§ 3. ПРИГОТОВЛЕНИЕ

I. Приготовление — это стадия совершения преступ­ления, при которой умышленные действия виновного вы­ражаются в приискании орудий, выработке плана, поды­скании соучастников и в других подобных действиях, на­правленных на создание условий совершения преступле­ния, но не входящих в объективную сторону состава данного преступления.

Ст. 15 УК РСФСР устанавливает, что «приготовлени­ем к преступлению признается приискание или приспо­собление средств или орудий или иное умышленное со­здание условий для совершения преступления». Полный перечень таких действий не может быть дан в законе, это вопрос факта.   Однако, несмотря на все многообра-

8 См., например: П. П. М и х а й л е н к о, И. А. Г е л ь ф а н д. Предупреждение преступлений — основа борьбы за искоренение пре­ступности. М., «Юридическая литература», 1964. стр. 52—64; Совет­ская криминология.  М,  «Юридическая  литература»,   1966,  стр.   117.

549

зие приготовительных действии, можно установить один общий признак, который отличает .эти действия. Все они направлены на создание условий для совершения пре­ступления, для достижения в конечном итоге преступно­го результата. Понятие «условия совершения преступле­ния» следует толковать в широком смысле слова: они включают в себя все приготовительные действия, кото­рые должны обеспечить осуществление преступного на­мерения.

Приготовительные действия характеризуются опреде­ленной направленностью: они осуществляются умышлен-, но, с целью обеспечить в дальнейшем окончание преступ­ления. Этот субъективный признак приготовления к пре­ступлению специально подчеркивается в законе.

Характер приготовительных действий таков, что они не создают непосредственной опасности для объекта пре­ступления, не направлены прямо на него. Своими дейст­виями виновный лишь создает такое положение, при ко­тором совершение преступления в будущем становится возможным. Однако он еще не начинает непосредствен­но выполнять объективную сторону данного состава пре­ступления, т. е. не осуществляет тех действий, которые являются необходимым признаком этого преступления.

Действие (или бездействие) как элемент объективной стороны оконченного состава данного преступления точ­но определено в.диспозиции нормы уголовного закона (например, кража, грабеж, разбой, убийство, злоупо­требление властью или служебным положением, антисо­ветская пропаганда и агитация и т. п.). Приготовление не образует этих действий, а создает лишь предпосылки для их совершения (например, организация по предва­рительному сговору группы лиц для совершения кражи, приобретение оружия для убийства и т. п.).

Так, С. был признан виновным в том;, что он в тече­ние 1952—1961 гг. с целью изготовления и сбыта в крупных размерах поддельных государственных казна­чейских билетов и билетов Госбанка СССР занимался приготовлением к совершению этого преступления. У себя дома он сделал специальное приспособление и полигра­фическое оборудование, совершил кражи в типографии им. И. Федорова и на фабрике «Гознак» необходимых для выполнения задуманного товаро-материальных ценностей (гравировальный инструмент, цинк, кислоты, типографские  краски,  специальная  бумага).  Судебная

550

коллегия по уголовным делам Ленгорсуда квалифици­ровала действия С. как приготовление к изготовлению фальшивых денежных знаков по ст.ст. 15 и 87 УК РСФСР и как хищение государственного имущества при отягчающих обстоятельствах по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР.9

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР оставила приговор в силе. Действия С. (подготовка оборудования и необходимых средств для совершения преступления) имели своей целью создать условия для выполнения в будущем опасного преступле­ния— изготовления и сбыта поддельных денег. Они не образуют объективной стороны преступления, ответст­венность за которое установлена ст. 87 УК РСФСР, а служат лишь приготовлением к нему. Действия С. не на­правлены непосредственно против объекта посягательст­ва — советской денежной и кредитной системы, охраняе­мой ст. 87 УК РСФСР, но создают опасность причине­ния ему вреда.

По смыслу ст. 15 Основ уголовного законодательства уголовную ответственность влекут любые приготовитель­ные действия. Это, однако, не значит, что законодатель считает необходимым применять уголовную репрессию за все без исключения приготовительные действия, рас­сматривая как общественно опасное любое действие, ко­торое создает условия для совершения преступления,не­зависимо от характера и значимости самого действия, в котором выразилось приготовление, и от опасности пре­ступления, приготовление к которому осуществлялось.

По советскому уголовному праву решающим являет­ся признак общественной опасности деяния, который при приготовлений означает создание возможности для при­чинения вреда объекту посягательства. Сами приготови­тельные действия еще не создают для объекта непосред­ственной опасности. Она возникает в результате даль­нейших действий лица по осуществлению преступного замысла. Поэтому приготовление далеко не всегда пред-" ставляет такую степень общественной опасности для охраняемого законом объекта, что требует уголовно-правовой репрессии. В большинстве слунаев применение мер общественного воздействия на основании ст.ст. 51 и 52 УК РСФСР обеспечивает исправление виновного и

.9 Архив Ленинградского городского суда,  1962, д,  1/217,

551

способствует предупреждению преступлений в буду­щем.

На практике чаще встречается привлечение к уголов­ной ответственности за приготовление к государствен­ным преступлениям, к хищению социалистического иму­щества, к преступлениям против жизни и здоровья граждан. Когда приготовительные действия лишены при­знака общественной опасности вследствие своей мало­значительности, их наказуемость исключается на общих основаниях в соответствии с ч. 2 ст. 7 УК РСФСР.

Приготовление к преступлению иногда может состо­ять в совершении действий, которые сами по себе явля­ются оконченным преступлением. Оконченный состав од­ного преступления при этом образует приготовление к другому преступлению. В приведенном выше примере приготовление к изготовлению поддельных денежных знаков выразилось, в частности, в совершении самостоя­тельного преступления — кражи государственного иму­щества. Приготовление к преступлениям против жизни и здоровья нередко выражается в действиях, ответст­венность за которые установлена ст.ст. 218, 224 УК РСФСР (незаконное изготовление, хранение оружия, из­готовление, хранение сильнодействующих или ядовитых веществ). Подлог документов, ответственность за кото­рый предусмотрена ст. 196 УК РСФСР, может явиться приготовлением к мошенничеству. Незаконное лишение кого-либо свободы (ст. 126 УК РСФСР) может быть приготовлением к таким преступлениям, как убийство, изнасилование, телесные повреждения.

Во всех подобных случаях при неокончании субъек­том основного преступления его действия должны быть квалифицированы по совокупности преступлений: за за­думанное и неоконченное преступление — по ст. 15 УК и соответствующей статье Особенной части УК РСФСР, устанавливающей ответственность за это преступление, и за тот оконченный состав преступления, в котором вы­разилось приготовление к намеченному преступлению, например, — по ст. 218 и ст.ст. 15 и 103 РСФСР (за из­готовление оружия для совершения умышленного убий­ства без отягчающих обстоятельств).

II. Буржуазное уголовное законодательство устанав­ливает в качестве общего принципа ненаказуемость при­готовления как стадии преступной деятельности. Однако это вовсе не означает фактической ненаказуемости дей-

552

ствий, которые по своему содержанию являются приго­товлением, если они представляют опасность для инте­ресов господствующего класса. Наказуемость этих дей­ствий обеспечивается различными законодательными способами:

путем  чрезвычайно широкого определения  поку­

шения, охватывающего собой и приготовительные дейст­

вия (§ 21,Ч22 Уголовного кодекса Дании 1930 г. в редак­

ции 1939 г., ст. 56 Уголовного кодекса Италии  1930 г.,

§ 2  Уголовного   кодекса   штата   Нью-Йорк), — см. § 4

этой главы;

путем прямого указания в законе на то, что при­

готовительные действия караются как покушение: так,

§ 49 Германского уголовного кодекса 1871 г. устанавли­

вает, что  «как  покушение  караются  подготовительные

действия, выразившиеся  в  даче согласия на участие в

преступлении, в договоренности   совершить   преступле­

ние». Суды ФРГ расширительно толкуют это положение.

Так, например, верховный суд ФРГ в своем приговоре

от 17 ноября  1955  г.  указал,  что  тот,  кто  отправляет

письмо, в котором хочет склонить другое лицо к деянию,

наказуемому как преступление, карается в соответствии

с абз. 1 § 49а Уголовного кодекса и в том случае, если

письмо не дошло до адресата;

путем установления  в  Особенной части кодексов

уголовной ответственности за приготовление в случаях

посягательств на наиболее важные объекты. Так, в Уго­

ловном кодексе Японии 1907 г. наказание за приготовле­

ние устанавливают шесть статей особенной части Кодек­

са, предусматривающие   ответственность   за такие пре­

ступления, как внутреннее восстание (§ 78), внешнее на.

падение (§ 88), умышленный поджог (§ 113), фальшиво­

монетничество (§ 153), убийство (§201) и разбой (§237);

путем создания так называемых усеченных соста­

вов преступлений. Эта конструкция характеризуется тем,

что окончание преступления переносится на стадию при­

готовления, а в ряде случаев и на обнаружение умысла.

Это дает возможность карать за такие действия, как за

самостоятельное оконченное преступление, и тем самым

чрезвычайно расширять пределы уголовной ответствен­

ности.

Так, во Франции закон от 10 января 1936 г. устанав­ливает ответственность за ношение запрещенного ору­жия. Ст. 314 Уголовного кодекса Франции 1810 г. преду-

553

сматривает- наказание за изготовление и продажу ору­жия. Ст.ст. 274—278, содержащие постановления о ни­щенстве и бродяжничестве, карают за приготовитель­ные действия и за сам факт опасного для общества состояния лица как за оконченное преступление. Ст. 184 карает за факт проникновения с помощью угроз в жили­ще гражданина.

По Уголовному кодексу Италии 1930 г. как самостоя­тельное оконченное преступление наказывается продажа или передача ключей или отмычек неизвестным лицам (ст. 710), самовольное открывание помещений или ве­щей (ст. 711), небрежное хранение оружия (ст. 702), опасное зажигание и взрывы, производство стрельбы в обитаемом месте (ст. 703).

Закон о взрывчатых веществах, принятый в Герма­нии в 1884 г. и действующий в ФРГ и в настоящее вре­мя, предусматривает в качестве самостоятельного пре­ступления такие приготовительные действия, как «согла­шение или объединение для совершения умышленного повреждения имущества, жизни, здоровья других лю­дей» (§ 6), «изготовление, приобретение, хранение или передачу другим лицам взрывчатых веществ с целью умышленного повреждения людей»  (§ 7).

Конструкция усеченных составов преступлений широ­ко используется в законодательстве современных импе­риалистических государств. Уголовные кодексы всех за­рубежных эксплуататорских государств сурово наказы­вают участников заговора на совершение государствен­ных преступлений: § 81 Уголовного кодекса Германии 1871 г., ст. 270 Уголовного кодекса Италии 1930 г.,§ 78, § 88 Уголовного кодекса Японии 1907 г., § 580 Уголовного кодекса штата Нью-Йорк, ст. 89 Уголовного кодекса Франции (редакция закона от 28 апреля 1832 г.). Под заговором понимается сговор, соглашение о совершении преступления, которое может и не выражаться в каких-либо конкретных приготовительных действиях. Особен­но характерен в смысле неопределенности формулиров­ки американский закон Смита, принятый в 1940 г., кото­рый используется в США в настоящее время для борьбы с коммунистами (по этому закону'в 1950 г. были привле­чены к уголовной ответственности руководители Ком­мунистической партии США). Этот закон устанавливает суровое наказание для тех, «кто заведомо или намеренно будет убеждать, подстрекать или советовать или учить

554

в том смысле, что существует обязанность, необходи­мость, желательность или целесообразность ниспровер­жения или устранения правительства Соединенных Шта­тов посредством силы или насилия или путем умерщвле­ния должностного лица на службе правительства». Особо предусматривается ответственность лиц, которые всту­пают в заговор для совершения описанного выше пре­ступления. Такая «каучуковая», совершенно неопреде­ленная формулировка закона оставляет широкие воз­можности для судейского усмотрения, обеспечивает не­ограниченные возможности для усиления уголовной ре­прессии и расширения круга наказуемых деяний не только за счет включения в него приготовления и обна­ружения умысла, но и отнесения к нему любой неугод­ной для правящих кругов деятельности лица.

Классовая направленность такой тенденции в уголов­ном праве совершенно очевидна — отказ от провозгла­шенных ранее буржуазно-демократических свобод и га­рантий прав граждан и подавление всех прогрессивных элементов, отстаивающих демократические принципы.