§ 2. ФОРМЫ СОУЧАСТИЯ

I. Советское уголовное законодательство не опреде­ляет форм соучастия и не пользуется понятием «форма соучастия».

Проблема форм соучастия имеет большое теорети­ческое и практическое значение. Четкое определение форм соучастия необходимо для правильного понима­ния его природы, определения характера совершаемого

40 См.: П. И. Г р и ш а е в, Г. А. К р и г е р. Соучастие по совет­скому уголовному праву, стр. 23.

599

соучастниками преступления и установления порядка и объема их ответственности.

Вопрос о том, каковы формы соучастия и что яв­ляется критерием их классификации, — один из наибо­лее дискуссионных в теории советского уголовного пра­ва. В качестве критерия классификации одни авторы предлагают рассматривать степень организованности (сплоченности) участников преступления,41 другие — характер их деятельности,42 третьи — характер сущест­вующей между ними субъективной связи,43 четвертые— индивидуальную роль каждого из соучастников.44

Множественность критериев классификации форм соучастия, предложенных в теории советского уголов­ного права, свидетельствует об отсутствии четкости в решении вопроса, какой из многих признаков, характе­ризующих совместное участие двух или более лиц в совершении преступления, определяет форму соуча­стия. 45 Между тем решение этой проблемы определяет объективно существующая зависимость, вытекающая из соотношения форм соучастия и его содержания.46

41            См.: А. Н. Т р а й н и н. Учение о соучастии, стр. 79; Его же.

Некоторые вопросы учения о соучастии. «Социалистическая закон­

ность», 1957, № 2, стр. 25—26; Г. Б, В и т т е н б е р г. О некоторых

спорных вопросах учения о соучастии  Труды Иркутского гос. ун-та

им. А. А. Жданова, т. 27, вып. 4, 1958, стр. 64; А. А. Пионтков-

с к и й.  Учение  о  преступлении  по  советскому   уголовному   праву,

стр.   563  и  ел.;   П. И. Г р и ш а е в,   Г. А. Кригер.   Соучастие   по

советскому уголовному праву, стр. 56.

42            См.: А А, Герцензон. Уголовное право. Часть Общая. М.,

1948, стр. 362; М, Д. Ш а р г о р о д с к и й.   Некоторые вопросы об­

щего учения о соучастии. «Правоведение», 1960, № 1, стр. 97; Юриди­

ческий словарь. М, Госюриздат, 1956, стр. 420;  М. И. Ковалев.

Соучастие в  преступлении.    Часть   вторая.   Виды соучастников   и

формы участия в преступной деятельности, стр.  139—140.

43            См.: В. Г. Смирнов. Понятие прикосновенности по совет­

скому уголовному праву. Изд. ЛГУ, 1957, стр. 8—9.

44            См.: И. П. Малахов.   Некоторые вопросы учения о соуча­

стии по советскому  уголовному праву.  Труды ВПА, . №   17,   1957,

стр. 168.

45            Это дало возможность М. И. Ковалеву прийти к выводу, что

в науке советского уголовного права не установлено теоретических

основ классификации форм соучастия  (см.: М. И. Ковалев. Со­

участие в преступлении. Часть вторая. Виды соучастников и формы

участия в преступной деятельности, стр. 196).

46            На   необходимость   использовать    «взаимоотношение    между

содержанием и формой» соучастия указывает также М. И. Ковалев

(см.:  М. И. Ковалев.  Соучастие в преступлении.  Часть вторая.

Виды соучастников и формы  участия   в преступной   деятельности,

стр. 198). Однако нельзя согласиться с тем, что «совокупность субъ-

600

Содержание соучастия образует общественно опас­ная совместная деятельность двух или более лиц. Это положение основано на общепринятом в со­ветском уголовном праве понятии преступления как общественно опасного деяния, предусмотренного уго­ловным законом (ст. 7 Основ уголовного законодатель­ства), и определении соучастия как умышленного сов­местного участия двух или более лиц в совершении пре­ступления (ст. 17 Основ уголовного законодательства). Следовательно, только формы совместной преступной деятельности могут рассматриваться в качестве форм соучастия.

Поэтому нужно признать неправильным мнение И. П. Малахова, что «подстрекательство, пособничест­во, совиновничество и есть не что иное, как формы со­участия». 47 Определение форм соучастия не может быть подменено определением видов соучастников. Каждая классификация имеет свою задачу: первая — установить типовые особенности совместной преступной деятельности, вторая —индивидуальной деятельности каждого соучастника.48

Таким образом, следует прийти к выводу, что объек­том классификации форм соучастия является совмест­ная преступная деятельность соучастников. Однако и совместную преступную деятельность могут характери­зовать самые разнообразные признаки: она может осу­ществляться по предварительному сговору соучастников

ективных элементов преступления образует его внутреннюю сторону, объективные же признаки представляют собой конкретное внешнее проявление этой внутренней стороны деяния... Но во всяком явлении внутренняя его сторона определяет содержание, сущность явле­ния, внешняя же сторона — форму его...» (там же, стр. 199). Внут­ренняя сторона явления (преступления) как его сущность (содер­жание) не тождественна совокупности субъективных элементов пре­ступления. В данном случае совпадение терминов не означает сов­падения понятий, содержание преступления определяется единст­вом его объективных и субъективных признаков.

47            И. П.  Малахов.  Соучастие в воинских   преступлениях   в

свете общего учения о соучастии по советскому уголовному праву,

стр.   11. — Аналогичную  позицию  занимает  чехословацкий  кримина­

лист  В.  Солнарж   (см.:   В.  С о л н а р ж.  Соучастие    по  уголовному

праву Чехословацкой  Социалистической  Республики,  стр.  65).

48            Позиция И. П. Малахова   неправильна,   потому   что он не­

основательно отрицает за соучастием свойства совместной деятель­

ности  (см.:  И. П. М а л а х о в. Некоторые вопросы учения о соуча­

стии  по советскому уголовному  праву. Труды ВПА, №    17,   1957,

стр. 155).

601

или без него, заключаться в активных действиях каждого соучастника или в сочетании активных дейст­вий одного соучастника с бездействием другого. Иног­да для нее характерно участие в преступлении только взрослых, иногда — как взрослых, так и несовершенно­летних и т. п. Классификация соучастия по названным признакам вполне возможна и необходима для реше­ния ряда правовых и социологических проблем. Однако классификация совместной преступной деятельности лишь тогда будет выражать формы соучастия, когда каждая ее разновидность будет иметь типовые особен­ности выполнения соучастниками совокупности установ­ленных советским уголовным законом признаков опре­деленного общественно опасного деяния, т. е. состава преступления.

Соотнесение понятий «форма соучастия» и «состав преступления» вполне соответствует их природе. Со­став преступления — форма бытия преступления, вне которой оно существовать не может.49 В рассматривае­мом аспекте определение форм соучастия есть част­ный случай установления соответствия между типовы­ми (родовыми) признаками совместной преступной де­ятельности и признаками, характеризующими состав преступления. Иначе говоря, каждая форма соучастия отличается от другой в зависимости от того, как сов­местной преступной деятельностью выполняется состав соответствующего преступления. Поэтому нельзя приз­нать обоснованным утверждение, что «форма соуча­стия— это структура связи двух или более лиц, совме­стно совершающих умышленное преступление»,50 или что формы соучастия определяются «в зависимости от характера субъективной связи между лицами по пово­ду совершения  преступления».51  Формы  соучастия  вы-

49            См. главу пятую.

50            М. А. Шнейде р. Соучастие в преступлении по советскому

уголовному  праву,  стр. 33;  см.  также:   Советское  уголовное право.

Часть Общая. М., 1964 (автор главы — М. А. Шнейдер). — В позиции

М. А. Шнейдера противоречивы ее исходное положение — утвержде­

ние, что форма соучастия определяется структурой связи между ли­

цами,—-и предлагаемая система форм — соисполнение, сложное со­

участие  (соучастие с разделением ролей)   и преступное  сообщество.

В  действительности  различие  между  указанными  формами  заклю­

чается именно в характере совместно совершаемых действий.

61 В.  Г. Смирно в. Понятие прикосновенности по советскому уголовному праву, стр. 8.

602

ражают не характер связи между лицами, не ее струк­туру, а специфические черты структуры совместной де­ятельности субъективно связанных лиц, т. е. не связь между деятелями, а связь между действиями.

Значительная группа авторов иначе решает рас­сматриваемый вопрос. Они полагают, что определяю­щим признаком форм соучастия является степень ор­ганизованности (сплоченности) участников преступле­ния. Так, А. Н. Трайнин видел задачу классификации форм соучастия в определении различной социальной опасности их52 и, исходя из «характера и степени субъ­ективной связанности соучастия», предлагал следую­щую систему: 1) соучастие простое, 2) соучастие, ква­лифицированное предварительным соглашением соуча­стников, и 3) соучастие особого рода, т. е. соучастие в преступном объединении.53 Впоследствии А. Н. Трай­нин пришел к выводу о необходимости дополнить наз­ванную систему еще одной самостоятельной формой — организованной группой.54

По мнению Г. А. Кригера, «классификация соуча­стия на формы имеет своей целью показать степень соорганизованности преступников и соразмерить опас­ность отдельных случаев совместной преступной дея­тельности в целом...».55 Исходя из того, что «степень согласованности действий соучастников в каждом кон­кретном случае имеет решающее значение для опре­деления общественной опасности совершенного деяния», он приходит к выводу, что «в советском уголовном пра­ве степень согласованности действий соучастников и обусловленная этим степень соорганизованности пре­ступной группы являются решающим материальным критерием, на основе которого в законодательстве и теории советского уголовного права выделяется не­сколько различных по своей общественной опасности форм соучастия».56 Как и А. Н. Трайнин, Г. А. Кригер считает, что «организованная группа (шайка), пред­ставляя собой специфическую форму соучастия, должна занять самостоятельное место в системе форм соучастия

52            См.:  А. Н. Трайнин. Учение о соучастии, стр. 79.

53            См. там же.

54            См.: А. Н. Трайнин. Некоторые вопросы учения о соуча­

стии. «Социалистическая законность»,  1957, № 2,  стр. 25—26.

55            П. И,  Г р и ш а е в, Г. А. Кригер. Соучастие по советскому

уголовному праву, стр. 53.

56            Там же, стр. 51,

603

между соучастием с предварительным соглашением и соучастием особого рода».57

Рассматриваемую позицию нельзя признать пра­вильной. Ее ошибочность предопределяется неверной постановкой задачи классификации форм соучастия. Эта классификация не может дать сравнительной ха­рактеристики степени общественной опасности каждой таким образом понимаемой формы соучастия, так как общественная опасность совершенного деяния в пер­вую очередь определяется не формой, а содержанием преступной деятельности.58

Такая попытка определить формы соучастия не мо­жет быть признана правильной еще и потому, что под­разделение их на соучастие с предварительным сгово­ром, без предварительного сговора, преступную органи­зацию и организованную группу фактически не имеет в своей основе единого критерия классификации и пото­му не обладает необходимой последовательностью. Дей­ствительно, критерий разграничения первой формы со­участия и второй — время соглашения. Третья форма-преступная организация — отличается от двух других характером связи между субъектами преступной дея­тельности (устойчивость организационных отношений). Таким образом, рассматриваемая система форм соуча­стия не имеет внутреннего единства. Кроме того, ни время соглашения, ни устойчивость организационных отношений непосредственно не указывают на степень согласованности действий совместно участвующих в со­вершении преступления лиц.

Совместная преступная деятельность может выра­жаться в трех формах: простом соучастии (соисполне-нии), сложном соучастии (соучастии с распределением ролей) и преступной организации. Каждая из назван­ных форм отличается своеобразием характера отноше­ний взаимосвязанных действий соучастников,  на  осно-

57            П. И. Г р и ш а е в,   Г. А. Кригер. Соучастие по советскому

уголовному праву, стр. 63.

58            Именно поэтому противоречива конструкция форм соучастия,

предложенная  Г.  А.  Кригером.  Выдвинув  степень согласованности

действий в качестве критерия классификации  н придав ему решаю­

щее  значение для  определения  общественной опасности  совершен­

ного деяния, Г. А. Кригер в дальнейшем приходит к выводу, что по­

вышение общественной опасности разных форм соучастия лишь воз­

можно, но не необходимо (см.: П. И. Г р и ш а е в, Г. А. Кригер.

Соучастие по советскому уголовному нраву, стр. 65 и 70),

604

вании чего определяется значение личных действий со­участников для ответственности каждого из них.

II.            Соисполнение имеется в тех случаях, когда каж­

дое из совместно участвующих в преступлении лиц со­

вершает деяние, выступающее в качестве составной ча­

сти общей   преступной   деятельности,   непосредственно

посягающей на   социалистические   общественные   отно­

шения, защищаемые уголовным законом. При соиспол-

нении, таким образом, каждый участник преступной де­

ятельности выполняет часть действий, предусмотренных

в конкретном составе   преступлений  Особенной   части,

совокупность которых образует  все   признаки   соответ­

ствующего состава. Так, например, если одно   из   сов­

местно действующих лиц   угрожает   потерпевшему   но­

жом, а другое отбирает у него   имущество,   то   состав

разбоя складывается из признаков, относящихся к де­

ятельности каждого из них, а совершенное преступле­

ние является единым и неделимым результатом совме­

стной преступной деятельности.

Каждый соисполнитель несет ответственность в пол­ном объеме за сообща совершенное преступление, не­смотря на то, что он непосредственно выполнил лишь часть исполнительских действий. В этом находит свое выражение общее требование института соучастия: вме­нять в вину каждому участнику совершенное соучаст­никами! преступление.59 Действия соисполнителей в су­дебной практике квалифицируются непосредственно по соответствующей статье Особенной части уголовного законодательства без ссылки на ст. 17 УК РСФСР.

III.           Определяющим   признаком   соучастия   в   узком

смысле слова является распределение ролей между сов­

местно участвующими  в совершении  преступления  ли­

цами таким  образом,  что  некоторые или  одно  из  них

совершает действия,  полностью  или  частично  соответ­

ствующие признакам состава преступления, предусмот-

59 Поэтому нельзя согласиться с мнением А. А. Пионтковского, что в рассматриваемом случае «каждый соучастник отвечает на общих основаниях за сообща совершенное преступление» в отличие от соучастия в узком смысле слова (сложного соучастия), где уста­новлен «специальный порядок уголовной, ответственности» (А. А. П и о н т к о в с к и й. Учение о преступлении по советскому уголовному праву, стр. 550). Порядок уголовной ответственности един для всех форм соучастия. Утверждение «общего порядка» от­ветственности соисполнителей фактически выводит деяние соиспол­нителей из сферы действия института соучастия,

605

ренного в Особенной части уголовного законодатель­ства (исполнение), в то время как другие совершают действия, лежащие за пределами этого состава престу­пления (организационная деятельность, подстрекатель­ство и пособничество).

При соучастии в узком смысле слова оказание со­действия исполнителю или склонение его к соверше­нию преступления является средством осуществления посягательства на охраняемые уголовным законом об­щественные отношения. Поэтому не помощь исполни­телю, например, сама по себе, а помощь, приведшая к определенному результату, образует оконченный состав пособничества.60

Ответственность за организационную деятельность, подстрекательство и пособничество, как и за исполне­ние, наступает с шестнадцатилетнего возраста, а за пре­ступления, названные в ст. 10 УК РСФСР, — с четыр­надцати лет.

При соучастии в узком смысле слова действия испол­нителя квалифицируются непосредственно по соответ­ствующей статье Особенной части, а действия организа­торов, подстрекателей и пособников — как по статье Особенной части, так и по ст. 17 УК РСФСР. В такой квалификации находит свое отражение то, что составы преступлений, выполняемых соучастниками, склады­ваются из признаков, указанных как в конкретных нормах Особенной части, так и в ст. 17 УК РСФСР.

IV. Преступная организация — это устойчивая груп­па двух или более лиц,, созданная для осуществления определенной преступной деятельности. Устойчивость группы находит свое выражение в том, что ее участни­ки предполагают совершение не отдельного преступно­го посягательства, после чего группа должна прекра­тить свое существование, а намерены постоянно или временно осуществлять деятельность, рассчитанную на неоднократность преступных действий.61

00 Иначе решает этот вопрос М. Д. Шаргородский. По его мне­нию, при неудавшемся подстрекательстве или пособничестве под­стрекатель и пособник «полностью выполнили свой состав» (М. Д. Шаргородский. Некоторые вопросы общего учения о соучастии. «Правоведение», 1960, № 1, стр. 88).

61 См.: «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946, вып. 6, стр. 15.

606

В литературе широко распространено мнение, что преступная организация «есть форма соучастия, созда­ваемого для совершения не любого преступления, а только определенных видов преступлений, указанных в законе»,62 т. е. антисоветская организация, банда, преступная группировка в местах лишения свободы, контрабандистская организация. Это мнение не может быть признано правильным. Хотя его сторонники и го­ворят в данном случае о форме соучастия, фактически такое понимание этой формы означает ее выведение за пределы действия института соучастия и превращение в проблему, решаемую Особенной частью уголовного за­конодательства. 63

В литературе иногда также необоснованно отожде­ствляются понятия устойчивости и сплоченности груп­пы, образующей организацию. Это выражается в утверждении, что преступная организация может быть создана лишь для совершения одного преступления.64 Такая позиция ведет к полному стиранию грани между преступной организацией и иными формами соучастия, ибо ставит и практически, и теоретически неразреши­мый вопрос: где кончается максимум соорганизованно-сти, характеризующей организованную группу, и начи­нается необходимый минимум соорганизованности, до­статочный для наличия преступной организации.

Соглашение на занятие определенной преступной деятельностью  вполне  возможно  в   отношении   целого

62            М. А. Ш н е й д е р. Соучастие в преступлении по советскому

уголовному праву, стр. 37.

63            Убедительные  соображения   против   отнесения    к   соучастию

преступных сообществ, создание которых предусмотрено законода­

телем в качестве преступлений особого рода, высказал В. Солнарж

(см.: В. Солнарж. Соучастие по уголовному праву Чехословац­

кой Социалистической Республики, стр. 61—65).

64            Такова, например, позиция Г. А. Кригера  (см.: П. И. Гри­

ша е в, Г. А. К р и г е р. Соучастие по советскому уголовному праву,

стр,  11). Против признака устойчивости преступной организации вы­

сказывался также П. Ф. Гришанин (см.: П. Ф. Г р и ш а н и н. По­

нятие преступной организации и ответственность ее участников  по

советскому уголовному праву. Автореф. канд. дисс. М, 1951, стр. 5—

7). Рассматриваемую позицию обстоятельно критикует М. И.. Кова­

лев  (см.: М. И. Ковале в.  Соучастие в  преступлении. Часть вто­

рая, Виды соучастников и формы участия в преступной деятельно­

сти, стр. 220 и ел.),

607

ряда преступлений: фальшивомонетничества, вымога­тельства, спекуляции и др.65

С объективной стороны деятельность члена пре­ступной организации характеризуется определенными признаками. Каждый член преступной организации, вступая в ее ряды, уже самим этим фактом вносит первый «вклад» в общее для всей организации «дело». Вступление в организацию означает, что лицо представляет себя в ее распоряжение, т. е. готово осуществлять отводимую ему роль, на выполнение ко­торой, таким образом, организация вправе рассчи­тывать.

Вступление в организацию заключается в выражен­ном вовне (устно, письменно или конклюдентными дей­ствиями) согласии вступить в организацию. Вступление также предполагает, что это предложение принято. В зависимости от характера организации, ее структуры, наличия или отсутствия конспирации внутри организа­ции и т. п. принятие предложения о вступлении в нее может быть осуществлено как организацией в целом или частью ее членов, так и одним лицом — организатором преступного сообщества.

Непосредственная деятельность члена преступной организации может быть самой разнообразной: он мо­жет осуществлять действия по выполнению преступле­ния, оказывать помощь в осуществлении этих действий, укрывать членов организации, попустительствовать их деятельности и т. п., т. е. в большей или меньшей сте­пени вносить свою долю в общие усилия организации по реализации общего преступного плана.

Деятельность члена преступной организации, в чем бы она ни выражалась, является органической, неотде­лимой частью деятельности всей организации. В этом ее отличительное свойство, позволяющее рассматривать преступную организацию в качестве самостоятельной формы соучастия.66 Организация — орудие осуществле­ния преступлений, и каждый ее член не только ее со­ставная часть, но вместе с тем. та сила, которая воору-

65 См.: В. И. П и н ч у к. Шайка — вид преступной организации. «Правоведение», 1959, №4, стр. 114.

68 См.: В. И. П и н ч у к. Виды преступных организаций и от­ветственность их участников по советскому уголовному праву. Автореф. канд. дисс. Л., 1960, стр. 12.

608

жена этим орудием: для достижения преступной пели организация использует ее участников, а ее участни­ки — организацию.

Действия каждого члена организации находятся в причинно-следственной связи с тем вредом, который на­ступает в результате совершения организацией пре­ступлений. Исходным пунктом развития процесса при­чинения следует считать факт вступления члена органи­зации в ее ряды.

Преступная организация—это единство лиц, свя­занных общей преступной целью. Умысел члена пре­ступной организации может быть только прямым. Со­держание умысла определяется характером цели, для достижения которой создана организация, ролью, вы­полняемой участником организации во имя осуществле­ния этой цели. Вступая в преступную организацию, ее участник должен осознавать цели организации и харак­тер методов их достижения. Чем шире организация определяет цели своей деятельности, тем менее, как правило, детализирован умысел члена преступной орга­низации, однако во всех случаях безусловно необходимо сознание целей организации и желание содействовать их достижению.

Член преступной организации должен нести ответ­ственность за каждое преступление, совершенное орга­низацией, если оно входило в ее цели. Неучастие в том или ином конкретном преступлении не освобождает члена преступной организации от ответственности, по­тому что членство само по себе детерминирует любое преступное проявление со стороны организации. Общий же характер умысла, выражающийся в соглашении на осуществление индивидуально-неопределенных преступ­ных актов, является субъективной предпосылкой вме­нения.

Поэтому нельзя согласиться с возражением против такого решения вопроса об объеме ответственности члена преступной организации со стороны Г. А. Кригера, полагающего, что «вменение... в равной мере каждому •участнику сообщества всей совокупности преступлений, совершенных данным сообществом, неизбежно привело бы к объективному вменению и уравниловке при опре­делении меры наказания виновным», и предлагающего вменять    членам    преступной    организации    лишь    те

609

преступления, в которых они принимали непосредствен­ное участие, и тогда, когда это возможно, членство в пре­ступной организации.67