§ 1. ПОНЯТИЕ СОУЧАСТИЯ

I. Соучастие — это умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления (ст. 17 Основ уголовного законодательства).

Институт соучастия, являясь составной частью сис­темы институтов и норм советского уголовного законо­дательства, в своей служебной роли подчинен общим задачам советского уголовного законодательства, т. е. призван осуществлять «охрану советского общественного и государственного строя, социалистической собствен­ности, личности и прав граждан и всего социалистиче­ского правопорядка от преступных посягательств» (ст. 1 Основ уголовного законодательства). Его специальное назначение в общей системе советского уголовного пра­ва заключается в том, что он: а) определяет круг дея­ний, не предусмотренных нормами Особенной части уго­ловного законодательства, но тем не менее являющихся общественно опасными и требующими борьбы с ними мерами уголовно-правовой репрессии;' б)  устанавливает

1 Нельзя согласиться с тем, что институт соучастия обосновы­вает ответственность лиц, «которые непосредственно выполняют действия, описанные в статьях Особенной части Уголовного ко­декса», т. е. исполнителей (Советское уголовное право. Часть Общая. М., «Юридическая литература», 1964, стр. 193—194. — Автор главы — М. А. Шнейдер).

Г. А. Кригер правильно отмечает, что «диспозиция статьи Осо­бенной части, определяющая конкретное преступление примени­тельно к индивидуально действующему лицу, дает одновременно и исчерпывающее описание признаков действий исполнителя.» П. И. Г р и ш а е в, Г. А. Кригер. Соучастие по советскому уго­ловному праву. М., Госюриздат, 1959, стр. 183),

584.

принципы ответственности за эти деяния; в) определяет критерии, которыми должен руководствоваться суд при определении наказания лицам, совместно участвовавшим в совершении преступления.

В теории советского уголовного права нет единства мнений о назначении института соучастия. Так, ряд ав­торов считает, что институт соучастия является право­вым средством усиления уголовной репрессии. По мне­нию, например, М. А. Шнейдера, соучастие «всегда яв­ляется обстоятельством, отягчающим общественную опасность всякого преступления и характеризующим более высокую ступень опасности самого преступника»2, что и определяет «необходимость установления специаль­ных норм об ответственности лиц, совершивших преступ­ление в соучастии».3

По мнению же А. А. Пионтковского, соучастие по­вышает общественную опасность совершенного преступ­ления «при определенных условиях».4    •

Сторонники третьего направления исходят из того, что вопрос об усилении ответственности за совместную преступную деятельность не регламентируется институ­том соучастия.5

При решении рассматриваемой проблемы следует прежде всего различать социологическую, с одной сто­роны, и юридическую (уголовно-правовую), с другой,— характеристику    совместной    преступной     деятельности

2              М. А.  Ш н е й д е р. Соучастие в преступлении по советскому

уголовному праву. М., ВЮЗИ, 1958, стр. 7.

3              Там же, стр. 5; см. также: Советское уголовное право. Часть

Общая. М.,  1964, стр.  196  (автор главы — М. А.  Шнейдер). — Ана­

логичную позицию занимают А. Н. Трайнин (см.: А. Н. Т р а й и и н.

Учение о соучастии. М,  Юриздат,  1941, стр. 64),  П,  И.  Гришаев,

Г. А. Кригер  (см.: П. И. Гришаев, Г. А. К р и г е р. Соучастие по

советскому уголовному праву, стр. 3—4), И. Г. Филановский (Совет­

ское уголовное право.  Часть Общая.  Изд. ЛГУ,  1960),  Г.  Б.  Вит-

тенберг (см.: Г. Б. Виттенберг. О некоторых спорных вопросах

учения  о соучастии. Труды Иркутского гос. ун-та, им. А. А. Жда­

нова, т. 27, вып. 4, 1958, стр. 54) и некоторые другие авторы.

4              А. А.  Пионтковский.  Учение  о  преступлении  по  совет­

скому уголовному праву. М., Госюриздат, 1961, стр. 547.

6 См.: М. Д. Ш а р г о р о д с к и й. Некоторые' вопросы общего учения о соучастии. «Правоведение», 1960, № 1, стр. 85 и ел.; см. также: И. П. Малахов. Соучастие в воинских преступлениях в свете общего учения о соучастии по советскому уголовному праву. Автореф. канд. дисс. М, 1959, стр. 10; В. С. П р о х о р о в. Вопро­сы теории соучастия в советской уголовно-правовой литературе. «Правоведение», 1962, № 2, стр. 124 и ел.

585

двух или более лиц. С социологической точки зрения всякое объединение нескольких лиц всегда повышает степень общественной опасности их преступной деятель­ности по сравнению с аналогичной деятельностью пре­ступника-одиночки. Это объясняется тем, что такая деятельность более эффективна, что при соучастии в конфликт с социалистическими общественными отно­шениями одновременно вступает большее количество лиц, чем при преступлениях, совершенных в одиночку,6 что случаи совершения преступлений в соучастии еще весьма распространены7 и т. п.

Однако уголовно-правовая оценка соучастия хотя и зависит от социологической оценки, но не тождественна ей. Уголовная социология рассматривает соучастие как социальное явление, а уголовное право — как деяния людей. Если два подростка сообща совершили, напри­мер, кражу, то это, очевидно, опаснее, чем если бы кражу совершил лишь один из них, или каждый порознь, или эта кража была совершена взрослым. Однако нельзя считать, что с уголовно-правовой точки зрения это обстоятельство безусловно отягчает общественную опасность преступления и характеризует более высо­кую степень опасности самого преступника, как утверждает М. А. Шнейдер. Само по себе совершение преступления в соучастии — не общее и не безусловное основание усиления ответственности соучастников, а обстоятельство, подлежащее индивидуальной оценке в каждом конкретном случае. В соответствии с законом оно может быть обстоятельством, отягчающим ответст­венность каждого соучастника (п. 2 ст. 39 УК РСФСР), отягчающим ответственность отдельного соучастника (п. 6 ст. 39 УК РСФСР) или смягчающим ее (п. 3 ст. 38 УК РСФСР).

Институт соучастия в советском уголовном праве построен с учетом указанных обстоятельств. Он не тре­бует усиления ответственности соучастников всегда и безусловно. Напротив, устанавливая, что степень и ха­рактер участия каждого из соучастников в совершении

6              См.: П. И. Г р и ш а е в, Г. А. К р и г е р. Соучастие по совет­

скому уголовному праву, стр. 4.

7              Например,   по   данным   ВНИИ   криминалистики   прокуратуры

СССР,   относящимся   к   Ярославской   области,   в   соучастии   совер­

шено  32%   умышленных   убийств,  38%   изнасилований,   39%   хули­

ганств  (А. А. Г е р ц е н з о н. Введение в советскую криминологию.

М, «Юридическая литература», 1965, стр. 172),

588

преступления должны быть учтены судом при назначе­нии наказания, институт соучастия тем самым открывает дополнительную возможность для индивидуализации наказания.

II.            Основанием уголовной ответственности по совет­

скому уголовному праву является виновное совершение

лицом   предусмотренного   уголовным   законом   общест­

венно опасного деяния. Соучастие не изменяет основа­

ния   уголовной   ответственности.   Каждый   соучастник,

в чем бы ни выражалось его участие в сообща совер­

шенном  преступлении, подлежит уголовной  ответствен­

ности на том основании, что он сам, действуя виновно,

посягает на охраняемые уголовным законом обществен­

ные  отношения  социалистического   общества,  что    его

личная деятельность в силу этого приобретает общест­

венно опасный характер, а умышленное участие в совер­

шении преступления выступает как лично им, соучастни­

ком, совершенное деяние.8 Основание уголовной ответ­

ственности, таким образом, едино  для всех форм   пре­

ступной деятельности, оно всегда конкретно и индиви­

дуально.  Каждый  субъект, действует ли он один или

совместно  с другими лицами,  совершая  преступление,

тем самым создает основание своей уголовной ответст­

венности.

III.           Решение   вопроса   о   совершении   преступления

означает установление в деянии лица состава преступ­

ления, т.  е.  совокупности  признаков, характеризующих

общественно  опасное   деяние    как   преступление.   Это

общее требование  советского уголовного права полно­

стью применимо в отношении ответственности за соуча­

стие. Уголовной ответственности и наказанию за соуча­

стие  в  преступлении   может   быть   подвергнуто   лишь

лицо, в действиях которого суд установит состав пре­

ступления.

Совместная преступная деятельность может заклю­чаться, во-первых, в том, что каждый из соучастников непосредственно участвует в совершении действий, со­вокупность которых образует состав преступления, пре­дусмотренный в конкретной норме Особенной части уголовного законодательства  (соисполнение), например

8 Поэтому неправ И. П. Малахов, рассматривая соучастие как участие одного лица в преступном деянии другого (см.: И. П. Ма­лахов. Соучастие в воинских преступлениях в свете общего уче­ния о соучастии  по советскому уголовному праву, стр.  14).

587

один из соучастников-спекулянтов скупает товары, а другой перепродает их; во-вторых в том, что лишь один или некоторые выполняют эти действия, а другие со­участники совершают действия, лежащие за пределами состава, предусмотренного в конкретной норме Осо­бенной части, например подстрекают к спекуляции или оказывают содействие спекулянтам (соучастие в узком смысле слова).

8              последнем случае состав преступления, совершае­

мого  организатором,   подстрекателем   или  пособником,

складывается из признаков, указанных как в диспози­

ции конкретной нормы Особенной части уголовного за­

конодательства, так и в ст. 17 УК РСФСР, характери­

зующей деяние каждого соучастника.9 Так, например,

в   действиях   директора   магазина,   продавшего   спеку­

лянтам крупную партию дефицитного товара, имеется

состав   преступления,   складывающийся   из   следующих

признаков: а) умышленное, б) предоставление средств,

в) для скупки и перепродажи, г) товаров, д) осуществ­

ляемых с целью наживы.

Таким образом, при соучастии в узком смысле слова в действиях соучастников нет тождества соста­вов, однако все соучастники имеют единое основание уголовной ответственности.

IV. Советское уголовное право исходит из самостоя­тельности ответственности каждого соучастника за со­обща совершенное преступление и отрицает учение о так называемой акцессорной природе соучастия, рас­пространенное в буржуазной науке уголовного права.10 В основе учения об акцессорное™ (от латинского ас-cessorium — «дополнительный», «несамостоятельный») лежит положение, что подстрекательство и пособниче­ство являются участием в чужом деянии и имеют по отношению к деянию исполнителя не самостоятельное, а лишь дополнительное значение.

Иначе решают этот вопрос М. И. Ковалев и чехо­словацкий  криминалист  Владимир  Солнарж.  По  мне-

9              См. главу пятую.

10            См.:    А.    Н,    Трайнин.    Учение   о   соучастии,    стр.   129;

М. Д. Ш а р г о р о д с к и и. Вопросы Общей части уголовного права.

Изд. ЛГУ, 1955, стр. 135; М. А. Ш я ей дер. Соучастие в преступ­

лении по советскому уголовному праву, стр. 66; М. Ге л ь ф е р. Пре­

дисловие.  В  кн.;  В. Солнарж.  Соучастие по  уголовному   праву

Чехословацкой Социалистической Республики. М., ИЛ,  1962, стр, 13

и гл.

588

ниго М. И. Ковалева, отрицание акцессорное™ соуча­стия является отражением в советском уголовном праве социологических и антропологических воззрений, " а на деле «советскому уголовному законодательству свойст­венно признание акцессорной природы соучастия»,12 сущность которой заключается в том, что «без исполни­теля нет и соучастия, что особые условия и формы от­ветственности соучастников возможны только в том случае, если исполнитель выполнил задуманный соучаст­никами состав преступления или по крайней мере начал его исполнение». 13

К сожалению, аргументация М. И. Ковалевым по­ложения об акцессорности соучастия не всегда последо­вательна. Так, он утверждал, что «основой общей ответ­ственности соучастников является единство действий всех участвующих в преступлении лиц. Стержень этого единства — исполнитель, ибо он выполняет состав пре­ступления, являющийся основанием уголовной ответ­ственности. Если этого стержня нет, все соучастие рас­сыпается, как карточный домик». и В этом рассуждении вопрос решается последовательно и на том единственно возможном критерии, который действительно опреде­ляет сущность проблемы: есть ли в действиях подстре­кателей и пособников основания их ответственности. Ак-цессорность, таким образом, означает, что основание уго­ловной ответственности соучастников лежит за пределами совершенного ими деяния. Именно этот органически присущий акцессорности взгляд на природу соучастия определяет его порочность и неприемлемость для социа­листического уголовного права, так как по существу означает   требование   вменять  в   ответственность   под-

11            См.: М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть пер­

вая. Понятие соучастия. Уч. труды Свердловского юрид. ин-та, т. 3,

1960, стр. 87.

12            Там же, стр. 98.

13            Там же, стр. 87. — По мнению В. Солнаржа, «акцессорность...

означает зависимость соучастия, его наказуемости от преступления,

с которым соучастие связано», и институт соучастия в социалисти­

ческом уголовном праве построен на принципе акцессорности, суще­

ственно    ограниченном    принципом    самостоятельности    соучастия

(В.  С о л н а р ж.   Соучастие   по   уголовному   праву   Чехословацкой

Социалистической Республики, стр. 73 и ел.).

14            М. И. К о в а л е в  К вопросу о понятии соучастия в советском

уголовном праве. «Правоведение», 1959, № 4, стр. 98.

589

стрекателям и пособникам то, что не совершено каждым из них лично.15

Впоследствии М. И. Ковалев, защищая тезис об акцессорности соучастия, вместе с тем пришел к вы­воду, что ответственность соучастников имеет свое соб­ственное основание, и предложил считать таковым общий состав преступления, |6 т. е. выдвинул в качестве оснозания ответственности то, что им служить не мо­жет, 17 и по существу поставил под сомнение само утверждение об  акцессорности соучастия.

Во втором томе своей монографии М. И. Ковалев вопреки исторически сложившемуся содержанию поня­тия акцессорности и точному смыслу этого слова утверж­дает, что акцессорность не означает зависимости нака­зуемости соучастников от наказуемости исполнителя преступления.18 «Принцип акцессорности базируется на том, что общественная опасность подстрекательства и пособничества определяется главным образом не ха­рактером действий подстрекателя и пособника, а сте­пенью опасности того преступления, к которому они подстрекают или которому содействуют». 19 Защиту положения об акцессорности соучастия М. И. Ковалев в основном аргументирует тем, что «ответственность по правилам о соучастии возможна лишь при условии, если исполнитель хотя бы начал приготовительные к преступ­лению действия».20

Решение вопроса о том, акцессорно соучастие или нет, должно определяться не условиями и формами ответственности соучастников, а, напротив, сами усло-

15            Правильно писал М. А. Шнейдер: «...существо отрицания ак­

цессорной   природы   соучастия...заключается   в   том,   что   основание

ответственности каждого из соучастников лежит не в действиях ис­

полнителя, а в характере действий, совершенных им лично для до­

стижения при по/ющи соучастия определенных преступных резуль­

татов» (Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1964, стр. 211;

См. также: В. С. Прохоров. Вопросы теории соучастия в совет­

ской   уголовно-правовой   литературе.    «Правоведение»,    1962,   №   2,

стр. 126).

16            См.: М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть пер­

вая. Понятие соучастия  Уч. труды Свердловского юрид. ин-та, т. 3,

1960, стр. 168.

17            См. главу четвертую.

18            См.: М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть вто­

рая. Виды соучастников и формы участия в преступной деятельности.

Свердловск, 1962, стр. 136—137.

19            Там же, стр. 136.

20            Там же, стр. 140.

590

вия и формы ответственности следует определять, ис­ходя из правильного понимания природы соучастия в социалистическом уголовном праве. Общественная опасность подстрекательства и пособничества определя­ется не степенью опасности того преступления, к кото­рому они подстрекают или которому" содействуют и которое (при таком понимании) заключено вне их собственных действий, а тем обстоятельством, что пре­ступление, совершенное в соучастии, есть лично каж­дым соучастником совершенное деяние и именно поэтому оно определяет ответственность и меру ответственности каждого из них.

Действительно, в теории советского уголовного права большинство авторов предлагает рассматривать без­успешное подстрекательство и пособничество как приго­товление к совершению соответствующего преступле­ния, 21 однако это никоим образом не говорит об акцес­сорное™ соучастия, а, напротив, исключает ее, так как доказывает, что и в этом случае соучастник совершает именно то преступление, за которое он несет ответствен­ность наряду с исполнителем в случае доведения его до конца.22

Таким образом, следует прийти к выводу, что в со­ветском уголовном праве соучастие не может рассмат­риваться в качестве акцессорного и что соучастники несут уголовную ответственность не за участие в чужом деянии и не за то, что в результате их воздействия или содействия исполнитель совершает преступление, а за то, что, внося свой вклад в совместную преступную дея­тельность, каждый из них сам посягает на охраняемые уголовным  законом  общественные отношения.

V. Соучастие — это совместное участие двух или более лиц в совершении преступления.23 Совместное участие имеется тогда, когда действия каждого из уча-

21            Интересные   возражения   претив   такого   решения   высказал

А. И. Санталов (см.: А. И. С а н т а л о в. Состав преступления и не­

которые вопросы  Общей части  уголовного  права.  «Правоведение»,

1960, № 1, стр. 99 и ел.).

22            На указанное обстоятельство обращает внимание А. А. Пионт-

ковский  (см.: А. А. Пионтковский. Учение о преступлении по

советскому уголовному праву, стр. 569).

23            Утверждение И.  П. Малахова, что «соучастие в действитель­

ности   не   есть   форма   совместной   деятельности   нескольких   лиц,

а есть особый вид индивидуальной преступной деятельности субъек­

та», не соответствует объективной природе соучастия (И. П. Мала-

591

ствующих в совершении преступления лиц взаимно дополняют друг друга и таким образом приводят к наступлению единого для всех соучастников общест­венно опасного результата. Соучастие отсутствует всегда, когда деяние человека приобретает общественно опасный характер вне связи с общественно опасными действиями других лиц или когда эта связь имеет лишь внешний характер. Поэтому совместное участие в со­вершении преступления необходимо предполагает умышленную координацию общественно опасных действий двух или более лиц.

VI. Внешним выражением совместности действий соучастников являются единый результат и причинная связь между действиями каждого соучастника и этим результатом. В настоящее время в теории советского уголовного права общепризнано, что причинная связь между действиями каждого соучастника и общественно опасным результатом — необходимое условие ответст­венности за этот результат, что причинная связь, таким образом, является той объективной границей, дальше которой не может простираться ответственность за со­участие. 24 Против требования установления причинной связи при соучастии выступал А. Я. Вышинский. В 1938 г. на I Всесоюзном совещании по вопросам науки Советского государства и права он высказал воз­ражение против трактовки соучастия как деятельности, находящейся в причинной связи с учиненным исполни­телем преступным результатом. Позиция А. Я. Вышин­ского была поддержана некоторыми другими совет­скими криминалистами, полагавшими, что «причинная связь между деятельностью соучастника и совершенным исполнителем преступлением не является конститутив­ным элементом соучастия в советском уголовном пра­ве» 25 что она «не является теоретической основой для

х о в Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголов­ному праву. Труды ВПА, № 17 М., 1957, стр. 155). Для противопо­ставления совместной совокупной, с одной стороны, и индивидуаль­ной деятельности, с другой, — нет оснований. Совместная деятель­ность соучастников есть результат сложения индивидуальных дей­ствий.

24            См.: Т. В. Церетели. Причинная связь в уголовном праве.

М., Госюриздат, 1963, стр. 341.

25            Р. А. X р у л и н с к и и - Б у р б о. Против  института прикосно­

венности  в теории  советского  уголовного  права.  Уч.  зап.  Саратов­

ского юрид. ин-та, вып. 3, 1952, стр. 169.

592

конструкции соучастия...»26. Для наличия соучастия А. Я. Вышинский и его сторонники считали достаточным установлением связи вообще данного лица с совершен­ным преступлением или «минимальной субъективной связи между соучастниками»,27 т. е. давали чрезвычай­но неопределенные и расплывчатые понятия, приводив­шие на практике к путанице и произволу, а теорети­чески означавшие ломку общих принципов советского уголовного права, один из которых гласит: «При отсутст­вии причинной связи между действиями подсудимого и наступившими последствиями эти последствия, как бы тяжелы они ни были, не могут быть поставлены в вину подсудимому».28

С точки зрения проблемы причинной связи соучастие в преступлении представляет собой сопричинение опре­деленного преступного результата. Преступный резуль­тат выступает при этом как следствие взаимодействия нескольких факторов—действий исполнителя, органи­затора, подстрекателя и пособника. В процессе причи­нения подстрекатель, организатор и пособник создают своими действиями реальную возможность возникнове­ния общественно опасного явления. Действия исполни­теля превращают эту возможность в действительность. Значение каждого из взаимодействующих факторов для наступления общественно опасного результата может быть различным — большим или меньшим, — но каждый необходим для наступления конкретного общественно опасного результата.

Любая общественно опасная деятельность, осущест­вляемая в связи с совершенным преступлением, но не стоящая в причинной связи с его результатом (заранее не обещанное укрывательство, попустительство, недоне­сение, образующие так называемую прикосновенность к преступлению), не может рассматриваться в качестве соучастия.

Соучастие, таким образом, возможно лишь до окон­чания преступления. Им является момент фактического прекращения      посягательства      на      соответствующий

26            П. Мишунин.  Институт прикосновенности к преступлению

в советском уголовном праве.  «Социалистическая законность», 1956,

№11, стр. 10.

27            Там же.

28            Постановление пленума Верховного Суда СССР по делу Г. и

М. («Советская юстиция», 1940, № 8, стр. 31).

593

объект, а не момент юридического окончания посягатель­ства в случаях, когда они не совпадают. Так, например, разбой считается оконченным в момент нападения с целью завладения имуществом, однако сам процесс за­владения имуществом при разбое может иметь более или менее длительный характер. Если лицо окажет по­мощь разбойнику в момент, когда нападение уже про­изведено, но имущество еще не изъято, то его действия следует рассматривать как соучастие (пособничество) в разбое, так как это преступление фактически оканчи­вается либо завладением имуществом, либо прекраще­нием посягательства ввиду невозможности его доведе­ния до конца. Расхождение между моментами фактиче­ского и юридического окончания преступления возможно также при бандитизме.

VII. Вина каждого соучастника есть его психическое отношение к совершенному им общественно опасному деянию и последствиям этого деяния. При соучастии в преступлении, как и всегда, вина является строго инди­видуальным признаком деяния конкретного лица, вы­ступающим в качестве необходимого условия его инди­видуальной уголовной ответственности.29

Соучастие — совместное умышленное участие двух или более лиц в совершении преступления. Из этого сле­дует, что соучастие исключается как в случае, когда ви­на всех совместно действующих лиц является неосто­рожной, так и тогда, когда на стороне одного из них имеется умысел, а другого — неосторожность.

Умышленно участвовать в совершении преступле­ния— значит сознавать общественно опасный характер своего деяния, предвидеть, что это деяние присоединя-

29 Советское уголовное право не знает понятий «общая вина» и «общая ответственность». По мнению М. А. Шнейдера, «вина ста­новится общей» в силу соглашения участников преступления (М. А. Ш н е й д е р. Соучастие в преступлении по советскому уго­ловному праву, стр. 17). Однако это че лишает вину субъекта ее индивидуальных черт, а является лишь моментом, характеризующим индивидуальную вину каждого из вошедших в соглашение лиц. Поэтому точка зрения М. А. Шнейдера ничем не обоснована и про­тиворечит принципиальным положениям советского уголовного права о вине и ответственности. Мнение, что при соучастии вина утрачи­вает свой индивидуальный характер, высказывал также А. Соловьев (см.: А. Соловьев. Понятие соучастия по советскому уголовному праву и практика Верховного Суда СССР. «Социалистическая за­конность», 1954, № 11, стр. 34).

594

ется к определенной общественно опасной деятельности другого лица, и желать или сознательно допускать как это присоединение, так и его общественно опасные по­следствия.

Сознание, желание или сознательное допущение при­соединения совершаемого соучастником деяния к дея­тельности исполнителя образуют субъективную связь между действиями участников совместной преступной деятельности, являющуюся необходимым элементом субъективной стороны соучастия. Иные формы субъек­тивной связи — взаимная осведомленность, соглашение в его различных видах — являются лишь усложнением указанной связи. Они логически предполагают сущест­вование в их рамках необходимого для наличия соуча­стия осознания характера действий исполнителя и роли собственных действий.

Субъективная связь является субъективным отра­жением усложненного хода процесса причинения обще­ственно опасного результата организатором, подстре­кателем или пособником. Так, если при совершении материального преступления психическое отношение индивидуально действующего лица распространяется лишь на собственное деяние и его последствия, то при соучастии в этом же преступлении психическим отноше­нием соучастника охватываются: 1) его собственное дея­ние, 2) деяние исполнителя, 3) определенный общест­венно опасный результат и 4) причинная связь между своим деянием и общественно опасным результатом.

Соглашение соучастников не признается в советском уголовном  праве  необходимым  элементом  соучастия.30

30 Ряд советских криминалистов считает, что субъективная связь между соучастниками должна устанавливаться в форме со­глашения между ними. Так, например, М. А, Шнейдер пишет, что «соучастием может быть признано не всякое совершение преступле­ния двумя или несколькими лицами, а лишь такая совместная дея­тельность, по поводу которой между участниками состоялось согла­шение» (М А. Шнейдер. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву, стр. 17). Аналогичное требование выдвигают А. Лаптев (см.: А. Лаптев. Соучастие по советскому уголовному праву. «Советская юстиция», 1938, № 23-24, стр. 13), В. И Пинчук (см.: В. И. П и н ч у к. Состав преступления и проблема ответствен­ности за соучастие особого рода. Вестник ЛГУ, 1959, № 17, стр. 134), А. А. Пионтковский (см.: А. А. П и о н т к о в с к ий. Уче­ние о преступлении по советскому уголовному праву, стр. 584). Напротив, другие авторы рассматривают соглашение в качестве воз-

595

Изменяя, например, приговор в отношении Б., осуж­денного в числе других за пособничество хищению, Вер­ховный Суд СССР констатировал, что для наличия со­участия необходимо, «чтобы Б. находился в сговоре с другими лицами... или был осведомлен об их преступ­ных действиях и намеренно содействовал им».31

Для наличия соучастия не требуется также, чтобы исполнитель был осведомлен о наличии подстрекателя или пособника и оказываемом ими содействии.32 Иначе говоря, такая осведомленность не является необходи­мым признаком субъективной стороны состава совер­шаемого им преступления.

Соучастие возможно лишь в умышленно совершае­мом деянии. Соучастник должен сознавать, что испол­нитель действует умышленно, т. е., в свою очередь, по­нимает общественно опасный характер своих действий, предвидит общественно опасные последствия и желает или сознательно допускает их наступление.

Слова закона «умышленное участие» оставляют за пределами соучастия все те случаи, когда субъективная связь лиц, присоединяющих свои действия к действиям другого лица, выражена лишь в сознании фактиче­ских признаков этих действий. Лицо, склоняющее, на­пример, другого превысить скорость движения авто­машины, раскачать лодку или выстрелить в мишень, не может рассматриваться в качестве соучастника пре­ступления, если эти действия привели,   скажем,   к   ги-

можной, но не единственной связи (см.: А. Н. Т р а й н и н. Учение о соучастии, стр. 73; Сорок лет советского права, т. 2. Изд. ЛГУ, 19-57, стр. 564; М. Д. Ш а р г о р о д с к и й. Некоторые вопросы об­щего учения о соучастии. «Правоведение», I960, № 1, стр. 89; П. И. Г р и ш а е в, Г. А. К р и г е р. Соучастие по советскому уголов­ному праву, стр. 44, и др.).

31            Определение Железнодорожной  коллегии   Верховного   Суда

СССР по делу Б. от 26 декабря 1951 г.  («Судебная практика Вер­

ховного Суда СССР», 1952, № 4, стр. 7).

32            Требование взаимной осведомленности не соответствует при­

роде соучастия. Поэтому неправ М. А.   Шнейдер,   утверждая,   что

«отсутствие такой осведомленности исключает соучастие...». Он при

этом исходит из того, что «действия лиц, которые без ведома испол­

нителя  (тайно)  способствовали ему в совершении преступления, не

имеют никакого значения  для  ответственности   исполнителя   и   не

могут быть ему вменены по правилам о соучастии»  (Советское уго­

ловное  право.  Часть  Общая.  М.,   1964,  стр.   197. — Автор  главы —

М. А. Шнейдер), Это действительно так, но вполне достаточно, что

такие действия могут быть вменены в вину соучастникам  (подстре­

кателям и пособникам).

596

бели человека, так как здесь хотя и имеется сознатель­ное участие в сознательно совершаемых действиях, но нет умышленного участия в умышленно совершаемом деянии. Верховный Суд указал, что «лицо, склонившее другого на совершение действий, хотя и давших повод последнему совершить преступление, но не содержащих состава преступления, не может рассматриваться в ка­честве подстрекателя».33

Умышленное участие в совершении преступления в сочетании с неосторожной виной возможно лишь тогда, когда умышленные действия исполнителя приводят к наступлению последствий, которые предусмотрены зако­нодателем в качестве квалифицирующих обстоятельств и в отношении которых имеется неосторожная вина соучастников. Если, например, А. при помощи Б. при­чинил умышленно тяжкие телесные повреждения В., повлекшие смерть потерпевшего, наступление которой не предвидели ни А., ни Б„ хотя должны .были и могли предвидеть, то Б. должен нести ответственность за со­участие в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (неосторожное лишение жизни в результа­те умышленного причинения тяжкого телесного повреж-» дения). Осведомленность об умышленных действиях исполнителя позволяет соучастнику не только согласо­вывать свои действия с действиями исполнителя, но и самому умышленно участвовать в совместно совер­шаемом преступлении.

Значительное большинство советских криминали­стов считает, что соучастие имеется лишь в случаях умышленного участия в совершении умышленного пре­ступления. Иначе решают этот вопрос А. Н. Трайнини М. Д. Шаргородский. По мнению А. Н. Трайнина, «со­участие имеет место во всех случаях совместного совер­шения несколькими лицами одного и того же неосто­рожного преступления»,34 т. е. он предложил формулу, включающую в сферу действия института соучастия неосторожное участие в преступлении, совершаемом по неосторожности. Требование видеть соучастие во всех   случаях   совместного   совершения   неосторожного

33            Постановление пленума Верховного Суда СССР от 23 апреля

1940 г. по делу П. и Л.  (Сборник постановлений пленума и опреде­

лений  коллегий   Верховного  Суда   СССР   за   1940  г.   М.,   Юриздат,

1941, стр 82—83)

34            А. Н. Т р а й н и н. Учение о соучастии, стр. 114.

597

преступления вступает в очевидное противоречие с тре­бованием субъективной связи между участниками преступления, которое поддерживалось и А. Н. Трайни-ным, так как совершение неосторожного действия подстрекателем или пособником есть именно такой слу­чай, когда, говоря словами А. Н. Трайнина, «отсутст­вует существенный элемент, образующий соучастие, — знание подстрекателем и пособником о планах и дейст­виях исполнителя», в то время как «без этого знания нет соучастия».35

По мнению М. Д. Шаргородского, соучастие воз­можно «только в отношении тех неосторожных престу­плений, где действие совершается умышленно, а ре­зультат наступает по неосторожности».36 Эта позиция подвергалась критике в теории советского уголовного права. Критики отмечали, что «таких неосторожных преступлений, где действия совершаются умышленно, а результат наступает по неосторожности, не существует, они неизвестны советскому уголовному праву»,37 что при неосторожной вине исключается осведомленность подстрекателя и пособника о действиях исполнителя,'38 что неосторожная вина не может создать «внутренней согласованности между действиями отдельных лиц».39

Вопрос о соучастии и неосторожности — это вопрос о том, может ли установленная законодателем в общем виде уголовная ответственность за неосторожное при­чинение предусмотренного уголовным законом общест­венно опасного результата быть согласована с требо­ваниями, вытекающими из самой природы соучастия как совместного умышленного участия двух или более лиц в совершении преступления.

Соучастие неизменно предполагает наличие субъек­тивной связи соучастников с деянием исполнителя, за­ключающейся в сознании того, что совершаемое каж­дым из них действие присоединяется к определенной общественно   опасной   деятельности   исполнителя,   и   в

35            А. Н. Т р а й н и н.  Учение о соучастии, стр. 112.

36            М. Д. Шаргородский. Вопросы Общей части уголовного

права, стр. 143.

37            М. А. Ш н е й д е р. Соучастие в преступлении  по советскому

уголовному праву, ст,р. 30.

38            См.: С. Бородин. Еще раз о соучастии. «Социалистическая

законность», 1957, № 12, стр   19.

39            Советское   уголовное  право.   Общая   часть.   М.,   Госюриздат,

1959, стр. 230.

598

желании или сознательном допущении этого присоеди­нения. Указанное требование субъективной связи яв­ляется именно тем признаком соучастия, который, не исключая в принципе возможности ответственности со­участников за неосторожность, вводит ее в строго опре­деленные границы. При подстрекательстве к умышлен­ному причинению тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего, действия совершаются умышленно, а результат причиняется по неосторожности. В этом случае подстрекатель осведомлен о действиях исполнителя и между их действиями имеется внутренняя согласованность. Нет никаких разумных ос­нований освобождать подстрекателя от ответственности за смерть потерпевшего, так как эта смерть причинена его действиями, если, разумеется, он мог и должен был предвидеть ее наступление.

Утверждение, что в подобных случаях речь должна идти об умышленных преступлениях и поэтому поло­жение о невозможности соучастия в сочетании с не­осторожной виной остается непоколебленным,40 неубе­дительно. Очевидно, что неосторожность, проявленная в отношении смерти потерпевшего, например, не ли­шает тяжкое телесное повреждение его умышленного характера, но и умышленный характер тяжкого телес­ного повреждения, разумеется, не лишает автомати­чески необходимости автономно решать вопрос о пси­хическом отношении лица к наступившей смерти. В таком случае вопрос о возможности вменения этого результата в вину соучастнику должен решаться по существу путем анализа неосторожной вины при соуча­стии.