Глава 1 Методика оценки размера компенсации морального вреда

Проведенный в предыдущих главах обзор и анализ законодательства и судебной практики России, Англии, США и Германии в части компенсации морального вреда показывает большое сходство возникающих при применении этого правового института проблем. Прежде всего, обращает на себя внимание отсутствие детального законодательного регулирования института компенсации морального вреда не только в странах прецедент-ного права, где это предопределяется особенностями самой правовой системы этих государств, но и в стране статутного права — Германии. В то же время большую (если не сказать определяющую) роль в развитии и совершенствовании этого правового института играют судебная практика и доктринальные толкования. Как мы видели, компенсация морального вреда применяется в рассмотренных правовых системах как способ правовой защиты в основном личных неимущественных прав и благ, причем перечень защищаемых путем компенсации морального вреда благ имеет постоянную тенденцию к расширению путем судебного толкования, причем в России этот перечень не меньше, чем в развитых правовых государствах. Обращает на себя внимание явно прослеживающаяся в судебной практике тенденция к упорядочению при определении размеров компенсации, что достигается в Англии путем введения таблиц для определения размеров компенсации морального вреда, причиненного умышленными преступлениями, а в Германии — выработанным судебной практикой предписанием ориентироваться на ранее вынесенные судебные решения по делам, связанным с сопоставимыми правонарушениями. Ввиду казу-истичности оснований ответственности за причинение морального вреда по неосторожности определение размера компенсации в англо-американском праве формально не упорядочено, что подвергается критике в правоведческой среде, но необходимость подчиняться прецедентам при разрешении вопроса о наличии оснований ответственности фактически приводит к тому, что судья принимает во внимание и размер компенсации морального вреда, присужденный ранее в сходном деле.

Иная ситуация складывается в отношении определения размера компенсации морального вреда в российской правоприменительной практике. Проблема отсутствия точно сформулированных критериев оценки размера компенсации морального вреда и общего метода количественной оценки размера компенсации порождала сложности. Эта ситуация усугубляется как отсутствием каких-либо значимых рекомендаций или разъяснений Верховного Суда по этому вопросу, так и введением в действие с 1 марта 1996 г. ч. II Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ), где в ст. 1099—1101 были установлены дополнительные требования, подлежащие учету судами при определении размера компенсации. Единственное пока посвященное вопросам компенсации морального вреда Постановление Пленума Верховного Суда^ РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации! морального вреда» от 20 декабря 1994 г. не содержит указаний, позволяющих суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении1 конкретного дела. При исследовании этой темы автором обсуждался с су-. дьями вопрос о проблемах, возникающих у них при рассмотрении дел, связанных с компенсацией морального вреда. Судьи в подавляющем большинстве сообщали, что они «не любят» дела о компенсации вреда и1 чувствуют себя нелепо, так как вынуждены либо пассивно и немотивированно следовать за требованиями истцов или столь же немотивированно, отклоняться от этих требований и присуждать иные суммы компенсации. Основную причину такого положения судьи видят в отсутствии общей методологии и базиса для определения размера компенсации. Поэтому одной из основных целей настоящей работы является проведение анализа установленных в ГК РФ критериев оценки размера компенсации морального вреда и предложение общего метода применения указанных критериев в судебной практике при определении размера компенсации.

В ст. 151 ГК РФ законодатель установил ряд критериев, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда:

— степень вины нарушителя;

— степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;

— иные заслуживающие внимания обстоятельства. С введением в действие ч. II ГК РФ эти критерии были дополнены критериями, установленными в ст. 1101 ГК РФ:

— характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

— требования разумности и справедливости.

Поскольку из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151,1101 ГК РФ, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации определяются совокупным применением этих норм.

Одним из критериев является, как было указано выше, степень вины

причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, указан в ст. 1100 ГК РФ.

Следующими критериями являются степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных, не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страданий, но их степень не следует учитывать при определении размера компенсации, однако подобный вывод вряд ли следует считать соответствующим действительным намерениям законодателя. Под степенью страданий следует понимать глубину страданий («глубина страданий» — возможно, не очень хорошее сочетание, но именно в таком смысле мы говорим, испытывая, например, боль, — «слабая боль», «терпимая боль», «сильная боль», «нестерпимая боль», что определяет, насколько глубоко мы при этом страдаем). При этом глубина страданий человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени его умаления, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень). Поэтому во внимание должны приниматься как «средняя» глубина страданий (презюмируемый моральный вред, как мы назовем ее ниже), так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ — это подлежащее до-казыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание для оценки действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определения соответствующего размера компенсации. Итак, упоминание законодателем степени страданий, связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает наличие некоей средней глубины страданий, но об ее учете законодатель не делает специального указания, поскольку наличие страданий, т. е. морального вреда — это необходимое условие возникновения права на компенсацию морального вреда вообще, и законодатель делает акцент на те критерии, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному делу.

Таким образом, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя глубина страданий, или презюмируемый моральный вред для определенного вида правонарушения.

Презюмируемый моральный вред — это страдания, которые, по общему представлению, должен испытывать (т. е. не может не испытывать)

«средний», «нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает в себе общественную оценку противоправного деяния. Так, например, если по телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против личности или ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего неопределенно большую телевизионную аудиторию, сложится представление о глубине страданий (моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой абстрактную личность, в основе выносимого каждым составляющим аудиторию лицом суждения будут лежать его предположения о той глубине страданий, которую само это лицо перенесло бы в случае совершения в отношении него соответствующего противоправного деяния. Разумеется, оценки отдельно взятых лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее объективный характер. Оценка глубины страданий такой аудиторией выражалась бы в качественных критериях (сильные, не очень сильные, незначительные и т. п. страдания), но если бы каждому при этом был задан вопрос: «Какая сумма денежных средств должна быть выплачена потерпевшему для полного сглаживания перенесенных страданий?», то среднее значение названных в ответах сумм следовало бы считать наиболее справедливой количественной оценкой размера компенсации презюмируемого морального вреда. Он мог бы явиться основой для определения размера компенсации действительного морального вреда путем учета всех особенностей конкретного случая. Однако проведение массовых опросов в целях выявления размера компенсации презюмируемого морального вреда вряд ли возможно и целесообразно, поэтому в настоящей работе предлагается иной метод оценки размера компенсации, на чем более подробно мы остановимся ниже.

Перейдем к анализу критерия «характер физических и нравственных страданий». Вряд ли под характером страданий может пониматься что-либо иное, чем их вид. Для целей компенсации морального вреда законодатель подразделил страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя из требования оценивать при определении размера компенсации характер физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических, так и нравственных страданий. Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения), под видами нравственных страданий — страх, горе, стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и нравственных страданий в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую количественную соотносительность между их вышеперечисленными разновидностями. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотноше

ние между тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом и унижением. По нашему мнению, «учитывать» характер физических страданий можно лишь принятием во внимание тех нравственных страданий, которые могут оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому, на наш взгляд, для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда. Метод и принципы такого учета будут рассмотрены ниже.

Упоминание в ст. 1101 ГК РФ об оценке характера физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со ст. 151 ГК РФ, поскольку фактически дублирует установленное в ней требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает, что учитывать в целях определения размера компенсации следует не все фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а только заслуживающие внимания для определения размера компенсации. Их перечень дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ, затронутых правонарушением.

Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые (по сравнению с ранее действовавшим законодательством) критерии — требования разумности и справедливости. На первый взгляд это кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права — компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. В принципе, эти понятия, «каучуковые», как они метко названы в юридической литературе1, представляют собой своего рода «опору», которой суд мог воспользоваться в случае пробела в законе, а также для того, чтобы дать больший простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась единственным граждан-ско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель специально

1 Брагинский М.И. Осуществление и защита гражданских прав. Представительство. Доверенность//Вестник Верховного суда РФ, 1995. № 7. С. 11.

предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Какой же смысл вкладывает законодатель в эти понятия в данном случае? Очевидно, прежде всего принималось во внимание, что нет инструментов для точного измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения их глубины в деньгах. Лишь компенсация за перенесенные страдания может быть выражена в деньгах, т. е. своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного воздействия на психику потерпевшего перенесенных в связи с правонарушением страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах неизмерима в принципе, то невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том, что подобные случаи нередки), причем такая ситуация будет одинаково неразумной и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными составами вынесены такие решения. Поэтому требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду. Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, судебный состав тем самым установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как известно, такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так как в России действует большое количество судов и еще большее — судебных составов. Следовательно, требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера; придерживаясь их, конкретный судебный состав сможет определять

размер компенсации так, как предписывает закон, т. е. с учетом требований разумности и справедливости. Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации (ибо обозначенные законодателем критерии, в силу их «каучу-ковости», совершенно не помогают суду обосновать хотя бы для самого себя указываемый в решении размер компенсации) и, таким образом, предоставил этот вопрос усмотрению суда, то этим судом следует считать Верховный Суд РФ, который должен, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.

Вероятно, могут быть предложены различные базисные уровни размера компенсации морального вреда и методы определения ее размера. Предлагаемый автором метод основывается на том, что, в соответствии со ст. 2 Конституции РФ, права и свободы человека являются высшей ценностью, и государство, выполняя свою обязанность по соблюдению и защите прав и свобод человека, устанавливает способы их охраны и защиты в различных отраслях права. Наиболее жесткой мерой ответственности, применяемой государством за совершение правонарушения, является уголовное наказание, поэтому можно предположить, что соотношения максимальных санкций норм уголовного кодекса, предусматривающих ответственность за преступные посягательства на права человека, наиболее объективно отражают соотносительную значимость охраняемых этими нормами благ. Поэтому представляется целесообразным использовать эти соотношения для определения соразмерности компенсаций презюми-руемого морального вреда при нарушениях соответствующих прав. Можно заранее согласиться с тем, что они будут иметь достаточно условный характер, но вряд ли в большей степени, чем размеры санкций за различные преступления и соотношения между ними. Выплата имущественной компенсации за неимущественный вред всегда будет нести в себе элемент условности ввиду отсутствия общих «единиц измерения» материальной и нематериальной субстанций. Представляется, такой подход позволяет оптимально учесть требования справедливости в смысле ст. 1101 ГК РФ, ибо ничто не бывает велико или мало само по себе, но лишь одно в сравнении с другим. Установленное в ст. 1101 ГК РФ требование разумности имеет отношение скорее к базисному уровню размера компенсации морального вреда, который позволил бы разработать соотносительную шкалу размеров компенсаций презюмируемого морального вреда для различных видов правонарушений. Предлагаемый автором базисный уровень размера компенсации определяется применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью, и составляет 720 минимальных размеров заработной платы (далее — МЗП), исходя из МЗП, установленного законодательством по состоянию на момент вынесения судом решения по делу. 720 МЗП — это заработок физического лица за 10 лет при размере месячного заработка 6 МЗП. Анализ налогового законодательства

показывает, что установление именно такого среднемесячного заработка физического лица в настоящее время в наибольшей степени стимулируется налоговым законодательством. Применение этого базисного уровня и упомянутых выше соотношении максимальных санкций норм уголовного кодекса позволяет разработать таблицу размеров компенсации презюмируемого морального вреда применительно к различным видам нарушений прав личности. Базисный размер компенсации и таблица будут подвергаться корректировке при соответствующих изменениях законодательства, если они дадут основания полагать, что иной размер компенсации будет более разумным.

В приводимой ниже таблице показаны определенные на основе предлагаемого метода размеры компенсации презюмируемого морального вреда для различных видов правонарушений. Поскольку не все виды правонарушений влекут уголовную ответственность, то размер компенсации презюмируемого морального вреда для не являющихся преступлениями правонарушений принимался равным размеру компенсации того же вреда для видов преступлений, влекущих, по нашему мнению, сходную глубину страданий. Так, моральный вред при нарушении имущественных прав потребителей, а также причинении морального вреда незаконными действиями и решениями органов власти и управления принимался соответствующим моральному вреду при уголовно наказуемом обмане потребителей. Разумеется, моральный вред, причиненный незаконными действиями органов власти и управления, будет значительно различаться в зависимости от их характера и сопутствующих конкретному правонарушению обстоятельств, при рассмотрении конкретного дела это может быть учтено путем применения повышающих или понижающих коэффициентов, которые будут приведены ниже. Таблица рассчитана применительно к УК РФ от 13 июня 1996 г.

Таблица 1 Размеры компенсации презюмируемого морального вреда