Глава 2. Механизм правового регулирования военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами

2.1. Виды источников законодательства в области военно-технического

сотрудничества

2.2. Международно-правовое регулирование в области военно-технического

сотрудничества

2.3. Особенности международного частноправового регулирования

в области военно-технического сотрудничества

2.4. Публично-правовое регулирование в области военно-технического

сотрудничества

2.5. Гражданско-правовое регулирование в области военно-технического

сотрудничества

2.6. Правовые режимы внешнеторговых сделок в области

военно-технического сотрудничества

2.1. Виды источников законодательства в области военно-технического сотрудничества

2.1.1. Международные договоры Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества

2.1.1.1. Международно-договорная система в области военно-технического

сотрудничества

2.1.1.2. Особенности порядка заключения международных договоров

в области военно-технического сотрудничества

2.1.1.3. Правовые основания возникновения обязательности международных

договоров в области военно-технического сотрудничества

и вопросы ратификации

2.1.1.4. Вступление в силу международного договора

2.1.1.5. Опубликование международного договора

2.1.1.6. Соотношение международных договоров и норм российского

законодательства, регулирующих отношения в области

военно-технического сотрудничества

2.1.1.1. Международно-договорная система в области военно-технического сотрудничества

Международные договоры о военно-техническом сотрудничестве подписываются в соответствии с решением Президента РФ на основании представления Правительства РФ. Федеральные органы исполнительной власти могут заключать международные договоры межведомственного характера по вопросам военно-технического сотрудничества в целях реализации международных договоров РФ о военно-техническом сотрудничестве при условии, что возможность заключения таких договоров предусмотрена международными договорами Российской Федерации о военно-техническом сотрудничестве. Решения о проведении переговоров о заключении международных договоров межведомственного характера по вопросам военно-технического сотрудничества принимает Правительство РФ.

По предмету регулируемых отношений международные договоры о военно-техническом сотрудничестве можно разделить на следующие виды: 1) двусторонние соглашения между Правительством РФ и правительствами иностранных государств о военно-техническом сотрудничестве; 2) соглашения между Правительством РФ и правительствами государств-участников СНГ о производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности; 3) двусторонние соглашения между Правительством РФ и правительствами иностранных государств по отдельным вопросам военно-технического сотрудничества; 4) внешнеполитические соглашения по контролю над поставками обычных вооружений, товаров и технологий двойного назначения в иностранные государства.

В настоящее время во исполнение решений Президента РФ Правительство РФ заключило международные договоры о военно-техническом сотрудничестве с Анголой (1996 г.), Болгарией (1997 г.), Венгрией (1996 г.), Гамбией (1997 г.), Германией (1996 г.), Грецией (1995 г.), Италией (1996 г.), Индией (1994 г.), Йеменской Республикой (1996 г.), Камбоджей (1995 г.), Катар (1996 г.), Кипром (1996 г.), Китаем (1992 г.), Колумбией (1996 г.), Кувейтом (1993 г.), Лаосом (1997 г.), Малайзией (1997 г.), Монголией (1997 г.), Намибией (1996 г.), Объединенными Арабскими Эмиратами (1993 г.), Перу (1996 г.), Польшей (1996 г.), Сирией (1994 г.), Словакией (1997 г.), Словенией (1996 г.), Францией (1994 г.), Эквадором (1997 г.), Эритреей (1997 г.), Эфиопией (1995 г.), ЮАР (1994 г.), Белоруссией (1993 г.), Казахстаном (1994 г.), Молдавией (1997 г.), Таджикистаном (1994 г.), Туркменистаном (1995 г.), Узбекистаном (1995 г.), Украиной (1993 г.), Хорватией (1998 г.), Зимбабве (1999 г.), Алжиром (1999 г.), Конго (1999 г.), Чад (2000 г.), Кабо-Верде (2000 г.), Нигерией (2001 г.), Гвинея (2001 г.) и др.

В заключенных международных договорах определены основные направления военно-технического сотрудничества между Правительством РФ и соответствующим иностранным государством. Так статьей 1 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Французской Республики от 4 февраля 1994 г. предусмотрено, что стороны в соответствии со своим национальным законодательством будут оказывать содействие российским и французским предприятиям, организациям и учреждениям в области военно-технического сотрудничества по следующим направлениям: подготовка предложений и выработка рекомендаций по совместному проведению научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в военно-технической области; подготовка предложений и рекомендаций по организации совместного производства новых и модернизации ранее разработанных систем вооружений; определение потребностей и организация при необходимости взаимных поставок вооружения, военной техники и услуг; координация действий по совместной реализации в третьих странах произведенной на основе кооперации военной продукции.

Существенными условиями международных договоров о военно-техническом сотрудничестве являются обязательства сторон: по защите информации, полученной в ходе реализации соглашений, и что она не будет использоваться в ущерб интересам сторон; отказ от передачи и реэкспорта третьим странам военной продукции, полученной в ходе сотрудничества; разрешению споров по толкованию и выполнению соглашений путем переговоров между сторонами; соблюдение процедуры прекращения действия соглашения.

В области производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности Российская Федерация присоединилась к Соглашению о принципах обеспечения вооруженных сил государств-участников СНГ вооружением, военной техникой и другими материальными средствами, организации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (1992 г.). Правительство РФ заключило двусторонние соглашения*(244) о производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности с Белоруссией (1994 г.), Казахстаном (1994 г.), Украиной (1995 г.), и Кыргызстаном (1992 г.). Названными соглашениями предусмотрен более упрощенный порядок совершения внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения, чем с другими иностранными государствами, без применения мер нетарифного регулирования и специальных решений Правительства РФ.

К международным договорам, регулирующим отдельные направления военно-технического сотрудничества, можно отнести Соглашение Правительства РФ с Правительством Турецкой Республики о сотрудничестве по военно-техническим вопросам и в области оборонной промышленности (1994 г.); с Финляндией Соглашение о поставках специмущества в 1996-98 г.г. и расчетах за это имущество (1996 г.).

Необычно Соглашение между Правительством РФ и Правительством США об экспорте огнестрельного оружия и боеприпасов из Российской Федерации в Соединенные Штаты Америки. В силу наличия мощного военно-промышленного комплекса, в США существует значительные ограничения на импорт военной продукции из иностранных государств. Этим обстоятельством обусловлен ограниченный характер названного соглашения. Соглашением предусмотрен запрет на экспорт в США любого огнестрельного оружия и боеприпасов, кроме указанных в приложении.

Российская Федерация является участником многостороннего соглашения в области контроля над экспортом обычных вооружений и товаров двойного назначения - специального международного режима: Вассенаарские договоренности, который объединяет 33 государства. 12 июня 1996 г. на встрече государств-участников Вассенаарских договоренностей по экспортному контролю за обычными вооружениями, товарами и технологиями двойного назначения принято решение о введении в действие Вассенаарских договоренностей по контролю за экспортом обычных вооружений, товаров и технологий двойного назначения с сентября 1996 г.*(245).

Цель Вассенаарского соглашения - не допустить дестабилизирующих накоплений обычного оружия и конкретных технологий двойного назначения и тем самым содействовать укреплению региональной и международной безопасности и стабильности. В рамках данного соглашения страны-участницы обмениваются информацией и обсуждают политические подходы. Однако они не имеют права принятия коллективных решений. Решения принимаются государствами-членами самостоятельно и реализуются на основе национальных процедур*(246).

В соответствии с этим режимом регламентируется передача информации государствам-участникам Вассенаарских договоренностей о поставках обычных вооружений, определенных Регистром обычных вооружений ООН, в государства, не являющиеся участниками Вассенаарских договоренностей. Государства-участники обмениваются информацией о поставках каждые 6 месяцев. На первоначальном этапе развития Вассенаарских договоренностей эта информация включает в себя название государства-импортера, данные о количестве поставленных в указанное государство за отчетный период обычных вооружений по категориям Регистра обычных вооружений ООН и сведения о моделях и типах этих вооружений. Информация передается по дипломатическим каналам с учетом требований, установленных в РФ для передачи такой информации, а также при обязательном согласии импортеров на предоставление такой информации. Информация о поставках является конфиденциальной на всех этапах ее сбора, обработки и передачи. В пределах РФ информация о поставках регистрируется под грифом "секретно"*(247).

2.1.1.2. Особенности порядка заключения международных договоров в области военно-технического сотрудничества

Статьей 14 Закона о ВТС установлен порядок заключения международных договоров в области военно-технического сотрудничества.

Указанный порядок имеет определенные отличия от порядка, установленного Федеральным законом "О международных договорах Российской Федерации"*(248).

Так, частью 1 статьи 14 Закона о ВТС определено, что только Президент Российской Федерации принимает решения о проведении переговоров о заключении международных договоров Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества по представлению Правительства РФ. Т.е. принятие решения Правительством РФ о проведении переговоров в области ВТС не допускается*(249). Такой подход является отражением принципа исключительного ведения Президента РФ в области военно-технического сотрудничества.

Статьей 11 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" установлен принцип, что решение о подписании международного договора принимает государственный орган, принимающий решение о проведении переговоров. В области военно-технического сотрудничества установлен иной порядок. Решение о проведении переговоров о заключении международных договоров в области ВТС принимает Президент РФ, а решение о подписании указанных договоров - Правительство РФ.

Отличается также порядок заключения международных договоров межведомственного характера. Частям 3 и 4 статьи 11 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" установлено, что решение о проведении переговоров о заключении международных договоров межведомственного характера принимает Правительство РФ, а решение о подписании указанных договоров - руководитель соответствующего федерального ведомства. Правительство РФ принимает такое решение только по вопросам, имеющим важное значение для государственных интересов Российской Федерации. Именно важность вопросов военно-технического сотрудничества обусловило применение вышеназванного порядка в отношении международных договоров межведомственного характера в области военно-технического сотрудничества. В соответствии с частью 4 статьи 14 Закона о ВТС международные договоры межведомственного характера по вопросам военно-технического сотрудничества заключаются только, если возможность заключения таких договоров предусмотрена международными договорами в области военно-технического сотрудничества. Речь идет о международных договорах, заключаемых, как Президентом РФ, так и Правительством РФ по вопросам, относящимся к его ведению. Решения о проведении и о подписании указанных договоров принимаются Правительством РФ.

2.1.1.3. Правовые основания возникновения обязательности международных договоров в области военно-технического сотрудничества и вопросы ратификации

Частью 2 статьи 14 Закона о ВТС определено, что международные договоры в области ВТС подлежат ратификации в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

В более общем плане речь идет о юридических условиях действия международных договоров в области военно-технического сотрудничества в российской правовой системе.

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ международные договоры Российской Федерации являются частью ее правовой системы. Включение международных договоров в правовую систему Российской Федерации не снимает проблемы их действия в правовой системе.

Такая постановка проблемы обусловлена приверженностью российской доктрины принципу дуализма в вопросе о соотношении международно-правовой системы и национально-правовой системы, которой последовательно следует российская правовая наука. Основополагающими принципами "доктрины дуализма" являются:

в правовой действительности международное право и национально-правовые системы существуют как самостоятельные правовые системы;

международное право и национальные правовые системы находятся в постоянном взаимодействии и влияют друг на друга;

нормы международного права не действуют автоматически в сфере действия внутригосударственного права; их действие в национальной правовой системе возможно только в порядке и на условиях, установленных внутригосударственным правом.

В российской доктрине определены юридические условия действия норм международного права во внутригосударственной сфере*(250). К ним относятся:

признание обязательности международного договора;

вступление в силу международного договора;

его опубликование;

отсылочные нормы к международному праву.

Статьей 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" установлены способы выражения согласия Российской Федерации на обязательность для нее международного договора, которое может выражаться путем:

подписания договора;

обмена документами, образующими договор;

ратификации договора;

утверждения договора;

принятия договора;

присоединения к договору;

применения любого другого способа выражения согласия, о котором условились договаривающиеся стороны.

Часть 2 статьи 14 Закона о ВТС нельзя рассматривать как определение конкретной формы выражения согласия на обязательность международного договора в области военно-технического сотрудничества только одним путем - его ратификацией. Обязательность указанных договоров может быть выражена всеми другими способами, указанными в статье 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации". "Способ выражения согласия: не влияет на степень обязательности договора для России, но от него прямо зависит: соотношение юридической силы норм договора и внутреннего права в случаях коллизий их другу другу"*(251).

Необходимость ратификации международных договоров в области военно-технического сотрудничества устанавливается в соответствии с частью 1 статьи 15 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", в соответствие с которой обязательной ратификации подлежат договоры:

а) исполнение которых требует изменения действующих или принятия новых федеральных законов, а также устанавливающие иные правила, чем предусмотренные законом;

б) предметом которых являются основные права и свободы человека и гражданина;

в) о территориальном разграничении Российской Федерации с другими государствами, включая договоры о прохождении Государственной границы Российской Федерации, а также о разграничении исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации;

г) об основах межгосударственных отношений, по вопросам, затрагивающим обороноспособность Российской Федерации, по вопросам разоружения или международного контроля над вооружениями, по вопросам обеспечения международного мира и безопасности, а также мирные договоры и договоры о коллективной безопасности;

д) об участии Российской Федерации в межгосударственных союзах, международных организациях и иных межгосударственных объединениях, если такие договоры предусматривают передачу им осуществления части полномочий Российской Федерации или устанавливают юридическую обязательность решений их органов для Российской Федерации.

2.1.1.4. Вступление в силу международного договора

Вступление в силу международного договора имеет важные правовые последствия, т.к. в соответствии с частью 3 статьи 31 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" международный договор подлежит выполнению с момента вступления его в силу для Российской Федерации. Необходимо четкое разделение двух правовых явлений: согласие на обязательность международного договора и его вступление в силу, которые имеют четко определенное содержание. Признание обязательности международного договора не означает наличие его юридической силы. Международный договор вступает в силу после выполнения тех условий, которые оговорены в самом договоре, как юридические факты, наступление которых порождает его юридическую силу.

Так, Соглашение между Правительством Федеративной Республики Германия и Правительством Российской Федерации о совместной стандартизации, модернизации и материально-техническом обеспечении самолета МИГ-29 в интересах третьих стран вступило в силу с даты его подписания (статья 13).

Соглашение об основных принципах военно-технического сотрудничества между государствами-участниками Договора о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г. вступит в силу с даты получения Секретариатом Совета коллективной безопасности четырех письменных уведомлений, подтверждающих выполнение участниками Соглашения внутригосударственных процедур, необходимых для его вступления в силу. Необходимой внутригосударственной процедурой для России стала ратификация данного Соглашения в форме федерального закона*(252). Ратификацией Россия подтвердила обязательность для нее указанного Соглашения, но само Соглашение еще не вступило в силу.

2.1.1.5. Опубликование международного договора

Конституция РФ не содержит однозначного требования о необходимости опубликования международного договора в качестве необходимого юридического условия его действия. В части 3 статьи 15 Конституции имеется общий принцип, согласно которому неопубликованные законы не применяются. Однако не все международные законы требуют ратификации в форме федерального закона. В тоже время международные договоры - это не законы.

Более конкретна часть 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", в соответствии с которой "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно".

Для сферы военно-технического сотрудничества условие опубликования международных договоров является весьма существенным, т.к. значительная часть их не опубликована.

2.1.1.6. Соотношение международных договоров и норм российского законодательства, регулирующих отношения в области военно-технического сотрудничества

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

В случае возникновения коллизии между нормой российского законодательства и нормой международного права в области военно-технического сотрудничества необходимо выяснить:

являются ли нормы международного договора самоисполнимыми или нет;

выполнены ли все юридические условия действия норм международного права в российской правовой системе.

Самоисполнимыми являются нормы, формулировки которых "конкретны и могут применяться: без дальнейшей конкретизации"*(253). "Те договоры, которые не могут быть осуществлены ни в межгосударственной сфере, ни во внутригосударственной без принятия внутригосударственных правовых актов, относятся к "несамоисполнимым"*(254).

Деление не самоисполнимые и несамоисполнимые нормы международного права нашло отражение в российском законодательстве, как одно из условий прямого или опосредованного действия норм международного права, при соблюдение остальных юридических условий их действия. В соответствии с частью 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты.

Аналогичная норма содержится в части 2 статьи 7 Гражданского кодекса РФ: "Международные договоры Российской Федерации применяются к отношениям, указанным в пунктах 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта".

Так, например, Правительство РФ и Правительство Йеменской Республики 28 марта 1998 г. заключили Соглашение о военно-техническом сотрудничестве. Однако данное соглашение содержит, как несамоисполнимые, так и самоисполнимые нормы. В статье 2 Соглашения определено, что сотрудничество в области военно-технического сотрудничества будет осуществляться в соответствии с национальным законодательством каждой стороны. Т.е. конкретные правила поставок продукции военного назначения должны определяться законодательством каждого государства. Для России такой порядок установлен Федеральным законом "О военно-техническом сотрудничестве Российской федерации с иностранными государствами" и Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

В то же время статья 3 названного Соглашения содержит самоисполнимые нормы, устанавливающие конкретные правила поставок российской ПВН. В соответствии с данной нормой поставки ПВН будут осуществляться на основании заключаемых Правительствами России и Йемена соглашений или контрактами. Т.е. предусмотрено, что одним из возможных вариантов условия поставок ПВН может быть межправсоглашение о поставке конкретной номенклатуры ПВН.

Другим примером самоисполнимой нормы может служить статья 2 Соглашения об основных принципах военно-технического сотрудничества между государствами-участниками Договора о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г., подписанного 20 июня 2000 г., которой определено, что поставки продукции военного назначения на льготных условиях осуществляются в целях практический реализации Договора о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г. в интересах национальных воинских формирований, выделяемых в состав многосторонних сил и средств в регионах коллективной безопасности. Указанные поставки производятся по контрактам, заключаемым между субъектами военно-технического сотрудничества государств-участников СНГ на основании перечней, согласованных уполномоченными органами и утвержденных Советом коллективной безопасности. Указанный порядок существенно отличается от действующего в России порядка осуществления ВТС, определенного Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953. В соответствии с названным Указом основанием заключения контрактов на поставку, либо вступления их в силу являются решения КВТС России (Правительства РФ) на поставку ПВН, если поставка осуществляется в соответствии со списками N 1 и N 2, а не названные перечни ПВН. Данная норма Соглашения имеет самоисполнимый характер, т.е. не требует издания внутригосударственного акта для ее осуществления. В силу того, что данное Соглашение требовало изменения действующего законодательства о военно-технического сотрудничестве, а также в силу того, что регулирует отношения, вытекающие из Договора о коллективной безопасности, на основании статьи 15 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" указанное соглашение ратифицировано в форме федерального закона*(255). Более того, несмотря на то, что указанный порядок, определенный международным договором, не соответствует Указу Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953, при соблюдении всех необходимых условий, обеспечивающих действие международных договоров, на основании статьи 15 Конституции РФ он должен иметь приоритет перед порядком, установленным внутригосударственным законодательством (Указ N 1953).

Однако необходимо иметь ввиду, что существует различие между такими правовыми явлениями, как признание обязательности международного договора, в данном случае, она признана на основе ратификации, и действием международного договора. Условием действия самоисполнимых норм международных договоров является их официальное опубликование (часть 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"). Однако указанное Соглашение в настоящее время официально не опубликовано. Опубликование федерального закона о ратификации указанного Соглашения не тождественно опубликованию самого Соглашения, в силу чего пока преждевременно говорить о непосредственном действии самоисполнимых норм указанного Соглашения.

2.1.2. Источники внутреннего российского законодательства в области военно-технического сотрудничества

2.1.2.1. Источники международного частного права, регулирующие

гражданско-правовые отношения, осложненные иностранным

элементом, в сфере военно-технического сотрудничества

2.1.2.2. Унифицированные нормы международного частного права

2.1.2.3. Международные обычаи

2.1.2.4. Материальные нормы внутреннего законодательства,

непосредственно регулирующие правоотношения, вытекающие

из военно-технического сотрудничества

2.1.2.1. Источники международного частного права, регулирующие гражданско-правовые отношения, осложненные иностранным элементом, в сфере военно-технического сотрудничества

Согласно общепринятой российской доктрины к международному частному праву относятся: 1) нормы коллизионного права, дающие ответ на вопрос, какое право применимо к регулированию правоотношений по внешнеторговым сделкам в отношении продукции назначения; 2) нормы материального права, которые в отличие от коллизионных норм непосредственно регулируют поведение участников правоотношений и определяют их права и обязанности*(256).

Непосредственный интерес представляет исследование материально-правовых норм международного частного права, регулирующих внешнеторговые сделки в сфере военно-технического сотрудничества.

В юридической литературе были высказаны различные точки зрения о составе материального права. Так, по мнению Л.А. Лунца, включение в состав международного частного права источников материального права, предназначенных регулировать внешнюю торговлю, из сферы гражданского права с отнесением их к международному праву приведет к стиранию граней между этим правом и гражданским правом*(257).

Согласно другой точки зрения, убедительно обоснованной в трудах Перетерского И.С., Богуславского М.М., Звекова В.П.*(258) к материальным нормам международного частного права относятся как нормы международных договоров, так и нормы внутреннего законодательства, специально установленных государством для регулирования внешнеэкономических отношений, в том числе отношений по военно-техническому сотрудничеству Российской Федерации с иностранными государствами.

2.1.2.2. Унифицированные нормы международного частного права

Международно-правовыми источниками международного частного права в сфере военно-технического сотрудничества являются международные договоры Российской Федерации, которые в соответствии со статьей 15 Конституции являются частью ее правовой системы.

Основным международным договором, регулирующим сделки в этой сфере, является Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров (подписана в Вене 11 апреля 1980 г., ратифицирована СССР 23 мая 1990 г., после распада СССР участницей конвенции стала Россия в результате международного правоприемства). При совершении внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения Венская конвенция:

1) дает юридическое понятие международной купли-продажи товаров;

2) порядок заключения таких контрактов между отсутствующими сторонами (здесь необходимо сделать существенную оговорку, что данный порядок касается исключительно процедурных аспектов порядка совершения таких сделок - оферты, акцепта, момента заключения договора и т.д. и не касается предмета таких договоров, их субъектов, правоспособности и правомочий при совершении сделок, которые определяют действительность указанных сделок и регулируются применимыми нормами национального права);

3) определяет форму контрактов;

4) основное содержание прав и обязанностей продавца и покупателя, возникающие непосредственно из сделки;

5) определяет ответственность сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение контрактов и средства правовой защиты в случае недобросовестного выполнения одной из сторон своих обязательств.

Венская конвенция не касается:

1) действительности самого договора в отношении продукции военного назначения или каких-либо его положений или любого обычая;

2) последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на продукцию военного назначения.

Конвеция применяется к договорам купли-продажи военной продукции между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах:

1) когда эти государства являются участниками Конвенции (например, к ним относится Китай, являющийся крупнейшим импортером российской военной продукции);

2) когда согласно нормам международного частного права применимо право страны-участницы Конвенции (к примеру, если сделка совершена с Индией, Алжиром, Ираном, Вьетнамом, имеющие тесные связи в сфере военно-технического сотрудничества с Россией и не являющиеся участниками Венской Конвенции).

2.1.2.3. Международные обычаи

Наравне с международными договорами РФ, формирующиеся в межгосударственной жизни международные обычаи, которым следует Российская Федерация, определяют общность исходных начал международного публичного и международного частного права в российской доктрине и практике*(259). Согласно статьи 38 Статута Суда ООН международный обычай - "доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы". В соответствии со ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы. Существенную роль играют кодифицированные международные обычаи, к наиболее значимым из которых относятся Международные правила толкования торговых терминов ИНКОТЕРМС 1990 и ИНКОТЕРМС 2000 - документ Международной торговой палаты*(260). Правила, содержащиеся в ИНКОТЕРМС, являются факультативными и применяются при наличии ссылки на них в контракте, предметом которой является продукция военного назначения.

Другим примером международного обычая, применимого факультативно к внешнеторговым сделкам в отношении продукции военного назначения, являются "Принципы международных коммерческих договоров", разработанные Международным институтом унификации частного права в Риме ("УНИДРУА")*(261).

К общим положениям "Принципов...", применимым при регулировании внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества, относятся:

1) свобода сторон вступать в договор и определять его условия (последнее действует с определенными ограничениями по предмету договоров, субъектам и их правоспособности);

2) обязательность договора и возможность его изменения или прекращения только в соответствии с его условиями или по соглашению сторон;

3) приоритет императивных норм применимого права (национального, международного, наднационального) перед положениями "Принципов";

4) право сторон, кроме прямо оговоренных в "Принципах" случаев, исключить применение "Принципов", отступить от любых их положений или изменить их действие;

5) учет при толковании "Принципов" их международного характера и их целей, включая достижения единообразия в применении;

6) решение вопросов, прямо не разрешенных в "Принципах", в той мере, в какой этой возможно, в соответствии с выраженными в них общими принципами;

7) обязательность для сторон действовать добросовестно и в соответствии со стандартами честной деловой практики в международной торговле;

8) связанность сторон любым обычаем, относительно которого стороны договорились, и любой практикой, которую они установили, которые широко известны и постоянно соблюдаются в международном обороте в соответствующей области торговли, за исключением случаев, когда применение таких обычаев было бы неразумным;

9) порядок извещения сторонами друг друга, когда такие извещения требуются.

Согласно указаниям, содержащимся в "Принципах", для их применения к конкретному контракту необходимо соглашение об этом его сторон. Основанием для применения "Принципов" может служить и соглашение сторон о регулировании их контракта "общими принципами права" ("General principal of Law"), торговым правом ("lex mercatoria") или включения в контракт подобных выражений (например, как указано в комментарии к "Принципам", ссылка в контракте на "обычаи и обыкновения международной торговли" ("usages and customs of international trade"). Предусмотрено применение "Принципов" и в некоторых других случаях (при невозможности установления соответствующей нормы применимого права; для толкования и восполнения пробелов международных унифицированных правовых документов)*(262).

2.1.2.4. Материальные нормы внутреннего законодательства, непосредственно регулирующие правоотношения, вытекающие из военно-технического сотрудничества

Вторым видом источников международного частного права, регулирующих военно-техническое сотрудничество являются материальные нормы внутреннего законодательства, непосредственно регулирующие правоотношения, вытекающие из военно-технического сотрудничества с иностранными государствами.

Важнейшим источником внутреннего права является Конституция РФ (Основной закон). Конституцией определено, что в ведении Российской Федерации находятся внешняя политика и международные отношения (ст. 71 п. "к"), внешнеэкономические отношения (ст. 71 п. "л"), определение порядка продажи и покупки оружия, боеприпасов, военной техники и другого военного имущества (ст. 71 п. "м"). Конституцией РФ на Президента РФ возложена обязанность принимать меры по охране суверенитета РФ, ее независимости и государственной целостности (одной из мер является государственное управление военно-техническим сотрудничеством РФ с иностранными государствами), определять основные направления внутренней и внешней политики (ст. 80).

Федеральный закон от 13 октября 1995 г. N 157-ФЗ "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности"*(263) является рамочным для регулирования системы военно-технического сотрудничества в целом. Статьей 6 закона в ведение Российской Федерации закреплено определение порядка ввоза и вывоза вооружений, военной техники и имущества военно-технического назначения, оказание технического содействия в создании объектов военного назначения за рубежом, передачи технической документации, организации лицензионного производства, модернизации и ремонта военной техники, а также оказания других услуг в области военно-технического сотрудничества. Законом определен основной субъект государственного управления военно-техническим сотрудничеством. В статье 6 Закона записано, что Президент РФ в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами регулирует сотрудничество в военно-технической области. Фундаментальным для определения характера и содержания государственного управления экономическими отношениями военно-технического сотрудничества является статья 16 закона, в которой закреплено, что в целях защиты национальных интересов РФ при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении вооружений и военной техники в Российской Федерации действует система экспортного контроля. Номенклатура подпадающих под экспортный контроль вооружений и военной техники определяется списками и перечнями, устанавливаемыми указами Президента РФ по представлению Правительства РФ, которые вступают в силу не ранее трех месяцев со дня их официального опубликования.

Федеральным законом от 27 декабря 1994 г. N 213-ФЗ "О государственном оборонном заказе"*(264) определен порядок исполнения экспортной части государственного оборонного заказа в рамках выполнения Российской Федерацией международных обязательств и погашения внешнего долга.

23 июля 1998 г. в "Российской газете" опубликован Федеральный закон от 19 июля 1998 г. "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами"*(265). Его судьба складывалась драматично*(266). Законопроект "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами" был разработан и передан на рассмотрение парламента еще в августе 1992 г., но лишь в 1995 г. был принят в первом чтении. Федеральный закон "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами" был принят Государственной Думой 20 июня 1997 г. и после одобрения Советом Федерации поступил на подпись Президенту РФ. 22 июля 1997 г. Президент РФ в соответствии со статьей 107 Конституции РФ отклонил Закон, как противоречащий Конституции РФ, федеральному законодательству и нормам международного права*(267). После работы согласительной комиссии в течение июля 1998 г. Закон был принят обеими палатами Федерального собрания и утвержден Президентом РФ.

Закон о военно-техническом сотрудничестве является специальным нормативным правовым актом, устанавливающим принципы внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, правовые и организационные основы деятельности органов государственной власти Российской Федерации, государственное регулирование и финансирование работ в этой сфере, порядок участия в осуществлении военно-технического сотрудничества разработчиков и производителей продукции военного назначения. Нормы Закона о военно-техническом сотрудничестве вследствие общепринятой в российском праве доктрины, имеют преимущество перед нормами общего закона, к которому относится Федеральный закон "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности". Данный тезис имеет принципиальное значение, т.к. отдельные нормы Закона о военно-техническом сотрудничестве противоречат нормам Закона о внешнеторговой деятельности, либо дополняют его, например, субъектный состав института государственной монополии, соотношение системы экспортного контроля и государственной монополии, понятия вывоза и ввоза.

Анализ Закона о военно-техническом сотрудничестве позволяет сделать вывод о существенных пробелах в предмете правового регулирования. К ним относятся:

1. Сужено понятие военно-технического сотрудничества до сферы международных экономических отношений. Такая ситуация неизбежно порождает серьезные противоречия при практическом осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

2. В Законе широко употребляется понятие внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения. Однако само понятие в нем не определено. Вследствие этого субъекты внешнеторговой деятельности определены как субъекты военно-технического сотрудничества. Из используемого в Законе понятийного аппарата, можно сделать вывод, что внешнеторговая деятельность в отношении продукции военного назначения - это деятельность российских организаций, получивших на это право, направленная на перемещение за пределы (и на) территорию Российской Федерации продукции военного назначения, а не предпринимательская деятельность указанных лиц, направленная на международный обмен этой продукцией. Такая неопределенность в понятии порождает противоречия между федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим управление в сфере внешней торговли и военно-технического сотрудничества и ГТК России по вопросам предметов ведения и компетенции, а также отраслевой принадлежности правоотношений при их регулировании (регулируется ли они нормами внешнеторгового законодательства или же таможенного).

3. Неадекватность и неразвитость понятийного аппарата предопределили противоречивость отдельных правовых установлений Закона общепринятым положениям теории государственного управления. Так, сформулированные в ст. 3 Закона цели военно-технического сотрудничества, однозначно идентифицируют отношения в этой сфере как государственно-управленческие, а не международные экономические.

В статье 2 Закона сформулированы принципы не только государственного управления, но и внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, международных отношений. Неклассифицированность принципов значительно усложняет их применение в практической деятельности.

4. Статьей 5 Закона установлен разрешительный порядок деятельности в области военно-технического сотрудничества, который является одним из фундаментальных принципов правоотношений в этой сфере, устанавливающим общий запрет на осуществление наиболее значимых юридических действий. Введение разрешительного порядка регулирования правоотношений объективно предполагает установление перечня разрешений, являющихся исключением из общего запрета. Вследствие этого название статьи 6 Закона "Ограничения на осуществление военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами" не отвечает общетеоретическим постулатам теории права и должно быть сформулировано как "Разрешения в сфере военно-технического сотрудничества".

Таким образом, самый общий анализ Закона о военно-техническом сотрудничестве позволяет говорить о противоречивости и неопределенности отдельных правовых установлений, обусловленные значительным влиянием при его разработке и принятии субъективных факторов политической борьбы за контроль над экспортом вооружения и военной техники.

Весьма обширна подзаконная нормативная база, регулирующая военно-техническое сотрудничество. Необходимо отметить, что в ст. 9 Закона о военно-техническом сотрудничестве закреплен принцип исключительной президентской компетенции в этой сфере правоотношений, в соответствии с которой Президент РФ осуществляет руководство государственной политикой в области военно-технического сотрудничества РФ с иностранными государствами, определяет порядок осуществления военно-технического сотрудничества, субъекты внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения и их правоспособность, выполняет другие функции.

Основополагающим подзаконным актом является Указ Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 "Вопросы военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами"*(268), который определяет порядок осуществления военно-технического сотрудничества РФ с иностранными государствами, порядок предоставления российским организациям права осуществления внешнеторговой деятельности в этой сфере, их права и обязанности; порядок рассмотрения официальных обращений иностранных заказчиков и согласования проектов решений Президента РФ и Правительства РФ о поставках продукции военного назначения; порядок лицензирования в РФ ввоза и вывоза продукции военного назначения, импорт и экспорт которой подлежит контролю и осуществляется по лицензиям.

В развитие Закона о военно-техническом сотрудничестве и названного Указа Президента РФ изданы несколько десятков других нормативных правовых актов, которые в совокупности образуют законодательство о военно-техническом сотрудничестве, отличающееся сложностью и многослойностью правового регулирования, и, требующее четкого понимания и знания пределов действия конкретных регуляторов в этой сфере.

2.2. Международно-правовое регулирование в области военно-технического сотрудничества

Анализ международно-правового регулирования оборота обычных вооружений и военной техники на мировом рынке показывает, что международным сообществом не выработаны общепризнанные принципы и нормы международного права в этой области международных отношений. То есть не существует специальных императивных норм международного права, обязательных для руководства государствами-участниками, осуществляющими международные поставки продукции военного назначения. Однако отсутствие указанных норм не означает, что вообще не существует международно-правового регулирования в этой области социальных отношений.

В литературе подробно исследовано международно-правовое регулирование как явление, обусловленное системными свойствами международных отношений*(269). И.И. Лукашук по этому вопросу подчеркивает: "Система мпр (международно-правового регулирования. - В.К.) состоит из двух систем (или подсистем): регулируемой или регулирующей. Регулируемой системой является система межгосударственных отношений, представляющая в этой связи объект мпр. Регулирующей системой является система средств международно-правового воздействия, выступающая как субъект мпр. Ее можно рассматривать как систему мпр в узком смысле"*(270).

Указанный подход применим и к международно-правовому регулированию в области военно-технического сотрудничества, которую также следует рассматривать как системное явление, обладающее интегративными свойствами. Интегративность обусловлена тем, что международно-правовое регулирование в области военно-технического сотрудничества в зависимости от критерия можно рассматривать как подсистему универсальной системы международно-правового регулирования либо групповых и двусторонних систем международно-правового регулирования, представляющих собой в совокупности систему международно-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества.

Система международно-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества является подсистемой универсальной системы в силу того, что в целом указанное регулирование осуществляется на основе общепризнанных принципов и норм международного права и не должно им противоречить. Такая системная диспозиция обусловлена интересами международного сообщества в поддержании и обеспечении устойчивости системы международных отношений.

Следует уточнить, что, несмотря на то, что международным сообществом не выработаны специальные общепризнанные принципы и нормы международного права, регулирующие поставки обычных вооружений и военной техники, в международно-правовое регулирование ВТС включены действующие общепризнанные принципы и нормы международного права. Абсолютное большинство стран руководствуется ими при поставках ПВН в иностранные государства. Многие из общепризнанных принципов и норм международного права имплементированы в российскую правовую систему в виде внешнеполитических принципов государственной политики в области ВТС.

Существенные аспекты межгосударственных отношений в области ВТС урегулированы также в рамках соглашений между государствами-участниками Содружества Независимых Государств, которые в совокупности формируют подсистему групповой системы международно-правового регулирования, а также многочисленных двусторонних межправительственных соглашений в области военно-технического сотрудничества, составляющих подсистему двусторонней системы международно-правового регулирования.

Внутренняя организация системы международно-правового регулирования военно-технического сотрудничества образует ее структуру, которая представляет собой целостность особым образом упорядоченных связей и отношений между государствами. Указанные связи и отношения формируют структуру системы международно-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества. К правовым элементам указанной системы относятся:

во-первых, общепризнанные принципы и нормы международного права, которыми государства должны руководствоваться в межгосударственных отношениях, являющиеся общими основаниями международно-правового регулирования оборота оружия на мировом рынке;

во-вторых, международные договоры Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества, которые определяют специальные правовые основания межгосударственных отношений при осуществлении военно-технического сотрудничества.

Остановимся более подробно на первом элементе международно-правового регулирования в области ВТС.

Взаимодействие государств в рамках международной системы происходит на основе общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров, которые в совокупности составляют международное право. Вместе с тем существуют области межгосударственных отношений, в которых в настоящее время в силу ярко выраженных суверенных интересов государств международным сообществом не выработаны общепризнанные международные правила поведения. Одной из таких областей является оборот обычных вооружений и военной техники на мировом рынке.

Встает теоретический вопрос: если международным сообществом не созданы общеобязательные принципы и нормы, регулирующие оборот вооружений и военной техники на мировом рынке, то каким образом осуществляется правовое регулирование межгосударственных отношений при поставках вооружений и военной техники из одного государства в другое? Ответ на этот вопрос дает системный подход, предполагающий, что в реальной действительности социальные системы находятся в постоянном взаимодействии, взаимосвязи и взаимовлиянии. Как подчеркивает Г.И. Тункин, "взаимодействие глобальной международной системы, а также ее подсистем со средой происходит главным образом через государства"*(271). Взаимодействие происходит посредством международного права и национальных правовых систем. Аналогично считает и А.В. Бутенко, который пишет: "...международное и внутригосударственное право, будучи самостоятельными правовыми системами, находятся в постоянном взаимодействии, которое опосредуется волей государств-участников международного общения"*(272). По мнению И.И. Лукашука: "Взаимозависимость сделала благополучие каждого члена сообщества зависимым от общего благополучия"*(273). Наглядным примером является взаимодействие международного права как правовой системы с национальными правовыми системами в области международного оборота обычных вооружений и военной техники.

Государство не может существовать вне правовой действительности. Вакуум действенного международно-правового регулирования поставок вооружений и военной техники заполняется внутригосударственным регулированием. И если отсутствует согласованная воля государств, определяющая содержание правового регулирования по отдельным вопросам межгосударственных отношений, то, исходя из собственного опыта международного общения, а также на основе принципов и норм международного права, требований собственной конституции, государство определяет основополагающие правила (внешнеполитические принципы) взаимоотношений с другими государствами в области международного обмена продукцией военного назначения, которые имеют внутригосударственную природу, но направлены на регулирование межгосударственных отношений. Указанные принципы выражают волю одного государства, но особенность волеобразования заключается в том, что она не должна идти вразрез с интересами международного сообщества, а сформулированные внешнеполитические принципы военно-технического сотрудничества должны быть основаны на общепризнанных принципах и нормах международного права. Во внешнеполитических принципах государства, "в отличие от принципов действующего международного права, выражаются: взгляды на то, какими по содержанию должны быть те или иные правовые нормы, регулирующие межгосударственные отношения"*(274).

В силу того что внешнеполитические принципы в области военно-технического сотрудничества имеют национально-правовую природу, иностранные государства не обязаны их соблюдать. В то же время они не могут их не учитывать, так как указанные принципы относятся к российской правовой системе Российской Федерации, которая может вступать в межгосударственные отношения только на основе нормативно закрепленных внешнеполитических принципов государственной политики в области ВТС*(275). Более того, указанные внешнеполитические принципы государства обычно имеют нормативное основание, причем в высшей юридической форме - конституции. Их несоблюдение будет противоречить конкретным правовым актам и может содержать признаки правонарушения, что предполагает правовую ответственность.

Еще один теоретический аспект составляет соотношение общепризнанных принципов и норм международного права и внешнеполитических принципов государственной политики Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы России, как и внешнеполитические принципы. Вместе с тем, как отмечает И.И. Лукашук: "В системе международного права центральное положение занимают два блока норм. Первый образуют основные принципы: Принципы определяют характерные черты международного правопорядка. Второй блок образуют общепризнанные принципы и нормы о правах народов, о правах и свободах человека: Принципам и нормам как первого, так и второго блока придана высшая юридическая сила императивных норм. Оба блока образуют ядро международного публичного порядка (ordre public international). Одна из характерных черт этого порядка - выдвижение на первый план обязательств в отношении международного сообщества в целом"*(276). Л.А. Алексидзе подчеркивает: "Развитие международного сообщества за последние годы и прежде всего под воздействием Устава ООН способствовало превращению понятия jus cogens в позитивную норму международного права"*(277). Однако из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы, они своей природы не меняют и непосредственно действуют только в сфере межгосударственных отношений*(278). Имплементированные в российскую правовую систему, они "занимают обособленное положение в нормативной части правовой системы РФ"*(279) и "не выстраиваются: в один иерархический ряд соподчинения внутригосударственных нормативных актов"*(280). В силу того что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ установлен приоритет перед российскими законами только международных договоров, общепризнанные принципы и нормы международного права, чтобы иметь приоритет, должны быть закреплены в международном договоре Российской Федерации, т.е. иметь письменную форму.

Таким образом, общепризнанные принципы и нормы международного права, выраженные в письменной форме, в случае коллизии с внешнеполитическими принципами государственной политики Российской Федерации имеют приоритет и должны применяться непосредственно для регулирования межгосударственных отношений в области военно-технического сотрудничества.

Другим теоретическим аспектом проблемы является соотношение внешнеполитических принципов государственной политики в области военно-технического сотрудничества и норм, закрепленных международным договором в области военно-технического сотрудничества.

Закрепленные правом принципы государственной политики являются основополагающими правилами поведения Российской Федерации, государственных органов, юридических и физических лиц в отношениях с иностранными государствами и заказчиками при поставках продукции военного назначения. Вместе с тем как указанные принципы, так и международные договоры в области военно-технического сотрудничества являются частью российской правовой системы. В соответствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 15) в случае возникновения коллизии между ними приоритет имеет международный договор. Конкретным примером такой ситуации являются поставки комплектующих изделий, проведение работ и оказание услуг в целях производства продукции военного назначения в рамках производственной кооперации организаций государств-участников Содружества Независимых Государств. Коллизия заключается в том, что в соответствии со ст. 4 Закона о военно-техническом сотрудничестве принципом государственной монополии является разрешительный порядок экспорта и импорта продукции военного назначения. Соответственно каждый вывоз и ввоз этой продукции должен осуществляться на основании индивидуального разрешения уполномоченного государственного органа. Вместе с тем Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953*(281) установлено, что порядок поставок продукции военного назначения, являющейся предметом производственной кооперации государств-участников Содружества Независимых Государств, определяется соответствующим межправительственными соглашениями. Действующие соглашения в этой области не определяют разрешительный порядок экспорта (импорта) указанной продукции, как основание для пересечения этой продукцией таможенной границы Российской Федерации. То есть налицо правовая коллизия. Принцип государственной монополии, определяющий разрешительный порядок вывоза ПВН в иностранное государство, закрепленный внутригосударственным правом, коллидирует с нормой международного права указанных соглашений. В соответствии со ст. 15 Конституции РФ приоритет в этом случае за нормой международного договора, а не нормой Закона о ВТС, устанавливающей принципы и методы государственной монополии в области ВТС.

2.3. Особенности международного частноправового регулирования в области военно-технического сотрудничества

2.3.1. Международные частные отношения в системе военно-технического

сотрудничества

2.3.2. Правовое регулирование международных частных отношений в области

военно-технического сотрудничества

2.3.3. Закономерности правового регулирования международных частных

отношений в области военно-технического сотрудничества

2.3.1. Международные частные отношения в системе военно-технического сотрудничества

2.3.1.1. Природа международного частного права и международных частных отношений

Законодательно определено, что военно-техническое сотрудничество - это область международных отношений. Российская доктрина исходит из того, что международные отношения, в широком смысле, включают: 1) межгосударственные отношения, которые регулирует международное право, и 2) международные частные отношений, которые регулирует международное частное право.

В рамках международной системы (межгосударственных отношений) в настоящее время не созданы действенные институциональные и правовые механизмы, позволяющие контролировать и регулировать оборот оружия на мировом рынке оружия. Как отмечает И. Энтони: "Международным правом установлено мало ограничений в отношении торговли оружием. Поэтому ряд государств попытались ограничить международную торговлю через внутригосударственное право"*(282). Именно этим обстоятельством обусловлена необходимость детального теоретико-правового исследования как публично-правового, так и частноправового регулирования внешнеторгового оборота российской продукции военного назначения в рамках российской правовой системы.

Публично-правовое регулирование военно-технического сотрудничества охватывает подсистему государственного управления в этой сфере. Через правовые механизмы, имеющие публично-правовую природу, (государственная монополия. система экспортного контроля, лицензирование ввоза и вывоза ПВН) государство активно воздействует на экономические отношения военно-технического сотрудничества, входящие в подсистему внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

В области военно-технического сотрудничества внешнеторговая деятельность охватывает специфические общественные отношения, имеющие международный характер. Необходимо подчеркнуть, что в нее не входит непосредственно сфера материального производства продукции военного назначения. Внешнеторговый оборот продукции военного назначения осуществляется через гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, в качестве которого в большинстве случае выступает иностранный заказчик.

В рамках международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества происходит экономический оборот продукции военного назначения, смена не только собственника, но и государственной принадлежности этой продукции. Гражданско-правовой оборот В и ВТ происходит через совершение и осуществление в отношении них внешнеторговых сделок, т.е. в рамках международных частноправовых отношений. Вместе с тем специфика оборота этой продукции обусловлена потребительскими свойствами товара, способными удовлетворять интересы государств в обеспечении национальной безопасности. Этим предопределяются особенности правового регулирования в области военно-технического сотрудничества, в том числе возникающих в рамках этой сферы международных частноправовых отношений. Однако природа самого международного частного права (далее - МЧП) и регулируемых им отношений - одна из наиболее дискуссионных в правовой науке.

Неоднозначность в оценке природы международного частного права и международных частных отношений обусловлена прежде всего недостатками методологии правовых исследований в этой сфере. Как отмечает М.Н. Кузнецов: "В науке (международного частного права - В.К.) ощущается острая необходимость совершенствования методологии исследования, которая до сих пор обновляется крайне слабо"*(283).

Кризис методологии правовых исследований в области МЧП был обусловлен тем, что предметом таких исследований стали в основном гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, а не опосредуемые ими международные частные отношения.

В одной из самых значительных работ блестящей плеяды российских ученых в области международного частного права начала 20 в. М.И. Бруна "Введение в международное частное право" подчеркивалось, что: "Всякое отношение есть только жизненное отношение.., что данное отношение есть вместе с тем и правоотношение"*(284). Тем самым отождествлялось общественное отношение и правовое отношение. Автор вводит в оборот понятие правоотношения с иностранным элементом, которое заняло прочное место, как в науке, так и самом международном частном праве*(285).

Вместе с тем указанное отождествление имело для науки международного частного права советского периода определяющее значение. Основные усилия науки были сосредоточены на изучении предмета международного частного права - гражданско-правовых отношениях с иностранным элементом. Попытки исследования его объекта, т.е. непосредственно общественных отношений, лежащих в основе гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, практически не предпринимались.

Именно такой подход мы видим в первых советских работах в области международного частного права А.Н. Макарова, И.С. Перетерского, А.Г. Гойхбарга*(286), которые, как и М.И. Брун*(287) считали, что предметом МЧП, как науки, является изучение правовых норм, определяющих пространственные пределы действия разноместных гражданских законов*(288), коллизий разноместных законов, относящихся к области частного права*(289).

В последующем, основные усилия также были сосредоточены на изучении предмета международного частного, хотя отмечалось, что "правовые вопросы отношений между гражданами и организациями, возникающие в международной жизни, относятся к сфере международного частного права"*(290). То есть отмечалось наличие общественных отношений, содержащих в своей структуре иностранный элемент, однако предметом специального исследования указанные отношения, которые в реальной действительности выступают объектом международного частного права, не стали.

Методологически оправданно в изучении частноправовых отношений в области ВТС идти от изучения общественных отношений к исследованию закономерностей и механизмов их правового регулирования. "Движение, бытие права в реальной жизни, - подчеркивает Л.Б. Тиунова, - происходит главным образом посредством общественных отношений (правоотношений), а поэтому именно они должны стать важнейшим объектом правовых исследований"*(291). Указанный подход в науке международного частного права впервые был предложен М.Н. Кузнецовым. "Суть диалектического подхода к анализу международного частного права, - отмечает он, - должно стать не столько отыскание противоречий между "национальной" и "международной" природой его норм, сколько исследование того, как это противоречие получает возможность существования и диалектического развития на международном и внутригосударственном уровне реального отношения, опосредуемого нормами международного частного права"*(292). В дальнейшем указанный подход был поддержан Л.П. Ануфриевой при исследовании соотношения международного публичного и международного частного права*(293).

Изучение международных частных отношений в системе военно-технического сотрудничества позволит в дальнейшем исследовать механизмы правового регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, специфика которых во многом предопределена исключительными государственными интересами в этой сфере общественных отношений.

Во многом именно недостаточное внимание к исследованию международных частных отношений обусловили существенные различия в подходах к объяснению природы МЧП.

В науке можно встретить три основных подхода к определению места международного частного права в системе социально-экономических отношений общества.

Исторически и теоретически первый подход был основан на отнесении международного частного права к международному праву.

Основоположником указанного подхода в российской науке можно считать одного из первых российских ученых в области международного частного права А.Н. Стоянова, который еще в 1875 г. писал, что случаи, когда происходит столкновение между иностранными законами составляют "целый отдел в науке международного права"*(294). В дальнейшем такой подход был поддержан П. Казанским. По его мнению "международное гражданское и международное публичное право входят, как части, в более широкое понятие просто международного права, совершенно подобно тому, как русское гражданское и русское публичное право входят как части, в понятие права Российской империи"*(295). А.Н. Мандельштам считал, что: "Часть международного права, наиболее нуждающаяся в кодификации, несомненно та, которая касается международных сношений индивидов"*(296). В советский период указанный подход был поддержан С.Б. Крыловым*(297) и В.Э. Грабарем*(298). В настоящее время сторонником международной природы международного частного права является Д.И. Фельдман*(299). Несостоятельность такого подхода с точки зрения системных свойств не права, а общественных отношений была обоснована Г.И. Тункиным, который пишет: "Концепция, согласно которой международная система включает все человеческое общество, не только научно несостоятельна, но и представляет определенную опасность. Если внутренние отношения в государствах представляют подсистему международной системы, то это не что иное, как интернационализация внутренних отношений, внутренних конфликтов"*(300).

Вторым подходом к определению природы международного частного права является отнесение его к внутригосударственному праву. Одним из первых, кто в российской юридической науке исходил именно из этого подхода, был Ф.Ф. Мартенс. В своем труде "Современное международное право цивилизованных народов" (1883 г.) он писал: "...международное частное право есть действующее право каждого цивилизованного народа"*(301). И далее: "...международное частное право есть органическая часть территориального гражданского права страны..."*(302).

Последователем Ф.Ф. Мартенса в дореволюционной науке международного частного права стал Б.Э. Нольде, который считал, что: "...международное частное право существует до сих пор как право позитивное лишь постольку, поскольку оно составляет часть внутреннего права того или иного государства*(303).

Именно этот подход был воспринят как основополагающий советской наукой международного частного права. Так, в одном из первых трудов в этой области советского периода И.С. Перетерский пишет: "Поскольку большинство норм международного частного права основывается на внутреннем законодательстве, идея "общего международного частного права" является лишь абстракцией или утопией, и в действительности имеется "французское международное частное права", "английское международное частное права" и международное частное право РСФСР..."*(304).

В последующем в рамках данного подхода оформилось два направления. Первое - охватывает сторонников, относящих международное частное право к гражданскому праву, как его особой части (О.Н. Садиков, А.Л. Маковский, И.А. Грингольц и др.). Второе направление охватывает сторонников, считающих, что международное частное право составляет самостоятельную правовую отрасль (И.С. Перетерский, В.П. Звеков, М.М. Богуславский, Г.К. Дмитриева, М.Г. Розенберг, Г.Ю. Федосеева и др.). Участие в спорах о структурной природе международного частного права не является предметом настоящего исследования, поэтому данный проблемный вопрос рассматриваться не будет. Теоретический интерес представляет прежде всего вопрос о системной принадлежности международного частного права, т.е. входит ли оно в одну из известных правовых систем (международного права или конкретную национальную правовую систему), либо же является самостоятельным правовым явлением. С этой точки зрения в рамках второго подхода международное частное право рассматривается сторонниками обоих направлений, как право внутригосударственное.

Третьим подходом к определению природы и места международного частного права в системе социально-экономических отношений общества является рассмотрение его как самостоятельного системного явления, тесно связанного и с системой международного права, и национальными правовыми системами. В наиболее законченном виде данный подход представлен в исследовании Р.А. Мюллерсона "О соотношении международного и национального права"*(305), который обосновал существование международного частного права в качестве полисистемного комплекса, и поддержан Т.Н. Нешатаевой*(306).

В науке международного частного права подчеркивается, что с правовым регулированием международных отношений негосударственного характера дело обстоит сложнее. Эти отношения носят в определенной мере двойственный характер. Они выходят за пределы одного какого-либо государства и, следовательно их правовое регулирование затрагивает интересы более одного государства. Как отмечает И.И. Лукашук "...одни и те же субъекты международных отношений и международного права могут быть соединены различной системой связей и от этого меняется вся картина, характер международных отношений..."*(307). То обстоятельство, что эти общественные отношения, с одной стороны, являются международными, так как они выходят за пределы одного какого-либо государства, а с другой стороны, участниками этих отношений являются субъекты национально-правовых систем, обусловливает в значительной мере сложности в определении места международного частного права*(308). Как отмечает Л.Н. Шестаков данная проблема является теоретическим вопросом*(309).

В силу того, что личность и создаваемые им социальные формирования существуют в конкретно-определенной системе внутригосударственных отношений, находящейся во взаимодействии с другими аналогичными системами в рамках социально-экономических процессов, происходящих в мировом сообществе, рассмотрим более подробно связи, возникающие при таком взаимодействии в системе внутригосударственных отношений.

Необходимо отметить, что при исследовании внутригосударственных отношений в науке не выработан методологический подход, изучающий их не как суммативную совокупность, а системную целостность. Более того, в систему внутригосударственных отношений включается только один элемент - государство. Такой подход не соответствует реальной действительности.

Государство создается людьми. Оно является порождением общества. На регулирование социальных отношений в обществе, т.е. между людьми и образуемыми ими социальными группами в значительной мере направлена служебная функция государства. В силу того, что государство создается для регулирования социально-экономических отношений в обществе, оно всего лишь один, хотя и ключевой, элемент всей совокупности (целостности) этих отношений. Государство регулирует не только отношения, возникающие в нем самом, между ним и другими социальными элементами общества, но и отношения, возникающие между этими последними между собой. Однородная целостность этих отношений характеризуется системными признаками и образует систему внутригосударственных отношений.

Надстройкой этой системы является правовая система. Она опосредует не только связи и отношения, возникающие внутри государства, но и его связи с субъектами системы внутригосударственных отношений - людьми и их социальными группами, а также субъектов между собой. Люди и социальные группы, относящиеся к одной системе внутригосударственных отношений, вступают в отношения с людьми и социальными группами другой аналогичной системы. Однако возникающие отношения не обладают системными признаками и не образуют системной целостности, т.е. самостоятельной социальной системы. Одними своими элементами эти отношения связаны с одной системой внутригосударственных отношений, другими - с иной системой. Особенностью этих отношений является не то, что они образуют новую систему социальных отношений, а то, что имеют привязку к различным системам внутригосударственных отношений. Именно эта связанность с различными системами внутригосударственных отношений вносит неопределенность в вопрос об опосредующей эти отношения правовой системе.

Межсистемный характер указанных общественных отношений предопределяет особенность их правового регулирования, а именно необходимость создания в надстройке - правовой системе - механизмов, позволяющих определить ту правовую систему, которая имеет с этими отношениями наиболее тесную связь. Таким средством выступает коллизионное право. Р.А. Мюллерсон отмечает, что эти отношения "во многом отличаются от внутригосударственных отношений хотя бы уже их зависимостью от состояния и наличия соответствующих межгосударственных отношений"*(310). Однако указанная зависимость определяет только специфику указанных отношений, а не их принадлежность или непринадлежность к той или иной системе. Сами по себе некоторые особенности определенной группы отношений в рамках единой социальной системы могут говорить лишь о том, что они формируют в ней подгруппу, имеющую определенное своеобразие, однако не имеющую таких системных свойств, чтобы сформировать на их основе собственную социальную систему.

Доказывая полисистемную природу международного частного права, Р.А. Мюллерсон понимает, что теоретически это возможно только исходя из поли-, а не моносистемного правового опосредования этих отношений. Именно поэтому он подчеркивает, что: "Горизонтальные отношения (их можно было бы назвать международными отношениями невластного характера) не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства"*(311). На аналогичных позициях стоит и Т.Н. Нешатаева, которая пишет: "Между тем взгляд на современные международно-правовые отношения с позиций системного подхода позволяет выделить в них, помимо моносистемы - международного публичного права, многомерные правовые полисистемы - международное частное право и право международных организаций"*(312). Данный вывод теоретически весьма уязвим.

Те или иные общественные отношения не могут одновременно регулироваться несколькими правовыми системами. Когда такая проблема возникает, то это говорит только о том, что не проведена или квалификация этих отношений, не выявлена их природа, не применены коллизионные нормы и т.д. Либо возможен вариант, что эти отношения вообще не подвергаются правовому регулированию. Однако, если эти отношения нуждаются в правовом опосредовании, то оно должно носить конкретно-определенный характер. То есть каждому общественному отношению соответствует определенное правовое опосредование. К указанному опосредованию не могут относиться нормы, принадлежащие к различным правовым системам, так как надстройка (правовая система) соответствует конкретному базису (системе социальных отношений - системе внутригосударственных отношений). Именно поэтому необоснованно утверждать, что международные отношения невластного характера не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства. Неизбежным следствием такого вывода было бы наличие в объективной действительности третьей правовой системы, призванной опосредовать эти отношения. Однако такой системы нет и объективно быть не может, т.к. речь идет об общественных отношениях с иностранным элементом, имеющих строго определенную принадлежность к определенной системе внутригосударственных отношений и, соответственно, конкретно-определенное правовое опосредование, связанной с ней правовой системы. Именно поэтому указанные отношения регулируются именно одной, а не несколькими правовыми системами. Поиск этой соответствующей правовой системы и составляет сущность международного частного права*(313).

Важно ответить на вопросы о институализации международных частных отношений в системе внутригосударственных отношений и, соответственно, природе международного частного права, как правовом опосредовании этих отношений, а также о соотношении международных частных отношений с системой военно-технического сотрудничества. Как весьма тонко подмечает М.Н. Кузнецов: "...решение вопроса о системной принадлежности МЧП лежит не в расчленении его на внутригосударственное и международное, не в уничтожении его внутренне согласованной правовой целостности внешне безобидным методом полисистемности, а в диалектическом переосмыслении в рамках общей теории права сложившихся стереотипов понятия самих указанных систем, в частности, таких аспектов, как излишняя абсолютизация, взаимоисключение и других.., нахождение их общих диалектических начал, уходящих корнями в базисные факторы"*(314).

Методологической основой для изучения вышеуказанных вопросов является использование категорий "часть" и "целое", а также "подсистема" и "система".

Как отмечает Д.А. Керимов: "Часть в праве: имеет двустороннюю природу: с одной стороны, она характеризуется своими индивидуальными особенностями, а, с другой стороны, эти особенности приобретают специфический оттенок в результате воздействия других частей и самого целого в состав которого они входят. Часть всегда несет не себе печать целого, сохраняя, однако, свою особенность. Именно благодаря тому, что часть обладает особенностью, она занимает соответствующее место в целом и играет в нем определенную роль, воздействует на целое и в той или иной степени детерминирует его характер. Но не только особенности частей, а и специфика их взаимосвязи и взаимодействия определяет природу целого"*(315).

Применительно к предмету исследования философские категории "часть" и "целое" в системном подходе выступают как "подсистема" и "система". Как отмечается в системных исследованиях, подсистема имеет две стороны: подсистемную, сравнительно локализованную, выраженную в достаточно высокой степени развития внутрисистемных отношений, и общесистемную, проявляющуюся в тесной связи и переплетении подсистемных отношений с отношениями общесистемными. Первая сторона отличает подсистему как некоторую относительно локализованную целостность со специфическим комплексом связей и отношений, что и выделяет ее в этом качестве среди остальных подсистем. В то же время подсистема характеризуется тем, что она не является отдельным, изолированным комплексом связей, а представляет собой как бы сплав подсистемного и общесистемного. Общесистемная сторона подсистем обнаруживается прежде всего в том, что общесистемные отношения имеют, в конечном счете, определяющее в рамках системы влияние на подсистемные отношения; а затем в том, что подсистемные отношения в свою очередь оказывают обратное воздействие на общественные отношения*(316).

Используя вышеназванные подходы, в системе внутригосударственных отношений можно выделить наличие определенной совокупности отношений, отличающихся специфичностью и своеобразием, а также определенной однородностью связей, направленных специально на взаимодействие внутригосударственной системы с другими системами внутригосударственных отношений. Свойства этой совокупности отношений позволяют квалифицировать ее в качестве подсистемы. Ее функционирование осуществляется в рамках системы внутригосударственных отношений, но специфика связей и их характер определяют своеобразие их правового опосредования. Здесь необходимо определенное уточнение, что имеются ввиду не отношения, которые направлены на поддержание устойчивости системы межгосударственных отношений, хотя и привязаны к определенным государствам, и которые характеризуют именно связь государств, как отдельных элементов системы межгосударственных отношений, а отношения, которые не теряют своих однородных качеств, направленных на поддержание и обеспечение устойчивости системы внутригосударственных отношений, но объективно выходящих при взаимодействии за рамки этой системы. Речь идет не о межгосударственных отношениях, структура системы которых характеризуется критерием публичного характера связей, направленных на поддержание устойчивости этой системы, а о международных частных отношениях, характеризуемых частным характером связей между субъектами этих отношений. Причем этот частный характер связей может иметь место в различных сферах имущественных и социальных отношений - экономических, трудовых, семейных и т.д.

Таким образом, как системные явления, названные отношения в реальной действительности выступают в качестве подсистемы международных частных отношений системы внутригосударственных отношений. Указанная подсистема с одной стороны, имеет все признаки и свойства этой системы, с другой - отличается определенным своеобразием, так как обеспечивает взаимодействие с другими системами внутригосударственных отношений. Обоснованно предположить, исходя из системно-правового и диалектико-материалистического методов познания, что подсистеме общественных отношений должно соответствовать адекватное правовое опосредование. Таковым и выступает международное частное право, которое в реальной действительности является подсистемой национальной правовой системы, призванной обеспечить правовыми средствами взаимодействие национальных правовых систем в части опосредования международных частных отношений. К аналогичному выводу приходит и Л.П. Ануфриева в результате анализа соотношения международного публичного и международного частного права*(317).

Однако встает вопрос, что мешает совокупности международных частных отношений выкристаллизоваться в самостоятельную социальную систему? Ответ можно найти, исходя из понимания того, что каждая система должна соответствовать принципу гомеостазиса, т.е. обладать способностью поддерживать и сохранять устойчивое внутреннее равновесие вопреки внешнему возмущающему воздействию. Исходя из такого понимания системы, только однородности регулируемых отношений недостаточно, чтобы квалифицировать наличие в них системных качеств и признаков. Таким свойством системы является структура системы, представляющая совокупность (целостность) определенным образом организованных, взаимодействующих и взаимовлияющих связей, наличие которой и позволяет говорить о существовании системы социальных отношений.

Исследование международных частных отношений показывает, что попытка моделирования системы международных частных отношений неизбежно приведет к созданию такой структуры, которая своими связями будет влиять (возмущать) систему межгосударственных отношений в меньшей и системы внутригосударственных отношений в большей степени. Причем это воздействие будет затрагивать целостность и устойчивость этих социальных систем. В результате мы видим, что объективно не могут существовать международные частные отношения, как системная целостность, так как в результате функционирования такой системы она неизбежно будет вторгаться в структуры других социальных систем, что объективно невозможно, в силу закономерностей существования социальных систем.

Особенно наглядно внутригосударственная природа международных частных отношений проявляется в области военно-технического сотрудничества. Как отмечалось выше, общественные отношения, опосредующие оборот В и ВТ, специфичны в силу исключительного государственного интереса, реализуемого в рамках этих отношений. Вместе с тем, если исходить из полисистемной природы международных частных отношений, то в рамках этих отношений условия реализации интересов (политических и экономических) может определять не только государство-экспортер В и ВТ, но и государство-импортер, что уже напрямую затрагивает суверенитет государства-экспортера, в частности, и устойчивость системы внутригосударственных отношений, в целом. Моносистемный характер международных частных отношений слабо ощущается в областях, в которых государственный интерес не столь очевиден. Но в областях социальной жизни, в которых основополагающим принципом соотношения интересов установлен приоритет интересов государства, как в области военно-технического сотрудничества, наглядно проявляется и подтверждается тезис о моносистемной (внутригосударственной) природе международных частных отношений.

Таким образом, можно сделать следующие выводы: 1) международные частные отношения однородны совокупности внутригосударственных отношений; 2) специфика этих отношений и связей заключается в том, что они опосредуют взаимодействие систем внутригосударственных отношений различных государств; 3) в национальных правовых системах объективно существуют правовые явления опосредующие взаимодействие систем внутригосударственных отношений через международные частные отношения - международное частное право.

В юридической науке было высказано мнение, что международное частное право, исходя из объективного отсутствия системных признаков, в силу регулирования отношений, являющихся его объектом, нормами различных систем права, не образует отдельной самостоятельной системы права, но в то же время исходя из внесистемного характера регулируемых им отношений образует полисистемный комплекс*(318). Однако такой подход не в состоянии объяснить почему такой полисистемный комплекс не может характеризоваться свойствами и качествами системы, ведь первой и исходной посылкой для определения явления как системного является однородность рассматриваемых отношений. Как уже было отмечено, рассматриваемые явления отличаются определенной однородностью, так как характер опосредуемых ими связей носит частный характер. Кроме того, эти отношения образуют некую совокупность в рамках системы не межгосударственных отношений, а мировой системы социально-экономических отношений.

Если предположить, что существует некий полисистемный комплекс международного частного права, призванный, обеспечить связи, взаимодействие и отношения двух или нескольких разнокачественных объектов - систем, то это предполагает следующие объективные реальности.

Во-первых, правовое опосредование в реальной действительности должно быть адекватно его базису, что предполагает наличие полисистемного комплекса международных частных отношений. Теоретическое исследование этого вопроса показало, что международные частные отношения адекватны внутригосударственным отношениям, т.е. принадлежат к системе внутригосударственных отношений и в силу этого не могут образовывать полисистемный комплекс.

Во-вторых, функционирование полисистемного комплекса, призванного обеспечить взаимодействие и отношения нескольких разнокачественных объектов также неизбежно бы вторгалось в структуру систем внутригосударственных отношений, так как в ином случае этот комплекс не представлял бы собой совокупность определенным образом организованных связей и отношений.

Теоретической основой для обоснования Р.А. Мюллерсоном существования международного частного права как полисистемного комплекса являются системные исследования В.П. Кузьмина, который занимался изучением различий между целостными системами и системными комплексами. По его мнению: "В первом случае (в отношении целостных систем - В.К.) предметом изучения оказывается их структура, законы соединения частей в некое структурное или функциональное целое, их внутренние механизмы и интегральные закономерности. Во втором же случае (в отношении полисистемных комплексов - В.К.) предметом изучения становятся связи, взаимодействия и отношения двух или нескольких объектов систем, образующих системный комплекс"*(319). С критикой системного обособления целостных систем и полисистемных комплексов выступил Д.А. Керимов, который справедливо отмечал: "...познание правовой системы предполагает исследование объективных оснований соединения ее частей в определенную интегральную и структурно-функциональную целостность. Но правовая система вместе с тем не только многосистемное образование, но и полисистемный комплекс (т.е. комплекс частей системы, каждая из которых сама может рассматриваться как целостная система). В ее состав входит множество подсистем различного уровня, в частности, правовые нормы, институты и отрасли. Это обстоятельство предполагает познание не только ее интегральных и структурно-функциональных качеств, но и ее связи, отношения, взаимодействия подсистем, которые в качестве составных частей образуют полисистемный комплекс данной целостной системы"*(320).

Представляется, что Р.А. Мюллерсон, как и В.П. Кузьмин, занимаясь системным исследованием не заметили различия между системой, как явлением реальной действительности, и системой, как теоретической конструкцией. Именно на это различие указывалось в науке, занимающейся системными исследованиями. Как подчеркивает Й. Лингарт: "Наука занимается системами, причем как системами, которые в качестве определенной области окружающего мира являются предметом научных исследований, так и системами, являющимися теоретической конструкцией в виде суждений, утверждений и определений об объективном мире"*(321). Изучая системные явления - международное право, международное частное право и национальные правовые системы, Р.А. Мюллерсон в системном анализе отрывается от диалектико-материалистических оснований указанных правовых систем. Он не исследует системные свойства тех отношений, которые лежат в их основании. Именно поэтому его исследование превращается не в изучение систем, как объективных реальностей, а в построение умозрительных теоретических конструкций, представляющих системное представление об этих явлениях. Это, что касается методологических аспектов указанного исследования.

По существу же теории международного частного права как полисистемного комплекса необходимо отметить следующее. Система - есть целостность однородных связей и отношений. В нее могут входить отдельные комплексы особым образом интегрированных связей и отношений. Имманентным свойством системы является функционирование. Функционирует система через свои связи и отношения. Рассмотрение этих связей и отношений, возникающих при функционировании системы, в отрыве от порождающей их системы, лишает их свойств целостности. Указанные связи и отношения - институализация внешней функции самой системы и проявление ее свойства функционирования. Обоснование их в качестве системных комплексов - это суммативный подход, не отражающий сложные процессы, происходящие внутри различных систем при их взаимодействии.

Избежать указанного противоречия можно, если рассматривать международные частные отношения в рамках системы внутригосударственных отношений, представляющих собой ее подсистему. Такой подход позволяет, с одной стороны, рассматривать такую подсистему как некую специфическую совокупность социальных связей и отношений, опосредующую взаимодействие системы внутригосударственных отношений с другими аналогичными и разнокачественными системами; с другой, обеспечить устойчивость системы внутригосударственных отношений при ее взаимодействие с другими системами, т.е. реализовать принцип гомеостазиса. Вследствие этого объективно невозможно формирование самостоятельной надстройки над указанной подсистемой международных частных отношений. Правовая надстройка над международными частными отношениями может быть только частью правовой надстройки над системой внутригосударственных отношений, находящейся в таких же отношениях с ней, как подсистема с системой. Как отмечает Э.А. Поздняков: "Подсистема и система в целом связаны отношениями координации и субординации. Они сосуществуют, взаимодействуют друг с другом, оказывают друг на друга взаимное влияние, детерминируют друг друга в определенных границах, но в то же время эта координация осуществляется в рамках определенной субординации, соподчиненности отношений, выражающейся в определяющей роли общесистемных отношений и подчиненной роли отношений подсистемных"*(322).

Таким образом, в социальной действительности международные частные отношения существуют как подсистема внутригосударственных отношений, а в правовой действительности международное частное право, существует как подсистема российской правовой системы.

2.3.1.2. Соотношение международных частных отношений и военно-технического сотрудничества

Социальные объекты находятся в сложной системной взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимодействии. Именно этим свойством определяется соотношение международных частных отношений и военно-технического сотрудничества. Их взаимодействие происходит в рамках системы внутригосударственных отношений. При этом часть отношений и связей каждой из подсистем, характеризуемая, с одной стороны, международным характером, а с другой частной природой, одновременно входит в обе указанные подсистемы. И здесь нет никакого противоречия, так как в целом, как международные частные отношения, так и отношения международного частноправового характера, вытекающие из военно-технического сотрудничества, характеризуются главным интегративным свойством - внутригосударственной природой. Взаимопроникновение же указанных подсистем обусловлено таким имманентным свойством социальной системы, как функционирование, проявляющееся через их взаимодействие. Именно на эти системные свойства обращает внимание Д.А. Керимов, когда пишет: "Элементы системы, особенно сложной, сами обладают системными свойствами, но поскольку они включаются в данную систему, постольку являются подсистемами последней и поэтому в той или иной мере имеют ее качества: С другой стороны, и сама данная система выступает в качестве подсистемы по отношению к системе более высокого уровня. Включаясь в систему более высокого уровня, данная система (подсистема) приобретает в той или иной мере ее качества"*(323).

Таким образом можно сделать вывод, что через международные частные отношения в системе военно-технического сотрудничества достигаются основные политические и экономические цели такого сотрудничества. Политические цели реализуются через механизм государственного контроля, обеспечивающего соблюдение государственных интересов для обеспечения национальной безопасности России при осуществлении внешнеторговой деятельности в области военно-технического сотрудничества. Государство создало такие механизмы правового воздействия на экономические отношения, которые создают режим приоритета интересов государства в этой сфере, исключая реализацию интересов личности, и существенно ограничивая интересы общества.

Экономические цели военно-технического сотрудничества реализуются через гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, через посредство которых государство оказывает активное управляющее воздействие на международные частные отношения в этой сфере и, соответственно, на все экономические отношения ВТС (подсистему внешнеторговой деятельности).

Встает вопрос: каким образом государство осуществляет управляющие воздействия, через какие явления правовой действительности и правовые механизмы?

Прежде всего необходимо остановиться на явлениях правовой действительности. Применительно к специфичной сфере международных частных отношений таковым являются гражданско-правовые отношения с иностранным элементом. "Нормы права, - отмечает Ю.К. Толстой, - регулируют фактические общественные отношения, но регулируют их через посредство правоотношений; последние выступают в качестве посредующего звена между нормой права и теми общественными отношениями, на которые норма права воздействует, как на свой объект"*(324). Указанная теоретическая посылка является исходной методологической базой для изучения воздействия государства на экономические отношения внешнеторгового оборота продукции военного назначения в системе военно-технического сотрудничества, указанное воздействие осуществляется через гражданско-правовые отношения с иностранным элементом. Как отмечает М.Н. Кузнецов: "...в реальных отношениях, возникающих в сфере международного частного права, наряду с известными появляется некая новая сущность, которая меняет социальную окраску ранее известного имущественного или личного неимущественного отношения и дает в связи с этим новое представление о структуре правоотношения как такового"*(325). Этой сущностью, как считает ученый, является иностранный элемент в международном частноправовом отношении. Соответственно, другие формы, кроме как объект, субъект и действие (юридический факт), являющиеся элементами структуры правоотношения*(326), через которые право и государство воздействуют на международные частные отношения, отыскать трудно и в принципе невозможно, так как именно правоотношение оказывается посредующим звеном в таком воздействии. Воздействие (регулирование) государства на общественные отношения возможно разными путями, но в рамках возможностей, заложенных в структуре самого правоотношения, т.е. через его элементы.

Еще одним аспектом частноправового регулирования в области военно-технического сотрудничества является то, что признание факта существования подсистемы международных частных отношений позволяет поставить вопрос, с одной стороны, о существовании средств, позволяющих сохранить устойчивость системы внутригосударственных отношений в целом, с другой, обеспечить специфические свойства самой подсистемы, как социального явления однородного с самой системой, но в тоже время обладающего определенной спецификой. С этой точки зрения, характеризуя подсистему международных частных отношений необходимо отметить, что, прежде всего, она обладает такими свойствами, как адаптивности к восприятию другой системы внутригосударственных отношений, которая обеспечивается совокупностью соответствующих связей и опосредуется соответствующими правовыми средствами. В своей совокупности эти правовые средства формируют устойчивые связи, повторяющиеся из раза в раз, определенного характера и направленности, которые закреплены в рамках подсистемы международного частного права. В целом они представляют определенные принципы, которые характеризуют подсистему международного частного права именно в этом качестве. К наиболее значимым из них относятся: автономия воли участников этих отношений; признание и учет объективной связи международного частного отношения с конкретной национально-правовой системой при функционировании системы внутригосударственных отношений; равенство и самостоятельность участников международных частных отношений и др. С другой стороны, существуют такие свойства структуры системы внутригосударственных отношений, которые отражают ее устойчивость. Соответственно, должны быть правовые средства, обеспечивающие эту устойчивость.

Комплекс таких средств различен по своему характеру и составу. В своей совокупности они формируют принципы взаимоотношений между системой и подсистемой, находящихся в отношениях координации и субординации. Отношения координации обеспечиваются прежде всего на принципах равноправия различных систем внутригосударственных отношений через посредство подсистемы международных частных отношений, всестороннего учета интересов сторон правоотношения. Отношения субординации между системой и подсистемой построено на принципах обеспечения потребностей прежде всего системы внутригосударственных отношений в целях сохранения ее устойчивости, которая находит практическое воплощение в сохранении суверенитета и независимости государства, являющегося ключевым элементом этой системы. Особенно наглядно это проявляется в области военно-технического сотрудничества, где практически все правовое регулирование построено на обеспечении приоритета интересов государства, как основы обеспечения национальной безопасности в этой сфере.

Набор и характер правовых средств, обеспечивающих национальную безопасность, различен. Одни из них носят активный характер, направленный на прямое воздействие системы на подсистему международных частных отношений (в правовой надстройке такая связь между системой и подсистемой осуществляется посредством императивных норм, имеющих особое значение, например, устанавливающие в области военно-технического сотрудничества общие запреты в отношении субъектного и объектного состава). Другие носят пассивный характер, призванные не прямо воздействовать на международные частноправовые отношения, а только предотвращать негативные последствия функционирования этой подсистемы. В свою очередь здесь необходимо различать, что часть этих средств относится к самой подсистеме, так как направлена на защиту ее относительно локализованной целостности. В правовой надстройке, она реализуется через посредство запрета обхода закона, а часть относится к системе внутригосударственных отношений. К ним, прежде всего, относятся оговорка о публичном порядке и недействительность сделок в сфере международных частноправовых отношений.

2.3.2. Правовое регулирование международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества

Квалификация правовых норм и институтов в области военно-технического сотрудничества по сферам действия общих (локальных) запретов и дозволений с определением действующих в них способов правового регулирования (императивного и диспозитивного), а также механизмов правового воздействия через элементы структуры правоотношения не дает полного представления о системе регуляторов, действующих в отношении внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества.

В целом необходимо отметить, что особенности правового регулирования международных частных отношений обусловлены как специфичностью отношений, вытекающих из военно-технического сотрудничества, в которых реализуются исключительные государственные интересы, так и специфичностью собственно международных частных отношений и регулирующих их правовых средств. Вместе с тем комплексное исследование правового регулирования военно-технического сотрудничества, как области международных отношений, предполагает изучение закономерностей международного частноправового регулирования с учетом специфики общественных отношений, обусловливаемых потребительскими свойствами продукции военного назначения.

Одной из сторон внешнеторговых сделок выступает иностранное лицо, вследствие чего правоотношения, опосредующие такие сделки, содержат иностранный элемент и, соответственно, попадают в сферу действия международного частного права. Регулирование здесь носит более сложный и многокомпонентный характер.

В отличие от гражданских правоотношений, где регуляторами правоотношений выступают императивный и диспозитивный методы, в международном частном праве основными средствами правового регулирования выступают коллизионный и материальный методы. Практический интерес представляет характер регуляторов правоотношений международного частного права, а именно императивный и диспозитивный характер коллизионного и материального методов правового регулирования. Речь идет о соотношении двух типов правового регулирования: императивно-диспозитивного и материально-коллизионного.

Праву присущи специфические закономерности, характеризующие его бытие и развитие как объективированного институционного образования*(327). Как отмечает В.П. Казимирчук: "Закономерности в области развития политических и правовых отношений не могут объяснять все детали каждого правового факта, каждого отдельного правового отношения. Формулируемые юридической наукой закономерности отражают то общее, основное, что имеется в изучаемых правовых и смежных с ними социальных явлениях. Это дает возможность абстрагирования от индивидуальных и неповторимых различий отдельных правовых фактов и оперировать массовыми социально-значимыми явлениями"*(328).

Современная наука международного частного права не располагает знаниями о закономерностях правового опосредования связей и отношений, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем в области международных частных отношений. Однако, как подчеркивает В.М. Сырых*(329), незначительное число знаемых современными юристами объективных законов свидетельствует скорее о недостаточно высоком уровне познания правовых закономерностей, нежели об их отсутствии в праве.

Задача изучения названных закономерностей правового опосредования представляется более, чем актуальной, так как знание объективно существующих свойств и признаков связей и отношений позволяет познать природу и сущность правовых явлений, их место в правовой действительности*(330). Методологически обоснованный подход к рассмотрению правовых явлений на основе системного и диалектико-материалистических подходов, предполагает рассмотрение, прежде всего, их системных свойств и качеств, исходя не только из системности собственно права, в целом, и национальных правовых систем, в частности, но и общественных отношений, являющихся объектом правового опосредования. Именно поэтому специфические закономерности права как институционного образования, в том числе и под углом зрения правового регулирования, во многом выражены в системных связях, которые формируются путем нормативных обобщений*(331).

Анализ взаимодействия национальных правовых систем в рамках оборота продукции военного назначения на мировом рынке позволяет выявить ряд закономерностей правового регулирования возникающих при этом международных частных отношений.

2.3.3. Закономерности правового регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества

2.3.3.1. Первая закономерность правового регулирования международных частных отношений в области ВТС: что существо опосредуемых связей и отношений в системе внутригосударственных отношений определяет специфику применяемых правовых средств в отношении регулирования военно-технического сотрудничества.

Если правовое регулирование направлено на обеспечение взаимодействия двух национальных правовых систем, то эти средства прежде всего должны обеспечить возможность определения применимого права, которое наиболее тесным образом связано с правоотношением, содержащем иностранный элемент. Если же предметом правового регулирования при взаимодействии национальных правовых систем выступает обеспечение устойчивости системы внутригосударственных отношений, то правовые средства должны пресекать любые возмущающие воздействия на эту систему. В зависимости от выполняемой служебной роли определяются и характер правовых средств.

Таким образом, речь идет о системно-структурной закономерности правового регулирования взаимодействия национальных правовых систем, которая объективна не только для области международных частных отношений, но и для международных негосударственных отношений в целом.

В данном аспекте принципиально важным для нас является существо, как самих общественных отношений, составляющих систему, так и существо связей, возникающих в системе в процессе ее функционирования и взаимодействия с другими системами. И если первый подход к исследованию правовых явлений в правовой науке разработан основательно, то второй - раскрывающий устойчивые признаки и свойства связей, возникающих в правовой системе, пока исследован недостаточно. Во многом именно этим обстоятельством обусловлено отсутствие общепризнанной доктрины в отношений природы и сущности таких правовых явлений, относящихся к международному частному праву, как публичный порядок и оговорка о публичном порядке, императивные нормы, обход закона, недействительность правоотношений и др.

Вместе с тем, признавая, что в системе внутригосударственных отношений (целое) существует определенная совокупность (часть) специфических связей и отношений, опосредующих жизненно важные потребности и интересы ее ключевого элемента - государства, нарушение которых способно вывести систему из состояния равновесия, объективно необходимо исследовать характер правового опосредования этих связей и отношений.

Первый вывод, который можно сделать, что эти связи и отношения через ключевой элемент - государство - затрагивают систему в целом. Второй - что они призваны обеспечить устойчивость системы. То есть они отражают только одно ее свойство - устойчивость. Именно этим обстоятельством и обусловливается сам характер правового регулирования. Для обеспечения устойчивости связей и отношений не обязательно оказывать через них активное влияние на другие связи и отношения в системе. Такой характер правового регулирования присущ другому свойству системы - функционированию. Для обеспечения устойчивости достаточно предотвратить возмущающее воздействие на связи и отношения в системе внутригосударственных отношений. Следовательно правовое опосредование жизненно важных связей и отношений системы затрагивающих ее устойчивость, объективно носит пассивный характер. Примером здесь является оговорка о публичном порядке, которая призвана обеспечить целостность и устойчивость системы внутригосударственных отношений при взаимодействии национальных правовых систем.

Так, если в результате иностранного судебного решения будет обращено взыскание на российскую ПВН, находящуюся на территории России, то вполне вероятно, что будет отказано в выдаче экзекватуры на основании неприемлемости такого решения для российского публичного порядка. При этом не оспаривается ни выбор применимого права, ни рассмотрение самого дела по существу, т.е. не затрагивается иностранная правовая система. Оговорка о публичном порядке обеспечивает не воздействие на иностранную правовую систему, а устойчивость и связей и отношений своей национальной правовой системы.

В тоже время, правовое опосредование другого свойства системы - ее функционирования - должно носить активный, преобразующий характер. Как отмечает Д.А. Керимов, "Система только в том случае является системой, если она действует, функционирует, выполняет определенную роль. Функционирует не только система в целом, но и каждый ее элемент. При этом функции элементов детерминированы, производны от функций системы в целом"*(332). Взаимодействуя с другими системами и внутри себя она институализирует себя в качестве системы и развивается. Соответственно должен быть и набор правовых средств, обеспечивающих указанное свойство системы. Одним из таких средств является коллизионное право. Именно этим свойством системы определяется социальная природа коллизионного права. Правовая же природа определяется его местом в правовой системе. Оно является вторым посредующим звеном между международным частным отношением и национальной правовой системой, имеющей с ним тесную связь, о чем более подробно будет сказано ниже.

Еще одним правовым средством, посредством которого обеспечивается функционирование системы - это императивные нормы, имеющие особое значение. Именно они формируют доминирующий тип правового регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества.

Таким образом, применение диалектико-материалистического и системно-структурного методов изучения взаимодействия национальных правовых систем позволяют сделать вывод о наличии закономерности, обусловливающей природу и сущность правового опосредования, природой и сущностью, во-первых, общественных отношений; во-вторых, связей, возникающих при обеспечении устойчивости, функционировании и взаимодействии систем внутригосударственных отношений и военно-технического сотрудничества, а также национальной правовой системы.

2.3.3.2. Вторая закономерность правового регулирования международных частных отношений в области ВТС: правом, свойственным гражданско-правовому отношению с иностранным элементом, является право, имеющее с этим отношением наиболее тесную связь.

Наукой международного частного права указанная закономерность практически не изучена. В многочисленных исследованиях высказывались лишь отдельные мнения о его природе, сущности и содержании, основанные больше на априорных аргументах, чем на применении адекватной методологии для изучения этого правового явления*(333).

Так, Н.Ю. Ерпылева подчеркивает: "Закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано, выступает как дополнительная формула прикрепления по сравнению с законом автономии воли и регулирует круг договорных правоотношений"*(334). По мнению М.М. Богуславского и В.П. Звекова введение для правового регулирования международных частных отношений неоднозначно сформулированных принципов и норм, не содержащих привязку к конкретной национальной правовой системе, приводит к непредсказуемости в определении применимого права*(335).

Данная закономерность обусловлена природой и сущностью, регулируемого общественного отношения и объективной необходимостью определения той правовой системы, которая имеет с ним более тесную связь, чем другие. Исходя из международной природы указанного общественного отношения, а также взаимодействия национальных правовых систем, как следствия функционирования системы, осуществление иностранного права не может рассматриваться как исключение из правила. Общим правилом здесь должно являться то, что в силу международного характера регулируемого общественного отношения объективно должен состояться выбор применимого права в порядке и на условиях, определенных своей национальной правовой системой.

Теоретически важно ответить на вопрос: каким образом осуществляется правовое регулирование международных частных отношений при взаимодействии систем внутригосударственных отношений и соответственно национальных правовых систем?

Особенность правового регулирования международных частных отношений состоит в том, что оно осуществляется не непосредственно материальными нормами, а опосредованно, т.е. выбор применимого права, являясь коллизионным правоотношением, в то же время входит в фактический состав гражданского правоотношения с иностранным элементом, призванного регулировать международное частное отношение.

Даже беглый взгляд на более чем восьмивековую историю международного частного права показывает, что основные усилия ученых были сосредоточены на поисках принципа разрешения коллизий иностранных законов при регулировании международных частных отношений, основанного на объективности связи правоотношения с национальной правовой системой.

Ответ на данный вопрос может быть найден только при применении средств, адекватных предмету правового исследования, т.е. прежде всего системно-правового метода. Исходная методологическая посылка для такого исследования сформулирована А.А. Рубановым: "В условиях отражения каждой правовой системой всех других правовых систем при решении вопроса, какая иностранная система подлежит подключению к механизму регулирования, должен использоваться критерий, сформулированный столь абстрактно, чтобы в принципе он мог указать на любую иностранную правовую систему"*(336).

Подходы в поисках объективного критерия для определения применимого права впервые были обозначены Савиньи, метод которого заключался в отыскании для каждого юридического отношения той правовой сферы, к которой это отношение принадлежит по самой своей природе*(337). Вместе с тем, "формула Савиньи не разрешила вопроса, чем определяется оседлость правоотношения в том, а не другом правопорядке, и все ее значение состояло только в указании пути, на котором следует искать решения конфликта между разноместными законами"*(338).

В российской науке международного частного права такой путь был указан Б.Э. Нольде, который писал, что: "Всякая коллизионная норма является ответом на вопрос о том, какой из разноместных гражданских материальных законов применяется к данной категории правоотношений, заключающих в себе международные (или междуобластные) элементы; ответ этот дается признанием обязательной силы за тем из этих законов, с которым данная категория правоотношения одним из своих международных (или междуобластных) элементов, по мнению данной коллизионной системы, всего теснее связана"*(339).

Указав путь - "принцип тесной связи правоотношения с правом" - Б.Э. Нольде не развил свою теорию для объяснения на чем основывается тесная связь. Свое слово в науке по этому вопросу сказал М.И. Брун, который считал, что: "выбор между разноместными законами материального права в случае их коллизии предполагает не только оценку содержания этих законов (их социальной цели), но и испытание крепости привязок. Содержание законов материального права оценивается для того, чтобы конфликтный законодатель мог сказать, может ли он допустить действие иностранного закона, буде образовалась какая-либо из четырех привязок правоотношения с иностранным элементом к его материальному законодательству; для начертания самой конфликтной нормы необходима дальнейшая оценка, - к какому из двух законодательств правоотношение тянется сильнее"*(340). Вместе с тем, в основании выбора того или иного вида коллизионных привязок лежит характер материальных норм, регулирующих правоотношение с иностранным элементом. Но в определенной мере эти правовые нормы являются субъективном выражением объективной потребности в регулировании конкретных общественных отношений порядком, прямо установленным этими нормами. В основании юридической силы привязки должно лежать не содержание материальной нормы, а характер и природа регулируемого этой нормой общественного отношения. Применение указанной нормой возможно в результате анализа насколько в ней и каким образом реализуется государственный интерес.

Поиск позитивных форм связей между правовой системой и правоотношением с иностранным элементом был продолжен советскими учеными. Советская доктрина международного частного права исходила из применения классических "жестких" коллизионных привязок. А.А. Рубанов попытался дать им научное обоснование: "Теоретическое достоинство этой категории норм состоит в том, что в основе употребляемых ими понятий лежат объективно существующие характеристики регулируемых социальных отношений. Конечно, эти характеристики отражаются в правовой норме в опосредованном виде, причем в некоторых правовых системах такое опосредование довольно сложно, а частично имеет искусственный характер: Тем не менее такая связь все же существует и может быть прослежена, хотя бы и в искаженном виде. Поэтому, не преувеличивая четкости решения вопроса об определении иностранной правовой системы, которая может быть достигнута с помощью использования таких понятий, следует все же признать, что нормы этого рода предпочтительнее предположения "отыскивать право, с которым данное отношение имеет наиболее тесную связь"*(341). Однако ученый не замечает, что те или иные коллизионные принципы как раз и отражают принцип наиболее тесной связи правоотношения с иностранным элементом с конкретной правовой системой, с точки зрения этой правовой системы. Каждый коллизионный принцип по своей сути и является юридической формой этой связи. Многие из них были выработаны в результате многовекового взаимодействия национальных правовых систем и поисков юристами наиболее объективных связей, связывающих международное частное отношение с конкретной правовой системой. Некоторые принципы очевидны и предопределены объектами правового регулирования. Например, если рассматривать отношения, связанные с оборотом вещей, то наиболее объективной будет их связь с той правовой системой, которая действует в месте нахождения вещи. Весьма трудно представить, что такая связь будет существовать между вещью, находящейся в Англии, и правовой системой Франции. Эта объективная связь и отражена в lex rei sitae.

Такой четкости и конкретности связи мы не видим при определении применимого права в отношениях, связанных с лицами. Личный закон может определяться либо lex domicilii, либо lex patriae. В отношениях, связанных с юридическим лицами, вариантов еще больше. В этом случае мы имеем как раз пример, когда связь такого элемента общественного отношения, как его субъект, с правовой системой не столь очевидна, вследствие чего не существует единого выработанного принципа, отражающего существо такой связи.

Еще более разнообразна картина в отношении обязательственного статута. Эволюция доктрины международного частного права претерпела значительные изменения в поисках наиболее оптимального критерия. Международному частному праву знакомы такие коллизионные привязки экономических отношений и основанных на них обязательственных правоотношений, как lex loci contractus и lex loci solutionis. Еще недавно связь внешнеэкономического общественного отношения с конкретной правовой системой была опосредована в советском праве законом места заключения сделки. Но судебная практика и развитие доктрины подсказали, что данный принцип не отражает объективную связь между международным частным отношением и правовой системой. В результате мы получили диверсифицированную систему принципов (презумпций), отражающих принцип применения права, тесно связанного с правоотношением (статьи 1210-1211 ГК РФ).

Последующее развитие российской доктрины показало безосновательность отказа от гибких коллизионных привязок, существование которых предопределено глобализацией мирохозяйственных отношений и интеграционными процессами в мировой экономике. Именно на эту тенденцию в развитии международного частного права обращают внимание А.И. Муранов и А.Н. Жильцов*(342).

Следует отметить, что существование принципа "тесной связи" для разрешения коллизий законов в международном частном праве имеет теоретические обоснование.

Указанный принцип отражает системный характер международного взаимодействия национальных правовых систем. Как уже было отмечено, национальная правовая система, будучи надстройкой системы внутригосударственных отношений, опосредует не только связи и отношения внутри системы, но и вовне, при взаимодействие самой системы и составляющих ее элементов с другими системами. При этом правовыми средствами обеспечиваются, как целостность системы, так и ее функционирование. Правовая надстройка должна обеспечить, как взаимодействие системы внутригосударственных отношений, тем самым объективно предполагая, что при правовом опосредовании общественных отношений, в которых присутствует иностранный элемент, возможна его связь не с национальной, а иностранной правовой системой, так и целостность системы. Возникающие при этом связи не должны произвести возмущающее воздействие на систему внутригосударственных отношений, которое может произойти, если разорвать объективно существующую связь международного частного отношения и правоотношения с иностранным элементом с национальной правовой системой.

Таким образом, исключительный характер должно носить исключение применения и осуществления иностранного права. Именно исключению из общего правила служит ряд правовых институтов в любой национальной правовой системе, как, например, оговорка о публичном порядке, императивные нормы, имеющие особое значение, недействительность правовых отношений, обход закона. С этой точки зрения принцип отыскания права, с которым данное правоотношение наиболее тесно связано, является объективной закономерностью взаимодействия различных национальных правовых систем.

Именно потому, что принцип тесной связи отражает закономерности функционирования (взаимодействия) систем внутригосударственных отношений и правового опосредования взаимодействия национальных правовых систем, исследуя эволюцию международного частного права, можно говорить о противоречии между содержанием такого правового опосредования, т.е. тесной связи применимого права с существом регулируемых отношений, и правовой формой такого опосредования, т.е. использованием традиционных жестких коллизионных привязок, отличающихся однозначностью и определенностью. Указанное противоречие было отмечено А.Н. Жильцовым и А.И. Мурановым, которые отмечали: "...на современном этапе развития международного частного права одним из основных противоречий в нем является напряженность между стремлением к правовой определенности, предсказуемости регулирования и потребности в гибком регулировании"*(343).

Важно ответить на вопрос о содержании принципа тесной связи. Речь идет о том, что указанный принцип выступает лишь юридической формой объективно существующей связи международного частного отношения, гражданско-правового отношения с иностранным элементом и национальной правовой системой. Однако любая форма содержательна. И это содержание далеко не однозначна в правовых системах и доктринах различных государств. Так, Е.В. Кабатова отмечает: "Если сравнивать структуру обычной коллизионной нормы с привязкой "тесная связь", то мы вынуждены будем признать, что "тесная связь" очень мало на нее похожа. Коллизионная норма, вернее привязка коллизионной нормы, всегда указывает на конкретную правовоую систему, подлежащую применению"*(344).

Так, в английской доктрине принцип тесной связи выражен в двух теориях: теории намерения и теории локализации. Теория намерения означает, что правом, свойственным договору является право, применение которого входило в намерение сторон. Доктрина локализации исходит из того, что таковым является право, в котором в большей степени группируются элементы договора. Различие между этими двумя теориями является различием между объективностью и субъективностью*(345).

Германская доктрина исходит из того, что правом свойственным договору, является право выбранное сторонами. Возможен также молчаливый выбор, когда применимое право определяется из норм договора или обстоятельств дела по таким признакам, как выбранная валюта, язык, место заключения договора, по юрисдикции суда или арбитража. В целом германская доктрина основана на определении права страны, которое имеет объективную и наиболее тесную связь с договором. В случае, если выбор применимого права не был сделан сторонами, применяется право, обеспечивающее исполнение договора, наиболее характерное для его сути (ст. 28 Вводного закона ГГУ)*(346).

Закономерность правового регулирования, заключающаяся в том, что правом, свойственным гражданско-правовому отношению с иностранным элементом является право, имеющее с ним наиболее тесную связь, институализирована в правовой системе в виде принципа тесной связи. Указанный принцип имеет не только, и даже не столько коллизионный характер в чистом виде, т.е. обусловливает применение соответствующей коллизионной нормы. В правовой действительности он имеет фундаментальное значение для регулирования международных частных отношений в целом, определяя соотношение коллизионного и материального регулирования в этой сфере. Оба указанных метода являются проявлениями указанной закономерности, так как опосредованное (коллизионное), либо прямое (материальное) регулирование является проявлением сущностных свойств принципа тесной связи. Определенные свойства международного частного отношения, обусловленные материальным содержанием и волевым опосредованием, предопределяют характер и существо воздействия на них национальной правовой системы для достижения результата адекватного национальным интересам. Именно этим определяется значение указанной закономерности и для регулирования военно-технического сотрудничества, характеризующегося доминированием государственного интереса. Государственный интерес предопределяет необходимость установления прямых устойчивых связей между гражданско-правовым отношением с иностранным элементом и российской правовой системой, проявляющейся в непосредственном регулировании наиболее существенных аспектов этих отношений. Императивными материальными нормами законодательства о ВТС прямо регулируются субъектный и объектный составы указанных правоотношений, а также некоторые субъективные права и обязанности при совершении сделок и исполнении обязательств по ним.

Вместе с тем даже в области ВТС государственный интерес не является настолько абсолютным, чтобы исключать применение к иностранным элементам правоотношений иностранные правовые системы. В этом нет объективной необходимости. Именно поэтому отдельные аспекты обязательственных правоотношений в отношении продукции военного назначения не требуют для их регулирования применения исключительно российского права и, соответственно, объективно тесной связью для них является не односторонняя связь с материальными нормами российского права, а диверсифицированная потенциальная связь с множеством национальных правовых систем, имеющая коллизионный характер.

Российская доктрина единодушна во мнении о коллизионной природе принципа тесной связи. Так, В.П. Звеков, подчеркивает: "Следует заметить, что значение "гибкой" коллизионной нормы, отсылающей к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано, переросло рамки "рядового" коллизионного правила". И далее: указанный принцип приобрел "статус" одного из основных коллизионных начал"*(347).

Однако, проведенное выше исследование принципа тесной связи, позволяет сделать вывод, что он имеет не столько коллизионную природу, т.е. локализованную исключительно рамками коллизионного права, сколько международно-частноправовую природу, отражая сущность и природу международного частного права в целом. Указанный принцип стоит над коллизионным и материальными методами правового регулирования международных частных отношений, отражающими только отдельные стороны правового регулирования в этой области.

Таким образом, принцип тесной связи является общим принципом международного частного права, определяющим основополагающие начала в правовом регулировании международных частных отношений. В тоже время, коллизионный и материально-правовой методы являются частными принципами международного частного права, применимость которых обусловлена действием принципа тесной связи (особенно наглядно это проявляется в действии императивных норм, имеющих особое значение). Необходимо подчеркнуть, что изменение позитивного правового регулирования международных частных отношений в настоящее время и выдвижение на первое место принципа тесной связи является результатом процессов глобализации, происходящих в мировом сообществе, и, прежде всего, интернационализации социально-экономических отношений между государствами.

2.3.3.3. Третья закономерность правового регулирования международных частных отношений в области ВТС: в областях социальной действительности, где доминирующим является не государственный интерес, а баланс интересов личности, общества и государства, правовое регулирование международных частных отношений осуществляется не непосредственно, а опосредованно - через коллизионные нормы.

Если первая закономерность имеет системно-структурную природу, характер правовых средств зависит от существа связей и отношений в структуре системы, то третья закономерность имеет системно-функциональную природу.

Необходимо иметь ввиду, что функциональные связи между компонентами исследуемых систем детерминированы самой системой, что на взаимодействии этих компонентов лежит печать той системы, в состав которой они входят, что функциональное взаимодействие этих компонентов подчинено единой цели, заданной данной системой*(348).

Существуют два способа правового регулирования связей и отношений в системе при ее функционировании: непосредственное и опосредованное.

Правовое регулирование связей и отношений в рамках системы внутригосударственных отношений происходит непосредственно, если не считать посредующего звена между общественным отношением и правовой нормой, которым является правоотношение.

При взаимодействии систем внутригосударственных отношений правовое регулирование таких отношений имеет весьма существенную особенность. Она связана с тем, что в системе внутригосударственных отношений существует особая совокупность общественных отношений и связей, посредством которых системы связаны с другими системами внутригосударственных отношений - международные частные отношения. Правовое опосредование объективно должно быть направлено на обеспечение такого взаимодействия и содержать соответствующие средства. Вместе с тем, в силу того, что указанные отношения, имеет межсистемный характер, но строго определенную привязку к системе внутригосударственных отношений, их правовое опосредование также имеет привязку к ее надстройке, т.е. к национальной правовой системе.

При взаимодействии систем внутригосударственных отношений и, соответственно, их национальных правовых систем нередко возникает проблема определения привязки того или иного правоотношения к указанным системам. Любая правовая система не исходит априори из их принадлежности к себе и, соответственно, регулировании этих отношений средствами своей правовой системы. Такой подход означал бы, что из него же могла исходить и иностранная правовая система. Именно эти обстоятельства явились теоретической основой определения закономерностей правового регулирования отношений, возникающих при взаимном отражении национальных правовых систем, обоснованных А.А. Рубановым, к которым относятся: 1) правовая система одной страны при регулировании общественных отношений исходит из существования правовых систем других стран*(349); 2) правовая система каждой страны при регулировании общественных отношений исходит из того, что в мире существуют комплексы социальных отношений, регламентируемые правовыми системами других стран*(350); 3) правовая система одной страны при регламентации общественных отношений исходит из того, что правовым системам других стран присуща способность регулировать особую группу социальных отношений, а именно отношения, обладающие иностранными характеристиками*(351).

Отрицание объективности национальных правовых систем и привязанности к ним международных частных отношений противоречило бы диалектико-материалистической обусловленности процессов и явлений в реальной действительности, а также не обеспечивало бы функционирование системы, как одного из ее основных свойств, т.е. противоречил бы их системной обусловленности.

Национальная правовая система объективно должна использовать комплекс правовых средств, позволяющих определить привязанность правоотношения с иностранным элементом к той или иной правовой системе. "Внедрение иностранного элемента в правоотношение, - как отмечает Б.И. Кольцов, - должно получить оценку с точки зрения значения для данного государства связи иностранного элемента с его системой, что предполагает появление возможности применения иностранного права, стоящего за этим иностранного элементом. Возникающее таким образом противоречие уже между правовыми системами также разрешается данным государством, при этом результатом этого разрешения может быть как применяемое местное, так и иностранное право"*(352). В области международных частных отношений нормативным комплексом таких средств является коллизионное право, которое, будучи связанным с конкретной национальной правовой системой, выступает посредующим звеном между ней и общественным отношением с иностранным элементом. Коллизионные нормы, считает М.М. Богуславский, "не могут рассматриваться только как абстрактные, алгебраические формулы, без выяснения породивших их причин, коренившихся как в различных других элементах надстройки, так и, в конечном счете, в материальных условиях жизни общества"*(353).

Таким образом, правовое регулирование общественных отношений, в которых один элемент связан с иностранной системой внутригосударственных отношений, осуществляется не непосредственно, а опосредованно, через коллизионное право, которое выступает подсистемой национальной правовой системы, выполняющей служебную функцию по правовому опосредованию международных частных отношений*(354). Следовательно, опосредованное правовое регулирование международных частных отношений обусловлено межсистемным характером этих отношений и привязанностью к конкретной национальной правовой системе средств их правового регулирования. Как отмечает Д.А. Керимов: "...целое воздействует на внешнюю среду не только прямо или через свои части, но и косвенно, путем воздействия на другие целостные системы или их элементы: При этом такое опосредованное воздействие нередко имеет ряд "этажей"... Здесь, как и во многих иных случаях, обнаруживается общая закономерность: подобно тому как базисные отношения определяют прямо или опосредованно, через промежуточные звенья все надстроечные явления, так и обратное воздействие последних на базисные отношения реализуется не только прямо, но и опосредованно, через другие надстроечные явления"*(355).

Коллизионное право, как социальное явление, относится к надстройке системы внутригосударственных отношений. Его специфика заключается в той социальной функции, которую она выполняет как особый элемент правовой надстройки. Его главное предназначение состоит не в обслуживании непосредственно международных частных отношений, а в правовом опосредовании надстроечных отношений над международными частными отношениями, а именно правоотношений с иностранным элементом. Если рассматривать правоотношение как посредующее звено между общественными отношениями и правовой нормой*(356), то коллизионные нормы опосредуют не международные частные отношения, а посредующее между ними и правовой нормой звено - правоотношения с иностранным элементом. Как подчеркивает М.И. Брун: "Каждая коллизионная норма без сомнения, приводиться в движение только при наличности частноправового отношения, но охраняет она не специальные интересы субъектов этого отношения, а территориальные и личные пределы действия законов гражданского оборота"*(357). Возникающее при этом коллизионное правоотношение является вторым посредующим звеном между международным частным отношением и материальной нормой, применимой национально-правовой системы. В этом состоит его юридическая природа.

Необходимо ответить на один принципиальный вопрос: в чем заключается сущность коллизионного метода правового регулирования, как специфичного метода международного частного права? Коллизионный метод направлен на правовое регулирование не общественных отношений, а надстроечных правовых отношений с иностранным элементом, основанных на международных частных отношениях. Сущность коллизионного метода заключается не в том, чтобы правовыми средствами непосредственно урегулировать специфичное общественное отношение, а в том, чтобы отыскать объективно существующую связь между правоотношением с иностранным элементом и национальной правовой системой, связать их друг с другом, и только таким опосредованным способом, используя объективно применимое материальное право, урегулировать международное частное отношение. В этой связи В. Корецкий подчеркивает, что "участие коллизионной нормы в регулировании бесспорно, ибо она - неразрывное звено правового воздействия*(358).

Взаимодействие системы, как ее имманентное свойство, должно осуществляться на основе средств и методов, обеспечивающих, с одной стороны, соответствие структуре системы внутригосударственных отношений, т.е. той совокупности (целостности) связей внутригосударственной системы, которая и институализирует ее в качестве системы, с другой стороны, конкретно-историческому состоянию системы, проявляющуюся в ее вариантной структуре. При этом следует исходить из того, что отражение иностранного права характеризуется тем, что на обеих сторонах находятся надстроечные категории. В конечном итоге речь идет о том, чтобы совокупность применимых средств правового регулирования при взаимодействии национальных правовых системы соответствовала закону динамического равновесия системы.

Специфика коллизионные правоотношений в том и состоит, что они как раз направлены на обеспечение взаимодействия различных систем внутригосударственных отношений в целях обеспечения их функционирования. Взаимодействие систем осуществляется на уровне подсистемы международных частных отношений через посредство коллизионных правоотношений. Системные качества коллизионных правоотношений направлены именно на обеспечение такого взаимодействия. Другое дело, что исходя из специфики предмета правового регулирования, т.е. конкретных международных частных отношений, содержание коллизионного правоотношения может быть различным, но это содержание определятся уже не системными качествами коллизионного права, а его системно-функциональными особенностями.

В основе системно-функциональных свойств коллизионных правоотношений лежат свойства материальных правоотношений, которые в свою очередь определяются характером лежащих в их основе международных частных отношений. Эти свойства не затрагивают системно-структурных свойств указанных отношений. Они лишь отражают специфику предмета правового регулирования не как системного явления, а как самостоятельного явления объективной действительности. В силу специфических свойств некоторых объектов социальной действительности в их правовом опосредовании, применяется коллизионный метод, отсылающий к использованию своей национально-правовой системы. Классический пример - одностороння привязка к российскому праву формы внешнеэкономической сделки.

Такая отсылка к lex fory может сложиться в силу различных причин объективного и субъективного характера. Это может быть связано и с конкретными установками различных социальных сил в государстве, интересами самой системы, определяемые удобством использования такого метода коллизионного регулирования, в силу особенностей развития доктрины, обосновывающей именно такой способ взаимодействия и т.д. Но эти отношения объективно направлены на взаимодействие. Именно поэтому, исходя из особенностей коллизионного права, коллизионных правоотношений, невозможно конструировать на их основе исключение взаимодействия различных систем внутригосударственных отношений, так как их природа направлена как раз на обеспечение такого взаимодействия. Через посредство коллизионного права обеспечивается устойчивость системы внутригосударственных отношений, определяющей рамки и пределы воздействия на международные частные отношения иностранной национально-правовой системы.

Применительно к предмету настоящего исследования необходимо подчеркнуть, что в области военно-технического сотрудничества не существует специальных коллизионных норм, определяющих регулирование международных частных отношений в этой сфере. Анализ коллизионного права показывает, что даже в специфичных областях социальной действительности, в которых доминируют государственные интересы, действует единая система коллизионных привязок, обеспечивающая соблюдение и реализацию указанных интересов. Так, применимость российского права обеспечивается по вопросам оборотоспособности продукции военного назначения законом места нахождения вещи (lex rei sitae), а возможность быть субъектом внешнеторговых сделок в отношении ПВН, как российских, так и иностранных лиц - личным законом юридического лица (lex societatis). То есть указанные вопросы регулируются общими императивными коллизионными нормами, отсылающими к правовым системам, имеющим тесную связь с существом правоотношения, в том числе и к российскому праву.

Другие аспекты внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества, касающиеся обязательственных правоотношений, вообще не стали предметом исключительного государственного интереса и соответственно регулируются диспозитивными коллизионными нормами. К ним относятся: 1) порядок заключения внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения; 2) права и обязательства сторон, вытекающие непосредственно из внешнеторговой сделки в отношении ее предмета; 3) переход риска; 4) средства правовой защиты в случае нарушения внешнеторгового договора*(359); 5) заключение договоров с российскими разработчиками и производителями продукции военного назначения для исполнения контрактных обязательств; 6) выбор правопорядка, которому они намерены подчинить права и обязанности по внешнеторговой сделке в отношении продукции военного назначения. Указанные аспекты регулируются на основе унифицированных норм международного частного права (Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г.), либо права, выбранного сторонами (lex voluntatis), либо, если такой выбор не состоялся, правом страны продавца (lex venditoris).

В науке международного частного права начинает проявляться тенденция в научном обосновании тупиковости коллизионного метода правового регулирования. Так, Е.В. Кабатова пишет: "Необходимо отметить, что процесс сравнения материально-правовых норм для отыскания единственно необходимой, не новый для МЧП, однако, если раньше он использовался как исключение, то в настоящее время применяется весьма широко. Такая динамика развития позволяет предположить, что в дальнейшем этот процесс будет развиваться и в отдаленном будущем может вообще вытеснить классический коллизионный метод"*(360).

Однако говорить о тупиковости коллизионного регулирования теоретически не обоснованно. Право регулирует общественные отношения, которые в свою очередь представляют материальное содержание и волевое опосредование. Воля людей определяется материальными и социальными потребностями, присущими исторически конкретному типу социально-экономического развития общества. Будучи осознанными индивидами и преломленными через их сознание, а также объективированные в массовом сознании социальных групп в объективной реальности они выступают как индивидуальные интересы людей и общие интересы государства и общества. В силу весьма существенных различий объективной реальности, в которой находятся люди, общества и государства, объективно невозможно полная унификация потребностей и интересов в планетарном масштабе. Более того, процесс глобализации предполагает именно не унификацию и слияние потребностей и интересов, а осознание общности интересов, как международного, так и мирового сообщества. Не противопоставление интересов личности интересам общества и государства, а национальных интересов интересам интернациональным, а их согласование путем взаимоприемлемого баланса. Таким образом, можно сделать вывод, что в объективной реальности всегда будут существовать общественные отношения, опосредующие интересы личности и государства отличные от интересов других личностей и государств, но в то же время максимально согласованные с интересами международного и мирового сообществ. Это различие обусловлено, материальными, социальными, культурными, историческими и психологическими условиями жизни людей, обществ и государства. Именно этим объективным фактором обусловлено различие и в правовом опосредовании этих общественных отношений, и, соответственно, возможностью возникновения коллизий между правовыми системами, обслуживающими различные общества. Особенно это заметно в брачно-семейных и наследственных отношениях, в которых весьма сильны именно исторические и культурные корни. Весьма трудно предположить в обозримом будущем, что в странах западной культуры признают полигамные браки, а в странах восточной культуры откажутся от полигамных. Именно это обстоятельство создает объективную основу для существования коллизионного метода регулирования.

Третья закономерность имеет ограниченную сферу применения. Она действует только в области международных частных отношений в рамках подсистемы международного частного права национальной правовой системы. Если мы возьмем сферу общественных отношений, имеющих публичный характер, то наличие в них иностранного элемента в целом не обусловливают их опосредованное правовое регулирование. Публичные интересы, входящие в содержание волевого опосредования, которые в свою очередь являются элементами общественных отношений, предопределяют необходимость их прямого правового регулирования. Особенно это характерно для уголовных, государственных (конституционных) и процессуальных правоотношений.

В тоже время, в сфере административно-правовых отношений, связанных с внешнеторговым и валютным законодательством, все заметнее становится тенденция отказа от прямого (непосредственного) правового регулирования. Особенно заметна такая тенденция в швейцарском законодательстве, которое нормативно закрепило возможность опосредованного регулирования публичных правоотношений с иностранным элементом*(361). Швейцарская доктрина исходит из того, что пока иностранная норма обслуживает прежде всего частные интересы, суд не может отказаться от ее применения только потому, что она принадлежит к иностранному публичному праву*(362).

Таким образом, можно сделать вывод, что закономерность, обусловливающая опосредованное (коллизионное) регулирование гражданско-правовых отношений с иностранными элементом в областях, где отсутствие доминирование государственного интереса, институализированна в принцип опосредованного (коллизионного регулирования) международных частных отношений. В основе принципа коллизионного регулирования лежит общий принцип тесной связи международного частного права. Принцип тесной связи обусловливает опосредованное (коллизионное), а не прямое (непосредственное) регулирование международных частных отношений, в которых доминирующим является не приоритет государственных интересов, а баланс интересов личности, общества и государства. Принцип коллизионного регулирования является частным принципом международного частного права.

В то же время, в областях международных частных отношений, в которых доминирует приоритет государственных интересов, системная зависимость правового опосредования от существа регулируемых общественных отношений, имеет другую природу и свойства, основанную на иной закономерности, чем коллизионное регулирование таких общественных отношений.

2.3.3.4. Четвертая закономерность регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества: международные частные отношения, имеющие особое значение для государства, т.е. в которых реализуется исключительный государственный интерес и законодательно установлен приоритет интересов государства в вопросе о соотношении интересов личности, общества и государства, регулируются не опосредованно, т.е. коллизионными нормами, а непосредственно - императивными материальными нормами национального права.

В науке международного частного права неоднократно предпринимались попытки изучения императивных норм*(363). Однако, вследствие отсутствия адекватной методологии их исследования они не могли привести к позитивному результату, раскрывающему природу, сущность и содержание императивных норм материального права прямого действия.

Для того, чтобы определить природу императивных норм, как надстроечного правового явления системы внутригосударственных отношений, необходимо исследовать соотношение указанных норм с другими институтами международного частного права - коллизионными нормами и оговоркой о публичном порядке. Вместе с тем, как отмечает А.И. Муранов, "...современной тенденцией развития международного частного права является все более широкое распространение института применения императивных норм права суда и права третьего государства (императивных не в смысле внутреннего регулирования, а в смысле коллизионного регулирования): Представляется, что эта тенденция является выражением процесса "сжатия" "позитивной" концепции публичного порядка, выделения ее части в отдельный институт международного частного права"*(364).

Если коллизионное право призвано обеспечить функционирование указанной системы через взаимодействие с другими аналогичными системами, то оговорка о публичном порядке призвана обеспечить сохранение устойчивости системы внутригосударственных отношений при таком взаимодействии, т.е. тех элементов, которые являются системообразующими и тех свойств этих элементов, на сохранение которых и направлена совокупность (целостность) связей и отношений системы внутригосударственных отношений. В данном случае речь идет о таком особом системообразующем элементе этой системы, как государство и таких его свойствах, как суверенитет и независимость.

Каждый из вышеназванных правовых явлений имеет строго отведенное место в системе и соответствующее, определяемое их природой, характер и содержание. Коллизионное право опосредует международные частные отношения не прямо, а опосредованно через правоотношения с иностранным элементом, сущность которого состоит в поиске правовой системы, с которой эти отношения наиболее тесным образом связаны.

Оговорка о публичном порядке также взаимодействует с иностранной правовой системой опосредованно, т.к. она не допускает осуществления негативного воздействия на систему внутригосударственных отношений не иностранных национально-правовых систем, а правоотношений с иностранным элементом. Сам факт существования указанных отношений не способен затронуть структуру системы, тем более оказать на нее влияние. Воздействие происходит, когда правоотношение, как социальное явление начинает взаимодействовать с другими социальными явлениями в национальной правовой системе. Только в этот момент можно оценить эффект такого взаимодействия и его последствия для всей системы. Если этот эффект способен вывести систему внутригосударственных отношений из равновесия, нарушив целостность его связей и отношений, тогда национальная правовая система через посредство оговорки о публичном порядке пресекает возмущающее на нее воздействие, не допуская сам негативный эффект. При этом само правоотношение не затрагивается, так как по своей сути, как надстроечное правовое явление, имеющее системно-функциональное содержание, оно не затрагивает структуру системы. Именно поэтому неоправданно при применении оговорки о публичном порядке однозначно отсылать к применению исключительно своей национально-правовой системы. Объективно это не предопределяется потребностями системы внутригосударственных отношений и именно поэтому статьей 1193 ГК РФ определена отсылка к российскому праву при применении оговорки о публичном порядке только при необходимости.

Таким образом, мы рассмотрели системную природу коллизионных норм и оговорки о публичном порядке. Следующим вопросом, следующим из методологии исследования, является вопрос о месте императивных норм, имеющих особое значение в национальной правовой системе.

Для этого необходимо ответить, по крайней мере, на два вопроса: 1) место общественных отношений и связей, которые опосредуются императивными нормами, имеющими особое значение, в системе внутригосударственных отношений, и 2) содержание этих правовых явлений. Ответы на них в совокупности позволят определить природу, сущность и содержание императивных норм, имеющих особое значение.

Применительно к предмету поставленного вопроса необходимо исходить из следующего. Во-первых, неотъемлемым свойством системы внутригосударственных отношений является ее функционирование через ее взаимодействие с другими аналогичными системами. Во-вторых, с другими системами взаимодействует как система в целом, так и отдельные ее элементы. При этом система, с одной стороны, взаимодействуя с другими системами, проявляет себя именно как системное явление, как определенная целостность связей и отношений, отличающаяся от целостности других связей и отношений. С другой стороны, при таком взаимодействии система допускает только такое воздействие на свою структуру, которое не позволяет вывести ее из состояния равновесия. В данном случае речь идет именно о взаимодействии самой системы внутригосударственных отношений. Элементы системы взаимодействуют как внутри системы так и вне ее. Взаимодействие элементов системы, упорядоченное определенным образом через связи и отношения, в своей однородной совокупности образуют структуру системы. Взаимодействие же элементов, не как системных, а самостоятельных явлений социальной действительности, позволяет проявить им свою ценность именно в этом качестве, т.е. отделить их от других социальных явлений и детерминировать как некую целостность свойств, качеств, связей и отношений, представляющих ценность не с точки зрения системы, а элементов системы.

Таким образом, рассматривая взаимодействие системы внутригосударственных отношений необходимо исходить прежде всего из того, что в результате этого система проявляет себя именно в этом качестве, как социальное явление и обеспечивает устойчивость, как необходимое условие ее существования. При взаимодействии же элементов системы они проявляют себя не с точки зрения обеспечения устойчивости системы, а как самостоятельные социальные явление, имеющие внутреннюю логику и целостность.

Особенность правового опосредования структуры системы внутригосударственных отношений заключается в том, что все они в целом должны быть направлены на обеспечение устойчивости системы. При этом в расчет не берутся внутренние потребности каждого элемента в отдельности и при таком опосредование не ставится цель сохранения самостоятельности и индивидуальности элемента системы. В силу этого правовые средства, направленные на обеспечение того или иного свойства системы, совокупности его связей и отношений, формирующих целостность, требуют однородного правового оформления, так как их предметом выступает однородная совокупность явлений и связей. Указанные свойства также формируют и характер правового опосредования, так как именно базисные отношения оформляют существо отношений надстроечных. Особенно наглядно это проявиться при исследовании проблемы публичного порядка в международном частном праве.

В то же время правовое опосредование самостоятельного социального явления, являющегося в то же время элементом системы внутригосударственных отношений, подчиняется той же внутренней логике и направлено на обеспечение этих явлений в качестве самостоятельных. Однако функционирование каждого элемента системы создает воздействующий поток, имеющий в своей основе не единый центр, как это происходит при функционировании системы в целом, а разнородные центры и, соответственно, хаотичные связи и отношения, направленные вне системы, для институтализации этих явлений в качестве самостоятельных.

Так, государство, с одной стороны, должно рассматриваться как важнейший элемент системы внутригосударственных отношений, совокупность связей и отношений которого с другими элементами системы формируют ее структуру. С другой стороны, государство преследует свои собственные цели и задачи, отвечающие ее собственной внутренней логике, реализующей при своем функционировании не только потребности и интересы как системного социального явления, но и как самостоятельного, независимого, суверенного социального явления. Его связи и отношения направлены как на обеспечение свой детерминации в рамках системы, так и вне ее. При этом реализуются весьма разнородные потребности и интересы государства (имущественные, политические, социальные и т.д.). В силу разнородности предмета их правовое опосредование требует различных средств. В то же время другие элементы системы (социальные группы, люди) также преследуют свои цели, обусловленные их внутренними потребностями, как системными, так и внесистемными. Все это в совокупности создает разнонаправленное, разнородное правовое опосредование при функционировании различных элементов системы внутригосударственных отношений. Таким образом, правовые средства, опосредующие те или иные потребности социальных явлений, которые выступают не в качестве системных явлений, носят разнородный характер и требуют не единого, а различных правовых средств. Одним из таких средств являются императивные нормы, имеющие особое значение, в международном частном праве.

Вместе с тем приведенные выше рассуждения объясняют только тот факт, что не существует единой императивной нормы, имеющей особое значение, призванной обеспечить потребности и интересы каждого элемента системы. Множественность указанных норм объясняется, как разнородным характером опосредуемых ими отношений, так и множественностью субъектов отношений - элементов системы. Так как речь идет об обеспечении целостности не системы, а ее отдельных элементов, правовое опосредование множества целостностей системы также носит множественный характер.

Таким образом, при определении природы императивных норм, имеющих особое значение, первый вывод состоит в том, что указанные императивные нормы, как правовые явления, не призваны обеспечить целостность системы внутригосударственных отношений. Тогда встает вопрос: что же все таки они опосредуют?

Выше уже говорилось, что каждый элемент системы в то же время представляет собой и самостоятельное социальное явление, характеризуемое свой неповторимой целостностью связей и отношений. Речь идет в данном случае не о формировании целостности, которая институализирует совокупность в некое самостоятельное социальное явление, а об обеспечении существования и сохранения самого социального явления. Обеспечение целостности возможно различными по характеру и содержанию средствами. Одни из этих средств носят пассивный характер и направлены на предотвращение негативного воздействия на социальное явление внешней среды без ответного активного воздействия на них, например таковыми являются правовые средства, опосредующие недействительность правовых отношений или предотвращающие обход закона. Другие средства, наоборот, призваны оказывать активное преобразующее воздействие на явления социальной действительности с целью их изменения в нужном направлении и необходимым способом, удовлетворяющем определенные потребности того субъекта, который способен оказывать активное воздействие на связи и отношения в системе. В конечном итоге природа и характер правовых явлений зависит от природы и характера базисных отношений, которые ими опосредуются. Таким образом, применительно к институту императивных норм в международном частном праве можно сказать, что ими опосредуются отношения и связи такого самостоятельного социального явления, как государство, направленные на обеспечение целостности системы внутригосударственных отношений, и выражающееся в активном воздействии на: 1) другие элементы системы, 2) элементы других систем или 3) сами системы. Как подчеркивает Л.А. Алексидзе: "В любой правовой систем определенная совокупность юридически обязательных норм составляет костяк существующего в данном обществе правопорядка, отступление от которого путем заключения частных договоров, контрактов, сделок, т.е. разрешенных правом форм установления юридических прав и обязанностей между субъектами права, строго запрещается либо самими этими нормами, либо такой запрет подразумевается в силу важности этих норм для правовых и морально-этических требований общества. Нормы этого характера относятся к категории императивных норм или норм jus cogens"*(365).

Следующий вопрос, требующий изучения: чем императивные нормы, имеющие особое значение, в международном частном праве отличаются от других средств правового воздействия, имеющие в своей основе активное преобразующее начала, например, императивных норм гражданского права? Применительно к теме настоящего исследования речь идет о том, что определенная часть отношений, в которые вступают иные, кроме государства, элементы системы внутригосударственных отношений, опосредуется не коллизионным правом, представляющим второй уровень опосредования международных частных отношений через правоотношения с иностранным элементом, а непосредственно через материальные нормы национально-правовой системы. Причем такое прямое воздействие национально-правовой системы происходит не во всех случаях, когда характер тех или иных норм носит властный преобразующий характер, а только в особых случаях. Встает вопрос: в каких случаях?

В силу того, что государство занимает в системе особое положение, с одной стороны, формируя, как направленность, так и содержание связей и отношений, с другой, находясь в неразрывной связи с другими элементами системы, оказывающими на него влияние своими связями и отношениями как внутри системы, таки вне ее, оно заинтересовано, чтобы все эти связи и отношения, не характеризующиеся системными признаками, были упорядочены определенным образом. В этих целях государство формирует определенное правовое опосредование этих связей и отношений. Но всеобщая связанность и детерминированность элементов в системе также обусловливает объективную необходимость не только упорядочить связи и отношения между элементами системы, но в то же время обеспечить реализацию жизненных потребностей и интересов государства, которые могут быть затронуты при таком взаимодействии. Причем они могут быть затронуты даже, когда государство и не является участником конкретных отношений, но всеобщая детерминированность отношений и связей в системе объективно затрагивает государственные интересы и потребности.

В первом приближении речь должна идти о потребностях и интересах, опосредование которых связями и отношениями позволяет говорить о некоей их целостности, институализирующихся в качестве самостоятельного социального явления - государства. Основными, но не исчерпывающими, из них являются такие свойства государства, как суверенитет и независимость. Именно исключительное назначение указанных свойств позволяет отделить их от других свойств государства, как социального явления, имеющих значение для его существования, но не столь принципиальное, как вышеназванные.

Таким образом, необходимо отличать отношения и связи государства, как сложного социального явления, имеющие принципиальное значение для его существования в качестве самостоятельного социального явления, от отношений и связей, определяемых внутренними потребностями и интересами государства в упорядочении определенным образом межэлементных отношений и связей в рамках системы внутригосударственных отношений. Соответственно, указанным видам связей и отношений оформляется их правовое опосредование. Правовые средства, опосредующие жизненные для государства связи и отношения, отличаются от правовых средств, опосредующих иные связи и отношения, имеющие для государства не столь принципиальное значение. Особенно явно указанное отличие проявляется при взаимодействии различных национально-правовых систем. Так, если при таком взаимодействии затрагиваются жизненные свойства государства, к примеру его суверенитет и независимость, то государство стремится обеспечить не равные партнерские отношения, а в одностороннем порядке воздействовать на них. В этом случае государство заинтересовано не только в том, чтобы предотвратить негативное воздействие на него других правовых систем, а активно воздействовать на международные частные отношения, с целью урегулирования этих отношений необходимым для него образом, причем непосредствено, а не опосредованно через коллизионное право. Такая особенность указанных средств, которые в международном частном праве получили название императивных норм, имеющих особое значение, или норм прямого действия, определяется особыми свойствами, опосредуемых ими отношений и связей.

Совсем иная картина наблюдается при взаимодействии государства с другими элементами своей системы внутригосударственных отношений (людьми и образованными ими социальными группами) с целью упорядочения в своих интересах возникающих при этом межэлементных связей и отношений. Здесь правовое опосредование обеспечивается не императивными нормами международного частного права, имеющими особое значение, а императивными материальными нормами гражданского права. Указанные нормы призваны обеспечить реализацию интересов государства не в рамках его взаимодействия с другими системами внутригосударственных отношений, а в рамках взаимодействия с другими элементами своей системы внутригосударственных отношений.

Таким образом, различие между императивными материальными нормами международного частного права, имеющими особое значение, и императивными нормами гражданского права обусловлено системной природой, лежащих в их основе связей и отношений, которые объективно определяют своеобразие их правового опосредования. На это обращает внимание и А.Н. Жильцов, когда пишет, что юридическая сила императивных норм прямого действия "имеет своей основой особую значимость для соответствующего государства общественных отношений, составляющих предмет регулирования этих норм"*(366). Вместе с тем, прямое действие императивных норм, имеющих особое значение, при регулировании международных частных отношений носит многоаспектный характер, обусловливая необходимость отдельного теоретического исследования каждого аспекта.

Прежде всего, необходимо определить соотношение императивных коллизионных и материальных норм при регулировании международных частных отношений.

Императивные коллизионные нормы нельзя обойти никаким соглашением, ибо государство в них установило степень возможного поведения субъектов права, степень их свободы. Эти нормы необходимо рассматривать как нормы специального законодательства, установленного для регулирования международных частных отношений, и соответственно пользующиеся приоритетом по отношению к другим нормам. Они не могут быть изменены соглашением сторон. Если же такое соглашение состоялось, то оно недействительно.

В то же время, нормы национального материального права для того, чтобы иметь эффект прямого действия, т.е. быть непосредственно применимыми, несмотря на возможность применения иностранного права, когда это предусмотрено императивными коллизионными нормами, должны обладать не просто императивными свойствами с точки зрения материального права, а именно особыми императивными свойствами, преодолевающими силу коллизионных, в том числе императивных, правил, отсылающих к иностранному праву.

Следует исходить из того, что, если по данному вопросу существуют одновременно императивные коллизионная и материальная нормы, причем первая отсылает к иностранном у праву, а вторая предполагает применение национального материального права, то приоритет имеет материальная норма. Такой вывод можно сделать, исходя из принципа тесной связи, содержанием которого выступает правило разрешения коллизий во внутреннем праве - lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим), имея ввиду, что законодатель специально установил материально-правовую норму прямого действия, регулирующую отношения, в которых реализуется исключительный государственный интерес.

Рассмотрим ситуацию на конкретном примере. В соответствии со статьями 1195 и 1202 Гражданского кодекса и статьей 1 Закона о ВТС правоспособность иностранного субъекта ВТС осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения будет определяться его личным законом (lex societatis). То есть в случае возникновения спора буд применена императивная коллизионная норма. Подпунктом 6 части 2 статьи 1202 Гражданского кодекса в содержание личного закона входит порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав. Исходя из указанной нормы, иностранный субъект ВТС должен получить субъективное право на исполнение обязательств по внешнеторговой сделке в отношении российской продукции военного назначения в порядке, определяемом своим национальным правом. Однако соблюдение указанного национального порядка, является всего лишь одним из позитивных оснований для наделения иностранного субъекта соответствующим правом, причем имеющим привязку только к своей правовой системе. Другое основание связано с российской правовой системой. В законодательстве о ВТС установлены императивные материальные правила, имеющие особое значение для интересов государства, в соответствии с которыми права и обязанности сторон по такой сделке появляются только после принятия решения управомоченным государственным органом (Правительством РФ или КВТС России), разрешающего поставку ПВН в иностранное государство*(367). Соответственно, указанное решение является вторым правовым основанием субъективного права на исполнение контрактного обязательства, как иностранного, так и российского субъектов ВТС. То есть в данном случае мы видим, что порядок приобретения субъективных прав определяется не только применимым, на основании императивной коллизионной нормы, иностранным правом, но и императивной материальной нормы законодательства о ВТС.

Другим, еще более характерным примером особых императивных свойств российских материальных норм в области ВТС, является субъективное право на вывоз ПВН с таможенной территории Российской Федерации, которое может получить исключительно российский, а не иностранный, субъект ВТС. Речь идет о том, что действующее контрактное обязательство в отношении ПВН не наделяет стороны субъективным правом на вывоз указанной продукции с таможенной территории, соответственно, указанное обязательство невозможно исполнить фактически. Статьей 4 Закона о ВТС установлен разрешительный порядок экспорта и импорта ПВН, который осуществляется через лицензирование вывоза и ввоза этой продукции. Вывезти ПВН с территории России можно, только получив лицензию КВТС России на ее вывоз, которая выдается исключительно российскому субъекту ВТС, наделяя его субъективным правом на перемещение соответствующего товара через таможенную границу*(368). Следовательно иностранная правовая система вообще исключается из порядка наделения своего импортера ПВН субъективным правом на перемещение ПВН через российскую таможенную границу.

Таким образом, как мы видим, в указанных случаях императивные материальные нормы законодательства о ВТС в силу их особого значения для обеспечения государственных интересов обладают приоритетом перед соответствующими императивными коллизионными нормами.

Сказанное выше применимо и для определения соотношения диспозитивной коллизионной нормы и императивной нормы материального права, имеющей особое значение.

Вторым аспектом рассматриваемой проблемы является соотношение императивных норм прямого действия, принадлежащих к различным национальным правовым системам.

Здесь необходимо исходить из объективности существования национальных правовых систем, в нормативном элементе которых имеются в наличии императивные нормы, имеющие особое значение для интересов государства. Соответственно может возникнуть ситуация, когда на регулирование гражданско-правового отношения с иностранным элементом будут претендовать материальные нормы прямого действия, принадлежащие к различным правовым системам. При этом необходимо исходить из того, что, в силу особой значимости для интересов каждого государства указанных норм, речь идет не о коллизионном регулировании соответствующих правоотношений с иностранным элементом, а о прямом (непосредственном) применении императивных норм, имеющих особое значение для интересов каждого государства.

Особенность рассматриваемого аспекта заключается в том, что в этом случае не действуют позитивные коллизионные правила правового регулирования указанных отношений. Вопрос решается судом на основе анализа связей гражданско-правовых отношений с иностранным элементом с национальными правовыми системами. В случае возникновения спорного вопроса судом, прежде всего, должен быть изучен вопрос о наличии соответствующих императивных правил lex fory, а также применимое, в силу объективно существующих связей указанного правоотношения, иностранное право, содержащее императивные нормы прямого действия. Дальнейшее разрешение возникшей коллизии возможно на основе принципа тесной связи, являющегося общим принципом международного частного права. При этом должны учитываться, прежде всего, интересы собственного государства, так как указанные нормы, так или иначе, связаны с позитивной основой правового обеспечения национальной безопасности собственного государства. При этом, в соответствии с частью 2 статьи 1192 Гражданского кодекса судом должны учитываться назначение и характер, а также последствия применения или неприменения императивных норм, имеющих особое значение, иностранной национальной правовой системы, имеющей тесную связь с указанным правоотношений. Вместе с тем, применимость иностранных императивных норм должна оцениваться с точки зрения обеспечения интересов собственного государства. Именно поэтому, суд, будучи обязанным учитывать эти нормы (часть 2 статьи 1192 ГК РФ), не обязан, а может принять их во внимание, т.е. применить или не применить (часть 1 статьи 1192 ГК РФ). Указанный подход является практической реализацией принципа тесной связи, который выступает позитивной основой для прямого, а не опосредованного действия императивных норм, имеющих особое значение.

Вопрос о соотношении императивных норм прямого действия различных национальных правовых систем особенно актуален в области военно-технического сотрудничества, так как именно в рамках национально-правового, а не международно-правового регулирования реализуются основополагающие интересы государств при обороте ПВН на мировом рынке. Рассмотрим ситуацию на конкретном примере.

В соответствии со статьей 6 Закона о ВТС перечень объектов гражданских прав, относящихся к продукции военного назначения, ограниченной в обороте и разрешенной к передаче инозаказчикам, определяется российским законодательством. В соответствии со статьей 18 Положения Китайской Народной Республики о контроле за экспортом военной продукции вопросы квалификации товаров в качестве ПВН и определения их оборотоспособности определяются на основе китайского права. Можно предположить ситуацию, когда поставленный в Китай товар по российскому праву будет относиться к продукции военного назначения, а по китайскому нет. Причем соответствующие нормы обеих правовых систем носят императивный характер и имеют особое значение для интересов каждого из государств. Особенно это актуально в отношении поставок запасных частей к продукции военного назначения, идентификация которых носит неоднозначный характер. Соответственно, от применения императивных материальных норм той или иной правовой системы будет зависеть действие или исключение действия российской системы экспортного контроля. Суд каждого из государств при возникновении спорного вопроса будет исходить, прежде всего, из интересов своего государства, так как указанный интерес и определяет содержание принципа тесной связи с точки зрения этого государства.

Содержание принципа тесной связи при столкновении императивных норм прямого действия, принадлежащих к различным национальным правовым системам, не имеет позитивной основы. В каждом конкретном случае суду для определения применимости своих или иностранных императивных норм необходимо провести анализ соотношения реализуемых в соответствующих международных частных отношениях особых государственных интересов, а также насколько они обеспечиваются императивными нормами прямого действия*(369). Именно такой подход имеет в виду О.Н. Садиков, когда пишет: "...решение практических вопросов может достигаться только в результате толкования соответствующих национальных норм. Иногда строго императивный характер таких предписаний ясно выражен в содержании и редакции таких норм, в иных случаях вывод может быть сделан на основе общепринятых приемов толкования"*(370). Рассмотренный случай еще раз подчеркивает основополагающее значение для международного частного прав принципа тесной связи, который лежит не только в основе коллизионного, но и материального регулирования*(371).

Третий аспект рассматриваемой проблемы - это соотношение специальных материальных норм, призванных регулировать международные частные отношения, и коллизионных норм.

По поводу специальных материальных норм М.М. Богуславский пишет, что они непосредственно установлены государством "для регулирования внешнеэкономических отношений или иных отношений с иностранным, или международным элементом"*(372). И далее: "Специфика этих правил состоит в том, что они решают тот или иной вопрос по существу, содержат прямые материально-правовые нормы, не используя коллизионного метода"*(373).

Исходя из того, что обе группы норм относятся к национальному позитивному праву, их соотношение должно регулироваться принципом - lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим). Проблема заключается в том, что обе группы норм могут рассматриваться как специальные, призванные регулировать международные частные отношения.

Вместе с тем, анализ сущности этих норм показывает следующее. Коллизионные нормы призваны регулировать выбор применимого права. Эффект регулирования международного частного отношения возникает только вместе с выбранным в соответствии с ними применимым материальным правом. Такой выбор распространяется на регулирование отношений, обладающих не конкретными, а родовыми признаками, т.е. на все международные частные отношения, относящиеся к определенному роду отношений. Например, отношения правоспособности юридических лиц основаны на личном законе юридического лица, в основе которого лежит тот или коллизионный принцип - в России принцип инкорпорации (закон страны, где зарегистрировано юридическое лицо). В то же время материально-правовые нормы, регулирующие конкретные международные частные отношения, прежде всего внешнеэкономические, по отношению к другим нормам, в том числе коллизионным, должны рассматриваться как специальные, так как они регулируют конкретные международные частные отношения, и, соответственно должны обладать приоритетом перед другими нормами внутригосударственного права, в том числе коллизионными.

Однако, если провести анализ Федеральных законов "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности", "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами", "Об экспортном контроле", то можно сделать вывод, что коллизионный вопрос с точки зрения внутреннего права, то есть о применимости материальных норм указанных законов, либо коллизионных, не встает. Часть норм этих законов основана на общих коллизионных принципах международного частного права. Другая часть относится к институтам административного права, регулирующим отдельные вопросы государственного управления в соответствующих сферах. Остается третья категория - это материальные нормы частного характера, изданные для регулирования внешнеэкономических отношений. Однако их анализ показывает, что эти нормы по своей природе являются императивными нормами, имеющими особое значение. Таковы, например, статьи 16 и 17 Закона о внешнеторговой деятельности, определяющие институты экспортного контроля и государственной монополии, статьи 6 и 12 Закона о ВТС, устанавливающие ограничения и субъектный состав в области военно-технического сотрудничества и т.д. Таким образом, мы возвращаемся к первому и второму из выше рассмотренных случаев: о соотношении коллизионных норм (императивных и диспозитивных) и материальных норм, имеющих особое значение, разрешение которого основано на принципе lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим), т.е. приоритет за названными материальными нормами.

Таким образом, анализ императивных качеств норм, имеющих особое значение, говорит, что речь идет не о всех императивных нормах, а о их некоторой части, обладающей определенными позитивными качествами, позволяющими исключить применение иностранных норм и обусловливающих собственное их прямое применение. Именно на это обращает внимание Л.А. Алексидзе, который пишет: "Основа jus cogens - защита юридических и морально-политических устоев, на которых зиждется все здание правовой надстройки и без которых невозможно было бы функционирование всей системы общественных отношений, закрепленных в праве и охраняемых государством"*(374). В первую очередь это касается тех императивных норм, которые по своей юридической природе являются разрешениями в форме обязывания в сферах, где, исходя из публичных интересов, государством введен общий запрет и установлены, в качестве исключения, разрешения в виде обязываний субъектам правовых отношений поступать конкретно-определенным, а не иным способом. Это относится к правовым режимам разрешительного типа, представляющих, с позитивной точки зрения, совокупность общих запретов, разрешений и обязываний в сферах действия особых публичных интересов. Ю.Г. Морозова по этому поводу считает, что институт норм непосредственного применения защищает нормативный (законодательно закрепленные) ordre public*(375). Причем речь идет не только об интересах государства, но также интересах частных лиц и общества в целом, имеющих для них существенное значение с точки зрения обеспечения национальной безопасности.

Особенность правового регулирования международных частных отношений в области ВТС заключается в установлении непосредственного, а не опосредованного, через коллизионную норму, правового регулирования наиболее существенных аспектов указанных отношений в этой области. При этом может показаться, что непосредственное правовое регулирование международных частных отношений, связанных с экспортом продукции военного назначения, противоречит закономерности, обусловливающей их опосредованное (коллизионное) правовое регулирование. Однако, прямое регулирование охватывает не весь комплекс международных частных отношений, связанных с экспортом продукции военного назначения, а только самые существенные, касающиеся субъектно-объектного состава гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, а также некоторых субъективных прав при заключении внешнеторговых сделок и осуществления, вытекающих из них прав и обязанностей. Указанные аспекты напрямую затрагивают публичные интересы государства и могут повлиять на его национальную безопасность. Их нарушение способно оказать возмущающее воздействие на внутрисистемные связи системы внутригосударственных отношений, обеспечивающие ее целостность. Объективно обусловленная тесная связанность принципиально важных для государства аспектов внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества с российской системой внутригосударственных отношений, прежде всего государством, и, соответственно, российской правовой системой, исключают опосредованное регулирование возникающих связей и отношений и предопределяют применение к ним императивных материальных норм, имеющих особое значение, российской, а не иностранной правовой системы.

Как отмечалось, исключительный публичный интерес охватывает лишь отдельные, наиболее существенные аспекты внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения. К таковым не относятся: выбор правопорядка, которому стороны намерены подчинить права и обязанности, определение момента перехода рисков, возникновение и прекращение права собственности при совершении внешнеторговых сделок, выбор средств правовой защиты при нарушении одной из сторон своих обязательств, выбор формы расчетов и средств платежа, способа исполнения обязательства. Правовое воздействие на указанные аспекты сделок в отношении продукции военного назначения основано на закономерности их опосредованного (коллизионного) регулирования и прежде всего на принципе lex voluntatis, в силу которого стороны свободны в выборе применимого права, регулирующего обязательственный статут этих сделок.

Вместе с тем, необходимо отметить, определенный абстрактно-теоретический характер изложенных рассуждений, которые весьма непросто использовать при разрешении конкретного дела. Встает вопрос: как практически, а не теоретически определить случаи исключения коллизионного регулирования и, соответственно, использования непосредственного материального регулирования. То есть речь идет о позитивных критериях применения императивных норм, имеющих особое значение. В целом эта проблема касается природы и сущности императивных норм, имеющих особое значение. В данном случае необходимо выявить лишь формально-правовые критерии, позволяющие в правоприменительной практике определить сферы исключительных государственных интересов, обусловливающие непосредственно-материальное, а не коллизионное регулирование, возникающих на их основе отношений.

Основой для определения сфер коллизионного (опосредованного) либо материального (непосредственного) регулирования является выявление сфер действия общих дозволений и запретов, обусловливающих характер и порядок правового регулирования возникающих в них правоотношений. Теоретические аспекты общих дозволений и запретов и действующих в них режимов правового регулирования были разработаны С.С. Алексеевым*(376). Применительно к предмету настоящего исследования необходимо отметить следующее.

Именно в силу разрешительного порядка возникновения и осуществления субъективных прав и обязанностей в сфере действия общего запрета, относящегося к национальной правовой системе, исключается коллизионное (опосредованное) регулирование указанных отношений. Правовые нормы, устанавливающие общий запрет, имеют в своем основании специфичные общественные отношения, затрагивающие коренные интересы государства в системе внутригосударственных отношений. Этим обстоятельством обусловливается непосредственное регулирование указанных отношений материальными нормами своей национальной правовой системы. Формальное отражение указанных исключительных публичных интересов находит в существовании и действии императивных норм, создающих вместе с запретами разрешительный порядок правового регулирования. Их природа не обусловливает широкую сферу применения указанных норм, как это можно встретить в российской доктрине международного частного права*(377).

Применительно к области ВТС общие запреты установлены: 1) на экспорт и импорт продукции военного назначения; 2) на деятельность в области военно-технического сотрудничества; 3) на объекты гражданских прав в сфере военно-технического сотрудничества - поставляться может исключительно продукция военного назначения, включенная в список продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам; 4) на участие иностранных лиц в военно-техническом сотрудничестве - ими могут быть только иностранные государства, или управомоченные лица этих государств, включенные в список государств, в которые разрешена передача продукции военного назначения.

Другим примером является установление жестких локальных запретов в сферах действия общих дозволений, которые обеспечивают соблюдение интересов государства не менее эффективно, чем общие запреты.

Так, каждое юридическое лицо, получившее право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, ограничено в рамках этой правоспособности осуществлять конкретные юридические действия, направленные на поставки военной продукции инозаказчикам. Экспортер должен получить субъективное право на осуществление юридически значимых действий, направленных на заключение того или иного вида экспортно-импортной сделки, либо исполнение обязательств по ней*(378).

Исполнение контрактного обязательства в отношении ПВН ограничено разрешительным порядком вывоза соответствующей ПВН с таможенной территории России. Фактически исполнение контрактного обязательства, т.е. передача продукции инозаказчику, возможно только после получения лицензии КВТС России на ее вывоз*(379).

2.3.3.5. Пятая закономерность регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества предполагает необходимость гармонизации и унификации правового регулирования международных частных отношений, что является следствием глобализации социально-экономических отношений в рамках мирового сообщества*(380).

Данная закономерность обусловлена не только взаимодействием национальных правовых систем, но и взаимодействием, мирового сообщества, международной системы и национальных правовых систем. Как отмечает И.И. Лукашук: "Глобализация - объективная закономерность, и воспрепятствовать ее развитию не в состоянии никакие силы"*(381). Процессы глобализации охватывают как межгосударственные отношения, т.е. международное сообщество, так и системы внутригосударственных отношений*(382). Она "...затрагивает все аспекты социально-экономической жизни практически всех стран мира и этот процесс объективен и необратим"*(383). Государства пришли к пониманию того, что установление единых правил регулирования поведения субъектов различных правовых систем способствует повышению эффективности их взаимоотношений, снятию барьеров и препятствий на пути осуществления ими своих субъективных прав и обязанностей, что в целом отражает глобализационные процессы*(384). Именно в силу этих обстоятельств объективным процессом глобализации является установление единых (унифицированных) материально-правовых норм, регулирующих поведение субъектов международных частных отношений. Таким образом - унификация и гармонизация - это, во-первых, отражение процессов интернационализации в рамках процесса глобализации, во-вторых, данный процесс протекает в рамках международного сообщества и затем трансформируется в национальных правовых системах. В целом данный процесс отражает взаимосвязанность и взаимообусловленность процессов, протекающих в мировом сообществе*(385).

Диалектико-материалистическая обусловленность права социально-экономическим отношениями общества являются теоретической основой для вывода, что несмотря на процессы глобализации и соответствующего ему процесса материально-правовой унификации остаются весьма существенные различия в сущности и содержании правого опосредования возникающих международных частных отношений. Формы правового опосредования могут быть близки, например оговорка о публичном порядке, императивные нормы, обход закона. или личный закон юридического лица, но содержание этих правовых явлений различно. В объективной действительности право выступает в своем единстве формы и содержания, а это единство различных правовых явлений не одинаково.

Кроме того, необходимо исходить из того, что право регулирует общественные отношения, которые представляют собой единство материального содержания и волевого опосредования. В волевом опосредовании находят отражение потребности и интересы участников этих отношений. Весьма непросто предположить, что существующие потребности индивидов конкретного общества будучи преломленными через их сознание в реальности будут выступать, как не индивидуальные интересы, а интересы социальные*(386). Тенденция, конечно, идет именно в этом направлении, так как глобализация социально-экономической жизни объективный процесс, но это процесс, происходящий в материальной жизни общества. Глобализация сознания индивидов, политических деятелей и социальных групп куда более сложный процесс. Объективно она отстает от процесса глобализации социально-экономической сферы и именно в силу этого в международных частных отношения на современном этапе можно отметить две ярко выраженные тенденции: во-первых, преобладание национальных интересов над интернациональными, во вторых, индивидуальных над социальными*(387). "В наиболее общем смысле, - пишет А.В. Левашова, - глобализация включает в себя сжатие мира в целом и быстрый рост осознания этого. Глобальное развитие складывается из двух основных тенденций: с одной стороны, рационализации и унификации форм экономического и общественного прогресса, а с другой - естественного стремления различных внезападных типов социокультурной организации к самосохранению, а ради этого зачастую и к обособлению"*(388). Как правильно отмечает И.И. Лукашук*(389), следует различать области, созревшие для глобальной гармонизации, и те, в которых гармонизация реальна лишь на региональном уровне, прежде всего это касается межгосударственных отношений, направленных на регулирование прав человека и международную безопасность, право международных договоров. И это объективно, так как эти отношения прежде всего затрагивают именно глобальные проблемы. Вернее сказать явнее всего.

Международные частные отношения затрагивают их не столь явно, но связь существует самая прямая. Имущественные, семейные и трудовые отношения напрямую связаны с такими глобальными проблемами человечества, как проблема народонаселения. Осознание глобальности этой проблемы, а соответственно, и необходимости глобального международно-правового регулирования, эволюционный, долговременный процесс, который займет значительно больше времени, чем аналогичный процесс занял в области международных публично-правовых отношений. И это объективно. Процесс ускорения международно-правовой унификации в области прав человека был обусловлен двумя мировыми войнами, в области международной безопасности - холодной войной, когда угроза выживания человечества стала весьма реальной, экологические проблемы обусловлена научно-технической революцией и загрязнением окружающей среды. Проблемы же народонаселения не столь явны в силу чего не осознанны всем человечеством. То, что они осознанны отдельными политическим деятелями и учеными не стало достоянием массового сознания. Это с одной стороны. С другой, весьма существенны различия между отдельными странами и регионами. И различны аспекты этой проблемы. Например, для одних государств весьма актуален демографический аспект этой проблемы. Для других - продовольственный. Возможность обеспечить себя продовольствием и отсутствие такой возможности. В силу этого потребности различных государств, а значит и проживающих в них людей, весьма различны. Им соответствуют и интересы. В реальной действительности весьма трудно представить, что могут существовать унифицированные международные частные отношения, в которых волевое опосредование выражено через унифицированные интересы всех сторон. Речь идет о том, что необходимо достижение баланса интересов, причем в двух плоскостях: интернационального и национального - одна плоскость; другая - индивидуального и социального*(390). Именно осознание необходимости достижения указанных балансов, как проявление глобализации находит отражение в развитии международного частного права.

С другой стороны унификация указанных интересов в двух обозначенных плоскостях объективно невозможна. Всегда будут интересы интернациональные и национальные, а также индивидуальные и социальные. В этом выражается суть диалектико-материалистической обусловленности реальной действительности и ее развития. Именно указанная объективность обусловливает практическую невозможность достижения полной унификации интересов*(391), соответственно, общественных отношений, в т.ч. международных частных, и, как следствие, унификации международно-правового регулирования международных частных отношений. Стремиться к этому надо, в силу объективно происходящих процессов глобализации. Но необходимо понимать, что полной унификации достичь не удастся. Все это является теоретической основой для осознания объективной необходимости дальнейшего развития международного частноправового регулирования соответствующих отношений, причем по всем направлениям, как материальном, так и коллизионном, максимально, учитывающем реальные процессы глобализации, происходящие в мировой социально-экономической системе.

Такой подход объективно обусловлен и процессами, происходящим в международной жизни. В конце 80-х начале 90-х гг. была модной концепция единого правового пространства Европы, что можно было рассматривать как перевод процессов глобализации из социально-экономической сферы в политическую и правовую, практическая реализация которого потребовала принятия действенных шагов по унификации прежде всего материально-правового регулирования общественных отношений, в том числе и в области и международных частных отношений. Однако, как отмечает И.И. Лукашук, "после прекращения существования СССР западные державы утратили интерес к реализации концепции, хотя с точки зрения общеевропейских интересов она приобрела еще большее значение. Что же касается России, то ее внешняя политика сосредоточилась на обеспечении чисто национальных интересов"*(392). Это еще раз подчеркивает, с одной стороны, объективную основу для существования различий в национальных правовых системах и, соответственно, необходимости дальнейшего совершенствования национальных кодификаций международного частного права, с другой, объективную необходимость не только международного материального, но и коллизионного регулирования международных частных отношений.

В целом же необходимо сделать вывод, что и коллизионное регулирование, и прямое регулирование императивными материальными нормами, имеющими особое значение, и регулирование унифицированными материальными и коллизионными нормами, обусловлены объективными тенденциями в рамках единого процесса глобализации.

2.4. Публично-правовое регулирование в области военно-технического сотрудничества

2.4.1. Правовая основа участия органов государственной власти

в регулировании, координации и контроле в области

военно-технического сотрудничества

2.4.2. Государственная монополия - основополагающий принцип

государственной политики в области военно-технического

сотрудничества

2.4.3. Система экспортного контроля - основной метод осуществления

государственной монополии

2.4.4. Лицензирование ввоза и вывоза продукции военного назначения

2.4.1. Правовая основа участия органов государственной власти в регулировании, координации и контроле в области военно-технического сотрудничества

Место и роль публично-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества определяются следующим:

во-первых, нормативно установленные объекты государственного контроля являются позитивными границами реализации государственных интересов в области военно-технического сотрудничества. В рамках этих границ действует принцип приоритета интересов государства по отношению к интересам личности и общества. Выход за эти границы означает ущемление интересов общества и соответственно неправомерен;

во-вторых, в рамках публично-правового регулирования определена система государственных органов, участвующих в осуществлении военно-технического сотрудничества, полномочия которых также составляют позитивную основу указанного регулирования;

в-третьих, публично-правовое регулирование включает в себя правовые средства*(393) (институты), обеспечивающие реализацию интересов государства в области военно-технического сотрудничества. Основными правовыми средствами механизма публично-правового регулирования в области ВТС являются государственная монополия, экспортный контроль, лицензирование ввоза и вывоза продукции военного назначения.

Рассмотрим более подробно содержание публично-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества.

Позитивные границы определения и реализации интересов государства в области военно-технического сотрудничества закреплены в ст. 7 Закона о военно-техническом сотрудничестве, определившей объекты государственного контроля, и ст. 7-11 названного закона, наделившими государственные органы полномочиями в этой сфере.

Статьей 7 Закона о военно-техническом сотрудничестве определены объекты государственного контроля, которые являются одним из элементов позитивных границ реализации государственных интересов в области военно-технического сотрудничества. К ним относятся:

эффективность системы государственного регулирования в области военно-технического сотрудничества;

соблюдение международных обязательств Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества;

эффективность использования бюджетных средств, выделяемых на финансирование военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами;

эффективность использования федеральной собственности субъектами военно-технического сотрудничества;

ценообразование на экспортируемую продукцию военного назначения с учетом экономических интересов Российской Федерации;

поступление, движение и использование доходов, получаемых от экспорта продукции военного назначения;

исполнение нормативных правовых актов в области военно-технического сотрудничества.

Другим элементом публично-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества являются полномочия государственных органов, участвующих в осуществлении военно-технического сотрудничества, к которым относятся: Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации и федеральные органы исполнительной власти. Как отмечает А.Л. Рыбас, указанные органы являются одновременно структурными элементами как системы военно-технического сотрудничества, так и системы обеспечения национальной безопасности*(394), "в системе обеспечения национальной безопасности ВТС является не только инструментальным средством, но и функцией таких структурных элементов системы обеспечения национальной безопасности, как Президент Российской Федерации, Совет Безопасности, Правительство Российской Федерации и федеральные органы исполнительной власти..."*(395).

Центральное место в системе государственного управления занимает Президент РФ, на которого возложено осуществление руководства государственной политикой в области военно-технического сотрудничества*(396).

Президентом РФ принимаются основополагающие решения по управлению военно-экспортной политикой принимаются, которая является сферой его исключительной компетенции и не подлежит контролю со стороны законодательной власти. Такое положение, с одной стороны, обеспечивает большую оперативность в управлении, с другой, приводит к гипертрофированным перегибам в формировании управляющих воздействий на экономические отношения военно-технического сотрудничества.

Вместе с тем, исключительные полномочия Президента РФ в области военно-технического сотрудничества не означают их неограниченность в этой сфере, и как уже говорилось, только рассмотрение какого-либо принципа государственной политики в совокупности и в контексте с другими принципами могут дать объективное представление о характере и сущности рассматриваемого явления. В данного случае, принцип исключительной президентской компетенции и контрассигнации необходимо рассматривать вместе с принципом исключения неоправданного вмешательства государственных органов во внешнеторговую деятельность субъектов ВТС.

Закон о ВТС устанавливает объективные границы полномочий государственных органов в области экспорта вооружений и военной техники.

В ст. 9 Закона о ВТС определены полномочия Президента Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества, в соответствии с которой Президент Российской Федерации:

осуществляет руководство государственной политикой в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами;

определяет в ежегодном послании Федеральному Собранию основные направления деятельности в области военно-технического сотрудничества;

принимает решение об установлении военно-технического сотрудничества с иностранными государствами, а также решения о приостановлении, прекращении и возобновлении этого сотрудничества;

устанавливает ограничения в области военно-технического сотрудничества;

определяет федеральные органы исполнительной власти по координации, контролю в области военно-технического сотрудничества и решению других задач государственного регулирования в этой области, а также создает в случае необходимости консультативные органы по вопросам военно-технического сотрудничества;

определяет порядок осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, исключающий нанесение ущерба обороноспособности и безопасности Российской Федерации, а также неоправданное вмешательство государственных органов во внешнеторговую деятельность российских субъектов военно-технического сотрудничества, ограничивающее для них возможность конкуренции с иностранными производителями продукции военного назначения;

принимает решение о создании в установленном порядке специализированных федеральных государственных унитарных предприятий, основанных на праве хозяйственного ведения, являющихся государственными посредниками при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения;

устанавливает порядок предоставления российским организациям права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения;

определяет порядок лицензирования в Российской Федерации ввоза и вывоза продукции военного назначения, экспорт и импорт которой подлежат контролю и осуществляются по лицензиям. Указанный порядок лицензирования предусматривает рассмотрение заявок и принятие решения по ним в срок не более одного месяца;

принимает решение по вопросу оказания военно-технической помощи иностранным государствам;

принимает решения по вопросам сотрудничества с иностранными государствами в области разработок продукции военного назначения;

принимает решение о передаче иностранным заказчикам лицензий на производство продукции военного назначения;

принимает иные решения в пределах своих полномочий.

В аспекте государственного контроля в области экспорта вооружений и военной техники данные полномочия Президента РФ необходимо корреспондировать со ст. 7 Закона о ВТС, которая определила объекты государственного контроля над этой областью. Вследствие того, что расширение перечня объектов государственного контроля подзаконными нормативными правовыми актами неизбежно будет означать ограничение хозяйствующих субъектов в их правах (своей волей и в своем интересе совершать сделки, осуществлять субъективные права и исполнять обязанности, вытекающие из них - принцип автономии воли), которое возможно только в случаях, предусмотренных федеральным законом (ст. 1 ГК РФ), любое расширение названного перечня возможно не иначе, как в Законе о ВТС, который является специальным нормативным правовым актом в этой сфере, и, соответственно, имеет приоритет над другими законами и иными актами.

Правительство Российской Федерации обеспечивает реализацию государственной политики в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами и издает в пределах своих полномочий нормативные правовые акты по вопросам, связанным с разработкой, производством, ввозом и вывозом продукции военного назначения*(397).

Совершенно очевиден юридический факт, что установленная Законом система военно-технического сотрудничества совершенно исключает полномочия Правительства РФ самостоятельно устанавливать ограничения субъективных прав в области военно-технического сотрудничества, т.к. данное полномочие закреплено исключительно за Президентом РФ. Ограничительные полномочия могут быть получены Правительством РФ только в одном случае, если они делегированы ему Президентом РФ в пределах предоставленного ему правомочия на установление ограничений. Президент РФ воспользовался такой возможностью, предоставив Указом от 1 декабря 2000 г. N 1953 Правительству РФ полномочия устанавливать в некоторых направления военно-технического сотрудничества порядок ограничения субъективных прав, но не сами ограничения, как объекты государственно-управляющих воздействий на права субъектов ВТС. Данную прерогативу Президент РФ оставил за собой. Введение Правительством РФ ограничений прав субъектов ВТС в соответствии с постановлениями от 2 октября 1999 г. N 1109 и 20 ноября 1999 г. N 1273 неправомерно.

В соответствии с пунктом 1 приложения к Указу Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 Правительству РФ поручено определить порядок подготовки и обучения военных кадров и военно-технический персонал иностранных государств*(398); пунктом 3 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами Правительству РФ поручено определить порядок разработки списка ПВН, разрешенной к передаче инозаказчикам (список N 1) и списка государств, в которые разрешена передача ПВН (список N 2)*(399); пунктом 9 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами на Правительство РФ возложено определение порядка проведения выставок и показов ПВН*(400).

В соответствии со ст. 10 Закона о ВТС Правительство Российской Федерации:

обеспечивает реализацию государственной политики в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами и издает в пределах своих полномочий нормативные правовые акты по вопросам, связанным с разработкой, производством, ввозом и вывозом продукции военного назначения;

заключает международные договоры по вопросам военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами;

создает двусторонние и многосторонние межправительственные комиссии по военно-техническому сотрудничеству;

выходит с законодательной инициативой установления налоговых, таможенных и иных льгот, а также принятия иных мер по государственному стимулированию деятельности российских юридических лиц в области военно-технического сотрудничества;

осуществляет государственное регулирование внутреннего и внешнего ценообразования на продукцию военного назначения;

определяет порядок расчетов между производителями и разработчиками продукции военного назначения при поставках ее на экспорт;

определяет порядок возмещения возможного ущерба (выплаты компенсаций) субъектам военно-технического сотрудничества в случае принятия в установленном порядке решения о приостановлении или прекращении военно-технического сотрудничества с иностранными государствами;

определяет государственного заказчика в области военно-технического сотрудничества;

осуществляет иные полномочия в области государственного регулирования военно-технического сотрудничества в соответствии с законодательством Российской Федерации.

В соответствии со ст. 11 Закона о ВТС федеральные органы исполнительной власти, ведающие вопросами военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, осуществляют реализацию решений Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации по вопросам регулирования и контроля деятельности в области военно-технического сотрудничества и реализацию положений международных договоров в области военно-технического сотрудничества.

В системе обеспечения национальной безопасности при осуществлении ВТС также задействованы: Комиссия по вопросам военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, являющаяся совещательным и консультативным органом при Президенте РФ, разрабатывающим для главы государства предложения, касающиеся основных направлений государственной политики в области военно-технического сотрудничества*(401); Управление Президента Российской Федерации по внешней политике*(402); Совет Безопасности Российской Федерации*(403).

Федеральные органы исполнительной власти по координации и контролю в области военно-технического сотрудничества, а также по решению других задач государственного регулирования в этой сфере определены в приложении к Указу Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953*(404). К ним относятся: Минобороны России, МИД России, Минфин России, Минпромнауки России, Минэкономразвития России, Минюст России КВТС России, ГТК России, СВР России, ФСБ России, российские оборонные агентства.

Изучение Закона о ВТС и Указа Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953 позволяет выделить объекты государственного управления в области военно-технического сотрудничества. К ним относятся:

структура государственных органов, осуществляющих регулирование и координацию в области экспорта вооружений и военной техники;

осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения;

ценовые аспекты и финансовые потоки при осуществлении внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества;

законность деятельности как государственных органов, так и субъектов внешнеторговой деятельности в этой области.

Объектами государственного контроля как составной части государственного управления при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения являются также субъективные права при совершении сделок и исполнении обязательств по ним. Полномочия государственных органов в отношении сделок имеют строго определенные позитивные границы, выход за которые будет означать необоснованное вмешательство во внешнеторговую деятельность субъектов ВТС.

2.4.2. Государственная монополия - основополагающий принцип государственной политики в области военно-технического сотрудничества

Составной частью публично-правового регулирования в области военно-технического сотрудничества являются правовые средства, обеспечивающие реализацию государственных интересов в этой сфере.

Анализ законодательства показывает, что основным правовым средством является государственная монополия на деятельность в области военно-технического сотрудничества, определенная ст. 4 Закона о ВТС в качестве одного из принципов государственной политики в этой сфере*(405).

В силу того что военно-техническое сотрудничество как системное явление, состоит из подсистем государственного управления и внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, необходимо определить, какая из подсистем является предметной областью государственной монополии.

Рассмотрим подсистему государственного управления, которая является областью исключительной компетенции государства.

Государственное управление не может быть объектом государственной монополии в силу того, что государственная монополия выступает средством реализации исключительной компетенции государства, одной из форм управляющих воздействий на экономические отношения и инструментом контроля над управляемыми объектами, т.е. одним из средств государственного управления. Соответственно, объектом государственной монополии в сфере военно-технического сотрудничества объективно могут быть только экономические отношения (т.е. внешнеторговая деятельность в отношении продукции военного назначения), международные экономические отношения, опосредующие продвижение российского вооружения и военной техники на мировой рынок, и российские организации, получившие право на этот вид деятельности.

Теоретически важно различать соотношение понятий "государственная монополия внешней торговли" и "государственная монополия" как понятие внешнеторгового законодательства.

Государственная монополия внешней торговли - это прежде всего экономическая категория. Она "распространяется на всю область отношений данной страны по ее внешнему торговому обороту, охватывает все виды внешнеторговых сделок, включая все виды технических услуг и научно-технического сотрудничества, которым присуща эквивалентность, возмездность и которые носят, следовательно, товарно-денежный характер. Все эти товарно-денежные отношения опосредуются применением гражданско-правовых и гражданско-процессуальных категорий*(406). Как отмечает Е.Т. Усенко, государственная монополия является прерогативой государства "не передается тем субъектам права, которые наделяются правоспособностью совершения операций и сделок по внешней торговле: предоставляя этим организациям в тех или иных пределах специальную правоспособность по совершению определенного вида сделок по внешней торговле, государство сохраняет за собой... административный контроль в отношении всей совокупности внешнеторговых операций, совершаемых его хозяйственными организациями"*(407).

Отмена государственной монополии внешней торговли обусловила кардинальное изменение характера государственного воздействия на внешнеторговую деятельность. Как отмечает Е.С. Кувшинов, государство отказалось от непосредственного осуществления внешней торговли (за исключением закупок для собственных государственных нужд), следовательно, более не приходится говорить об управлении применительно к субъектам внешнеторговой деятельности, государство лишь регулирует их предпринимательскую (т.е. осуществляемую на свой страх и риск) деятельность*(408).

Государственная монополия, как институт внешнеторгового законодательства, является одним из методов нетарифного регулирования государством внешнеторговой деятельности в отношении установленных законом объектов гражданских прав. Данный метод характеризуется ограниченностью сферы своего применения и строгой регламентацией содержательной стороны, предполагающей исчерпывающий перечень объектов, установленный законом, и строго определенный тип субъектов правоотношений государственной монополии - государственные унитарные предприятия, в отношении которых осуществляется государственная монополия.

Закономерен вопрос: является ли государственная монополия средством управляющего воздействия на внешнеторговую деятельность в сфере военно-технического сотрудничества? Федеральным законом от 13 октября 1995 г. N 157-ФЗ "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" предусмотрены различные средства государственно-управляющих воздействий на внешнеторговые отношения в зависимости от объектов.

Статьей 16 названного закона определено, что в целях защиты интересов Российской Федерации при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении вооружений, военной техники и товаров двойного назначения, а также соблюдения международных обязательств Российской Федерации по нераспространению оружия массового уничтожения и иных наиболее опасных видов оружия и технологий их создания в Российской Федерации действует система экспортного контроля. Номенклатура подпадающих под экспортный контроль вооружений и военной техники определяется перечнями и списками, устанавливаемыми указами Президента РФ по представлению Правительства РФ. Указанной статьей в качестве правового механизма государственно-управляющих воздействий на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения определена система экспортного контроля, которая в соответствии с законом относится к методам нетарифного регулирования внешнеторговых отношений. Вместе с тем ст. 17 этого же закона определено, что на экспорт (импорт) отдельных видов товаров может быть установлена государственная монополия.

Таким образом, Федеральный закон "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" в качестве мер нетарифного регулирования определяет как систему экспортного контроля, так и государственную монополию. Однако анализ названного закона не позволяет выявить соотношение двух правовых средств государственно-управляющего воздействия на специфические общественные отношения.

Иную картину мы видим, если обратиться к Закону о ВТС. Статьей 4 этого Закона государственная монополия определена в качестве одного из основных принципов государственной политики в этой сфере, а система экспортного контроля - одним из методов реализации государственной монополии в области военно-технического сотрудничества (ст. 5 Закона о ВТС). Следовательно, Закон о ВТС впервые определяет содержание института государственной монополии и его соотношение с институтом экспортного контроля применительно к области военно-технического сотрудничества.

В соответствии со ст. 4 Закона о ВТС содержанием государственной монополии на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения является:

осуществление исключительных полномочий органов государственной власти Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества:

введение разрешительного порядка экспорта и импорта продукции военного назначения;

регламентирование военно-технического сотрудничества в соответствии с военно-политическими и экономическими интересами Российской Федерации;

проведение единой государственной политики в области формирования внешнеторговых цен на продукцию военного назначения;

обеспечение бюджетного финансирования экспорта и импорта продукции военного назначения, осуществляемых во исполнение международных обязательств Российской Федерации.

Анализ законодательства в области военно-технического сотрудничества позволяет сделать вывод, о существовании правового института государственной монополии внешнеторгового законодательства. Институт государственной монополии представляет собой совокупность правовых норм, определяющих исключительную компетенцию Российской Федерации при регулировании внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества в целях обеспечения национальной безопасности и выполнения международных обязательств.

Диалектико-материалистический подход к исследованию государственной монополии предполагает изучение ее социальной природы и сущности. Природа государственной монополии состоит в том, что она является правовым механизмом, обеспечивающим управляющие воздействия со стороны государства на все отношения, связанные с внешнеторговым оборотом продукции военного назначения, в целях обеспечения ее национальных интересов и соблюдения международных обязательств.

Сущность государственной монополии заключается в обеспечении защищенности интересов государства при осуществлении военно-технического сотрудничества.

Государственная монополия обеспечивает устойчивость системы военно-технического сотрудничества через институциональные структуры и правовые механизмы, прежде всего систему экспортного контроля и лицензирование ввоза и вывоза указанной продукции в целях реализации интересов государства в этой области, которые в соответствии со ст. 5 Закона о ВТС являются методами государственной монополии.

2.4.3. Система экспортного контроля - основной метод осуществления государственной монополии

Механизм экспортного контроля был создан на рубеже 40-50-х годов и развивался как вспомогательный инструмент блока НАТО, предназначенный для регулирования поставок в СССР и союзные с ним страны товаров и технологий, которые могут быть использованы для укрепления их военно-технического потенциала*(409). Система экспортного контроля включала в себя Координационный комитет по многостороннему контролю над экспортом - КОКОМ, в который входили 17 ведущих капиталистических стран, а также национальные и внутрифирменные контрольные системы этих стран*(410). В рамках этой системы были выработаны основные правила и принципы контроля над экспортом*(411). КOКOM был нацелен на предотвращение запрещенных к поставке вооружений и военной техники Советскому Союзу и его союзникам*(412).

Система экспортного контроля для России является сравнительно новым институтом. В связи с либерализацией внешнеэкономической деятельности России для защиты своих национальных интересов и соблюдения международных обязательств объективно понадобились механизмы контроля над экспортом отдельных видов товаров. Указом Президента РФ*(413) от 11 апреля 1992 г. N 388 в России была создана система экспортного контроля.

В настоящее время объектами системы экспортного контроля являются:

товары и технологии двойного назначения*(414);

оборудование и материалы двойного назначения, соответствующие технологии, применяемые в ядерных целях*(415);

продукция военного назначения (ст. 5 Закона о ВТС).

Федеральный закон "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" определяет систему экспортного контроля как совокупность мер по реализации федеральными органами исполнительной власти установленного нормативными правовыми актами порядка вывоза за пределы Российской Федерации вооружений и военной техники, а также мер по выявлению, предупреждению и пресечению нарушений этого порядка. Представляется, что данное определение не адекватно реальному содержанию названной системы, так как порядок вывоза не охватывает весь спектр административных и гражданских правоотношений внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, а именно вопросы правоспособности субъектов внешнеторговой деятельности, валютно-кредитные отношения при осуществлении внешнеторговых операций, реализацию договорных обязательств в этой сфере и т.д. Целесообразно определить понятие системы экспортного контроля через управляющее воздействие компетентных государственных органов (управляющий субъект) на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения (управляемый объект), что будет соответствовать ее позитивному содержанию.

В связи с этим диссертант не согласен с А. Козыриным, который не включает систему экспортного контроля в инструменты (средства) государственного регулирования внешнеторговой деятельности*(416). Система экспортного контроля является законодательно установленным средством регулирования внешнеторговой деятельности в отношении конкретно-определенных законом объектов гражданских правоотношений, одним из которых является продукция военного назначения.

Правовая природа института экспортного контроля определена ст. 5 Закона о ВТС, в соответствии с которой система экспортного контроля является методом осуществления государственной монополии в области военно-технического сотрудничества.

Содержанием системы экспортного контроля является совокупность правовых средств, обеспечивающих подконтрольность для государства поставок продукции военного назначения в иностранные государства. К ним относятся:

объектом внешнеторговой деятельности может быть только военная продукция, разрешенная к передаче инозаказчикам указом или специальным решением Президента РФ;

военная продукция может быть передана только в государства, которые включены в список N 2 (список государств, в которые разрешена передача продукции военного назначения), утвержденный указом Президента РФ или в государство, в которое такая поставка разрешена специальным решением Президента РФ;

субъектами внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения могут быть только российские юридические лица, получившие на это право в установленном порядке в соответствии с решением Президента РФ;

субъекты внешнеторговой деятельности при переговорах с инозаказчиками могут знакомить их со сведениями относительно тактико-технических характеристик продукции военного назначения, предварительно согласованными с Минобороны России и уровнем цен, согласованным с КВТС России;

основанием для принятия КВТС России (Правительством РФ) решения об экспорте военной продукции являются: а) официальное обращение иностранного государства или управомоченной иностранной организации и б) обязательство уполномоченного органа иностранного государства использовать экспортируемую продукцию военного назначения только в заявленных целях и не допускать ее реэкспорта или передачу третьим странам без согласия Российской Федерации;

основанием для совершения внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения является решение КВТС России (Правительства РФ), в соответствии с которым субъект внешнеторговой деятельности наделяется субъективным правом на ее совершение в объеме прав, предоставленных этим распоряжением;

вывоз продукции военного назначения для исполнения контрактных обязательств в отношении продукции военного назначения возможен только после получения лицензии КВТС России, в соответствии с которой субъект внешнеторговой деятельности наделяется субъективным правом на перемещение продукции военного назначения через таможенную границу РФ;

государственные посредники могут устанавливать предельные цены на выполняемые (оказываемые) работы (услуги) в размерах, установленных Правительством РФ;

субъекты ВТС могут открывать счета при осуществлении внешнеторговой деятельности в банках, указанных при включении в Реестр российских организаций, имеющих право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения;

КВТС России осуществляет контроль над изменением состава учредителей субъектов внешнеторговой деятельности, их юридического статуса и кадровыми изменениями;

субъекты внешнеторговой деятельности должны представлять отчеты о своей внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения в КВТС России по установленной им форме*(417);

в целях предотвращения нанесения ущерба обороноспособности Российской Федерации федеральными органами исполнительной власти осуществляется военно-техническое сопровождение поставок продукции военного назначения, предназначенной для передачи иностранным заказчикам.

Система экспортного контроля является одним из основных элементов (методов) государственной монополии внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения и представляет собой совокупность законодательно и нормативно закрепленных государственно-управляющих воздействий на экономические отношения военно-технического сотрудничества, призванных обеспечить реализацию государственных интересов, объединяемых понятием "система экспортного контроля при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения". Характер и содержание системы экспортного контроля позволяют сделать вывод о ее основополагающем значении для института государственной монополии, конституирующей ее как ключевой метод этого института. Названная система направлена на создание режима подконтрольности государству наиболее значимых сторон внешнеторговой деятельности субъектов в отношении продукции военного назначения.

2.4.4. Лицензирование ввоза и вывоза продукции военного назначения

2.4.4.1. Правовые аспекты института лицензирования

2.4.4.2. Правовые аспекты института лицензирования внешнеторговых

операций в отношении продукции военного назначения

2.4.4.3. Соотношение субъективного права на перемещение продукции

военного назначения через таможенную границу и договорного

обязательства в отношении этой продукции

2.4.4.1. Правовые аспекты института лицензирования

Несмотря на обширную нормативную базу лицензирования различных видов деятельности и экспортно-импортных операций, правовой институт лицензирования исследован недостаточно.

Наибольший интерес представляет вопрос о сущности, содержании и юридической природе института лицензирования.

По мнению Ионовой Ж.А. лицензирование является формой легитимации предпринимательства, т.е. государственного подтверждения законности вхождения субъектов в хозяйственный оборот*(418). Но это лишь один аспект лицензирования, охватывающий внешние проявления его сущности, опосредуемые социальным назначением. Такое определение не адекватно содержанию понятия и ничего не дает для раскрытия его внутренних свойств.

Олейник О. считает, что "лицензирование - это правовой режим начала и осуществления отдельных признанных законодательством видов предпринимательской деятельности, предполагающий:

- государственное подтверждение и определение пределов права на ведение хозяйственной деятельности;

- государственный контроль над осуществлением деятельности;

- возможность прекращения деятельности по особым основаниям органами государства"*(419). В данном определении схвачен, по всей видимости, один из самых основных признаков понятия. Речь идет о праве, которое появляется у юридического лица при лицензировании. Однако не раскрывается содержание этого права. Речь может идти о субъективном праве, дающим юридическому лицу право на одноразовые действия или реализацию юридического статуса субъекта правоотношений. Возможно, речь идет о более фундаментальном содержании предоставляемого права, предполагающее абстрактность и постоянность действий, характеризуемых понятием правоспособности. Ответов на эти вопросы в этом определении мы не находим. Кроме того, понимание лицензирование, как определение пределов права, говорит именно о непонимании глубинной сущности института лицензирования. Ибо юридическое назначение лицензирования состоит не в конкретизации пределов имеющейся у лица правоспособности, а в ее легитимации (законности вхождения) в области действия локального запрета сферы общего дозволения; либо же, наделение специальной правоспособностью в сфере действия общего запрета.

Наиболее близко к пониманию сущности лицензирования подошла А.И. Цихоцкая, которая считает, что "Реальным содержанием лицензирования является организационно-корректирующее воздействие государства на управляемый объект... Лицензирование является одной из функций государственного управления, т.е. одним из наиболее общих и типичных способов воздействия государства на хозяйствующих субъектов"*(420).

Однако и данное определение не раскрываете содержание организационно-корректирующих воздействий и их последствий для объектов, в отношении которых они осуществляются.

Все приведенные дефиниции схватывают лишь отдельные стороны истинной сущности и назначения института лицензирования, не давая целостного и адекватного представления о самом предмете. Такая ситуация вполне объяснима вследствие того, что все попытки раскрыть сущность и содержания понятия предпринимались через определение его социального назначения. Вместе с тем, по мнению автора, это необходимо сделать через раскрытие юридической природы института лицензирования.

Ж.А. Ионова предприняла такую попытку в своей статье, где она пишет, что "По своей правовой природе лицензирование является мерой прямого административного воздействия на хозяйствующие субъекты"*(421). Но и здесь мы видим ту же самую ошибку, когда предпринимается попытка раскрыть правовую природу понятий не через сущность и содержание его элементов, а социальное назначение.

Необходимо подчеркнуть, что во внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества в силу существующего разрешительного порядка регулирования правоотношений и жесткого воздействия на их субъектов императивных норм нецивилистического характера институт лицензирования находит свое наиболее характерное проявление. Это выражается в лицензировании всего цикла воспроизводства специфических объектов гражданских правоотношений, к которым относится продукция военного назначения: лицензирование производства вооружения и военной техники*(422), гражданско-правового оборота ПВН*(423), лицензирование отдельных хозяйственных операций (внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения*(424)).

Юридическая природа института лицензирования, объектом которой выступает собственно хозяйственная деятельность, состоит в подтверждении правоспособности (в области действия локальных запретов при общем дозволении) или наделении специальной правоспособностью лиц (при общем запрете) в сферах общественных отношений, которые государство определило объектами своих публичных интересов; если же объектом лицензирования является отдельная хозяйственная операция, то юридическая природа лицензирования состоит в предоставлении лицу субъективного права, являющегося основанием для совершения конкретных действий, определенных лицензией в рамках осуществления договорного обязательства.

Правореализующая деятельность уполномоченных государственных органов в рамках правоотношений лицензирования состоит:

1) в государственном подтверждении законности вхождения субъекта правоотношений в хозяйственный оборот;

2) в наделении субъектов специальной правоспособностью и определение ее пределов в сфере действия общего запрета или подтверждении правоспособности в сфере действия локального запрета при общем дозволении, если объект лицензирования - конкретный вид деятельности; либо же предоставление субъективного права, являющегося основанием для совершения конкретных действий в рамках осуществления договорного обязательства, если объектом выступает отдельная хозяйственная операция.

Совокупность правовых норм, регулирующих данные правоотношения, составляют правовой институт лицензирования. Встает вопрос о его отраслевой принадлежности. По мнению О. Олейник*(425) "в масштабах гражданского права конструировать институт лицензирования теоретически и практически невозможно, поскольку предмет регулирования и его метод явно выходят за рамки указанных принципов... вполне обоснованным представляется лицензирование хозяйственной деятельности как самостоятельный институт хозяйственного права".

В юридической литературе идет дискуссия о формировании отрасли хозяйственного права, т.е. отнести ее к этой отрасли права в настоящее время нельзя. Более близок к отраслевой квалификации института лицензирования В. Кувшинов, который на частном примере считает, что "...лицензирование внешней торговли в международной практике принято называть "нетарифным" государственным регулированием экспортных и импортных операций, или иначе - "административными инструментами" регулирования внешней торговли"*(426).

Предметом института лицензирования являются правоотношения, опосредующие управляющие воздействия управомоченных органов государственного управления на хозяйствующие субъекты, исходя из публичных интересов государства и личности.

Основным методом регулирования правоотношений в рамках этого института является императивный метод, существенно ограничивающий автономию воли их субъектов, предписывающий им модель поведения или запрещающий какие-либо юридически значимые действия.

Все это в полной мере позволяет квалифицировать лицензирование как институт административного права.

Необходимо определить объекты правоотношений института лицензирования. По мнению Ж.А. Ионовой "объектами таких правоотношений выступают специальные разрешения, выдаваемые в каждом конкретном случае (в отличие от общих дозволений, закрепленных в законе для всех случаев предпринимательской деятельности)"*(427).

Вместе с тем такое понимание представляется ошибочным. Лицензия и есть само разрешение управомоченного органа. В ст. 49 ГК РФ понятия лицензии и разрешения отождествлены. Таким образом, получается, что объектом лицензии является сама лицензия. Ошибка произошла из-за неправильного понимания содержания объектов правоотношения, под которыми в юридической литературе понимаются материальные, духовные и иные социальные блага, которые служат удовлетворению интересов и потребностей граждан и организаций и по поводу которых субъекты права вступают в правоотношения и осуществляют свои субъективные права*(428).

Исходя из такого понимания объектов правоотношений, автор согласен с позицией О. Олейник, которая относит к объектам лицензирования:

1) собственно хозяйственную деятельность, которая не ограничена количественными критериями и носит длящийся характер (лицензирование видов деятельности);

2) отдельные хозяйственные операции, исчерпывающиеся однократным действием и имеющие количественные признаки*(429).

Субъектами правоотношений лицензирования являются:

1) управомоченные органы управления, которые своей правореализующей деятельностью выражают публичные интересы государства в конкретно-определенных сферах общественных отношений. В соответствии с п. 1 ст. 49 ГК РФ перечень сфер публичных интересов, отнесенных к объектам правоотношений института лицензирования должен определяться законом;

2) хозяйствующие субъекты, экономическая деятельность которых является объектом государственного внимания и подлежит контролю.

2.4.4.2. Правовые аспекты института лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения

В рамках настоящего исследования, внешнеторговые операции в отношении продукции военного назначения относятся ко второму типу объектов правоотношений института лицензирования*(430).

Теоретическая необоснованность и нормативная неопределенность юридического содержания и природы института лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения приводит к различному, порою прямо противоположному, пониманию его реального содержания федеральными органами исполнительной власти, задействованными в системе государственного управления военно-техническим сотрудничеством. Разница в подходах заключается в определении перечня конкретных объектов правоотношений лицензирования и их содержании, а также характере деятельности хозяйствующих субъектов в рамках этих объектов.

Исходя из п. 9 Положения о порядке осуществления в РФ контроля внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения*(431), которым было определено, что порядок выдачи лицензий на вывоз и ввоз продукции военного назначения устанавливается Правительством РФ, ГТК России в 1998 г. обосновывало, что создана система экспортного контроля перемещения военной продукции через таможенную границу, а не система экспортного контроля внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, и, что Указом Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907 определен механизм государственного регулирования вывоза и ввоза продукции военного назначения.

Такая позиция ГТК предполагает обстоятельный анализ законодательства. Действовавшим в тот период Указом Президента Российской Федерации от 20 августа 1997 г. N 907 был определен порядок государственного контроля внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, а не государственный контроль перемещения продукции военного назначения через таможенную границу. Вопросы внешнеторговой деятельности, в том числе в отношении продукции военного назначения, регулируются законами и нормативными правовыми актами внешнеторгового, а не таможенного законодательства, к ведению которого относится регулирование порядка и условий перемещения товара через таможенную границу*(432), регулирование внешнеторгового обмена (объема, структуры и условий экспорт и импорта) через установление соответствующего таможенного режима перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу*(433). В силу этого существуют принципиальные различия в понятиях сходных по наименованию, но разных по содержанию. Прежде всего, это касается понятий "экспорт" и "импорт".

В главе 14 ТК РФ дано определение таможенного режима "экспорт товаров" и установлен порядок его осуществления. Предметом данной главы является правовой режим перемещения товаров с таможенной территории при использовании таможенного режима "экспорт товаров". "Таможенно-правовые нормы - это устанавливаемые государством правила поведения, с помощью которых регулируются общественные отношения в связи и по поводу перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу"*(434).

В тоже время в статье 2 Федерального закона от 13 октября 1995 г. N 157-ФЗ "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" дано определение "экспорта", которое необходимо рассматривать в контексте регулируемых Законом правоотношений. В соответствии с внешнеторговым законодательством предметом экспорта является вывоз товара, работ, услуг и т.д. с таможенной территории Российской Федерации за границу без обязательства об обратном ввозе в ходе предпринимательской деятельности в области международного обмена названными объектами гражданских прав. Исходя из ст. 2 Закона, в котором дано определение "экспорта", тождественным ему следует считать понятие "экспортная операция" и отдельные коммерческие операции не сопровождающиеся вывозом товара.

Если брать сферу регулирования внешнеторгового законодательства, то когда говорят об экспорте и импорте, речь здесь идет, прежде всего, о внешнеторговых сделках, содержанием которых являются операции по ввозу из-за границы товаров или вывозу товаров за границу товаров, либо сопутствующие операции, связанные с вывозом или ввозом товаров. К ним относятся договоры купли-продажи товаров, а также договоры подряда, комиссии и ряд других договоров*(435). В понятии "внешнеторговая сделка" момент экспорта и импорта должен рассматриваться в широком экономическом смысле*(436).

Таким образом, внешнеторговым законодательством регулируются правоотношения, возникающие при осуществлении экспортно-импортных операций в отношении объектов гражданских прав, а не правоотношения, возникающие при перемещении этих объектов через таможенную границу. Последние являются частью внешнеторговой операции, заключительным этапом исполнения контрактных обязательств.

В практическом плане речь должна идти об объективном характере государственных интересов и конкретных полномочий для осуществления государственного контроля в ходе осуществления лицензирования внешнеторговой операции. Какие элементы (объекты) такой операции контролируются через установление ограничений и запретов, а какие нет, и в этих областях реализуется автономия воли субъектов ВТС.

Особое мнение в отношении перечня объектов института лицензирования в 1998 г. придерживался Минюст России, который считал, что Указ Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907 противоречит Федеральному закону "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" в части выдачи лицензий на временный вывоз, вывоз на переработку и аренду (лизинг) продукции военного назначения вследствие того, что названным законом предусмотрена выдача лицензий только на осуществление экспортно-импортных операций.

Ошибочность позиции Минюста России заключается в неправильной квалификации реального содержания понятий "экспорт" и "импорт" и предмета правового регулирования системы экспортного контроля. Указом Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907 различные по характеру и содержанию экспортно-импортные операции в отношении продукции военного назначения были определены через понятия таможенных режимов, вследствие чего, по мнению Минюста России, законодательством не предусмотрено лицензирование вывоза и ввоза, лизинга и т.д. продукции военного назначения. Попытаемся разобраться в этой ситуации.

В статье 2 Федерального закона "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" понятия "экспорт" и "импорт" определены соответственно через понятия "вывоз" и "ввоз", вследствие чего их можно считать тождественными. Экспортно-импортные операции в отношении продукции военного назначения имеют различное содержание в зависимости от объекта гражданских прав и характера внешнеторговой сделки.

Названным Указом, а позднее Законом о военно-техническом сотрудничестве и Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 определены 2 крупные группы объектов гражданских правоотношений. Материальные объекты - вооружение, военная техника, специальные комплектующие изделия, запасные части и вспомогательное имущество. Нематериальные объекты - услуги (частным случаем которых являются работы), которые ст. 2 Закона о внешнеторговой деятельности определены как предпринимательская деятельность, направленная на удовлетворение потребностей других лиц. Статьей 779 ГК РФ услуга определена как совершение определенных действий или осуществление определенной деятельности. Определяющим признаком, по которому услуги выведены в самостоятельный объект гражданских правоотношений, является то, что результату предшествует совершение определенных действий, не имеющих материального воплощения, но составляющих вместе с ним единое целое. Услуги различаются по характеру и юридическим последствиям. Одни воплощаются в материальных предметах, другие не выражаются в овеществленном труде. Услуги могут проявляться и в сугубо юридических действиях обязанного лица в силу закона или договора*(437).

К услугам, в частности, относится ремонт вооружения и военной техники, принадлежащей иностранному государству, на территории Российской Федерации. В соответствии с Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 такая внешнеторговая операция будет называться временным ввозом. Однако, ее предметом является не импорт названной продукции, а оказание экспортной услуги по ремонту временно ввезенной на территорию РФ техники, которая должна сопровождаться соответствующим таможенным режимом (а именно "ввоз на переработку"). В соответствии со ст. 2 Закона факт экспорта фиксируется в момент предоставления услуг, то есть факт пересечения таможенный границы не является определяющим. Но ее будет пересекать товар с измененными потребительскими свойствами, в отношении которого была оказана услуга. Следовательно, к экспортно-импортным операциям относятся и те случаи, когда предметом сделки является предоставление технических услуг. Предоставление той или иной технической помощи может быть дополнением к обязательству продавца поставить материальные вещи (например, передача технической документации при продаже оборудования) или самостоятельным предметом контракта*(438).

Таким образом, различное содержание внешнеторговых сделок определяет различие в характере внешнеторговых операций. К видам внешнеторговых операций, а не перемещений, относятся аренда (лизинг), временный вывоз, временный вывоз на переработку продукции военного назначения, которые были прямо указаны в Указе Президента Российской Федерации от 20 августа 1997 г. N 907 и действующем Указе от 1 декабря 2000 г. N 1953.

Соответственно, названные Указы не противоречат Федеральному закону "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности".

Вместе с тем, необходимо определить реальное (объективное) содержание предмета правового регулирования при осуществлении лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения. Внешнеторговая операция включает в себя до десятка и более различных сделок и фактических действий. Вопрос в том, что из них является объектом государственного контроля при осуществлении лицензировании?

На различных этапах формирования системы военно-технического сотрудничества реальное содержание объекта государственного контроля при лицензировании менялось, что являлось отражением определенного расклада сил в системе государственного управления этой сферой и возможностями тех или иных политических группировок влиять на решение этого вопроса.

Анализ действовавшего до выхода Указа Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 законодательства показывает, что объектом государственного контроля посредством лицензирования была каждая внешнеторговая сделка*(439). Правовыми последствиями данного юридического факта являлось то, что в результате осуществлялся государственный контроль за действиями субъектов ВТС, направленными на приобретение, изменений и прекращение субъективных прав и обязанностей в отношении продукции военного назначения. Вследствие этого, Минторг России имел весьма обширные полномочия по реальному воздействию на юридические действия субъектов ВТС в рамках осуществления внешнеторговой операции, т.е. на всю совокупность этих сделок и действий, направленных, в конечном итоге, на поставку военной продукции инозаказчику. Отсутствие федерального закона, устанавливающего позитивные границы государственного контроля, принцип исключения неоправданного вмешательства государственных органов во внешнеторговую деятельность субъектов ВТС давали объективную основу для рассмотрения Минторгом России своих полномочий в области лицензирования расширительно.

С выходом Указа Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 ситуация существенно изменилась. Названным Указом в качестве объектов государственного контроля при осуществлении лицензирования определены ввоз и вывоз продукции военного назначения. В правовом отношении это означает, что:

1) Объектом государственного контроля при осуществлении лицензирования в настоящее время не являются сделки, т.е. действия направленные на приобретение, изменение и прекращение прав и обязанностей в отношении продукции военного назначения.

2) Реальным правовым содержанием лицензирования ввоза и вывоза продукции военного назначения является наделение субъективным правом на перемещение продукции военного назначения через таможенную границу Российской Федерации, что подтверждается п. 10 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, в соответствии с которым необходимым условием для осуществления таможенного оформления и таможенного контроля в отношении продукции военного назначения является наличие соответствующей лицензии КВТС России.

2.4.4.3. Соотношение субъективного права на перемещение продукции военного назначения через таможенную границу и договорного обязательства в отношении этой продукции

Лицензия на ввоз (вывоз) продукции военного назначения не является правовым основанием осуществления договорного обязательства, а субъективное право на перемещение указанной продукции, полученное на основании лицензии, не является основанием исполнения обязанностей и использования прав по такой сделке. Основанием осуществления договорного обязательства является собственно договор. Подтверждением этому является тот факт, что если базисом поставки в соответствии с ИНКОТЕРМС 90 является, например, условие франко перевозчик (FCA), то продавец будет считаться выполнившим свое обязательство по поставке, когда он передаст товар в распоряжение покупателя на своем предприятии (заводе, фабрике, складе и т.п.), т.е. на территории России. При этом риски неполучения лицензии лежат не на субъекте ВТС, а на инозаказчике. Может возникнуть ситуация, когда обязательство будет считаться выполненным, однако продукция военного назначения не вывезена в иностранное государство вследствие неполучения лицензии КВТС России, тем более, что лицензия выдается только российскому субъекту ВТС*(440). Таким образом, можно сделать вывод, что обязательство по поставке продукции военного назначения на условиях FCA будет выполнено, при этом получение лицензии на вывоз этой продукции не является основанием выполнения договорного обязательства.

Объектом государственного контроля при лицензировании в сфере военно-технического сотрудничества являются юридические и фактические действия, совершенные субъектом ВТС при осуществлении поставки военной продукции инозаказчику, их соответствие системе разрешений и ограничений, составляющих в совокупности систему экспортного контроля. Не совершение этих действий, а действия уже совершенные. И в этом принципиальная разница между действовавшей до 6 сентября 1999 г. и действующей в настоящее время системы лицензирования. Контроль осуществляется над уже совершенными действиями (юридическими фактами), а не действиями (юридическими фактами), которые еще будут совершены в будущем. Названным Указом установлен менее жесткий режим государственного контроля на этапе осуществления контрактных обязательств. Однако не соответствие уже совершенных в отношении продукции военного назначения действий системе общих и частных запретов будет означать их ничтожность.

Обобщая сказанное можно сделать следующие выводы:

1. Институт лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения представляет собой совокупность правовых норм, которые регулируют правоотношения наделения юридических лиц субъективным правом на перемещение ПВН в рамках осуществления этих операций.

2. Правоотношения лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения - это отношения между федеральными органами исполнительной власти и российскими организациями, получившим право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения по поводу наделения последних в установленном порядке субъективным правом на перемещение ПВН через таможенную границу Российской Федерации в рамках осуществления внешнеторговых операций в отношении ПВН.

3. Объектами правоотношений лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения являются исключительно юридические и фактические действия, совершенные субъектом ВТС при осуществлении поставки ПВН инозаказчику, их соответствие системе разрешений и ограничений, составляющих в совокупности систему экспортного контроля.

4. Предметом правоотношений лицензирования является деятельность государственных органов, направленная на государственный контроль перемещения продукции военного назначения через таможенную границу РФ, осуществляемая в процессе лицензирования внешнеторговых операций.

5. Субъектами правоотношений лицензирования внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения являются:

- федеральные органы исполнительной власти, которые в соответствии с определенной компетенцией, наделяют управомоченные российские организации, субъективным правом на перемещение ПВН в форме лицензии (разрешения);

- российские организации, получившие право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, но в соответствии с системой экспортного контроля не имеющие субъективного права на перемещение ПВН в рамках установленной специальной правоспособности иначе, как в порядке получения соответствующей лицензии, предоставляющей такое право.

Совокупность норм регулирующих правоотношений лицензирования является институтом административного права.

В некоторых контрактах в отношении продукции военного назначения в качестве основания освобождения от ответственности за нарушение обязательств отказ в выдаче лицензии формулируется в качестве действия непреодолимой силы, т.е. форс-мажора. Однако экспортерам необходимо иметь в виду, что суд, при рассмотрении иска о нарушении контрактных обязательств из-за не получения лицензии на ввоз (вывоз) ПВН, прежде всего, будет исходить из наличия вины экспортера-импортера. Является ли неполучение лицензии следствием собственной халатности лица, не выполнившего требования порядка лицензирования, либо же результатом административных действий государственного органа, обусловленных интересами национальной безопасности.

2.5. Гражданско-правовое регулирование в области военно-технического сотрудничества

2.5.1. Продукция военного назначения как объект гражданских прав

в области военно-технического сотрудничества

2.5.2. Субъекты внешнеторговой деятельности в области

военно-технического сотрудничества

2.5.3. Особенности внешнеторговых договоров в сфере военно-технического

сотрудничества

2.5.4. Недействительность сделок в области экспорта продукции военного

назначения и последствия признания их недействительными

2.5.1. Продукция военного назначения как объект гражданских прав в области военно-технического сотрудничества

2.5.1.1. Классификация видов объектов гражданских прав в области ВТС

2.5.1.2. Виды правовых режимов имущественного оборота продукции

военного назначения в сфере военно-технического сотрудничества

2.5.1.3. Мягкий правовой режим оборота продукции военного назначения

2.5.1.3. Жесткий правовой режим оборота продукции военного назначения

2.5.1.4. Узкий и широкий способы определения оборотоспособности

продукции военного назначения

2.5.1.5. Правовые режимы оборота вещей как объектов гражданских прав

в сфере военно-технического сотрудничества

2.5.1.6. Правовые режимы оборота действий как объектов гражданских прав

в сфере военно-технического сотрудничества

2.5.1.7. Правовые режимы оборота результатов интеллектуальной

деятельности и исключительных прав на них в сфере

военно-технического сотрудничества

2.5.1.8. Правовые режимы оборота информации военного назначения

в области военно-технического сотрудничества

2.5.1.9. Порядок определения объектов гражданских прав в сфере

военно-технического сотрудничества в качестве продукции

военного назначения

2.5.1.1. Классификация видов объектов гражданских прав в области ВТС

Правовая категория объекта гражданских правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества имеет принципиальное значение, в силу того, что в этом качестве выступает продукция военного назначения. Важность содержания этой правовой категории предопределена тем, что "характер объекта нередко существенно влияет на права и обязанности лиц"*(441).

Именно специфика военной продукции, как объекта исключительных государственных интересов, предопределяет введение общего запрета на совершение наиболее значимых юридических действий по отношению ней, и разрешительный порядок регулирования правоотношений, направленный на гражданский оборот этой продукции, рассматриваемый как исключение из общего правила.

"Смысл категории объектов гражданских правоотношений (объектов гражданских прав) заключается в установлении для них определенного гражданско-правового режима, т.е. возможности или невозможности совершения с ними определенных действий (курсив мой - В.К.) (сделок), влекущих известный юридический (гражданско-правовой) результат"*(442). В конечном итоге речь идет о правоспособности и субъективных правах на совершение конкретно-определенных действий по отношению к продукции военного назначения. Эти вопросы регулируются императивными нормами материального права в сфере военно-технического сотрудничества. Таким образом, правовой режим оборота продукции военного назначения, как объектов гражданских правоотношений, определяется исключительно действующим российским законодательством, в соответствии с которым она ограничено оборотоспособна (ч. 2, ст. 129 ГК РФ)*(443).

Российская юридическая доктрина выработала следующую классификацию объектов гражданских правоотношений*(444):

1) вещи и иное имущество, в том числе имущественные права;

2) действия (работы и услуги либо также их результаты как вещественного, так и неовеществленного характера);

3) нематериальные объекты товарного характера - результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них;

4) информация;

5) личные неимущественные блага.

Объектами внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества могут быть только первых четыре вида. Более подробный перечень видов объектов дан в ст. 1 Закона о ВТС. Вместе с тем правильное соотнесение законодательно определенного перечня продукции военного назначения с доктринально выработанными видами имеет важное практическое значение, вследствие различных правовых режимов, установленных для регулирования их оборота.

К первому виду объектов - вещам и иному имуществу, в том числе имущественным правам в сфере военно-технического сотрудничества относятся:

1) вооружение и военная техника - комплексы различных видов оружия и средств обеспечения его боевого применения, в том числе средства доставки, системы наведения, пуска, управления, а также другие специального технические средства, предназначенные для оснащения вооруженных сил, боеприпасы и их компоненты, запасные части, приборы и комплектующие изделия к приборам, учебное оружие (макеты, тренажеры и имитаторы различных видов вооружения и военной техники);

2) системы связи и управления войсками, вооружением и военной техникой;

3) взрывчатые вещества, предметы и устройства взрывания, пороха (за исключением охотничьих), ракетное топливо для боевых ракет, материалы специального назначения и специальное оборудование для их производства;

4) инженерно-технические сооружения, оборудование для боевого применения вооружения и военной техники;

5) специальное оборудование для производства, ремонта, модернизации и (или) уничтожения (утилизации) вооружения и военной техники;

6) объекты для производства, эксплуатации, ремонта, модернизации и (или) уничтожения (утилизации) вооружения и военной техники;

7) системы обеспечения жизнедеятельности личного состава вооруженных сил, специальное оборудование и материалы для их производства;

8) коллективные и индивидуальные средства защиты от оружия массового поражения, средства профилактики и лечения последствий применения оружия массового поражения;

9) специальное тыловое оборудование, военная форма одежды и ее атрибуты.

Ко второму виду объектов гражданских правоотношений - действиям (работам и услугам, либо также их результатам, как вещественного, так и неовеществленного характера) в сфере военно-технического сотрудничества относятся:

1) обучение разработке, производству, эксплуатации, боевому применению, ремонту, модернизации и обслуживанию вооружения и военной техники;

2) создание, дооборудование и модернизация объектов, предназначенных для производства, размещения, ремонта, эксплуатации и боевого применения и (или) уничтожения (утилизации) вооружения и военной техники, а также обеспечения функционирования этих объектов;

3) подготовка военных и военно-технических кадров иностранных государств;

4) передача (продажа) лицензий, проектной, конструкторской и научно-технической документации на создание, производство, модернизацию, эксплуатацию, боевое применение, ремонт и (или) уничтожение (утилизацию) вооружения и военной техники и оказание технического содействия в организации этих работ;

5) проведение и (или) участие в проведении научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию, модернизации и (или) уничтожению (утилизации) продукции военного назначения, средств и способов защиты от оружия массового поражения и обычных вооружений;

6) предоставление транспортных средств, в том числе военных, для доставки и перемещения продукции военного назначения;

7) передача продукции военного назначения иностранным государствам в аренду (лизинг) или для проведения испытаний;

8) проведение по просьбам иностранных государств учений, стрельб, испытаний вооружения и военной техники на полигонах РФ;

9) показы, выставки образцов продукции военного назначения на территории РФ и за пределами территории РФ;

10) услуги инвестиционного, маркетингового, рекламного и иного характера в области военно-технического сотрудничества;

11) создание организаций с иностранными инвестициями по разработке и производству продукции, проведению работ и оказанию услуг военного назначения;

12) ремонт вооружения и военной техники;

13) консультации по вопросам строительства вооруженных сил, боевого применения вооруженных и военной техники и другим военным и военно-техническим вопросам;

14) исследования и испытания, освидетельствование, продление срока эксплуатации вооружения и военной техники, эталонирование контрольно-измерительной аппаратуры;

15) иная деятельность в области военно-технического сотрудничества, не противоречащая законодательству РФ.

К третьему виду объектов гражданских правоотношений - нематериальным объектам товарного характера (результатам интеллектуальной деятельности, в том числе исключительным правам на них) в сфере военно-технического сотрудничества относятся:

1) результаты научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию, модернизации и (или) уничтожению (утилизации) вооружения и военной техники;

2) изобретения, полезные модели, промышленные образцы и другие результаты интеллектуальной деятельности военного, военно-технического назначения.

К четвертому виду объектов гражданских правоотношений - информации - в сфере военно-технического сотрудничества относятся:

1) технологии для производства, ремонта, модернизации и (или) уничтожения (утилизации) вооружения и военной техники;

2) техническая документация (нормативно-техническая, конструкторская, проектная, технологическая, эксплуатационная, программная, инструктивно-методическая), регламентирующая создание, производство, эксплуатацию, боевое применение, модернизацию, ремонт и уничтожение (утилизацию) продукции военного назначения;

3) стандарты безопасности для человека и объектов окружающей среды;

4) научно-техническая информация на материальных носителях военного, военно-технического назначения;

5) специальное программно-математическое обеспечение систем автоматизированного управления войсками, оружием и военной техникой, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ военного назначения;

6) научно-техническая (нормативно-техническая) документация, регламентирующая безопасность, в том числе экологическую безопасность, производство продукции военного назначения.

2.5.1.2. Виды правовых режимов имущественного оборота продукции военного назначения в сфере военно-технического сотрудничества

В отношении объектов гражданских правоотношений сферы военно-технического сотрудничества использованы следующие виды правовых режимов:

1) по характеру оборотоспособности - жесткий и мягкий;

2) по способу определения оборотоспособности объектов гражданских правоотношений - широкий и узкий.

Различие в правовых режимах определяется характером объектов, их свойствами и, соответственно, государственным интересом в регулировании их оборотоспособности.

2.5.1.3. Мягкий правовой режим оборота продукции военного назначения

Мягкий правовой режим означает использование ограниченного набора средств государственного контроля над оборотом объектов гражданских правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества. К ним относятся:

1) специальные комплектующие изделия, проведение работ и оказание услуг в целях производства продукции военного назначения в рамках производственной кооперации организаций государств-участников СНГ*(445), которые поставляются в порядке, предусмотренном соответствующими межправительственными соглашениями - действующие соглашения в этой области предусматривают поставки без решений Президента РФ, Правительства РФ, КВТС России и выдачи лицензии КВТС России на вывоз (ввоз) продукции военного назначения;

2) запасные части, агрегаты, учебное и вспомогательное имущество к продукции военного назначения (первый вид объектов гражданских правоотношений - вещи), а также проведение работ по техническому обслуживанию и ремонту продукции военного назначения, экспорт которых осуществляется по лицензиям, выдаваемым КВТС России (второй вид объектов правоотношений - действия)*(446).

2.5.1.3. Жесткий правовой режим оборота продукции военного назначения

Жесткий правовой режим означает использование всего арсенала средств государственного контроля над оборотом продукции военного назначения, как объекта гражданских правоотношений, включающий:

1) принятие решения КВТС России (Правительством РФ), наделяющего субъективными правами на совершение сделок в отношении продукции военного назначения, как с инозаказчиками, так и с производителями (разработчиками) продукции военного назначения;

2) выдачу лицензии КВТС России, наделяющей субъективными правами на перемещение военной продукции через таможенную границу для исполнения обязательств по внешнеторговому контракту.

Жесткий правовой режим использован в отношении всей остальной продукции военного назначения.

2.5.1.4. Узкий и широкий способы определения оборотоспособности продукции военного назначения

Различие в узком и широком способах определения конкретных объектов правоотношений заключается в распространении ограниченной оборотоспособности на все объекты в конкретно-определенной сфере военно-технического сотрудничества (широкий способ), либо же распространении ограниченной оборотоспособности на строго определенный перечень объектов правоотношений и, соответственно, установлении запрета на оборот остальной продукции военного назначения (узкий способ). Такой подход предопределен установлением общего запрета на наиболее значимые юридические действия в сфере военно-технического сотрудничества.

Рассмотрим конкретно ситуацию в отношении объектов гражданских правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества.

Впервые, как объекты правоотношений внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, продукция военного назначения была выделена из всей массы других объектов гражданских правоотношений Указом Президента РФ от 5 марта 1992 г. N 179, который отнес к видам продукции, свободная реализация которых запрещена, вооружение, боеприпасы к нему, военную технику, запчасти, комплектующие изделия и приборы к ним, взрывчатые вещества, средства взрывания, пороха, все виды ракетного топлива, а также специальные материалы и специальное оборудование для их производства, специальное снаряжение личного состава военизированных организаций и нормативно-техническую продукцию на их производство и эксплуатацию*(447). Казалось бы ясно, что относится к названным объектам. Вместе с тем в определении конкретных видов объектов имеются определенные трудности. Закономерен вопрос - являются ли объектами внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества ядерное оружие, бактериологическое и химические оружие, ракетное оружие? Мировая практика пошла по пути создания специальных международных и национальных экспортных режимов отдельно для обычных видов вооружения и военной техники, отдельно для оружия массового уничтожения, и отдельно товаров двойного применения.

К товарам (услугам) двойного применения относятся оборудование, материалы, сырье, технологии и научно-техническая информация, которые используются в гражданских целях, но могут быть применены для производства вооружения и военной техники, в том числе оружия массового уничтожения (химического, бактериологического, ядерного) и ракетных средств его доставки*(448).

Президент РФ определяет списки и перечни объектов, которые отнесены к товарам двойного применения*(449). В настоящее время в России действуют Список оборудования и материалов двойного назначения и соответствующих технологий, применяемых в ядерных целях, экспорт которых контролируется*(450) и Список товаров и технологий двойного назначения, экспорт которых контролируется*(451), которые дают исчерпывающий перечень товаров, отнесенных к объектам экспортного контроля товаров двойного применения.

Оружие массового уничтожения (ядерное, бактериологическое, химическое) не является объектами правоотношений ни экспортного контроля товаров двойного применения, ни экспортного контроля обычных видов вооружения и военной техники, а относится к объектам международно-правовых режимов, регулируемых нормами международного публичного права.

Так статус ядерного оружия определяется не только нормами российского гражданского законодательства, определяющими его как собственность РФ, но и нормами международного публичного права, в частности Договором о нераспространении ядерного оружия*(452), согласно которому Россия обязалась не передавать кому бы то ни было ядерное оружие или другие ядерные устройства, а также контроль над ними ни прямо ни косвенно. Статус химического и биологического оружия также определяется нормами национального законодательства и международного публичного права: Конвенцией о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсичного оружия и об их уничтожении 1972 г. и Конвенцией о запрещении разработки, производства, накоплении и применении химического оружия и его уничтожении 1993 г.*(453), участником которых является и Россия.

Специальный правовой статус установлен для ракетного оружия. В соответствии с Режимом контроля над ракетными технологиями (РКРТ) 1987 г., участниками которого являются 19 государств, международный контроль осуществляется над законченными ракетными системами и беспилотными летательными аппаратами, способными доставлять нагрузку в 500 кг. и более на дальность свыше 300 км., а также над мощностями по производству таких систем.

Таким образом, к объектам правоотношений внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества не относятся товары двойного применения, включенные в соответствующие списки, ядерное, химическое, бактериологическое оружие и ракетное оружие, подпадающее под Режим контроля над ракетными технологиями (РКРТ).

2.5.1.5. Правовые режимы оборота вещей как объектов гражданских прав в сфере военно-технического сотрудничества

Как уже отмечалось, первым видом объектов гражданских правоотношений действующая доктрина называет вещи, имеющие товарную форму предметов материального мира. Все вещи относятся к материальным благам, имеющим экономическую природу товаров, и являющимися объектами вещных прав. Для вещей применяется узкий способ определения конкретных объектов, ограниченно оборотоспособных в сфере военно-технического сотрудничества. К ним относятся:

1. Продукция военного назначения, включенная в первый раздел списка продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам (далее - список ПВН)*(454). В список включена номенклатура вооружений и военной техники с указанием возможности передачи лицензий на их производство*(455). Для этого подвида объектов установлен жесткий режим регулирования гражданского оборота, требующий принятия решения КВТС России (Правительства РФ) и выдачи лицензии КВТС России.

2. Специальные комплектующие изделия, запасные части, учебное и вспомогательное имущество. Экспортироваться могут только названные вещи, к ранее поставленным основным изделиям, включенным в список ПВН или поставленным инозаказчикам по специальным решения Президента РФ, если основная продукция не включена в этот список. В отношении этой категории вещей (продукции военного назначения) применяются два вида правового режима.

Мягкий (основной) режим используется, если специальные комплектующие изделия, запасные части, учебное и вспомогательное имущество поставляются на основании принятых в установленном порядке решений о поставке иностранным заказчикам продукции военного назначения или о передаче лицензий на ее производство. При этом режиме для поставки инозаказчику этой продукции военного назначения достаточно лицензии КВТС России.

Жесткий режим используется в отношении поставки специальных комплектующих изделий, запасных частей, учебного и вспомогательного имущества, если ранее не было принято в установленном порядке решения о поставке иностранным заказчикам продукции военного назначения. Данный режим требует принятия соответствующего решения КВТС России (Правительства РФ) и выдачи лицензии КВТС России. Исключение предусмотрено только в случае, если решение по такой продукции военного назначения было принято Президентом РФ.

В соответствии с действующим общим запретом в сфере военно-технического сотрудничества остальные вещи (продукция военного назначения) к обороту не разрешены и, следовательно, могут являться объектами гражданских прав только на основании решений Президента РФ.

По отношению к продукции военного назначения, относящейся к вещам, необходимо различать статику и динамику имущественных отношений. Вещные права, оформляющиеся и закрепляющие принадлежность продукции военного назначения (материальных, телесных объектов внешнеторгового оборота в сфере военно-технического сотрудничества) российским и иностранным субъектам военно-технического сотрудничества определяют статику имущественных отношений. Наиболее широким по объему правомочий вещным правом является право собственности.

Вследствие того, что продукция военного назначения является предметом внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества весьма важны коллизионные аспекты права собственности при их совершении.

Коллизионные аспекты права собственности регулируются законом места нахождения вещи (lex rei sitae). Данный закон регулирует следующие вопросы:

1. Может ли продукция военного назначения, вещного характера, быть объектом права собственности или иного вещного права.

2. Регулируется этим правилом также содержание вещных прав и их объем.

3. Возникновение и прекращение права собственности.

В соответствии с российским коллизионным правом (ст. 1205 ГК РФ) содержание права собственности при внешнеторговой сделке определяется в соответствии с правом страны, где имущество находится, а возникновение и прекращение права собственности - по праву страны, где имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения либо прекращения права собственности на продукцию военного назначения (ст. 1206 ГК РФ). Отношения права собственности при обороте продукции военного назначения не относятся к специфичным отношениям, требующим специального законодательного регулирования. Вследствие этого, данные отношения регулируются в порядке, установленном гражданским законодательством, в т.ч. коллизионными нормами международного частного права. Необходимо подчеркнуть, что действующим коллизионным правом (п. 1 ст. 1206) в отличие от Основ гражданского законодательства (ст. 164) предусмотрена возможность установления законом иных коллизионных привязок для определения применимого права к отношениям собственности. Однако на отношения права собственности в области экспорта продукции военного назначения законодательством не установлено специальное регулирование и, соответственно, указанные вопросы решаются в общем порядке.

Не менее важным вопросом являются вопросы права собственности при совершении внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения. В ч. 3 ст. 164 Основ гражданского законодательства было предусмотрено, что возникновение и прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон. Это означает, что за основу была принята презумпция диспозитивности, т.е. автономия воли сторон в определении применимого права к вопросам права собственности. Действующим законодательством отношения права собственности при совершении сделок подчинены императивной норме - оно определяется по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не предусмотрено законом (п. 2 ст. 1206 ГК РФ). В силу того, речь идет о поставках продукции военного назначения из России в иностранные государства, то применимым в этих случаях будет ст. 223 ГК РФ, предусматривающая, что право собственности возникает в момент передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором. В соответствии со ст. 459 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором купли-продажи, риск случайной гибели переходит на покупателя с момента, когда в соответствии с законом или договором продавец считается исполнившим свою обязанность по передаче товара покупателю. Таким образом, коллизионная норма в отношении права собственности при совершении сделок претерпела изменение, эволюционируя от принципа диспозитивности, основанного на автономии воли, к императивному коллизионному принципу.

Часто во внешнеторговых договорах на поставку военной продукции делается ссылка на торговые термины СИФ, КАФ, ФОБ и т.д. В этом случае стороны договора, реализуя принцип автономии воли сторон, выбрали правила, содержащиеся в "Инкотермс" 1990 г. (Международные правила толкования торговых терминов)*(456), которые определяют объем прав и обязанностей продавца и покупателя, а также момент выполнения продавцом своих обязательств и, соответственно, если применяется российское право, момент перехода права собственности на продукцию военного назначения.

2.5.1.6. Правовые режимы оборота действий как объектов гражданских прав в сфере военно-технического сотрудничества

Ко второму виду объектов гражданских правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества относятся действия субъектов внешнеторговой деятельности по отношению к продукции военного назначения.

Действия, как объекты гражданских правоотношений, являются материальными благами, представляющими собой две группы отношений:

1) деятельность, направленная на создание или улучшение вещей, сопровождающаяся изменением потребительских качеств объектов материального мира (вещей) - работа, к примеру, ремонт и модернизация продукции военного назначения;

2) деятельность, не сопровождающаяся созданием и изменением вещей, но создающие эффект материального, хотя и не обязательно овеществленного характера, к примеру, консалтинговые, консультационные и маркетинговые исследования в сфере военно-технического сотрудничества.

В отношении действий, как одного из видов объектов правоотношений в сфере военно-технического характера использован широкий способ определения конкретного перечня объектов. В соответствии со ст. 1 Закона о военно-техническом сотрудничестве к действиям в области военно-технического сотрудничества относятся не только услуги и деятельность, прямо указанные в законе, но и все остальные, не запрещенные российским законодательством.

В регулировании имущественного оборота действий используются как жесткий, так и мягкий режим. Мягкий режим использован в отношении работ по техническому обслуживанию и ремонту продукции военного назначения, который осуществляется по лицензиям КВТС России.

В отношении остальных видов услуг и работ в сфере военно-технического сотрудничества использован жесткий правовой режим регулирования оборотоспособности, предполагающий принятие решения КВТС России (Правительством РФ) и выдачи лицензии КВТС России.

Необходимо также подчеркнуть, что природа действия - это поведение обязанных лиц. Вследствие этого, все отношения, связанные с поведением являются объектом обязательственного права. Целесообразно остановиться на коллизионных аспектах услуг и работ, как объектах внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества. Соответственно, следует различать:

1. Права и обязанности сторон, вытекающие непосредственно из внешнеторгового контракта. В соответствии со ст. 1210 ГК РФ выбор применимого права основан на принципе диспозитивности, т.е. автономии воли сторон. Вместе с тем, необходимо исходить из того, что заключение сделки и исполнение обязательств по ней в отношении продукции военного назначения, в целом, подчиняясь выбранному праву, имеет ограничения, в силу действия императивных норм, имеющих особое значение для национальной безопасности. Речь идет о том, что указанные сделки могут заключаться только после принятия соответствующих решений КВТС России (Правительства РФ), разрешающих их заключение, либо до принятия этих решения, если в контрактах будет оговорка о их вступлении в силу принятия названных решений*(457). Исполнение обязательств по таким сделкам также возможно только после получения лицензии КВТС России. Названные нормы относятся к императивным нормам, имеющим особое значение, и вследствие этого, независимо от выбранного применимого права, непосредственно действующие в отношении сделок с продукцией военного назначения (п. 1 ст. 1192 ГК РФ).

2. Что касается содержания действий, являющихся объектом такого контракта, и соответственно, объектом гражданских правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества, то нормами международного частного права не установлен коллизионный принцип, определяющий применимое право в отношении действий, как объектов гражданских прав. По всей видимости, здесь должен быть применен принцип, используемый в отношении вещей, т.е. lex rei sitae, т.е. применимым правом должно быть право, где действия совершаются. Вместе с тем, это общий коллизионный подход, который в сфере военно-технического сотрудничества не всегда может быть применим. Речь идет о том, что содержание действий, как объектов гражданских прав в сфере ВТС может быть настолько специфичным и обусловлено публичными интересами, что в их регулировании приоритетом будут пользоваться императивные нормы российского материального права, которые определят конкретное содержание таких прав и обязанностей (действий), составляющие содержание этого объекта правоотношений. Т.е. имеется ввиду, что конкретный перечень действий, осуществляемый российским субъектом внешнеторговой деятельности, например, по ремонту иностранной военной техники или модернизации вооружения и военной техники будет определяться императивными нормами действующего российского законодательства.

Вместе с тем, необходимо отметить ряд проблем в регулировании имущественного оборота услуг и работ в сфере военно-технического сотрудничества.

Нормативная неопределенность услуг военного назначения как объектов гражданских правоотношений на первом этапе формирования системы военно-технического сотрудничества привела к тому, что при ремонте военной техники, ранее поставленной иностранным государствам, на территории России выдавалась для ввоза этой техники импортная лицензия, а после ремонта экспортная лицензия на вывоз отремонтированной техники. В результате этого услуга нигде не просматривалась, хотя объектом правоотношений в данной ситуации была именно она.

Первая попытка определить услуги военного назначения как объект правоотношений была предпринята в 1995 г., когда в Перечень продукции, работ и услуг военного назначения, экспорт и импорт которых подлежит контролю и осуществляется по лицензиям, в отношении каждой категории товаров были включены услуги военного назначения, выполняемые в интересах заказчика*(458). В основу был положен принцип привязки оказываемой услуги к конкретной категории вооружения и техники, включенной в перечень*(459), что не могло охватить весь объем оказываемых военных услуг. Например, обучение иностранных военных специалистов в российских центрах подготовки. Если обучали летчиков, то невозможно было квалифицировать данную услугу, как оказываемую в отношении авиационной военной техники, так как объектом услуги была не сама техника, а иностранные специалисты. Кроме того, не были определены критерии, какие действия могут считаться услугами, что также создавало неопределенность в правоприменении нормативных положений в отношении услуг военного назначения.

Последняя попытка законодательного определения услуг военного назначения как объектов правоотношений предпринята в Законе о военно-техническом сотрудничестве, где дан довольно обширный перечень работ и услуг военного назначения. Концептуальный подход в законе состоит в привязке услуг к конкретным видам деятельности в сфере военно-технического сотрудничества (проведение учений, участие в выставках, передача проектной и конструкторской документации и т.д.), что также не позволило однозначно идентифицировать весь комплекс оказываемых услуг как объекты гражданских правоотношений. В результате этого в конце этого списка услуг военного назначения существует абзац: "и иная деятельность в области военно-технического сотрудничества, не противоречащая законодательству Российской Федерации".

Более оптимальным представляется подход, когда акцент делается на содержательной стороне самого понятия услуга. Что входит в это понятие, рассматривая всю совокупность продукции военного назначения или виды деятельности как единый объект, в отношении которого оказываются услуги. Такой подход использован в законодательстве США. В п. 120.7 "Правил международных перевозок вооружений"*(460) дано такое определение: "Под услугой оборонного значения имеется в виду: 1) предоставление помощи (включая обучение) иностранным лицам, будь то в Соединенных Штатах или за рубежом, в проектировании, разработке, организации, изготовлении, производстве, сборке, испытании, ремонте, содержании, модификации, эксплуатации, демилитаризации, разрушении, обработке и использовании оборонных изделий; или 2) предоставление иностранным лицам технических сведений, подлежащих контролю будь то в США или за рубежом". По мнению автора, такой поход оправдан и его можно было бы учесть при подготовке изменений в Закон о военно-техническом сотрудничестве.

2.5.1.7. Правовые режимы оборота результатов интеллектуальной деятельности и исключительных прав на них в сфере военно-технического сотрудничества

К третьему виду объектов правоотношений в сфере военно-технического сотрудничества относятся результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них.

Специфика интеллектуальной деятельности, заключающаяся в идеальных результатах мыслительной деятельности, отличающихся от результатов физического труда, результатом которых являются вещи, определяют правовой режим в этой сфере правоотношений. Так как формальное выражение результатов этого труда в материальных носителях не дает возможности обеспечить защиту имущественных интересов при обороте этих объектов, в качестве надежной охраны и практического применения результатов этой деятельности использована защита и регулирование имущественного оборота исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности. Исключительные права на идеальные результаты интеллектуальной деятельности наряду с вещным правом, как одним из видов абсолютных прав, опосредуют статику имущественных отношений.

К результатам интеллектуальной деятельности в сфере военно-технического сотрудничества отнесены:

1) Результаты научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию, модернизации и (или) уничтожению (утилизации) вооружения и военной техники. В отношении данного вида объектов применен узкий способ определения конкретных объектов, к которым могут относиться только результаты научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, включенные во второй раздел списка N 1 продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам. Остальные результаты НИОКР не могут быть объектами внешнеторговых сделок в этой сфере, т.е. запрещен их внешнеторговый оборот*(461). В регулировании гражданского оборота названного вида объектов применен жесткий правовой режим, вследствие чего они могут быть предметом внешнеторговых сделок только по решениям КВТС России (Правительства РФ) и лицензиям КВТС России.

2) Изобретения, полезные модели, промышленные образцы и другие результаты интеллектуальной деятельности военного, военно-технического назначения. Конкретный перечень объектов здесь не определен, вследствие чего ограниченная оборотоспособность распространяется в отношении всех названных результатов интеллектуальной деятельности. Вместе с тем имущественный оборот этого вида объектов гражданских прав имеет наиболее жесткий режим и может осуществляться исключительно по решениям Президента РФ и последующим решениям КВТС России (Правительства РФ), после выдачи лицензии КВТС России*(462). Если речь идет о передаче лицензии на производство продукции военного назначения. Если же речь идет только о поставке указанных объектов гражданских прав, то достаточным основанием для такой поставки являются решения КВТС (Правительства РФ).

Необходимо различать научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в отношении военной продукции от их результатов, вследствие различного режима гражданско-правового регулирования этих отношений. Если НИОКР являются объектом обязательственных правоотношений (второй вид объектов гражданских правоотношений по предложенной классификации в настоящем исследовании), которые закрепляют динамику имущественных отношений, направленных на создание объектов интеллектуальной деятельности, то их результаты являются объектом исключительных прав, так называемой интеллектуальной собственности (третий вид объектов гражданских правоотношений), и закрепляют статику имущественных отношений, т.е. принадлежность результатов интеллектуальной деятельность субъектам правоотношений и объем их правомочий.

Данное различие также существенно, вследствие различного режима регулирования внешнеторговых сделок в отношении них. Так для внешнеторговой сделки, предметом которой является совместная с инозаказчиком НИОКР в отношении продукции военного назначения необходимо принятие решений Президентом РФ и Правительством РФ и в последующем выдача лицензии КВТС России, а для совершения внешнеторговой сделки, предметом которой являются результаты интеллектуальной деятельности, относящиеся к военной продукции, и включенные в список N 1 разрешенной к экспорту военной продукции, необходимо принятие решения КВТС России (Правительством РФ), разрешающего такую сделку.

Вследствие действующего разрешительного порядка экспорта-импорта ПВН в сфере военно-технического сотрудничества, основные аспекты порядка оборота непосредственно объекта правоотношений, т.е. результатов интеллектуальной деятельности военного назначения регулируется исключительно императивными нормами российского материального права, т.е. применена презумпция императивности в регулировании этих правоотношений. При этом, вопросы, затрагивающие права и обязанности сторон непосредственно по внешнеторговой сделке и направленные на совершение действий по передаче исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности от одних субъектов другим, регулируются с учетом императивных норм законодательства о ВТС. Это касается таких вопросов, как заключения сделки, так и исполнения обязательств по ней.

Отдельно необходимо остановиться на проблемах защиты исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности при совершении внешнеторговой сделки в сфере военно-технического сотрудничества.

Более менее ситуация проста с результатами интеллектуальной деятельности, являющимися объектами патентного права - изобретениями, полезными моделями и опытными образцами. Защита исключительных прав на территории Российской Федерации осуществляется на основе выданного патента на изобретение, промышленный образец и свидетельства на полезную модель в соответствии с Патентным законом 1992 г. Правовая охрана изобретений, а также полезных моделей и образцов за границей производиться прежде путем получения на них патентов в этих странах (патентования). Патентование в зарубежных странах названных объектов, созданных в России, осуществляется не ранее чем через три месяца после подачи заявки в Российское Патентное ведомство. Оно может в необходимых случаях разрешить патентование в зарубежных странах ранее этого срока (ст. 35 Патентного закона РФ).

Значительно сложнее ситуация с результатами интеллектуальной деятельности военного назначения, на которые не получены патенты и свидетельства, т.е. которые не стали объектами патентных правоотношений. Это тем более актуально, что значительная часть результатов интеллектуальной деятельности в отношении продукции военного назначения в целях защиты интересов государства и соблюдения государственной тайны не патентовалось и не патентуется в настоящее время.

Защита интересов субъектов, обладающими исключительными правами на такие объекты гражданских правоотношений, возможна на основе совершенно другого правового режима, а именно правового режима, регулирующего оборот коммерческой информации как объекта гражданского права. При наличие признаков, указанных в ст. 139 ГК РФ: (а) имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу ее неизвестности другим лицам; б) к ней нет свободного доступа на законном основании; в) обладатель информации принимает меры к охране ее конфиденциальности - такая информация становится охраноспособной. Однако правовая охрана такой информации не может осуществляться с помощью тех же средств, что и охрана вещей или объектов промышленной собственности. Поэтому для такой информации, носящей название ноу-хау, установлен режим объекта обязательственного права.

Таким образом, защита имущественных интересов при гражданском обороте не запатентованной продукции военного назначения возможно на основе лицензий (лицензионных соглашений), разрешающих использование такой коммерческой информации ("ноу-хау"). Обычно в практике лицензии передаются на условиях простой лицензии или же на условиях исключительной лицензии. При простой лицензии продавец лицензии (лицензиар), предоставляя право покупателю (лицензиату) на использование результатов интеллектуальной деятельности, относящихся к "ноу-хау", сохраняет за собой право использования "ноу-хау" на этой же территории или же право предоставления такой лицензии другим лицам. По договору исключительной лицензии лицензиар предоставляет лицензиату право на использование "ноу-хау" в пределах, оговоренных в соглашении, и, соответственно, не может предоставить такие права другим лицам.

Весьма важным представляются средства, создающие условия для ограничения доступа к ней и меры по охране ее конфиденциальности. При совершении внешнеторговой сделки в сфере военно-технического сотрудничества, относящейся к данному виду объектов правоотношений, необходимо создание системы, конституирующей ее в качестве коммерческой информации, на межгосударственном уровне и уровне субъектов таких сделок.

Правовой основой системы защиты такой информации на межгосударственном уровне является Федеральный закон "О государственной тайне" и постановление Правительства РФ от 2 августа 1997 г. N 973 "Об утверждении Положения о подготовке к передаче сведений, составляющих государственную тайну, другим государствам"*(463).

В соответствии с этим постановлением передача сведений в каждом отдельном случае осуществляется по решению Правительства РФ при наличии экспертного заключения Межведомственной комиссии по защите государственной тайны. Обязательства принимающей стороны по защите передаваемых ей сведений предусматриваются в заключаемом с ней международном договоре, разделы (статьи, пункты) которого должны содержать:

- соотнесение степеней секретности передаваемых сведений в Российской Федерации и иностранном государстве;

- перечень компетентных органов, уполномоченных осуществлять прием (передачу) сведений и несущих ответственность за их защиту;

- порядок передачи сведений;

- требования к использованию и обработке передаваемых сведений;

- обязательства о нераспространении передаваемых сведений третьим странам и их защите в соответствии с внутренним законодательством принимающей стороны;

- порядок разрешения конфликтных ситуаций и возмещения возможного ущерба.

На уровне частноправовых отношений ограничение доступа к коммерческой информации и охране ее конфиденциальности возможно закреплением соответствующих оговорок во внешнеторговом контракте, предметом которой является передача инозаказчику "ноу-хау". Такие оговорки должны содержать обязательства инозаказчика:

1) ограничить доступ к такой информации любых лиц, не имеющих отношение к такому контракту;

2) не передавать такую информацию любым третьим лицам без разрешения российской стороны;

3) ограничить доступ и не передавать материальные носители такой коммерческой информации любым третьим лицам без разрешения российской стороны.

2.5.1.8. Правовые режимы оборота информации военного назначения в области военно-технического сотрудничества

Необходимо подчеркнуть, что понятие информации военного назначения, как объекта гражданских правоотношений, остается не развитым. Термин информация военного назначения впервые был применен в Указе Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907 без раскрытия его содержания, что может вызвать значительные трудности при решении вопроса, какая информация контролируется, а какая нет. Более подробно конкретные виды информации военного назначения перечислены в Законе о военно-техническом сотрудничестве. В отношении информации использован широкий способ определения конкретных объектов, вследствие чего режим ограниченной оборотоспособности установлен по отношению ко всей информации, являющейся предметом внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества.

Правовой режим, регулирующий оборот информации военного назначения, непосредственно действующим законодательством не установлен. Однако, анализ законодательства позволяет сделать следующие выводы:

1) В регулировании оборота такой информации использован жесткий правовой режим, в соответствии, с которым совершении внешнеторговых сделок возможно на основе принятия решения КВТС России (Правительством РФ) и выдачи лицензии КВТС России.

2) Для гражданского оборота информации, содержащей сведения о продукции военного назначения, включенной в список ПВН, и поставляемой в разрешенные страны, необходимо решение КВТС России (Правительства РФ). В остальных случаях может потребоваться решение Президента РФ, в зависимости от характера и содержания источника такой информации.

В вопросе определения содержания информации, как объекта правоотношений, также был бы полезен опыт американского законодательства, которое довольно подробно классифицирует этот объект правоотношений. К техническим сведениям оборонного значения по американскому законодательству относится: 1) информация, которая требуется для проектирования, разработки, производства, изготовления, сборки, эксплуатации, ремонта, испытания, содержания или модификации изделий оборонного значения. Сюда относится информация в форме светокопий, чертежей, фотографий, планов, инструкций; 2) классифицированная информация, относящаяся к изделиям и услугам оборонного значения; 3) информация, которая охватывается распоряжением о секретных изобретениях; 4) товары информационного обеспечения, которые непосредственно относятся к оборонным изделиям*(464).

2.5.1.9. Порядок определения объектов гражданских прав в сфере военно-технического сотрудничества в качестве продукции военного назначения

Четкая детерминация объектов правоотношений внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества позволит, с одной стороны, упростить процедуру принятия решений по экспорту той или иной продукции военного назначения, решения вопросов лицензирования вывоза (ввоза), с другой, перекрыть канал утечки информации, составляющей государственную тайну, обеспечить защиту национальных интересов.

Однако, придавая большое значение законодательному закреплению этих объектов, необходимо учитывать, что невозможно предусмотреть все возможные варианты, и в действительности всегда будут иметь место случаи, когда будет неясно, какого назначения та или иная продукция, военного, двойного или гражданского (особенно это касается запчастей, комплектующих изделий, вспомогательного и учебного имущества, услуг и информации военного назначения). Соответственно, будет неясно в отношении такой продукции: какой режим экспорта необходимо применить? В связи с этим, особое значение приобретает процедура квалификации тех или иных товаров, на предмет отнесения к продукции военного назначения.

В общем виде эта процедура изложена в п. 3 Порядка лицензирования в РФ ввоза и вывоза продукции военного назначения, импорт и экспорт которой подлежит контролю и осуществляется по лицензиям*(465), где установлено, что Минобороны России выдает при необходимости федеральным органам исполнительной власти и заявителям заключение об отнесении экспортируемой или импортируемой продукции к продукции военного назначения.

Во исполнение указанной нормы в Минобороны России издан приказ от 8 февраля 1996 г. N 53. Для получения заключения необходимо представить: заявление с кратким изложением сути вопроса, спецификацию комплекта поставки, техническое описание предмета экспорта, заверенную копию контракта на русском языке, в соответствии с которым осуществляется экспорт. Подготовка заключения Минобороны России об отнесении экспортируемых (вывозимых) или импортируемых (ввозимых) продукции, работ и услуг к продукции военного назначения возложено на Направление экспортного контроля Минобороны России (приказ Министра обороны Российской Федерации от 15 апреля 2000 г. N 175).

Существующая процедура вызывает ряд замечаний. Во-первых, в силу важности квалификации товаров как объектов правоотношений внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, по мнению автора, юридической силы ведомственного акта, которым является приказ МО РФ, недостаточно. Процедура квалификации товара должна быть определена нормативным правовым актом правительственного уровня. Во-вторых, в этом документе должны содержаться критерии квалификации товара. В-третьих, необходимо определить процедуру подачи апелляции на решение о квалификации товара как продукции военного назначения.

Заслуживает внимания американский опыт идентификации товара как продукции оборонного назначения, с целью осуществления контроля над экспортом. Данный процесс называется процедурой "товарной юрисдикции"*(466). Процедура товарной юрисдикции осуществляется в случае, если существует сомнение, относится ли изделие или услуга к перечню военного снаряжения США. Эта процедура может использоваться также для рассмотрения иного назначения изделия или услуги, включенных в перечень военного снаряжения США. Госдепартамент должен представить Конгрессу доклад, по крайней мере, за 30 дней до того, когда любое изделие будет вычеркнуто из перечня. Отдел по контролю над торговлей оборонного значения по письменной просьбе вынесет решение относительно того, входят ли определенные изделия или услуги в этот перечень. Заявитель должен в письменной просьбе сообщить историю проектирования продукта, разработки и использования. Брошюры, спецификации и любая другая документация, имеющая отношение к изделию или услуге, предоставляется в семи проверенных комплектах.

Отдел по контролю над торговлей оборонного значения дает предварительный отзыв в течение 10 рабочих дней после получения запроса. Если спустя 45 дней Отдел не предоставит окончательного решения товарной юрисдикции, заявитель может обратиться с письменной просьбой к руководителю Центра по торговле оборонного значения дать такому решению ускоренный ход. Лицо может подать апелляцию относительно решения товарной юрисдикции, подав письменную просьбу о пересмотре решения руководителю Центра по торговле оборонного значения Государственного Департамента США. Центр дает письменный ответ в течение 30 дней после получения заявления. По желанию заявителя, апелляция о решении руководителя Центра может быть направлена затем непосредственно помощнику секретаря Госдепартамента по военно-политическим вопросам.

2.5.2. Субъекты внешнеторговой деятельности в области военно-технического сотрудничества

2.5.2.1. Российские субъекты внешнеторговых сделок

2.5.2.2. Порядок предоставления предприятиям - разработчикам

и производителям права на осуществление внешнеторговой

деятельности в отношении продукции военного назначения

2.5.2.3. Государственный посредник как специфичный субъект

военно-технического сотрудничества

2.5.2.4. Иностранные субъекты внешнеторговых сделок

2.5.2.5. Институт посредничества в сфере военно-технического

сотрудничества

2.5.2.6. Участие российских разработчиков и производителей продукции

военного назначения во внешнеторговых операциях в сфере

военно-технического сотрудничества и проблемы посредничества

2.5.2.7. Правоспособность юридических лиц осуществлять внешнеторговую

деятельность в отношении продукции военного назначения

2.5.2.1. Российские субъекты внешнеторговых сделок

Вопросы определения субъектного состава внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества находятся в области регулирования императивных норм российского материального права, имеющих особое значение для интересов государства. Соответственно, эти нормы исключают применение к этой области правоотношений коллизионных норм и, следовательно, применение иностранного права.

Во внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения действует правовой режим разрешительного профиля. Доминирующим типом правового регулирования правоотношений является разрешительный порядок, основанный на принципе "запрещено все, кроме прямо разрешенного". Исходя из этого принципа, во внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества возможны только те виды деятельности, которые прямо разрешены, и тех лиц, которым она прямо разрешена.

Виды разрешенной внешнеэкономической деятельности определены Законом о военно-техническом сотрудничестве, Указами Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 и от 6 января 2001 г. N 8*(467).

К ним относятся:

внешнеторговая деятельность в отношении продукции военного назначения;

государственная посредническая деятельность в отношении продукции военного назначения;

транспортировка экспортно-импортной продукции военного назначения;

страхование перевозимой продукции военного назначения; консалтинговые, юридические, информационные, агентские услуги в сфере внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения;

маркетинговая деятельность в отношении продукции военного назначения;

производственная кооперация с предприятиями государств-участников СНГ для производства военной продукции.

Все остальные виды деятельности в сфере внешнеэкономических отношений военно-технического сотрудничества Законом и иными нормативными правовыми актами не разрешены, следовательно, не могут осуществляться какими-либо лицами.

Субъектами гражданско-правовых отношений в области экспорта продукции военного назначения могут быть не любые, а строго определенные лица, получившие на это право установленным порядком. Общим правилом определения субъектного состава является то, что ими могут быть только юридические лица.

Статьей 12 Закона о военно-техническом сотрудничестве на экспортно-оружейный рынок разрешен выход субъектам двух типов:

- предприятиям-разработчикам и производителям вооружения и военной техники, получившим такое право в порядке, установленном Президентом РФ (далее именуются - предприятия-экспортеры);

- и государственным посредникам - специализированным федеральным государственным унитарным предприятиям, основанным на праве хозяйственного ведения, которые образованы в соответствии с указами Президента РФ.

Институт государственных посредников не является новым для российского законодательства. В советское время в системе МВТ СССР и других министерств действовали внешнеторговые объединения, которые в условиях государственной монополии на внешнюю торговлю наделялись исключительным правом поставлять советскую продукцию на внешний рынок, представляя интересы непосредственных производителей.

Вместе с тем, в условиях либерализации внешнеэкономической деятельности, ликвидации государственной монополии на внешнюю торговлю и предоставления права выхода на внешний рынок всем российским лицам, за исключением случаев, предусмотренных законодательством РФ, изменилась юридическая природа института государственного посредника*(468).

Если в советское время, в условиях этатизации общественных, в том числе экономических, отношений, наличие института государственных посредников было обусловлено объективной необходимостью реализации государственной монополии на внешнюю торговлю, с одной стороны, а с другой потребностью интеграции в мировое экономическое пространство, то в условиях рыночной экономики и либерализации внешнеэкономической деятельности существование института государственных посредников обусловлено интересами национальной безопасности и суверенитета и необходимостью обеспечить непосредственно государственно-управляющее воздействие на специфические экономические отношения, которыми являются отношения внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества. Существование госпосредников в советское время было общим правилом, существование их в настоящее время является исключением из общего правила. Ограничив в обороте специфичный объект гражданских правоотношений - вооружение и военную технику - и, отнеся этот вопрос к своей исключительной компетенции, государству необходимо было создать адекватные организационные структуры реализации своей компетенции на уровне управляемых объектов. Юридическая природа государственных посредников заключается в том, что в силу делегирования им государством своих полномочий по обращению специфичного объекта гражданских прав, они являются представителями государства, реализуя его исключительную компетенцию по фактическому обращению ограниченных в обороте объектов гражданских правоотношений в интересах национальной безопасности и суверенитета.

Между двумя видами субъектов ВТС существуют определенные различия. Прежде всего, это касается порядка наделения юридических лиц специальной правоспособностью.

Организационно-правовая форма государственных посредников - федеральные государственные унитарные предприятия, основанные на праве хозяйственного ведения, которые специально создаются для осуществления государственно-посреднических функций в сфере экономических отношений военно-технического сотрудничества указом Президента РФ.

Право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения могут получить также российские предприятия-разработчики и производители военной продукции любых организационно-правовых форм в специально установленном порядке.

Для хозяйствующих обществ (акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью) установлено ограничение на участие во внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения*(469):

1) Субъектами указанной деятельности могут быть только общества при условии закрепления не менее 51% их акций (долей) в федеральной собственности и размещение остальных акций (долей) российским юридическим и физическим лицам. Продажа и иные способы отчуждения акций (долей) этих организаций, а также передача их в залог и доверительное управление иностранным государствам, международным организациям, иностранным физическим и юридическим лицам, а равно российским юридическим и физическим лицам, в отношении которых перечисленные субъекты являются их аффилированными лицами, не допускаются. Данное требование является элементом государственной монополии.

2) Российские организации производители продукции военного назначения должны иметь производственные мощности, необходимые для изготовления продукции (выполнения работ, оказания услуг) военного назначения и получить лицензии на осуществление соответствующих видов деятельности.

В настоящее время определены два вида предприятий экспортеров, которым предоставлено право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения:

1) предприятия - разработчики и производителя ПВН, осуществляющие внешнеторговую деятельность в отношении ПВН собственного производства, в т.ч. финальных изделий ПВН;

2) предприятия - разработчики и производителя ПВН, осуществляющие внешнеторговую деятельность в отношении ПВН, в части, касающейся поставок запасных частей, агрегатов, учебного и вспомогательного имущества к ранее поставленной продукции военного назначения, а также в части, касающейся проведения работ по техническому обслуживанию и ремонту этой продукции военного назначения*(470).

2.5.2.2. Порядок предоставления предприятиям - разработчикам и производителям права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения

Определен Положением о порядке предоставления организациям Российской Федерации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953.

В соответствии с названным Положением рассмотрение вопросов о предоставлении организациям права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения возлагается на Правительство Российской Федерации.

Для подготовки к рассмотрению вопроса о предоставлении организации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения эта организация представляет в российское агентство оборонной отрасли промышленности (по принадлежности) документы, определенные Указом N 1953.

Российское агентство оборонной отрасли промышленности, к которому по принадлежности относится организация - заявитель, регистрирует указанные документы и в месячный срок организует проверку правильности оформления этих документов и полноты сведений, содержащихся в них, после чего направляет в КВТС России для внесения в Правительство Российской Федерации проект соответствующего решения с необходимыми обоснованиями для дальнейшего рассмотрения и представления Президенту Российской Федерации.

Решение о предоставлении организации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения принимается Президентом Российской Федерации по представлению Правительства Российской Федерации.

В случае согласия Правительства Российской Федерации с предложением о возможности предоставления организации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения Правительство Российской Федерации вносит Президенту Российской Федерации проект решения о предоставлении этой организации такого права на конкретный срок, который, как правило, не должен превышать пяти лет.

Решения о предоставлении в установленном порядке организациям - разработчикам и производителям продукции военного назначения права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения в части, касающейся поставок запасных частей, агрегатов, учебного и вспомогательного имущества к ранее поставленной продукции военного назначения, а также в части, касающейся проведения работ по техническому обслуживанию и ремонту этой продукции военного назначения, могут быть приняты Комитетом Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами.

Указанные решения принимаются Комитетом Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами по уполномочию Президента Российской Федерации.

Решение Президента Российской Федерации об уполномочивании Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами на предоставление в установленном порядке конкретным организациям - разработчикам и производителям продукции военного назначения указанного права принимается по представлению Правительства Российской Федерации в виде распоряжения Президента Российской Федерации по группе организаций.

По итогам рассмотрения Президент Российской Федерации либо предоставляет организации право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, либо принимает решение об отказе в предоставлении такого права.

В последнем случае КВТС России в соответствии с решением Президента Российской Федерации дает организации мотивированный ответ с обоснованием отказа в предоставлении права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

Подготовка проекта соответствующего решения Президента Российской Федерации осуществляется с учетом возможностей реализации организацией целей и принципов военно-технического сотрудничества и соответствия представленных ею материалов и содержащейся в них информации требованиям законодательства Российской Федерации.

Организации, получившие право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, включаются в реестр организаций Российской Федерации, имеющих право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения. Ведение реестра возлагается на КВТС России.

Организации, включенной в реестр, выдается соответствующее свидетельство, подписанное председателем КВТС России*(471) и заверенное гербовой печатью. Форма свидетельства, а также форма и порядок ведения реестра утверждаются Правительством Российской Федерации. Вопросы ведения реестра и выдачи свидетельства определены Положением о реестре организаций Российской Федерации, имеющих право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, утвержденным постановлением Правительства РФ от 21 февраля 1998 г. N 244 (с изменениями от 16 февраля, 6 декабря 1999 г., 3 мая 2001 г.)*(472).

Передача указанного свидетельства другому юридическому или физическому лицу запрещается.

Информация о включении организации в реестр направляется Комитетом Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами в Министерство Российской Федерации по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства, Минимущество России, МНС России, МИД России, Минобороны России, Минфин России, Минэкономразвития России, Минюст Росси, ГТК России, СВР России, ФСБ России, российское агентство оборонной отрасли промышленности, к которому по принадлежности относится организация - заявитель, в Генштаб ВС РФ и ЦБ РФ.

2.5.2.3. Государственный посредник как специфичный субъект военно-технического сотрудничества

Место государственного посредника в системе военно-технического

сотрудничества

Природа государственного посредника

Государственный контроль за деятельностью государственного посредника

Правовое положение и подведомственность государственного посредника

Особенности осуществления ФГУП "Рособоронэкспорт" внешнеторговой

деятельности, как государственного посредника, и проблема комиссионного

вознаграждения

Место государственного посредника в системе военно-технического сотрудничества

Введением института государственного посредника на оружейно-экспортном рынке, государство обеспечило практическую реализацию монополии на экспорт и импорт вооружений и военной техники, что в целом положительно сказалось на возврате российского экспорта ПВН в цивилизованные рамки и позволило вернуться России на мировой рынок оружия, заняв к 1995 г. на нем второе место после США.

Важно теоретически и практически определить место государственного посредника в системе военно-технического сотрудничества

Система военно-технического сотрудничества включает:

подсистему государственного управления, состоящую из федеральных органов государственной власти и наделенных полномочиями в соответствии с решениями Президента Российской Федерации;

управляемую подсистему внешнеторговой деятельности государственных посредников и организаций - разработчиков и производителей ПВН, получивших на это право также в соответствии с решениями Президента Российской Федерации.

В соответствии с действующим законодательством государственные органы могут осуществлять внешнеторговую деятельность непосредственно только в случаях, прямо предусмотренных федеральными законами (ст. 1 Федерального закона "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности"). Действующим законодательством такое разрешение в сфере военно-технического сотрудничества установлено только для Минобороны России, которое может осуществлять внешнеторговую деятельность только в части подготовки и обучения военных кадров и военно-технического персонала иностранных государств. Вследствие этого, внешнеторговую деятельность в отношении ПВН ведут только хозяйствующие субъекты.

С другой стороны сфера военно-технического сотрудничестве настолько специфична и в ней настолько ярко выражены интересы национальной безопасности, что их совмещение с частными интересами хозяйствующих субъектов в этой области возможно только в рамках специально созданных для этих целей субъектов - государственных посредников.

В силу этого, стратегические задачи и функции в сфере военно-технического сотрудничества может выполнить только специфический субъект, обладающий необходимыми возможностями как для реализации государственной политики в этой сфере и представления интересов государства, так и для представления интересов предприятий ОПК на мировом рынке В и ВТ. Необходимо четко понимать, что выполнение указанных задач не под силу ни одному оборонному предприятию промышленности. Отдельные из них, в силу имеющихся технологических разработок, намного опережающих аналогичные разработки других государств, способны конкурировать на мировом оружейном рынке благодаря своей монополии на эти разработки. Но они не в состоянии решать стратегические задачи в этой сфере - прорыв и завоевание отдельных секторов рынка по видам ПВН, которые не превосходят зарубежные аналоги или это превосходство не столь очевидно. Это, если говорить об экономических аспектах военно-технического сотрудничества. Политические же аспекты, особенно геополитические, предприятия промышленности не способны ни ставить, ни тем более решать.

Кроме того, для реализации стратегических задач при осуществлении военно-технического сотрудничества не достаточно профессиональных кадров производственников. Прежде всего, необходимы высококвалифицированные специалисты в области маркетинга, владеющие принципами ведения предконтрактной работы и годами отработанными навыками ведения переговоров. Необходимо также умение при осуществлении коммерческой работы выделять геополитическую составляющую, прогнозировать политические последствия поставок ПВН в тот или иной регион мира. Одним из основных условий успешной деятельности является также знание конъюнктуры мирового рынка оружия и правил игры на нем. Опыт и информационные ресурсы государственного посредника ФГУП "Рособоронэкспорт" позволяют выстраивать долгосрочный прогноз потребностей мирового оружейного рынка и маркетинговую стратегию при продвижении на него российской ПВН.

Соединение коммерческих интересов предприятий оборонного комплекса и одновременной реализации интересов государства при осуществлении военно-технического сотрудничества возможен только в рамках внешнеторговой деятельности специфичного субъекта, соединяющего в себе преимущества коммерческой организации и возможности решения государственных задач.

В современных условиях России, трудностях в оборонно-промышленного комплекса (ОПК) страны, недостаточном финансировании гособоронзаказа и, как следствие, неритмичной работе промышленного сектора экономики единственно возможной формой реализации государственной монополии, органично сочетающей в себе указанные выше качества, является государственный посредник. Проблемы же ОПК должны решаться не за счет получения доходов от экспорта В и ВТ, а за счет оптимизации и реструктуризации его структуры, которая возможно только в рамках структурной перестройки всей экономики.

Природа государственного посредника

Природа государственного посредника основана на исключительном государственном интересе в регулировании наиболее значимых аспектов осуществления ВТС, который может обеспечить только хозяйствующий субъект полностью подконтрольный государству, но в тоже время обладающий определенной хозяйственной независимостью и самостоятельно отвечающий перед инозаказчиками и предприятиями промышленности по своим обязательствам. Главная задача государственного посредника при осуществлении военно-технического сотрудничества состоит как в представлении на мировом оружейном рынке интересов государства, так и одновременно экономических интересов оборонно-промышленного комплекса, для которого экспортные поставки в современных условиях по сути являются единственным источником средств для выживания.

Государственный контроль за деятельностью государственного посредника

Необходимо различать государственный контроль за осуществлением ФГУП "Рособоронэкспорт" внешнеторговой деятельности в отношении ПВН и контроль за внутрихозяйственной деятельностью предприятия.

В соответствии с пунктом 7 Положения о Комитете Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами, утвержденного Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 обеспечение контроля внешнеторговой деятельности ФГУП "Рособоронэкспорт" возложено на КВТС России.

Кроме того, государственный посредник может осуществлять внешнеторговую деятельность только в строгом соответствии с разрешительной системой, которая также выполняет функции государственного контроля. К наиболее значимым элементам государственного контроля относятся:

1) контракты с инозаказчиками и договоры с предприятиями промышленности госпосредник может подписывать после принятия соответствующих решений КВТС России (Правительством РФ), либо до принятия соответствующих решений при условии включения в контракты оговорок о их вступлении в силу после принятия решений и в строгом соответствии со списками N 1 и N 2;

2) вывоз ПВН в иностранные государства осуществляется только на основании лицензии КВТС России, выдача которой сопровождается контролем за соблюдением госпосредником требований законодательства о ВТС и соответствием поставки решению КВТС России (Правительства РФ);

3) контроль за пересечением таможенной границы ПВН, являющейся предметом внешнеторговой деятельности госпосредника, осуществляется ГТК России, который проверяет соответствие вывозимой продукции военного назначения лицензии, выдаваемой КВТС России.

Таким образом, существует действенный механизм экспортного контроля за осуществлением государственным посредником внешнеторговой деятельности.

Что касается контроля внутрихозяйственной деятельности ФГУП "Рособоронэкспорт", то он осуществляется на общих основаниях, применимых по отношению к любому государственному унитарному предприятию.

В соответствии с п. 1 ст. 15 Федерального закона "О бухгалтерском учете" ФГУП "Рособоронэкспорт" ежегодно представляет свою бухгалтерскую отчетность органам, уполномоченным управлять государственным имуществом.

Значительные полномочия по контролю за использованием государственного имущества имеет Счетная палата Российской Федерации.

В соответствии со ст. 2 Федерального закона "О Счетной палате Российской Федерации" она проверяет эффективность и целесообразность использования федеральной собственности. К федеральной собственности относится, как движимое, так и недвижимое имущество, т.е. денежные средства на счетах Компании, а также ее активы.

То же относится и к органам прокуратуры, которые занимаются надзором за исполнением законов руководителями коммерческих организаций, к которым относится ФГУП "Рособоронэкспорт" (п. 2 ст. 1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации").

Таким образом, со стороны государства через систему правоохранительных органов создан действенный контроль за внутрихозяйственной деятельностью Компании.

Правовое положение и подведомственность государственного посредника

В соответствии с п. 6 статьи 113 ГК РФ правовое положение государственных предприятий регулируется общими нормами гражданского законодательства и законом о государственных и муниципальных унитарных предприятиях. В настоящее время такой закон отсутствует.

Учитывая особый характер и условия внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, правовое положение участников этой деятельности определяется нормами специального военно-экспортного законодательства, в основе которого лежит Закон о ВТС, содержащий соответствующие нормы.

Анализ статей 9, 12 и иных норм Закона показывает, что:

1) государственный посредник имеет особый правовой статус, заключающийся в создании в этом качестве специализированного федерального государственного унитарного предприятия для выполнения государственных посреднических функций в области военно-технического сотрудничества (ст. 9, 12);

2) данные предприятия создаются в особом порядке по решению Президента Российской Федерации (ст. 9);

3) Президент Российской Федерации обладает исключительными полномочиями по определению правового статуса (правового положения) специализированных федеральных государственных унитарных предприятий в сфере военно-технического сотрудничества (статья 9);

4) нормы, регулирующие правовое положение специализированных федеральных государственных унитарных предприятий в сфере военно-технического сотрудничества, являются специальными нормами и, следовательно, имеют приоритет перед общими нормами, регулирующими аналогичные правоотношения в отношении федеральных государственных унитарных предприятий.

К специальным нормативным правовым актам, определяющим правовое положение государственных посредников, относятся:

1) Указ Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953;

2) Указ Президента РФ от 6 января 2001 г. N 8, утвердивший устав ФГУП "Рособоронэкспорт".

Анализ указанных правовых актов позволяет сделать следующие выводы:

правовое положение государственного посредника, в сфере военно-технического сотрудничества, определяется специальными нормами законодательства, установившими особое положение специализированных федеральных государственных унитарных предприятий;

вопросы военно-технического сотрудничества, в том числе правового положения государственных предприятий в этой сфере, находятся в исключительном ведении Президента Российской Федерации, указами которого не предусмотрено распространение общего подзаконного нормативного регулирования правового положения государственных предприятий на специализированные федеральные государственные унитарные предприятия.

государственный посредник, в силу специфичности общественных отношений экспорта продукции военного назначения, выведен из подведомственности Правительства РФ, системы федеральных органов исполнительной власти и напрямую замкнут на Президента Российской Федерации.

Особенности осуществления ФГУП "Рособоронэкспорт" внешнеторговой деятельности, как государственного посредника, и проблема комиссионного вознаграждения

ФГУП "Рособоронэкспорт" является не производителем ПВН, а государственным посредником, в силу чего любая поставка указанной продукции из промышленности осуществляется на основании заключенного с производителем (разработчиком) ПВН договора комиссии. В соответствии со ст. 991 ГК РФ размер комиссионного вознаграждения является предметом добровольного соглашения сторон договора комиссии. Действующим законодательством конкретный размер комиссионного вознаграждения не установлен. В силу этого установление размера комиссионного вознаграждения административным порядком Гражданским кодексом не предусмотрено, а значит неправомерно. При коммерческих поставках ПВН он определяется в каждом договоре индивидуально, исходя из учета всех обстоятельств, сопутствующих заключению внешнеторгового контракта с инозаказчиком в интересах производителя ПВН. При поставках ПВН в рамках экспортной части гособоронзаказа размер комиссионного вознаграждения определяется в соответствующих решениях Правительства Российской Федерации на поставку ПВН.

Практическую значимость также имеет решение вопроса о возможности государственного посредника, который при осуществлении внешнеторговых операций в отношении продукции военного назначения, выступает в качестве комиссионера заключать контракты с инозаказчиками до заключения договоров комиссии с производителями продукции военного назначения.

Гражданским законодательством ограничения в этом вопросе не установлены. Ст. 990 ГК РФ не определено, что договор комиссии должен предшествовать сделке в интересах комитента. Суть договора комиссии в принятии на себя обязательства комиссионером о заключении сделки в интересах комитента. Заключение договора комиссии, в котором будет предусмотрено его распространение на заключенный ранее в интересах комитента контракт с инозаказчиком, не будет противоречить гражданскому законодательству. Не установлены в этом вопросе и ограничения решениями Президента РФ, на которого Законом о ВТС возложено полномочие введения ограничений в сфере военно-технического сотрудничества.

2.5.2.4. Иностранные субъекты внешнеторговых сделок

Иностранными субъектами внешнеторговых сделок в отношении российской продукции военного назначения могут быть только иностранные государства и уполномоченные государственные органы, юридические и физические лица, имеющие право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения в соответствие с законодательством государств, где они зарегистрированы.

При рассмотрении вопросов правоспособности иностранных субъектов осуществлять указанную внешнеторговую деятельность, важное значение имеет личный закон (статут) юридического лица, определяющий его правосубъектность. Личный закон юридического лица определяется его национальностью. В международном частном праве выработаны несколько критериев определения национальности юридического лица: 1) В праве Великобритании и США господствующим критерием определения юридической принадлежности юридического лица является место его учреждения, т.е. законом того государства, где юридическое лицо создано и утвержден его устав (принцип инкорпорации); 2) в континентальных государствах Западной Европы в качестве такого критерия принцип места нахождения юридического лица, под местом нахождения которого понимается место, где находится правление этого юридического лица; 3) третьим критерием определения национальности юридического лица является место его деятельности; 4) еще одним критерием является применение "теории контроля", позволяющий установить, кому в действительности принадлежит юридическое лицо, кто его контролирует*(473).

В сфере внешнеторговой деятельности в отношении российской продукции военного назначения до выхода Указа Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 вопрос национальной принадлежности иностранных субъектов решался однозначно - при определении национальной принадлежности и, соответственно, правоспособности иностранных субъектов осуществлять указанную деятельность применялся принцип инкорпорации, т.е. по закону страны, где они зарегистрированы*(474). Действующее законодательство о военно-техническом сотрудничестве не дает конкретной коллизионной привязки, позволяющей определить применимое право для определения правоспособности иностранных субъектов ВТС*(475), вследствие чего данные аспекты внешнеторговых сделок будут регулироваться общими нормами гражданского законодательства. Ст. 2 Закона о внешнеторговой деятельности и ст. 1202 ГК РФ в качестве "личного закона" для юридических лиц установлено право страны, где они зарегистрированы. "Личным законом" для физических лиц определено право страны, гражданами которой они являются (ст. 1202 ГК РФ и ст. 2 Закона о внешнеторговой деятельности).

2.5.2.5. Институт посредничества в сфере военно-технического сотрудничества

Формирование правового режима посреднических правоотношений в области

ВТС

Проблемы посредничества при совершении внешнеторговых сделок

Правоспособность иностранных организаций быть субъектом посреднических

отношений при совершении сделок в отношении российской ПВН

Правоспособность российских физических лиц быть субъектом

посреднических отношений при совершении сделок в отношении российской

ПВН

Формирование правового режима посреднических правоотношений в области ВТС

Отдельно необходимо остановиться на проблеме посредничества при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

Здесь следует подчеркнуть, что различие в юридической природе институтов посредничества и представительства характерно для системы континентального права, к которой относится и российское право в том числе.

В системе континентального права под представительством понимается - правоотношение, в силу которого одно лицо (представитель) совершает юридические действия от имени другого лица (представляемого), и правовые последствия этих действий, если они совершены в пределах предоставленных представителю полномочий, возникают непосредственно для представляемого.

Цель же посредничества состоит в том, чтобы добиться заключения договора между заинтересованными сторонами. Правоотношения посредничества не опосредуются совершением сделок.

Для англо-саксонской системы права такое деление на представительство и посредничества не характерно. В ней существует единое понятие посредничества, под которым понимается осуществление любых действий одним лицом, юридических или фактических, в интересах другого лица.

Впервые вопросы посредничества были затронуты в постановлении Правительства РФ от 6 мая 1994 г. N 479*(476), в котором закреплялась норма, что предприятиям-разработчикам и изготовителям военной продукции, получившим право на внешнеэкономическую деятельность предоставлено право выбирать посредников из числа организаций, получивших в установленном порядке разрешение на осуществление внешнеэкономической деятельности в области военно-технического сотрудничества*(477). Из этой нормы следовало, что посредниками в сфере военно-экспортных отношений могли быть предприятия-экспортеры, получившие право на внешнеторговую деятельность, и государственные посредники, имеющие аналогичное право и не являющиеся производителями военной продукции.

Указом Президента РФ от 5 октября 1995 г. N 1008 исключительно управомоченным российским организациям и госпосредникам было предоставлено право использования на договорной основе зарубежных юридических и физических лиц для предоставления консультационных и посреднических услуг*(478). Данной нормой охватывалась посредническая деятельность на внешнем рынке, и ничего не говорилось о посреднической деятельности между госпосредником (ГК "Росвооружение") и непосредственными производителями военной продукции, не имеющим право на внешнеторговую деятельность, на внутреннем рынке. Некоторую ясность в этот вопрос внесло постановление Правительства РФ от 4 сентября 1995 г. N 879, которое определило, что госпосредник для исполнения обязательств по контракту с иностранным заказчиком имеет право заключать договоры на изготовление и поставку военной продукции только с непосредственными российскими разработчиками и производителями военной продукции, зарегистрированными в реестре Миноборонпрома России (в последствии Минэкономики РФ), а также с аналогичными лицами государств-участников СНГ, имеющими соответствующие полномочия*(479).

Основным конституирующим признаком для определения посреднической деятельности в отношении продукции военного назначения в соответствии с этой нормой являлось отсутствие лицензии Минэкономики России на производство вооружения и военной техники. Однако после выхода 30 июля 1994 г. постановления Правительства РФ "О порядке выдачи лицензий на разработку и производство вооружения, военной техники и боеприпасов"*(480) не был запущен механизм реализации указанного постановления, не детерминировано понятие разработчик и производитель военной продукции, не определены критерии отнесения к ним юридических лиц, в результате чего, вместо лицензий выдавались временные разрешения на производство вооружения и военные техники без проведения соответствующей аттестации. Имели место многочисленные случаи выдачи разрешений юридическим лицам, не имеющим абсолютно никаких производственных и технологических площадей для производства вооружения и военной техники, и, соответственно, выступающих в рамках осуществления экспортной операции в отношении продукции военного назначения в качестве посредника между ГК "Росвооружение" и предприятием-производителем.

В этом отношении характерен пример АОЗТ "Волхов. Оборонительные системы", который рядом решений Миноборонпрома России был определен как головной инвестор-подрядчик зенитно-ракетных систем С-300 ПМУ-1. Не имея никаких ни производственных, ни технологических мощностей, данное АОЗТ получило временное разрешение Госкомитета России по оборонным отраслям промышленности и Минобороны России на разработку и производство оборонной техники и запасных частей к ней. В результате этого в 1995 г. АОЗТ "Волхов. Оборонительные системы" был определен генеральным исполнителем по контракту о поставке Российской Федерацией в Китай ЗРС С-300 ПМУ-1. Итогом таких действий явилось то, что, получив финансовые средства от ГК "Росвооружение" за выполнение контракта, АОЗТ "Волхов. Оборонительные системы" не рассчиталось с непосредственными производителями оружия. Решениями арбитражных судов ко взысканию с данного АОЗТ присуждено более 91 млрд. рублей в пользу АООТ "Нижегородский машиностроительный завод" и АООТ "Московский радиотехнический завод". Ни имущества, ни денежных средств на счетах АОЗТ "Волхов. Оборонительные системы" для взыскания по искам кредиторов не оказалось.

Указ Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907, отменив вышеназванные нормативные правовые акты, не внес ясности в вопрос о посреднике. Указом определялось, что не допускается осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения через представителя. Но отношения представительства, являясь по характеру деятельности посредничеством, не охватывают все возможные виды посреднической деятельности. В соответствии со ст. 182 ГК РФ не относятся к представителям коммерческие посредники, лица, уполномоченные на вступление в переговоры относительно возможных в будущем сделок. Соответственно, если исходить буквально из содержания этой нормы, то осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения через эти категории посредников разрешено. Вместе с тем, нормативное положение о представителе необходимо было рассматривать в рамках существующего правового режима регулирования этой сферы деятельности и в контексте самого нормативного правового акта, где эта норма записана.

В данном случае, правовая норма, изложенная в Положении о порядке предоставления организациям РФ права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, определяла элемент специальной правоспособности юридического лица в указанной сфере правоотношений, а не субъекты и виды разрешенной деятельности в этой сфере правоотношений. В соответствии с этой нормой, российским организациям, получившим право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения запрещалось вступать в отношения представительства с другими лицами и делегировать им свои полномочия на осуществление этого вида деятельности. Исходя из юридической природы отношений представительства, которое состоит в делегировании представителю субъективного права в виде полномочия, производного от правоспособности самого представляемого по воле представляемого или в силу закона*(481), управомоченные российские организации должны обладать правом на передачу своих прав по осуществлению внешнеторговой деятельности в отношении военной продукции другим юридическим лицам, что является исключительной компетенцией государственных органов (Президента РФ) и элементом контроля со стороны государства за этой сферой деятельности. Субъекты ВТС наделяются специальной правоспособностью самим осуществлять эту деятельность без субъективного права делегирования своих полномочий другим лицам. Следовательно, данная норма о представителе являлась элементом специальной правоспособности субъектов правоотношений внешнеторговой деятельности.

Для решения вопроса о посреднической деятельности необходимо было исходить из того, что в сфере экономических отношений военно-технического сотрудничества действует правовой режим разрешительного типа. Соответственно, должна быть прямо разрешена посредническая деятельность с нормативным указанием этого юридического дозволения и прямо указаны субъекты, осуществляющие эту деятельность. Исчерпывающий перечень субъектов внешнеэкономических отношений военно-технического сотрудничества был дан в п. 1 Указа Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907. Таким образом, прямого разрешения на осуществление посреднической деятельности, кроме государственной посреднической, в нормативных правовых актах на тот период не было. Следовательно, она не была разрешена.

Здесь необходимо сделать одно замечание. Императивное предписание о недопущении осуществления внешнеторговой деятельности через представителя в определенной части противоречит нормам института государственного посредника, который создан для оказания посреднических, в том числе представительских, услуг. Предприятия-производители и разработчики военной продукции, получившие право на внешнеторговую деятельность, могут ее осуществлять через государственного посредника, в том числе использовать его в качестве представителя, в тоже время государственный посредник не может использовать эти российские организации в качестве своего представителя в силу существующего императивного запрета.

Исследованный выше комплекс проблем, связанный с отношениями посредничества и представительства был решен в Указе Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 и действующим в настоящее время Указе Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953. В утвержденном этим Указом Положении о порядке предоставления организациям РФ права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения нормативно закреплены две нормы, регулирующие эти отношения:

не допускается осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения через представителя - п. 7 (т.е. государственные посредники в сфере военно-технического сотрудничества могут осуществлять эту деятельность только лично, а иные субъекты ВТС сами или через государственных посредников);

при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения не разрешается посредническая деятельность в любой форме российских юридических и физических лиц, за исключением государственной посреднической деятельности, осуществляемой государственными посредниками - специализированными федеральными государственными унитарными предприятиями (п. 11 Положения).

Проблемы посредничества при совершении внешнеторговых сделок

Сказанное выше, касалось режима функционирования института посредничества на внутреннем рынке. В тоже время существует нормативная неопределенность использования посредников на внешнем оружейном рынке.

Уставом государственному посредникам предоставлено право "привлекать иностранные посреднические и другие фирмы, физических лиц для оказания услуг, связанных с заключением и исполнением внешнеторговых сделок, а также для защиты интересов предприятия". Данное право необходимо корреспондировать с правовым режимом разрешительного типа внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения и теми дозволениями из общего запрета, которые предоставлены субъектам правоотношений в рамках этого режима.

Так в Указе Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 закреплено, что решения об экспорте продукции военного назначения принимаются во исполнение международных договоров Российской Федерации, а также на основании официальных обращений иностранных заказчиков*(482). В соответствии со ст. 1 Закона о ВТС иностранными заказчиками (иностранными субъектами ВТС) являются иностранные юридические и физические лица, имеющие право на осуществление военно-технического сотрудничества в соответствии с законодательством своих государств. Пунктом 2 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами круг инозакзчиков расширен - к ним отнесены также иностранные государства. Все указанные нормы являются императивными нормами, имеющими особое значение, и обязательны при осуществлении внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения.

Исходя из содержания вышеназванных императивных предписаний можно сделать несколько важных практических выводов. При осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении российской продукции военного назначения исключается неуправомоченный государством посредник, не только на российском рынке (см. выше), но и значительная часть посредников на мировом оружейном рынке. Речь идет о чистых посредниках (юридических или физических лицах), главной целью деятельности которых является сведение сторон для заключения контракта, в результате чего не производятся юридически значимые действия и у сведенных сторон не возникает никаких прав и обязанностей, или о юридических лицах, которые занимаются иными видами деятельности (за исключением внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения) и выступающие в конкретной сделке в отношении военной продукции в качестве посредников.

Правоспособность иностранных организаций быть субъектом посреднических отношений при совершении сделок в отношении российской ПВН

Иностранная организация может выступать посредником по сделке в отношении российской военной продукции, если в соответствии с законом страны ее регистрации, у нее установлена правоспособность на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, в т.ч. указанная деятельность может носить посреднический характер.

Как частный случай можно рассматривать вариант, когда в стране инозаказчика действует общедозволительный режим внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, а не запретительный, как в России, США, Франции, Италии и мн. др. странах, и эта деятельность прямо не запрещена законодательством или не введен разрешительный по рядок на ее осуществление. В этом случае посредником на мировом рынке может быть любая коммерческая организация или физическое лицо этого государства, созданные в соответствии с законодательством этой страны. Российской стороне в этом случае для подтверждения правоспособности иностранной организации являться стороной по сделке необходимо знать законодательство страны, где зарегистрирована организация, в этой сфере правоотношений, или получить подтверждение правоспособности организации от уполномоченного органа государства, где она зарегистрирована.

Ограничение на использование иностранных посреднических и других фирм, физических лиц распространяется только в рамках осуществления экспортером внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, то есть действий, связанных с заключением и исполнением внешнеторговых сделок, и не ограничивает их в привлечении указанных лиц для защиты интересов предприятия, например, в судах, в случае нарушения контрактных обязательств.

Ограниченная правоспособность привлечения посредников при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения касается не только госпосредников, но также и предприятий-экспортеров военной продукции.

В целом необходимо отметить, что нормы законодательства о военно-техническом сотрудничестве, регулирующие правоотношения посредничества, имеют строго территориальную сферу действия. О их экстерриториальности можно говорить только в том случае, если экстерриториальность признается иностранным государством, которое допускает действие императивных норм иностранной правовой системы на своей территории. Имеется ввиду, что государственное разрешение на осуществление посреднической деятельности в отношении российской продукции военного назначения может быть вовсе необязательна с т.з. иностранного государства. Применять российскую норму, устанавливающую разрешительный порядок посреднической деятельности в сфере ВТС, - это юрисдикция иностранного государства. В тоже время необходимо иметь ввиду, что ПВН экспортируется с территории России. Пересечение ею таможенной границы в результате внешнеторговой сделки возможно только при условии соблюдения всех требований законодательства об экспортном контроле. Нарушение российского законодательства в области военно-технического сотрудничества влечет ничтожность сделки в отношении продукции военного назначения. Соответственно, указанные аспекты должны учитываться иностранными заказчиками, в т.ч. по вопросам участия в сделках в отношении ПВН иностранных посредников.

Правоспособность российских физических лиц быть субъектом посреднических отношений при совершении сделок в отношении российской ПВН

Еще одним аспектом института посредничества является проблема участия российских физических лиц в качестве посредников в сфере военно-технического сотрудничества. Простой, казалось бы ответ на этот вопрос, на самом деле имеет одну тонкость.

В ст. 6 Закона о ВТС ("Ограничения на осуществление военно-технического РФ с иностранными государствами") закреплено, что запрещается осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения российскими физическим лицами. Ответ на вопрос состоит в правильной квалификации понятий "гражданин" и "физическое лицо", которые широко используются в гражданском законодательстве. Понятием гражданин у нас обозначаются лица, имеющие устойчивую политико-правовую связь с государством. Понятие "физического лица" более широкое и включает в себя не только российских граждан, но и иностранных граждан и лиц без гражданства, являющихся субъектами имущественных отношений с т.з. гражданского права. Прежде всего, очень важно понимать, что могут быть использованы оба правовых понятия, но в зависимости от применения одного из них, определяется круг субъектов правоотношений, регулируемых нормой гражданского права. В данном случае, для определения круга субъектов правоотношений посредничества использовано более широкое понятие, в соответствии с которым посредниками не могут быть российские граждане, иностранные граждане и лица без гражданства, являющиеся в соответствии с российским законодательством российскими физическими лицами*(483). Если бы ст. 6 Закона о ВТС был установлен запрет осуществлять данную деятельность российским гражданам, то в этом случае всем российским гражданам было бы запрещено участвовать в посреднических отношениях в сфере военно-технического сотрудничества, как внутри страны, так и за ее границами. Главным критерием здесь выступало бы наличие гражданства. Запрет бы распространялся на посреднические отношения военно-технического сотрудничества внутри страны, а также в отношениях между субъектами военно-технического сотрудничества с иностранными заказчиками. В тоже время, такой запрет не действовал бы в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства.

Актуален вопрос: могут ли российские граждане, являясь иностранными физическими лицами в соответствии с законодательствами иностранных государств, осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении российской военной продукции, т.е. быть иностранными субъектами ВТС? Ответ на данный вопрос дает только применение в совокупности ст. 1 Закона о ВТС и ст. 2 Закона о внешнеторговой деятельности. В соответствии со ст. 1 Закона о ВТС к иностранным субъектам ВТС относятся иностранные физические лица, имеющие право на осуществление ВТС в соответствии с законодательством своих государств. Квалификация правового понятия "иностранное физическое лицо" определяется ст. 2 Закона о внешнеторговой деятельности, в соответствии с которой к ним относятся только иностранные граждане и лица без гражданства, имеющие постоянное место жительства за границей. Соответственно, с точки зрения российского законодательства российские граждане не могут выступать в качестве иностранного физического лица и, как следствие, быть посредниками в сфере военно-технического сотрудничества.

К такому же выводу приводит и использование коллизионного принципа для определения применимого права в отношении физического лица - lex patriae. На основе указанного принципа в отношении возможности участия российских физических лиц в сделках в области военно-технического сотрудничества применимым будет российское право (ст. 1195 и 1197 ГК РФ), которое устанавливает запрет на их участие в указанных сделках (ч. 4 ст. 6 Закона о ВТС) даже, если российское физическое лицо имеет место жительства за границей. Иной результат был бы возможен, если бы российским коллизионным правом в качестве коллизионной привязки был бы использован не закон гражданства, а места жительства физического лица. В этом случае при определении возможности российских физических лиц участвовать в сделках в отношении ПВН могло быть определено применимым правом иностранное право, разрешающее их участие в таких сделках. Однако в этом случае появляется другая проблема, требующая разрешения - соотношение коллизионных норм и материальных норм, имеющих особое значение. Представляется, что в силу того, что наиболее существенные аспекты оборота ПВН затрагиваю интересы национальной безопасности, материальные нормы российского права, запрещающие российским физическим лицам быть субъектами внешнеторговых сделок в отношении ПВН, должны иметь приоритет перед коллизионными нормами российского права.

2.5.2.6. Участие российских разработчиков и производителей продукции военного назначения во внешнеторговых операциях в сфере военно-технического сотрудничества и проблемы посредничества

Условия участия производителей и разработчиков ВиВТ во внешнеторговых

операциях в отношении ПВН

Соотношение права на производство ПВН и права на участие

в осуществлении контрактных обязательств с инозаказчиками

Проблемы заключения договора комиссии на производство и поставку ПВН

между государственным посредником и организацией, не являющейся

производителем ПВН, являющейся предметом контрактного обязательства

с инозаказчиком

Проблемы квалификации сделок, совершаемых в отношении ПВН,

как основания применения соответствующих правовых режимов внутреннего

или внешнего оборота указанной продукции

Условия участия производителей и разработчиков ВиВТ во внешнеторговых операциях в отношении ПВН

К наиболее существенным условиям для участия в поставках ПВН производителей и разработчиков ВиВТ при осуществлении военно-технического сотрудничества относятся следующие.

Осуществление внешнеторговых операций в отношении ПВН в области военно-технического сотрудничества включает всю технологическую цепочку от поиска инозаказчика до заключения с ним контракта и осуществления обязательств по этим контрактам, которая контролируется государством. Это установлено п. 12 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953. Более того, определение военно-технического сотрудничества, данное в ст. 1 Федерального закона "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами" также относит к ВТС деятельность, связанную с разработкой и производством ПВН. Соответственно, участниками военно-технического сотрудничества являются не только субъекты ВТС, но и организации - производители ПВН, на которые также распространяются ограничения, установленные законодательством о ВТС не как к субъектам ВТС, а именно как к производителям и разработчикам. Имеющее место при определенных обстоятельствах утверждение, что на организации - производители ПВН не распространяется Закон о ВТС противоречит действующему законодательству о военно-техническом сотрудничестве.

В осуществлении внешнеторговых операций в отношении ПВН могут участвовать только непосредственные производители продукции военного назначения, которая является предметом конкретной поставки инозаказчику.

При осуществлении внешнеторговой операции в отношении ПВН необходимо различать два существенных аспекта:

А) Право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении ПВН, которое в соответствии со ст. 12 Закона о ВТС предоставляется Президентом Российской Федерации, т.е. ее могут осуществлять только субъекты ВТС;

Б) Право на участие в осуществлении обязательств по контрактам заключенным с иностранными заказчиками, которое имеют только непосредственные разработчики и производители ПВН.

Непредоставление разработчикам и производителям ПВН права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении ПВН не означает, что на них не распространяется законодательство о военно-техническом сотрудничестве.

Основополагающим принципом в отношении участия производителей в исполнении контрактным обязательств с инозаказчиками является заключение договоров для исполнения контрактных обязательств с инозаказчиками только с российскими предприятиями, непосредственно производящих экспортируемую ПВН. Данный принцип имеет следующее правовое основание:

1) В соответствии со ст. 9 Закона о ВТС Президент Российской Федерации устанавливает ограничения в области ВТС. В отношения участия производителей ВиВТ в осуществлении экспортных поставок ПВН ограничение установлено пунктом 11 Положения о порядке предоставления организациям Российской Федерации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, утвержденного Указом N 1953. В соответствии с названным пунктом при осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения не разрешается посредническая деятельность в любой форме российских и физических лиц, за исключением государственной посреднической деятельности, осуществляемой государственным посредником.

Правомерен вопрос: является ли внешнеторговой деятельностью в отношении ПВН производство соответствующей продукции для ее поставки в иностранное государство. Здесь также необходимо различать осуществление внешнеторговой деятельности в отношении ПВН и исполнение обязательств по контрактам, заключенным с иностранными заказчиками. Обе стадии неразрывно связаны, т.к. осуществлять поставки без их производства невозможно. Именно поэтому производители ВиВТ, не являющиеся субъектами ВТС, осуществляют внешнеторговую деятельность в отношении производимой ими ПВН, но не непосредственно, а опосредованно, т.е. установленным порядком через государственного посредника. Если между непосредственным производителем конкретной экспортируемой ПВН и госпосредником появится третье лицо, которое не производит эту продукцию, оно будет являться посредником между производителем ВиВТ и государственным посредником. Его деятельность не может характеризовать никакими иными характеристиками, кроме как посреднической. Однако, такая деятельность, не являясь государственной посреднической, на основании вышеназванного пункта Указа N 1953 не разрешена.

2) Реализация принципа участия в исполнении контрактных обязательств конкретных производителей ПВН нашло отражение в Указе N 1953 и в нормативном правовом акте КВТС России.

В соответствии с пунктом 8 Порядка лицензирования в Российской Федерации ввоза и вывоза продукции военного назначения, импорт и экспорт которой подлежат контролю и осуществляются по лицензиям, утвержденного Указом N 1953, на Минобороны России при согласовании заявления на лицензию на (ввоз) вывоз ПВН возложена обязанность подтверждения, что организация, указанная в заявлении, действительно является производителем (разработчиком) заявленной к вывозу ПВН.

На основании п. 6 Положения о КВТС России, утвержденного Указом N 1953, на данный государственный орган возложена реализация принципов государственной политики и регулирование в сфере ВТС. Во исполнении своей компетенции КВТС издал приказ от 19 января 2001 г. N 3 "О введении в действие Порядка представления документов для получения лицензий на ввоз (вывоз) продукции военного назначения"*(484), в котором определил, что для исполнения обязательств по контракту с иностранным заказчиком государственный посредник заключает договоры на изготовление и поставку ПВН только с непосредственными российскими разработчиками и производителями ВиВТ.

Соотношение права на производство ПВН и права на участие в осуществлении контрактных обязательств с инозаказчиками

Постановлением Правительства РФ от 19 марта 2001 г. N 207 "Об утверждении Положения о лицензировании деятельности в области вооружения и военной техники" не установлены критерии для выдачи лицензии на производство ВиВТ, исключающие право производства такой продукции юридическими лицами реально не обладающими соответствующими производственными мощностями.

Так, в пп. "м" пункта 5 названного постановления одним из оснований для выдачи соответствующей лицензии на производство ВиВТ определено наличие документа, подтверждающего законность владения и использования имущества, необходимого для осуществления заявленного вида деятельности. Таким законным основанием является, например, договор аренды на производственные помещения и соответствующее оборудование, заключенное на весь период действия лицензии, которое представляется в российское оборонное агентство для получения лицензии на деятельность по производству ВиВТи может быть расторгнуто сразу же после получения такой лицензии по согласования с арендодателем.

Однако необходимо иметь ввиду, что в области военно-технического сотрудничества наличие лицензии на производство ВиВТ является только одним из условий, дающим право участия в поставках ПВН, которое должно корреспондироваться с другими условиями, например, быть непосредственным производителем экспортируемой продукции (см. статью 1 Закона о ВТС). Речь идет о том, что одним из основных условий для определения оборонного предприятия исполнителем контрактного обязательства при поставке ПВН инозаказчику является непосредственное производство экспортируемой ПВН, а не только наличие соответствующей лицензии, разрешающей производить аналогичную продукцию.

Только соответствие всех установленных законодательством о ВТС условий дает право оборонному предприятию быть определенным соответствующим оборонным агентством в качестве исполнителя контрактного обязательства с инозаказчиком.

Проблемы заключения договора комиссии на производство и поставку ПВН между государственным посредником и организацией, не являющейся производителем ПВН, являющейся предметом контрактного обязательства с инозаказчиком

Для того, чтобы заключить договор комиссии с ФГУП "Рособоронэкспорт" необходимо соблюдение требований, установленных законодательством о военно-техническом сотрудничестве к производителям ВиВТ. Закон о ВТС устанавливает принципы осуществления военно-технического сотрудничества и компетенцию государственных органов по определению нормативного регулирования всех аспектов ВТС. В соответствии со ст. 2 Закона о ВТС законодательство о ВТС включает федеральные законы и иные нормативные правовые акты, в т.ч. Указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, нормативные акты федеральных органов исполнительной власти, а также международные договоры. Исключительная компетенция по нормативному регулированию в области ВТС принадлежит Президенту РФ (ст. 9 Закона о ВТС). Именно поэтому при рассмотрении вопроса о возможности участия производителей ВиВТ в исполнении контрактных обязательств необходимо учитывать все действующее законодательство, а не только Закон о ВТС.

Условиями участия в исполнении контрактных обязательств с инозаказчиками производителей ВиВТ являются:

1) Производители ВиВТ должны иметь производственные мощности и лицензию на производство ВиВТ (ст. 1 Закона о ВТС).

2) Решение об исполнителе контрактных обязательств с инозаказчиком должно быть принято соответствующим оборонным агентством (п. 11 приложения к Указу N 1953) и затем закреплено в соответствующем решении Правительства РФ, либо КВТС России (п. 12 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества, утвержденного Указом N 1953).

Вместе с тем, при принятии вышеназванных решений Правительство РФ и федеральные ведомства, в соответствии со ст. 10 и 12 Закона о ВТС должны строго руководствоваться решениями Президента РФ, т.е. тем порядком, который установлен им в Указе N 1953. В силу этого, Правительство РФ и оборонные агентства при определении исполнителя контрактных обязательств в качестве такового должны определить непосредственного производителя или разработчика ПВН, а не производителя ВиВТ, который хотя и имеет лицензию на производство самолетов, однако конкретная продукция военного назначения не является предметом его производственной деятельности, либо может являться предметом его производственной деятельности, но не является таковой по конкретной внешнеторговой операции (данная ситуация возможно когда несколько производителей ПВН производят аналогичную продукцию). В силу этого, если Правительством РФ, либо оборонным агентством принято решение об определении исполнителем контрактного обязательства организации, не являющейся производителем экспортируемой ПВН, то эта организация является еще одним посредническим звеном по соответствующей сделке, что запрещено законодательством о военно-техническом сотрудничестве.

Если же все таки такое решение принимается уполномоченным государственным органом, то возникшая коллизия разрешается на основе ст. 13 ГК РФ. Указанные органы приняли решение, противоречащее закону и иным нормативным правовым актом. В силу этого непосредственный производитель ПВН на основании ст. 13 ГК РФ вследствие принятия правового акта, нарушающего его гражданские права, имеет право подать иск о признании недействительными решений, принятых уполномоченными государственными органами о назначении исполнителем не его, непосредственного производителя, а другой организации, являющейся посредником при осуществлении внешнеторговой операции в отношении ПВН, сделанной непосредственным производителем.

Более того, на основании ст. 168 ГК РФ заключение договора комиссии между государственным посредником и организацией, не являющейся производителем конкретной ПВН, будет ничтожным, т.к. сделка заключена с посредником, а не производителем ПВН и, соответственно, противоречит вышеназванным нормативных актам. Непосредственный производитель на основании ч. 2 ст. 166 ГК РФ имеет право подать иск как заинтересованное лицо о применении последствий недействительности ничтожной сделки.

Проблемы квалификации сделок, совершаемых в отношении ПВН, как основания применения соответствующих правовых режимов внутреннего или внешнего оборота указанной продукции

Если быть более конкретным, то в практике осуществления внешнеторговых операций в отношении ПВН возникал вопрос: вправе ли организация, не являющаяся производителем экспортируемой ПВН (посредник), заключив договор комиссии с государственным посредником на производство и поставку военного имущества инозаказчику, заключить договор подряда с производителем на изготовление данного имущества с последующим переходом права собственности на указанное имущество к первой организации - непроизводителю (посреднику)? Необходимо ли какое-либо разрешение соответствующего органа исполнительной власти на приобретение указанного имущества по договору подряда?

При определении возможности заключения договора подряда посредником с производителем в отношении ПВН прежде всего необходимо определиться к какому обороту относится такая поставка: внутреннему или внешнеторговому. Практическая необходимость этого обусловлена различными правовыми режимами, установленными для указанных гражданско-правовых оборотов ПВН.

Поставка ПВН квалифицируется в качестве элемента внешнеторгового оборота, если цели всех совершаемых сделок направлены на передачу права собственности, либо удовлетворения иного имущественного интереса, иностранного лица (инозаказчика). Именно критерий цели позволяет квалифицировать совокупность сделок в качестве внешнего или внутреннего оборота, если возникает неопределенность в их правильной квалификации. Такая ситуация возможна даже когда конечным потребителем экспортируемой продукции выступает инозаказчик, а поставщиками, либо непосредственный производитель ПВН, получивший право внешнеторговой деятельности в отношении ПВН, либо государственный посредник. Указанным порядком обусловлена и договорная схема, регулирующая осуществление внешнеторговой деятельности в отношении ПВН:

российский производитель ПВН имеющий право внешнеторговой деятельности в отношении ПВН - контракт (договор поставки) - инозаказчик;

либо, российский производитель ПВН, не имеющий права внешнеторговой деятельности в отношении ПВН - договор комиссии - госпосредник - контракт - инозаказчик.

Конечная цель внешнеторгового оборота ПВН - передача права собственности на российскую ПВН инозаказчику (если речь идет о ПВН вещного характера). Договорные отношения между производителем и госпосредником в рамках внешнеторговой операции регулируются договором комиссии, целью которого является совершение сделок в интересах комитента в области военно-технического сотрудничества. Исходя из установленной Законом о ВТС государственной монополии такая передача происходит особым порядком, в отношении ПВН, экспортируемой производителем, не являющимся субъектом ВТС, только через государственного посредника через вышеуказанную договорную схему. Все сделки, направленные на реализацию данной цели подпадают под внешнеторговый оборот и, соответственно, под регулирование законодательством о военно-техническом сотрудничестве.

Иная ситуация - если в объективно установленную договорную схему включить еще одного субъекта и договор подряда. В такой ситуации она выглядит следующим образом:

непосредственный производитель, не имеющий право внешнеторговой деятельности в отношении ПВН - договор подряда - российский производитель ПВН для которого экспортируемая ПВН не является предметом его производственной деятельности - договор комиссии - государственный посредник - контракт - инозаказчик.

Гражданско-правовой оборот по такой схеме юридически разделен на два оборота: внутренний и внешнеторговый. Это обусловлено тем, что в процессе осуществления указанного оборота реализуются конечные цели заключенных договоров. Так, отношения непосредственного производителя, не имеющего право внешнеторговой деятельности в отношении ПВН, и российского производителя ПВН, для которого экспортируемая ПВН не является предметом его производственной деятельности, не являются предметом контракта с инозаказчиком, т.е. не относятся к экспорту и, соответственно, внешнеторговому обороту. В соответствии со ст. 702 ГК РФ целью такого договора является выполнение задания подрядчиком по определенной работе и сдаче ее результатов заказчику. Последующие цели не являются квалифицирующими для определения юридической природы отношений между посредником и производителем. На этом участке внешнеторговой операции цели договора подряда реализуются полностью, соответственно, эти отношения относятся к внутреннему обороту. Как следствие, указанные отношения не подпадают под действие законодательства о ВТС, а регулируются постановлением Правительства РФ от 10.12.92 г. N 959 "О поставках продукции и отходов производства, свободная реализация которых запрещена".

Для определения юридической природы возникающих отношений между посредником и производителем главное не конечные цели, которые реализуются после реализации целей договора подряда, а цели самого договора, регулирующего конкретные отношения, т.е. договора подряда.

Для определения возможности совершения сделок в отношении ПВН организацией - непроизводителем необходимо установить действующие правовые режимы при внешнеторговом и внутреннем оборотах ПВН. В обоих случаях установлен разрешительный порядок деятельности (в области ВТС - Законом о ВТС, во внутреннем обороте - Указом Президента Российской Федерации от 22.02.92 г. N 179). Разрешительный порядок означает, что сделки могут осуществлять только субъекты, которым это разрешено, в отношении продукции, которая разрешена к обороту и в порядке, установленном для такого оборота.

Можно предположить, что для ухода от жестких механизмов оборота на внутреннем рынке может быть предложена схема, когда в качестве конституирующего признака для исключения договора в отношении ПВН из внутреннего оборота может быть предложена цель применения приобретаемой продукции военного, которая состоит не в том, чтобы ее применять на территории Российской Федерации, а чтобы экспортировать инозаказчику. Однако, как было отмечено ранее, такой подход безоснователен. Такая сделка должна квалифицироваться как сделка, относящаяся к обороту на внутреннем рынке. При этом необходимо исходить из того, что к элементам разрешительного порядка во внутреннем обороте ПВН относятся:

передача ПВН разрешена только федеральному органу исполнительной власти, указанному в приложении к постановлению Правительства РФ от 10.12.92 г. N 959, а не какому-либо хозяйствующему субъекту (это особенно подчеркивается в пункте 4 данного постановления);

поставляемая на внутренний рынок ПВН должна использоваться только федеральным органом исполнительной власти, и только по назначению в соответствии с потребительскими свойствами ПВН.

Более того, постановлением Правительства РФ от 10.12.92 г. N 959 установлена договорная форма отношений между непосредственным производителем и субъектом, которому ПВН поставляется, т.е. соответствующим государственным органом. Такой договорной формой определен договор поставки (абзац второй пункта 4 названного постановления). Заключение договорных отношений в иной форме будет противоречить статьям 421 и 422 ГК РФ, как противоречащее форме, установленной постановлением Правительства РФ от 10.12.92 г. N 959.

В силу того, что: а) коммерческая организация не относится к разрешенным субъектам внутреннего оборота ПВН в качестве приобретателя ПВН; б) ей не разрешено применение указанной ПВН; в) не разрешены ей также иные цели использования поставляемой ПВН - сделка в отношении ПВН подпадает под действие статьи 168 ГК РФ, т.е. при ее совершении она будет ничтожна.

Более того, необходимо иметь ввиду, что на основании пунктов 6.5. Порядка представления документов для получения лицензий на ввоз (вывоз) ПВН, утвержденного приказом КВТС России от 19.01.2001 г. N 3 и пунктов 8 и 12 Положения о порядке лицензирования в Российской Федерации ввоза и вывоза ПВН, импорт и экспорт которой подлежат контролю и осуществляются по лицензиям, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953, КВТС России обязан отказать в выдачи лицензии на вывоз ПВН по такой сделке, т.к. поставка будет осуществляется организацией для которой экспортируемая ПВН не является предметом его производственной деятельности.

2.5.2.7. Правоспособность юридических лиц осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения

Особенности специальной правоспособности

Общая и специальная правоспособность и сферы их функционирования

Правоспособность в сфере действия общего запрета

Специальная правоспособность в области внешнеторговой деятельности

в отношении продукции военного назначения

Соотношение субъективного права и правоспособности субъектов

гражданского права

Субъекты и содержание специальной правоспособности

Соотношение специальной правоспособности и системы последующих

разрешений на ее реализацию в области экспорта военной продукции

Коллизионные аспекты правоспособности субъектов военно-технического

сотрудничества

Особенности специальной правоспособности

Исследованием специальной правоспособности юридических лиц в 50-60 гг. занимались С.Н. Братусь, М.М. Агарков, Д.М. Генкин и др. Однако после принятия ГК РФ 1994 г. не были проведены теоретические исследования институтов общей (универсальной) и специальной правоспособности юридических лиц, которые бы позволили дать адекватное представление об их характере и содержании, пределах и взаимосвязи, их соотношении.

Прежде всего, речь идет о правоспособности юридических лиц в тех сферах правоотношений, в которых законодатель, исходя из публичных интересов, установив соответствующий порядок, основанный на общем запрете, одновременно вводит во многих случаях "исключения" из запретов - дает перечень оснований, когда в разрешительном порядке участникам отношений предоставляются права*(485).

В соответствии со ст. 49 ГК РФ все юридические лица имеют общую или специальную правоспособность. В юридической литературе утвердилось мнение - что под принципом общей правоспособности понимается, возможность коммерческих организаций, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, заниматься любыми видами предпринимательской деятельности и совершать любые необходимые для этого сделки не запрещенные законом*(486). Предусмотренную ГК РФ неограниченную в рамках закона праводееспособность коммерческих организаций следует рассматривать в качестве общей предпосылки гарантии их прав в сфере гражданских правоотношений*(487).

Сложнее обстоит дело с институтом специальной правоспособности. Суммируя все многообразие высказанных мнений, необходимо выделить три вопроса, ответы на которые раскрывают содержание института специальной правоспособности и его юридическую природу: 1) что является основанием специальной правоспособности юридических лиц; 2) кто является субъектами специальной правоспособности; 3) чем определяется содержание специальной правоспособности?

По мнению М.И. Брагинского и К.Б. Ярошенко основаниями института специальной правоспособности является ГК РФ и иные федеральные законы, в соответствии с которыми ограничивается общая правоспособность юридических лиц*(488).

Иной точки зрения придерживается В.А. Рахмилович*(489), который выделяет три основания специальной правоспособности юридических лиц: а) закон; б) иные правовые акты; в) и учредительные документы юридических лиц, если в них определенным образом ограничены цели и предмет деятельности.

Интересная мысль в отношении оснований установления специальной правоспособности высказана Ж.А. Ионовой, которая относит к таковым лицензию на осуществление лицензируемого вида деятельности*(490).

Все высказанные мнения отличаются неоднозначностью перечня оснований возникновения специальной правоспособности. Наибольшее сомнение вызывает в качестве такова основания установление специальной правоспособности иными правовыми актами. На первый взгляд конституирование этого основания противоречит п. 1 ст. 49 ГК РФ, в котором определено, что "Коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенные законом". Но здесь мы неизбежно приходим к постановке вопроса о природе правоспособности юридического лица, которое на основании закона имеет право на занятие любыми видами деятельности, не запрещенными законом (общества, товарищества и производственные кооперативы), но которое ограничено в их осуществлении закреплением в учредительных документах исчерпывающего перечня разрешенных видов деятельности. Или юридической природе правоспособности юридических лиц, если законом установлен запрет на осуществление определенного вида деятельности и введен разрешительный порядок регулирования правоотношений наделения правоспособностью в сфере действия этого запрета, например выдачей лицензии или свидетельства на осуществление деятельности в сфере действия запрета.

Исходя из того, что "правоспособность всякого субъекта может быть общей или специальной"*(491), напрашивается вывод о специальном характере правоспособности в приведенных выше примерах. Тем не менее для установления определенности и обоснования такой позиции необходимо:

- дать адекватное определение понятия специальной правоспособности;

- определить сферы действия институтов общей и специальной правоспособности;

- выяснить - является ли осуществление каких-либо юридически значимых действий в этой сфере реализацией правоспособности этого юридического лица или же реализацией субъективного права, предоставленного разрешительным порядком, в рамках имеющейся правоспособности;

- и, если это правоспособность, то какова его юридическая природа, исходя из того, что в соответствии с ГК РФ юридические лица могут иметь только общую или специальную правоспособность.

По определению М.И. Брагинского и К.Б. Ярошенко понятие специальной правоспособности означает совершение юридическим лицами, прямо указанными в законе, только таких действий, которые соответствуют целям их деятельности, предусмотренным в уставе, и несение, связанных с этой деятельностью, обязанностей*(492).

В.В. Лаптев дает такое определение: "Специальная правоспособность дает возможность осуществлять лишь такие виды деятельности, приобретать лишь такие права, которые соответствуют предмету деятельности данного субъекта"*(493).

При некотором различии определений есть то общее, что их объединяет. Это ограниченный характер возможности осуществлять права и исполнять обязанности и конкретный, а не абстрактный, перечень возможных видов деятельности. Таким образом существенного различия в понимания сущности специальной правоспособности среди ученых нет.

Наиболее существенным является вопрос о сферах функционирования институтов специальной и общей правоспособности.

Общая и специальная правоспособность и сферы их функционирования

Юридическая природа института общей правоспособности заключается в том, что все правоотношения, связанные с его функционированием базируются на общем дозволении, которое определяет содержание и сущность это института. Исходным принципом регулирования этих правоотношений является "разрешено все кроме прямо запрещенного", а определяющим типом правового регулирования общедозволительный порядок. Все это нашло наглядное отражение в п. 1 ст. 49 ГК РФ, которым определено, что "коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенные законом". Таким образом сфера функционирования института общей правоспособности - это сфера действия общего дозволения в силу одинаковой юридической природы данного института и названной сферы. Общая правоспособность не носит абсолютный характер и предоставляет юридическому лицу возможность иметь права только в сфере действия общего дозволения, за пределами которой данная правоспособность теряет свою юридическую силу из-за установленного ограничения или общего запрета. Это позитивная сфера функционирования института правоспособности юридического лица.

Однако в сфере действия ограничений или общего запрета существуют особенности функционирования института правоспособности субъектов гражданского права, который имеет более сложную структуру. Здесь необходимо различать: а) области действия запрета в сфере общего дозволения, т.е. там, где установлены законом определенные ограничения и б) сферу действия общего запрета. В первом случае речь идет прежде всего о ситуации, определенной в абз. 3 п. 1 ст. 49 ГК РФ: "отдельными видами деятельности, перечень которых определяется законом, юридическое лицо может заниматься только на основании специального разрешения". Скажем строительная фирма, созданная в организационно-правовой форме ОАО, имеющая общую правоспособность, для осуществления градостроительной или проектно-изыскательской деятельности должно легитимировать свою правоспособность для их осуществления, получением соответствующей лицензии. Общая правоспособность юридического лица в силу введенного ограничения иметь лицензию не девальвируется в сторону специальной правоспособности. И это объяснимо. Причина устойчивости общей правоспособности - сфера действия общего дозволения. Требованием лицензирования ограничивается не общая правоспособность юридического лица, а устанавливается порядок подтверждения уже имеющейся общей правоспособности в сфере действия публичных интересов осуществлять соответствующую деятельность.

Встает вопрос о юридической природе правоспособности в локальной области, очерченной рамками выдаваемой лицензии. Если не приходиться говорить о трансформации общей правоспособности юридического лица в силу действующего общего дозволения, то в области действия лицензии сам процесс реализации этой правоспособности уже говорит о ее ограниченном характере. Кроме того, содержание правоспособности в рамках выданной лицензии также носит ограниченный характер со строго определенным перечнем допустимых юридических действий. Ограниченность указанных юридических действий однозначно квалифицирует их как специальную правоспособность в локальной области, определенной рамками этой лицензии. Вместе с тем необходимо четко понимать, что природа этой специальной правоспособности основана на общем дозволении, ограниченным рамками публичных интересов, а не на общем запрете. Незапрещенность видов деятельности, осуществление которых разрешается выдаваемой лицензией, определяет юридическую природу и содержание специальной правоспособности в области локального (частного) запрета сферы общего дозволения. В силу этого превышение пределов специальной правоспособности в сфере действия общего дозволения не затрагивает существенных публичных интересов, т.к. в ином случае на область, ограниченную рамками этой специальной правоспособности был бы введен общий запрет.

Юридическое лицо для осуществления деятельности в этой сфере легитимирует в установленном порядке уже имеющуюся правоспособность, т.е. получает государственное подтверждение своего вхождения в хозяйственный оборот. Именно поэтому, законодательно установлены сравнительно мягкие последствия за совершение юридических действий не соответствующих содержанию специальной правоспособности, установленной лицензией - они могут быть признаны недействительными в силу признания их таковыми судом (оспоримые сделки - ст. 173 ГК РФ).

Точно такая же логика рассуждений применима в отношении юридических лиц, имеющих на основании закона возможность осуществлять любые не запрещенные законом виды деятельности, но вследствие закрепления в учредительных документов их исчерпывающего перечня, имеющих специальную правоспособность.

Правоспособность в сфере действия общего запрета

Иная ситуация складывается в отношении функционирования правоспособности в сфере действия общего запрета. Если в области действия ограничения в сфере общего дозволения необходима легитимация уже имеющейся правоспособности (лицензирование), то в сфере действия общего запрета, основанного на законе, у юридического лица никаких прав вообще нет. Следовательно нет и правоспособности. Здесь речь идет не об ограничении правоспособности (т.к. ограничивать нечего), а о наделении правоспособностью юридического лица, если предусмотрено исключения из общего правила, и определен порядок этой процедуры. Такая ситуация складывается в силу исходного принципа общего запрета - "запрещено все, кроме прямо разрешенного". Исходя из него, юридическое лицо изначально не может обладать никакими правами в сфере действия общего запрета. Такой вариант предусмотрен в абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК РФ, когда говорится о возможности юридического лица осуществлять любые виды деятельности кроме запрещенных. Речь идет именно о сфере правоотношений, где действует общий запрет и о ситуации, когда предусмотрено исключение из этого запрета. Частным случаем такой ситуации является внешнеторговая деятельность в сфере военно-технического сотрудничества, где законом введен общий запрет на осуществление наиболее юридически значимых действий и разрешительный порядок регулирования правоотношений.

Рассмотрим эту ситуацию на конкретном примере.

ОАО "Роствертол" в соответствие с законом имеет общую правоспособность на осуществление любых видов деятельности, не запрещенных законом. Основным предметом деятельности данного ОАО является производство боевых вертолетом и их последующая реализация. В соответствии со ст. 16 Федерального закона "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности", боевые вертолеты, как объекты гражданских прав, ограничены в обороте, а общей правоспособности ОАО "Роствертол" для реализации производимой продукции на внешнем рынке, вследствие действующего разрешительного правового режима, недостаточно. Распоряжением Правительства РФ от 19 февраля 1996 г. N 205 названному акционерному обществу было предоставлено право внешнеторговой деятельности в отношении производимых им боевых вертолетов*(494). Встает вопрос о юридической природе предоставленного права. Вследствие того, что ОАО обладает общей правоспособностью напрашивается вывод, что право на внешнеторговую деятельность в отношении производимой продукции военного назначения является элементом общей правоспособности этого юридического лица. В тоже время, общая правоспособность - это возможность иметь гражданские права и нести обязанности для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом. На внешнеторговую деятельность в сфере военно-технического сотрудничества установлен общий запрет, т.е. у этого юридического лица отсутствует возможность иметь права и обязанности в этой сфере иначе как в специально установленном порядке, являющимся исключением из правила. На лицо кажущееся противоречие.

Методологической посылкой, позволяющей разрешить, возникшую ситуацию является вывод С.С. Алексеева о многослойности правового регулирования определенных объектов правоотношений. "Речь идет о том, что правовое регулирование на определенном участке социальной действительности нередко отличается многоярусностью, имеет ряд этажей, слоев. И что особо существенно, эти слои правового регулирования при всей своей тесной связи, порой сложной, причудливой, имеют нередко неодинаковую социальную и юридическую природу, строятся в соответствие с разными типами, режимами регулирования"*(495).

Общая правоспособность ОАО характеризуется общедозволительным типом правового регулирования, основанном на общем дозволении и действующем до пределов, где установлен общий запрет - осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения. В сфере действия общего запрета действует иной порядок регулирования правоотношений, а именно разрешительный. В силу различной юридической природы правового регулирования сферы общей правоспособности и сферы внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, последняя не может быть элементом первой. Содержание этой правоспособности в соответствие со ст. 16 названного закона определяется целями государственного контроля за движением специфичных объектов гражданских прав (продукцией военного назначения), для достижения которых юридические лица наделяются государством правоспособностью на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения. Эта правоспособность является специальной.

Специальная правоспособность в области внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения

Правовым основанием специальной правоспособности в сфере общего запрета является не подтверждение уже имеющейся правоспособности, что происходит в сфере действия общего дозволения, а наделение правоспособностью, вследствие отсутствия каких-либо прав на юридически значимые действия в этой сфере. В силу этого существенно отличаются последствия осуществления юридических действий не соответствующих содержанию этой специальной правоспособности. Если в области действия локального запрета в сфере общего дозволения юридическое лицо совершает неправомерные юридические действия, (не соответствующие его специальной правоспособности), но не запрещенные законом, они основаны на общедозволительном порядке, т.е. у них есть правовое основание. В сфере же действия общего запрета таких правовых оснований нет. Юридические действия, кроме прямо разрешенных, запрещены законом. Отклонение от содержания специальной правоспособности, определенной в специальном порядке, означает попадание в сферу действия общего запрета, где оно теряет юридическую силу. Именно поэтому законодательно установлена ничтожность юридических действий несоответствующих содержанию специальной правоспособности в сфере действия общего запрета вследствие их не соответствия закону или иному нормативному правовому акту. Законодательно установленная общая запрещенность на осуществление любых юридических действий определяет юридическую природу и содержание специальной правоспособности в сфере действия общего запрета. Юридическое лицо не подтверждает свою правоспособность, как это происходит в сфере действия общего дозволения, а наделяется специальной правоспособностью на осуществление только тех действий, которые определены в установленном порядке рамками соответствующего разрешения.

Проведенное исследование данного института имеет важное практическое значение в регулировании правоотношений в сферах действия общих запретов, и в частности в регулировании внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества. Исходя из вышесказанного, можно сделать следующий вывод:

при регулировании тех или иных правоотношений специальной правоспособности необходимо четко понимать их юридическую природу и правовое основание - регулируются ли они разрешительным порядком в сфере действия общего запрета, или же общедозволительным порядком в сфере действия общего дозволения. Вследствие различных юридических последствий в случае несоответствия действия юридического лица содержанию, установленной для него, специальной правоспособности, данный аспект приобретает принципиальное значение.

Соотношение субъективного права и правоспособности субъектов гражданского права

Закономерен вопрос о сущности прав, предоставляемых лицензией на вид деятельности, либо специальным решением уполномоченного органа. Речь идет о возможной необоснованности высказанных выше рассуждений в силу того, что эти права могут оказаться основанием не правоспособности юридического лица, а основанием субъективного права, предоставленного разрешительным порядком в рамках имеющейся правоспособности.

В.В. Лаптев считает, что "правоспособность субъектов предпринимательского права - это возможность иметь права и нести обязанности в области осуществления и регулирования предпринимательской деятельности"*(496).

Однако такое определение не раскрывает понятие правоспособности, т.к. не показывает характер и содержание такой возможности. Это может быть возможность осуществить какие-либо одноразовые действия, которые вряд ли можно отнести к характеристике данного института.

Иной подход в исследовании института правоспособности содержится в работах С.Н. Братуся. По его мнению, с которым автор согласен, правоспособность, как самостоятельная категория имеет значение и ценность лишь в качестве выражения абстрактной, т.е. общей возможности быть носителем прав и обязанностей. В отличие от правоспособности, субъективное право - это принадлежащее данному субъекту наличное, существующее право. В содержание субъективного права входят конкретные проявления правоспособности как правомочия, которые действительно могут быть реализованы лицом, а осуществление этих правомочий является осуществлением субъективного права*(497).

Таким образом, конституирующим признаком правоспособности является абстрактный характер имеющейся у юридического лица возможности быть носителем прав и обязанностей. К свойствам, определяющим абстрактность такой возможности относятся: неоднократность повторения юридически значимых действий, не требующих каждый раз правового подтверждения для их совершения; неопределенность конкретного содержания этих действий в рамках имеющихся возможностей; относительная неопределенность конкретных объектов гражданских прав, в отношении которых совершаются названные действия. Все это в полной мере относится к тем правам, которые получило ОАО "Роствертол" в соответствии с распоряжением Правительства РФ, или другое лицо при выдачи лицензии на вид деятельности, в следствие чего их можно квалифицировать как элемент правоспособности, а не субъективное право.

Исходя из вышеприведенных рассуждений можно сделать вывод, что наряду с ГК РФ и другими федеральными законами основаниями возникновения специальной правоспособности могут быть и иные правовые акты, к которым относятся лицензии на осуществление лицензируемых видов деятельности, решения уполномоченных государственных органов разрешающие осуществление деятельности в сферах действия общих запретов и закрепление в учредительных документах юридических лиц исчерпывающего перечня разрешенных видов деятельности.

Такой же вывод сделан и в совместным постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС, в котором определен расширенный перечень оснований, определяющих содержание специальной правоспособности: "...коммерческие организации, в отношении которых законом предусмотрена специальная правоспособность.., не вправе совершать сделки, противоречащие целям и предмету их деятельности, определенным законом или иными правовыми актами"*(498).

Вместе с тем, установление каких-либо ограничений общей или специальной правоспособности (для государственных и муниципальных предприятий) установлением лицензируемых видов деятельности или введением общего запрета не является основанием установления специальной правоспособности юридических лиц, а может быть лишь ее предпосылкой в случае последующего подтверждения их правоспособности (наделения правоспособностью) в специально установленном порядке. Такой же позиции придерживается Г.Е. Авилов, который считает, что "подобного рода ограничения, вызванные действительными или мнимыми соображениями общественной пользы, неизбежны в условиях любого правопорядка и, строго говоря, имеют лишь косвенное отношение к проблеме правоспособности юридического лица"*(499). Если юридическими лицами, имеющими общую правоспособность в сфере действия общедозволительного порядка и специальную в сфере внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, либо юридическими лицами, имеющими специальную правоспособность в соответствии с законом (государственные унитарные предприятия) совершены действия, выходящие за рамки их специальной правоспособности, то в качестве основания признания такой сделки недействительной необходимо рассматривать ее несоответствие целям и предмету деятельности этого лица, являющимся содержанием специальной правоспособности, которая определяется в данном случае законами и иными нормативными правовыми актами, вследствие чего такая сделка является ничтожной (ст. 168 ГК РФ).

Субъекты и содержание специальной правоспособности

Неоднозначным остается вопрос о субъектном составе института специальной правоспособности. М.И. Брагинский и К.Б. Ярошенко считают, что субъектами специальной правоспособности являются юридические лица прямо указанные в ГК РФ. "Указанное требование распространяется на учреждения и иные некоммерческие организации, а наряду с ними на некоторые коммерческие организации - государственные и муниципальные предприятия, учреждения, казенные предприятия и некоторые прямо указанные в законе коммерческие организации"*(500).

В.А. Рахмилович к субъектам этого института относит юридические лица "специальная правоспособность которых установлена законом или иными правовыми актами (курсив мой - В.К.), и те коммерческие организации, специальная правоспособность которых вытекает из их учредительных документов"*(501).

Таким образом, субъектами специальной правоспособности могут быть:

- коммерческие организации, прямо указанные в Гражданском кодексе РФ и иных федеральных законах, в отношении которых она установлена;

- коммерческие организации, которые могут иметь общую правоспособность, но вследствие указания в их учредительных документах завершенного перечня разрешенных видов деятельности, ее целей и предмета, имеющих специальную правоспособность.

Но является ли этот перечень субъектов исчерпывающим?

Исходя из анализа функционирования института правоспособности в области локальных запретов в сфере действия общих дозволений (области, являющиеся объектами института лицензирования) и в сферах действия общих запретов можно сделать вывод, что одно и тоже юридическое лицо одновременно может иметь общую правоспособность на осуществление любых видов незапрещенной деятельности в пределах действия общего дозволения (позитивной сфере), и специальную, в негативной сфере (в сферах действия названных запретов), на которую принцип общей правоспособности не распространяется. Такие юридические лица будут иметь смешанную правоспособность. Института смешанной правоспособности в гражданском праве не существует. Как интегральное понятие оно показывает сложность и многослойность института правоспособности в гражданском праве, а также взаимовлияние институтов общей и специальной правоспособности.

Необходимо также остановиться на понятии содержания специальной правоспособности.

М.И. Брагинский и К.Б. Ярошенко считают, что содержание специальной правоспособности определяется "целями... деятельности, предусмотренным в уставе или ином учредительном документе"*(502). В.А. Рахмилович в комментарии к ГК РФ пишет, что "Ее объем (специальной правоспособности - В.К.) определяется целями деятельности конкретной организации, указанными в учредительных документах"*(503). По мнению Лаптева В.В. определяющим является "предмет деятельности данного субъекта"*(504). С ним согласен Рутман Л., который констатирует, что "...по решению учредителей при определении предмета деятельности возможны ограничение и конкретизация"*(505).

Наконец Пленумы ВС РФ и ВАС РФ в своем совместном постановлении отмечают, что содержание специальной правоспособности конституируется исчерпывающим (законченным) перечнем видов деятельности, которыми соответствующая организация вправе заниматься*(506).

Такая неопределенность в конкретном содержании специальной правоспособности может привести к различному толкованию судами оснований недействительности сделок, совершенных в противоречии с установленной специальной правоспособностью. В самом ГК РФ, когда говориться о недействительности сделки, выходящей за пределы его правоспособности, в качестве основания устанавливается ее несоответствие целям деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах (ст. 173). Но неизвестно, что принимать за основание, при признании сделки ничтожной. К примеру, противоречие сделки, совершенной государственным предприятием, целям его деятельности, или же предмету. Вместе с тем, ст. 52 ГК РФ в качестве обязательных условий предписывает включать в уставы подобных организаций, имеющих установленную законом специальную правоспособность, предмет и цели деятельности, что приводит к мысли, что сделка не должна противоречить и целям и предмету деятельности.

Общими выводами, приведенных рассуждений, являются:

Во-первых, установление каких-либо ограничений общей или специальной правоспособности (для государственных и муниципальных предприятий) установлением лицензируемых видов деятельности или введением общего запрета не является основанием установления специальной правоспособности юридических лиц, а может быть лишь ее предпосылкой в случае последующего подтверждения их правоспособности (в сфере действия общего дозволения) или наделения специальной правоспособностью (в сфере действия общего запрета) в специально установленном порядке.

Во-вторых, предоставленное юридическому лицу в сферах правоотношений, в которых действует общий запрет или локальный запрет в сфере действия общего дозволения, право на осуществление деятельности является элементом его правоспособности, а не субъективным правом на реализацию имеющейся правоспособности. Этой же точки зрения придерживается Верховный Суд РФ, который считает, что лицензирование отдельных видов деятельности "относится к характеристике правоспособности юридического лица"*(507).

В-третьих, правоспособность юридического лица в этих сферах правоотношений является специальной, ее содержание определяется законами и иными правовыми актами, регулирующими сферу действия общего запрета. Принципиально важным для регулирования внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, в которой действует общий запрет, и установлен разрешительный порядок наделения юридических лиц специальной правоспособностью, является вывод, что юридические действия указанных лиц не соответствующие содержанию специальной правоспособности, являются ничтожными в силу юридической природы общего запрета и предоставленного права в сфере его действия.

В-четвертых, специальная правоспособность юридических лиц в сферах действия общего запрета может устанавливаться не только законом, но и иными правовыми актами (лицензией, решением уполномоченного государственного органа), при условии, что основанием установления этого запрета и разрешительного порядка регулирования правоотношений (в том числе наделения специальной правоспособностью) является закон. Такой подход соответствует п. 1 ст. 49 ГК РФ.

В-пятых, еще одним, третьим типом субъектов института специальной правоспособности являются юридические лица, имеющие одновременно общую правоспособность на занятие всеми видами незапрещенной деятельности и специальную правоспособность, на осуществление видов деятельности, в отношении которых государством законодательно установлен запрет, но введен разрешительный порядок наделения правоспособностью в сферах действия этого запрета.

Соотношение специальной правоспособности и системы последующих разрешений на ее реализацию в области экспорта военной продукции

Актуальным является вопрос о соотношении специальной правоспособности юридического лица на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения и системы последующих разрешений уполномоченных государственных органов на ее реализацию.

Суть проблемы заключается в том, что правоспособности юридического лица на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения недостаточно для заключения внешнеторговой сделки в этой сфере и последующей реализации контрактных прав и обязанностей. Разрешением на заключение сделки является решение КВТС России (Правительства РФ), предоставляющее право субъекту правоотношений заключить внешнеторговый контракт. Вместе с тем, это право также носит ограниченный характер и не предоставляет экспортеру права на перемещение военной продукции через таможенную границу для выполнения контрактных обязательств. При заключении внешнеторговой сделки экспортер становится обязанным, как сторона по сделке. Но для исполнения своей обязанности он должен получить субъективное право от уполномоченного государственного органа на вывоз (ввоз) ПВН с территории России, если, например, базисом поставки является условие СИФ. Контрактные права и обязанности юридического лица ограничивается на основании закона абсолютным правом государства разрешать или нет юридически значимые действия по движению специфичного объекта гражданских правоотношений, которым является вооружение и военная техника. При этом необходимо иметь ввиду, что разрешение (лицензия) на вывоз (ввоз) ПВН не является основанием исполнения договорного обязательства в отношении ПВН в случаях, когда базисом поставки определено, что риски получения разрешительных документов лежат на экспортере, а такой базис поставки предусмотрен в абсолютном большинстве сделок. Лицензия в этом случае является основанием для передачи ПВН инозаказчику, если поставка предусмотрена вне таможенной территории России, что в свою очередь позволит выполнить договорное обязательство.

Различие в юридической природе лицензирования внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения (разрешением этой деятельности путем выдачи свидетельства) и системы последующих разрешений уполномоченных государственных органов заключается в том, что первое, по своей юридической природе является элементом порядка наделения юридического лица правом на осуществление этого вида деятельности, а предоставленные лицензией права элементом его специальной правоспособности; вторая же, система последующих разрешений, необходимым условием и одним из элементов системы реализации установленной правоспособности в рамках отдельной экспортно-импортной операции. Права, предоставленные системой разрешений, являются элементом не правоспособности юридического лица, а необходимым условием для реализации этой правоспособности. При принятии решения КВТС России (Правительства РФ), разрешающего заключение внешнеторговой сделки, выдачи экспортно-импортной лицензии, разрешающей перемещение военной продукции, юридическое лицо наделяется не правоспособностью, а получает субъективное право на реализацию имеющейся правоспособности в рамках существующего общего запрета.

Различие в правах, предоставляемых лицензией (разрешением, свидетельством) на вид деятельности и системой последующих разрешений обусловлено различием юридической природы этих правовых явлений. Абстрактный характер прав, предоставленный лицензией на вид деятельности позволяет квалифицировать их как элемент правоспособности юридического лица, о чем выше было сказано.

Права, предоставленные системой последующих разрешений, характеризуются разовым характером, определенными рамками экспортно-импортной сделки, строго ограниченным кругом допустимых юридических действий, прямо указанных в этих разрешениях*(508). Для совершения аналогичных действий в рамках другой экспортно-импортной операции необходимо новое индивидуальное разрешение (решение государственного органа и лицензия) уполномоченного органа. Объем правомочий, предоставленных разрешениями неоднороден по содержанию и неустойчив по характеру. Вследствие этого они являются элементом не правоспособности юридического лица, а элементом субъективного права, предоставляющего лицу конкретные правомочия на осуществление юридических действий при совершении сделки в области ВТС. По определению С.Н. Братуся*(509), конкретные проявления правоспособности как правомочия, которые действительно могут быть реализованы лицом, входят в содержание его субъективного права. Все вопросы связанные с системой разрешений на осуществление экспортно-импортной операции в отношении продукции военного назначения регулируются законодательством о экспортном контроле внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества.

Права, получаемые юридическим лицом в результате правоприменительной деятельности уполномоченных государственных органов в сферах действия общего запрета (ненормативные правовые акты) и в соответствии с императивными правовыми нормами нецивилистического характера, являются субъективным правом этого лица на реализацию имеющейся специальной правоспособности.

Суммируя все сказанное в отношении института правоспособности, можно вывести правовую аксиому о зависимости типа правоспособности субъектов гражданского права от сфер действия запрета и общего дозволения:

- в сферах действия локальных и общих запретов правоспособность юридического лица может быть только специальной;

- в сферах действия общих дозволений правоспособность лица как правило может быть только общей (универсальной)*(510).

Коллизионные аспекты правоспособности субъектов военно-технического сотрудничества

Правоспособность субъектов внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества является одним из немногих институтов, в отношении которого применение коллизионных и императивных норм, имеющих особое значение, приводит к одному и тому же результату, а именно применению российского права.

В систему коллизионного права входит личный закон юридического лица (lex societatis), который указывает на принадлежность юридического лица к правовой системе конкретного государства, законодательство которого регулирует все вопросы, связанные с его правосубъектностью. К кругу вопросов, решаемых на основе личного закона относятся (ст. 1202 ГК РФ):

1) статус организации в качестве юридического лица;

2) организационно-правовая форма лица;

3) требования к наименованию юридического лица;

4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правоприемства;

5) содержание правоспособности юридического лица;

6) порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

Так, при рассмотрении в МКАС при ТПП РФ иска чешской фирмы к российскому ответчику (одному из главных управлений МВЭС РФ) в связи с непоступлением платежей за изготовленное имущество, ответчик заявил, что он действовал не в рамках самостоятельной хозяйственной деятельности, а как агент государства по прямому указанию Правительства, вследствие чего именно оно должно нести ответственность по неуплате денежных средств. В судебном решении было отмечено, что все правоотношения будут регулироваться Общими условиями поставок СЭВ 1968/1988 гг. во всем, что прямо не урегулировано контрактом между сторонами. Вместе с тем в вопросе определения правоспособности российской организации суд отметил, что утверждения ответчика не соответствуют российскому законодательству, которым определяется правовое положение российских государственных организаций. Российская государственная организация является стороной внешнеторгового контракта и несет непосредственную ответственность за ненадлежащее исполнение своих обязательств. Таким образом, в данном деле непосредственно к правоотношениям, вытекающим из внешнеторгового контракта были применены ОУП СЭВ 1968/1988 гг., а по вопросу правоспособности российской организации в качестве субсидиарного статута применено российское законодательство (дело N 239/1993, решение от 4 апреля 1994 г.).

Наибольший интерес представляет объем правоспособности субъектов внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества.

Особенностью внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения является то, что она может осуществляться только в рамках специально установленной правоспособности на этот вид деятельности, устанавливаемой государством в нормативных правовых актах и актах индивидуального правоприменения - специальных решениях КВТС России (Правительства РФ).

Общим основанием правоспособности всех субъектов правоотношений в области ВТС являются правовые нормы указов Президента Российской Федерации в области военно-технического сотрудничества.

Вместе с тем, в этом вопросе необходимо сделать оговорку, имеющую существенное значение.

На государственного посредника - ФГУП "Рособоронэкспорт" - не распространяется пункт 10 Положения о порядке предоставления организациям Российской Федерации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения*(511), которым определены обязанности российских организаций разработчиков и производителей, получивших право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения в сфере военно-технического сотрудничества. В соответствии с данным пунктом указанные организации имеют право осуществлять рекламную и иную маркетинговую деятельность, вступать в переговоры с инозаказчиками только по согласованию с КВТС России. Государственный же посредник - ФГУП "Рособоронэкспорт" - в соответствии с пунктом 17 своего устава*(512) имеет право аналогичные вопросы решать самостоятельно. В силу того, что устав ФГУП "Рособоронэкспорта" является специальным нормативным документом, регулирующим его правовое положение в сфере ВТС, он имеет преимущество перед другими нормами, установленными указами Президента РФ, регулирующими аналогичные отношения, которые должны рассматриваться как общие нормы о военно-техническом сотрудничестве. При этом устав ФГУП "Рособоронэкспорт" должен рассматриваться как особенное основание специальной правоспособности государственных посредников.

Особенным основанием правоспособности предприятий-экспортеров являются решения Президента РФ о предоставлении конкретному предприятию права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении военной продукции, прямо указанной в этом распоряжении. Предприятие-экспортер правоспособно осуществлять экспорт только военной продукции, указанной в этом распоряжении.

Необходимо подчеркнуть, что объем правомочий в рамках установленной правоспособности госпосредников и предприятий-экспортеров значительно отличается. Предмет внешнеторговой деятельности госпосредников значительно шире, чем у предприятий-экспортеров. Государственным посредникам разрешается экспортировать любую военную продукцию, включенную в список ПВН*(513) или разрешенную к вывозу специальным указом Президента РФ, в то время как предприятиям-экспортерам разрешено осуществлять внешнеторговые сделки только в отношении военной продукции, являющейся предметом их производственной деятельности, т.е. той которую они производят.

Уставом ФГУП "Рособоронэкспорт" установлена специальная правоспособность осуществлять все виды разрешенной внешнеэкономической деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, включая чисто посредническую, в отношении всей номенклатуры, разрешенной к передаче инозаказчикам, военной продукции. Содержание специальной правоспособности госпосредника совпадает с правом на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения, что соответствует его юридической природе и, закрепленным за ним государством, целям деятельности.

Целесообразно прокомментировать некоторые нормы уставов государственных посредников, определяющие пределы их специальной правоспособности. В п. 10 устава ФГУП "Рособоронэкспорт" определено, что предприятие осуществляет также иную деятельность в соответствии с федеральным и настоящим уставом в целях получения прибыли. Очевидно, что речь в данном случае идет об иных видах деятельности в рамках определенного уставом предмета деятельности и разрешенных видах внешнеэкономической деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, кроме внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, то есть - маркетинговой, консалтинговой, перевозочной, лизинговой, агентской и юридической деятельности. Указание на соответствие осуществляемой деятельности законодательству РФ говорит об обязанности по некоторым видам деятельности получить соответствующие лицензии необходимыми для занятия этими видами деятельности*(514).

Пунктом 17 устава ФГУП "Рособоронэкспорт" предоставлено право совершать, как в РФ, так и за ее пределами все виды коммерческих сделок. Предприятие правоспособно осуществлять эти сделки опять же только в рамках установленной специальной правоспособности, т.е. сделки которые не противоречат целям и предмету деятельности предприятия, закрепленными в уставе. Несоблюдение этого требования является основанием для признания таких сделок в соответствии со ст. 168 ГК РФ ничтожными. В силу того, что нормы о специальной правоспособности носят императивный характер, предприятие будет лишено права оспаривать признание сделки недействительной. Но, в данной ситуации необходимо иметь ввиду одно важное обстоятельство. Специальная правоспособность для госпосредника установлена Президентом РФ, который правомочен менять пределы установленной специальной правоспособности, либо определить порядок изменения этой специальной правоспособности, в т.ч. в сторону ее расширения. Следовательно, если решением Президента РФ госпосреднику будет предоставлено субъективное право на заключение сделки, выходящей за пределы, уставных целей и предмета деятельности, госпосредник будет правоспособен на осуществление конкретно этой сделки, но не более того.

Содержание специальной правоспособности в сфере ВТС предприятий-экспортеров существенно отличается от общей, для хозяйственных обществ, и специальной, для государственных предприятий, правоспособности. Специальная правоспособность указанных субъектов значительно уже специальной правоспособности государственных посредников.

Объектом внешнеторговой деятельности предприятий-разработчиков и производителей военной продукции, получивших на это право, может быть только военная продукция, которую они производят. Нормативно это требование было закреплено постановлением Правительства РФ от 6 мая 1994 г. N 479, которое определило, что предприятия аттестовываются на право осуществления военно-технического сотрудничества по номенклатуре вооружения и военной техники, разработка и изготовление которых являются предметом их деятельности. Допускалась поставка на экспорт продукции военно-технического назначения, произведенной другими предприятиями, если в соответствии с нормативно-технической документацией указанная продукция поставляется в составе системы или комплекса вооружения, производимого предприятием-экспортером*(515). В Указе Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 нормативное закрепление этого требования отсутствует. Но исходя из того, что экспорт военной продукции, не являющейся предметом собственной производственной деятельности, будет считаться посредничеством, а это деятельность разрешена только госпосреднику, можно сделать вывод о предмете внешнеторговой деятельности предприятий-экспортеров. Возможны ситуации, когда предмет деятельности в уставе предприятия-экспортера будет сформулирован более широко в отношении номенклатуры экспортируемой военной продукции и видов внешнеэкономической деятельности, чем это предоставлено соответствующим решением Президента РФ. Этот предмет деятельности, в части противоречащей правоспособности, установленной решением Президента РФ, будет ничтожен*(516).

Общим выводом в отношении видов внешнеэкономической деятельности, которые могут осуществлять предприятия-экспортеры, является то, что их правоспособность также значительно сужена в сравнение с госпосредником. Они могут осуществлять:

А) внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения в соответствии с решением Президента РФ;

Б) транспортировочную деятельность в отношении производимой военной продукции и в рамках осуществления внешнеторговой деятельности, если получат соответствующую лицензию;

В) могут принимать участие в межзаводской кооперации оборонных предприятий государств-участников СНГ, если будут включены в согласованные перечни, утвержденные уполномоченными министерствами государств СНГ;

Г) и имеют право осуществлять маркетинговую деятельность в отношении производимой военной продукции.

Положением о порядке осуществления военно-технического сотрудничества РФ с иностранными государствами для госпосредников определены особенные основания специальной правоспособности, к которым относятся ограничения, по установлению предельных цен на работы (услуги), выполняемые (оказываемые) ими*(517).

Жесткое правовое регулирование правоспособности юридических лиц, осуществляющих внешнеторговую деятельность в отношении военной продукции, является характерным для ведущих стран-экспортеров оружия.

В США в соответствии с "Правилами*(518) международных перевозок вооружений" (1993 г.) все юридические и физические лица, занятые (или планирующие участвовать) в производстве и экспорте оружия, военной техники, технологий и предоставление военных услуг должны пройти регистрацию в Отделе по контролю над торговлей оборонного значения Государственного департамента США. Официально зарегистрированные компании должны неукоснительно выполнять ряд принятых на себя обязательств: представление в пятидневный срок Госдепартаменту исчерпывающих сведений об изменении статуса компании производителя и кадрового состава руководства фирмы в связи с возможной сменой регистрационных данных и нарушениями законодательства США; уведомление Госдепартамента за 60 дней в случае перехода фирмы под контроль иностранного юридического или физического лица; строгое соблюдение установленных квот и номенклатуры экспортируемой продукции и их соответствие лицензии; обязательство по возвращению образцов военной продукции при временном вывозе или сдаче в аренду; запрет на реэкспорт вооружения без предварительного разрешения Госдепартамента США и согласования Министерством обороны; незамедлительное представление по требованию Госдепартамента импортной лицензии конечного получателя и необходимых сведений о нем; соблюдение военной и государственной тайны. Обращает на себя тот факт, что регистрация фирм-производителей или поставщиков продукции военного назначения не дает им права на свободный экспорт вооружений и военной техники за границу. Регистрация компаний является необходимым условием для обращения в соответствующие компетентные органы за получением лицензии на экспорт вооружения и военной техники в соответствии с требованиями Закона о контроле над экспортом вооружений (1976 г.).

В Италии при кабинете генерального секретаря-директора Национального директората по вооружению Министерства обороны учрежден Национальный промышленный регистр фирм, предприятий и консорциумов, занятых производством вооружения, боевой техники и материалов стратегического назначения. Это учреждение по согласованию с МИД, МВД, министерством промышленности, министерством торговли и ремесел определяет списки фирм, учреждений, консорциумов, имеющих право заниматься вопросами торговли вооружением и боеприпасами. Только учреждениям, которые значатся в списках Национального промышленного регистра, может быть разрешено проведение внешнеторговых сделок в отношении вооружения и военной техники. Получившие право фирмы обязаны постоянно информировать регистр о своей деятельности, всех структурных изменениях, смене мест размещения и т.д. Не подлежат регистрации, либо исключаются из списка регистра фирмы, которые были связаны или подозреваются в связях с мафией и другими неофициальными организациями, замешанными в нелегальной торговле оружием.

Важное значение в правовом регулировании правоспособности юридических лиц на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения имеет вопрос об ограничении в правах на занятие этим видом деятельности. В соответствии с п. 3 статьи 49 ГК РФ право юридического лица осуществлять деятельность, на занятие которой необходимо получение лицензии прекращается по истечении срока ее действия, если иное не установлено законом или правовыми актами. Иным правовым актом, устанавливающим порядок лишения российских организаций права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения является Указ Президента РФ от 1 декабря 2000 N 1953. Указом предусмотрено, что при нарушении экспортером требований, указанных в п. 10 Положения о порядке предоставления организациям РФ права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения (общие обязанности экспортеров военной продукции), а также требований установленных п. 12 Закона о военно-техническом сотрудничестве, КВТС России направляет в Правительство РФ соответствующие представления о лишении такой организации права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения. Решение о лишении российской организации права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения принимается Президентом РФ по представлению Правительства РФ. КВТС России немедленно уведомляет об этом экспортера и другие заинтересованные российские иностранные организации о принятом решении; принимает меры к прекращению осуществления этим экспортером внешнеторговых операций, в отношении которых было представление, послужившее основанием для принятия решения о лишении права осуществления указанной внешнеторговой деятельности; исключает экспортера из реестра и сообщает об этом в МИД России, Минобороны России (в т.ч. в Генеральный штаб ВС РФ), Минэкономразвития России, СВР России, ФСБ России, ГТК России, Центробанк России, Министерство РФ по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства, Минимущество России, Министерство РФ по налогам и сборам, Минфин России, Минюст России, и соответствующее российское агентство оборонной промышленности. Прекращение осуществления внешнеторговых операций экспортерами в этом случае производится без компенсации их убытков и потерь.

Изложенный порядок, определенный в Положении, вызывает ряд вопросов.

Существенно ограничен набор санкций, применяемых к экспортеру, за нарушение этого Положения, который включает всего лишь одну меру - лишение экспортера права на указанную внешнеторговую деятельность. Вместе с тем, подобная ограниченность в средствах государственно-управляющего воздействия на юридическое лицо, выразившееся в применении крайней меры - лишении предоставленного права - вряд ли оправданно с точки зрения интересов и государства и юридического лица. К средствам административного воздействия на нарушителя вполне можно было бы отнести и другие санкции, например: предупреждение о недопустимости подобных действий, приостановление права на осуществление внешнеторговой деятельности, ограничение на осуществление отдельных операций или отдельных видов внешнеэкономической деятельности, наконец предусмотреть систему штрафов со значительной дифференциацией в размере штрафа в зависимости от причиненного вреда. Слишком упрощена и сама процедура лишения экспортера правоспособности, которая не призвана в полной мере защитить права юридического лица.

В США процедура лишения юридического лица права на экспорт оружия определена разделом 38 Закона о контроле над экспортом вооружений (1976 г.) и Правилами международных перевозок вооружений (1993 г.)*(519) Компетенция лишения права на экспорт военной продукции принадлежит помощнику Государственного секретаря по военно-политическим вопросам, который самостоятельно принимает решение о лишении права на экспорт, если лицо было осуждено за нарушение Закона о контроле над экспортом вооружений, а в остальных случаях на основании административного производства.

В американском законодательстве детально прописана процедура административного производства по лишению лица права на экспорт военной продукции, максимально учитывающая права экспортеров и интересы национальной безопасности, возможности досудебного разбирательства и достижения договоренности о согласии. Председательствующий судебного разбирательства, назначаемый из должностных лиц Международной торговой администрации Министерства торговли после рассмотрения всех обстоятельств дела готовит письменный доклад, в который включает данные о фактах, выводы, заключение о том, был ли нарушен закон или предписание, а также рекомендации. Доклад передается помощнику Секретаря Госдепартамента по военно-политическим вопросам, который изучает доклад и принимает соответствующее решение. На основании этого решения руководитель отдела по контролю над военным снаряжением издает приказ о лишении прав или ограничении в правах ответчика в экспортировании оборонных изделий. Приказ вместе с копией доклада Председательствующего судебного разбирательства вручается ответчику. Срок лишения прав обычно равен трем годам. Предусмотрено апелляционное производство. Апелляция подается на имя заместителя Госсекретаря по безопасности, науке и технологии в течении 30 дней после получения копии приказа и должна исходить из следующих оснований: 1) решения о нарушении не подкрепляются убедительными свидетельствами; 2) была совершена правовая ошибка, касающаяся судебного прецедента; 3) положения приказа произвольны и причудливы или представляют собой злоупотребление дискреционным правом. Апелляция рассматривается в рамках разумного времени после их вручения. Может быть принята или отклонена в целом или по частям, или аннулирована, по просьбе подавшего. Решение заместителя Госсекретаря по вопросам безопасности, науки и технологии является окончательным.

Актуальным остается вопрос о возмещении убытков юридическому лицу в результате принятия административного акта уполномоченного органа государственного управления, в соответствии с которым становится невозможным реализация уже заключенных внешнеторговых сделок с инозаказчиками. Гражданским кодексом в статьях 13 и 16 регламентирована процедура имущественной ответственности государства в случае признания судом действий (или бездействия) государства незаконными. Говорить о незаконности действий государства, которые являются сферой его исключительной компетенции и могут быть направлены на соблюдение интересов национальной безопасности и суверенитета не приходится. Соответственно это основание имущественной ответственности применимо быть не может.

Вместе с тем Указом Президента РФ от 18 февраля 1993 г. N 235*(520) предусмотрено, что в случае введения эмбарго соответствующие государственные органы вносят в Правительство РФ предложения по реализации эмбарго на осуществление военно-технического сотрудничества. В них предусматривается возмещение предприятиям и организациям РФ расходов, связанных с приостановлением действия соответствующих межправительственных соглашений, а также контрактов, заключенных с целью реализации этих соглашений, с государствами, в отношении которых введено эмбарго. Названным указом не вводится обязательная имущественная ответственность государства в случае введения эмбарго, а предусмотрена процедура внесения предложений о возможной ответственности и только в отношении контрактов, заключенных в рамках межправительственных соглашений, к которым не относится значительная часть так называемых коммерческих контрактов, т.е. всех остальных. Принятие решения об имущественной ответственности государства отдано на усмотрение государственных органов.

Пунктом 15 Положения о порядке предоставления организациям РФ права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения предусмотрено, что прекращение осуществления внешнеторговых операций экспортерами, вследствие лишения их права на внешнеторговую деятельность в этой сфере за нарушение обязанностей, определенных этим Положением, производится без компенсаций их убытков и потерь.

В статье 10 Закона о военно-техническом сотрудничестве закреплено, что Правительство РФ определяет порядок возмещения возможного ущерба (выплаты компенсаций) субъектам внешнеторговой деятельности в случае принятия в установленном порядке решения о приостановлении или прекращении военно-технического сотрудничества с иностранными государствами. В настоящее время данный порядок не определен. Соответственно, в случае возникновения такой ситуации вопросы возмещения ущерба будут решаться в индивидуальном порядке по усмотрению Правительства РФ.

При рассмотрении вопросов правоспособности иностранных субъектов осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении российской продукции военного назначения, важное значение имеет личный закон (статут) юридического лица, определяющий его правосубъектность. Личный закон юридического лица определяется его национальностью. В международном частном праве выработаны несколько критериев определения национальности юридического лица: 1) В праве Великобритании и США господствующим критерием определения юридической принадлежности юридического лица является место его учреждения, т.е. законом того государства, где юридическое лицо создано и утвержден его устав (принцип инкорпорации); 2) в континентальных государствах Западной Европы в качестве такого критерия используется принцип места нахождения юридического лица, под местом нахождения которого понимается место, где находится правление этого юридического лица; 3) третьим критерием определения национальности юридического лица является место его деятельности; 4) еще одним критерием является применение "теории контроля", позволяющий установить, кому в действительности принадлежит юридическое лицо, кто его контролирует*(521).

В сфере внешнеторговой деятельности в отношении российской продукции военного назначения вопрос национальной принадлежности иностранных субъектов решен однозначно - при определении национальной принадлежности и соответственно правоспособности иностранных субъектов указанной деятельности применяется принцип инкорпорации, т.е. по закону страны, где они зарегистрированы*(522).

Характерным в этом отношении является дело, рассмотренное в МКАС при ТПП РФ. Истцом (российской организацией) был предъявлен иск к итальянской фирме - ответчику - об уплате штрафа за просрочку выполнения на территории России работ по договору строительного подряда. Применимым было признано российское право. В ходе судебного разбирательства истцом было заявлено ходатайство о прекращении производства по делу в связи с отсутствием государственной регистрации фирмы ответчика в России в качестве юридического лица. Арбитражный суд не нашел оснований для удовлетворения этого ходатайства, т.к. в силу ст. 161 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. гражданская правоспособность иностранного юридического лица определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо, т.е. по итальянскому а не российскому праву*(523).

2.5.3. Особенности внешнеторговых договоров в сфере военно-технического сотрудничества

2.5.3.1. Объект и предмет внешнеторговых договоров в отношении ПВН

2.5.3.2. Субъективные права на совершение и осуществление

внешнеторговых сделок в отношении ПВН, приобретаемые

в разрешительном порядке

2.5.3.3. Субъективные права на совершение и осуществление

внешнеторговых сделок в отношении ПВН, приобретаемые

в общедозволительном порядке

2.5.3.4. Коллизионные вопросы субъективных прав при совершении

внешнеторговых сделок в отношении ПВН и исполнении

обязательств по ним

2.5.3.1. Объект и предмет внешнеторговых договоров в отношении ПВН

В сфере военно-технического сотрудничества воздействие императивных норм российского права на договорные отношения имеет принципиальное значение. Вследствие этого необходимо четкое разграничение области императивного и диспозитивного регулирования договорных отношений в этой сфере.

Прежде всего, следует различать объект и предмет внешнеторговых контрактов.

Объектом внешнеторговых контрактов является продукция военного назначения. Все наиболее значимые аспекты гражданско-правового оборота данных объектов регулируются императивными нормами российского законодательства.

Сложнее дело обстоит с предметом внешнеторговых договоров в этой сфере. В соответствии с действующей в России доктриной договоры относятся к обязательственным правоотношениям. "Для обязательственных отношений характерно то, что их предметом служит действие определенного лица (должника), они являются относительными, следуют за должником и предполагают активность этого последнего, противостоящего управомоченному лицу-кредитору"*(524). Вместе с тем определенная путаница может возникнуть вследствие того, что действия субъектов военно-технического сотрудничества могут также быть объектом правоотношений, называемые в зависимости от их содержания работами или услугами. И если действия, являющиеся объектом договорных правоотношений полностью регулируются императивными нормами российского законодательства, то действия, являющиеся предметом договора имеют более сложную систему правового регулирования, характеризуемую многослойностью правовых режимов.

Методологической основой в разрешении этой сложной правовой проблемы является методологический подход по определению областей императивного и диспозитивного регулирования в сфере военно-технического сотрудничества (см. пункт 5.1.2. комментария).

По внешнеторговому договору (контракту) купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену) (ст. 454 ГК РФ). Таким образом, предметом договора купли-продажи в сфере военно-технического сотрудничества является совершение действий управомоченной российской организацией, направленных на передачу продукции военного назначения в собственность иностранному заказчику. Вследствие того, что такой договор совершается в сфере международных частноправовых отношений, содержание этих действий будет регулироваться Венской конвенцией 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров, если стороны, в силу реализации принципа автономии воли сторон, не исключили ее применение. Если, в результате автономии воли сторон, применимым будет право государства, в правовую систему которого не входит Венская конвенция, или вследствие норм международного частного права она также не применима, то порядок совершения этих действий будет определяться правом, определенным в соответствии с применимыми нормами международного частного права.

Необходимо акцентировать внимание на одном принципиальном моменте. Действия, как правовая категория, относятся к юридическим фактам, возникающим по воле людей, т.е. являются волеизъявлениями. В зависимости от соответствия или несоответствия законодательству действия подразделяются на правомерные (порождают правоотношения) и неправомерные (являются правонарушениями и не порождают правоотношения). Следовательно, для совершения действий субъект должен получить субъективное право, основанное на законе, если эти действия совершаются в сфере общего запрета, к которой относятся области императивного регулирования военно-технического сотрудничества, либо же не выйти за рамки возможного поведения, если это сфера общего дозволения военно-технического сотрудничества. В любом случае речь идет о субъективном праве на совершение конкретно-определенных действий.

2.5.3.2. Субъективные права на совершение и осуществление внешнеторговых сделок в отношении ПВН, приобретаемые в разрешительном порядке

Необходимо исходить из того, что часть субъективных прав на совершение действий в отношении ПВН регулируется разрешительным (императивным) порядком, а другая часть - диспозитивным в соответствии с применимым правом, регулирующем порядок совершения таких сделок. Данный порядок определяется Венской конвенцией 1980 г. о международной купле-продаже товаров, либо иным выбранным правом.

К субъективным правам, попадающим в сферу общего запрета, и которыми субъекты наделяются в разрешительном порядке при совершении сделок в отношении продукции военного назначения относятся:

1. Субъективные права на совершение внешнеторговых сделок, либо исполнение обязательств по ней.

В соответствии с Указом Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 субъекты ВТС должны были получать субъективное право на совершение сделок в отношении продукции военного назначения. После принятия Президентом РФ Указа от 1 декабря 2000 г. N 1953 субъекты ВТС могут подписывать контракты с инозаказчиками и до принятия решений КВТС России (Правительством РФ), разрешающих поставку ПВН, при условии включения в контракты оговорки о их вступлении в силу после принятия соответствующих решений. Юридические последствия принятия решений КВТС России состоят уже не в предоставлении субъективного права на совершение сделок, а в появлении юридической силы у самого договорного обязательства после принятия соответствующего решения государственного органа, т.е. возможности сторонам по сделке использовать права и исполнять обязанности, касающиеся объекта и предмета такой сделки.

Наделение субъективным правом на совершение сделок, либо исполнение обязательств по ней происходит в сфере действия жесткого правового режима регулирования внешнеторговых сделок в результате принятия решения КВТС России (Правительством РФ) о поставке военной продукции в иностранное государство. В названных специальных решениях определяется ряд условий внешнеторговых сделок (сроки поставки, условия расчетов, количество военной продукции, номенклатура продукции военного назначения, иностранный контрагент и др.), которые относятся к основным и не основным условиям международного коммерческого договора купли-продажи. В силу установленного принципа "контрассигнации" все условия указанных актов индивидуального правоприменения являются обязательными для включения во внешнеторговый договор в отношении продукции военного назначения.

В случае их невключения в договор сделка является ничтожной на основании статьи 168 ГК РФ.

2. Некоторые субъективные права на реализацию контрактных обязательств, например, в случае, если договором будет предусмотрено, что обязательство субъекта ВТС будут выполнено после его доставки и передаче инозаказчику на территории иностранного государства, фактическое выполнение такого обязательства возможно только после получения лицензии КВТС России, разрешающей вывоз ПВН, т.е. пересечению ею таможенной границы.

3. Субъективные права на определение предельных цен на работы (услуги), оказываемые госпосредниками*(525).

Императивным порядком по сути дела определяются все существенные условия внешнеторгового договора купли-продажи продукции военного назначения.

Не соответствие действий субъекта внешнеторговой сделки предоставленным субъективным правам будет считаться правонарушением и не будет порождать правоотношений по такой сделке (ничтожные сделки - ст. 168 ГК РФ).

Кроме того, имеются императивные нормы, которые определяют необходимость включения во внешнеторговые договоры в отношении продукции военного назначения ряд других условий. Пунктом 5 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами*(526) определено, что для принятия решения об экспорте продукции военного назначения необходимо наличие документа, содержащего обязательства уполномоченного органа иностранного государства использовать экспортируемую продукцию военного назначения только в заявленных целях и не допускать ее реэкспорта или передачу третьим странам без согласия РФ (сертификат конечного пользователя - СКП). Пунктом 6 названного Положения право принимать решения о реэкспорте военной продукции предоставлено, соответственно, Президенту РФ и Правительству РФ. В целом эти нормы устанавливают разрешительный характер реэкспортных внешнеторговых сделок для инозаказчиков, требующих разрешения со стороны Российской Федерации, что предопределяет необходимость обязательств государственных органов страны заказчика по недопущению несанкционированного реэкспорта. Вместе с тем, широко применяемое правило, что юридическое лицо не отвечает по обязательствам государства и разрешительный характер реэкспортных операций обусловливает необходимость включения в контрактные условия "реэкспортной оговорки", содержащей обязательства иностранной организации использовать экспортируемую продукцию военного назначения только в заявленных целях и не допускать ее реэкспорта или передачу третьим странам без согласия Российской Федерации.

В соответствии с п. 4 Положения о подготовке к передаче сведений, составляющих государственную тайну, другим государствам обязательства принимающей стороны (импортирующего государства) по защите передаваемых ей сведений предусматриваются в заключаемом с ней международном договоре, разделы которого должны содержать обязательства о нераспространении передаваемых сведений третьим странам и их защите в соответствии с внутренним законодательством принимающей стороны*(527).

Логика рассуждений, примененная в отношении обязательности включения в контрактные условия "реэкспортной оговорки" приводит нас к выводу о необходимости включения во внешнеторговый договор в отношении продукции военного назначения обязательств иностранной организации о нераспространении передаваемых сведений третьим странам без разрешения Правительства РФ. Этот пункт в современных условиях особенно актуален в силу того, что экспортируется самое современное оружие, которое в некоторых случаях даже не стоит на вооружении в российских Вооруженных Силах и не имеет аналогов в мире. Необходимость включения названных обязательств обусловливается не только интересами безопасности государства, но и экономическими интересами сохранения технологического отрыва от аналогичных видов иностранного оружия, обеспечив тем самым конкурентоспособность российского оружия на мировом рынке.

2.5.3.3. Субъективные права на совершение и осуществление внешнеторговых сделок в отношении ПВН, приобретаемые в общедозволительном порядке

К правам, которые субъекты имеют в области действия общего дозволения сферы военно-технического сотрудничества, относятся:

1) заключение внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения;

2) определение предмета внешнеторговых договоров;

3) определение момента перехода рисков;

4) средства правовой защиты в случае нарушения внешнеторгового договора;

5) поиск инозаказчиков для поставки продукции военного назначения в соответствии с пунктом 17 устава ФГУП "Рособоронэкспорт", утвержденного Указом Президента РФ от 6 января 2001 г. N 8 госпосредник может осуществлять поиск самостоятельно, остальные субъекты ВТС по согласованию с КВТС России*(528) (см. пункт 4.2.8. комментария);

6) заключение договоров с российскими разработчиками и производителями продукции военного назначения для исполнения контрактных обязательств;

7) выбор правопорядка, которому они намерены подчинить права и обязанности по внешнеторговой сделке в отношении продукции военного назначения;

8) возникновение и прекращение права собственности на продукцию военного назначения при совершении внешнеторговых сделок (ч. 1 ст. 223 ГК РФ).

Обобщая все сказанное в отношении внешнеторговых договоров, необходимо сделать вывод, что вследствие широкого воздействия на них императивных предписаний нецивилистического характера существенно девальвируется одна из характерных черт опосредуемых гражданским правом отношений по внешнеторговым договорам - действие принципа диспозитивности*(529), обусловленная специфичными свойствами объекта правоотношений, которым выступает продукция военного назначения.

Вместе с тем, принцип диспозитивности широко используется в регулировании тех условий внешнеторговых договоров в отношении продукции военного назначения, которые государство не сделало объектом своего государственно-императивного воздействия. И здесь речь должна идти об исключении неоправданного вмешательства в эти области государственных органов, осуществляющих управление и регулирование в этой сфере.

2.5.3.4. Коллизионные вопросы субъективных прав при совершении внешнеторговых сделок в отношении ПВН и исполнении обязательств по ним

К обязательственному статуту сделки не относятся вопросы субъективных прав, регулирующих порядок совершения сделок (ст. 1215 ГК РФ). Статьей 1202 ГК РФ определено, что вопросы порядка приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей относятся к личному статуту лица. Применительно к сфере военно-технического сотрудничества это означает, что субъективные права на совершение сделок, исполнение обязательств по сделке в отношении продукции военного назначения, перемещение этой продукции через таможенную границу Российской Федерации будут определяться личным законом российского или иностранного субъекта ВТС. Указанные права следует отличать от прав и обязанностей, вытекающих непосредственно из сделки. Особенность внешнеторговой сделки заключается в том, что для использования субъективных прав и исполнения обязанностей по такой сделке, как это не покажется парадоксальным на первый взгляд, необходимо получение субъективного права от уполномоченного государственного органа в виде принятия решения КВТС России (Правительством РФ), разрешающего поставку ПВН в иностранное государство, и выдачу лицензии КВТС России, разрешающего перемещение ПВН. И если субъективные права и обязанности, вытекающие непосредственно из самой сделки, относятся к обязательственному статуту и регулируются статьями 1210-1216, то порядок приобретения субъективных прав на совершение и исполнение обязательств по сделке в отношении ПВН - к личному статуту субъекта ВТС и регулируется статьей 1202 ГК РФ.

Характерным примером для определения соотношения обязательственного и личного статутов применительно к субъективным правам на совершение и осуществление внешнеторговой сделки в отношении ПВН являются заключение договора и осуществление основанного на нем обязательства. Вопросы заключения договора относятся к порядку приобретения субъективных прав и принятия на себя обязанностей и соответственно регулируются личным законом юридического лица. В случае возникновения спора и его разбирательства в российском суде общей юрисдикции, либо арбитражном суде, для определения применимого права в отношении порядка заключения договора в отношении ПВН будут применены императивные коллизионные нормы статей 1196-1197 и 1202 ГК РФ, в соответствии с которыми указанные вопросы регулируются правом страны, гражданство которого имеет физическое лицо, либо правом страны, где учреждено иностранное лицо. Следовательно, российский субъект ВТС, должен приобретать субъективные права и принимать на себя обязанности при осуществлении сделок в отношении ПВН в соответствии с порядком, определенным российским законодательством. При этом часть субъективных прав регулируется императивным порядком в силу их попаданию в сферу запретов и ограничений (см. пункт 5.1.5.2. комментария), а другая часть - общедозволительным порядком на основе унифицированных норм международного частного права (Венской конвенции о международной купле-продаже товаров), либо иных норм российского материального права. Личный статут распространяется как на порядок приобретения субъективных прав и принятия обязанностей при заключении сделки в отношении ПВН (например, субъективное право, на заключение сделки, если решение КВТС России предшествует сделке), так и при осуществлении самого обязательства из сделки (субъективное право на осуществление обязательства, если решение КВТС России принято после подписания соответствующего договора, включая субъективное право на перемещение ПВН через таможенную границу Российской Федерации, которое появляется при выдаче лицензии КВТС России на ввоз (вывоз) ПВН.

В тоже время само обязательство из сделки в отношении ПВН будет регулироваться либо правом, выбранном сторонами сделки (ст. 1210 ГК РФ), либо, если соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует, правом стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (ст. 1211 ГК РФ). В данном случае речь идет не о порядке приобретения субъективного права на исполнения обязательства по сделке в отношении ПВН, а о вопросах, связанных с самим обязательством, например, содержанием прав и обязанностей сторон по сделке, исполнением договора, последствиями неисполнения или ненадлежащего исполнения договора.

2.5.4. Недействительность сделок в области экспорта продукции военного назначения и последствия признания их недействительными

2.5.4.1. Соотношение правовых институтов недействительности сделок

и императивных норм, имеющих особое значение, в области

действия законодательства о военно-техническом сотрудничестве

2.5.4.2. Основания признания сделок недействительными

2.5.4.3. Недействительность внешнеторговых сделок вследствие нарушения

предписанной законом формы договора

2.5.4.4. Недействительность сделок, основанных на несоответствии

внутренней воли и волеизъявления

2.5.4.5. Недействительность внешнеторговых сделок совершенных

субъектами, не обладающими надлежащей правоспособностью

и дееспособностью

2.5.4.6. Недействительность сделок, противоречащих закону и иным

нормативным правовым актам

2.5.4.7. Последствия недействительности внешнеторговых сделок в сфере

военно-технического сотрудничества

2.5.4.1. Соотношение правовых институтов недействительности сделок и императивных норм, имеющих особое значение, в области действия законодательства о военно-техническом сотрудничестве

Проблема недействительности внешнеторговых сделок в юридической литературе исследована недостаточно. В широком плане речь идет о юридической природе норм, регулирующих недействительность сделок, при совершении их в области внешнеэкономической деятельности и, следовательно, в сфере правоотношений, осложненных иностранным элементом: а) относятся ли они к императивным нормам национального материального права, имеющим особое значение и вследствие этого исключающим применение коллизионных норм и реализацию автономии воли сторон в вопросе выбора применимого права: б) либо же недействительность сделок регулируется коллизионными нормами и возможен выбор применимого права.

Действующее российское коллизионное право не содержит специальных норм о применимом праве, регулирующем недействительность внешнеторговых сделок. В соответствии со статьей 1215 ГК РФ коллизионные нормы статей 1210-1214 и 1216 ГК РФ определяют применимое право только в отношении последствий недействительности договора. Встает вопрос об определении применимого права в отношении недействительности собственно договора. Общий подход, закрепленный в Гражданском кодексе (ч. 2 статьи 1186) состоит в том, что, если невозможно определить право, в соответствии с международными договорами Российской Федерации, законами и обычаями, то применяется право, с которым гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано. Практическая реализация принципа тесной связи обусловливает применение к отношениям недействительности сделок права, выбранного сторонами, либо, если такого выбора нет, права, определенного в соответствии с международными договорами Российской Федерации и нормами международного частного права, как коллизионными, так и материальными. В силу того, что правоотношения недействительности сделок в зависимости от их вида отражают ту или иную степень публичного интереса в регулировании этих отношения конкретно определенным способом, только анализ оснований признания сделок недействительными, содержащихся в материальном российском праве, может дать исчерпывающий ответ на вопрос о применимости иностранного права для такого рода сделок. Речь идет о том, что практическая реализация принципа тесной связи предполагает его корреспондирование с принципом применения императивных норм российского законодательства, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права (статья 1192 ГК РФ). При этом необходимо иметь ввиду, что приоритетное применение указанных императивных норм не означает исключение из принципа тесной связи. Связь, которая возникает между правоотношением, осложненным иностранным элементом, и императивной нормой, и есть та самая тесная связь между названным правоотношениям и императивной нормой, которая отражает публичный интерес в регулировании данной правоотношения этой императивной нормой. Теоретически можно предположить, что в силу статьи 1215 ГК РФ к последствиям недействительности договора может быть применимо одно право, например, выбранное сторонами в отношении договора, а к недействительности - другое, отражающее тесную связь между правоотношениями недействительности и применимым правом. Практическая же реализация принципа тесной связи обусловливает единство применимого права как к отношениям недействительности сделок, так и последствия такой недействительности, т.к. реализация принципа тесной связи возможно только совместно с принципом учета императивных норм. Именно поэтому к отношениям последствий недействительности договора, если они имеют особое значение, так же, как и к аналогичным отношениям недействительности сделок будут применимы императивные нормы российского права, а не право, определенное в соответствии с коллизионными нормами статей 1210-1214 и 1215 Гражданского кодекса. Если же нормы, регулирующие недействительность и последствия недействительности договора, не имеют особого значения, то единство применимого права также будет обусловлено принципом тесной связи, т.к. даже выбор сторонами применимого права есть ничто иное, как реализация принципа тесной связи.

2.5.4.2. Основания признания сделок недействительными

Российская юридическая доктрина выработала четыре вида оснований признания сделок недействительными*(530). К ним относятся:

1) сделка должна быть совершена в установленной законом форме.

2) воля субъектов сделки должна формироваться в нормальных условиях, а волеизъявление должно соответствовать их действительной воле;

3) для действительности сделки необходимо, чтобы ее субъекты обладали необходимой правоспособностью и дееспособностью;

4) содержание сделки не должно противоречить закону и иным нормативным правым актам.

В юридической литературе не были исследованы вопросы определения применимого права к недействительности внешнеторговых сделок в зависимости от оснований признания их недействительными. Однако, в силу увеличивающегося внешнеторгового товарооборота, такая постановка вопроса представляется весьма актуальной.

Методологический подход состоит в определении характера и значения тех общественных отношений, на защиту которых направлены нормы регулирующие недействительность сделок. Он позволит определить перечень императивных норм материального права, имеющих особое значение, ограничивающих применение коллизионных норм, в т.ч. автономию воли сторон, в процессе выбора применимого права.

Анализ классификаций недействительности сделок, предложенных различными авторами, и действующего законодательства приводит к выводу, что единственной обоснованной классификацией, отражающей содержание норм права о недействительности сделок, является разделение условий (оснований) признания их недействительными на два вида: 1) условия (основания), при которых сделка признается ничтожной; 2) условия (основания), при которых сделка может быть оспорена*(531). По мнению Хейфеца Ф.С. различие состоит в способе признания ничтожности и оспоримости сделок. Так, в соответствии со ст. 166 ГК РФ сделка является недействительной по основаниям, установленным Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка), либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено определенными лицами, указанными в Кодексе, а требование о применение последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

В свою очередь выбор способа (метода) признания сделок недействительными напрямую зависит от существа, регулируемых общественных отношений, а именно, насколько в правовом режиме, регулирующим эти отношения выражен публичный интерес. Такой подход был выработан в русской юридической литературе и поддержан в советское время.

Так Синайский В.И. считал, что ничтожность сделки нарушает непосредственно публичный интерес, а оспоримость - непосредственно частный интерес*(532).

Существенное значение имеет мысль Шахматова В.П., который одним из первых подметил, что метод объявления сделок недействительными, в конечном счете, зависит от характера и значения тех общественных отношений, которые регулируются соответствующими нормами права о недействительных сделках. Характер и значение общественных отношений, нарушаемых ничтожными сделками, не допускают наступление последствий, свойственных действительным сделкам, независимо от того, заявлена ли перед судом просьба об этом*(533). Такая позиция закреплена в новейшей юридической литературе, в которой указывается, что в основе деления недействительности сделок на два вида лежит характер нарушенного интереса и, соответственно, сделка, противоречащая публичному интересу, ничтожна, а нарушающая частный интерес - оспорима.*(534)

Таким образом, можно сделать вывод, что применение законодателем способа признания недействительных сделок ничтожными использован для защиты общественных отношений, отражающих коренные публичные интересы, и направлен на создание основ правопорядка в обществе. Вследствие этого, с большой долей уверенности можно отнести нормы, регулирующие ничтожность недействительных сделок, к императивным нормам материального права, имеющим особое значение, и вследствие этого, исключающие применение норм иностранного права, регулирующих аналогичные правоотношения. В тоже время, нормы российского материального права, регулирующие оспоримость недействительных сделок, направлены в основном на защиту частного интереса, вследствие чего отношения, связанные с регулированием такого рода сделок могут регулироваться нормами иностранного права.

Рассмотрим подробнее виды оснований признания сделок недействительными.

2.5.4.3. Недействительность внешнеторговых сделок вследствие нарушения предписанной законом формы договора

Недействительность внешнеторговых сделок вследствие нарушения предписанной законом формы договора исследована достаточно подробно*(535). Форма внешнеэкономических сделок, в которых хотя бы одна из сторон является российским лицом (физическим или юридическим) определяется коллизионной нормой императивного характера, содержащейся в ст. 1209 ГК РФ. В соответствии с ней к форме сделки должно быть применено российское право. В соответствии со ст. 162 ГК РФ установлена письменная форма внешнеэкономических сделок.

Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. не требует обязательной письменной формы внешнеторговой сделки (ст. 11), однако ст. 12 Конвенции содержит единственное императивное правило об обязательности письменной формы такой сделки, если одна из ее сторон имеет коммерческое предприятие в государстве, сделавшим заявление об обязательности письменной формы сделки, исходя из императивных норм национального законодательства. Верховный Совет СССР сделал такое заявление 23 мая 1990 г. в своем постановлении о присоединении к Венской конвенции*(536). Соответственно, данный вид оснований признания сделок недействительными исключает применение к ним норм иностранного права.

2.5.4.4. Недействительность сделок, основанных на несоответствии внутренней воли и волеизъявления

В отношении недействительности сделок, основанных на несоответствии внутренней воли и волеизъявления, необходимо отметить, что в данный вид оснований входят как ничтожные сделки, так и оспоримые. К ничтожным относятся сделки, совершенные лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (мнимые сделки), а также сделки, совершенные с целью прикрыть другую сделку (притворная сделка - ст. 170 ГК РФ).

Любая сделка - это волевой акт, состоящий их неразрывного единства двух элементов: воли - субъективный элемент, и волеизъявления - объективный элемент. Отсутствие любого из этих элементов не приводит к совершению сделки. Несоответствие же одного элемента (воли) другому (волеизъявлению) приводит к ее ничтожности. Соответственно, судам, рассматривающим иски о ничтожности мнимых и притворных внешнеторговых сделок, надлежит руководствоваться нормами российского материального права.

Ко второй категории данного вида недействительности сделок, относятся сделки, заключенные под воздействием так называемых "пороков воли". К ним относятся сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ) и сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой или стечении тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ). Оспоримость означает прежде всего, что сделки, ею пораженные, вызывают те правовые последствия, которые участники имели ввиду при их совершении, но вместе с тем им свойственны определенные несоответствия требованиям закона, которые дают основания для иска об их недействительности. Выделение условий оспоримости сделок в отдельную категорию объясняется тем, что признание их недействительными не может иметь место без иска заинтересованного лица или потерпевшей стороны*(537).

Несмотря на то, что данная категория оснований признания сделок недействительными направлена на поддержание законности и правопорядка в обществе, преобладание частного интереса в результатах совершении сделки и субъективного элемента в ее содержании, требующего детального судебного исследования всех обстоятельств, предопределило применение к ним метода оспоримости при признании таких сделок недействительными.

Правомерна постановка вопроса, что применимое иностранное право иначе регулирует основания недействительных сделок и их классификацию на оспоримые и ничтожные, вследствие чего может существовать более льготный или более жесткий правовой режим регулирования правоотношений, связанных с недействительностью сделок. Так по французскому законодательству "Обман является причиной ничтожности соглашения, если образ действий одной стороны таков, что ясно, что без этих действий другая сторона не вступила бы в договор. Обман не предполагается и должен быть доказан" (ст. 1116 Французского гражданского кодекса). В российском праве - они оспоримы. "Кабальные сделки" по Швейцарскому обязательственному закону признаются также ничтожными, а в российском - оспоримыми. Договоры, совершенные в результате насилия или незаконного физического принуждения (Duress), по "Общему праву" являются ничтожными*(538). По российскому праву они признаются оспоримыми (ст. 179 ГК РФ).

В силу того, что нормы российского права, регулирующие основания оспоримости недействительных сделок, не защищают коренных публичных интересов, они не относятся к императивным нормам, имеющим особое значение, исключающим применение к ним иностранного права. В данном аспекте проблему будет представлять, по всей видимости, квалификация юридических понятий в российском и применимом иностранном праве, которая требует дополнительного исследования.

Практика МКАС при ТПП РФ шла по пути определения применимого права, регулирующего оспоримость недействительных сделок, исходя из того, что соответствующие нормы российского материального права не относятся к императивным, имеющим особое значение. Так в деле N 76/1997, решение от 26.01.98 г., при определении применимого права для решени вопроса о недействительности сделки на основании обмана алжирским продавцом российского покупателя применимым к существу спора было признано алжирское право*(539).

В деле N 150/1996, решение от 17.02.97 г., в решении вопроса о применимом праве в отношении недействительности сделки, вследствие заблуждения японского покупателя, было признано применимым российское право продавца, т.к. вопрос о действительности контракта, заключенного сторонами, относится, по мнению МКАС, к "обязательственному статуту" внешнеэкономической сделки, вследствие чего МКАС пришел к выводу о применении к встречному иску российского права, поскольку последнее определяет "обязательственный статут" контракта*(540).

2.5.4.5. Недействительность внешнеторговых сделок совершенных субъектами, не обладающими надлежащей правоспособностью и дееспособностью

Недействительность внешнеторговых сделок, совершенных субъектами, не обладающими надлежащей правоспособностью и дееспособностью, в контексте настоящего комментария будет рассмотрена применительно к юридическим лицам.

При рассмотрении данного вида оснований недействительности внешнеторговых сделок необходимо различать нормы, регулирующие непосредственно недействительность сделок, и нормы, регулирующие вопросы правового положения и статуса юридических лиц. Данное различие существенно вследствие действия коллизионного принципа, регулирующего статут ("существо") собственно правоотношения (lex cause)*(541), и действия различных коллизионных норм, позволяющих определить применимое право в зависимости от основания недействительности сделок.

Рассмотрение вопросов правового положения и деятельности субъектов внешнеторговых сделок определяется сложным составом коллизионных норм, регулирующих различные аспекты этих отношений:

1) правовой статус субъекта внешнеторговых сделок определяется личным законом юридического лица*(542) (ст. 1202 ГК РФ);

2) отношения, в которых участвует юридическое лицо при совершении внешнеторговой сделки, регулируется совокупностью различных коллизионных норм, применимость которых необходимо определять исходя из существа конкретного правоотношения.

Необходимо подчеркнуть, что одним из элементов правового статуса является правоспособность юридического лица. Однако институт правоспособности в данном аспекте отражает лишь статику правоотношений, регулирующих правовое положение лица, и не охватывает динамические моменты правового статуса, которые определяются нормами, регулирующими деятельность этих лиц. Правовой статус закрепляет и определяет статические элементы правоспособности лица, институциализированные в корпоративном регулировании этих отношений через нормы Гражданского кодекса и уставы. Правовое положение лица охватывает значительно более широкий круг аспектов правоспособности, включая статические элементы, собственно правовой статус, а также динамические элементы при осуществлении лицом какой-либо деятельности и отражающих специфику правового регулирования этой деятельности в зависимости от сфер действия локальных запретов (ограничений) и общих запретов. В силу того, что речь идет о внешнеторговых правоотношениях, общим принципом, присущим системам международного частного права является следующее правило:

вопросы правоспособности, как элемента правового статуса (статические аспекты), регулируются личным законом юридического лица, а динамические аспекты правоспособности при осуществлении внешнеторговой деятельности, как элемент правового положения, определяются правом страны, где эта деятельность осуществляется.

В соответствии со ст. 1202 ГК РФ правоспособность иностранных юридических лиц определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо.

В сфере военно-технического сотрудничества содержание правового положения российских юридических лиц, осуществляющих внешнеторговые сделки в отношении продукции военного назначения, определяется общими нормами ГК РФ, регулирующими правовое положение юридических лиц, Законом о военно-техническом сотрудничестве, Положением о порядке предоставления организациям Российской Федерации права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, утвержденным Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

Личный статус иностранных субъектов военно-технического сотрудничества будет определяться правом страны, где они учреждены, и в соответствии с законодательством которой им предоставлено право осуществления военно-технического сотрудничества*(543).

Таким образом, можно сделать вывод, что правоспособность юридических лиц в области экспорта продукции военного назначения, как элемент правового статуса, определяется императивными коллизионными нормами, исключающими автономию воли для выбора применимого права, регулирующего объем и содержание этого понятия.

Сложнее обстоит дело с отношениями, в которые вступает юридическое лицо при совершении внешнеторговой сделки в сфере военно-технического сотрудничества, и, в частности, с отношениями недействительности сделок. Здесь возможны два варианта в определении применимого права, которые приводят к одинаковому правовому результату:

1) исследование юридической природы норм, регулирующих недействительность сделок в отношении продукции военного назначения на основании ненадлежащей правоспособности субъектов, на предмет их принадлежности к императивным нормам национального материального права, в силу особой значимости исключающим применение иностранного права в этой сфере правоотношений;

2) определение применимого права в отношении недействительности внешнеторговых сделок на основании ненадлежащей правоспособности средствами международного частного права.

Как уже было отмечено, в зависимости от существа регулируемых общественных отношений и публичного интереса в их защите все недействительные сделки делятся на ничтожные и оспоримые.

Недействительность сделок, выходящей за пределы его правоспособности регулируется ст. 173 ГК РФ. Данная статья регулирует недействительность сделок в отношении юридических лиц, имеющих по закону общую правоспособность, т.е. хозяйственных обществ и товариществ. Она предусматривает два основания недействительности сделок: 1) совершенных юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах; 2) либо юридическим лицом не имеющим лицензию на занятие соответствующей деятельностью. Такие сделки могут быть признаны судом недействительными по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности.

Юридическая природа института общей правоспособности заключается в том, что все правоотношения, связанные с его функционированием базируются на общем дозволении, которое определяет содержание и сущность это института. Сфера функционирования института общей правоспособности - это сфера действия общего дозволения в силу одинаковой юридической природы данного института и названной сферы. Общая правоспособность не носит абсолютный характер и предоставляет юридическому лицу возможность иметь субъективные права только в рамках определенной области, за переделами которой правоспособность теряет свою юридическую силу из-за установленного ограничения или общего запрета. Это позитивная сфера функционирования института правоспособности юридического лица. Недействительность сделок, выходящей за пределы его общей правоспособности регулируется ст. 173 ГК РФ.

Общая правоспособность юридического лица в силу введенного ограничения иметь лицензию не трансформируется в сторону специальной правоспособности. И это объяснимо. Причина устойчивости общей правоспособности - сфера действия общего дозволения. Требованием лицензирования ограничивается не общая правоспособность юридического лица, а устанавливается порядок легитимации уже имеющейся общей правоспособности в сфере действия публичных интересов государства и личности.

Встает вопрос о юридической природе правоспособности в локальной области, очерченной рамками выдаваемой лицензии. Если не приходиться говорить о трансформации общей правоспособности юридического лица в силу действующего общего дозволения, то в области действия лицензии сам процесс подтверждения этой правоспособности уже говорит о ее ограниченном характере. Кроме того, содержание правоспособности в рамках выданной лицензии также носит ограниченный характер со строго определенным перечнем допустимых юридических действий. Их ограниченность однозначно квалифицирует их как специальную правоспособность в локальной области, определенной рамками этой лицензии. Вместе с тем необходимо четко понимать, что природа этой специальной правоспособности основана на общем дозволении, ограниченным рамками публичных интересов, а не на общем запрете. Незапрещенность видов деятельности, осуществление которых разрешается выдаваемой лицензией, определяет юридическую природу и содержание специальной правоспособности в области локального запрета сферы общего дозволения. В силу этого превышение пределов специальной правоспособности в сфере действия общего дозволения не затрагивает коренных публичных интересов, т.к. в ином случае на область, ограниченную рамками этой специальной правоспособности был бы введен общий запрет.

Применительно к рассмотренной выше ситуации, весьма показательно дело МКАС при ТПП РФ N 72/1997, решение от 08.10.97 г., по иску лихтенштейнской фирмы к российской организации в связи с прекращением в конце 1995 г. платежей за выполненные строительные работы. В ходе судебного разбирательства ответчиком было выдвинуто ходатайство о признании сделки ничтожной по причине недееспособности иностранного юридического лица, поскольку оно не зарегистрировано в государственных органах РФ, не состоит на учете в российских налоговых органах и не уплачивает налоги с получаемых доходов.

В ходе судебного разбирательства МКАС в вопросе определения правоспособности иностранной организации применил законодательство Княжества Лихтенштейн, в соответствии с которым оно обладает надлежащей правоспособностью. В вопросе правомерности осуществления на территории России строительно-монтажной деятельности было применено российское законодательство, в соответствии с которым иностранной фирмой была получена лицензия на осуществление строительно-монтажных работ в соответствующих органах власти*(544).

Рассмотренные выше две ситуации касаются оспоримости недействительных сделок, выходящей за пределы надлежащей правоспособности лица. Они представляют интерес к недействительности внешнеторговых сделок в целом в сферах действия общего дозволения и локального запрета этой сферы.

Гражданским законодательством предусмотрены две ситуации, когда выход за пределы надлежащей правоспособности юридического лица, влечет их ничтожность:

1) выход за пределы установленной специальной правоспособности государственных унитарных предприятий, некоммерческих организаций, а также коммерческих организаций, специальная правоспособность которых установлена законом;

2) выход за пределы установленной специальной правоспособности в сферах действия общего запрета не зависимо от коммерческого или некоммерческого характера юридического лица*(545).

Гражданским кодексом РФ (ст. 49) и другими федеральными законами для ряда юридических лиц установлена специальная правоспособность, а именно для:

- государственных унитарных предприятий;

- некоммерческих организаций;

- банков, страховых организаций и др.

Основанием для признания недействительными сделок, выходящих за рамки специальной правоспособности, установленной законом, служит 168 ГК РФ, в соответствии с которой они являются ничтожными.

Правовым основанием специальной правоспособности в сфере общего запрета является не легитимация уже имеющейся правоспособности, что происходит в сфере действия общего дозволения, а наделение правоспособностью, вследствие отсутствия прав на юридически значимые действия в этой сфере. В силу этого существенно отличаются последствия осуществления юридических действий не соответствующих содержанию этой специальной правоспособности. Если в области действия локального запрета в сфере общего дозволения юридическое лицо совершает не легитимные юридические действия, (не соответствующие его специальной правоспособности), но не запрещенные законом, они основаны на общедозволительном порядке, т.е. у них есть, пусть не легитимное, но правовое основание. В сфере же действия общего запрета таких правовых оснований нет. Юридические действия, кроме прямо разрешенных, запрещены законом. Отклонение от содержания специальной правоспособности, определенной в специальном порядке, означает попадание в сферу действия общего запрета, где оно теряет юридическую силу. Именно поэтому законодательно установлена ничтожность юридических действий несоответствующих содержанию специальной правоспособности в сфере действия общего запрета вследствие их не соответствия закону или иному нормативному правовому акту.

Содержание специальной правоспособности в сфере общего запрета определяется не только целями деятельности, но и их предметом, закрепленным в специально установленном порядке. Наиболее характерно это видно на примере внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества, которая является показательным примером действия сферы общего запрета. Если государственный посредник ФГУП "Рособоронэкспорт" имеют широкую специальную правоспособность, т.е. предметом их деятельности является вся продукция военного назначения, то другие российские организации, получившие право внешнеторговой деятельности в сфере военно-технического сотрудничества имеют узкую специальную правоспособность. Предметом их деятельности является исключительно военная продукция, которую они производят и в отношении которых им выдано разрешение на осуществление внешнеторговой деятельности. Осуществление внешнеторговой сделки, выходящей за пределы их установленной специальным порядком правоспособности, т.е. несоответствующей целям и предмету деятельности, влечет ее ничтожность.

Таким образом, можно сделать вывод, что характер общественных отношений, опосредуемых сферами общего запрета, в т.ч. военно-технического сотрудничества, в которых проявляется абсолютный государственный интерес, предопределяет применение принципа ничтожности к недействительным сделкам и их отнесение к императивным нормам материального права, исключающим применение к ним коллизионных норм для определения применимого права, регулирующего вопросы определения обязательственного статута, как это определено статьей 1215 ГК РФ. Ничтожность внешнеторговых сделок, выходящих за пределы специальной правоспособности, законной или наделенной, в установленном порядке, в сфере общего запрета, исключает применение к ним норм иностранного права, определимых на основании коллизионных норм, и обусловливает непосредственное применение материальных норм, регулирующих вопросы ничтожности сделок с силу их особого значения для интересов государства.

Второе направление определения применимого права в отношении недействительности внешнеторговых сделок, выходящей за пределы надлежащей правоспособности - средствами международного частного права.

Применительно к сфере военно-технического сотрудничества необходимо акцентировать внимание, что почти все частноправовые отношения здесь опосредуются внешнеторговыми договорами купли-продажи продукции военного назначения. Соответственно к этим отношения будет применяться Конвеция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., являющаяся частью правовой системы России. В соответствии со ст. 4 Конвенции она не касается действительности самого договора. "Конвенция не содержит общих требований к действительности договора и последствий признания его частично или полностью недействительным, которые обычно предусматриваются в национальном законодательстве"*(546).

В соответствии со ст. 7 вопросы, относящиеся к предмету регулирования настоящей Конвенции, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу международного частного права.

Как уже отмечалось, в отношении недействительности внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества, выходящей за пределы надлежащей правоспособности, применимым является российское материальное право. Общие нормы гражданского права, регулирующие такого рода ничтожные сделки, являются императивными в силу их особого значения и исключают применение иностранного права, регулирующее аналогичные отношения.

Вместе с тем, российское законодательство содержит специальные нормы о ничтожности договоров в сфере внешнеторговой деятельности. В соответствии со ст. 17 Федерального закона "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности"*(547) сделки по экспорту и/или импорту отдельных товаров, совершенные в нарушении государственной монополии, являются ничтожными. В рассматриваемой сфере, государственная монополия введена ст. 4 Закона о военно-техническом сотрудничестве. К элементам государственной монополии относится разрешительный порядок наделения специальной правоспособностью на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения (ст. 12 Закона). Соответственно, совершение сделки, выходящей за пределы специальной правоспособности в сфере военно-технического сотрудничества влечет ее ничтожность.

Выработанный методологический подход позволяет распространить принцип ничтожности не только на ст. 17 названного закона, но и на ст. 16, регулирующую гражданский оборот товаров в сфере действия экспортного контроля. Вследствие того, что данная статья направлена на защиту национальных интересов Российской Федерации нарушение установленного порядка оборота товаров, подпадающих под экспортный контроль, будет служить достаточным основанием для применения к таким сделкам принципа ничтожности.

2.5.4.6. Недействительность сделок, противоречащих закону и иным нормативным правовым актам

Здесь мы близко подошли к четвертому виду оснований недействительности сделок - сделок, противоречащих закону и иным нормативным правовым актам. Ст. 168 ГК РФ говорит о ничтожности таких сделок. Нормы, регулирующие недействительность сделок по этому основанию относятся к императивным материальным нормам, исключающим применение коллизионных норм и, соответственно, иностранного права.

Необходимо сделать одно существенное замечание. В силу того, что речь идет о сделках, носящих международный характер, следует очень осторожно относится к признанию сделок ничтожными на основании их несоответствия иным, кроме закона, нормативным правовым актам. Представляется, что речь может идти только о противоречии таким нормативным правовым актам (указам Президента РФ, постановлениями Правительства РФ и т.д.), которые определяют порядок осуществления субъективных прав в сферах действия общих и частных запретов, установленных законами*(548). В частности, это касается законодательства о военно-техническом сотрудничестве, в т.ч. указов и постановлений, которые идут в развитие Закона о военно-техническом сотрудничестве, и создают систему разрешений (исключений) из общего запрета.

Актуален вопрос о соотношении данного основания недействительности в зависимости от противоречия сделок подзаконным материальным нормам национального права, либо же применимым нормам иностранного права. Критерием здесь может служить только правовое основание ограничений. Если ограничения основаны на законах, а подзаконные акты изданы в их развитие, то с большой долей уверенности эти нормы можно отнести к императивным материальным нормам, исключающих применение соответствующих коллизионных норм для определения применимого права. Если же, в силу реализации автономии воли сторон или действия норм международного частного права, к существу сделки применимо иностранное право, и в тоже время сделка противоречит ограничениям, установленным подзаконными актами, а не законом, то исходя из международного характера таких сделок, нет юридических оснований для признания их ничтожными и неприменения иностранного права.

Проблему составляет правильная квалификация правоотношений и определение норм, регулирующих их. Во многих случаях речь идет о правоспособности и субъективных правах при совершении внешнеторговых сделок, которые в общепринятой мировой практике регулируются коллизионными нормами национального законодательства и соответственно никаких противоречий международным договорам нет (характерный пример Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров).

К таким же выводам приводит и анализ раздела 6 Гражданского кодекса, включающий нормы международного частного права. Так, к обязательственному статуту сделки не относятся вопросы субъективных прав, регулирующих порядок совершения сделок (ст. 1215 ГК РФ). Статьей 1202 ГК РФ определено, что вопросы порядка приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей относятся к личному статуту лица. Применительно к сфере военно-технического сотрудничества это означает, что субъективные права на совершение сделок, исполнение обязательств по сделке в отношении продукции военного назначения, перемещение этой продукции через таможенную границу Российской Федерации будут определяться личным законом российского или иностранного субъекта ВТС. Указанные права следует отличать от прав и обязанностей, вытекающих непосредственно из сделки. Особенность внешнеторговой сделки заключается в том, что для использования субъективных прав и исполнения обязанностей по такой сделке, как это не покажется парадоксальным на первый взгляд, необходимо получение субъективного права от уполномоченного государственного органа в виде принятия решения КВТС России (Правительством РФ), разрешающего поставку ПВН в иностранное государство, и выдачу лицензии КВТС России, разрешающего перемещение ПВН. И если субъективные права и обязанности, вытекающие непосредственно из самой сделки, относятся к обязательственному статуту и регулируются статьями 1210-1216, то субъективные права на совершение и исполнение обязательств по сделке, т.е. установление порядка их осуществления - к личному статуту субъекта ВТС и регулируется статьей 1202 ГК РФ.

Близки к исследованному выше основанию, недействительные сделки, совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).

Аналогичный вид оснований признания сделок недействительными был предусмотрен ст. 49 ГК РСФСР (1964 г.) и был наиболее труден в правоприменительной практике в силу своей неоднозначности и неконкретности. Вследствие этого потребовались значительные усилия теоретиков и практиков права, чтобы выработать основания для правильного применения этой нормы*(549).

При ее применении необходимо учитывать наличие объективного и субъективного признаков (сделка, совершенная с прямым или косвенным умыслом), рассматривая их в совокупности.

Объективный признак применения ст. 169 ГК РФ наиболее дискуссионен в юридической литературе. В целом, выработаны два критерия объективного признака недействительности подобного рода сделок:

1) сделки, нарушающие законодательство, закрепляющее и охраняющее общественный и государственный строй*(550) или публичный порядок в стране*(551). Причем подчеркивается, что с практической точки зрения необходимо указать конкретный закон, нарушение которого противоречит основам правопорядка;

2) сделки, которые посягают на существенные государственные и общественные интересы*(552).

Отсутствие одного из признаков, по мнению Хейфеца Ф.С.*(553), влечет неприменение в качестве основания признания сделок недействительными ст. 169 ГК РФ, и, соответственно, применение ст. 168 ГК РФ, как несоответствующей требованиям закона или иного правового акта. С таким подходом трудно согласиться с точки зрения формальной логики. Рассматривая норму ст. 168 ГК РФ как общую норму, закрепляющую в качестве основания недействительности сделок их несоответствие требованиям закона или иным правовым актам, а норму ст. 169, как частную, объективный признак которой совпадает с содержанием ст. 168 ГК РФ, необходимо сделать вывод, что общее включает частное и, следовательно, уже по формальному признаку любая сделка, совершенная с умыслом и противоречащая закону или иному правовому акту, подпадает под действие ст. 168 ГК РФ в силу широкого содержания объема этого понятия.

Тогда становится непонятной мысль законодателя, для чего было необходимо разделять основания признания сделок недействительными на два вида, предусмотренные ст. 168 и ст. 169 ГК РФ. Ответ, пожалуй, можно найти, углубившись в историю появления этой нормы в советском и российском праве. Впервые аналогичная норма появилась в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (ч. 6 ст. 14), введенных в действие 1 мая 1962 г. и ст. 49 ГК РСФСР (1964 г.), которые предусматривали недействительность сделок, совершенных с целью, противной интересам (курсив мой - В.К.) социалистического государства и общества. Именно защита публичного (государственного) интереса, как признанного государством и обеспеченного правом интереса социальной общности, удовлетворение которого служит условием и гарантией ее существования и развития, нашло отражение в ст. 169 ГК РФ*(554). И с этой точки зрения непонятно почему в новом ГК РФ нашло отражение категория "правопорядка", а не "интереса", т.к. в своем нынешнем виде действие этой статьи полностью перекрывается ст. 168 ГК РФ.

Таким образом, необходимо иметь ввиду, что действие ст. 169 ГК РФ распространяется на сделки, нарушающие наиболее значимые публичные интересы, охраняемые законами и иными правовыми нормами, определяющими основы правопорядка и нравственности, и защищающих общество в целом, а не о публичных интересах, отражающих узкокорпоративные интересы отдельных государственных институтов, а также о частных интересах юридических и физических лиц. Перечень государственных (публичных) интересов закреплен в основах конституционного устройства любого государства. Одним из них является сохранение государственного суверенитета и целостности. Экспорт российской военной продукции в иностранные государства относится к этому виду публичных интересов.

В силу изложенного, нормы, регулирующие недействительность сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, относятся к императивным нормам, имеющим особое значение и вследствие этого исключающим применение иностранного право для регулирования правоотношений недействительности такого рода сделок.

2.5.4.7. Последствия недействительности внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества

Актуален вопрос о последствиях недействительности внешнеторговых сделок в сфере военно-технического сотрудничества.

В общем плане речь здесь также идет о применимости норм иностранного права при регулировании последствий недействительности сделок, объектом которых является российская продукция военного назначения.

Последствия недействительности сделок по иностранному праву и по российскому гражданскому праву схожи. В законодательствах иностранных государств предусмотрена "двусторонняя реституция", когда стороны недействительной сделки возвращаются в первоначальное положение, т.е. в то, в котором они находились до заключения сделки*(555). Аналогичные последствия предусмотрены п. 2 ст. 167 ГК РФ, содержащей общие правила о последствиях недействительности сделок. Двусторонняя реституция не имеет принципиального значения, с т.з. последствий недействительности сделок в отношении продукции военного назначения, в силу того, что полученная по такой сделки инозаказчиком военная продукция должна быть возвращена российской стороне, что соответствует жестким правовым принципам, регулирующим эту сферу.

Законодательства некоторых государств предусматривают одностороннюю реституцию или недопущение реституции. Так ст. 61 Общих положений гражданского права КНР предусмотрено, что, если обе стороны, сговорившись в злонамеренных целях, своими действиями причинили вред интересам государства, коллектива или третьего лица, следует истребовать приобретенное обеими сторонами имущество и передать его в собственность государства, коллектива или возвратить третьему лицу*(556).

Данные последствия недействительности сделок, объектом которых является российская военная продукция имеют принципиальное значение вследствие существующего жесткого правового режима разрешительного типа в этой сфере.

Речь идет о том, что для ряда последствий недействительности сделок предусмотрена одностороння реституция, заключающаяся в том, что исполненное обратно получает только одна сторона (добросовестная), другая же (недобросовестная) сторона исполненного не получает. Исполненное ею должно передаваться в доход государства, если же исполнение не состоялось, то взыскивается подлежащее исполнению. Теоретически возможна ситуация, когда иск о применении односторонней реституции рассматривается иностранным судом, а недобросовестной является российская сторона. Соответственно, иностранным судом может быть принято решение о взыскании в доход иностранного государства российской продукции военного назначения и возвращение российской стороной все ею полученное по сделке. Исполнение такого судебного решения будет противоречить основополагающим принципам российской правовой системы, в соответствии с которыми гражданский оборот военной продукции относится к вопросам национальной безопасности и его можно рассматривать как элемент публичного порядка в российском праве. Аналогичные рассуждения применимы и к такому виду последствий недействительности сделок как недопущение реституции и обращению всего, что было передано в исполнение или должно быть передано по сделке, в доход государства. Соответственно, нормы, регулирующие последствия недействительных сделок необходимо рассматривать как правовую категорию, имеющую самостоятельный правовой режим императивного характера, исключающего применение к ним иностранного права. Именно особое значение для защиты интересов государства норм о последствиях недействительности сделок, устанавливающих недопущение реституции или односторонней реституции определяет их соотношение с коллизионной нормой статьи 1215 ГК РФ, а именно приоритет указанных норм материального права, исключающих применение названной коллизионной нормы.

В случае же рассмотрения исков о недействительности сделок в отношении российской продукции военного назначения иностранными судами и применении к ним в качестве последствий недопущения реституции, то здесь необходимо иметь ввиду следующее. Если в доход иностранного государства должно быть передана российской стороной военная продукция, то выполнение такого судебного решения маловероятно на основании ст. 5 Нью-йоркской конвенции 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, в силу которой в признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано, если компетентная власть Российской Федерации найдет, что признание и приведение в исполнение этого решения будет противоречить российскому публичному порядку.

2.6. Правовые режимы внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества

2.6.1. Правовой режим экспорта, сдачи в аренду (лизинга), временного

вывоза и вывоза на переработку продукции военного назначения

2.6.2. Правовой режим экспорта запасных частей, агрегатов, учебного

и вспомогательного имущества, а также проведения работ

по техническому обслуживанию и ремонту продукции военного

назначения

2.6.3. Правовой режим реэкспорта или передачи третьим странам продукции

военного назначения, поставленной инозаказчикам,

а также передачи третьим странам продукции военного назначения,

изготовленной по российским лицензиям

2.6.4. Правовой режим поставок специальных комплектующих изделий,

проведения работ и оказания услуг в целях производства

продукции военного назначения в рамках производственной

кооперации организаций государств-участников Содружества

Независимых Государств

2.6.5. Правовой режим импортных сделок в отношении продукции военного

назначения

2.6.6. Правовой режим экспортных операций в рамках выполнения

международных обязательств Российской Федерации и погашения

внешнего долга Российской Федерации

2.6.7. Правовой режим оказания Минобороны России услуг по подготовке

национальных военных кадров и технического персонала

иностранных государств

2.6.8. Правовой режим поставки ПВН из наличия Минобороны России

2.6.9. Правовой режим выставок и показов продукции военного назначения

Основным содержанием внешнеторговой деятельности управомоченных российских организаций в сфере военно-технического сотрудничества является осуществление сделок в отношении продукции военного назначения. Абсолютное большинство сделок опосредуется международными коммерческими контрактами купли-продажи вооружения и военной техники, и лишь незначительная часть сопровождается перемещением товаров по специальным решениям Правительства РФ без заключения контрактов (выставки, демонстрации). Реализация типовой коммерческой сделки в отношении продукции военного назначения проходит последовательные этапы, требующие получения соответствующих разрешений уполномоченных государственных органов на осуществление юридически значимых действий, которые, в свою очередь, являются продолжением, а одновременно и составной частью единого технологического процесса создания и реализации продукции, включая его первоначальные фазы - маркетинговые исследования, выбор продукции, определение рыночной стратегии.

Не останавливаясь на общей характеристике внешнеторговых сделок, которые исследованы юристами в области международного частного права, необходимо выделить особенности, которые присущи правовым режимам внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения*(557).

Особенности внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения предопределяются государственной монополией на деятельность в области военно-технического сотрудничества, введенной Федеральным законом "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации". В соответствие с принципами государственной монополии создан режим подконтрольности и прозрачности для государства всех этапов совершения внешнеторговых сделок с продукцией военного назначения*(558).

Первоначальный этап совершения внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения включает проведение переговоров с инозаказчиками. На этом этапе управомоченные российские организации по согласованию с КВТС России, а государственный посредник самостоятельно (см. пункт 4.2.8. комментария), проводят поиск заказчиков в государствах, в которые разрешена передача продукции военного назначения, координируют свою деятельность с посольствами РФ. В ходе этих переговоров они имеют право знакомить инозаказчиков с тактико-техническими характеристиками образцов вооружения и военной техники, разрешенных для экспорта, а также с основными положениями научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по их созданию (модернизации) в объеме, предварительно согласованном с Минобороны России, и знакомить с уровнем цен, согласованным с КВТС России.

Следующий этап включает подготовку и подписание контрактных документов. На этом этапе в Российскую Федерацию должно поступить официальное обращение иностранного государства или управомоченной иностранной организации о поставке продукции военного назначения*(559). Соответственно обращение других лиц не влечет за собой никаких действий с российской стороны. Норма, предписывающая, что обращение должно быть от иностранной организации, имеющей разрешение уполномоченного органа государства, где она зарегистрирована, на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, предполагает, что соответствующий документ, подтверждающий полномочия иностранной организации, должен обязательно прилагаться вместе с обращением с целью подтверждения своей правоспособности.

Следующим документом, необходимым для принятия решения об экспорте продукции военного назначения, является документ, содержащий обязательства уполномоченного органа иностранного государства использовать экспортируемую продукцию военного назначения только в заявленных целях и не допускать ее реэкспорт или передачу третьим странам без согласия Российской Федерации. В российском законодательстве этот документ получил название сертификат конечного пользователя.

Официальные обращение иностранных государств и иностранных организаций об экспорте продукции военного назначения направляются по дипломатическим каналам через посольства РФ или через российские субъекты ВТС.

Порядок рассмотрения официальных обращений инозаказчиков определен Порядком рассмотрения официальных обращений иностранных заказчиков и согласования проектов решений Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами о поставках продукции военного назначения*(560).

В соответствии с названным Порядком уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, ответственным за рассмотрение официальных обращений иностранных заказчиков и организацию согласования решений об осуществлении поставок продукции военного назначения, является КВТС России.

КВТС России при поступлении в установленном порядке официального обращения иностранного заказчика регистрирует его и в 2-дневный срок поручает одному из российских субъектов военно-технического сотрудничества провести дальнейшую проработку указанного обращения и определить возможность его реализации, прилагая к этому поручению полученные от иностранного заказчика документы.

Одновременно с этим КВТС России информирует иностранного заказчика о принятии его обращения к рассмотрению.

Если обращение иностранного заказчика является результатом предварительно проведенных российским субъектом военно-технического сотрудничества в установленном порядке маркетинговых исследований, а также если это обращение обусловлено необходимостью исполнения дополнительных обязательств по ранее заключенному контракту или является пожеланием иностранного заказчика провести работы в развитие ранее выполненного контракта, то исполнитель определяется с учетом этих обстоятельств.

При обращении иностранного заказчика непосредственно к российскому субъекту военно-технического сотрудничества последний информирует об этом Комитет Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами и в 2-дневный срок передает Комитету полученные от иностранного заказчика документы.

В случае осуществления поставок продукции военного назначения, включенной в список продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам (далее именуется - список N 1), государствам, включенным в список государств, в которые разрешена передача продукции военного назначения, указанной в списке продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам (далее именуется - список N 2), российский субъект военно-технического сотрудничества после получения соответствующих документов от Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами определяет возможные источники поставок (из промышленности и (или) из наличия федеральных органов исполнительной власти) и готовит проект решения Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами или по согласованию с ним проект решения Правительства Российской Федерации, согласовывая их с Министерством иностранных дел Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации (в том числе с Генеральным штабом Вооруженных Сил Российской Федерации), Министерством финансов Российской Федерации (при поставках продукции военного назначения с использованием средств федерального бюджета), Министерством имущественных отношений Российской Федерации (в случае поставок продукции военного назначения из наличия федеральных органов исполнительной власти).

В случае поставок продукции военного назначения из наличия федеральных органов исполнительной власти российские субъекты военно-технического сотрудничества уведомляют Министерство финансов Российской Федерации.

В случае осуществления поставок продукции военного назначения, включенной в список N 1, государствам, не включенным в список N 2, российский субъект военно-технического сотрудничества после получения соответствующих документов от Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами готовит проекты решений Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации, дополнительно согласовывая их со Службой внешней разведки Российской Федерации и Федеральной службой безопасности Российской Федерации.

В случае осуществления поставок продукции военного назначения, не включенной в список N 1, российский субъект военно-технического сотрудничества после получения соответствующих документов от Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами определяет возможные источники поставок (из промышленности и (или) из наличия федеральных органов исполнительной власти), готовит проекты решений Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации и согласовывает их дополнительно:

с Государственной технической комиссией при Президенте Российской Федерации - в части, касающейся возможности и условий осуществления поставок заявленной продукции;

с Министерством юстиции Российской Федерации - в части, касающейся правовой защиты государственных интересов при передаче иностранным заказчикам результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ военного назначения, не указанных в списке N 1, права на которые принадлежат Российской Федерации.

С Министерством обороны Российской Федерации в данном случае согласовываются также экспортная комплектация и тактико-технические характеристики образцов вооружения и военной техники, предлагаемых к поставке, и основные параметры заказываемых научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.

Проекты решений Президента Российской Федерации и (или) Правительства Российской Федерации, а также Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами, подготовленные российским субъектом военно-технического направляются им на согласование в федеральные органы исполнительной власти в срок, не превышающий семи дней со дня получения соответствующих документов от Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами.

Срок согласования указанных проектов решений или выдачи мотивированного заключения об отказе в согласовании не должен превышать семи дней со дня их поступления в соответствующие федеральные органы исполнительной власти при условии, что поставляемая продукция военного назначения включена в список N 1 и имеет утвержденные тактико-технические характеристики и экспортную комплектацию, а также основные параметры научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.

Указанные федеральные органы исполнительной власти рассматривают представленные проекты решений только в части, касающейся вопросов, относящихся к их ведению, не обусловливая рассмотрение документов необходимостью их предварительного согласования с другими федеральными органами исполнительной власти или организациями.

Согласованные с федеральными органами исполнительной власти проекты решений Президента Российской Федерации и (или) Правительства Российской Федерации, а также Комитета Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами направляются российским субъектом военно-технического сотрудничества в КВТС России, который в 5-дневный срок рассматривает их, принимает соответствующее решение или вносит в установленном порядке в Правительство Российской Федерации.

Общий срок рассмотрения официальных обращений иностранных заказчиков о поставках продукции военного назначения, подготовки и согласования проектов решений Президента Российской Федерации и (или) Правительства Российской Федерации, а также КВТС России не должен превышать 20 дней.

Российский субъект военно-технического сотрудничества в 2-дневный срок после получения решений Президента Российской Федерации и (или) Правительства Российской Федерации, а также КВТС России информирует об этом иностранного заказчика

Контроль со стороны государства над этапом исполнения контрактных обязательств реализуется путем выдачи лицензии КВТС России, в соответствии с которой юридическое лицо наделяется субъективным правом на перемещение продукции военного назначения через государственную границу (см. пункт 5.3. комментария).

Определение постановлениями Правительства РФ от 2 октября 1999 г. N 1109 и от 20 ноября 1999 г. N 1273 дополнительных ограничений, не основанных на Законе о ВТС и Указе Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953, является неоправданным вмешательством государственных органов во внешнеторговую деятельность субъектов ВТС.

Жесткий контроль за всеми этапами экспортно-импортных операций в отношении продукции военного назначения является характерной чертой государственного управления военно-экспортной политикой всех ведущих стран-экспортеров оружия.

Характеризуя в целом внешнюю торговлю вооружением и военной техникой в Российской Федерации необходимо отметить, что она идет по двум направлениям.

Первое направление охватывает поставки продукции военного назначения во исполнение международных договоров Российской Федерации и выполнения международных экономических и валютно-кредитных обязательств Российской Федерации. Выполнение международных обязательств осуществляется в рамках экспортной части государственного оборонного заказа и имеет свои особенности, о которых будет сказано ниже.

Второе направление охватывает все остальные внешнеторговые сделки в отношении продукции военного назначения, совершенными на основании официальных обращений иностранных государств или иностранных организаций, имеющих разрешение уполномоченного органа государства, где они зарегистрированы, на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

В зависимости от характера внешнеторговой сделки и ее объекта (определенного вида продукции военного назначения) можно определить их конкретные виды, каждый из которых имеет свой режим правового регулирования. Содержание правового режима каждого вида названных сделок определяется важностью для безопасности и интересов государства самого объекта правового регулирования (самолет это или запасная часть к нему) и характером внешнеторговой операции (экспорт или импорт).

Правовое регулирование правоотношений при осуществлении внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения осуществляется на основе:

Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами;

Порядка лицензирования в РФ ввоза и вывоза продукции военного назначения, импорт и экспорт которой подлежат контролю и осуществляются по лицензиям*(561).

2.6.1. Правовой режим экспорта, сдачи в аренду (лизинга), временного вывоза и вывоза на переработку продукции военного назначения*(562)

В целом данный правовой режим регулирует внешнеторговые сделки при осуществлении экспорта продукции военного назначения.

В российском законодательстве сужено понятие экспорта, к которому относится вывоз товара, работ, услуг, результатов интеллектуальной деятельности, в том числе исключительных прав на них, с таможенной территории РФ за границу без обязательства об обратном ввозе*(563). Такое определение не охватывает все возможные варианты экспорта. Так, например, не подпадает под это определение ситуация, когда продукция военного назначения (самолет, авиационный двигатель) временно ввозится на территорию РФ для ремонта с последующим вывозом. Это не режим временного ввоза, т.к. ввезенный объект вывозится обратно не в неизменном виде, а с улучшенными потребительскими качествами, на которые были потрачены материальные и человеческие ресурсы, что охватывается понятием услуга. Но с другой стороны, эта услуга была оказана на территории РФ и сама услуга никуда не вывозилась, обратно вывозится сам улучшенный материальный объект. Правовая неопределенность понятия "экспорта" на определенном этапе привела к тому, что одна внешнеторговая операция разбивалась на две. На импортную сделку ввоза объекта для ремонта и экспортную сделку для вывоза отремонтированной техники за границу. В результате терялось ее содержание - оказание услуги.

Заслуживает внимания определение понятие "экспорта", данное в п. 120.17 "Правил международных перевозок вооружений" США (1993 г.), в соответствии с которым экспорт оборонного изделия означает: 1) посылку или взятие из Соединенных Штатов оборонного изделия любым способом, кроме простой поездки за пределы Соединенных Штатов лица, чьи личные знания включают технические сведения; или 2) передачу иностранному лицу регистрации, контроля или собственности в отношении любого самолета, корабля или спутника, подлежащего занесению в перечень военного снаряжения США, будь то в Соединенных Штатах или за границей; или 3) раскрытие (включая устное и визуальное раскрытие) информации о любом оборонном изделии или его передачу посольству, любому учреждению или подразделению иностранного правительства (например, дипломатической миссии) в Соединенных Штатах; или, 4) раскрытие (включая устное или визуальное раскрытие) технических сведений иностранному лицу или их передачу ему, будь то в Соединенных Штатах ил за границей; или 5) оказание оборонной услуги по поручению или ради иностранного лица, будь то в Соединенных Штатах или за границей.

Правовой режим экспортной внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения включает принятие решения КВТС России (Правительством РФ), в соответствии с которым российский субъект ВТС, имеющий на это право, наделяется субъективным правом на совершение экспортной сделки, либо исполнение обязательств по ней, если экспортируемая продукция включена в список N 1*(564) и поставляется в страну, включенную в список N 2*(565). Это общее правило, любое исключение из которого предполагает принятие соответствующего решения Президентом РФ. Вывоз продукции военного назначения при этом осуществляется на основании лицензии КВТС России.

2.6.2. Правовой режим экспорта запасных частей, агрегатов, учебного и вспомогательного имущества, а также проведения работ по техническому обслуживанию и ремонту продукции военного назначения*(566)

В названном правовом режиме наиболее характерно проявилось к каким юридическим последствия может привести неопределенность и расплывчатость нормативных определений. В соответствии с п. 6 Указа Президента РФ от 20 августа 1997 г. N 907, экспорт указанной продукции осуществлялся на основании соответствующих решений Правительства РФ по лицензиям, выдаваемым Минторгом России. Правовая неопределенность содержания понятия "соответствующее решение Правительства РФ" привела к трем вариантам, что под ними может пониматься: 1) отдельное специальное решение Правительства РФ, разрешающее заключение экспортной сделки по указанной продукции; 2) специальное решение Правительства РФ, по которому уже были поставлены основные изделия, нуждающиеся теперь в запасных частях и т.д., если в нем было предусмотрено в последующем поставка указанной продукции; 3) под соответствующим решением можно понимать и постановление Правительства РФ от 4 сентября 1995 г. N 879, утвердившее Положение о лицензировании, которое предусматривает экспорт указанных товаров без специальных решений Правительства РФ.

Значительная часть мирового рынка оружия в настоящее время состоит из рынка запасных частей. Быстрое и качественное послепродажное обслуживание поставленного вооружения и военной техники, во многом определяет потребительскую ценность этого товара на мировом оружейном рынке. Именно поэтому очень важно, чтобы, не ослабляя государственного контроля, максимально была упрощена процедура осуществления экспортной сделки по этим объектам правоотношений.

Ситуация была разрешена Указом Президента РФ от 29 марта 1998 г. N 309*(567), в последующем Указом Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 и действующим в настоящее время Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953, в соответствии с которыми экспорт запасных частей, агрегатов, учебного и вспомогательного имущества к продукции военного назначения, а также проведение работ по техническому обслуживанию и ремонту продукции военного назначения осуществляется по лицензиям, выдаваемым КВТС России на основании ранее принятых в установленном порядке решений о поставке иностранным заказчикам продукции военного назначения или передачи лицензий на ее производство, в строгом соответствии с этими решениями. Это означает, что экспорт этой продукции осуществляется без оформления специальных решений КВТС России (Правительства РФ) по лицензиям КВТС России, но только если эти запасные части, агрегаты, учебное и вспомогательное имущество относятся к финальным изделиям, экспорт которых был осуществлен ранее в соответствии со специальным распоряжениями. Если экспорту названной продукции не предшествовал экспорт финальных изделий (например, экспорт запасных частей к МИГ-29 в ФРГ, которые достались ей по правоприемству от ГДР), то необходимо принятие решения КВТС России (Правительства РФ), разрешающего такую поставку.

2.6.3. Правовой режим реэкспорта или передачи третьим странам продукции военного назначения, поставленной инозаказчикам, а также передачи третьим странам продукции военного назначения, изготовленной по российским лицензиям*(568)

В целом российская военно-экспортная политика исходит из принципа отказа от реэкспорта поставленной в иностранное государство продукции военного назначения. По этой причине необходимым условием принятия КВТС России (Правительством РФ) решения, разрешающим экспортную сделку, является представление инозаказчиком обязательства уполномоченного органа государства, где она зарегистрирована, использовать экспортируемую продукцию военного назначения только в заявленных целях и не допускать ее реэкспорта или передачу третьим странам без согласия РФ (сертификат конечного пользователя - СКП). Таким образом, общим правилом является недопущение реэкспорта поставленной российской продукции военного назначения. Исключением из правила является разрешение реэкспорта по согласию Российской Федерации. Если поставка военной продукции осуществлялась на основании решения Президента РФ, т.е. не была включена в список N 1, или планируется в государство, не включенное в список N 2, то такое разрешение должен дать Президент РФ. В иных случаях решение принимает КВТС России (Правительство РФ). Соблюдение принципа отказа от реэкспорта, вследствие перехода права собственности на импортируемую продукцию инозаказчику, обусловливает необходимость включения в контракты на поставку военной продукции обязательств инозаказчика не допускать реэкспорт импортируемой продукции (реэкспортная оговорка). Не соблюдение этого условия является основанием в последующем для отказа в выдаче лицензии. Так, МВЭС России отказал в выдаче лицензии ГК "Росвооружение" на поставку специального технологического оборудования, необходимого для организации ремонта в Индии ранее поставленной военной техники по причине отсутствия обязательств индийского заказчика не допускать реэкспорт импортируемой продукции.

Необходимо также иметь в виду, что наличие реэкспортной оговорки в межправительственных соглашениях по военно-техническому сотрудничеству и, соответственно, наличие обязательств иностранного государства реэкспортировать импортированную продукцию только с разрешения Российской Федерации не является основанием для исключения этой оговорки из контрактных обязательств в силу широко применяемого в законодательстве многих стран правила, что юридическое лицо не отвечает по обязательствам государства.

Правовой режим реэкспорта продукции военного назначения в российской военно-экспортной политике практически не развит, что является следствием неразвитости законодательства в этой сфере правоотношений в целом. Иностранное законодательство о военно-техническом сотрудничестве, например Франции, этот режим разработан значительно детальнее.

Франция привержена соблюдению государством-покупателем принципа отказа от реэкспорта закупленной у нее продукции военного назначения. Во французском законодательстве различают два типа положений о запрете реэкспорта, а именно: положение о "полном" или "обычном" запрете реэкспорта или положение о запрете реэкспорта "в поставленном виде", в отношении которых Франция требует письменных обязательств со стороны конечного покупателя.

В положении о "полном" запрете реэкспорта уточняется, что покупатель обязуется не продавать, не одалживать или не передавать на любых условиях, безвозмездно или нет, на временной или постоянной основе третьей стороне, без письменного предварительного согласия на то французского правительства, оборудование и запасные части, являющиеся предметом контракта, включая оборудование и запасные части, поставленные с целью послепродажного обслуживания, а также документацию, правила эксплуатации и информацию любого рода, связанную с эти контрактом. Включение этого положения требуется от правительства государства-покупателя или, в случае, если потенциальный покупатель является неправительственной организацией, от конечного получателя, а также от правительства страны конечного назначения.

Положение о запрете реэкспорта "в поставленном виде" применяется в отношении узлов, порошковых материалов, элементов, предназначенных для включения в какие-либо узлы. Данное положение требует от покупателя не передавать третьей стороне элементы в исходном состоянии, с целью включения их в состав комплектного оборудования и не требует разрешения французского правительства. Соблюдение данного положения относится во всех случаях к компетенции пользователя, которому предназначены эти узлы.

2.6.4. Правовой режим поставок специальных комплектующих изделий, проведения работ и оказания услуг в целях производства продукции военного назначения в рамках производственной кооперации организаций государств-участников Содружества Независимых Государств

Правовой режим этой категории внешнеторговых сделок имеет существенные особенности, определяемые тесными политическими и экономическими отношениями РФ с бывшими республиками СССР. Режим внешнеторговых сделок, указанной категории товаров, определяется межправительственными соглашениями и включает императивное правило, что осуществляется без принятия специального решения КВТС России (Правительства РФ).

Объектом правоотношений являются только комплектующие изделия, проведение работ и оказание услуг в рамках производственной кооперации по производству продукции военного назначения предприятий государств-участников СНГ. Конкретная номенклатура и объемы поставляемых товаров ежегодно определяется перечнями, которые согласовываются органами государственного управления обоих государств, заключивших межправительственное соглашение, в чьем ведении находятся оборонные предприятия.

Формирование перечней продукции военного назначения, поставляемых в рамках межзаводской кооперации стран СНГ возложено на Минпромнауки России. Приказом Минпромнауки России от 17 августа 2001 г. N 308 утверждено Положение о порядке формирования перечней продукции, поставляемой по кооперации организациями государств-участников СНГ для производства вооружения и военной техники, авиационной техники военного и гражданского назначения и судового газотурбостроения.

В соответствии с названным Положением осуществляются кооперационные поставки продукции, получаемой или поставляемой российскими организациями в рамках Соглашений между Правительством Российской Федерации и:

Правительством Украины от 18 ноября 1993 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Украины от 18 ноября 1993 г. "О сотрудничестве в области судового газотурбостроения";

Правительством Украины от 20 августа 1997 г. "О сотрудничестве в области разработки, производства, поставок и эксплуатации авиационной техники";

Правительством Республики Беларусь от 20 мая 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Грузия от 24 декабря 1993 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Азербайджанской Республики от 25 декабря 1993 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Кыргызской Республики от 18 января 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Узбекистан от 26 января 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Узбекистан от 12 марта 1997 г. "Об обеспечении дальнейшего сотрудничества в области совместного создания, серийного производства и поставок самолетов Ил-114 и Ил-114Т";

Правительством Республики Узбекистан от 6 мая 1998 г. "О дальнейшем сотрудничестве в области совместного создания, серийного производства и поставок в эксплуатацию самолетов Ил-76МФ и Ил-76ТФ, а также обеспечения эксплуатации и модернизации самолетов Ил-76, Ил-78 и их модификаций";

Правительством Республики Молдова от 18 февраля 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Казахстан от 28 марта 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Армения от 30 марта 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности";

Правительством Республики Таджикистан от 9 июня 1994 г. "О производственной и научно-технической кооперации предприятий оборонных отраслей промышленности".

В Минпромнауки России решение вопросов, связанных с кооперационными поставками продукции, необходимой для производства вооружения и военной техники, возложено на Департамент экспортного контроля и кооперационных поставок.

Взаимные поставки продукции, необходимой для производства вооружения и военной техники, между организациями государств-участников СНГ осуществляются на основании ежегодно составляемых перечней, согласовываемых Минпромнауки России в лице заместителя Министра, курирующего военно-экономическое сотрудничество, и соответствующими министерствами и ведомствами государств-участников СНГ, отвечающими по распоряжению своих правительств за реализацию межправительственных соглашений.

Перечни оформляются в отношении:

материалов, комплектующих изделий, полуфабрикатов, учебного и вспомогательного имущества, необходимых для производства вооружения и военной техники;

материалов, полуфабрикатов, комплектующих изделий и других материальных ресурсов, необходимых для производства авиационной техники военного и гражданского назначения, вывозимой с таможенной территории Российской Федерации в Республику Узбекистан и ввозимой на таможенную территорию Российской Федерации из Республики Узбекистан;

материалов, полуфабрикатов и комплектующих изделий, необходимых для производства авиационной техники военного и гражданского назначения, вывозимой с таможенной территории Российской Федерации на Украину и ввозимой на таможенную территорию Российской Федерации из Украины;

материалов, заготовок, комплектующих изделий, необходимых для изготовления газотурбинной продукции, вывозимой с таможенной территории Российской Федерации в Украину и ввозимой на таможенную территорию Российской Федерации из Украины.

Продукция, перемещаемая через таможенную границу Российской Федерации по перечням, не подлежит квотированию и лицензированию и освобождается от обложения таможенными пошлинами. Налог на добавленную стоимость, акцизы и таможенные сборы за таможенное оформление в отношении этой продукции взимаются в установленном порядке.

В перечни не включается продукция, внесенная в:

Список ядерных материалов, оборудования, специальных неядерных материалов и соответствующих технологий, подпадающих под экспортный контроль, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 14 февраля 1996 г. N 202;

Список оборудования и материалов двойного назначения и соответствующих технологий, применяемых в ядерных целях, экспорт которых контролируется, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 21 февраля 1996 г. N 228;

Список оборудования, материалов и технологий, применяющихся при создании ракетного оружия, экспорт которых контролируется, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 16 августа 1996 г. N 1194;

Список химикатов, оборудования и технологий, которые имеют мирное назначение, но могут быть применены при создании химического оружия, экспорт которых контролируется и осуществляется по лицензиям, утвержденный распоряжением Президента Российской Федерации от 7 декабря 1994 г. N 621-рп.

Формирование перечней осуществляется Департаментом экспортного контроля и кооперационных поставок Минпромнауки России на основании:

заявок российских организаций, заинтересованных в получении материалов и комплектующих изделий из стран СНГ (импорт);

согласованных перечней, присланных соответствующими министерствами и ведомствами стран СНГ, отвечающими по распоряжению своих правительств за реализацию межправительственных соглашений, с учетом заявок российских предприятий, заинтересованных в поставках материалов и комплектующих изделий в страны СНГ, предусмотренных соответствующими договорами (контрактами) с организациями - партнерами (экспорт).

Департамент экспортного контроля и кооперационных поставок Минпромнауки России с привлечением, при необходимости, агентств оборонных отраслей промышленности, Департамента военных программ и реформирования оборонно-промышленного комплекса и отраслевых структурных подразделений министерства проводит экспортный контроль и технико-экономическую экспертизу перечней продукции, которую предполагается получать из государств-участников СНГ и поставлять в эти государства, с целью:

определения соответствия запрашиваемой продукции условиям межправительственных соглашений;

оценки соответствия запрашиваемой номенклатуры и объемов поставок продукции технологическим потребностям и сложившимся кооперационным связям;

определения возможности организаций обеспечить поставку продукции, запрашиваемой организациями государств-участников СНГ;

выдачи заключений о включении в перечни продукции, запрашиваемой организациями из государств-участников СНГ, о возможности поставки продукции организациями в государства-участники СНГ в рамках сложившихся кооперационных связей и обоснования отказа от включения в перечни продукции, которая не может быть поставлена в эти государства.

Сформированные на основании заявок российских организаций перечни продукции, получаемой из государств-участников СНГ, согласовываются Департаментом экспортного контроля и кооперационных поставок с соответствующими министерствами и ведомствами государств-участников СНГ.

Дополнительные заявки, представляемые российскими организациями в течение текущего года по мере заключения ими контрактов (договоров) с предприятиями стран СНГ и возникновения потребности в получении или поставке продукции, оформляются Департаментом экспортного контроля и кооперационных поставок в том же порядке, который предусмотрен в отношении основных заявок.

После завершения процедуры согласования с соответствующими министерствами или ведомствами государств-участников СНГ перечней продукции, получаемой российскими организациями, и продукции, поставляемой российским организациям, Минпромнауки России составляет с ГТК России перечни товаров, ввозимых на таможенную территорию Российской Федерации, и перечни товаров, вывозимых с таможенной территории Российской Федерации, и направляет их на регистрацию в Центральное таможенное управление (ЦТУ).

Таможенное оформление перемещаемой через таможенную границу Российской Федерации в соответствии с вышеупомянутыми Соглашениями продукции производится только на основании перечней ввозимых и вывозимых товаров.

Продукция, перемещаемая через таможенную границу Российской Федерации по перечням, не подлежит квотированию и лицензированию и при ввозе ее на таможенную территорию Российской Федерации не требует представления сертификатов соответствия и подтверждения в ГТК России достоверности сертификатов о происхождении товара по форме СТ-1.

Продукция, перемещаемая по перечням, освобождается от уплаты таможенных пошлин.

Налог на добавленную стоимость, акцизы и таможенные сборы за таможенное оформление в отношении такой продукции взимаются в установленном порядке.

Срок рассмотрения и регистрации списков в ЦТУ составляет до 15 дней с момента их представления. После регистрации списков ЦТУ высылает один экземпляр в территориальные таможенные органы, второй экземпляр возвращает в Минпромнауки России, третий экземпляр остается в делах ЦТУ.

Территориальные таможенные органы производят таможенное оформление продукции по тому экземпляру списка, который высылается в их адрес с сопроводительным письмом ЦТУ. Таможенное оформление получаемой и поставляемой в рамках межправительственных соглашений продукции производится на основании договора (контракта), заключенного между организациями государств-участников СНГ. Наличие оформленного списка освобождает участвующие в кооперационных поставках российские организации от получения лицензии на поставку или получение продукции двойного назначения.

Списки составляются сроком на один календарный год и продлению не подлежат.

Сроки подачи организациями заявок для оформления перечней определяются ежегодным приказом, выпускаемым Минпромнауки России.

Таким образом, существенной особенностью внешнеторговых сделок в рамках поставок комплектующих изделий по межзаводской кооперации является исключение квотирование и лицензирование этих операций, как мер государственного контроля за этими видами деятельности, что существенно упрощает процедуру их осуществления. Межправительственными соглашениями предусмотрены обязательства не продавать и не передавать третьей стороне, в том числе иностранным физическим, юридическим лицам или международным организациям взаимно поставляемую военную продукцию, научную и техническую информацию о ней, результаты исследований, а также использовать изобретения, "ноу-хау" без разрешения уполномоченных государственных органов сторон.

Необходимо подчеркнуть, что указанные особенности касаются только поставок комплектующих изделий по межзаводской кооперации стран СНГ, включенных в согласованные перечни. Если указанная продукция не включена в эти перечни, то в отношении этих товаров применяется общий режим экспорта и импорта продукции военного назначения.

2.6.5. Правовой режим импортных сделок в отношении продукции военного назначения

Данный режим также имеет существенные особенности. До выхода Указа Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164 импорт продукции военного назначения осуществлялся только для нужд федеральных органов исполнительной власти, имеющих в своем составе войска и воинские формирования. Вряд ли такой подход отвечал государственным интересам, т.к. имели место случаи, когда комплектующее изделие оборонного назначения, тоже являющееся военной продукцией, но не включенное в перечень по межзаводской кооперации стран СНГ или производимое не в рамках СНГ (например, прибалтийские государства) было необходимо оборонному предприятию для комплектования финального изделия. Неоправданное сужение круга пользователей импортной продукции приводил к ситуациям, когда наносился ущерб оборонном интересам страны. Так, в 1997 г. МВЭСом России было отказано в выдаче лицензии АООТ "Водтрансприбор", которому необходимо было импортировать аппараты магнитной записи, изготавливаемые литовским предприятием "Вильняус Гарсас" для комплектования конечной продукции.

Данная проблема была разрешена в Указе Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164, в котором предусмотрено, что импорт ПВН для нужд организаций - разработчиков и производителей ПВН, которые используют иностранную продукцию военного назначения при производстве собственной ПВН, осуществляется на основании решений Правительства РФ государственными посредниками или непосредственно организациями-разработчиками и производителями ПВН, если им предоставлено право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

Следующей существенной особенностью правового режима импорта продукции военного назначения является то, что импорт для нужд федеральных органов исполнительной власти осуществляется только в рамках оборонного государственного заказа государственными посредниками совместно с головными исполнителями, определенными в оборонном заказе. Из сказанного следует, что объектами правоотношений импорта продукции военного назначения могут быть только товары, включенные в государственный оборонный заказ, утверждаемый Правительством РФ, а субъектами правоотношений только государственные посредники. Федеральные органы исполнительной власти, имеющие в своем составе войска и воинские формирования, являющиеся госзаказчиками и определенные ими головные исполнители, а также предприятия, получившие право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения, не могут быть субъектами правоотношений импорта указанной продукции. Правоспособность у госпосредников на осуществление импортных операций появляется с момента утверждения Правительством РФ государственного оборонного заказа и подписания государственных контрактов с соответствующими федеральными органами исполнительной власти.

Реализация импортной сделки в отношении продукции военного назначения (исполнение обязательств) возможна только на основании лицензии, выданной КВТС России.

Действующим порядком осуществления военно-технического сотрудничества, установленным Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953, вышеназванный порядок импортных операций в отношении продукции военного назначения оставлен без изменения.

2.6.6. Правовой режим экспортных операций в рамках выполнения международных обязательств Российской Федерации и погашения внешнего долга Российской Федерации

Особенностью этого правового режима является то, что указанные экспортные операции осуществляются в рамках государственного оборонного заказа.

Государственным заказчиком по экспортной части оборонного заказа определен КВТС России, который на основании заявок госпосредников и предприятий, имеющих право на осуществление внешнеторговой деятельности с продукцией военного назначения, формирует предложения в государственный оборонный заказ и подает их в Правительство РФ. После утверждения гособоронзаказа КВТС России в установленном порядке заключает государственные контракты на экспорт продукции военного назначения в номенклатуре, объеме и в страны, указанные в оборонном заказе.

Требование п. 4 статьи 3 Федерального закона от 27 декабря 1995 г. N 213-ФЗ "О государственном оборонном заказе" по размещению оборонного заказа на конкурсной основе в экспортной части гособоронозаказа существенно ограничено в силу того, что он может быть размещен только между государственным посредниками и предприятиями-изготовителями, получившими право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения, если экспортируемая продукция является предметом их деятельности. Реально, головным исполнителем значительной части государственного оборонного заказа может быть только ФГУП "Рособоронэкспорт", занимающее монопольное положение на рынке посреднических услуг по экспорту продукции военного назначения и обладающее всеми необходимыми ресурсами для выполнения экспортной части государственного оборонного заказа. В соответствии с госконтрактом поставщик (исполнитель) обязан экспортировать военную продукцию, в объеме, номенклатуре и в страну, указанную в оборонном заказе. В виду того, что оборонный заказ утверждается Правительством РФ, отдельного решения государственного органа на поставку ПВН не требуется за исключением случаев, когда экспортируемая продукция не включена в список N 1 или экспортируется в страну, не включенную в список N 2, что требует принятия соответствующих решений Президента РФ.

2.6.7. Правовой режим оказания Минобороны России услуг по подготовке национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств

В соответствии с пунктом 1 Приложения к Указу Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 Минобороны России предоставлено право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении строго ограниченной части продукции военного назначения, а именно подготовки и обучения военных кадров и военно-технического персонала иностранных государств в порядке, определяемом Правительством Российской Федерацией. Указанную деятельность Минобороны России может осуществлять непосредственно, минуя государственного посредника.

Постановлением Правительства РФ от 8 апреля 2000 г. N 308, утверждено Положение об оказании Министерством обороны Российской Федерации иностранным государствам услуг по подготовке национальных военных кадров и технического персонала*(569).

В соответствии с названным постановлением Минобороны России оказывает иностранным государствам услуги по подготовке национальных военных кадров и технического персонала в соответствии с Положением о порядке предоставления организациям Российской Федерации права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953 "Вопросы военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами". Прежде всего речь идет о пунктах 9 и 10 названного Положения, определяющего права и обязанности субъектов ВТС, за исключением государственного посредника, при осуществлении ими внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

Подготовка национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств осуществляется на основании контрактов, заключаемых Минобороны России с министерствами обороны иностранных государств, а также предварительно согласованных с ним контрактов, заключаемых с иностранными заказчиками в установленном порядке государственными посредниками или организациями - разработчиками и производителями продукции военного назначения, которые имеют право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения.

Подготовка национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств осуществляется путем:

а) обучения по военным профессиональным образовательным программам в установленные сроки в воинских частях и организациях Вооруженных Сил Российской Федерации;

б) обучения военных научно-педагогических и научных кадров для иностранных государств в докторантуре, адъюнктуре военных образовательных учреждений высшего профессионального образования и научно-исследовательских организаций Минобороны России;

в) командирования специалистов Вооруженных Сил Российской Федерации в иностранные государства;

г) проведения учений и стрельб подразделениями вооруженных сил иностранных государств на полигонах Минобороны России.

Порядок организации подготовки национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств, их финансового, материально-бытового и других видов обеспечения, а также проживания в Российской Федерации регламентируется нормативными правовыми актами Министерства обороны Российской Федерации. Данный порядок определен Приказом Минобороны России от 10 декабря 2000 г. N 575 "О подготовке национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств в воинских частях и организациях вооруженных сил Российской Федерации"*(570).

Взаимоотношения между Минобороны России и государственными посредниками или организациями - разработчиками и производителями продукции военного назначения, которые имеют право осуществления внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, при решении вопросов подготовки национальных военных кадров и технического персонала иностранных государств регулируются двусторонними договорами.

Порядок учета и использования средств от оказания названных услуг определен Положением об учете и использовании средств, получаемых Вооруженными Силами Российской Федерации от оказания услуг на договорной основе, за подготовку военных кадров в интересах иностранных государств, от военно-технического сотрудничества, а также в результате осуществления разрешенной законодательством Российской Федерации деятельности, утвержденным постановлением Правительства РФ от 12 октября 2000 г. N 779*(571).

Предоставление Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 Минобороны России права осуществления внешнеторговой деятельности в отношении подготовки и обучения военных кадров и военно-технического персонала иностранных государств не означает, что госпосредник и другие субъекты ВТС лишены права оказания аналогичных услуг. Вместе с тем в соответствии с постановлением Правительства РФ от 8 апреля 2000 г. N 308 они обязаны согласовывать свои контракты с инозаказчиками, предметом которых являются подготовка и обучение военных кадров для иностранных государств с Минобороны России.

2.6.8. Правовой режим поставки ПВН из наличия Минобороны России

Приложением к Указу Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953 Минобороны России предоставлено право реализации продукции военного назначения из наличия этого министерства. Однако, в отличие от оказания услуг по подготовке национальных военных кадров иностранных государств, Минобороны России может осуществлять указанную деятельность только через государственного посредника.

Ввиду отсутствия нормативного определения понятия "реализация" в гражданском и внешнеторговом законодательствах не определено каким путем должна осуществляться реализация высвобождаемой продукции военного назначения: Минобороны России непосредственно через государственного посредника или возможна ее реализация через предприятия промышленности, которым Минобороны России передает на договорной основе по остаточной стоимости высвобождаемое имущество для его дальнейшего восстановления, экспортной подготовки и поставки через государственного посредника.

Вследствие указанной нормативной неопределенности Минфином России давалось узкое толкование понятия "реализация", заключающееся в том, что оно подразумевало под ним непосредственные договорные отношения между государственным посредником и Минобороны России, и, соответственно, обязательность заключения договоров комиссии с Минобороны России, а не предприятиями промышленности. Вместе с тем, неоднократно имели место случаи, когда предприятия промышленности отказывались работать по такой схеме, т.к. получателями финансовых средств являлось Минобороны России, а основную тяжесть финансирования предэкспортной подготовки высвобождаемой ПВН несло предприятие.

Именно поэтому государственные посредники зачастую были вынуждены использовать иной порядок, предусматривающий передачу на договорной основе высвобождаемого имущества предприятиям промышленности для последующей экспортной подготовки и реализации этого вооружения и военной техники через государственных посредников, который не противоречил действовавшему на тот период Указу Президента РФ от 6 сентября 1999 г. N 1164. В этом случае Минобороны России получало за реализованную ПВН денежные средства от предприятия промышленности, а не государственного посредника.

Указ Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953 сохранил неопределенность в этом вопросе.

В связи с этим представляется целесообразным издать нормативный правовой акт правительственного уровня, регулирующего этот порядок.

Совершенствования также требуют ценовые вопросы реализации высвобождаемой ПВН на внешнем рынке.

Возможности реализации высвобождаемого военного имущества существенно ограничены действующим порядком определения отпускных цен на продукцию военного назначения, поставляемую из наличия федеральных органов исполнительной власти. Основой этого порядка является определение отпускных цен на затратной основе. В результате отпускные цены, например Минобороны России, нередко превышают сложившиеся на мировом рынке и являются неконкурентоспособными.

Не находящая спроса на внешнем рынке ПВН не только не приносит ожидаемых валютных поступлений, но и требует значительных затрат на хранение и утилизацию. Тем самым попытка игнорировать сложившиеся на мировом рынке механизмы ценообразования оборачивается значительным экономическим ущербом для Российской Федерации за счет вмененных издержек.

2.6.9. Правовой режим выставок и показов продукции военного назначения

Указанный правовой режим определен Положением об участии российских организаций в проведении выставок и показов продукции военного назначения, утвержденным постановлением Правительства РФ от 13 декабря 1999 г. N 1384.

Положение регламентирует отношения федеральных органов исполнительной власти и российских организаций при подготовке и проведении:

а) экспозиций продукции военного назначения или экспозиций этой продукции с демонстрацией ее в действии (далее именуются - выставки) на международных выставках вооружения и военной техники, проводимых на территории иностранных государств или Российской Федерации;

б) демонстраций в действии образцов вооружения и военной техники на территории иностранных государств (далее именуются - показы).

На выставках и показах допускается экспонирование и демонстрация в действии только той продукции военного назначения, которая включена в список продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам.

Продукция военного назначения может экспонироваться и демонстрироваться в действии не ранее года, начиная с которого она разрешена к передаче иностранным заказчикам.

Подготовка перечня выставок и плана показов, в которых предусматривается участие российских организаций в очередном календарном году, осуществляется в следующем порядке:

а) КВТС России с участием Министерства обороны Российской Федерации, Министерства экономики Российской Федерации, Российского авиационно-космического агентства, Российского агентства по системам управления, Российского агентства по судостроению, Российского агентства по боеприпасам, Российского агентства по обычным вооружениям (указанные агентства далее именуются - российские агентства) и государственного посредника подготавливает проекты перечня выставок и плана показов, в которых целесообразно участие российских организаций в очередном календарном году, с указанием организаций, ответственных за их проведение (организаторов выставки или показа), и до 1 июня года, предшествующего планируемому, направляет их в Минпромнауки России и российские агентства;

б) Минпромнауки России и российские агентства направляют выписки из проектов перечня выставок и плана показов заинтересованным организациям - разработчикам и производителям продукции военного назначения;

в) организации - разработчики и производители продукции военного назначения сообщают до 1 августа года, предшествующего планируемому, в Минпромнауки России и российские агентства (по принадлежности) предложения по участию в выставках и показах;

г) Минпромнауки России и российские агентства до 1 сентября года, предшествующего планируемому, подготавливают и направляют в КВТС России предложения по участию организаций - разработчиков и производителей вооружения и военной техники в выставках (показах) в очередном календарном году;

д) Минобороны России до 1 сентября года, предшествующего планируемому, направляет в КВТС России предложения по организации в планируемом календарном году показов образцов вооружения и военной техники, в которых предусматривается участие организаций Министерства обороны Российской Федерации;

е) КВТС России на основе полученных предложений уточняет проекты перечня выставок и плана показов на очередной календарный год, в которых предусматривается участие российских организаций и подготавливает проекты соответствующих решений Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации. В проекте перечня выставок указываются названия выставок, время и место проведения и их организаторы. В проекте плана показов указываются место проведения показов и их организаторы.

Проекты перечня выставок и плана показов КВТС России вносит в установленном порядке в Правительство Российской Федерации до 1 ноября года, предшествующего планируемому.

Номенклатура и количество экспонатов выставки (образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе) определяются в следующем порядке:

а) организации - разработчики и производители вооружения и военной техники представляют в Минпромнауки России и российские агентства (по принадлежности) предложения по номенклатуре и количеству экспонатов выставки (образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе), а также по условиям и формам их экспонирования (демонстрации). Минпромнауки России и российские агентства, рассмотрев эти предложения, не позднее чем за четыре месяца до открытия выставки (проведения показа) направляют их организатору выставки (показа);

б) организатор выставки (показа) представляет в Минобороны России не позднее чем за три месяца до открытия выставки (проведения показа) предложения по номенклатуре и количеству экспонатов выставки (образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе) по формам, устанавливаемым Минобороны России;

в) Минобороны России не позднее чем за два месяца до открытия выставки (проведения показа) утверждает номенклатуру и количество экспонатов выставки (образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе) и направляет утвержденные документы в КВТС России и организатору выставки (показа).

В номенклатуру экспонатов выставки кроме образцов вооружения и военной техники включаются боеприпасы и другая продукция, расходуемые при демонстрации этих образцов в действии, а также габаритно-весовые макеты и модели продукции военного назначения, планшеты, видеофильмы, рекламные материалы на электронных носителях, проспекты и другая рекламная продукция.

В номенклатуру образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе, кроме этих образцов включаются также боеприпасы и другая продукция, расходуемые при проведении показа.

КВТС России на основании решения Правительства Российской Федерации об утверждении перечня выставок и плана показов продукции военного назначения на очередной календарный год, в которых предусматривается участие российских организаций, и утвержденных Минобороны России номенклатуры и количества экспонатов выставки (образцов вооружения и военной техники, демонстрируемых на показе) выдает лицензии на временный вывоз продукции военного назначения с территории Российской Федерации. Указанные лицензии выдаются на основании соответствующих заявок, представляемых в КВТС России в установленном порядке не позднее чем за 1,5 месяца до открытия выставки (проведения показа).

Модели, планшеты, видеофильмы, рекламные материалы на электронных носителях, проспекты и другая рекламная продукция, вывозимые с территории Российской Федерации для экспонирования на выставках продукции военного назначения, лицензированию не подлежат.

Организаторами выставок (показов) могут являться Минпромнауки России, Министерство обороны Российской Федерации, российские агентства, государственный посредник и другие субъекты военно-технического сотрудничества.

Российские агентства имеют преимущественное право выступать организаторами российских экспозиций на международных выставках, соответствующих тематике агентства.

Организации - разработчики и производители продукции военного назначения, являющиеся субъектами военно-технического сотрудничества, могут выступать в роли организатора выставки (показа) только при экспонировании или демонстрации в действии продукции военного назначения, в отношении которой они имеют право осуществления внешнеторговой деятельности.

Организатор выставки (показа):

а) обеспечивает формирование единой российской экспозиции и осуществление российскими участниками выставки согласованной рекламно-маркетинговой деятельности;

б) осуществляет по согласованию с участниками выставки выбор плана ее проведения, художественного и технического проектов экспозиции;

в) заключает договоры с иностранным организатором выставки (показа) при ее проведении за рубежом или с иностранными участниками выставки при ее проведении на территории Российской Федерации, а также с организациями, обслуживающими выставку (показ), на аренду выставочных площадей, помещений, оказание информационных, коммунальных и других необходимых услуг;

г) заключает договоры с российскими участниками выставки (показа) по вопросам их участия в выставке (показе), в том числе по вопросам финансирования;

д) совместно с российскими организациями, участвующими в выставке (показе), обеспечивает доставку экспонатов на территорию государства, где проводится выставка (показ), и обратно, защиту их от копирования, а также перевозку российских специалистов и их размещение в гостиницах;

е) организует проведение мероприятий по обеспечению безопасности выставки (показа), недопущению утечки сведений, не подлежащих разглашению;

ж) получает от иностранных партнеров согласие на экспозицию и (или) демонстрацию в действии продукции совместного производства;

з) утверждает по согласованию с Минобороны России перечни продукции военного назначения иностранных государств, которую предусматривается экспонировать на выставках, проводимых на территории Российской Федерации;

и) в месячный срок по окончании выставки (показа) представляет в КВТС России и в копии Минобороны России отчет о ее (его) результатах.

Государственный посредник, участвующий в выставке, вправе формировать по согласованию с организатором выставки индивидуальные экспозиции в составе единой российской экспозиции.

Организации-участники выставки (показа) обеспечивают подготовку экспонатов, их страхование, в том числе страхование ответственности перед третьими лицами, участвуют в мероприятиях по обеспечению безопасности выставки (показа), недопущению утечки сведений, не подлежащих разглашению.

Во исполнение постановления Правительства РФ от 13 декабря 1999 г. N 1384 "Об утверждении Положения об участии российских организаций в проведении выставок и показов продукции военного назначения" В Минобороны России действует приказ от 2 сентября 2000 г. N 453 "О проведении выставок и показов продукции военного назначения".

«все книги «к разделу «содержание Глав: 15 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. >

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Глава 2. Механизм правового регулирования военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами