§ 3. Вопросы причинной связи в судебной практике по делам об обязательствах из причинения вреда

Параллельно с укреплением правильной трактовки проблемы причинной связи в советской юридической литературе шло и совершенствование судебной практики.

В первые годы действия гражданских кодексов советских республик в судебной практике встречались и неудачно обоснованные ж неправильные по существу решения вопроса о причинной связи.

Так, в 1925 году Московский губернский суд признал торгово-промышленное товарищество обязанным возместить вред, понесенный агентом товарищества, который, пытаясь сесть на ходу в товарный вагон для сопровождения дров товарищества, сорвался и попал под вагон.

Решение Московского суда как бы исходило из «теории необходимого условия»: если бы агент не получил от торгово-промышленного товарищества поручения сопровождать дрова товарищества, он не попытался бы сесть на ходу в вагон и не потерпел бы увечья. Случайное механическое сцепление фактов было принято судом за причинную связь между ними.

В следующем году в другом деле некое ювелирное товарищество, поручившее своему агенту покупку золотых вещей, было признано обязанным возместить вред лицам, состоявшим на иждивении этого агента, который был убит и ограблен выследившими его бандитами.

Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР отменила оба приведенные выше решения '.

1 «Еженедельник советской юстиции»  1925 г. № 35, стр.  1172. Флейшиц

>>>66>>>

Однако и практика ГКК Верховного суда РСФСР исходила иногда из признания достаточным, чтобы «действие ответчика являлось одной из причин нанесения вреда, хотя бы действия ответчика отнюдь не были достаточны сами по себе для возникновения убытка»', В таких случаях сама ГКК становилась на точку зрения теории «необходимого условия», усматривающей причинную связь явлений там, где в действительности имеется лишь внешнее случайное сцепление фактов.

Нельзя признать правильным и данное в 1926 году указание (отменившее приведенное только что определение ГКК) Пленума Верховного суда РСФСР на то, что ст. 403 ГК якобы требует, «чтобы действия ответчика являлись целиком причиной данного вреда... в случаях, когда имеется стечение нескольких или многих причин, суд должен оценить значение и удельный вес каждой из причин данного вреда» 2.

В этом указании Верховный суд исходил из неправильной мысли, будто вред может быть результатом только действий ответчика, в то время как всякое явление есть результат бесчисленного множества факторов. При этом, считая необходимым условием ответственности по ст. 403, чтобы «действия ответчика являлись целиком причиной данного вреда», Верховный суд тут же допускал ответственность и в случаях, когда имеется «стечение нескольких или многих причин», которые должны «быть оценены по значению и удельному весу». Между тем на практике возможно, конечно,, установить, что один факт является нераздельным результатом нескольких других, но невозможно оценить «удельный вес» каждого из этих нескольких других, его значение для возникновения результата.

При оценке «нескольких или многих причин» ГКК Верховного суда РСФСР иногда выделяла «первоначальную», или «непосредственную», причину и считала ее «единственной» причиной возникшего вреда. В частности, такой «первоначальной», или «непосредственной», причиной вреда признавалось иногда поведение потерпевшего, которое в других случаях, при однородных фактических обстоятельствах, не признавалось, однако, «непосредственной» причиной вреда.

Так, в определении по делу 1927 года № 3542 ГКК Верховного суда РСФСР признала поведение потерпевшего, висевшего на прицепе во время движения поезда, «первоначальной причиной, создавшей условия, при которых личное поведение потерпевшего   является   непосредственной   причиной   следствия, т. е.

1  См. постановление Пленума Верховного суда РСФСР от 28 июня 1926 г., протокол № 10; Сборник  разъяснений   Верховного   суда   РСФСР, Юриздат. 1930, стр. 98.

2  Там   же.

>>>67>>>

причинения вреда»', и отклонила ответственность железной дороги.

В то же время, рассматривая вопрос о причинении смерти крестьянину, который, возвращаясь домой в пьяном виде в санях, заснул, вследствие чего никем не управляемая лошадь попала на полотно железной дороги, ГКК признала, что небрежность крестьянина «не имеет никакой непосредственной причинной связи с нанесенным покойному вредом, так как при более внимательном и добросовестном отношении агентов железной дороги к своим служебным обязанностям... они заметили бы на линии железной дороги лошадь со спящим седоком и приняли бы меры к недопущению несчастного случая»2.

Таким образом, исходя из неправильного представления о первоначальной, «непосредственной» и всегда единственной причине вреда, только что приведенные и однородные с ними решения и определения всегда либо возлагали ответственность за вред на ответчика, либо полностью освобождали его от ответственности.

Однако, уже в 20-х годах Верховным судом РСФСР были выдвинуты положения, сыгравшие важнейшую роль -в обеспечении в дальнейшем правильного применения судами понятия причинной связи.

В докладе ГКК Верховного суда РСФСР за 1926 год было признано, что вред может быть «результатом неправильных, неосторожных или небрежных действий как причинителя вреда, так и потерпевшего» 3.

В постановлении Пленума Верховного суда РСФСР от 19 июля 1926 г. подчеркнуто, что вред может быть причинен совместными действиями нескольких лиц 4.

Ни в одном из этих указаний о взвешивании значения причин, о «первоначальных» и «непосредственных» причинах речи нет. Верховный суд исходит уже из понимания причинной связи как внутренней, необходимой связи явлений.

Вполне отчетливо проявляется это понимание в практике Верховного суда СССР. Целый ряд определений Судебной коллегии по гражданским делам отчетливо различает причинно-случайную и причинно-необходимую связь явлений.

Таково, например, определение по делу № 771—1943 г. Алек-саняна с Тбилисским складом. Алексанян был рабочим Тбилисского склада. Находясь на отведенном складу земельном участке, где трест «Саккаромысла» Наркомместпрома Гру-

1  «Судебная практика РСФСР» 1927 г. № Ц, стр. 14.

2  «Известия ЦИК»   1926 г. № 153.

3  Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, Юриздат, 1930, стр. 98. ♦Там   же, стр. 109.

Б*

>>>68>>>

зинской ССР производил на основе договора подряда строительные работы для склада, Алексанян погиб вследствие обвала возводившихся трестом ворот. Судебная коллегия Верховного суда СССР по гражданским делам признала, что «если гибель имела место на новом строительстве и не находится в связи с выполнением обязанностей по трудовому договору», то ответственным за гибель Алексаняна является трест-строитель. «Если же Алексанян погиб в связи с выполнением служебных обязанностей по трудовому договору, то ответственным за его гибель является Тбилисский склад» '.

Иначе говоря, Судебная коллегия считала, что ответственность за гибель Алексаняна должна нести та -организация, с действиями которой причинно-необходимо связан несчастный случай с Алексаняном.

То обстоятельство, что Алексанян был рабочим Тбилисского склада, еще не является объективной предпосылкой ответственности склада за смерть Алексаняна. Если исполнение Алексаняном служебных обязанностей было лишь в причинно-случайной связи с его гибелью (он находился по служебным делам на участке, где произошел несчастный случай), а самый несчастный случай был причинно-необходимо обусловлен действиями строительного треста (обвалом ворот), то может быть поставлен только вопрос об ответственности строительного треста.

Разрешение вопроса о причинной связи имело в данном деле тем большее значение, что в случае признания гибели Алексаняна причинно обусловленной действиями треста-строителя, последний в силу ст. ст. 414 и 404 ГК нес бы ответственность за гибель Алексаняна независимо от наличия вины в действиях работников треста. Тбилисский же склад, с которым Алексанян состоял в трудовых отношениях, нес бы ответственность за гибель Алексаняна в силу ст. 413 ГК только при наличии в действиях администрации склада преступного действия или бездействия.

Однородно и определение Судебной коллегии по гражданским делам по делу № 364 — 1942 г., в котором разрешался вопрос о возмещении вреда грузчику Таджикгютребсоюза Киселеву, который получил увечье при погрузке дров по заданию не предприятия, где он служил, а центральной базы Таджикснабсбыта 2.

То же различение причинно-необходимой и причинно-случайной связи находит себе выражение и в ряде определений Судебной коллегии Верховного суда СССР по уголовным делам.

1   «Судебная практика  Верховного суда СССР»  1944 г.,  вып.  IX  (XV), стр. 14.

2  Сборник постановлений  Пленума  и определений  коллегий  Верховного суда СССР  1942 г., стр. 167.

>>>69>>>

Таково, в частности, определение от 13 июля 1949 г. по делу Боцвадзе, осужденного за неосторожное убийство. Увидев, что Григолия сел на его лошадь и стал ее гонять, Боцвадзе поймал Григолия и ударил его. Испугавшись, Григолия бросился бежать, перепрыгнул через забор и сломал себе ногу, а впоследствии умер от заражения крови. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР признала, что «смерть Григолия в причинной связи с действиями подсудимого не находится». Точнее было бы сказать: смерть Григолия явилась причинно-случайным результатом действий Боцвадзе, за которые он ответственности не несет.

Неоднократно подчеркивает Верховный суд СССР, что вероятность возникновения вреда не должна отождествляться с его причинной обусловленностью действием лица, об ответственности которого идет речь.

Так, в приведенном выше (стр. 54) определении по делу № 1474—1949 г. по иску Кокрашвили и Осошвили Судебная коллегия по гражданским делам указала, что «сам по себе факт падежа свиньи, находившейся во владении ответчика, еще не является достаточным основанием для возложения ответственности на ответчика. Ответственность Осашвили может наступить только в том случае, если будет установлено, что в результате (разрядка моя.—• Е. Ф.) его противоправных действий наступил вред».

Очень показательно и определение Судебной коллегии по уголовным делам от 13 августа 1946 г. по делу Моржовой и Цуваре-вой. Судебная коллегия указала: «Вопрос о связи возникновения... пожара с теми нарушениями правил пожарной безопасности, которые допустили осужденные, является основным... Только зная, отчего произошел пожар, суд может установить, связано ли возникновение пожара с тем нарушением правил пожарной безопасности, которые допустили обвиняемые. Между тем, причина пожара не установлена. В материалах дела содержатся данные, указывающие на возможность возникновения пожара от иной причины, чем указанное в приговоре». Ввиду этого, т. е. ввиду отсутствия подтвержденной материалами дела причинной связи между нарушением Моржовой и Цуваревой правил пожарной безопасности и возникшим пожаром, Судебная коллегия отменила обвинительный приговор в отношении названных лиц '.

На правильное понимание значения причинной связи опирается и практика Верховного суда СССР в вопросе о солидарной ответственности лиц, совместно причинивших вред (см. гл. IX), и о влиянии умысла или грубой неосторожности потерпевшего на размер подлежащего возмещению вреда (см. гл. XI).

1~«Судёбная практика Верховного суда СССР» 1946 г., вып. VIII, стр. 9.

>>>70>>>