I.

Владение являлось в литературе настоящего столетия одним из самых спорных институтов гражданского права. Несмотря на самую оживленную разработку его, в которой приняли участие самые видные авторитеты науки, основные вопросы этого института оставались и к концу века почти в таком же неустановившемся положении, как и во время Савиньи. При таких колебаниях в самой науке задача законодательства, которое должно кодифицировать этот институт, вдвое трудна: приходится не только редактировать тезисы, уже установленные наукой, а прямо занимать то или другое самостоятельное положение среди многочисленных враждебных теорий и частных проектов.

Как же разрешило эту трудную задачу новое Германское уложение?

Кардинальным, так сказать, верховным вопросом из всех спорных вопросов владения является вопрос об основании защиты владения. Разрешить его правильно - значит сделать половину дела, значит найти жизненный нерв всего института, определить его социальную роль, его смысл и цель в ряду прочих институтов и учреждений,

 обеспечивающих жизнь социального организма. Напротив, до тех пор пока эта задача не разрешена, мы не будем в состоянии дать рациональную постановку института в законодательстве и практике; мы будем в отдельных вопросах бродить ощупью, и наши решения и законопроекты будут представлять из себя конгломерат разрозненных норм, лишенных общей мысли и связи, зачастую в самом основании своем противоречивых.

В чем же заключается этот общественный принцип владения?

Известны те многочисленные "относительные" и "абсолютные" теории, которые были предложены на этот счет в литературе; какую же точку зрения выбрало уложение?

Эту точку зрения "Denkschrift zum Entwurfe eines burgerlichen Gesetzbuchs" (стр. 109) выражает так: предписания проекта исходят из той иысли, что защита владения имеет своим назначением обеспечивать общественный охраной внешнего господства лица над вещью ("den Rechtsfrieden durch Aufrechterhaltung des ausseren Herrschaftsverhaltnisses der Person zur Sache zu bewahren"). В этих немногих словах, несмотря на их краткость, тенденция составителей уложения обнаруживается довольно ясно. Они положили в основу своих прав не так называемых "Willenstheorie", и не теорию Иеринга и т. д.; они решили смотреть на владение не с субъективной точки зрения владельца или собственника, a с точки зрения объективных интересов гражданской жизни и гражданского оборота. Разумеется, этим составители уложения не устранили теоретической спорности вопроса; о нем, без сомнения, будут спорить еще долго. Нам однако такая точка зрения кажется вполне правильной, и мы можем только приветствовать составителей, что они сумели из целой массы более или менее остроумных теорий выбрать наиболее истинную. Вопрос лишь в том, насколько составители

 уложения, положив указанный объективный и общественный принцип в основу института, в отдельных своих положениях выдержали и провели его последовательно.