2. Основные подразделения структуры советского права. Виды структур

1. Первое, что необходимо выяснить при рассмотре­нии вопроса, вынесенного в заголовок, это признаки, на основе которых оказывается возможным выделить под­разделения структуры, их виды.

Вполне понятно, что поскольку речь идет о струк­туре права, то его подразделениями могут быть лишь такие образования, которые обладают признаками эле­мента.

Применительно к праву можно указать на два таких признака. Во-первых, данное явление (норма, инсти­тут, отрасль) должно отличаться цельностью, т. е. вы­ступать на определенном уровне структуры в качестве «нерасчленяемого целого»1. Это значит, что все части данного явления связаны такой степенью внутренней организации, общности, которая делает их нерасторжи­мыми, образующими свою прочную системную струк­туру. Во-вторых, данное явление должно обладать способностью взаимодействия с другими явлениями на соответствующем уровне, такого взаимодействия, в результате которого оно вместе с иными явлениями об­разует структуру следующего, более высокого уровня2.

1              Н. Ф. Овчинников  отмечает:    «Элементы делимы в себе,    но

они неделимы по отношению к существенным отношениям системы,

элементами которой они являются. Но если фиксированы структур­

ные отношения объекта   (а обьект—всегда система),    то в таком

случае элементы необходимо предстают как неделимые части систе­

мы»   («Системные исследования.    Ежегодник,  1969», стр.  117).    По

мнению И. В. Блауберга и Э. Г. Юдина, под элементом «имеется в

виду минимальный компонент системы или  же  максимальный  пре­

дел ее расчленения»   (И.  В. Б л а у б е р г, Э.   Г.  Юдин, Становле­

ние и сущность системного подхода, стр.  184).

2              См. об этом,  например,  В. С. Д о б р и я и о в, Методологичес­

кие проблемы  теоретическою и   исторического   познания, стр.  12 и

след. Автор, в частности, пишет:    «Понимание структуры    требует

учета не только состава компонентов, по также и способа их связи

и  взаимодействия»  (стр.  15).

В отношении отраслей права необходимость использования структурных признаков отметил В Д. Сорокин (см. «Админи­стративно-процессуальное право — отрасль права», «Советское государство и право» 1969 г. № 8). И хотя автор не связал струк­турные признаки с юридическим своеобразием структуры права (он поставил их в  один ряд   с   признаком    предмета   регулирования),

20

Однако структурные признаки' есть лишь внешние показатели существования того или иного подразделе­ния в качестве элемента.

С точки зрения своего содержания каждое структур­ное подразделение в лравовой системе — юридически своеобразное явление.

Если «что-то» в материи права не отличается опре­деленной юридической спецификой, оно вообще не вы­деляется в правовой системе. И тогда сама постановка вопроса о подразделениях в структуре, их цельности, взаимодействии и т. д. отпадает. Ведь речь идет о с а-м о м праве, о юридической согласованности в его со­держании.

Характеризуя юридическую специфику структурных подразделений советского права, необходимо прежде всего заметить (и это обстоятельство представляется существенно важным: оно поможет в решении ряда во­просов в последующем), что она выражается в несколь­ких чертах, в нескольких показателях.

Главный из них — особенности регулятивных свойств права, приемов воздействия на общественные отно­шения. Как правильно отмечено в литературе, «право отличается от иных средств социального управления не столько кругом охватываемых отношений, сколько фор­мой, способом воздействия на отношения», и потому «особенности правового воздействия на отношения ока­зываются юридическими признаками самого права, рас­крывают его своеобразие как особого средства социаль­ного управления»2.

Наиболее ярко эта черта юридического своеобразия выражена в основных отраслях права, в которых осо­бенности приемов регулятивного воздействия воплоща­ются в отраслевых методах и механизме регулирования.

сама ориентировка на то, чтобы  рассматривать    отрасли права    в качестве  элементов  системы,  оказалась плодотворной.

1              В литературе   правильно   обращается   внимание   на   то,   что

структурные признаки распространяются не только на отрасли, но

и на институты, а также, разумеется, на все другие основные под­

разделения правовой системы   (см. А.  Ф. Апт, А. А.  Кененов,

К вопросу об элементах и структуре советского права,    «Вестник

МГУ». Серия «Право», 1973 г. № 3, стр. 50).

2              В. Ф.   Яковлев,   Гражданско-правовой   метод   регулирова­

ния общественных отношений, стр. 10, 11.

21

Вполне понятно поэтому, что особый метод регулиро­вания рассматривается ныне большинством авторов в качестве главного юридического критерия деления норм права на отрасли. Специфика в приемах регулирования свойственна и другим подразделениям правовой систе­мы. Например, даже различия между регулятивными и охранительными нормами заключаются в способе воз­действия на поведение людей: регулятивные нормы уста­навливают права и обязанности субъектов, охранитель­ные— предусматривают меры государственно-принуди­тельного воздействия на правонарушителей.

Юридическое своеобразие права наряду с непосред­ственно регулятивными свойствами выражается в ин­теллектуально-волевом, юридическом содержании пра­вовых норм. А отсюда многим подразделениям право­вой системы свойственны особые принципы. Каждое подразделение системы характеризуется своим «набо­ром» общих положений, понятий, терминов.

Наконец, одним из выражений структуры являются особенности во внешней форме права, в системе законо­дательства; причем первичные структурные подразделе­ния — правовые предписания — вообще представляют собой единство государственно-властного веления и его внешнего словесно-документального выражения в тек­сте нормативного юридического акта.

Таким образом, юридическое своеобразие подразде­лений структуры права выражается в показателях троя­кого рода:

регулятивные свойства (метод регулирования, прие­мы воздействия, механизм и др.);

интеллектуально-волевое содержание (принципы права, общие положения и пр.);

внешняя форма права (известная обособленность в законодательстве)'.

1 Вместе с тем надо видеть, что «степень специфики» структур­ных черт (в особенности, системной целостности) и юридического своеобразия тех или иных подразделений правовой системы неоди­наковы. Отсюда различен уровень их объективизации в правовой системе. Д. А. Керимов пишет: «Уровень устойчивости правовой организации может быть различен в зависимости от характера свя­зи между ее частями. «Шкала» этой устойчивости движется от от­носительно слабой к абсолютно сильной, необходимой связи ее час­тей»  (Д. А. Керимов, Философские  проблемы  права, стр. 249).

22

2. Советское право — полиструктурная регулятивная система: ему, как и иным целостным системным обра­зованиям, свойственна известная иерархия структур1. В советском праве, в частности, могут быть выделены особый слой структурных образований, которые можно назвать комплексными, а также идеальные структуры— логические нормы, юридические конструкции, регуля­тивная и охранительная подсистемы.

Однако как бы ни была сложна иерархия структур в праве, ее стержнем является главная структура, вы­ражающая строение права, его дифференциацию на нормы, институты, отрасли.

Разумеется, этой триадой (норма, институт, отрасль) не исчерпывается сложное строение права. Указанные звенья характеризуют лишь главные вехи правовой си­стемы. Кроме норм, институтов, отраслей,- которые яв­ляются необходимыми элементами правовой системы и потому «обязательно следуют один за другим»2, есть и такие, не всегда необходимые правовые образования, как субинституты и подотрасли. Особое место в право­вой системе занимают правовые принципы3.

При более подробном анализе могут быть выделены и иные подразделения (например, ассоциации норм, объединения институтов, семьи отраслей). Но все это подразделения в одной плоскости, концентрирующиеся вокруг упомянутой выше триады. Именно в данной пло­скости подразделения правовой системы в наибольшей степени объективированы. Они представляют собой юри­дически завершенные звенья, отличающиеся полным (на каждом уровне) набором юридических свойств, черт юридического своеобразия, юридической цельностью, способностью взаимодействия с другими звеньями. По­тому-то   нормы, институты, отрасли (а также   право в

1              «Основным    признаком    целостного    образования,  —  пишут

В. И. Свидерский и Р. А. Зобов,— можно считать наличие иерархии

структур»  (В. И. Свидерский, Р. А. Зобов, Новые философ­

ские аспекты элементно-структурных отношений, изд-во ЛГУ,  1970,

стр. 72).

2              О.  С.  Иоффе, Структурные подразделения    системы  права

(на  материалах гражданского права), «Ученые записки  ВНИИСЗ»,

вып. 14, стр. 51.

3              См. там же.

целом), как будет показано в последующем, и опреде­ляют уровни структуры советского права.

Подразделения главной структуры могут быть на­званы основными. В частности, основными являются отрасли главной структуры — советское государствен­ное право, советское трудовое право, советское уголов­ное право и т. д.

3. Указывая на основные звенья структуры совет­ского права (нормы, институты, отрасли), необходимо учитывать особенности их построения в связи с феде­ративным характером Советского государства.

В советской юридической литературе федеративный характер нашего государства учитывается при рассмо­трении системы законодательства1, ее отдельных обла­стей — уголовного2, гражданского3. Вопросы же струк­туры права, и в частности деление его по отраслям, в большинстве случаев освещаются в целом, применитель­но ко всей правовой системе   Советского   государства.

Между тем своеобразие организации государствен­ного единства в СССР, выраженного в существовании единого союзного государства, которое объединяет су­веренные советские социалистические республики4, про­является в структуре советского права.

Действительно, если обратиться непосредственно к самой ткани права, то окажется, что значительная часть нормативных предписаний многих основных отраслей состоит из норм, существующих в форме республикан­ского законодательства. Да и кодифицированные отра­слевые акты, в развернутом виде закрепляющие нор­мативные обобщения отрасли, ее строение, содержание

1              См. А.  Ф. Шебанов, Система  законодательства как науч­

ная основа кодификации, «Советское государство и право»  1971  г.

№ 12.

2              См.  В. А.  Кирин,    Союзный и республиканский уголовный

закон, «Юридическая литература»,  1970.

3              См. Г. К- Толстой,  Кодификация  гражданского законода­

тельства в СССР, автореферат докт. дисс, изд-во ЛГУ,  1970; С. В.

Поленина,   Система   советского  гражданского  законодательства

и основные тенденции ее развития,    автореферат докт.    дисс,    М.,

1971;   ее   же, Система советского гражданского законодательства,

«Советское государство и право» 1971 г. № 6, и др.

4              См.   «Марксистско-ленинская   общая    теория    государства   и

права. Социалистическое  государство»,   «Юридическая  литература»,

1972, стр. 252 и след.

24

основных институтов, представляют собой республикан­ские кодексы — гражданский, процессуальные, о браке и семье, законов о труде и др. А это не только порож­дает особую группу функциональных («вертикальных») связей между нормами союзного и республиканского законодательства1, но и означает, что советское право имеет специфическое федеративное структурное пост­роение2, выступает в виде союзно-республиканского права.

Союзно-республиканский характер советского права выражен, с одной стороны, в том, что в каждой союзной республике основные отрасли права являются нацио­нальными суверенными подсистемами. Поэтому в прин­ципе вполне обоснованно говорить о существовании со­ветского административного права Узбекской ССР, со­ветского трудового права Армянской ССР, советского гражданского права РСФСР и т. д.

С другой стороны, будучи национальными подсисте­мами, каждая из указанных отраслей в рамках той или иной союзной республики представляет собой отрасль единого советского социалистического права. Было бы неверным изображать отрасль советского права как ме­ханическую сумму национальных подсистем и норм об-

1 См. В. А. К и р и н, Функциональные связи правовых норм, «Советское государство и право» 1972 г. № 5, стр. 31—32. Автор отмечает: «Если систему советского законодательства представить себе графически, в виде расположенных в двух плоскостях и после-

(законодательство довательно  размещенных   рядов  правовых  норм   '

\законодательство общесоюзное      \

                 , где каждый ряд соответствовал бы отрасли зако-

республиканское/

нодательства, а нормы соединить между собой линиями, отражаю­щими все виды их функциональных связей, то эти линии образова­ли бы сложнейшую сеть переплетений» (стр. 31).

2 Указывая на то, что структурными элементами правовой си­стемы являются нормы, институты, отрасли, А. И. Королев пишет: «В федеративных государствах правовая система имеет еще более сложную структуру, ибо в качестве ее элементов, помимо перечис­ленных выше, выступают, например, и определенным образом обо­собленные правовые системы суверенных субъектов федерации» (А. И. Королев, О понятиях сущности, содержания и формы государства и права, «Правоведение» 1973 г. № 4, стр.  15—16).

25

щесоюзного законодательства. Соотношение здесь сов­сем иное, более сложное — диалектическое1.

Для любой отрасли советского права характерно глубокое единство, выражающее начала пролетарского интернационализма, общие интересы и волю многона­ционального советского народа, общность экономиче­ского и государственного строя нашей страны, ее поли­тической организации, руководимой Коммунистической партией Советского Союза. Это глубокое единство за­ключается в том, что, в о-п е р в ы х, нормы общесоюзно­го законодательства (Основ) имеют значение первич-рй базы для всех иных нормативных положений, в том |исле принимаемых в порядке республиканского зако­нодательства, во-вторых, и республиканские нормы, базирующиеся на единых Основах, в большинстве сво­ем совпадают (хотя и содержат в ряде случаев специ­фические решения, особые детализирующие и вариант-, ные нормы).

Следовательно, в каждой союзной республике функ­ционирует единое советское административное право, единое советское гражданское право, единое советское трудовое право и т. д. Вместе с тем в каждой республи­ке та же самая отрасль права выступает в виде нацио­нальной суверенной подсистемы. Отсюда в практиче­ской деятельности, в частности при решении юридиче­ских дел компетентными органами, непосредственной основой юридических действий являются нормы, содер­жащиеся в республиканском законодательстве.

Такой (диалектический) характер структуры совет­ского права отражается на системе законодательства. Союзное и республиканское законодательство следует рассматривать в качестве не изолированных (только взаимодействующих), а глубоко взаимопроникающих сфер. Основы и соответствующий республиканский ко­декс представляют собой нерасторжимую «пару» коди-

1 Как правильно подметил А. А. Ушаков, «общесоюзное и рес­публиканское право — не какое-то механическое объединение, а двуединая согласованная система, в которой главенство принадле­жит общесоюзному праву» (А. А. Ушаков, О функциональной и федеративной структуре системы советского общенародного права, «Ученые записки Пермского государственного университета», № 284, Пермь, 1973, стр. 8).

26

фицироваиных актов: они существуют и функциониру­ют в единстве, в виде единой системы.

4. Специфической, «наслаивающейся» структурой в правовой системе социалистического общества являют­ся вторичные, комплексные образования.

В советской юридической литературе давно уже под­мечен факт существования в системе советского права своеобразных комплексных подразделений. Таковы, на­пример, морское право, исправительно-трудовое право, жилищное право, строительное право и т. д. Аналогич­ные образования могут быть найдены и на уровне пра­вовых институтов (например, право государственной собственности, институт хозяйственного договора). Что это за образования?

Предпринятые в юридической литературе попытки охарактеризовать их в качестве основных отраслей и институтов, т. е. подразделений главной структуры, ни к чему не привели. Да и не могли привести. Норматив­ные положения комплексных образований имеют юри­дически разнородный характер, общие нормы и поло­жения этих образований довольно скудны. Их содержа­ние в значительной степени покрывается подразделе­ниями главной структуры — основными отраслями и институтами.

В последнее время получил распространение взгляд, согласно которому указанные образования представля­ют собой подразделения не в самом праве, а в системе законодательства1.

Действительно, морское право, жилищное право, хо­зяйственный договор и т. д. объективируются в системе нормативных юридических актов. Но только ли? Не оз­начает ли факт обособления соответствующих сфер за­конодательства, что имеются определенные особенности и в содержании правового регулирования?

Здесь достойно пристального внимания то обстоя­тельство, что комплексные образования обособляются не в любых нормативных юридических актах, а глав­ным образом в актах кодифицированных. Эти акты, как правильно пишет В. Ф. Яковлев,   «не  представляют со-

1 См., в частности, Ю. С. Васильев, М. П. Евтеев, Ко­дификация н систематизация законодательства, «Советское государ­ство и право» 1971 г. № 9, стр. 11—19.

27

бой лишь механического соединения норм», они «слу­жат той внешней формой, в которой происходит согла­сование норм разных отраслей права, образуются меж­отраслевые объединения правовых норм»1.

Иными словами, комплексные образования реально обособляются не столько потому, что существуют са­мостоятельные нормативные юридические акты, сколь­ко потому, что при помощи этих актов произошло из­вестное согласование норм, выработаны некоторые об­щие положения и приемы регулирования, нормативный материал объединен нормативными обобщениями. Ком­плексные образования представляют собой довольно прочные правовые общности, состоящие из специаль­ных норм.

Все сказанное свидетельствует о том, что перед на­ми своеобразное явление — удвоение структуры права. Комплексные образования есть вторичная структура, которая наслаивается над главной.

Возможность построения системы права в несколь­ких плоскостях отмечена в юридической литературе уже давно2. Однако достаточно развернутого обосно­вания удвоению структуры права до настоящего време­ни не было дано. Это и обусловило настороженное от­ношение к выдвинутой идее со стороны многих авторов, опасающихся, что ее признание подорвет положение об объективном  характере системы права3.

Между тем если исходить из того, что комплексные образования являются вторичными, наслаивающимися над главной структурой, выражающей строение права, то положение об удвоении структуры ничуть не проти­воречит его объективному характеру.

Нужно при этом иметь в виду, что правовые общно­сти могут внешне объективироваться по нескольким по-

1              В.  Ф.  Яковлев,   Гражданско-правовой   метод  регулирова­

ния общественных отношений, стр. 207.

2              Мысль о том, что система права строится в нескольких плоско­

стях, была высказана В. К. Райхером (см. В. К- Р а й хер, Общест­

венно-исторические    типы    страхования,    изд-во   АН   СССР,    1947,

стр   190).

3              К тому же надо видеть, что  положение о многоплоскостном

строении права с философских позиций может быть осмыслено то­

лько на основе положении об иерархии     структур, разработанных

в философии лишь в последнее время,

2S

казателям. Объективируюсь в главной структуре по ос­новным чертам (в частности, по основным регулятив­ным свойствам), данные нормативные предписания од­новременно по некоторым другим показателям раскры­вают свои особенности в иной, вторичной правовой об­щности.

Необходимость такого рода «двойного проявления» обусловлена богатством и многогранностью правового регулирования ряда общественных отношений, невоз­можностью вместить все особенности регулирования в рамках одной, хотя бы и главной, структуры. Именно этим и объясняется иерархия структур. Благодаря вто­ричным структурам в праве, как и в иных целостные системных образованиях, «любой элемент ( в данном случае он совпадает с частью целого)... получает воз­можность реализовать свои новые стороны и свойства не только через механизм той структуры (понимаемой как закон), в которой он является элементом, но одно­временно и через механизмы всех других структур иерархии»1.

Отсюда, в частности, следует, что во многих случа­ях отдельное нормативное предписание должно рассма­триваться не только с точки зрения особенностей того или иного подразделения главной структуры. В полной мере богатство особенностей и свойств данного предпи­сания нередко раскрывается и еще в одной плоскости— в плоскости вторичных комплексных образований, ко­торым также присущи некоторые черты юридического своеобразия.

Возьмем, к примеру, норму, содержащуюся в ст. 267 Кодекса торгового мореплавания Союза ССР. (Возна­граждение за спасение включает оплату услуг спаса­телей, расходы, произведенные в целях спасания, а так­же плату за хранение спасенного имущества.) С точки зрения главной структуры это нормативное предписа­ние относится к советскому гражданскому праву. Его содержание раскрывается в ряде гражданско-правовых норм общей части обязательственного права, в том чис­ле в общих положениях, касающихся    исполнения обя-

1 В.   И.  Свидерский,   Р.  А.  Зобов, Новые философские аспекты элементно-структурных отношений,  стр.  73.

зательств, возмещения убытков, расходов и др. (ст. 33 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и др.). В то же время оно подчиня­ется и общим положениям морского права как комплек­сной отрасли, в частности нормативным положениям гл. 1, а также ст. 260, определяющей принципы действия соответствующей группы норм, началам справедливо­сти, предусмотренным в ст.ст. 261, 266 КТМ, и т. д.

5. В принципе внутреннее строение правового мате­риала исчерпывается главной и комплексными структу­рами, выражающими фактическое сочетание и взаимо­действие реальных компонентов социалистической пра­вовой системы. Вместе с тем в рамках основных под­разделений советского права существует еще одна структура, которая характеризует не сам по себе со­став реальных компонентов права, а прежде всего их композицию, их скелет, «законы связи», т. е. структуру в точном философском значении этого слова. Ее услов­но можно «азвать идеальной.

Существование и функции идеальной структуры свя­заны со специализацией советского права (см. § 4 настоящей главы). В результате специализации проис­ходит все большее дробление элементов правовой сис­темы. Специализируясь на выполнении весьма узкой группы операций, правовые предписания, институты, да и отрасли права превращаются в «усеченные» положе­ния и их комплексы.

Однако сколько бы ни дробились элементы право­вой системы, она все время сохраняет качество цельно­го правового образования. Все элементы правового организма жестко сцеплены правовой структурой (по­нимаемой как закон связи элементов содержания). Са­ма природа, логика права обусловливает наличие свое­го рода типовых схем, моделей, объединяющих право­вой материал как бы изнутри.

Эту функцию и выполняет идеальная структура. Она не наслаивается на главную структуру и, следова­тельно, не может быть охарактеризована в качестве вторичного образования, а, напротив, представляет со­бой «идеальный скелет» правовой системы, выражаю­щий природу, логику права как специфического обще­ственного явления.

Идеальную структуру советского  права    образуют;

эо

логические нормы, правовые конструкции, главные под­системы права.

Логическая норма выражает способ (закон) связи правовой системы на уровне ее первичных эле­ментов— правовых предписаний. Это такая связь меж­ду нормативными предписаниями, которая выявляет их правовые, государственно-властные свойства. В боль­шинстве случаев логическая норма обнаруживается в нескольких статьях нормативного акта или даже в раз­ных нормативных актах. Например, норма, регламен­тирующая правовое положение колхозника, выражена в пп. 3, 4, 5, 6, 7 Примерного Устава колхоза, а также в статьях Гражданского кодекса, устанавливающих не­допустимость ограничения правоспособности граждан, в положениях Конституции о правах личности и нор­мах Особенной части Уголовного кодекса, предусмат­ривающих ответственность за нарушение прав лично­сти. Усиливающийся процесс специализации права при­водит к тому, что элементы логических норм все более рассредоточиваются в нормативных актах.

Юридическая конструкция, выражая ком­позицию, закон связи правового материала обычно па уровне правовых институтов, представляет собой моде­ли комплексов норм, соответствующих типу или виду правоотношений, юридических фактов и связи их меж­ду собой. В каждой отрасли социалистического права существуют устоявшиеся конструкции, отработанные в нормативных актах и юридической наукой. Таковы ти­пические схемы составов преступлений в уголовном праве, в том числе разнообразные общие и специаль­ные составы. Тщательностью отработки юридических конструкций отличается гражданское право (разнооб­разные конструкции договоров, например: иррегулярная поклажа и иррегулярный заем; «ответственность без вины» и т. д.).

Юридические конструкции как модели связей в пра­вовой системе существенно важны и в процессе позна­ния права, и при толковании юридических норм1. Но главное, что выражает природу этих конструкций, — их значение как закона связи правовых   предписаний. От-

1 См. А. Ф. Черданцев, Юридические конструкции, их роль в науке и практике, «Правоведение»  1972 г. № 3, стр.  12—19.

31

сюда и проистекает роль юридических конструкций в организации правового материала. «Юридические кон­струкции, — пишет А. Ф. Черданцев, — придают нор­мам права логическую стройность, обусловливают по­следовательность их изложения, предопределяют связь между нормами, способствуют полному, беспробельно­му, четкому урегулированию тех или иных обществен­ных отношений  (или их элементов)»1.

Главные подсистемы права характеризу­ют композицию, закон связи правового материала на уровне отраслей права, а отсюда и права в целом. Если право образует целостную систему, то главными ее под­системами являются регулятивная и охранительная.

На существование в праве двух основных подсистем указал А. А. Ушаков. По его мнению, «изучение право­вых норм, составляющих систему советского права, по­зволяет в зависимости от их функций и структуры, о г диалектики правового отражения разбить на две под­системы. С одной стороны, речь идет о положительных или регулятивных нормах, а с другой, об отрицатель­ных или охранительных нормах»2. Правда, автор попы­тался охарактеризовать эти подсистемы в качестве ис­ходных подразделений главной структуры, причем, как он пишет, «подсистемы регулятивного и охранительного права в свою очередь разбиваются на единицы, которые могут быть названы отраслями, а последние на под­отрасли, институты»3. А. А. Ушаков здесь явно не учел того, что регулятивные и охранительные предписания не только в рамках логических норм, но и в отраслях права образуют нерасторжимое единство и поэтому реально «регулятивного права» и «охранительного пра­ва» в чистом виде не существует. Однако если несколь­ко изменить угол зрения и рассматривать регулятив­ную и охранительную подсистемы в качестве идеаль­ной структуры, то указанное деление окажется весьма существенным для понимания сложного строения со­ветского права, закономерных связей образующих его элементов.

1              А. Ф. Черданцев,   Юридические   конструкции, их  роль в

науке и практике,  «Правоведение»  1972 г. № 3,  стр   15.

2              А.  А. Ушаков,   Содержание и форма в праве  и советское

правотворчество, автореферат докт. дисс , Свердловск,  1970, стр. 24.

! Там   же,  стр. 25.

32

Регулятивная и охранительная подсистемы, соответ­ствуя в общем основным функциям советского права (регулятивным и охранительной), выражают своеобра­зие права как нормативно-властного инструмента со­циального управления.

Элементы идеальной структуры советского права (логические нормы, юридические конструкции, .главные подсистемы) не образуют единого взаимосвязанного по­строения. Они выражают логику, «идеальные схемы-» основных подразделений, живут внутри них, проявля­ясь в специфике композиции нормативных предписаний, правовых институтов, отраслей права.