§ 1. История развития уголовного законодательства о преступлениях против жизни

Установление и дифференциация уголовной наказуемости преступлений против жизни берут свое начало в римском цраве, которое, умалчивая о неосторожном лишении жизни, отдельно упоминало о разбойническом убийстве, подкарау-ливании или поджоге с целью убийства, отравлении, других видах предумышленного убийства. Особо тяжкими рассматривались случаи убийства ближайших родственников, за что виновный наказывался не только суровыми, но и позорящими видами наказания, как, например, завязывание виновного в мешок вместе со змеей, обезьяной, собакой и петухом и бросание мешка в воду.

В отличие от римского права, которое в подразделении убийств ориентировалось в первую очередь на их преднамеренность и непреднамеренность, уголовные законы некоторых древнеевропейских государств делали несколько иной акцент. Имея в виду раннее германское право, Ф. фон Лист обращал внимание на то, что в нем особое значение имела открытость или скрытость осуществляемого виновным посягательства на жизнь другого человека. Обособляя простое убийство, за которое обычно смертная казнь не предусматривалась, это законодательство ужесточало наказание не только за посягательство на жизнь родственников или убийство с нарушением верности, но и за тайное убийство, совершаемое не в открытом, честном бою, а скрытно, изменнически, с попыткой скрыть труп или скрыться самому.

На аналогичную особенность обращали внимание исследователи первого, наиболее известного древнерусского законодательного акта — Русской Правды. В литературе не раз подчеркивалось, что в'основе выделения различных составов убийств в этом памятнике права лежат не внутренние (субъективные), а внешние (объективные) признаки содеянного. Соглашаясь с такой характеристикой, авторы издания "России-

52

Глава 2. Преступления прбтив жизни

ское законодательство X—XX веков" отмечают, что Русская Правда вводит свой принцип степени ответственности, основанный на противопоставлении не столько умышленного и неумышленного убийства, сколько того, было ли оно (душегубство) совершено открыто, в честной ли схватке (праву чести уделяется много внимания в средневековом законодательстве), во время ли ссоры на пиру, когда требования к поведению его участников были несколько снижены, или тайно, при совершении злого дела. Некоторую специфику представляла Русская Правда, пожалуй, и в том плане, что, не акцентируя на усилении репрессий за посягательства на жизнь членов семьи и родственников виновного, что было весьма распространенным в законодательстве других народов, она устанавливала существенные различия в тяжести санкций за убийство мужчины (более строгое наказание) и женщины. Неодинаковой была ответственность и за убийства, совершенные представителями разных социальных групп или в отношении них. Хозяин мог безнаказанно лишить жизни своего холопа, в то время как, скажем, убийство княжеских людей наказывалось с учетом выполняемых ими функций в размере от 12 до 80 гривен.

Если не касаться законотворческой деятельности до XVII в. (в частности, Уставных грамот, Судебников 1497 и 1550 гг.), приоритетными направлениями которой было решение уго-ловно-процессуальных вопросов и вопросов ответственности за иные, не связанные с посягательством на жизнь преступления, то, очевидно, следующим важным этапом развития интересующей нас группы норм было принятие Соборного Уложения 1649 г., имевшего специальную главу о преступлениях, наказуемых смертной казнью, и посвященную во многом ответственности за убийство. С чем связывалась эта ответственность, от чещ зависел ее объем? Отметим прежде всего то, что в данном документе признаки субъективной, внутренней стороны в посягательствах на жизнь стали играть далеко не второстепенную, хотя и ограниченную роль: различая "смертное убийство" с умышлением и без умышления, Соборное Уложение к последнему относило в сущности в принятом ныне понимании не только невиновное (казус), но и неосторожное лишение жизни, и, характеризуя и то и другое деяние делом, совершенным "без хитрости", "без умышления", объявляло их ненаказуемыми. Существенные изменения претерпели и представления законодателя об обстоятельствах, обусловливающих меру ответственности виновного. В немалой степени она стала обусловливаться тем, кто из членов семьи и в отношении какого именно члена семьи совершил посягатель-

§ 1. История развития уголовного законодательства                53

ство: жена, лишившая жизни мужа, подлежала казни в виде закапывания в землю по плечи и нахождению в ней, пока не улфет; "смертию без всякой пощады" также предписывалось казнить сына или дочь, лишивших жизни отца своего или мать; такое наказание предусматривалось за убийство брата или сестры; аналогичные же действия со стороны отца или матери в отношении сына или дочери влекли за собой один год тюрьмы. В этой же главе говорилось о применении пытки и смертной казни за убийство, совершенное путем отравления. В других главах Уложения шла речь об отягчении ответственности за намерение посягнуть на жизнь государя и убийство "при царском величестве" либо в суде; убийстве, совершенном ратными людьми при следовании на государеву службу или со службы, и т. д. Как и раньше, суровость наказания существенно дифференцировалась в зависимости от социального положения виновного и потерпевшего: если действия подневольных в отношении лиц, находящихся на более высокой ступеньке социального положения, не только карались смертью, но и считались преступлением даже при наличии так называемого "голого" умысла, то лишение жизни господином своего крестьянина хотя и влекло наказание, но гораздо более мягкое. Смягчение ответственности предусматривалось также за детоубийство незаконнорожденного и "убийство в драке пьяным делом". Самостоятельная санкция устанавливалась за пособничество в убийстве, степень тяжести которого была несколько мягче по сравнению с ответственностью исполнителя и приравниваемого к нему подстрекателя. Ненаказуемым признавалось лишение жизни другого лица при защите своих личных интересов, имущественных и неимущественных интересов своего господина, вне зависимости от соразмерности и своевременности такой защиты.

Определенные дополнения в правовом решении вопросов наказуемости преступлений против жизни внесло законодательство Петра I, в особенности его Артикулы воинские. Действуя с первой четверти XVIII в. параллельно с Уложением 1649 г., они содержали специальную главу "О смертном убийстве". Одна ее новелла — положение о виновности преступника, что обусловило наличие требования о разграничении умышленного, неосторожного и случайного убийства. Последнее определялось как "весьма неумышленное и ненарочное убийство, у которого никакой вины не находится". Неосторожное убийство рассматривалось в ряде случаев наказуемым, но формулировалось не самостоятельным, а привилегированным составом некоторых видов убийств и характеризова-

54

Глава 2. Преступления против жизни

лось как виновное лишение жизни, совершенное "ненароч-^ но", "невольно", "не в намерении" и т. п. Соответственно основной состав умышленного лишения жизни, предполагавший наказание в виде отсечения головы, усматривался в деянии того, "кто кого волею и нарочно без нужды и без смертного страху умертвит". При этом наказуемым стало признаваться не только лишение жизни другого человека, но и самоубийство, а также попытка совершения самоубийства. Более обстоятельно были регламентированы положения института необходимой обороны ("нужного оборонения"). Установив ряд условий правомерности ее применения, касающихся соразмерности ("умеренности") причиняемого вреда, причем как нападающему, так и тому, кто его принудил к нападению, своевременности защиты, невозможности использования другого способа обороны, законодатель правомерное "оборонительное су противление" признал ненаказуемым вообще, а за нарушение "правил нужного оборонения" предусмотрел смягченное наказание. Встав на путь отказа от смягчения отв'етственности за убийство, совершенное в состоянии опьянения, Артикулы воинские о других видах привилегированных составов убийства не упоминали. Что же касается квалифицированных видов, то в их числе особо называлось убийство за вознаграждение, лишение жизни путем отравления и посягательство на жизнь "отца своего, мать, дитя во младенчестве, офицера". Лиц, приказавших совершить убийство либо оказывающих помощь убийству советом или делом, предписывалось наказывать "яко убийцу".

Принятое в 1845 г. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, особенно в последней своей редакции 1885 г., во многом упорядочило, конкретизировало и существенно дополнило нормы, касающиеся системы преступлений против жизни. Восприняв ранее действующее положение о наказуемости самоубийства и покушении на него, данное Уложение: а) отвело этому деянию роль самостоятельной разновидности преступлений против жизни, вычленив соответствующую группу норм в отдельную главу "О самоубийстве"; б) исключило ответственность за самоубийство в случаях, "когда кто-либо, по великодушному патриотизму, подвергнет себя очевидной опасности или прямо верной смерти для сохранения государственной тайны или в других подобных случаях, а равно если женщина лишит или попытается лишить себя жизни для спасения целомудрия и ^ести своей от грозившего ей и никакими другими средствами неотвратимого насилия" (ст. 1474); в) объявило наказуемым склонение к самоубийству и сам факт

§ 1, История развития уголовного законодательства                ^5

какого-либо участия лица в таком деянии; г) особо выделило состав понуждения к самоубийству зависимого от виновного лица.

Предпринятое в России в конце XIX — начале XX в. правовое регулирование вопросов уголовной ответственности за рассматриваемый вид преступлений и по сути дела сформировавшее основы их системного описания, несомненно, учитывало опыт не только предшествующий российской нормо-творческой деятельности, но и зарубежного законодательства. Примерно в тот же период в уголовных законах Австрии (1803 г.), Франции (1810 г.), Греции (1833 г.), Испании (1850 г.), Бельгии (1867 г.), Германии (1871 г.), Чили (1874 г.), Финляндии (1894 г.) и других стран обозначились свои, отнюдь не во всем единые взгляды на систему составов посягательств на жизнь. Так или иначе, выделяя посягательства на жизнь как самостоятельный вид преступлений, различные правовые системы по-разному трактовали соответствующие понятия, особенно в части, касающейся возможности включения в круг уголовно наказуемых деяний самоубийства, криминального аборта, поставления в опасность. Различным было и отношение законодателей к фактам родственных связей между виновным и жертвой, выполнению потерпевшим своего служебного долга, лишению жизни нескольких лиц и т. д. Некоторые кодексы включали в перечень квалифицированных убийств обстоятельства, касающиеся способа совершения преступления, который формулировался, к примеру, в Бельгии и Франции как совершенное путем отравления; в Австрии, кроме того, иным коварным способом; в Англии — с использованием огнестрельного оружия или взрывом; в Чили — с жестокостью, сопровождаемой сознательным и бесчеловечным усилением страданий жертвы. В ряде случаев основанием для признания деяния квалифицированным служили признаки, характеризующие особенности цели и мотива посягательства, в связи с чем, скажем, в Германском уложении шла речь об убийстве, предпринятом для совершения другого наказуемого деяния; в Австрийском уложении — об убийстве с целью разбоя (завладения вещью); в Чили — о лишении жизни за вознаграждение или обещанное вознаграждение. Несколько меньшим был разброс во взглядах законодателей в оценке обстоятельств, смягчающих уголовную ответственность за убийство. Сравнительно чаще таковыми признавались: особое состояние, вызванное противоправным поведением потерпевшего; убийство новорожденного, особенно внебрачного; убийство по просьбе потерпевшего и некоторые другие.

56

Глава 2. ^Преступления против жизни

Многие из перечисленных вопросов нашли свое решение в Уголовном Уложении 1903 г., которое выгодно отличалось от ранее действующего как по уровню используемой юридической техники, так ив части существа решаемых проблем ответственности за преступления против жизни. Наиболее общим было подразделение деяний на лишение жизни другого человека и умерщвление плода. Последние различались в зависимости от субъекта преступления: совершенное матерью, с одной стороны, и врачом или повивальною бабкою — с другой стороны. Что же касается лишения жизни человека, то Уголовное Уложение, отказавшись от наказуемости самоубийства, предусматривало ответственность лишь за действия, так или иначе связанные с лишением жизни другого человека. Среди них самостоятельное значение придавалось деяниям, выразившимся в непосредственном лишении виновным жизни другого лица и способствовавши самоубийству. Вторая разновидность посягательств включала в себя два состава: доставление потерпевшему средств к самоубийству и подговор к самоубийству "лица, не достигшего двадцати одного года, или лица, заведомо не способного понимать свойства и значения им совершаемого или руководить своими поступками, или в содействии самоубийству таких лиц советом или указанием, предоставлением средства или устранением препятствия, если вследствие этого самоубийство или покушение на него последовали". Более многочисленной была группа преступлений, предполагающая причинение смерти другому лицу самим виновным. В основу их системы был положен признак, относящийся к форме вины, в связи с чем выделялись составы убийства (умышленного лишения жизни) и неосторожного причинения смерти. Убийства, в свою очередь, предполагали их оценку в качестве основного, квалифицированного (восходящего или нисходящего родственника, мужа или жены, брата или сестры; священнослужителя и т. д.) или привилегированного состава (приготовление к убийству, задуманному и выполненному под влиянием сильного душевного волнения, при превышении пределов необходимой обороны, по настоянию убитого или из сострадания к нему, совершенного матерью в отношении ребенка при его рождении или прижитого вне брака).

Те же самые принципы построения системы преступлений против жизни использованы в главе "Убийство" в УК РСФСР 1922 г.: включение в эти преступления искусственного прерывания беременности; наказуемость не самоубийства как такового, а содействия или подговора к нему; дифференциация ответственности в зависимости от формы вины; выделение основного, квалифицированных и привилегированных составов убийств; Вместе с тем в отличие от ранее действующего сформулиро-

§ 1. История развития уголовного законодательства                57

ванная первым советским уголовным законом система преступлений против жизни стала охватывать термином "убийство" как умышленное, так и неосторожное лишение жизни; исключала уголовную ответственность за "убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания" (вскоре Постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 г. она была восстановлена); сузила сферу наказуемости действий в виде содействия или подговора к самоубийству, связав их лишь с направленностью в отношении несовершеннолетних или лиц, не способных понимать свойства или значение ими совершаемого или руководить своими поступками. Не претерпели существенных изменений принципы построения системы преступлений против жизни ив УК РСФСР 1926 г., за исключением того, что законодатель: а) в рамках одной главы объединил преступления против жизни с преступлениями против здоровья, свободы и достоинства личности; б) предусмотрел признаки убийства по неосторожности и убийства при превышении пределов необходимой обороны в одной статье особенной части; в) расширил основания наказуемости действий, способствующих самоубийству, признав таковыми дополнительно "доведение лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, жестоким обращением последнего или иным подобным путем до самоубийства или покушения на него".

Ряд этих новелл (идеи объединения преступлений против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности в рамках одной главы Особенной части; установление наказуемости доведения зависимого от виновного лица до самоубийства) нашел поддержку и у разработчиков УК РСФСР 1960 г. Вместе с тем было признано целесообразным не сохранять существование отдельной нормы об уголовной ответственности за содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо не способного отдавать отчет в своих действиях или руководить ими; выделить в качестве самостоятельных составов неосторожное убийство и убийство при превышении пределов необходимой обороны; исключить из числа преступлений против жизни незаконное производство аборта; предусмотреть ряд новых оснований для отягчения ответственности за квалифицированное убийство, уточнить некоторые из ранее сформулированных.

Многие из ранее существовавших положений, касающихся вопросов уголовной ответственности за преступления против жизни, так или иначе были восприняты УК РФ 1996 г. Как и в УК РСФСР 1960 г., все эти преступления подразделены в первую очередь на причинение смерти другому лицу и доведение его до самоубийства или покушения на самоубийство. Если ра-

58

Глава 2. Преступления против жизни

нее в последнем случае потерпевшим могло быть лишь лицо, находившееся в материальной или иной зависимости от виновного, то в новом уголовном законе данный признак уже не имеет значения обязательного. Причинение смерти другому лицу, в свою очередь, традиционно классифицируется на умышленное и неосторожное лишение жизни. При этом в отношении причинения смерти по неосторожности восстанавливается деление признаков состава на основные и квалифицированные, а применительно к умышленному причинению смерти — на основные, квалифицированные и привилегированные. Охватывая понятием "убийство" только умышленное лишение жизни, законодатель пошел по пути расширения его отягчающих и смягчающих обстоятельств. В отношении отягчающих обстоятельств специально рассматривался вопрос о возможности выделения среди них особо квалифицированных обстоятельств (например: убийство по найму; убийство матери или законного отца; убийство с целью использования органов и тканей потерпевшего). Однако в конечном счете разработчики отказались от этой идеи, признав целесообразным исключение из ранее закрепленного перечня такого признака, как совершение убийства особо опасным рецидивистом, и дополнение данного перечня иными обстоятельствами, отягчающими наказание: сопряженность убийства с похищением человека либо с захватом заложника; совершение убийства в целях использования органов или тканей потерпевшего; убийство по найму и т. д.

Оставив без изменений основания ответственности за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, расширив сферу наказуемости за убийство, совершенное в состоянии аффекта, специально выделив состав убийства, совершенного при превышении мер, необходимых для задержания преступника, дополнив перечень привилегированных составов умышленного причинения смерти убийством матерью новорожденного ребенка, законодатель не счел достаточно обоснованной идею смягчения наказания за убийство, совершенное по волеизъявлению потерпевшего.