Глава IV. Повреждение имущества

_ 94. К числу посягательств, предметом своим имеющих конкретные вещи как объекты правового обладания, принадлежит повреждение имущества. В ряду их оно составляет простейшую форму, потому что момент нарушения правового интереса потерпевшего не осложняется здесь моментом преступного обогащения виновного. Потому повреждение имущества в его наиболее легких видах, не осложненных дополнительными придатками, оставалось неизвестно как наказуемый проступок более ранним законодательствам; они довольствовались по отношению к нему мерами гражданско-правовыми, именно предоставлением потерпевшему иска за причиненный ему вред (асtio Aquilia римского права), и лишь в более тяжких случаях, когда к моменту имущественного вреда присоединялся дополнительный придаток нарушения с более явственным противообщественным оттенком, полагали за него личные наказания. Так, последние по римскому праву применялись при условии насилия, частного или общественного (vis privata, vis publica), и к насилию публичному относились наиболее тяжкие случаи общеопасного повреждения, именно поджоги и подкопы. Общее же понятие наказуемого повреждения имущества появляется лишь в законодательствах новейшего времени, но и в них заметны следы прежнего склада. Во-первых, еще не все законодательства полагают наказание за всякое умышленное повреждение чужого имущества. В Англии наказуемость начинается лишь с определенной цифры стоимости повреждения, именно с 5 ф. стер., и только статут 1881 г. дал суду право, но не вменил ему в обязанность, облагать легкими наказаниями повреждение имущества меньшей стоимости. Многие из немецких кодексов, замененных имперским уложением 1871 г. (именно баварским 1813, ганноверским 1840, баденским 1845, саксонским 1855), признавали наказуемым только такое умышленное повреждение чужого имущества, которое было учинено по злобе или из мести. Влияние этого взгляда отразилось и на нашем уложении, которое в ст. 1615 требует такой же специальный мотив деятельности. Но ныне мотив влияет лишь на меру или степень наказания, общее же понятие повреждения, как на западе, так и у нас освободилось от таких случайных ограничений, и наше действующее, законодательство наказывает всякое умышленное*(159) повреждение чужого, как недвижимого (1621 улож,), так и движимого (152 уст. о нак.) имущества, независимо от стоимости его и мотивов деятельности виновного. Гораздо явственнее, во-вторых, влияние прежнего склада воззрений отражается доныне на законодательной систематики деяний, которые по природе своей обнимаются понятием имущественного повреждения. Современные французский и бельгийский кодексы предлагают сперва в разных отделах постановления об отдельных случаях наказуемого повреждения, и лишь в конце трактуют о нарушениях полицейских (contraventions), дают правило о наказуемости повреждения чужого имущества вообще. Современные кодексы германской семьи хотя и содержат в себе самостоятельные главы о наказуемом повреждении чужого имущества, но выделяют отсюда многие однородные деяния в виду какого-нибудь присоединяющегося к ним дополнительного придатка; так напр. все повреждения при помощи разрушительных стихийных сил - огня, взрывчатых газов, напора воды - выделены в бессодержательную рубрику общеопасных преступлений. Равным образом действующее наше право излагает основное постановление об общем понятии имущественного повреждения вскользь (152 уст. о нак.), мало заботится об отличении его от наказуемого пользования недвижимостью (145, 147, 148 и др. уст. о нак.) и останавливается с большею отчетливостью на определении лишь более тяжких случаев повреждения (улож. ст. 1606-1623, уст. о нак: ст. 153); притом хотя действующее законодательство наше не знает особой рубрики общеопасных преступлений и, подобно кодексам французской семьи, не выделяет из повреждений имущества случаев повреждения его при помощи разрушительных стихийных сил, но это направление выдерживается им не со всею строгостью (улож. ст. 1058-1061, 1080-1, 1081, 1082, 1085, 1087, 1088 и др.); сверх того, общее понятие наказуемого повреждения имущества подрывается в нем еще выделением и других отделов многих таких случаев, которые даже по системе германской сюда относятся (улож. ст. 217, 277, 278, 307 и др.). Естественным результатом такой разбросанности постановлений о наказуемом повреждении имущества является отсутствие единства конструкции для всех обнимаемых этим понятием деяний, и для многих из них оказывается невыдержанным самое основное условие этого понятия, именно необходимость имущественного вреда как для состава повреждения, так и для признания его совершившимся, иногда отрицаемая при поджоге и иных общеопасных преступлениях. Только при объединении всех относящихся к повреждению случаев может быть выдержано законодательное единство конструкции их, почему значительным достоинством угол. улож. 1903 г. должно быть признано то, что оно, стоя на почве действующего законодательства, дало дальнейшее развитие этой стороне вопроса.

Угол. улож. 1903 г. пошло даже далее этой цели объединения, увлекшись желанием свести к одному месту кодекса все посягательства, входящие в область наказуемых повреждений. Заслуга его - та, что оно создает общее понятие наказуемого повреждения имущества и сводит все повреждения имущества в одну главу. Но стремление предусмотреть тут же, попутно, в виду практических удобств, и такие случаи, где есть момент повреждения, но имущественное значение поврежденного представляется сомнительным и не в нем лежит основание кары, так что возбуждение вопроса о нем признавалось желательным устранить, побудило составителей уложения дать соответствующей главе название весьма широкое и малоопределенное: при повреждении имущества, путей сообщения, предостерегательных, граничных и тому подобных знаков или иных предметов. Как бы то ни было, в самом начале ее стоит общее понятие повреждения имущества: "виновный в умышленном повреждении имущества" (ст. 547); за деяние это положены арест до одного месяца или денежная пеня до ста руб.- наказание, достаточно широкое, чтобы обнять относящееся сюда случаи, и давшее возможность упростить сложность нашего действующего законодательства относительно тяжкого повреждения. Заголовок же угол. улож. не элегантен теоретически, но дает возможность практически избежать вопрос о имущественном значении таких предметов, которые оговорены особо, так что общее определение повреждения, предусмотренного гл. 30, должно обнимать: 1) повреждение чужого имущества; 2) повреждение предметов или вещей, особо законом указанных. В этом можно видеть аналогии нашего законодательства с германским, которое в зоголовке говорит о Sachenbeschadigung, а не о Vermogensbeschadigung.

_ 95. Общий состав повреждения имущества предполагает в отношении субъекта всякое вменяемое лицо, в отношения предмета - чужое имущество, в отношении внешнего действия - всякую повреждающую имущество деятельность, в отношении внутренней стороны его - умышленность.

Вопрос о субъекте здесь, таким образом, как и при похищении, не требует дальнейших пояснений. Более сложным представляется вопрос о предмете его, которым должно быть: I) имущество, 2) чужое. Остановимся прежде всего на первой стороне этого условия.

Наказуемое повреждение, как посягательство, объектом которого должно быть имущество, представляет черты сходства и различия с похищением. Черты сходства состоят в том, что составляющее предмет их имущество предполагает а) конкретную телесную вещь, б) составляющую объект чьего-либо права собственности и в) имеющую экономическую ценность. Черты различия выражаются в том, г) что предметом повреждения может быть не только имущество движимое, как при похищении, но и недвижимое.

Ad а. Повреждение имущества обнимает такое лишь причинение имущественного вреда, которое состоит в порче вещи как телесного предмета внешнего мира. Поэтому не всякое причинение имущественного вреда есть повреждение имущества: первое понятие относятся ко второму как родовое к видовому, причем понятие родовое обнимает все случаи видового, но не наоборот, т.е. всякое повреждение имущества должно причинять имущественный вред, но не всякое причинение имущественного вреда есть повреждение имущества; таковы, напр. продажа приказчиком товара в убыток хозяину, оглашение служащим фабричных или торговых тайн хозяина, пропуск срока поверенным по гражданскому делу и т. под. Вот почему в германской терминологии деяния, входящие в рассматриваемую группу, носят название повреждения вещей, а не повреждения имущества (Sachenbeschadigung, а не Vermogensbeschadigung). Однако, такое обозначение в русском переводе было бы не точно, потому что им упускается из виду юридический, правовой элемент, который должен заключаться во всяком наказуемом повреждении имущества: вещь ограждается законом от посягательства не сама по себе, а именно как предмет чьего-либо правового обладания. И так как в нашем языке имущество означает не только совокупность огражденных законом экономических интересов лица, но и отдельные предметы, входящие в такую сферу ограждения, то по-русски гораздо правильнее употреблять выражение "повреждение имущества", а не "повреждение вещей". Для того же, чтобы не оставалось никакого сомнения, некоторые предметы или вещи в уг. ул. 1903 г. особо оговариваются и должны быть ограждены от повреждения без возбуждения вопроса о их имущественном значении или ценности; таковы знаки предостерегательные и иные, корреспонденция, некоторые документы и пр. Затем совершенно безразлично самое свойство повреждаемых вещей, будут ли то тела твердые, жидкие или газообразные, предметы царства животного (притом, живущие или неоживленные), растительного или ископаемого, предметы потребляемые или непотребляемые, тленные или нетленные, главные принадлежностные, или плоды их. Отсюда существуют лишь немногие изъятия, а именно:

1) повреждение предмета принадлежностного, неразрывно соединенного с главным, нередко составляет лишь пользование главным, например, срывание цветов, собирание грибов (ст. 45 Устава о насаждениях), порубка и повреждение дерева (ст. 145, 155, 158 Устава о насаждениях); выше мы видели, что захват таких предметов составляет не похищение их, а пользование главным предметом.

2) законодательство наше продолжает еще выделять из повреждения имущества повреждение многих предметов, даже обнимаемых понятием имущества, как-то: поставленных в публичных местах крестов или священных изображений (217 ул.), публичных памятников или гербов (277, 278 ул.) и т. д. Но несомненно, что повреждение этих предметов без наличности особых обстоятельств, указанных цитированными законами (напр. священного изображения непублично) и по смыслу действующего законодательства обнимается общим постановлением его о повреждении чужого имущества (152 уст. о нак.), так что выделение их из рассматриваемой группы обусловливается лишь признаками дополнительными, которые, при всем огромном их значении для определения размеров наказуемости, не могут, однако, изменять самую природу деяния. Все сомнения этого рода устранены угол. уложением 1903 г.

Аd б. Повреждаемая вещь должна быть предметом чьего-либо правового обладания, составляя чью-либо собственность. Именно во имя этого правового момента, связывающего вещь с лицом, посягательства на вещи становятся противозаконными и наказуемыми. Поэтому с отпадением его или по воле самого обладателя вещи, или же в силу закона, отпадает и противозаконность посягательства. Предметом наказуемого повреждения не могут быть: 1) вещи ничьи, никому на правах личной собственности не принадлежащие (res nullius), каковы вещи никем не оккупированные и вещи брошенные; общее право государственного обладания для этого недостаточно; 2) вещи, составляющие общее достояние всех и каждого и никому в отдельности не принадлежащие, как воздух, которым мы дышим. Но от предметов общего достояния нужно отличать государственные и общественные имущества, предоставляемые в общее пользование, возмездное или даже безмездное, напр. общественные сады, парки, музеи; будучи имуществами определенных установлений, владеющих ими на праве собственности, такие имущества, конечно, могут быть предметом наказуемого повреждения. Затем представляется совершенно безразличным, чью именно собственность составляло данное имущество и каково было назначение его; предметом наказуемого повреждения совершенно одинаково могут быть имущества как частных лиц, так равно лиц юридических, общественные, государственные и церковные. Различие хозяев никакого влияния на состав этого деяния не имеет.

Аd в. Кроме значений физического и правового, имущество при повреждении, как и при похищена, должно отвечать значению экономическому, представляя собою ценность, которая и здесь измеряется масштабом объективным. И здесь минимальный размер требуемой цены определяется наименьшим денежным знаком, выпускаемым государством. Все сказанное выше о цене предметов, общей и специальной, а также по существу или назначению их (_ 54). применимо к повреждению. Поэтому, с одной стороны, цена повреждаемого должна быть определяема не только по общей рыночной оценке, но также по ценам рынков специальных, любительских. С другой - имеющими ценность должны быть почитаемы не только предметы, ценные по своему содержанию или по форме, но также предметы, по назначению своему представляющие определенные ценности или удостоверяющие право на них, хотя бы по своему существу они были ниже стоимости наименьшего денежного знака, существующего в государстве. Таковы напр. ассигнации, документы по имуществу. Последние таким образом не нуждаются в особых правилах законодательства, насколько они обнимаются общим понятием имущества. Но такие правила относительно документов представляются необходимыми в виду двух присоединяющихся обстоятельств: 1) даже документы, удостоверяющие права имущественные, не всегда имеют явную имущественную ценность (напр. заявление третьего лица о каком-либо имущественном отношении, могущее иметь значение свидетельского удостоверения последнего); еще в большей степени относится замечание это к документам, чуждым имущественного характера (напр. паспорт, метрическое свидетельство). Повреждение их не обнимается общим постановлением о повреждении имущества, и для наказуемости его требуется специальное правило закона. Одни законодательства помещают такое правило в ряду постановлений о подлогах; так поступают кодексы германской семьи. Другие относят его к системе повреждения имущества; таково решение, предлагаемое нашим действующим законодательством (1622 ул.)*(160) и угол. ул. 1903 г., которое в этих между прочим видах расширяет заголовок 30 главы (ст. 552). Наконец, финлянд. улож. повреждения документов, равно как и другие посягательства на них (кроме подлога), относит к группе недобросовестных наказуемых корыстных деяний (_ 310); но если деяние направлено против документа, хранящегося в общественном учреждении, то оно рассматривается в числе преступлений против общественного порядка (_ 123); 2) относительно документов повреждающая деятельность может определяться не только разрушительными мотивами злобы, мести и т. под., характеризующими повреждение имущества, но также стяжательными мотивами корысти, свойственными похищению, эту сторону вопроса законодатель должен принять во внимание, и в виду ее повреждение документов с корыстною целью оказывается необходимым сблизить с похищением, что замечается и в нашем действующем праве (2 ч. 1622 улож.) и на что еще более обратило внимание угол. уложение 1903 г. (ст. 552, 581, 589, 591)*(161). Замечание, сделанное о документах, относится и к иным внешним знакам удостоверения имущественных или иных правовых отношений, каковы: граничные и межевые знаки (306, 1605 ул.), печати или иные знаки, наложенные по распоряжению правительства (304, 305 улож.), знаки предостерегательные (307); повреждение их действующее законодательство выделяет из повреждения имущества и относит большинство случаев этого рода к посягательствам против порядка управления. Угол. улож. 1903 г.. держится иного. направления. Аd г. Кроме движимости, повреждение имущества может направляться и на всякое недвижимое имущество; причем отделимый от почвы принадлежности последнего должны быть рассматриваемы как имущество движимое (1876 n 252, Кербеля). Безразлично, находилось ли повреждаемое имущество во владении виновного, или нет; нарушение чужого владения, предпринятое для выполнения разрушительной деятельности, само по себе не превращает последнее в похищение или завладение чужим имуществом *(162), хотя, конечно, если к этому нарушению присоединилось какое-либо иное посягательство, напр. насилие против личности, то применяются правила о совокупности.

Наконец, повреждаемое имущество должно быть чужое для виновного; это условие при повреждении имущества имеет тоже значение, как и при похищении его (_ 55). Собственное имущество хозяин или действующий по уполномочию его может разрушать, истреблять и вообще повреждать, не подвергаясь за то никаким наказаниям: qui suo utitur, nemini facit injuriam.

Но в этом же правиле лежат и ограничения его, обусловливающие частью гражданскую, частью даже уголовную ответственность за повреждение собственного имущества, подобно тому, как правило о ненаказуемости похищения собственного имущества ограничивается постановлениями, установляющими ответственность хозяина за нарушение им иных прав такою деятельностью. В самом деле, осуществление хозяином своего права на имущество, выразившееся в повреждении его, может нарушать имущественные права третьих лиц на то же имущество, напр. нанимателя, пожизненного владельца, или ставить их в опасность. Поскольку в деянии заключается такое нарушение или его опасность, оно представляется неправомерным, но не как повреждение имущества, на что хозяин властен, а как нарушение чужих прав, вытекающих из найма, из пожизненного владения и т. под. Здесь нарушение своего права является средством нарушения чужого права и, как таковое, не может избегать ответственности. Обыкновенно здесь достаточна ответственность гражданская, наступающая лишь при наличности имущественного вреда и соразмеряемая с ним. Но есть случаи этого рода весьма тяжкие, которыми ставятся в опасность интересы не только частные, но и общественные. Это имеет место, когда для повреждения имущества человек прибегает к помощи разрушительных сил природы - огня, напора воды, взрыва газов, заразительной болезни, над которыми он властен только в начале, в самый момент приложения их, но которые затем при данных условиях получают неудержимое развитие, становясь могучими стихийными силами, остановить действие которых человек уже не в состоянии и которые представляют собою опасность частью для имущества третьих лиц, частью даже для их здоровья и самой жизни. В виду такого свойства их, закон может потребовать от граждан особо бережного обращения с этими силами и возложить ответственность за применение их, опасное для имущества или жизни прочих лиц, хотя бы применение это в первоначальном своем моменте направлялось только на собственное имущество. И чем важнее блага, который ставятся при этом в опасность, тем шире объем ответственности, тем тяжелее размеры ее.

В этом смысле говорят, что предметом общеопасного повреждения может быть не только чужое, но и собственное имущество виновного. Однако, как видно из вышеизложенного, в утверждении этом заключается неточность. За хозяином сохраняется абсолютная власть распоряжения собственным имуществом, доходящая до власти истребления и повреждения его даже общеопасными способами: он может безнаказанно бросить в воду или в огонь свою рухлядь, сжечь свой уединенно стоящий сарай или скирду хлеба, или даже любые свои здания и иные сооружения. Но он обязан соблюдать при этом меры предосторожности, вызываемые природою повреждающих средств, к которым он обращается, и несет ответственность за последствия своей деятельности. Он, даже, несет ответственность за вред и создаваемую им опасность вреда для имущества или личных благ третьих лиц, когда он обращается к таким общеопасным силам, хотя бы средством для того было применение им этих сил к своему собственному имуществу. Так:

А. зажигает свой товар в лавке, нанимаемой им в чужом строении; он ненаказуем за поджог товара, но наказуем за поджог чужого строения;

Б. зажигает свой сарай, находящийся в необитаемом хуторе по соседству с чужими необитаемыми зданиями и при таких условиях, что пожар мог на них распространиться; В. наказуем, но не за поджог своего сарая, а за опасность, созданную для чужих имуществ.

В. поджигает свой обитаемый дом, населенный жильцами и находящийся в ряду других городских построек; он наказуем, но не за повреждение собственного имущества, как такового, а, за опасность, созданную для имущественных и личных благ третьих лиц.

Подобно этому, Г. поджигает необитаемый сарай Д., находящийся в близком соседстве с обитателями дома Е. и при таких условиях, что пожар мог распространиться и действительно распространился на обитаемый дом К. Г. наказуем, но только за поджог сарая Д. (за что он не был бы наказуем, если б сарай принадлежал ему и пожар его не представлял опасности для чужих зданий), но также за поджог обитаемого здания Е.

Во всех этих случаях мы имеем дело с так называемым поджогом или повреждением посредствующим, т.е. направляющимся на предмет безразличный или легче охраняемый, как на средство повреждения иного более огражденного предмета при нарушении иных более важных благ. К созданию особого правила о таком посредствующем повреждении (составляющего собственно praesumptio doli) законодательства вынуждаются тем лишь, что на практике иногда трудно доказать умысел виновного на нарушение более важного блага, и необходимостью оградить его в виду выбираемых деятелем общеопасных средств.

Таково одно, в действительности лишь мнимое, изъятие из правила о ненаказуемости повреждения собственного имущества. Тот же характер носит и другое изъятие, существующее для случая повреждения собственности застрахованного от такого повреждения имущества, с целью, путем обмана страхового установления, получить страховую сумму (1196, 1238, 1612 улож.). Очевидно, что и здесь наказание полагается не за повреждение собственного имущества, а за попытку этим путем похитить имущество страхового установления, так что деяние это составляет собственно приготовление к мошенничеству, возведенное специальным правилом закона на степень самостоятельного проступка (см. выше, стр. 260 и сл.).

_ 96. Действие повреждения имущества со стороны внутренней должно быть умышленным и лишь в некоторых исключительных случаях, здесь наказуема неосторожность; со стороны внешней оно обнимает всякую противозаконную деятельность, причиняющую разрушение или порчу конкретной вещи как имущества, с полным уничтожением ее или уменьшением ее имущественной годности.

Умышленность на общем основании означает знание и желание виновным как учиняемого, так и последствий его. Кроме прямого умысла здесь наказуем и непрямой - допущение последствий преступной деятельности, потому что требование определенной цели не входить в общий состав повреждения имущества. Обыкновенно деяния эти вызываются мотивами разрушительными, мести и злобы, которые ограничиваются определенною личностью, намеченною виновным, и потому вероятность рецидива здесь несравненно меньше, чем при похищении имущества, которое имеет своею отправною точкою не данную личность, а безразлично кому принадлежащее имущество: этим обусловливается крупное социальное различие между повреждением и похищением имущества. Однако, повреждение имущества, оставаясь таковым, может руководиться и мотивами корысти (напр. поджог по подкупу).

Неосторожность наказуема только при общеопасном повреждены, в виду того, что при обращена к таким стихийным силам, дальнейшее управление которыми не зависит от деятеля, со стороны его закон требует особую осмотрительность. Причем законодательная конструкция неосторожности здесь носит двояки характера: или 1) закон устанавливает специальные правила осмотрительности, обязательной при обращении с такими силами, назначая наказания (след. как за полицейский проступок) за несоблюдение их совершенно независимо от происшедших последствий; такова система французского законодательства; или же 2) закон довольствуется общим правилом, предусматривающим под угрозою наказаний причинение известных последствий неосторожною деятельностью, независимо от того, противоречила ли такая деятельность специальным правилам осмотрительности, или нет; этой системы, знающей общее понятие неосторожного повреждения, придерживается германское законодательство. Наше действующее право по этому предмету в одних случаях склоняется к системе французской (88-96 уст. о нак., 620 улож.), в других к системе германской (1080-1, 2 ч. 1085 улож.); тоже замечается в финл. уложении.

Повреждение имущества должно быть противозаконным и, притом, заведомо противозаконным. Устранение противозаконности в объективном, или даже хотя бы только в субъективном отношении, имеет здесь то же значение, как и при похищении.

Со стороны внешней, для повреждения имущества пригодна всякая деятельность, которою причиняется разрушение или порча данной вещи как имущества, т.е. уничтожается или уменьшается вещь как имущество. Древний римский закон Аквилия требовал воздействия на вещь собственными телесными силами виновного (corpore suo); но это требование устарело: повредить имущество можно и при помощи посторонних сил, даже через посредство третьих лиц. Необходимо лишь, чтобы, вследствие приложения или направления виновным тех или иных сил, уменьшилась имущественная годность предмета, было подорвано или ослаблено то назначение, которому служила вещь как имущество. Повреждающая деятельность может быть в высшей степени разнообразна, что зависит от свойства повреждаемой вещи и имущественного назначения ее. Обыкновенно для повреждения вещи требуется разделение ее составных частей (напр. разбита стеклянного сосуда, разрушение здания), но иногда вещь повреждается от примеси в нее посторонних веществ (напр. дегтя в мед). В одних случаях для повреждения требуется изменение самого существа вещи, в других достаточно изменение формы ее или даже условий ее существования (напр. бросание кольца в море, выпуск птицы из клетки). Может случиться, что, вследствие произведенных виновным в вещи изменений, образовалась новая вещь, даже большей стоимости (напр. на чужом полотне знаменитый живописец нарисовал картину), но прежняя (полотно), измененная такою деятельностью, в смысле уголовно-юридическом является поврежденною. Если деятельность виновного направлена против имущества составного, напр. здания, то необходимо повреждение его в целом (разрушение) или в таких существенных частях, без которых оно, как целое, перестает удовлетворять своему назначению; повреждение несущественных принадлежностей его (окна, двери) составляет лишь повреждение части, а не всего составного имущества. Повреждение имущества собирательного (лес, стадо, библиотека, склад) требует истребления или порчи значительной части предметов, такое имущество составляющих, в противном же случае может быть речь лишь о повреждении отдельных таких предметов (дерева, животного, книги).

Повреждение имущества по интенсивности своей может иметь множество степеней. Высшую степень его составляет полное уничтожение имущественной годности вещи - бросание золотого кольца в море, выпуск газа из его вместилища, сожжение вещи, вылита масла из бочки на землю, разорвание платья. За нею идут, постепенно ослабевая, низкие степени, но, наконец, деятельность человека достигает степени столь слабой, столь безразличной для юридического порядка, что подводить ее под понятие наказуемого повреждения представляется юридически невозможным>; таковы напр: загнутие листов в книге, взятой для чтения; сделание на ней отметок карандашом; чрезмерное утомление нанятой лошади и т. под. Чрезвычайно важно найти демаркационную черту, отделяющую такое превышение права пользования имуществом, которое может вызвать лишь гражданские последствия, от наказуемого повреждения имущества. Она может быть указана в признаке, способна ли вещь продолжать служить своему имущественному назначению без поправки или починки (по отношению к животным - без лечения) или нет, причем поврежденною в смысле юридическом вещь может быть почитаема лишь при отрицательном решении этого вопроса, так как в противном случае нет осязательного вреда.

Значительный спор в доктрине и практике вызывают случаи, когда вещь,не претерпевая никакого изменения в своем телесном существе, изъемлется виновным из имущественного оборота и таким образом перестает удовлетворять своему имущественному назначению, напр. виновный выпускает дикого зверя из клетки зверинца на волю, выпускает из клетки певчую птицу, бросает в море драгоценный предмет, выпускает газ из аэростата. Одно мнение отрицает за этими случаями значение повреждения имущества, вследствие отсутствия изменений в самой вещи, и утверждает, что для подведения их под это понятие необходима в законе особая о том оговорка, которую действительно делают кодексы голландский и венгерский. Но представители этого мнения упускают из виду, что повреждение имущества наказуемо как умаление имущественной годности вещей, которое в приведенных случаях достигает своего высшего выражения; что и в прочих случаях для наличности повреждения далеко не всегда требуется изменение физического существа вещи (напр. выливание на улицу масла из бочки есть несомненное повреждение); что, притом, в отношении экономическом во всех приведенных случаях природа вещей существенно изменяется, так как они превращаются деятельностью виновного из предметов частной собственности в предметы безхозяйные и теряют всякую ценность, выходя из гражданского оборота. Поэтому гораздо правильнее путем обыкновенной интерпретации подводить такие случаи под общее понятие повреждения чужого имущества и признать, что внесение в закон особого о том правила не требуется.

Для обозначения повреждающей имущество деятельности, законодательство наше употребляет различный выражения, а именно: "повреждение чужого имущества" (152 уст. о нак.), "убой или изувечение чужих животных" (153 уст.), "повреждение или загромождение железной дороги" 1081 улож.), повреждение шлюзов и плотин" (1087 улож.), "причинение вреда судну", "потопление судна" (1088 ул.). "зажигательство", "поджог" (1606-1613 ул.), "истребление огнем" (1614, 1615 ул.), "истребление или повреждение взрывом" (1616 ул.), "потопление" (1617-1620, ул.), "разрушение или повреждение" (1621), "сообщение заразительной болезни скоту" (1623), "истребление" (1624), "истребление и повреждение" (1622) и т. д. Все эти описательные выражения, имеющие тот недостаток, что при множестве их нарушается единство конструкции деяний рассматриваемой группы угол. улож. 1903 г. заменяет одним общим выражением "повреждение имущества", которое означает как полное, так и частичное лишение предмета его имущественной годности. Взамен его предлагали сохранить как общее название "истребление имущества", замечая, что повреждение есть лишь частичная порча вещи, не обнимающая полного уничтожения ее; однако, замечание это неточно, потому что в мире физическом, к области которого должны принадлежать все имущества, могущие быть предметом повреждения, ни одна вещь не уничтожается, материя не пропадает, а лишь трансформируется. Гораздо правильнее поэтому поступает угол. улож. 1903 г., сохраняя и для этой высшей степени название повреждения.

Совершившимся повреждение имущества становится с момента наступления такого изменения в вещи, в виду которого она без починки не может более служить своему прежнему имущественному назначению, а наказуемое покушение начинается с момента приложения виновным избранных им сил к данной вещи в видах достижения такого результата. Современные кодексы запада оставляют без наказания покушение на более легкие виды повреждения. Наше законодательство этого правила еще не содержит, а в некоторых случаях общеопасного повреждения наказывает и приготовление (1611 ул.); но положение о ненаказуемости покушения на более легкие виды повреждения принято в у г. ул. 1903 г. и в финлянд. Улож. (_ 267). В видах поощрения виновного к добровольному прекращению повреждающей деятельности, некоторые кодексы значительно понижают или даже устраняют наказуемость, если такое прекращение коренилось в раскаянии виновного (thatige Reue); правило это вводится для случаев общеопасного повреждения, где особенно важно призвать к действию все стимулы, способные положить пределы разрушительной деятельности стихийных сил. Слабый намек на него содержится и в нашем законодательстве по отношению к поджогу (1610 улож.); в уг. ул. 1903 г. (ст. 569) и в финл. улож. (_ 282) это обстоятельство принимается во внимание при неосторожном общеопасном повреждении.

_ 97. Виды повреждения имущества. Повреждение имущества распадается на простое, тяжкое и общеопасное. Простое и тяжкое повреждение, за исключением случаев, выделенных законодательством нашим из посягательств имущественных, преследуются в частном порядке (примеч. к ст. 1625 улож.).

Простым по законодательству нашему почитается лишь умышленное повреждение чужого движимого имущества, не сопровождавшееся особо предусмотренными законом обстоятельствами. Оно наказывается незначительным денежным взысканием (152 уст. о нак.). По финл. улож. назначается за него денежное взыскание или тюрьма, но в случае незначительности повреждения судье предоставляется право по своему усмотриние) ограничиться присуждением виновного к возмещению причиненного вреда (_ 285).

Уголовное уложение 1908 г. простым признает повреждение чужого имущества стоимостью не свыше 500 р., назначая за него арест не свыше одного месяца или денежную пеню не свыше ста руб. и ограничивая наказание денежною пенею не свыше 25 р. (без параллельного ареста) для повреждения легкого. Такое легкое повреждение имеет место как тогда, во-1-х если повреждено имущество маловажное, незначительное по ценности, так во-2-х и тогда, если объем самого повреждения незначителен, вследствие чего и нанесенный имуществу вред или ущерб ничтожен. В случаях же, когда ущерб превышает 500 р., закон назначает арест не свыше 8 мес. или денежную пеню не свыше 800 р. Вред или ущерб в имущества следует отличать от убытков (ст. 547). Общего понятия простого повреждения вещей, наказываемого независимо от их имущественного значения, угол. улож. не знает; ему известны лишь отдельные случаи такого повреждения; но любопытно, что в ряду их на первом месте отмечен случай легкого повреждения, именно засаривания реки, канала, источника или колодца бросанием в них веществ, от которых не может последовать порчи воды; здесь положена денежная пеня не свыше 25 р. (ст. 548).

Законодательная конструкция тяжкого повреждения, имеющего своим предметом имущества, нуждающиеся в высшей охране или учиненного при увеличивающих вину обстоятельствах, зависит от того, насколько широки или тесны размеры наказуемости, установляемые за повреждение простое. При размерах широких, дозволяющих суду применить достаточно строгое наказание за более важные случаи простого повреждения, представляется излишним предусматривать в законе случаи тяжкого повреждения с такою дробностью, как при системе противоположной, когда полагаемые за простое повреждение размеры наказаний чересчур незначительны. Так, германское законодательство, следующее первой системе и полагающее за простое повреждение тюрьму до 2 лет или денежную пеню до 1000 марок, относит к тяжкому лишь немногие случаи повреждения, характеризуемые единственно важностью предмета (предметы религиозного почитания, могилы, публичные памятники, хранящееся в публичных музеях или выставленные публично предметы науки, искусства и промышленности; строения, корабли, мосты, плотины, дороги и иные строительные сооружения); еще проще конструкция голландского кодекса, который, следуя той же системе, по предмету выделяет к тяжкому лишь повреждение сооружений телеграфных и железнодорожных. Наоборот, кодексы семьи французской, относящее простое повреждение к contraventios и полагающее за него наказание весьма мягкое, установляют чрезвычайно сложную конструкцию тяжкого повреждения, обставленную многочисленными условиями, а именно: свойством поврежденного предмета, местом действия (в огражденном хозяином помещении), временем его (ночь), способом деятельности: насилие над личностью, взлом), числом виновных, особенностью мотивов деятельности (вражда к должностному лицу), важностью последствий деяния для благ личных (сопровождавшееся смертью, тяжким телесным повреждением).

Наше законодательство, установляя чрезвычайно тесные пределы наказуемости для простого повреждения, вынуждено было при конструкции тяжкого повреждения прибегнуть к той же дробности; вдобавок, постановления о тяжком повреждении не сведены к одному месту, а разбросаны по разным отделам, в виду особенностей предмета, или деятельности и обстановки ее.

По личности виновного, законодательство наше выделяет из простого к тяжкому повреждение, учиненное должностным лицом (353 ул.), сидельцем (1189, 1192 ул.), корабельщиком (1221, 1242 ул.), штурманом, (1254 ул.), проводником или лоцманом (1088, 1255), корабельным служителем (1257), ремесленником (1364), рабочим сельским или фабричным (153 уст. о п.).

По предмету, оно особо предусматривает: в уставе о наказаниях засаривание в Закавказье водовместилищ для орошения, повреждения употребляемых туземцами в Закавказье приспособлений для орошения и ограждения от наводнений (521 уст.); порчу тротуаров, мостков, мостовых дорог и шоссе, или находящихся на них перил, канав, столбов, дерев и т. под. (70 уст.); повреждение на дорогах мостов, плотин, гатей (72 уст.); повреждение бечевников (81 уст.); повреждение водяных путей (86 уст.); неосторожное повреждение принадлежностей телеграфов или телефонов (101 уст.); повреждение в садах дерев и иных насаждений (145 уст.): убой или изувечение чужих домашних животных (153 уст.), предполагая, что деятельность виновного направляется на отдельные особи и не определяется целью присвоения; повреждение сельским рабочим принадлежащих нанимателю сложных пашен (153-1 уст.); повреждение рабочим находящихся на фабрике или заводе сложных и ценных орудий производства, особенно если последствием была остановка работ на фабрике (153 2 уст.); в уложении о наказаниях, в ряду преступлений имущественных: истребление и повреждение чужих письменных документов имущественного свойства, причем закон различает, учинено ли деяние в видах получения противозаконной имущественной выгоды или нет (1622 ул.); умышленное разрушение или повреждение, как имущества составного (_ 95), чужих строения, корабля, судна, леса, сада, огорода и т. под., средствами вообще опасными, но с особою оговоркою для случаев, когда таким путем виновный намеревался поставить кого-либо в опасность или лишить жизни (1621 ул.), оговоркою излишнею, потому что такое намерение может существовать и при разрушении собственного строения или сооружения. В прочих местах уложения особо предусматриваются: истребление и повреждение крестов или священных христианских изображений, не только тогда, когда они были поставлены на публичном месте и когда деяние учинено с намерением оказать неуважение к христнской вере, и наказание значительно понижается если учинено деяние по неразумию или пьянству (217 ул.); повреждение могил, причем различаются разрытие их и наружное повреждение, а к позднему приравнивается истребление и повреждение надгробных памятников (.234, 235 ул.); повреждение, искажение или истребление портретов, бюстов или иных изображений царствующего государя, когда они выставлены в присутственном или публичном месте, причем в деянии этом, относящемся к оскорблению Величества, закон при установлении наказуемости различает, было ли оно учинено с прямым намерением возбудить неуважение к особе монарха, или же умышленно без такого намерения, или, наконец, по неразумию, невежеству или опьянению (246 ул.); поругание или искажение (публичных гербов, надписей или памятников, поставленных по почину или с разрешения правительства, если это было учинено с намерением оказать неуважение власти (277, 278 ул.); повреждение документов оффициальных или находящихся при делах присутственных мест (276, 303 ул.); повреждение предостерегательных, граничных и межевых знаков (306, 307 ул.); повреждение гидротехнических сооружений (1087 ул.); повреждение телеграфа в какой-либо из принадлежностей оного (1139-1146 ул.).

По внутренней стороне деятельности, закон от всех случаев тяжкого повреждения требует умышленности: отсюда изъемлются, однако, повреждение св. изображений (217 уг.) и изображений Государя (246 ул.), наказуемо также учинение деяния по невежеству, неразумию и опьянению, в повреждение телеграфа и телефона (ст. 101 уст.), где наказуема и неосторожность. Цели деятельности при конструкции тяжкого повреждения придается большое значение; всего более это заметно в постановлениях о повреждении телеграфа и телефона.

По обстановке деятельности, закон обращает внимание на место и время ее, на то, учинена ли она в присутствии многих лиц, наконец, на последствия ее как для имущественных, так и для личных благ третьих лиц.

Наказания за эти различные виды повреждения в высшей степени разнообразны, от денежных взысканий до каторги (217, 246 ул.).

Угол. уложение 1903 г., назначив за простое повреждение наказание более широкое чем действующее право, могло упростить систему тяжкого повреждения. Тем не менее, она остается еще весьма сложною, ибо максимум наказуемости простого повреждения (арест на 1 месяц или 100 р. ден. пени) не достаточно высок для очень многих случаев повреждения. Поэтому, за выделением всего общеопасного повреждения к области квалифицированного, в область тяжкого отнесены повреждения, которые признано необходимым обложить арестом или денежною пенею на сроки или в размерах свыше положенных за простое повреждено (ст. 549), или тюрьмою (ст. 550, 551, 554, 556, 557), или тюрьмою параллельно с исправительным домом (ст. 552, 553), или же одним исправительным домом, однако без минимума, так что за судом по ст. 53 остается право перейти к тюрьме (ст. 555, ч. 2 ст. 556, ч. 2 ст. 557). Тяжкими, может быть как повреждение чужого имущества, так и повреждение вещей, охраняемых уголовным законом безотносительно к их имущественному значению. Первый вид тяжкого повреждения, где положены арест или денежная пеня в возвышенных размерах, обнимает: чужой фруктовый сад, виноградник или посев (3 с г. 549); водяной или сухопутный путь сообщения общего пользования; сооружение или предмет, служащий для общего пользования и составляющие государственное или общественное достояние (1 ст. 549); знак граничный, межевой, заявочный или разведочный; знак, выставленный при производстве правительственных или разрешенных правительством изысканиях по устройству путей сообщения или для государственной съемки местности (2 ст. 547). Тюрьма назначена за повреждения: а) по свойству поврежденного: чужих необитаемого здания или судна (7 ст. 550); могилы или надгробного памятника, без цели поругания умершего (ст.. 554); публичного памятника, поставленного с разрешения правительства (1 ст. 550); предмета наук или искусств, принадлежащего императорскому дворцу, публичным библиотеки, музею или иному государственному или общественному хранилищу (2 ст. 550); сооружения, служащего или приспособленного для обороны страны (3 ст. 550); государственного или общественного склада предметов продовольствия; склада воинских припасов, снарядов или иных воинских вещей (4 ст. 550); гидротехнического сооружения значительной ценности, служащего средством сообщения, орошения или предупреждения от наводнения (5 ст. 550); предостерегательного знака, поставленного заведомо для ограждения личной безопасности (6 ст. 550); б) по свойству и последствиям деятельности: водопроводного. газопроводного, нефтепроводного или электропроводного снаряда, служащего для общего пользования, или снаряда, приводящего в движение чужие завод или фабрику, если повреждение причинило остановку действия снаряда или грозило личной безопасности или целости имущества (ст. 551); служащего для частного пользования телеграфа или телефона значительной стоимости, если повреждение причинило остановку их действия; при повреждении телеграфа или телефона, служащего для общего или правительственного пользования, значительность стоимости не требуется, а преследование цели остановить правительственное сообщение повышает наказание до исправительного дома (ст. 556); служащего для общего пользования водного пути, шлюза, водоспуска, плотины, моста или иного сооружения для переправы, судоходства или предупреждения, если повреждение причинило наводнение или остановку в сообщениях (ст. 557); здесь значительность стоимости (5 ст. 550) не требуется, причинение же опасности для жизни человека повышает наказание до исправительного дома; наконец в) сюда же угол. ул. относит некоторые случаи общеопасного повреждения скота, рыбы и виноградной лозы (п. 8-10 ст. 550). Тюрьма параллельно с исправительным доном назначены за повреждение: документов и корреспонденции (ст. 552, см. _ 95, стр. 318 при>. 2); церкви или христианского молитвенного дома, без цели оскорбления святыни (1 ст. 553); принадлежащего христианской церкви предмета, почитаемого священным, при условии нахождения предмета в церкви, часовни или молитвенном доме и отсутствие цели оскорбления святыни (2 ст. 553); поставленных в публичном месте св. креста или св. иконы, также при отсутствии означенной цели (8 ст. 553). Наконец, наиболее тяжкий вид обнимает случаи, обложенные исправительным домом; сюда принадлежат повреждение: чужих обитаемых здания или судна, или таких необитаемых здания, судна или помещения, где в то время находился заведомо для виновного человек, жизнь коего от сего повреждения подвергалась опасности (1 ст. 555); чужих копи, рудника или нефтяного источника (2 ст. 555); чужих пожарного или спасательного снаряда, с целью противодействия тушению пожара или спасанию погибающих (3 ст. 555); чужих снаряда или сооружения, заведомо для виновного служащих для ограждения личной безопасности работающих на заводе, фабрике, горном промысле, или же при строительных или земляных работах (4 ст. 555). Наличности какого-нибудь последствия в этих случаях ее требуется и кроме оконченной деятельности закон наказывает покушение. Наконец, для довершение характеристики тяжкого повреждения по угол. уложению 1903г. отмечено: 1. что занесен тяжкий вид его, нормально караемый арестом или пенею в возвышенных размерах, наказание понижается до денежной пени в 50 р., если повреждение признано маловажным (ч. 2 ст. 549); 2. что закон ни разу не назначает при тяжком повреждении тюрьмы или исправительного дома с минимумом, акт, что суду принадлежит право от этих наказаний, в общих пределах ст. 53 уг. улож., перейти к следующему по тяжести. Финляндское уложение 1894 г. признает тяжким повреждением разрушение недвижимого памятника древности, общественных монументов, книг, рукописей, научных предметов, произведений искусства и ручного труда, хранящихся в публичной коллекции, общественных насаждений, чего-либо поставленного для общей пользы или украшения на публичном месте или в общественном здании, надгробного памятника (_ 284) и возвышают еще более наказание в случае повреждения дома, судна, телеграфа, телефона, железной дороги, дороги, улицы, моста, шлюза, плотины или иного подобного сооружения, если это деяние не представляет из себя общеопасного повреждения (_ 283).

_ 98. Общеопасное повреждение имущества обнимает те случаи, в которых для достижения преступного результата деятель прибегает к средствам, легко поддающимся управлению в первоначальном моменте их приложения, но затем быстро разрастающимся в разрушительные стихийные силы, могущие представить собою опасность для неопределенного множества имущественных или даже личных благ человечества. Кто приближается к тем грозным силам, зная свойство их, тот должен нести ответственность за все последствия их приложения. Этого требуют общественный интерес и соображения справедливости.

Силы эти в высшей степени разнообразны; огонь, напор воды, взрывчатые вещества, паровой двигатель, заразная болезнь животных или растений, даже наэлектризованное состояние толпы, утратившей возможность разумного руководительства, - все это и многое другое может стать грозным орудием широкого разрушения. В виду опасности таких средств деятельности, законодательства установляют при обращении к ним некоторые особые правила, задача которых состоять в надлежащем ограждении общества; здесь наказуема не только деятельность умышленная, но и неосторожная; здесь момент совершения нередко более приближается к началу деятельности, чем при других видах повреждения имущества; здесь создается особое понятие посредствующего повреждения, рассчитанное на установление ответственности виновного не только за ближайшие, но и за отдаленные последствия его деятельности, сообразно распространимости объема разрушения тех сил, к которым он обратился как к своим орудиям. Все это, в связи с тем обстоятельством, что такие силы могут быть направлены не только против имущественных, но также и против иных благ человечества, дало мысль сперва германской доктрине, затем и кодексам германской семьи, создать из случаев обращения к таким силам совершенно самостоятельную рубрику преступных деяний, отличаемую от повреждения имущества и получившую название "общеопасных преступлений". Эта рубрика упоминается в особом месте кодекса и в нее входят нарушения самых разнообразных благ, каковы поджог, потопление, взрывы, сообщение заразных болезней, продажа и распределение вредных для здоровья людей припасов и т. п., так что их связывает в одно целое лишь формальный признак общеопасность деятельности. Подобная же рубрика создается в финляндском уложении, которое посвящает особую главу (34-ую) преступлениям против общественной безопасности, куда относятся поджог (_ 262-265), взрыв (_ 266), потопление (_ 269), повреждение железной дороги (_ 270), порча паровых машин, котлов, рудников, водопроводов и т. п. (_ 271), телефонов и телеграфов (_ 273), причинение кораблекрушения (274), повреждение маяков и береговых знаков (275), отравление водохранилищ, съетных припасов и напитков (_ 276), распространение между людьми повальной болезни (277) и падежа между домашними животными (279), отравление корма и пойла для скота (_ 280), неисполнение обязательств, по подряду о доставке припасов для войска и флота во время войны или продовольствия, неурожая и иного подобного несчастия (_ 281).

Однако, для самостоятельного существования такой формальной рубрики нет достаточных научных оснований. Признак общеопасности представляется в высшей степени неопределенным: какому числу благ должно угрожать деяние, и нужна ли для признания его общеопасным наличность опасности для благ многих лиц, или достаточна опасность для благ одного лица? Другими словами, каков должен быть вероятный объем опасности? Общего ответа на этот вопрос для всех общеопастных преступлений не имеется, а по отношению к отдельным случаям одни кодексы (германский, венгерский и финляндский) берут решение этой задачи на себя, указывая признаки, которые не могут быть переносимы на прочие случаи; другие же кодексы (нидерландский) предоставляют решение вопроса о наличности или отсутствии общеопасности в данном деянии усмотрению суда, не давая для того в законе никаких указаний. Прием последних наиболее логичен, потому что действительно общеопасность деятельности условливается обстановкою каждого данного случая; но он вводит чрезмерный произвол суда, ставя его на место твердого правила, указать которое закон обязан, но не в силах этого сделать. Там же, где эти признаки указывает сам закон, общая рубрика общеопасных деяний оказывается совершенно излишнею, потому что создание ее не прибавляет ничего для систематического толкования постановлений, ею обнимаемых; напротив, законодательства ее вводятся, тщательно предостерегают практику, чтобы она при толковании отдельных статей этой главы руководилась их точным смыслом, не пополняя его общим понятием общеопасности. Вместе с тем, создание этой рубрики стоит в противоречии с руководящими началами уголовного законодательства, ибо: 1) ныне есть преступления запрещаются и наказываются не как нарушения того или иного отдельного интереса, а потому именно, что законодатель признает их опасными для всего общества; поэтому к рубрике общеопасных следовало бы, строго говоря, отнести все наказуемые деяния; и 2) если бы даже можно было условиться о более конкретном понимании признака общеопасности, то создание на основами его особой рубрики преступных деяний стояло бы в противоречии с современным приемом распределения преступлений по предмету посягательства, и в этой группе пришлось бы соединить нарушения благ самых разнообразных, что действительно и замечается в кодексах, вводящих у себя эту рубрику. Она есть шаг назад в законодательной систематике, напоминая собою безсодержательные рубрики лживых поступков и насилия, от которых современные кодексы уже отказались.

В виду всего изложенного, несомненного предпочтения заслуживает русско-французская система, принимаемая уголовным уложением 1903 года. Она не знает особой рубрики общеопасных преступлений, но все деяния, относимые сюда системой германско-голландской, размещает по соответствующим отделам кодекса сообразно предмету посягательства. Затруднения, указанные против такого преступления германскою доктриною, на самом деле оказываются призрачными.

Нужно прежде всего помнить, что при этой системе общеопасное повреждение имущества наказуемо как посягательство имущественное. Признаки опасности деяния определяет сам законодатель, указывая предмета деяния и средства, избираемые деятелем. Состав общеопасного повреждения имеется налицо, если деяние направлялось на указанный законом предмет при помощи предусмотренных им средств. Произошла ли от этого действительно опасность для тех или иных благ,- безразлично; суд отвечает лишь на вопрос, выполнен ли определенный состав преступления. Утвердительное решение этого вопроса может осложняться придатками объективным или субъективным; к нарушению предусмотренного законом блага присоединяется нарушение другого блага или желание нарушить его (напр. к поджогу необитаемого сарая - распространение или опасность распространения огня на стоящий в близком соседстве обитаемый дом; к потоплению рудника - знание, что в нем находились люди, и желание лишить их жизни). В виде общего правила, ответственность за такое присоединяющееся нарушение установляется по правилам о совокупности преступных деяний. Но очень часто полный состав такого присоединяющегося нарушения на практике не может быть с точностью установления (напр. нельзя доказать умысла на поджог соседнего обитаемого здания, или на лишение жизни людей), а между тем законодатель, в виду избираемого виновным опасного средства деятельности, находит несправедливым освободит его вполне от ответственности за такое нарушение: тогда он присоединяет его к нарушению главному, как его отягчающее обстоятельство. Этим путем образуется постановление о так называемом посредствующем общеопасном повреждении (стр. 321), в силу которого на виновного в повреждении общеопасными способами одного предмета возлагается ответственность за повреждение или опасность повреждения другого более важного, на который перенеслось или могло перенестись разрушительное действие стихийной силы, им избранной (напр. 2 ч. 1609 ул.), хотя здесь ответственность несколько слабее той, которая установлена за непосредственное умышленное повреждение такого более важного предмета. Это, конечно, остаток законодательных презумпций умысла, но практическая выгода такого приема состоит в том, что при нем нет нужды особо доказывать умысел на учинение присоединившегося нарушения; если же умысел этот установлен, то восстановляется сила общего правила и применяется положение о совокупности преступных деяний.

По отношению к предмету посягательства, при общеопасных повреждениях остается в силе общее правило, по которому наказуемо лишь повреждение чужого имущества. Если, однако, собственное имущество было посредствующим объектом для сообщения разрушительного действия избранной виновным силы чужому имуществу или чужим личным благам, то, в виду особого свойства такой силы, он подлежит ответственности, но, как справедливо замечает сенат (1880 n 10, Синядьева), "не за истребление собственного имущества, а за то нарушение права других лиц или общественной безопасности, которое повлекло за собою подобное действие. Такое положение специально указывается в нашем законодательстве относительно поджога собственных строений обитаемого или находившегося по близости с чужими строениями, или когда пожар сообщился последним (1612 ч. 2, ул.), независимо как от того, были ли строения застрахованы или не застрахованы (1872 n 658, Михайлова), так и того, сам ли собственник поджог имущество, или действовал через третьих лиц (1880, n 10, Синядьева). Но правило это само собою подразумевается и при иных подобных случаях общеопасного повреждения чужого имущества посредством повреждения собственного, напр. если подожжен свой участок леса и этим путем истреблен огнем соседний чужой участок (1618 ул.), или подожжен свой товар в лавке, находившейся в чужом дом,под условием, чтобы повреждение чужого совершилось или умысел на повреждение его этим именно путем быль установлен. Только при неустановленности умысла повредить чужое имущество путем повреждения своего или при отсутствии самого повреждения чужого имущества нет места уголовной за него ответственности без специального правила закона о посредствующем повреждении (напр. А. поджог свой склад дров, находившийся по близости чужого, но на последний огонь не распространился и умысла истребить его со стороны А. не установлено; при этой обстановке А. неможет подлежать ответственности по ст. 1614).

Но хотя общеопасность не может быть признаком классификации преступных деяний, она представляется весьма важным признаком самого состава их, условливающим применение к ним возвышенных наказаний.

Общеопасность означаешь такое свойство деяния, в силу которого последнее, помимо непосредственного вреда, им причиняемого, заключает в себе опасность или фактическую возможность причинения дальнейшего, посредственного вреда для иных благ, и притом или того же лица, против которого деяние непосредственно направлялось, или даже иных лиц. И чем шире объем благ, подвергающихся опасности, чем важнее самые эти блага, тем тяжелее представляются преступное деяние и вина лица, к нему обращающегося. Имея своим непосредственным предметом конкретную вещь, деяние через посредство ее может представить опасность или для многих иных, столь же или более важных благ имущественных, или даже и для благ личных - здоровья и самой жизни человеческой. В последних случаях к посягательству на имущество, в нем заключающемуся, присоединяется момент посягательства на личность, значительно его отягчающий и сообщающий деянию двойственную природу. Отсюда открывается, насколько важно в каждом отдельном случае установить наличность или отсутствие такой общеопасности. Она условливается: а. средством, избранным для преступной деятельности; б. предметом, к которому это средство прилагается; в. отношением этого предмета к другим, которым через посредство его может угрожать опасностью выбранное средство, напр. близостью поджигаемого имущества к обитаемому зданию, нахождением в нем людей; г. обстановкою самой деятельности в разнообразных отношениях месте, времени, состояния погоды и т. под. в важнейших видах общеопасного повреждения наказуемы как умышленная, так и неосторожная деятельность (_ 100); кроме того, для некоторый, случаев его создается указанное выше правило о посредствующем повреждении, призванное в известной мере составлять praesumptio legis умысла. Совершившимся общеопасное повреждение должно, по общему правилу, признаваться с момента уменьшения имущественного назначения повреждаемого имущества, а начало покушения - с момента приложения к повреждаемому предмету общеопасных сил. Но в этом отношении как наше законодательство, так и иностранные, знают изъятия, с которыми мы встретимся ниже. Согласно примечанию к ст. 1625 улож., где виды огнеопасного повреждения, которые предусмотрены в разделе XII уложения, подлежать частному преслндованию, когда, говорит закон, "от того никто не подвергался опасности, т.е. когда деяние не представляло личной опасности". Сенат ограничивает это правило статьями 1616-1624 ул., и ни в каком случае не допускает применения его к повреждению огнем (1875/72, Васильева и др.); это ограничение несогласно с точным смыслом закона, который несомненно обнимает и простое повреждение чужого имущества огнем, предусмотренное ст. 1615 (ин. мн. 1875/498, Филатова). Виды общеопасного повреждения, известные нашему законодательству, суть: 1) общеопасное повреждение животных и растений; 2) зажигательство или поджог; 3) повреждение имущества взрывом: 4) потопление и приравниваемое к нему засыпание рудников; 5) повреждение железной дороги или подвижного состава. в деяниях первой группы опасность, вследствие употребленного виновным средства повреждения, распространяется только на другие имущества, против которых деятельность его непосредственно не направлялась. Во всех остальных группах опасности подвергаются не только имущественным, но, и главным образом, блага личные - здоровье и самая жизнь.

_ 99. К общеопасному повреждению животных наше право относит:

1. истребление рыбы в чужих или общественных прудах и реках посредством отравления воды ядовитыми или сильнодействующими веществами (1624 ч. 1 улож.). Деяние должно представлять опасность порчи значительного количества рыбы, почему закон и требует бросание указываемых им веществ в обширные водовместилища; отравление рыбы в комнатном аквариуме, в садке, сюда не подойдет. Оно должно быть умышленным, причем остается повреждением и при корыстном намерении*(163); наказание - простая тюрьма:

2. отравление чужого скота или чужих домашних животных (1623, 1624 ч. 2 ул.). Деяние это, наказуемое лишь при умышленности, предметом своим должно иметь значительное, неопределенное число домашних животных; если же оно направлялось на отдельные особи, то может быть применена лишь ст. 153 уст. о нак. Закон различает два вида отравления скота: посредством отравления кормовых припасов (или водопоев) и иными способами. Первый случай он приравнивает к сообщению чужому скоту заразы, различая наказуемость по тому, распространилась ли на скот смертность или не распространилась. Во втором случай он ограждает не только чужой скот (крупный и мелкий),. но и иных домашних животных, напр. птицу. Наказание в первом случае - тюрьма с поражением прав или арест, во втором - простая тюрьма, арест или денежная пеня;

3. сообщение заразы чужому или своему скоту (862, 1623 улож.) есть наиболее типичный случай общеопасного повреждения скота. Им обнимается сообщение всякой заразительной болезни, как смертельной (чума), так и несмертельной, но уменьшающей имущественную годность скота (лень и т. д.)*(164). Закон предусматривает лишь умышленное сообщение заразы, наказуемость которой различается смотря но тому, распространилась ли зараза или нет. Но, кроме того, существует ряд правил для предупреждения заразы скота, несоблюдение которых обложено наказаниями (112 уст. о нак.), что установляет возможность ответственности и за неосторожную вину.

Весьма опасно сообщение заразы не только животным, но и растениям; таковы напр. случаи сообщения дорифоры картофелю и филлоксеры виноградной лоз, вызвавшие во французском законодательстве специальные карательные постановления 1878 и 1879 г. Наше законодательство не предусматривает повреждения чужих растений путем заразы; но состоявшиеся в последнее время специальные законы 26 мая 1881, 28 мая 1883 и 12 мая 1893 г. (112, 1121 уст. о нак.) установляют и у нас ответственность за несоблюдение установленных мер предосторожности против распространения разного рода насекомых и животных, вредных для сельскохозяйственных растений, а также для плодовых и древесных насаждений.

Угол. уложение 1903 г. относит по этому признаку к тяжкому повреждению, караемому тюрьмою:

1) умышленное повреждение чужого скота, в смысле имущества собирательного, посредством отравления водопоя или кормовых припасов, или посредством сообщения заразы (8 ст. 550);

2) умышленное повреждение рыбы в чужих водах посредством отравления воды (9 ст. 550);

и 3) умышленное повреждение виноградной лозы в чужом винограднике посредством заражения филлоксерой (10 ст. 550).

_ 100. Зажигательство (incendium, Brandstiftung, arson)*(165) есть одно из старейших преступленй, упоминаемых памятниками весьма раннего времени, у нас уже русскою правдою, которая за поджог чужого двора и гумна назначала, поток и разграбление. Право римское по аквилианову закону видело в повреждений чужого имущества огнем простое damnum injuria, за которое полагались денежные пени в пользу потерпевшего; с течением времени поджоги получили публичное значение, и сулланское законодательство наказывает важнейшие случаи его как квалифицированное убийство, а еще позднъе, по leg. Pompeja et Julia de vi, поджог входить в публичное насилие (crimen vis) и рассматривается как квалифицированный вид его. Cтарое французское право усвоило себе взгляд римского права на поджог, как на вид публичного насилия; но кодекс 1810 г. вычеркнул признак насилия из большей части преступлений этой группы, отнес поджог к преступлениям имущественным, определив его как "подложение огня", безотносительно к дальнейшим последствиям. Однако, понята поджога ограничивается недвижимыми и такими движимыми имуществами, горюше которых предполагает обширный объем пламени и которые точно перечисляются самим законом; повреждении огнем прочих имуществ, напр. документов, признается не поджогом, а обыкновенным повреждением имущества (art. 439: qui aura... brule ou detruit d'une maniere quelconque). Поджог должен быть умышленный; неосторожность наказуема лишь при условии нарушения особых правил предосторожности от огня. Французское законодательство выходит из взгляда на поджог, как на деяние, опасное для личных благ, и облагает его весьма тяжкими наказаниями. По первоначальной редакции кодекса 1810, смертная казнь полагалась за всякий поджог зданий, кораблей, судов, леса, складов лесных материалов, жатвы, а также иных предметов, от которых, по положению и свойству их, огонь мог сообщиться указанным имуществам; законами 1882 и 1863 годов установлены различия в наказуемости поджога по роду подожженных имуществ, причем смертная казнь сохранена лишь за поджог имуществ (чужих или своих), представлявши опасность для жизни другого лица, прочие же случаи поджога (только чужого) имущества обложены каторгою или исправительным домом (tr. forces, reclusion). в законодательствах германской семьи, поджог, рассматриваемый как деяние общеопасное для имущества или личных благ, не ограничиваясь "подложением огня", необходимо предполагает горюие имущества, воспламенение его (in Brand setzen), хотя бы самого повреждения имущества не последовало. Германское уложение различает поджог строительных сооружений, опасный для жизни другого лица, и поджог прочих сооружений и складов, наказывая его как при умышленности, так и при неосторожности. Повреждение имущества посредством взрывчатых веществ. как по французской, так и по германской системе, сравнивается с поджогом. Названные законодательства в самом тексте своих постановлений с точностью определяют, повреждение каких именно предметов посредством огня должно быть почитаемо общеопасным поджогом. На совершенно иной путь стал нидерландский кодекс, который предоставляет решение вопроса об опасности данного пожара в каждом отдельном случае самому суду. Он наказывает умышленное причинение пожара, взрыва или наводнения: тюрьмою (от 1 дня) до 12 лет, если деяние представляло общую опасность для чужого имущества; тюрьмою (от 1 дня) до 15 лет, если деяние грозило опасностью человеческой жизни; тюрьмою (от 1 дня) до 20 лет, если деяние не только грозило опасностью человеческой жизни, но и на самом деле причинило смерть. Та же формула принята и для неосторожности.

Такова в существенных чертах обрисовка поджога по законодательствам иностранным. Сила, крайне важная и благотворная при разумном ее применении, необходимая для каждого хозяйства и находящаяся в распоряжении каждого лица, огонь становится разрушительною стихиею, грозною и для имущественных, и даже для личных благ человечества, коль скоро утрачивается возможность управления им. А между тем, благодаря его общедоступности, к помощи его могут прибегать даже лица, слабые физически и умственно; уголовная статистика показывает, что поджог весьма часто становится орудием мести в руках несовершеннолетних и женщин. У нас до настоящего времени он имеет несравненно большее значение, встречается гораздо чаще, чем на западе Европы, представляя и большую опасность в виду деревянных построек и соломенных крыш России. За период времени с 1827 по 1846 г., по сведениям Анучина, на 16.003 чел. всех сосланных в Сибирь по суду, за зажигательство было сослано 1278 чел., т.е. около 8%, причем число сосланных женщин почти равнялось числу сосланных мужчин, а в общем числе сосланных этой категории было несовершеннолетних более одной трети. По своду статистич. сведений по делам уголовным, за 10-летний период 1876-1885 г. общими судебными местами у нас осуждено за поджог обитаемых зданий 1486 чел., за другие случаи истребления имущества 3584, всего 5070, т.е. около 2%; причем малолетних до 14 лет было около 5%, именно девочек 8% и мальчиков 4% среди осужденных каждого пола.

Действующее наше законодательство понимает под зажигательством умышленное повреждение чужого имущества посредством огня, могущего разгореться и превратиться в пожар; в некоторых особо указанных случаях, к чужому имуществу приравнивается собственное*(166). Это понятие поджога не совпадает с западно-европейским, но в отношении теоретическом представляется более правильным, ближе совпадая с общим понятием имущественного повреждения.

Для подкрепления предложенного толкования нашего законодательства нужно прежде всего выеснить значение терминов, им употребляемых. Эти термины суть " зажигательство ", " поджог", я истребление огнем имущества". Из них послдний имеет характер родовой: так озаглавлена вся вторая глава раздала XII уложения. Термин "зажигательство" употреблен для означения первого отделения этой главы, а второе и последнее отделение ее называется "истребление и повреждение чужого имущества взрывом пороха, газа или иного удобовоспламеняющегося вещества, или же потоплением или иным образом". Уже из сопоставления этих названий и общего заголовка их вытекает, что первое отделение посвящено деяниям, составляющим такое же повреждение чужого имущества, как предусматриваемое вторым отделением, но лишь учиненное иными способами, а именно огнем. Далее: термин "зажигательство" употребляется как общее выражение, обнимающее два понятия, о которых трактует первое отделение и для означения которых им выбираются термины "поджог" (n06-1613 ул.) и "умышленное истребление огнем" (1614, 1615 улож.). Поджог необходимо предполагает возможность пожара; самое это слово "пожар" несколько раз употребляется законом для обозначения естественного последствия поджога (3 и 4 ч. 1607, 1610, 2ч. 1612,. 2 ч. 1613). Но наличность пожара не делает еще поджога совершившимся: если он потушен в самом начале, то закон признает лишь покушение на поджог (1610 улож.). Значит, полный состав поджога необходимо предполагает оконченное повреждение огнем чужого имущества. Но и в случаях, которые закон называет "умышленное истребление огнем" (1614, 1615 ул.), также не исключается, а даже предполагается возможность пожара, широкого распространения пламени; здесь говорится о поджоге сложенных в скирды сена, хлеба. и т. под. складов. Значит, возможность пожара - общая черта и "поджога", и "истребления огнем" в смысле уложения; то и другое составляют лишь виды "зажигательства". Отсюда вытекает уже, что зажигательное истребление огнем чужого имущества нужно отличать от незажигательного, которое ни в каком случае не переходит в пожар и при котором действие огня ограничивается тесными пределами, препятствующими ему сделаться общеопасною разрушительною силою. Таковы напр. бросание в горящий камин чужой движимости, сожжение на свече или на зажженной спичке чужой ассигнации, чужого документа и т. под. Случаи эти составляют не зажигательство, а простое повреждение имущества, предусмотренное ст. 152 уст. о нак.*(167). Но между поджогом и "истреблением посредством огня" существует и различие, обусловливаемое предметом, на который направляется деятельность виновного; поджог обнимает переходящее в пожар повреждение огнем строительных сооружений или чужого леса; истребление огнем - всякое иное имущество, горше которого может стать пожаром.

Таким образом, зажигательство может быть определено, как повреждение имущества умышленно причиненным для того пожаром; поджог есть зажигательство строительных сооружений и чужого леса, истребление огнем - зажигательство всякого иного имущества.

Всякое зажигательство есть общеопасное повреждение имущества; этот признак существенно необходим для его состава*(168). Вышеуказанное (_ 98) различие в законодательных построениях общеопасности повреждения замечается главным образом в конструкции поджога; между тем как одни законодательства стремятся исчерпать все условия общеопасности, а другие (голландский кодекс) предоставляют не только установление, но и определение их суду, довольствуясь общим требованием общеопасности деяния или для благ имущественных, или даже для благ личных, средняя система, которой придерживается наше действующее законодательство и уг, ул., 1903 г., намечают в самом законе только главнейшие признаки общеопасности зажигательства.

Зажигательство как общеопасное преступление характеризуется обстоятельством пожара, им производимого. Это - понятие общее, а не техническое, и потому, казалось бы, что закону достаточно назвать его в определении зажигательства, не задаваясь уже никакими пояснениями его подобно тому напр., как закон поступает относительно чести, вводя ее в состав оскорбления. В действительности этого оказывается недостаточно. Пожар в общежитейском смысле означает воспламенение более или менее значительной массы однородных или разнородных предметов; в этом понятии вполне ясен признак огня и значительного развития его, но само по себе оно не говорить, как велика должна быть степень этого развита; причем, наличность пожара и степень его распространенности не служит еще указанием степени его важности для общежития; пожар ни к чему негодной тундры, захватывающий обширное расстояние, с общественной точки зрения гораздо менее важен, чем пожар ничтожной, но обитаемой лачужки. Ясно, таким образом, что для указания степени общеопасности зажигательства, кроме обстоятельства пожара, должен быть указан в законе еще по меньшей мере один, второй признак.

Этот признак есть предмет зажигательства, непосредственный или посредственный. Он более всякого другого определяет степень общеопасности зажигательства, и потому как в нашем действующем уложении так и в других кодексах, кроме только голландского, ему сообщается решающее значение при построены как видов зажигательства, так и общего состава его. И между тем как перечневая система всюду оставляется, как допускающая пробелы, мы видим в законах о зажигательств до настоящего времени не только не ослабление, а решительное торжество ее*(169). Зажигательством признается повреждение огнем лишь специально поименованных в законе предметов. Таким образом, центральную часть состава зажигательства как общеопасного преступления составляет предмет его, и различием в непосредственном или посредствующем предмет его определяется различие зажигательства, опасного только для благ имущественных, от зажигательства, опасного как для имущественных, так главным образом и для личных благ.

Наше уложение признает, что предметом поджога могут, быть лишь здания, корабли и леса, предметом зажигательного истребления всякое иное имущество, горше которого составляет пожар. Здание, в смысле уложения, обнимает всякое воздвигнутое на земле и с нею связанное строительное сооружение, приспособленное для жительства людей или для хранения животных, товаров или иных имуществ; безразлично, выполнены ли при сооружена его правила строительного устава или нет; здание может быть или надземное или подземное, напр. землянка, что видно из приравнения нашим законом к зданиям и рудников (160.8 ул.); во всяком случав, однако, для понятия здесь необходима связь его с землею; не почитаются зданием или строением в смысле нашего законодательства переносные лари для товаров, шалаши, палатки и перевозочные средства, как признано и сенатом (1878, Л; 58, Бабаева), так что повреждение их огнем может быть наказано лишь по ст. 152 уст. о нак., или как зажигательное истребление, по ст. 1615 улож. Мало того: в силу специального постановления нашего законодательства (1614 ул.), мелкие хозяйственные постройки, как овины, гумна, также не признаются сами по себе зданиями или строениями в смысле постановления о поджоге (1884, n 32, Колосова), и повреждение их огнем практика подводит не под 1609, а лишь под 1615 улож. Равным образом, из понятия зданий и строений должны быть исключены мосты, паромы и иные предметы для переправы или передвижения по водам, кроме, однако, кораблей и судов, которые при известных условиях (2 ч. 1607, 1609) приравниваются к зданиям и строениям. При этом, под судами должны быть понимаемы значительные морские или речные перевозочные сооружения, горение которых отвечает понятию пожара; повреждение огнем одиноко стоящего ялика будет не поджогом, а простым повреждением чужого имущества (152 уст. о нак.), или, в крайнем случае, повреждением зажигательным (1615 улож.). Наконец, предметом поджога может быть чужой лес, т.е. собрание значительной массы дикорастущих дерев; поджог небольших количеств древесных насаждений, не составляющих леса, подходит не под 1613, а под 1615 (Гр. улож., составляя лишь зажигательное истребление огнем чужого имущества (1881 Л; 16, Павлова). Таков предмет поджога в тесном смысле. Что касается зажигательного истребления, то предметом своим оно может иметь всякое имущество, горше которого составляет пожар; из общей массы таких имуществ закон выделяет в квалифицированную форму этого вида имущества, наиболее важные в хозяйственном отношении, хлеб на корню или же убранный и сложенный, фруктовые сады, хмельники, сенокосы, склады сена или дров и торфовые земли (1614).

Другое условие предмета зажигательства состоит в том, что поджигаемое имущество должно быть чужим для виновного, с тем, однако, что если поджог своего составляет лишь средство зажигательства чужого (напр. купец поджигает товар в своей лавке, нанимаемой им в чужой дом), то он на общем основании отвечает за причиненное им умышленно повреждение чужой собственности (_ 98). Но из этого правила, как уже выше замечено, имеются два специальные изъятия: одно относится к поджогу всякого имущества застрахованного, с целью получить страховую сумму; другое - к поджогу собственных обитаемых строений (или судов) и прочих имуществ, сообщивших или могших сообщить пожар чужим строениям; в этом случае (1612 улож.) получается особый вид общеопасного зажигательства.

Зажигательство должно быть умышленным, что необходимо предполагает знание виновным, к какому средству он прибегает и на какой именно предмет направляется его деятельность, в связи с желанием его или допущением повреждения такого предмета посредством огня. Цель деятельности, в виде общего правила, безразлична для состава деяния, в немногих случаях составляя лишь особо отмечаемое законом обстоятельство, влияющее на размер наказуемости; но иногда (напр. 1615 ул.) она вносится в самый состав деяния, и в таком случае, при отсутствии требуемой законом цели, может быть применено лишь правило о простом повреждении чужого имущества (152 уст.). Понятие неосторожного зажигательства нашим законам неизвестно; его заменяет понятие нарушения правил устава пожарного, когда от сего произошел пожар (98 уст. о нак.).

Внешнее действие зажигательства должно состоять в зажжении предмета, в причинении пожара. Огонь - безусловно необходимое средство зажигательства; но при этом безразлично, сам ли виновный воспламенил его, или побудил к тому (подговором, насилием, обманом) третье лицо, или же воспользовался силами природы, направив их на данный предмета для зажжения его (напр. электричеством от громовой тучи, солнечными лучами и т. под.); безразлично также, какие именно вещества он употребил для зажжения серную спичку, трут, электрически провод, порох и т. под. Необходимо лишь, чтобы от направленного виновным огня произошло сожжение предмета. Такое сожжение обыкновенно предполагает воспламенение предмета; но есть предметы не воспламеняющиеся, а подвергающиеся от действия жара лишь тлению (шелк, шерсть).

Совершившимся зажигательство становится с момента, когда под понятием пожара предмет утратил свою имущественную годность вполне или в таких существенных частях, что он без ремонта не может продолжать выполнять свое имущественное назначение. Это общее положение выдерживается нашим законодательством и для всех видов зажигательства*(170), и уложение не считает поджога совершившимся даже тогда, когда пожар начался (1610 ст.), т.е. когда поджигаемое имущество уже успело загореться: оно должно быть истреблено или повреждено, в обычном значении этих понятий. Но в виду особенности той силы, к которой прибегает виновный, наше законодательство для некоторых случаев поджога с особым вниманием останавливается на подготовительной деятельности и дает специальные правила относительно ее наказуемости (1610, 1611 ул.). Это имеет место лишь для поджога зданий и строительных сооружений, с ними сравниваемых, так что не только для зажигательного повреждения (1614, 1615 ул.), но и для поджога леса (1613 ул.), остаются в сил общие правила уложения о покушении и приготовлении (8, 9, 112-115 улож.). По существу же своему, указанные особые правила сводятся к следующим:

1) в названных случаях, уложение наказывает не только покушение, но и приготовление, понимая под приготовлением "приискание, приобретение или приспособление нужных для поджога материалов", и относя к покушению: а) подложение под поджигаемое имущество окончательно приготовленных уже для того горючих или иных предметов; здесь предполагается зажжение горючих материалов или приведение их в такое состояние, при котором они должны воспламениться естественным путем, без участия дальнейшей деятельности виновного; подложение же незажженных материалов, составляя лишь приспособление их, относится к приготовлению; и б) начало пожара поджигаемого имущества, т.е. действительное воспламенение или горение его, но в степени слабой, так что имущество еще не повредилось и начавшийся пожар оказалось возможным погасить. В первом случае, который можно назвать неумышленным покушением на поджог, закон говорит о предупреждении пожара (ч. 3 ст. 1610 ул.); во втором случае идет речь не о предупреждении, а о потушении его в самом начале: это - покушение оконченное (ч. 1, 2, 3 ст. 1610 ул.);

2) приготовление на все виды поджога зданий наказывается точно определенным в самом законе наказанием, именно высшим исправительным (1611 ул.);

3) по вопросу о наказуемости покушения на поджог зданий, закон придает значение как тому, до какой именно ступени осуществления достигла деятельность виновного, так и субъективным факторам раскаянию виновного в момент учинения деяния и стараниям его, лично или через ь призванных им людей, прекратить начавшийся пожар. Если этих субъективных факторов не было, то закон наказывает его за покушение как за поджог совершившийся, не различая уже покушения оконченного и неоконченного (3 ч. 1610). Если же эти субъективные факторы оказались налицо, то уложение, с чрезмерною подробностью останавливаясь на всевозможных оттенках и сочетаниях этих факторов, говорит только о наказуемости покушения оконченного, т.е. того случая, когда пожар начался, но был потушен в самом начале вызванными раскаянием виновного стараниями его самого или приглашенных им людей (ч. 1 и 2 ст. 1610); причем наказания положены здесь значительно более слабые, чем за поджог совершившийся, именно средние исправительный с поражением прав или без такого поражения. О более же мягком виде, именно покушении неоконченном, когда напр. виновный, подложив зажженные горючие материалы, по добровольному побуждению залил их водою и предупредил пожар прежде, чем он успел начаться, закон молчит; из такого молчания следует заключить, что к этому случаю, равно как и к добровольно оставленному приготовлению на поджог, следует принимать общее правило 113 ст. о безнаказанности такой добровольно оставленной деятельности *(171).

_ 101. Виды зажигательства. Наказуемость поджога по старому праву была весьма строга. Смертная казнь составляла нормальную кару всех сколько-нибудь важных случаев, причем, по началу она весьма нередко применялась в форм сожжения. Современные законодательства смягчили эту суровость и при определении наказуемости различаюсь поджог на опасный для личности и опасный для имущественных благ; первый рассматривается как преступление весьма тяжкое, стоящее близко к убийству; второй вызывает более слабые кары.

Наше законодательство при определении наказуемости зажигательства руководится тою же общею идеею. Согласно разнообразным оттенкам опасности, которая может заключаться в деятельности виновного как для личных, так и для имущественных благ третьих лиц, оно в зажигательстве отличает поджог от зажигательного истребления имущества и, в свою очередь, каждое из этих понятий различает на несколько видов.

Основные виды поджога суть: 1) поджог зданий или судов обитаемых или таких, где в то время заведомо для виновного находились люди (1606, 3 ч. 1609 ул.); 2) поджог зданий нежилых (1 ч. 1609); и 3) поджог леса (1618 ул.). Между поджогом зданий обитаемых и нежилых стоять 4) общеопасный поджог собственного имущества (1612 улож.) и 5) посредствующий поджог зданий нежилых, находившихся в близком соседстве с обитаемыми или такими, где в то время были люди (2 ч. 1609 ул.). Первый и последний, а частью и предпоследний виды составляют поджог, опасный для личности, остальные - поджог, опасный для имущества многих лиц. Зажигательное же повреждение имущества, как замечено выше, длится на тяжкое (1614 ул.) и простое (1615 ул.).

Но это - схема нашего законодательства в самой упрощенной форм. Она значительно .усложняется множеством параллелей и квалификаций, делаемых им в пределах каждого вида.

А. Обитаемые здания пользуются наиболее энергическою охраною закона, в виду того, что поджог их сопровождается значительною личною опасностью. Под ними разумеются здания, приспособленные для жилья, т.е. для постоянного в них пребывания людей днем и ночью, и действительно занятые людьми. Одно приспособление для жилья недостаточно; здание, приспособленное для жительства, но еще не занятое людьми, в отличие от обитаемого, судебною практикою называется жилым (1874 n 44, фон Фалькерзам), хотя, впрочем, этого различия между жилыми и обитаемыми зданиями уголовному закону неизвестно. Нужно, притом, чтоб здание было обитаемо не только виновным и его сообщниками, но третьими лицами, которым поджог мог грозить опасностью (1876 n. 87, Овсянникова). Но затем безразлично, находились ли в таком зданий жильцы в самый момент поджога, или нет: проживая в нем, они, узнав о пожар, могли вернуться в свои квартиры для спасения имущества, и подвергнуться опасности. Объективной стороне понятия должна соответствовать субъективная - знание виновным того, что данное здание есть обитаемое.

Выдвигая на первый план обитаемые здания в видах охраны личности, закон с полным основанием уподобляет им здания нежилые в то время, когда в них заведомо для виновного находились люди (3 ч. 1609 ул.). Это понятие не требует объяснения рассматриваемой первой категории. Наше законодательство уподобляет:

1) "корабль или иное судно, на коем в то время находились люди, или же по близости коего были другие суда" (ч. 2 ст. 1607 ул.); эта редакция не совсем точна и совпадает с редакциею ст. 1609, уподобляющей нежилым строениям при отсутствии в них людей "судно, когда на нем также не было людей и других в близости оного судов". Очевидно, что для применения ст. 1607 необходимо, чтобы находившееся поблизости судна были обитаемы; при необитаемости же их применяется ст. 1609;

2) церковь, т.е. здание, предназначенное и действительно служащее для христианского богослужения, которое необходимо предполагает алтарь; на признак обитаемости здесь внимания не обращается;

3) дворец, принадлежащий Государю Императору или одному из членов императорской фамилии; здесь, равным образом, не требуется обитаемости;

4) рудники, в которых производится разработка ископаемых богатств (1608 улож.); поджог их наказуем весьма строго, до бессрочной каторги, смотря по опасности для работавших людей и знанию ее виновным;

5) склады некоторых предметов, т.е. собрание значительной массы их, сложенных в одно место в строении или на открытом воздухе. Закон различает шесть категорий складов: а) хранилище пороха (п. 3 ч. 1 ст. 1607), или, придерживаясь терминологии закона 13 мая 1874, пороховой склад, т.е. место, где хранится порох в количестве свыше 30 фунтов; б) магазины жизненных припасов, т.е. казенные или общественные склады, особо устроенные для хранения предметов продовольствия (п. 5 ч. 2 ст. 1607); от них должны быть отличаемы склады торговые и сельско-хозяйственные (к. р. 1876 n 53, Бабаева, а также по делу Овсянникова); в) казенные магазины военных или морских снарядов (п. 5 ч. 2 ст. 1607); г) лавки, кладовые или магазины с товарами или припасами какого-либо рода (2 ч. 1609), т.е. здания, предназначенные и действительно служащие для хранения значительная количества собранных из разных мест товаров; д) сельско-хозяйственные склады жатвы, на открытом воздухе или в приспособленных для того гумнах, овинах и иных подобных необитаемых строениях (1614 ул.), и е) склады дров (1614 улож.). Поджог складов трех первых категорий приравнивается к поджогу обитаемых зданий, поджог зданий четвертой категории опасному для обитаемых зданий поджогу нежилых строений; сожжение складов двух последних категорий выделяется из поджога, и повреждение их огнем наказывается как тяжкое или менее тяжкое зажигательное истребление.

Поджог обитаемых зданий наказывается каторгою на срок, более или менее значительный, смотря по обстоятельствам дела. В ряду этих обстоятельств отметим: время учинения - ночь; рецидив поджога и учинение его шайкою; объем и степень опасности поджога, смотря по свойству здания; так, поджог, институтов, учебных, ученых или общественных заведений, кунсткамер, библиотек, музеев, тюрьмы; присутственного места или архива его, здания публичных собраний (напр. театра), когда в нем было или долженствовало быть собрание, больницы, когда в ней были больные, селения или города в разных местах, рудника, когда в нем находились люди, церкви, дворца императорской фамилии, хранилища пороха, казенного или общественного склада жизненных припасов или военных или морских снарядов, наказывается каторгою до 12, 15, 20 лет и даже без срока (1608 ч. 2). Мало того: есть случаи поджога, и по нашему праву наказуемого смертною казнью, именно поджог карантинных зданий и оцепленных стражею домов, учиненный во время чумной эпидемш (3 ст. 831 у.).).

Б. Вторую группу предметов поджога составляют здания нежилые, когда в них не было людей. Нежилым признается здание, не приспособленное для жилья, идя хотя и приспособленное, но не занятое жильцами*(172). Из зданий, могущих быть предметом этого вида поджога, исключаются мелкие сельско-хозяйственные постройки, служащие для хранения жатвы (1614, 1615 ул.) *(173). Закон требует, чтобы об отсутствии людей в таком нежилом зданий во время поджога было известно виновному; но это значить лишь, что он не должен был знать, что в строении находились во время поджога люди, или хотя и предполагал это, но людей в действительности не было; эти случаи особо законом не предусматриваются, они стоят посередине между поджогом обитаемого и необитаемого здания и их, по общему правилу толкования, должно подводить под более мягкое из обоих этих понятий. Умышленный поджог нежилого здания наказуем исправ. арест, отд. от 5. до 6 л. (1 ч. 1609). С ним сравнивается умышленный поджог судна, на котором не было людей и вблизи которого но находилось обитаемых судов.

В. Третью группу поджога, занимающую промежуточное место между поджогов зданий обитаемых и необитаемых, составляешь поджог необитаемого строения, от которого пожар перешел или мог перейти на строения обитаемые. Правило о нем имеет, следовательно, в виду строения необитаемые только как непосредственный предмет поджога, в действительности же оно охраняешь здания обитаемые и такие, где в то время находились люди, т.е. человеческую жизнь, если, однако, не установлен прямой умысел виновного поджечь этим путем именно обитаемое здание, когда он отвечает но более строгому закону о поджоге первого вида. Опасность пожара, долженствующая угрожать обитаемым зданиям, определяется нашим законом исключительно по пространственному признаку близости поджигаемого к зданию обитаемому или такому, где находились люди; эта "близость", "близкое соседство" - вопрос факта, решаемый судом по существу (след. присяжными заседателями, 1873 n 632, Фельдшера); она не равнозначуща с опасностью пожара для таких зданий; с одной стороны, несмотря на близость, опасности пожара может не быть (если напр. Ветер дул в противоположном направлена); с другой - опасность может существовать и помимо близости, вытекая, напр., из свойства строительных материалов, или содержавшихся в зданиях предметов (напр. керосина), селитры, незначительности числа людей для тушения пламени и т. под. Вот почему правильнее более общая редакция, выбираемая иностранными законодательствами. Крайне тесная редакция нашего закона ведет к тому, что, по разъяснению сената (1877 .n22, Кочергина), возможность опасности для других строений и близость к Строениям понятия не однозначные, и потому 2 ч. 1609 ул. не может быть применена даже при категорическом признании присяжными такой опасности, если вместе с тем не призвана близость. Уголовное уложение 1903 г. исправляет эту неточность.

К зданиям нежилым, находившимся вблизи обитаемых или таких, где в то время заведомо для виновного находились люди, наше законодательство приравнивает лавки, кладовые или магазины с товарами или припасами. Понятие это, как мы видели, означает частные склады значительного количества предметов промышленности или торговли, собранных из разных мест, отличаясь, с одной стороны, от казенных и общественных складов предметов продовольствия и воинских снарядов, а с другой - от временных складов произведений сельского хозяйства. Наказуемость поджога рассматриваемого вида - каторга низших степеней.

Г. Поджог собственного имущества (1612 улож.). как замечено, собственник может безнаказанно распорядиться своим имуществом, даже сжечь его. Исключение составляют случаи, когда повреждением собственного имущества нарушаются или ставятся в опасность чужие блага, причем наказание, конечно, назначается не за нарушение собственного права, а за нарушение, действительное или возможное, чужого права. Таковы: 1) поджога имущества как приготовление к страховому обману, и 2) поджог собственного имущества, представляющий опасность для чужих имущественных или даже личных благ. Первый случай рассмотрен выше (стр. 267 и сл.); ему посвящена ст. 1612 улож., главным образом первая ее часть, так как вторая относится к общеопасному поджогу собственного имущества как застрахованного, так и незастрахованного,(77 n 70, Маркова). Наказуемость последнего обусловливается: а) нахождением в подожженом строении людей, посторонних поджигателю; б) обстоятельством сообщения огня, т.е. действительного перехода пожара на чужие строения, как обитаемые, такт, и необитаемые; в) нахождением подожженного "и близости других строений", говорит закон, т.е. опять-таки чужих, как обитаемых, так и необитаемых, причем "близость", конечно, разумеется в смысле такой близости, которая представляет опасность перенесения на них пожара. Условия эти ставятся каждое порознь, а не в совокупности; констатирование их принадлежит присяжным заседателям, и тяжесть наказания зависит от рода строения, на которое распространился или мог распространиться огонь, определяясь на точном основами ст. 1606-1609 улож. (78 n 632, Фельдшера). Но, указывая в точности посредствующий предмет зажигательства, закон молчит здесь по вопросу о непосредственном объекте его. Он называешь только собственное обитаемое здание, в прочих же случаях говорит глухо: "когда пожар сообщился чужим строениям, или когда подожженное находилось по близости других строений. Из этой широкой редакции следует заключить, что непосредственно подожженным могут быть не только строения и склады, но всякое собственное имущество, даже движимое, если только воспламенение его сообщило или грозило сообщить пожар зданиям и местам, ст. 1606-1609 улож. предусмотренным. Этого толкования придерживается и судебная практика; так, поджог торговцем своего товара в лавке, находящейся в чужом обитаемом доме, признан наказуемым по ст. 1612 улож. (71 n 788, Мутафова).

Д. Последний вид поджога в тесном смысле составляет умышленный поджог чужого леса. Это понята объяснено выше. Нормальная наказуемость, за поджог леса положенная (испр. арест, отд. от 5 до 6 л.), возвышается до срочной каторги (1613 ул.):

1) если пожар учинен шайкою;

2) если он учинен во время засухи или сильного ветра, там, где можно было ожидать весьма быстрого распространения пожара;

3) если в зажженном лесу, заведомо для виновного, находились люди, обитаемые ими строения или целый ряд таких строений селения. Когда, однако, умысел виновного направляется именно на обитаемые строения, то он отвечает за поджог последних.

Прочие имущества, горюше которых составляет пожар, по нашему праву могут быть предметом не поджога, а зажигательного истребления. Последнее по различие таких имуществ распадается на два вида: тяжкое (1614 ул.) и менее тяжкое (1615 ул.). Тяжкое зажигательное истребление обнимает чужие: жатву, сельскохозяйственные склады, склады дров, насаждения (фруктовые сады, хмельники) и торфовые земли. Размеры наказуемости его весьма широки - от простой тюрьмы до испр. арест, отд. оп, 4 до 5 л., смотря по тому, учинено ли деяние днем или ночью, не было ли от него опасности для обитаемых строений и находившихся в соседстве людей, и по иным обстоятельствам, оценка которых предоставлена суду.

Менее тяжкое зажигательное повреждение, наказуемое, лишь при условии мотивов злобы и мести, денежною пенею, арестом или тюрьмою, обнимает, по выражению сената, "менее важные в хозяйстве имущества, коих истребление может повлечь за собою лишь некоторое замешательство в хозяйстве, но не грозит. разорением или большим убытком для хозяина" (1881 .n 16, Павлова), как напр. поджог гунна и иных мелких хозяйственных сооружений для хранения жатвы, или же если сожжение учинено не при таких особых условиях, которые требуются законом для прочих более тяжких видов зажигательства.

Угол. уложение 1903 г. значительно улучшает и упрощает систему действующего законодательства, сводя в одно место повреждение поджогом, взрывом или потоплением. Простое такое повреждение, караемое тюрьмою без минимума, обнимает всякого рода предметы имущественного обладания, по отношению к которым возможны поджог, взрыв или потопление (ст. 562 ч. 1). Наказание возвышается до исправительного дома, если повреждены чужие лес, сад, огород, сельскохозяйственный посев на корню, торфяник, нефтяной источник, склад леса, дров, товаров, сельскохозяйственных произведений, продовольственных припасов, взрывчатых или легко воспламеняющихся веществ,. необитаемое здание или судно (ч. 2 ст. 562). Срочная каторга, а при повреждении по соглашению нескольких лиц в разных местах города или селения одновременно - каторга без срока назначаются за повреждение этими способами: церкви или христианского молитвенного дома (ч. 1 ст. 563); помещения правительственного или общественного установления, публичных библиотеки или музея или иного государственного или общественного хранилища предметов наук или искусств (2 ст. 563); обитаемых здания или судна, рудника или копи, или таких необитаемых здания, судна, помещения или иного места (хотя бы последнее совершенно не отвечало понятно имущества), где в то время заведомо для виновного находился человек, жизнь которого подвергалась опасности (3 ст. 563). в силу специального правила, даже повреждение, подлежащее исправительному дому, облагается каторгою не свыше 8 лет, если, по свойству и положению предметов или по условиям деяния, повреждение грозило опасностью распространения пожара, взрыва или потопления на здания, помещения, суда или места, предусмотренные в ст. 563; это - поджог, взрыв и потопление, и закон спешит оговорить, что наказание применяется, хотя бы поврежденные предметы составляли собственность виновного (ч. 3 и 4 ст. 562). Затем все деления на зажигательство, поджог и т. под. отпадают, по отношению к покушению применяются общие правила, и делается оговорка о наказуемости приготовления и участия в сообществе для учинения такого общеопасного повреждения только важнейших имуществ, ст. 563 предусмотренных, именно тюрьмою (3 ст. 564). Но новейшие законы боевого периода значительно подняли объем запрета и наказуемость деятельности, прибегающей к взрывчатым веществам и снарядам*(174). Наказуемость неосторожной деятельности уголовным уложением установляется лицу для повреждения поджогом, взрывом и потоплением таких предметов, умышленное повреждение которых этими способами наказуемо исправительным домом или каторгою; оно наказывает его арестом или денежною пенею не свыше 500 р., если виновный за неисполнение правил о неосторожном обращении с огнем или взрывчатыми веществами не подлежит более строгому наказанию (ст. 568). Простота и преимущества этой системы в сравнении со сложною системою улож. о нак. стоят вне сомнения.

Финляндское улож. различает несколько видов повреждения имущества посредством огня или взрыва в зависимости от свойства объекта посягательства: ниже других стоят случаи повреждения необитаемого строения или судна, хлеба, скирд сена или соломы, леса, торфяного болота и складов разных товаров и запасов (_ 265); наказание повышается, в случае повреждения обитаемого строения или судна (_ 262); еще выше оно, если повреждена церковь, укрепление, казенный склад или цейхгауз, общественный архив, здание, в котором находится присутственное место или хранится собрание книг и т. п. (_ 263). Наконец, дальнейшими обстоятельствами повышения наказуемости являются учинение повреждения во время общественного бедствия и устранение виновным огнегасительных снарядов (ст. 264).

_ 102. Повреждение имущества посредством взрыва стоить в тесной связи с зажигательством, с которым его вполне сравнивают иностранные кодексы, тем более, что нередко взрывчатые вещества вызывают пожар. Наше законодательство держится того же взгляда, но относится к взрыву несколько строже, предписывая назначать за него высшую меру наказания, определенных за поджог (1616 ул.). Это значит, что и отношении всех элементов состава деяния взрыв должен удовлетворять требованиям, установленным для зажигательства, и по предмету его распадается на те же виды, с теми же квалифицирующими обстоятельствами.

Потопление есть повреждение имущества напором водной массы, поглощающей или разрушающей различные предметы. Оно возможно как относительно имуществ, находящихся на судне, так и относительно имуществ, находящихся на воде; в первом случае потопление сводится к различию водных масс, к выпуску поды из ее естественных берегов; во-втором оно состоит в причинении опасного для личных или имущественных благ погружения предмета. в воду. От потопления отличается бросание в воду отдельных предметов имущественного обладания - кольца, денег, не представляющее общей опасности.

При известных географических условиях, потопление может представляться столь же и даже еще более общеопасным, как и поджог; этим объясняется весьма строгое отношение к нему законодательств таких стран, как Нидерланды. У нас потопление, в виде общего правила, уступает по опасности своей поджогу; тем не менее оно представляется деянием значительной тяжести, вызывающим серьезную репрессию закона. Последний наказывает как умышленное (1617-1619, 1088, 1222, 1257, 1258 улож.), так и неосторожное потопление (1620 ул.). Умышленное потопление распадается на опасное для благ личных и опасное для благ имущественных, что ставится законом в зависимость от рода имуществ, против которых деяние непосредственно направляется. Опасным для благ личных почитается потопление строения обитаемого или такого, где находились люди, подземных копей, в которых производятся работы, обитаемых корабля или судна, или всякого иного места, где в то время находились люди; закон, при условии знания виновным о нахождении людей, наказывает его срочною каторгою, причем наказуемость значительно увеличивается, если опасность угрожала жизни многих людей (потопление целого города или селения - каторга до 20 лет; потопление копи, если виновный легко мог предвидеть опасность, угрожавшую работавшим в ней - каторга без срока). Потопление, опасное лишь для благ имущественных, распадается на потопление чужих необитаемых строений, кораблей или иных судов и на потопление чужих лугов, полей, садов, леса, складов хлеба или иных припасов и товаров; оно обложено исправительными наказаниями. Неосторожное потопление наказуемо тогда лишь, когда оно было последствием нарушения особо предписанных законом правил осторожности (1620 ул.). О потоплении собственного имущества закон молчит, но если оно было средством потопления обитаемых зданий или чужих имуществ, то, конечно, к нему должны быть применяемы общие постановления.

Потопление на общем основами считается совершившимся лишь с момента повреждения водою предмета*(175); общего правила о наказуемости приготовления, подобного существующему для поджога, здесь не имеется. С потоплением закон в одном случае сравнивает засыпание землею и разрушение, именно по отношению к рудникам или иным копям, в которых в то время производились работы, причем предполагается значительная опасность этой деятельности для жизни людей (3 ч. 1621 улож.). Но и прочие способы разрушения или повреждения имущества могут сопровождаться опасностью для благ личных или имущественных. Закон наш содержит о них весьма обобщенное правило, постановляя, что за всякое умышленное разрушение или повреждение "чужих строений, кораблей, судов, лесов, садов, огородов и т. под." средствами, особо непредусмотренными, виновный подлежит простой тюрьме или высшему исправительному наказанию, а если он руководился намерением подвергнуть кого-либо опасности или лишить жизни, то наказание определяется по правилам о совокупности (1621 ул.). Таким образом, закон этот, предусматривающий разрушение и повреждение чужой недвижимости всякого рода неоговоренными особо способами, не выделяет в этом случае особую рубрику разрушения или повреждения общеопасного; он держится здесь системы полной раздельности составов, в случае соединения их применяя правило о совокупности; но суд может принять во внимание это различие, в виду широкого простора в избрании наказуемости, ему открываемая. Так, если такое разрушение и повреждение было учинено толпою, нападавшею на недвижимость, или представляло опасность для жизни другого лица, причем, однако, на стороне виновного умысла на убийство не установлено, то деяние становится посягательством значительной тяжести, вызывая против себя в западно-европейских кодексах строгие постановления (destruction des edifices, devastation французского права). Оно соприкасается, с одной стороны, с похищением чужого имущества и переходить в последнее, если виновный при своей разрушительной деятельности руководился намерением присвоить чужое имущество; с другой - с насильственным завладением недвижимостью (1601 ул.), которому и уступает свое место в случаях, когда установлено намерение завладеть чужим недвижимым имуществом; наконец - с простым повреждением движимости (152 уст. н.), когда деятельность ограничилась повреждением имущественных частей недвижимости (напр. окон, дверей) и, притом, умысла разрушить или повредить именно данную недвижимость не установлено*(176).

_ 103. Повреждение паровых путей сообщения представляет огромную опасность как для имущественных, так даже и для личных благ людей, доверяющих свои интересы паровым двигателям. Могущественной силе пара новейшая цивилизация обязана своими главнейшими успехами в области торговли и промышленности. Но в могуществе ее лежит и огромная опасность как от умышленного злоупотребления ею, так даже от неосторожного, небрежного и неумелого с нею обхождения. Кто приближается к этой грозной силе, а тем более кто приставлен к ней для управления ею, зная или долженствуя знать ее свойства, тот несет ответственность за все ее последствия, даже отдаленные, потому что в паровых двигателях каждый, невидимому, самый ничтожный член механизма имеет нередко существенное значение для правильного хода целого. Легкое ослабление винта, которым рельс железной дороги прикреплен к шпале, ничтожное изменение в цвете железнодорожного сигнала, могут вызвать крушение железнодорожного поезда и, с ним вместе, гибель многих жизней и имуществ. Посягательства на паровые двигатели естественно стали извстны лишь в новейшее время, и из них наибольшее развитие и особенную важность для общежития получило повреждение железных дорог и их принадлежностей. Франция имеет по этому предмету два специальные, весьма подробные постановления - закон 18 июля 1845 и ордонанс 15 ноября 1846 г. По закону 1845 г., за умышленное разрушение или расстройство (qui aura... derange) железнодорожного пути, за помещение на нем препятствующих движению предметов и вообще за употребление каких бы то ни было средств, способных задержать движение поезда или свести его с рельсов, положен исправительный дом (reclusion); если же последствием деяния было причинение кому-либо ран, то срочная каторга; а если им причинено лишение жизни, то смертная казнь; обстоятельствами, возвышающими ответственность, признаются учинение деяния скопащем и цель мятежа или грабежа. Неосторожное причинение железнодорожной катастрофы наказуемо лишь при наличное или лишения жизни или ран как ее последствий. Германское уголовное уложение (__ 315, 316, 819) в ряду общеопасных преступлений предусматривает: 1) умышленное повреждение железнодорожного пути, подвижного состава и принадлежностей оных, с которым сравниваются умышленное выставление на эксплоатируемой железной дороге ложных сигналов и умышленное же оказание иных препятствий железнодорожному движению; деяния 1) в указанком смысле ст. 1621 ул. была разъяснена как сенатскою практикою, так и циркуляром министерства юстиции от 8 июля 1883 г. о противо-еврейских беспорядках, но впоследствии (в 1891 г.) в виду их создания ст. 269,1. улож. о нак., о погромах; см. выше _ 768". эти, при общем для всех условии, чтобы железнодорожный транспорт был составлен ими в опасность, наказываются исправительным домом на разные сроки или даже пожизненно, смотря по тяжести вызванных ими последствий телесного повреждения или смерти людей; 2) неосторожное поставление железнодорожного движения в опасность такими же действиями; и 3) ряд поступков, от которых может произойти опасность для железнодорожного движения, каковы напр. поступление на железнодорожную службу лиц, признанных судом к тому неспособными, и принятию их на такую службу; кроме того, дорожно-полицейский устав 1875 г. запрещает всякое (неопасное для движения) повреждение железнодорожного пути и его принадлежностей, перетаскивание через полотно железной дороги громоздких предметов в не указанное время, помещению на полотно камеей, дров или иных вещей, произведение ложной тревоги, подражание железнодорожным сигналам и иные действия, препятствующие безостановочности железнодорожного движения, наказывая их (буде виновный не подлежит более строгим денежным взысканиям. Близки к изложенным постановления венгерского кодекса, а кодекс нидерландский отличается от них более обобщенною формулировкою тех же понятий. Он говорит "о причинении опасности паровому сообщению по рельсовому пути", понимая под этим как повреждение железной дороги и ее принадлежностей, так и все прочие неопределенные им особо деяния, направленный к тому же результату и пригодные для того; кодекс этот различает умышленное и неосторожное причинение такой опасности, причем в обоих случаах отягчающим обстоятельством признается наличносгь смерти как результат деяния (ст. 164, 165).

По современной конструкции железнодорожное общеопасное повреждение может быть определено как создание на рельсовом пути препятствия безостановочному движению паровых транспортов умышленными или неосторожными деяниями, непосредственно или посредственно посягающими на целость железнодорожного пути и потому опасными для движения по нему. Причем обыкновенно самый способ причинения опасности железной дороге указывается на самом законе. Предметом посягательства является железнодорожный путь, служащий для движения силою пара или электричества, но не животною силою (конно-железные дороги). Недостаточно, чтоб путь предназначался для движения; необходимо, чтоб последнее уже на нем происходило; повреждение дороги не эксплуатируемой не составляешь железнодорожного преступления и может быть Наказуемо лишь как простое повреждение чужого имущества. Но если дорога эксплуатируется, т.е. движение поездов по ней началось, то безразлично, открыта ли она для публики или нет, служит ли она для общего пользования или только для нужд какого-нибудь установления; безразлична и принадлежность ее государству, общественным установлениям или частным лицам. По отношению к собственной железной дороге, самому виновному принадлежащей, железнодорожное посягательство возможно настолько, насколько им ставятся в опасность личные или имуществевные блага третьих лиц.

Понятие железнодорожного пути весьма сложно. Им обнимаются, 1) самый путь, т.е. насыпь, полотно дороги, шпалы, рельсы, мосты, соединительные и переводные средства (стрелки); 2) принадлежности пути, служащая для безопасного и безостановочного движения, как-то: железнодорожные телеграфные проводы, сигналы и прочие знаки, установленные для железнодорожного движения, в том числе и подаваемые со станций отправления и назначения телеграммы; 3) подвижной состав, от исправности которого зависит безопасность и безостановочность движения настолько же, насколько и от исправности самого пути; 4) система правил, установленных для пользования железнодорожным путем и обеспечивающих безопасность движения по нему; наконец, 5) личный железнодорожный персонал, со стороны которого для безопасности железнодорожного движения необходимы желание, умение и физическая возможность надлежащего выполнения лежащих на нем обязанностей железнодорожной службы. Деятельность, направляющаяся на каждый из этих элементов, хотя бы порознь, может нарушить безопасность железнодорожного движения и привести к крушению поезда; это достигается не только непосредственно самим виновным учиненною порчею полотна или рельсов или наложением на них громоздких предметов, но также выставлением ложных сигналов, неисполнением правил о переезде через железную дорогу в неустановленное время, поручением обязанностей машиниста лицу неспособному, приведением машиниста, путем упоительных напитков, насилия и т. под., в такое состояние, при котором он не может надлежащим образом выполнять свое дело, и т. под. Весьма важно, чтоб законодательное определение железнодорожного посягательства было настолько широко, чтоб им могли быть обняты все стороны этого понятия. Условие этому стремятся удовлетворить все современные законодательства Запада*(177), но в наибольшей мере это достигается нидерландским кодексом, дающим железнодорожным посягательствам широкую формулу, по которой они обнимают всякое причинение опасности железнодорожному движению, какими бы то ни было действиями.

Однако, непосредственное или посредственное нарушение целости железнодорожного пути и его принадлежностей, по интенсивности своей, может представлять бесконечное множество оттенков. Повреждения, ничтожные в отношении железнодорожного движения, не могут оказать никакого влияния на железнодорожную эксплуатацию, подлежит ответственности как повреждение чужого имущества, простое (напр. разбитие окна в вагоне, разорвание обивки), или тяжкое (напр. разрушение железнодорожной станции, сожжение склада железнодорожного груза), или же как нарушения иных законов. Посягательством железнодорожным деяние становится тогда лишь, когда им причиняется опасность сообщению по рельсовому пути. Эту опасность не следует видеть в остановке или возможности остановки данного поезда; иначе тяжким железнодорожным общеопасным повреждением следовало бы признавать и самовольное пользование на поезде пневматическим тормозом, за что обыкновенно установляются (хотя бы поезд был умышленно остановлен виновным) лишь незначительные денежные взыскания. Вместе с тем, понятие опасности железнодорожному движению шире понятия крушения или возможности крушения поезда или даже вообще опасности для конкретно-определенного понятия; она может существовать, хотя бы крушения не последовало, хотя бы нельзя было с точностью установить, что именно для данного поезда грозило какое-нибудь зло (напр. если при постройке железной дороги употреблены заведомо недоброкачественные материалы, то употребление их составляет общеопасное железнодорожное посягательство, хотя бы по дороге некоторое время поезда могли двигаться беспрепятственно). Не требуется, чтобы опасность, установляющая понятие железнодорожного посягательства, существовала для отдельного данного поезда; достаточно существование ее для эксплуатации железной дороги вообще. Правильность эксплуатации ее, от которой зависит безопасность имущественных и личных благ, вверяемых железной дороге, необходимо обусловливается определенным состоянием железнодорожного пути, как в целом, так и в его принадлежностях. Если состояние это нарушено и дорога приведена в такое положение, что поезд, который можно себе представить долженствующим пройти, не мог бы совершить движения без ненормальной остановки и даже без риска крушения, то, хотя бы в действительности по поврежденному участку не ожидалось никакого поезда в данный момент, паровое сообщение по рельсовому пути должно быть признано поставленным в опасность. И только при наличности этой опасности деяние из безразличного или подпадающего под определения иных уголовных законов становится общеопасным повреждением железнодорожного пути.

Со стороны внутренней, деяние это может быть умышленным или неосторожным. Направление умысла может быть определено или по отношению к повреждаемым предметам, или же но отношению к опасности, происходящей от такого повреждения для железнодорожного движения. Первая система есть более ранняя; она довольствуется требованием, чтобы виновный умышленно повредил железнодорожный путь или его принадлежности, хотя бы умысла поставить этим железнодорожное движение в опасность не было установлено; к ней примыкает французское законодательство. Вторая система, проводимая голландским уложением, требует умысел причинить опасность железнодорожному движению. Наше право примыкает к первой из этих систем, а угол. уложение 1903 г. (ст. 558) соединяет их, видя в цели вызвать крушение обстоятельство, квалифицирующее ответственность опасного умышленного железнодорожного повреждения.

Совершившимся железнодорожное повреждение становится с окончанием такого повреждения пути или его принадлежностей, или сравниваемого с ним деяния (подачи ложного сигнала, загромождения пути и т. под.), которое создало опасность для железнодорожного движения. К покушению относится такая направленная на повреждение деятельность, которая по объективному свойству своему могла создать означенную опасность. Иногда закон указывает еще на наличность причинения кому-либо смерти, как на условие состава или квалификации этого деяния; но здесь уместнее применять общие начала о совокупности, ибо железнодорожные повреждения по природе своей принадлежат к посягательствам имущественным, а не личным, почему смертельный исход для состава или квалификация их не может иметь принципиального значения (точно также напр. как при вооруженной краж, при разбой и пр.).

Русское законодательство но вопросу о железнодорожный, повреждениях представляется малоудовлетворительным. В уложении им посвящены ст. 1080/1-1085, а в уставе о наказ. - ст. 76, 761/1-8, первые помещены в VIII разделе, о преступлениях против общественного благоустройства и благочиния, в главе 10 его, "о нарушена правил, установленных для ограждения путей сообщения"; вторые в глав 6, "о нарушениях уставов строительного и путей сообщения". Они представляют свод законодательных работ 1870 и 1878 годов и изложены весьма казуистично и сбивчиво, так что многие деяния, одинаково опасный с описанными в законе и однородный с ними, остаются не непредусмотренными и ненаказуемыми; при этом в железнодорожных преступлениях закон наш видит то посягательство против жизни и здравия (ст. 1085 ул.), то посягательство на безопасность движимого паром по рельсовому пути транспорта (1081-1084 улож.), то, наконец, нарушение особого предписания отвращать опасность, угрожающую транспорту (1080 ул. 761/1-3 уст. о нак.), почему понятие предмета посягательства и условий умысла оказывается в высшей степени сбивчивы. По различию субъекта, закон различает железнодорожные преступления на общие, виновником которых может быть всякое лицо (в том числе и железнодорожные служащие), и, так сказать, должностные, могущие быть учиненными только лицами, служащими по железной дороге. В ряду общих предусматриваются только два деяния: повреждение железнодорожного пути в смысл вещественной порчи его и загромождение пути; подача ложных сигналов, неподача их и разный действия железнодорожного персонала, приводящие к крушении, остаются непредусмотренными. Общие же преступления распадаются на умышленным и неосторожные. Первый конструируются как умышленное повреждение или загромождение железной дороги, могущее, заведомо для виновного, подвергнуть опасности крушения следующий по дороге транспорт; наказуемость его различается смотря по тому, имел ли виновный намерение причинить такое несчастие или нет, причем в первом случае он наказывается как за квалифицированное убийство (1081, 1082 ул.). Конструкция неосторожных повреждений в загромождении железной дороги еще менее правильна; закон предусматривает: а) недоведение немедленно до надлежащего сведения, или непринятие тотчас всех зависящих мер к предотвращению опасности, тем, кто неумышленно, по неосторожности или даже случайно повредил или загромоздил путь железной дороги; наказание - тюрьма простая или высшее исправительное, т.е. в последнем случае; строже, чем даже за умышленное повреждение (а. 1 и 2 ст. 1080-1 ул.); б) неосторожное повреждение или загромождение железной дороги лицом, которое немедленно довело о том до надлежащего сведения или приняло все зависящие от него меры к предупреждению опасности; в этом случае наказуемость различается смотря по тому, были ли последствием такого неосторожного действия причинение кому-либо смерти или повреждения в здоровья (тюрьма простая, 3 п. 1080-1 ул.), или же никаких последствий для жизни и здоровья других лиц от деяния не произошло (арест или денежное взыскание, 76 1 уст. о нак.); наконец, в) голый факт перехода, переезда или перетаскивания чего-либо через железную дорогу в недозволенное время наказуем денежным взысканием, предполагая, что результатом его не было повреждение или загромождение железной дороги (76 уст. о нак.). Эти правила об общих железнодорожных повреждениях дополняются правилами об ответственности лиц железнодорожного персонала, которые запрещают: 1) заведомое такими лицами совершение при эксплуатации действий, последствием коих, хотя и неожиданным было причинение кому-либо смерти или повреждения в здоровье, а также умышленное неисполнение возложенных на них обязанностей, сопровождавшееся такими же последствиями (опять-таки хотя и неожиданными виновным, ч. 1 ст. 1085 ул); деяние это следовательно отвечает понятию сознательного нарушения или неисполнения лицами железнодорожного персонала лежавших на них по эксплуатации обязанностей, при наличности объективного последствия, связи которого с волею виновного закон не требует, при наличии же такой связи, напр. при намерении на убийство или повреждение здоровья, должны быть применены общие постановления закона об умышленном лишении жизни или телесном повреждении; наказуемость - тюрьма с поражением прав, исправ, арест. отделения или каторга; 2) неосторожное, т.е. по неосмотрительности ила небрежности, нарушение или неисполнение тех же обязанностей, при наличности тех же объективных последствий; наказуемость - простая тюрьма (2 ч. 1085 ул.); 3) оставление транспорта, пока в нем имеются пассажиры, в частности лицом, которому поручено управление паровым двигателем: за это полагается высшее исправительное наказание, независимо от последствий (1083 ул.); 4) невыставление лицом, надзирающим за железною дорогою, надлежащих сигналов о замеченном им важном повреждении оной; это деяние, весьма важное для безопасности железнодорожного движения, наказуемо лишь арестом или краткосрочною тюрьмою (1084 ч. 1 ул.), но если последствием его были лишение кого-либо жизни или телесное повреждение, то виновный может подлежать ответственности по 1 ч. ст. 1085; 5) неусмотрение таким лицом. по небрежению или неосторожности, повреждения железной дороги или иного препятствия свободному ходу транспортов, наказуемое легким арестом (2 ч. 1084 ул.); если же вследствие (?) этого произошло лишение кого-либо жизни или повреждение в здоровье, то применяется 2 ч. 1085 улож.; 6) поручение обязанностей по эксплуатации железных дорог лицом, явно неспособным к исполнению их, и 7) недостаточный надзор за этими лицами, или последствием того или другого было причинение кому-либо смерти или повреждение в здоровье, наказуемы арестом или простою тюрьмою; наконец, 8) общий устав российских железных дорог создал дополнительное карательное правило, вошедшее в текст ст. 76-3 уст. о нак., по которому нарушение или несоблюдение служащими на железных дорогах технических или специальных правил, ограждающих безопасность железнодорожного движения, наказуемо арестом, а нарушение ими же, изданных в установленном порядке, правил о перевозках пассажиров и грузов - арестом или денежным взысканием, если в законах уголовных за деяние виновного не положено более строгого наказания.

На основании закона 15 июля 1889 г., дела о железнодорожных повреждениях изъяты из ведения присяжных заседателей.

Угол. уложение 1903 г. создает понятие опасного для парового движения, как железнодорожного, так и водного, повреждения, которым оно объемлет нарушившее безопасность железнодорожного движения: 1) повреждение железнодорожного пути или подвижного состава железной дороги; 2) парохода или морского судна; 3) предостерегательного знака, установленного для безопасности железнодорожного движения или судоходства (ст. 558, ч. 1); к ним приравниваются: 4) неверная подача знака, служащего для безопасности железнодорожного движения или судоходства, если такою подачею нарушена безопасность железнодорожного движения или судоходства (1 ст. 559); 5) неисполнение служащим при паровом сообщении или мореходства правил, установленных законом или обязательным постановлением для безопасности железнодорожного движения или плавания, если таким неисполнением нарушена безопасность железнодорожного движения или плавания (2 ст. 559). Наказуемость степенится потому, ограничилось ли деяние нарушением безопасности движения (тюрьма или исправительный дом), или произошло крушение поезда, парохода или морского судна (каторга до 8 д.); г если же виновный желал причинить такое крушение, то он всегда наказывается каторгою (ст. 558). Кроме того, понятие это пополняется: злоупотреблениями со стороны строителей или заведывавших и распоряжавшихся постройкою, исправлением или эксплуатациею соответствующих сооружений, умышленными употреблением или допущены употребления негодного или недостаточного материяла, неисполнении или допущении неисполнения технических правил и т. под.; ответственность и других принимающих участие в работах весьма тяжка (тюрьма, исправительный дом и даже каторга). При этих повреждениях, если они произведены с целью крушения, наказуема и деятельность подготовительная, именно приготовление и участие в сообществе, составившемся для таких повреждений (1 и 2 ст. 564). Кроме того, уголовное уложение наказывает и деятельность неосторожную (ст. 566, 567), назначая арест или пеню до 500 р., а при наличности крушения - даже тюрьму, и с правом суда запретить ту техническую или профессиональную деятельность, отправляя которую виновный учинил такие деяния.

Неосторожное причинение кроме случаев повреждения имущества поджогом, взрывом или потоплением (ст. 568) и повреждения, причинившего опасность железнодорожного движения или плавания (ст. 566, 567) по уголовному улож. 1903 г. наказуемо еще в двух случаях: 1) при повреждении служащего для общего или правительственного пользования телеграфа или телефона, если причинена остановка их действия (1 ст. 565); и 2) при повреждении служащих для общего пользования водного пути, шлюза, водоспуска, плотины, моста или иного сооружения для переправы, судоходства или предупреждения наводнения, если повреждение причинило наводнение или остановку в сообщениях (2 ст. 565); наказание - арест до 3 м. или пеня до 300 р. Но наказание за неосторожное повреждение отпадает и самое деяние не почитается преступным, если самим виновным или по его указанию отклонена причиненная опасность или в самом начале прекращено действие огня, взрыва или потопления (ст. 509). Это случай отпадения наказания вследствие активного раскаяния (thatige Reue), которому германское законодательство придает гораздо большее значение.

Финлянд. улож. при железнодорожных повреждениях различает повреждение, от которого произойдет только препятствие или остановка в пользовании железной дорогой (_ 272), и повреждение с целью подвергнуть опасности движение по железнодорожному пути, вызвавшее такую опасность (_ 270). В обоих случаях наказуемо и неосторожное повреждение. Должностные лица за эти деяния подвергаются особой ответственности (_ 341).

По отношение к судоходству значение общеопасных преступлений имеют посягательства на целость судна или сооружений, служащих для безопасности судоходства (маяки), а также на правильное функционирование их. Деяния эти у нас выделены из раздала XII ул., о посягательствах имущественных, и конструируются как намерения безопасности мореплавания (1203-1212 ул.) и пароходных сообщений (1097-1 улож.). Сюда относятся: повреждение маяков, выставление ложных сигналов, могущих вызвать кораблекрушение, и снятие или перемещение сигналов истинных; разложение в запрещенное время огня ближе 50-ти верстного расстояния от морского берега; невыставление лицами, к тому обязанными, сигналов, установленных для безопасности мореплавания, и т. под. Деяния эти, по направлению умысла и цели деятельности, наказываются или дисциплинарными, или исправительными, или даже уголовными наказаниями.

О повреждениях, нарушивших безопасность плавания по угол. уложению 1903 г. сказано выше. Финл. ул. предусматривает с одной стороны потоплению, постановку на мель и выкидывание на берег судна с целью подвергнуть опасности жизнь и здоровье другого (_ 274), с другой - порчу маяков, береговых знаков и т. д. в намерении подвергнуть путешествующих водой опасности (_ 275). В обоих случаях различается умысел и неосторожность.

Наконец, в ряду общеопасных преступлений кодексы германский, венгерский, нидерландский и финляндский помещают порчу, сбыт и распространение заведомо порченных съестных припасов, вредных для здоровья людей; но эта группа деяний относится к посягательствам против народного здоровья, не имея ничего общего с посягательствами имущественными (864, 865 улож., 115 уст. о наказ.).