Понятие и система особенной части

Особенная часть*(1) науки уголовного права имеет своим предметом отдельные роды и виды преступных деяний, как проявления личного состояния преступности. Первоначально все уголовное право как наука ограничивалось изложением преступных деяний в отдельности, т.е. сводилось всецело к особенной части. Появление общей части есть продукт сравнительно весьма недавних обобщений*(2), процесс которых еще не завершился до наших дней *(3). Во всяком случае, прочное здание общей части, как обобщение состава отдельных преступных деяний, может быть основано только на фундаменте части особенной, - и в этом лежит ее огромное научное значение. Практическая же важность ее для общежития состоит в том, что построением особенной части определяется мера ограничения свободы личной деятельности карательною властью государства. Особенная часть уголовного кодекса нужна не в интересах государства, а в интересах личности. Не без основания проф. Лист называл ее хартиею личной свободы.

Имея своим предметом отдельные преступные деяния, различные как по важности их для общежития, так и по внутренней их природе, особенная часть обнимает огромное их число. Правильное распределение их необходимо как для законодателя, в видах облегчения судебной практики возможно более верного применения уголовного закона, так и для науки права, в видах уразумения истинного существа преступных деяний. Система распределении их называется классификацией преступных деяний.

В основание такой классификации могут быть положены различные признаки, заключающиеся или в тяжести наказания, или в составе преступного деяния, или в природе правовых норм охраняемых уголовною угрозою.

Тяжесть наказания принималась положительными законодательствами за основание классификации преступных деяний в связи с обусловливаемым этим признаком различием в подсудности их. Долгое время в Западной Европе преступные деяния делились на уголовные и полицейские; для каждой из этих групп существовали отдельные кодексы и разные юрисдикции Нечто подобное мы видим ныне в России, при современном состоянии отечественной кодификации мы имеем два разные кодекса, уложение о наказаниях и устав о наказ., нал. мир судьями, расчитанные на различие ведомства судебных мест. Однако, такой прием неудовлетворителен 1) тяжесть наказания и подсудность-признаки случайные; под влиянием их деяния одного и того же рода (напр., у нас кража, мошенничество, присвоение) могут распасться между различными кодексами, общие постановления которых часто оказываются несогласованными; 2) разделение кодексов не только не разрешает вопроса классификации преступных деяний, но даже осложняет его, делая необходимым создание отдельной системы распределении их для каждого кодекса.

Из состава преступных деяний для классификации их может быть выбран любой признак, Но признаки внутреннего состава (степень умышленности, различие целей деятельности), при всем огромном их значении для вменения, неудобны для общей классификации по их трудно распознаваемости и потому, что они одинаковы в самых разнородных группах преступных деяний; так, напр., признак умысла имеется и при убийстве, и при краже и при повреждении имущества; им, след., кража не может быть отличена от убийства и значение он может иметь только видовое, в пределах данной группы, напр., для отличия умышленного убийства от неосторожного. Предлагаемое итальянскою антропологическою школою (Гарофало) разделение преступных деяний по цели деятельности также не по неудобораспознаваемости этого признака, так и потому, что одна, и та же цель может присутствовать в посягательствах разного рода; напр., цель мести встречается в убийстве, в повреждении имущества и в оскорблении чести, цель наживы замечается и в корыстных посягательствах на имущество, и в некоторых случаях посягательств на жизнь, здоровье и свободу человека. Более пригодны для классификации преступных деяний, по их удобораспознаваемости, те признаки, которые заключаются во внешнем составе преступного деяния, именно или в способе деятельности, или в субъекте и объекте посягательства.

Способ действия имеет важное значение для определения состава многих преступных деяний и даже для вменения их в уголовно-юридическую вину. По мнению римских юристов, все преступления учиняются или насилием (vis), или обманом (fraus). Ни одна классификация не может обойтись без этого признака; однако, он может иметь лишь видовое, а не родовое значение, потому что один и тот же способ деятельности возможен при различных преступлениях, и наоборот.

То же нужно сказать о различиях по субъекту. Конечно, некоторые преступные деяния могут быть учинены лишь известною группою лиц, занимающих определенное положение (напр., должностные преступления), и такие деяния по признаку субъекта, могут быть соединены в одну группу; с другой стороны, различия в субъекте могут оказывать влияние на состав преступления в пределах данного вида преступной деятельности (напр., от простого убийства отличаются детоубийство и отцеубийство); но, в виде общего правила, каждое преступное деяние может быть учинено всяким лицом и потому различия в субъекте имея для классификации значение в пределах данной группы, не могут быть приняты за родовое основание для распределения всех преступных деяний.

Признакомъ, наиболее для этого пригодным и по своей удобораспознаваемости, и по наибольшей существенности его для состава каждого преступного деяния, представляется обект посягательства. Уже римские источники по этому признаку делили все преступные деяния на cr. publica и del. privata, смотря по тому, направлялись ли они против прав публичных или частных, затем он получил дальнейшее применение в законодательствах и науке, но в своем историческом процессе подвергся видоизменению, и к тем двум членам, которые знали римское право, мало-помалу прибавился новый член. Этот исторический процесс определился следующими моментами.

В ряду благ, на которые могут посягать преступные деяния, находятся такие, которые нельзя отнести ни к благам личности, ни к благам, принадлежащим государству; таковы посягательства на религию, нравственность, торговый оборот и т. п., если в них не заключается посягательства на благо какого-нибудь отдельного лица При существовании двухчленной системы, с такими деяниями, не входившими ни в группу посягательств против личности, ни в группу посягательств против государства, систематически прибегали к следующим приемам. Они выделяли их в отдел полицейских нарушений, ограничивая преступления уголовные посягательствами на личность и на государство; такова Жозефина, австрийский кодекс 1787 г., который делит все преступления на уголовные и политическия (т. е. полицейские нарушения); к первым отнесены уголовные преступления-против государя и государства, против человеческой жизни и телесной безопасности, против церкви и свободы, наконец, против имущества и иных прав ко вторым причислены: политические преступления, причиняющие вред или опасность жизни и здоровью граждан; политические преступления, нарушающие имущество или иные права граждан: и, наконец, политические преступления, приводящие к развращению нравов. Но это решение неудовлетворительно, ибо, как мы видели, само разделение преступных деяний на уголовные и полицейские не выдерживает критики. Другие расширяли понятие государственных преступлений, включая сюда и все указанные деяния; таков действующий поныне французский Code penal 1810 г., раздъляющий все преступления и проступки на публичные (contre la chose publique) и частные (contre les particuliers); причем к первым отнесены не только посягательства против государства (гл. 1), но также против конституции (гл. 2) и против общественного спокойствия (гл. 3), в том числе подлоги, шайки, нищенство, бродяжнечество, недозволенное сообщество и проступки печати. Но при этом выражение "публичное преступление" придается чересчур широкий объем кроме посягательств против государства очевидно охватывавший посягательства против таких благ, которые одинаково принадлежат и личности, и государству. Отсюда сознание невозможности держаться двухчленной системы и прибавление к ней третьего члена-благ общественных как объекта преступных деяний, так что последние распределяются ныне на посягательства против благ отдельного лица, против общества и против государства.

Другое важное изменение произошло в самом понятии объекта преступного деяния. Прежде под ним понимали конкретное благо или субъективное право, смешивая преступное деяние с наказуемым правонарушением, и относят те деяния, которые не заключали в себе посягательства на субъективное право, разве только к области полицейских проступков. Ныне выяснилось, что собственно объектом преступного деяния должны быть почитаемы нормы или заповеди, которые имеют своим содержанием известные отношения,. составляющие условия общежития; напр. заповеди "не убей, "не покидай в опасности", "помогай погибающему", устанавливают отношение третьих лиц к жизни человека; заповеди: "не укради", "не присваивай чужого-отношения их к имуществу; заповеди: "относись осторожно к жизни, здоровью и имуществу ближнего", "не вступай в связи с людьми, питающими преступные умыслы", "снискивай пропитание честным трудом ", содержать в себе запрет неосторожности и разных опасных действий, каковы: бродяжество, нищенство, противозаконные сообщества и т. под. Как видно уже из приведенных примеров, одни заповеди устанавливают ненарушимость субъективных прав, другие стремятся лишь к устранению возможной для них опасности; одни имеют характер запретительный, другие- повелительный. Если таким образом преступное деяние может направляться не только к нарушению субъективного права, но и ее поставлению его в опасное положение, то устраняется всякая необходимость разделения преступных деяний по природе их на уголовные и полицейские. Вместе с тем оказывается, что всякое преступное деяние имеет два объекта посягательства: посредственный или отдаленный, конечный - нарушаемая им заповедь и непосредственный или ближайший-то отношение, которое ограждается данною заповедью, составляя ее реальное проявление. Поэтому и классификация преступных деяний должна быть основана на различии нарушаемых заповедей по свойству отношений, ими ограждаемых. Но все разно-образные отношения человека к человеку распадаются на три главные сферы: частно-гражданскую, общественную и государственную. Поэтому, и преступные деяния, направляясь против отношений одной из этих сфер распадаются на три группы, которым усвоены названия посягательств против отдельного лица или частных благ, против общества и против государства. Название первой из этих групп не совсем точно и вызывает два замечания: 1) принимая его, нужно помнить, что все преступные деяния наказываются ныне не во имя каких-нибудь частных интересов отдельной личности, а во имя интересов общегосударственных, поэтому и во всяком посягательстве на личность заключается, несомненно, момент общественно-государственный; и 2) к первой группе должны быть отнесены все преступные деяния, направляющиеся против отношений частно-гражданской сферы, независимо от того, было ли представителем этих отношений отдельное частное лицо или союз лиц; так, напр., сюда входят посягательства против имущественных благ, принадлежащих как лицам физическим, так и юридическим и даже государству в качестве субъекта прав имущественных (казна).

В дальнейшем каждая из этих частей трехчленной классификации распадается на более мелкие рубрики. За основание их также, главным образом, принимаются различия в объектах преступного деяния; так, по этому признаку преступные деяния против частной сферы могут быть разбиты на посягательства против благ личности, каковы жизнь, здоровье, честь, свобода, и на посягательства против имущества. Но этот признак иногда оказывается необходимым дополнить и развить другими, частью в видах упрощения классификации и сведения к одному месту деяний, хотя и различающихся по объекту, но весьма сходных по их форме, частью в тех видах что деяния, имеющие одинаковый обект посягательств иногда в отношении общественной их важности и опасности представляют глубокие различия по другим элементам их состава. Такими дополнительными признаками для классификации преступных деяний служат

1. Способ действия. К нему в этих видах уголовное право обращается или, во-первых, когда одним и тем же, притом удобораспознаваемым способом дъятельности, могут быть учинены посягательства против разного рода отношений; напр., подлогом может быть нарушено и право имущественное, и право состояния данного лица, и даже отношения, принадлежащие к сферам общественной и государственной; вместо того чтобы трактовать о подлогах в разных местах, удобнее свести все учение о них к одному месту. Во-вторых, когда осложнение способа действия состоит в том, что деяние направляется одновременно против нескольких объектов, причем нарушение одного является средством нарушения другого; напр. случаи похищения чужого имущества с насилием против личности оказывается нужным отличить от случаев простого похищения. В-третьих, наконец, когда законодатель из нескольких возможных способов деятельности запрещает под угрозою наказания, лишь некоторые; это основание, заставляющее принимать способ действия во внимание при классификации преступных деяний, представляется, очевидно, наиболее важным

2. Характер и направление преступной воли. По этому признаку глубоко различаются между собою те деяния, которые направляются против чужого имущества с целью присвоения его (корыстная группа), от деяний, хотя равным образом посягающих на чужое имущество, но без такой цели (некорыстная группа). Независимо от того, он имеет крупное значение при разграничении деяний умышленных и неосторожных, а иногда известное направление воли закон объявляет непременным условием наказуемости.

3. Особенные отношения виновного к пострадавшему. Под влиянием этого признака в особую группу преступные деяния должностных лиц по службе государственной и общественной; он же нередко оказывает влияние и на классификацию отдельных видов преступных деяний, входящих в данную группу.

Независимо от указанных на классификацию преступных деяний могут оказывать влияние и иные признаки, определяющие обстановку преступного деяния-время и место его учинения, мотивы деятельности и т. п.; во всяком случае однако, признаки эти могут иметь лишь значение дополнительных к главному устою всей классификации - предмету преступного деяния; забывая последний, доктрина права рискует прийти к произвольным построениям и создать совершенно неопределенные формальные группы деяний, какова, напр., была группа лживых поступков по первоначальным изданиям Свода.

Разделение всей совокупности преступных деяний на три указанные группы господствует в современной доктрине уголовного права. Оно принято и нашим Уложением о наказаниях. Последнее распадается на XII разделов, из которых первый посвящен постановлениям общего характера, а остальные-отдельным преступным деяниям, а именно: раздел II-преступлениям против веры, раздел III- преступлениям государственным раздел IV - преступлениям против порядка управления, раздел V-преступлениям по службе государственной и общественной, раздел VI -преступлениям против постановлений о повинностях, раздел VII -против имущества и доходов казны, раздел VIII-против общественного благоустройства и благочиния, раздел IX - против законов о состояниях, раздел Х-против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц, раздел XI-против прав семейственных, наконец, раздел XII- против собственности частных лиц. Ближайшим образом, в основание этого деления составители уложения желали положить порядок Свода законов, санкцию всех постановлений которого должно было содержать уголовное законодательство; так, разделы II и III улож. соответствуют законам основным Свода (т. I): раздел IV-учреждениям общим государственным и местным (т. I и II Свода); раздел V-тому III Свода, о службе гражданской; раздел VI-тому IV Свода, о повинностях государственных и земских раздел VII уложения-томам V, VI. VII и VIII Свода, об управлении казенном; раздел VIII - томам XI, XII, ХIII и ХIV Свода; раздел IX-тому IX Свода, о состояниях; разделы X, XI и XII- тому Х Свода, законам гражданским Влияние системы Свода до некоторой степени отразилось и на системе устава о наказаниях. Но, ссылаясь на систему Свода, составители Уложения о наказаниях, замечали: " вникая в существо каждого рода преступлений в особенности, а равно и в существо гражданских отношений, преступлениями нарушаемых, мы находим в них именно три главные разряда, один от другого отличные... Если было необходимо дать общие, так сказать, генерические названия каждому из сих разрядов, то преступления, отнесенные к первому (разделы II, III, IV, V, VI и VII улож.), можно наименовать государственными, отнесенные ко второму (раздел VIII улож.)-общественными, к третьему (разделы IX, X, XI и XII улож.)-личными или частными". Дальнейшее подразделение каждой из этих групп гр. Блудов объясняет так; в каждом из сих главных разрядов заключаются три рода прав

1) права, ограждающие самую жизнь или существование личное; 2) права, ограждающие существование моральное, если смею употребить сие выражение; и 3) права, ограждающие часть, так сказать, вещественную состояния или благосостояшя. Отсюда и три рода преступлений, смотря по тому, какие из прав ими нарушаются, и все преступления как государственные и общественные, так и личные или частные разделяются на три категории *(4).

Современные кодексы, принимая в принципе ту же трехчленную систему, не проводят ее, однако, со всею строгостью, так что замечается различие между законодательною классификацию преступных деяний и научной. Причины этого коренятся в самом различии между законодательством и наукою. Законодатель издает постановления, наука выясняет понятия: для первого преимущественное значение имеет наглядность кодекса и легкость его судебно-практического применения, для второй - правильность уразумения истинной природы преступных деяний; первый обыкновенно начинает с деяний, почитаемых важнейшими, вторая должна начинать свое исследование с деяний простейших; во главе системы кодексов стоит группа государственных преступлений, во главе системы науки - группа посягательств против гражданско-правовой сферы. Важнейшие особенности законодательной классификации, обусловливаемые этими причинами, суть:

1. Современные кодексы французский, бельгийский, германский и голландский выделяют в одну группу и помещают в своей последней главе все постановления о наименее тяжких деяниях (полщейские проступки) безотносительно к различиям их по предмету и иным признакам того же пути придерживается венгерский кодекс ограничивающихся постановлениями о преступлениях и проступках Это объясняется всецело интересами судебно-практического удобства.

2. Современные кодексы ограничиваются разделением на отделы или главы, не задаваясь стремлением наметить все дальнейшие подразделения, что замечается еще в кодексах (французском и нашем Схема классификации новейших кодексов выражается прямою линиею. Схема прежних кодексов есть подобие родословного дерева.

Эти начала усвоены также финляндским уголовным уложежнием и уголовным уложежнием 1903 г., с тою лишь особенностью, что полицейских нарушений они не выделяют к особому месту

Но эти соображения простоты и наглядности кодекса не имеют решающего значения при построении научной классификации, для которой обязательно такое распределение исследуемьгх институтов которое принимает за исходную точку внутреннее родство их. Приняв за основание разделение всех преступных деяний на указанные три коренные группы, необходимо будет в каждой из них установить дальнейшую классификацию по юридической природе деяний, ими обнимаемых Мы начнем с посягательств против частной сферы благ как простейших и выяснившихся ранее в историческом ходе уголовного законодательства. Затем мы перейдем к важнейщим посягательствам против условий общежития, и, наконец, остановимся на посягательствах против государства.

Отдел 1. Посягательства на частную сферу

_2. Эта группа деяний, направляющихся против частноправовой сферы отношений, по различию последних распадается на 1) посягательства против благ личных, или против личности в тесном смысле 2) посягательства против имущества, и 3) посягательства против прав семейственных Последняя категория стоит на рубеже с преступлениями общественными и имеет ту сходную с ними черту, что входящие в нее деяния имеют объектом своим один из важнейших общественных союзов-семью; рассматривание их, поэтому, целесообразнее отнести к группе посягательств общественных.

Блага личные суть: жизнь, здоровье, свобода, честь и целомудрие;

согласно этому, посягательства на них распадаются на 1) лишение ж.изни, 2) телесное повреждение, 3) преступные деяния против свободы, 4) против чести и 5) против целомудрия.

Имущественные посягательства направляются или против права собственности в целом его состав, или против отдельных прав, в него входящих Первые в свою очередь, могут направляться на имущество или в смысле конкретной телесной вещи, или же в смысле определенного отношения лица к отдельным вещам или совокупности вещей, образующего в смысле юридическом имущественное право, а в смысле бытовом имущество вообще. Посягательства того и другого вида, притом могут определяться или корыстными побуждениями, или же побуждениями некорыстными.