Глава III. Посягательства на личную свободу

_ 25. Поняие и виды. Благо свободы есть поняие весьма широкое, обнимающее как свободу внутреннюю, или свободу духа, так и свободу внешнюю или деятельности. Свобода воли в смысле духовной, как нечто внутреннее, сокровенное, сама по себе не может быть предметом преступных посягательств для них доступна лишь область внешних ее проявлений, возможность свободного распоряжения своими членами и вообще свободного, беспрепятственного выбора своей деятельности, понимая под последнею как содеение, так и бездействие.

Древнему праву известны были только важнейшие посягательства против личной свободы. Право римское предусматривало plagium. (продажа в рабство, некоторые виды противозаконного заключения) и raptus (похищение женщин); простое насилие (vis) наказывалось им как открытое нарушение законов и общественного спокойствия, с течением времени распавшись на vis publica -насильственные действия должностных лиц, и vis privata-наказуемое насилие со стороны частных лиц; позднее в императорский период, к vis publica отнесено всякое вооруженное насилие, угрожавшее общественному спокойствию Эта точка зрения в главных чертах удерживалась и в средневековой доктрине, но насилие против личности мало-помалу выделилось из группы посягательств против общественного спокойствия и перешло в разряд посягательств против личности. Отсюда получилась для современной германской доктринывозможность построения особой самостоятельной рубрики посягательств против личной свободы.

Посягательства эти обнимают всю область человеческой свободы в ее внешних проявлениях, начиная от лишения на короткое время возможности располагать каким-нибудь членом тела, сделать выбор между каким-нибудь действием или бездействием, и кончая полною потерею свободы в смысле возможности передвижения, или даже потерею свободного гражданского состояния, заменяющегося рабством По степени вторжения в область свободы личности, посягательства этого рода распадаются на три главные группы.

К первой принадлежат деения, посягающие на свободу отдельных актов деятельности человека и состояния в принуждении его что-либо сделать или не делать испытать или перенести какое-нибудь ощущение. Юридическая конструкция их может быть двоякая:

или деение рассматривается по отношению к пострадавшему, причем обращается внимание на результат, деением вызванный; или же оно берется только по отношению к виновному, независимо от его последствий. В первом случае получается система принуждения (Nothigung), принятая новейшими законодательствами германской семьи: во втором-система насилия физического или психического (угроз), наказуемых безотносительно к результату, как принято в законодательствах французской семьи и в нашем действующем праве. Уголовное улож. 1903 г. склоняется в главе о посягательствах на свободу на сторону системы принуждения, но сохраняет как низкий вид телесных повреждений и понятие насилия.

Ко второй группе относятся деения, состояния в ограничении свободы передвижения на более или менее продолжительное время. Таково противозаконное задержание и заключение.

Наконец, к третьей группе принадлежит похищение или захват людей, цели которого могут быть разнообразные в зависимости от чего стоит и различная степень вторжения деений этой группы в область свободы. Они посягают или на свободное состояние (status) человека, или на его происхождение семейное или на целомудрие, и соответственно этому обнимают: продажу в рабство и работорговлю; подмена и похищение детей, наконец, похищение женщин.

_ 26. I. Насилие и угрозы. Наше законодательство, как замечено, придерживается системы насилия, а не принуждения Оно различает при этом насилие в тесном смысле, или физическое, от угроз как насилия психического, и запрещает их безотносительно к результатам деятельности. Но как насилие, так и угрозы могут быть и средством для учинения иного преступления, входя в состав последнего (напр. разбоя, грабежа); тогда они поглощаются последним.

А. Насилие, таким образом, есть непереходящее в иное преступное деение противозаконное применение физической силы против личности потерпевшего. Оно совпадает по внешнему характеру с оскорблением действием, отличаясь от него направлением умысла, и вместе с тем составляет наиболее легкую форму телесных повреждений (voies de fait, Miszhandlung). Действующий наш закон (142 уст. о нак.) как бы противополагает насилию самоуправство по нашему праву есть лишь вид насилия. Так: 1) неправильно высказывавшееся сенатом мнение, будто бы самоуправство, в противоположность насилию, возможно не только против лица, но и против вещей; неверность этого мнения вытекает из того, что постановление о самоуправстве помещено в главе XI уст. о нак., трактующей о посягательствах личных между тем как наказуемые случаи самовольной деятельности по отношению к имуществу предусмотрены особо, в других местах кодекса (145 и сл. уст. о нак.);

2) равным образом неправильно толкование сената, будто бы самоуправство возможно и без употребления насилия против личности;

опровергается оно рассмотрением тех статей улож. о нак. 1857 г., которые заменены статьею 142 уст. о нак. и из которых вытекает, что элемент насильственности, хотя не только физической, но также и психической, предполагается законодателем и в самоуправстве *(49). Соотношение между понятиями насилия и самоуправства по действующему праву определяется тем, что оба понятия предполагают насильственные действия против личности, но в насилии действия эти носят по преимуществу характер мести, в самоуправстве-характер самовольного осуществления виновным действительного или предполагаемого права.

Таким образом, обект насилия и самоуправства есть личность человеческая, причем насилие может иметь место по отношению ко всякому лицу, способному испытывать боль или страдание от насильственных действий, хотя бы оно не обладало способностью сознавать наносимые ему сскорбления. Особенные отношения виновного к потерпевшему могут оказывать влияние на наказуемость насилия (1591 улож.), не изменяя его состава, за исключением случаев, когда вследствие таких отношений насилие перестает быть противозаконным.

Действие в насилии и самоуправстве состоит в а) противозаконном б) употреблении силы против личности, в) не переходящем в иное преступление

а) Право применения насилия устраняет его противозаконность, как-то в видах осуществления требований закона или основанных на законе распоряжений, а также для законного ограждения прав (напр., при необходимой обороне и в силу дисциплинарной власти. В последнем случае мера дозволенного насилия определяется объемом власти, принадлежавшей одному лицу над другим и задачами дисциплинарными; переступая этот предел, оно превращается в насилие недозволенное. На основании дисциплинарной власти, ненаказуемо остающееся в пределах ее насилие родителей и заменяющих их лиц над детьми, мастеров над учениками и т. п. Но относится ли сюда насилие одного супруга над другим? Практика с полною основательностью решает этот вопрос отрицательно, применяя здесь общие постановления о наказуемом насилии (напр. 1869 n 551, Соколовского)

От права применения насилия нужно отличать применение насилия в видах осуществления какого-нибудь действительного или предполагаемого права; в этих случаях, если самого права применения насилия не существовало, получается самоуправство.

б) Существо насилия состоит в употреблении силы против личности, вопреки ее воле Насильник отрицает в насилуемом свободу деятельности и принуждает его или претерпеть какое-либо состояние, для него нежелательное, или также, вопреки своей воле, выполнить какое-либо действие или воздержаться от действия. Впрочем, при системе насилия направление воли виновного по отношению к последствиям безразлично, достаточен один факт насильственной деятельности. Насилие может быть физическое (vis absoluta) или психическое (vis compulsiva), но по нашему праву психическое насилие предусмотрено особо, постановлениями об угрозах оно может направляться непосредственно против личности (напр. дранье за волосы), или оказывать на нее воздействие путем каких-нибудь промежуточных средств (напр. выставление зимою рам для побуждения жильцов к выезду из квартиры). Во всяком случае, однако, насилие должно быть учинено над лицом насилие над вещами, не переходящее в посягательство на личность, рассматриваемым понятием не обнимается. Крайне широко построено нашею судебною практикою понятие "нравственного" (?! не безнравственного ли скорее?) насилия, как вида наказуемого самоуправства; к нему сенат причисляет всякое распоряжение в чужой правовой сфере вопреки ясно выраженной воле ее носителя, хотя бы притом не было ни физического, ни психического насилия над личностью,-что совершенно неверно.

Наконец, в) насилие не должно переходить в иное преступное деение, иначе оно наказывается как последнее. С одной стороны, по объективной тяжести, его следует отличать от телесных повреждений, каковы тяжкие побои, раны или увечья с другой-по направлению намерения оно отличается от оскорблений

Таким образом, насилие есть понятие дополнительное, созданное на случай неприменимости иных уголовно-юридических понятий. Объем его, поэтому, должен быть весьма широк, что доказывается и рассмотрением статей уложения 1857 г., показанных замененными ст. 142 уст. о наказ. К нему относятся: побои, истязания и мучения легкие, особенно, если потерпевший находился в состоянии бессилия; всякое иное нарушение телесной неприкосновенности, даже без причинения телесной боли как средство осилить человека и заставить его претерпеть или сделать что-либо; самовольное создание преград для воспрепятствования деятельности другого, напр., удержание кого-либо в месте, где он остаться не желает запором ворот распряжением лошадей и пр.,-деяние, которое нужно отличать от противозаконного задержания и заключения отсутствием признака захвата самой личности человека; самоуправное мщение насильственными над личностью действиями и самовольное осуществление ими же способами какого бы то ни было действительного или предполагаемого права. Сюда же относится и вторжение в чужое жилище, особо предусматривавшееся Уложением 1857 года. Деяние это составляет нарушение домашнего мира и спокойствия, корреспондируя с нарушением общественного спокойствия, предусмотренным ст. 38 уст. о нак. От вторжения ограждается чужое жилище,- дом, квартира или комната, заведомо для виновного занятые другим лицом; иные помещения, как-то двор, сад, не ограждались. Со стороны внешней, требуется насильственное вторжение, т.е. вход в помещение вопреки ясно выраженной воле лица и, притом с употреблением против него физической силы; другие случаи нарушения домашнего спокойствия, напр., самовольное неоставление чужого жилища, шум и ссоры в нем, прежним текстом уложения особо не предусматривались, но ныне некоторые из них оговорены особо (ст. 511, 512 уг. улож.). Со стороны внутренней, улож. 1857 г. требовало намерения оскорбить или потревожить, т.е. нарушить естественное течение домашней жизни, причинить беспокойство.

Оконченным насилие и самоуправство становятся с момента учинения каких бы то ни было насильственных действий. Наказуемость-арест до 3 месяцев.

Тяжкие виды насилия суть:

1) Насилие над родителями (1591 ул.), наказуемое как оскорбление их действием.

2) Принуждение к преступному деянию злоупотреблением власти супругами и опекунами (1584, 1600 улож.); это вовлечет в преступление наказывается как участие в нем.

Уголовное уложение 1903 г. определяет (ст. 475) насилие над личностью как умышленное нанесение удара или иного насильственного действия, нарушившего телесную неприкосновенность, а относит его в одну группу с телесными повреждениями, устраняя таким образом реальные обиды из области посягательств против чести. Затем в группе посягательств против свободы помещены: лишение свободы задержанием и заключением, наказуемое по продолжительности его, по объекту и по месту (ст. 498- 500); продажа в рабство и торг неграми (ст. 501); похищение и удержание детей; похищение, подмен и самовольное удержание ребенка моложе 14 лет (ст. 502-504); похищение женщины для непотребства, для повреждения ее чести гласностью происшествия или для брака без ее согласия ( ст.505, 506); принуждение посредством насилия над личностью, наказуемой угрозы или злоупотребления, родительскою, опекунскою или иною властью, выполнить или допустить что-либо, нарушающее право или обязаняость принуждаемого, или отказаться от осуществления права или от исползования обя- занности; привилегированный вид принуждения-самоуправство, а квалифицированные-принуждение учинить преступное деяние и принуждение рабочих к стачке (ст. 507-509); наказуемая угроза (ст. 510). вторжение в чужое помещение и неоставление его по требованию хозяина, равно как умышленное нахождение ночью в чужом обитаемом помещении без ведома хозяина (ст. 511, 512). Точно также финл. улож. предусматривает принуждение насилием или угрозою к совершению, претерпению или неисполнению чего-либо (_ 204) и говорит еще особо о мучении с целью вынудить признание по какому-либо делу (_ 203)

_ 27. Б. Угроза есть умышленное стращание человека причинением ему какого-нибудь противозаконного зла. Она рассматривалась некоторыми прежними кодексами как обнаружение умысла или даже как покушение на причинение такого зла, что неверно, потому что угрожающий мог и не иметь желания причинить его, а также потому, что угрожаемое зло могло быть противозаконным не будучи преступным." Нельзя также относить угрозу к оскорблению чести (система Своода зак.), потому что в угрозе может и не содержаться посягательства на честь или доброе имя какого-нибудь определенного лица. Сущность ее, напротив, по замечанию объяснительной записки к проекту редакционной комиссии заключается в воздействии на психическую сторону угрожаемого в возбуждении в нем страха и в принуждении его, хотя и косвенном к какой-либо деятельности или бездействию. Угроза поэтому есть один из видов посягательства на свободу. Но, как и физическое насилие, она может быть или средством учинения какого-либо иного преступного деения, напр., похищения чужого имущества, и тогда входит в состав последнего, или же образует самостоятельное, преступное деяние, направляющееся только против личной свободы.

Как посягательство на свободу, угроза должна быть настолько значительна, чтобы возбудить в угрожаемом какое-нибудь опасение, страх. Формулирование этого признака в законодательствах не одинаково. Одни обращают внимание на способность или пригодность угрозы в отдельном случае возбудить в угрожаемом опасение ее осуществимости, независимо от того, каким злом угрожал виновный, лишь бы это зло было противозаконное (саксон. 1855 г.; также финл. улож. n 205); другие ограничивают наказуемую угрозу стращанием преступными деяниями известной тяжести (напр., Германский кодекс говорит лишь об угрозе преступлениями); третьи ограничивают ее преступными деяниями известного рода. К последней системе принадлежит наше действующее право; согласно ему, наказуема лишь угроза насильственными действиями против личности и поджогом (139 - 141 Устава о наказаниях). Хотя при наличности этого внешнего признака не требуется уже установления в каждом отдельном случае внутреннего значения угрозы для угрожаемого, ее способности вызвать в нем известное опасение, однако, это условие до некоторой степени предполагается самим понятием угрозы, как стращания, т.е. попытки возбуждения страха. Угол. улож. 1903 г., ограничивая наказуемую угрозу стращанием определенными преступными деяниями насильственным или общеопасным посягательством на личность или имущество угрожаемого или члена его семьи), вместе с тем требует установления в каждом данном случае способности ее вызвать у угрожаемого опасение ее осуществимости (ст. 510).

Собственными действиями против личности и поджогом (139- 141 Устава. о нак.). Хотя при наличности этого внешнего признака не требуется уже установления в каждом объектом наказуемой угрозы может быть всякое лицо; но право на угрозу, т. е. на и действия, которыми стращается, устраняет ее преступность (отец, угрожающий высечь малолетнего сына).

Объект ее есть свобода угрожаемого, стесняемая возбуждаемым в нем беспокойством за нерушимость данных благ, но чьи должны быть эти блага, самого ли только угрожаемого, или также и иных лиц? Очевидно, ограничение их благами только того, к кому обращается угроза, было бы очень тесно: страх за жизнь своего ребенка может быть столь же значителен, как и за жизнь собственную. С другой стороны, расширение их на блага всякого лица, постороннего угрожаемому, идет весьма далеко. Поэтому некоторые новейшие кодексы (венгер. ст. 347, австр. __ 98-100) называют в точности лиц, благам которых грозит виновный, именно самого угрожаемого, его родственников и лиц, находящихся под его охраною, или всех вообще присутствующих Угол. уложение 1903 г. предусматривает блага самого угрожаемого и членов его семьи. Действующее законодательство не высказывается по этому вопросу, по ст. 2113 уложения изд. 1857 г., замененная ст. 139 Устава. о нак., говорила об угроза благам как самого угрожаемого, так и членов его семейства или близких родственников. Во всяком случае, угроза должна направляться на определенное физическое лицо или несколько лиц; угроза лицу юридическому - городу, обществу-не может быть рассматриваема как, посягательство против благ личных. Направляясь на определенное физическое лицо, угроза, как и обида, может быть непосредственною или посредственною. По содержание наказуемая угроза ограничивается стращанием насильственными действиями против личности или поджогом, так что стращание иными действиями не наказуемо. Насильственные действия против личности обнимают всякое насильственное посягательство против жизни, здоровья, свободы, целомудрия и чести;

угроза обидою действием. также наказуема. Под поджогом. понимается не всякое истребление имущества посредством огня, а такое только, которому усвоено название зажигательства или поджога, т.е. строений, судов и леса (ст. 1606-1613 улож.); понятие это может быть распространено на угрозу повреждением имущества взрывом (1616 ул.), но оно не обнимает ни угрозы потоплением, ни угрозы повреждением железных дорог чего нельзя не признать неполнотою закона. Угроза должна состоять в стращании определенным действиям, предстоящим со стороны угрожающего или иного лица; от нее нужно отличать, с одной стороны, предупреждение об опасности, с другой-стращание неопределенным (напр. выражения; "я доберусь до тебя", достанется тебе на орехи), не составляющее угрозы в смысле уголовно юридическом. Вместе с тем, действие это должно быть преступным стращание чем-либо безразличным (напр. "Бог покарает тебя") или таким на что угрожающий имеет право, наказуемой угрозы не составляет

Угроза со стороны внутренней должна быть умышленная, хотя бы, впрочем, угрожавший и не имел желания осуществить свою угрозу;

цель деятельности для состава ее безразлична, но иногда она превращает угрозу из простой в квалифицированную; такова цель корыстная и цель побуждения угрожаемого к преступлению".

Со стороны внешней, угроза может быть выполнена словом знаком или на письме к угрозе на письме закон относится строже, предполагая ее предумышленность. Оконченною угроза становится с момента, когда она сделалась известна угрожаемому, покушение здесь, как и при оскорблении немыслимо по самой природе деяния. Дела об угрозах преследуются в частном порядке, но правило о зачете наказаний вследствие взаимности на них не распространяется.

Простая угроза насильственными действиями наказуема как обида словом; при угрозе на словах убийством или поджогом максимум наказания удваивается, а при такой же угрозе на письме он увеличивается в четыре раза.

Квалифицированными видами угрозы признаются:

1) угроза с вымогательством имущества (1545, 1546 улож.):

это собственно вид имущественного посягательства, осложняющийся придатком психического воздействия на личность (ст. 590 уг. улож.);

2) угроза родителям и восходящим по прямой линии, а также начальнику, господину или благодетелю (1547 Уложения). Как видно из сравнения с Уложениями изд. 1857 г., различавшими при наказуемости их, присоединилось ли к ним вымогательство имущества или нет, и эти угрозы наказываются по Уложению только при осложнении их требованием имущества, а без такого требования наказуемы по Уставу;

3) угроза с целью принуждения к противозаконному деянию, наказуемая как покушение на последнее (1548 ул.).

Наказания остаются нормальными, но определяются в высшей мере, если угроза нанесена корабельщику во время плавания людьми экипажа или лицами посторонними, на корабле находящимися (1263 ул.). Уголовное ул. 1903 г. квалифицирует угрозу, если она учинена матери или законному отцу, священнику и органу власти при исполнении их обязанностей, а также на письме Угроза для принуждения к преступному деению выделена особо (ст. 508).

_ 28. II. Задержание и заключение есть умышленное лишение свободы передвижения посредством противозаконного захвата личности.

Виновником его может быть всякое лицо, не исключая должностного. Предмет посягательства есть принадлежащее другому физическому лицу право свободно переменять место нахождения. От этого права возможен отказ, при свободе и непринужденности которого задержание и заключение не преступно. Поэтому оно должно быть: 1) самовольным, т.е. выполненным вопреки действительному желанию потерпевшего, что предполагает или насильственность действия, или обман потерпевшего, и 2) противозаконным, т. е. таким на которое виновник не имел права. Противозаконность задержания или заключения условливается или а) некомпетентностью лица, его применяющего, или же б) отсутствием законных причин задержания; задержание материально противозаконно, если оно применяется по делу или основанию, по которым оно не допускается (напр. по несоответствующему гражданскому иску); задержание незаконно формально, если оно применяется хотя и по основанию, по которому задержание дозволено, но при отсутствии достаточных к тому условий напр., при невинности задерживаемого во взводимом на него преступлении. От такой противозаконности отличается простое неисполнение правил установленных для применения задержания в видах ограждения личной свободы; оно составляет менее тяжкий проступок по службе (348 улож.).

Со стороны внешней, деение состоит в задержании или заключении лишающих свободы передвижения. Задержание есть физическое, насильственное удержание в определенном месте: оно отличается от удержания, входящего в понятие насилия признаком физического захвата личности, насильственного воспрепятствования ей передвижения, напр., сковыванием цепями связыванием веревкой, отдачей под стражу. Задержание есть помещение в огражденное место, откуда выход не свободен; само свойство места для состава деяния безразлично, хотя оно может быть характерным признаком направления воли виновного; поэтому многие иностранные законодательства, а также Уголовное уложение (ст. 500, особо предусматривают заключение женщины в дом терпимости, или помещение человека здорового в больницу умалишенных Задержание и заключение должны быть средством лишения свободы, т. е. человек должен быть поставлен в такое положение, что он не может оставить данное место или вследствие преград физических или же вследствие постоянного надзора; если кто-либо заперт в комнате, другая дверь, которая открыта, так что выход свободен, то состав рассматриваемого преступления нет; однако, когда заключенный для освобождения вынужден прибегнуть к рискованнымъ или необычнымъ путям, (напр. вылезть в слуховое окно, слезть по трубе), то свобода передвижения его нарушена. Задержание и заключение возможны как относительно человка, который до того был свободен, так и относительно лишенного свободы, составляя в последнем сдучае противозаконное продолжение лишения свободы.

Со стороны внутренней, лишение свободы задержавшем или заключением должно быть умышленным, предполагая оба элемента умысла - знание и желание. Мотивы деятельности безразличны. Оконченным оно становится в момент физического захвата личности.

Тяжесть лишения свободы задержавшем или заключением может быть в высшей степени разнообразна; этим объясняются и широкие размеры наказаний, за него в действующем праве установленные. Главнейшим обстоятельством, влияющим на величину наказание, выдвигается продолжительность заключения, с одной стороны-по объективному его значению для пострадавшего, а с другой-и потому, что, продолжаясь, деение это свидетельствует и об энергии преступной воли виновного. Уложение различает лишение свободы до 7 дней, от 7 дней до 3 месяцев и выше; Уголовное ул. только до 7 дней и выше, а финляндское улож. до 30 дней и выше (_ 201). Другое обстоятельство, определяющее наказуемость-родственные и супружеские отношения виновного к жертве. Уголовное. улож. 1903 г. на основании этого признака квалифицирует задержание матери или законного отца и органа власти или лица, исполняющего общественную обязанность, при исполнении или по поводу исполнения ими своих обязанностей. Далее принимаются во внимание способ обхождения с лишенным свободы, причем оскорбительность его и причинение истязаний или мучений увеличивают наказуемость Уголовное улож. имеет еще в виду заключение опасное для жизни потерпевшего или сопровождавшееся мучениями (499 п. 4). Наконец, закон обращает внимание и на последствия, значительно усиливая наказания, если результатом лишения свободы были тяжкая болезнь или даже смерть потерпевшего. Финляндское уложение на эти обстоятельства внимания не обращает, но знает еще привилегированный случай задержания - задержание без законного основания, но без злого умысла по мнимому праву (_ 202). Под влиянием всех этих обстоятельств наказания по Уложению о наказаниях за противозаконное задержание и заключение от простой тюрьмы доходят до высшей степени срочной каторги (1540-1544 уложения).

_ 29. III. Похищение людей есть физически захват личности в различных целях, по свойству которых оно распадается на работорговлю, сокрытие или измнение происхождения младенца и похищение женщин

А. Работорговля. Уже римское право предусматривало в ряду тяжких преступлений похищение людей, понимая под ним обращение человека свободного в состояние несвободы. Право каноническое взглянуло на это деяние как на тяжкую кражу. Из современных законодательств - французское и бельгийское не содержат о нем особых постановлений, довольствуясь общими постановлениями о заключении и задержании; напротив кодексы германской семьи предусматривают его, под именем Menschenraub, особо, как "квалифицированное полное лишение свободы".

У нас еще в московском периоде под угрозою наказаний запрещалась продажа людей свободного состояния в несвободное и продажа азиатам; Лондонский трактат 1840 г., подкрепленный брюссельской конференцию 1889 г., прибавил сюда запрещение торга неграми, так что в своде законов, а затем и в Уложении оказались предусмотренными отдельно продажа в рабство и торг неграми. Их закон помещает в ряду преступлений против законов о состояниях, хотя несравненно более важный и характерный признак их составляет лишение свободы.

Продажа в рабство с отменою крепостного права ограничивается умышленною продажею или передачей лица, состоящего под покровительством русских законов, азиатам или иным иноплеменным народам. На Западе такое деяние уже стало анахронизмом, у нас оно еще настоятельно нуждается в уголовном законе, и примеры его бывали на восточных окраинах даже в недавнее время.

Виновником этого деяния может быть всякое лицо. Предметом его признается свобода, как русских подданных, так и иностранцев, на нашей территории пребывающих. Самое действие состоит в умышленной продаже или передаче другого лица азиатам или иным иноплеменникам. Под продажей, поэтому, нужно понимать не одно лишь соглашение между продающим и покупающим, а действительную, физическую передачу человека, или самим виновным или его участниками; след. деяние это непременно предполагает похищение человека посредством насилия, обмана или хитрости. Передан он должен быть в рабство или иное состояние полной несвободы, которым обнимается и отдача в гарем, что передача предполагается в состояние полной несвободы, вытекает из требуемого законом назначения ее азиатам или иным иноплеменным, т.е. диким нецивилизованным народам Передача народам цивилизованным или в пределах собственного отечества, хотя бы соединенная с ограничением свободы, напр., в военную службу упоминаемая германским и финляндским (_ 193) законодательствами, или в публичные дома (торг женщинами), Уложением о нак. еще не предусматривается наказание - срочная каторга (1410 ул.).

Торг африканскими неграми и участие в нем наказуемы как разбой на морях. По отношению к этому деянию в нашем праве замечаются две особенности: а) оно весьма тяжко наказывает здесь и деятельность приготовительную, арматорство, состоящее в приготовлении и вооружении судна заведомо для торга неграми; и б) оно устанавливает конфискацию судов употреблявшихся или приготовленных для торга неграми (1411 Уложения) *(50).

Б. Похищение детей также помещено нашим законодательством в ряду посягательств против прав состояния (1407-1409 улож.). Однако, хотя опасность сокрытая этим деянием истинного происхождения ребенка здесь и встречается часто, но не всегда; более устойчив другой признак - лишение ребенка свободы вопреки воле родителей или лиц, место их заступающих напротив, случаи, где посягательства на это право нет, должны быть выделены в группу преступлений против прав состояния ребенка и не могут быть рассматриваемы как посягательство на свободу.

Согласно сказанному, субъектом этого деяния могут быть все лица, кроме родителей и заступающих их место; наше законодательство к похищению относит и подмену детей субъектом которого могут быть и родители; ту же неточность делает и угол. уложение 1903 г. (ст. 502), хотя похищение детей оно относит к посягательствам против личной свободы.

Предметом посягательства должен быть ребенок. В отношении возраста его имеет значение руководящий взгляд на самое посягательство. Если оно рассматривается как преступление против прав состояния, то необходимо ограничиваться возрастом нежным, пока ребенка не сознает своего происхождения и не может дать определительных указами о своих родителях так, наше право говорит о похищении и подмене "младенца", о задержании "дитяти" или "ребенка", что предполагает возраст не свыше 6-7 лет, а в некоторых случаях и менее. Напротив, при взгляде на это деяние как на посягательство против свободы, возраст может быть поставлен выше: Уголовного. уложение 1903 поднимает его до 14 лет, а Финляндское улож. до 15 л. (_ 194).

Со стороны внутренней, деяние должно быть умышленным Наличность особой цели, или, по выражению действующего законодательства, намрения скрыть происхождение или состояние ребенка, влияет только на наказуемость.

В отношении способа деятельности, посягательства против детей распадаются по нашему праву на а) похищение детей б) подмен их и в) самовольное удержание *(51).

Похищение есть физический захват ребенка из-под охраны родителей или лиц, их заступающих вопреки их воле. Но деяние это может быть учинено и одним из родителей, в случае, если он лишен своей родительской власти над детьми. Похищение предполагает захват ребенка в свое обладание навсегда, и от него отличается самовольное взятие ребенка на время, напр. на бал или для иной цели. Оно предполагает физическое овладение ребенком силою или хитростью, изъятие его из охраны управомоченных на то лиц вопреки их воле; воля же ребенка при этом не имеет значения. Уголовное. уложение 1903 г. похищению приравнивает сокрытие Действие должно быть умышленным, т.е. виновный должен сознавать, что на ребенка он не имеет права, и желать овладеть им навсегда. По цели деятельности, закон различает похищение с намерением скрыть истинное происхождение или состояние ребенка и похищение без такого намрения. В первом случае более тяжко наказуемом, необходимо намерение выдать ребенка за происходящего от иной матери, скрыв происхождение его от матери настоящей; безразлично при этом, выигрывает ли ребенок вследствие изменения или сокрытия его происхождения, или проигрывает или состояние его не изменяется: предметом посягательства становится не его личное право, а тот общественный строй, в основании которого лежит родопроисхождение.

Подмен детей есть умышленная замена младенца одной матери младенцем другой. По самому свойству деяния, оно возможно лишь относительно детей самого нежного возраста, когда индивидуальные особенности не успели еще выясниться. Подмене предполагает деятельность над двумя младенцами; выдача ребенка одной матери за ребенка другой женщины, на самом деле не рожавшей и симулировавшей беременность, этим понятием не обнимается и нашим законодательством не предусмотрена. Подмен младенца может быть или с согласия и пожеланию родителей его, или без такого согласия. В первом случае, если согласие было обоюдным получается, собственно, понятие обмена детей, признаваемого подменом и наказуемого как таковой только при намерении скрыть или изменить истинное происхождение или состояние ребенка; иными словами, здесь нет посягательства на свободу, а есть посягательство на права состояния. Во втором случае, а также, если родители только одного младенца соглашались на подмен, последний в отношении к родителям соглашавшимся будет похищением детей, наказуемым как при намерении скрыть истинное происхождение младенца, так и без такого намерения.

Подмен и похищение детей с означенным намерением наказываются каторгою. Похищение детей без этого намерения наказывается тюрьмой, простою или с ограничением прав или высшим исправительным наказанием, как противозаконное задержание; выбор наказаний предоставлен суду по продолжительности задержания ребенка и иным обстоятельствам дела. Уголовное уложение, кроме этой цели деятельности при похищении сокрытии и подмене ребенка, предусматривает еще, как увеличивающее вину обстоятельство - похищение для нищенства, бродяжества или иного безнравственного занятия или из корыстной цели (ст. 502).

От похищения детей отличается самовольное оставление у себя заблудившегося ребенка, относящееся к похищению как присвоение находки к краже. Льготный срок дозволенного оставления у себя заблудившегося ребенка трое суток (по Уголовному уложению 1903 г. ст. 504 две недели); если по истечении его оставившей не довел о том до сведения власти, он подвергается легким исправительным наказаниям, строгость которых степенится по времени задержания ребенка. Увеличивающим вину обстоятельством признается известность виновному родителей ребенка, в связи с намерением скрыть эго истинное происхождение (1409 улож.). По Уголовному уложению 1903 г. мотив сострадания устраняет наказуемость простого самовольного невозвращения ребенка до 14 лет его родителям или лицам их заступающим (ст. 503).

В. Похищение женщин предусматривается особо, как деяние, весьма тяжкое для их целомудрия и доброго имени, или же нарушающее права иных лиц по отношению к похищенной (1529, 1530,. 1549, 1580, 1582 улож.). Если деение направляется против благъ самой похищаемой, то оно наказуемо лишь при условии учинения его против воли похищаемой, т.е. путем насилия и обмана; при определении наказуемости закон обращает внимание, с одной стороны, на цель деятельности, различая: 1) похищение для изнасилования (для непотребства по уг. ул.), наказуемое как покушение на изнасилование, но со значительным смягчением кары при добровольном отказе от самого изнасилования; 2) похищение для причинения вреда доброму имени похищенной; и 3) похищение для вступления с нею в брак. С другой стороны, закон обращает внимание на то, похищена ли девушка или замужняя женщина, а также на последствия деятельности. Во-втором случае похищение наказуемо как при учинении его против воли похищенной, с теми же различиями по цели и объекту, так и с согласия похищенной, и притом последняя также привлекается к ответственности по требованию потерпевших-родителей, заступающих их место или супруга. Финляндское улож. говорит о похищении женщины для непотребства или для вступления с нею в брак, учиненное против ее воли или по ее воли, но без согласия лица, разрешение которого требуется при выход замуж (_ 199 и 200).

Дела о лишении свободы, за исключением случаев наибольшей тяжести, подлежат частному порядку преследованию.