§ 3. Содержание охранительных уголовно-правовых отношений

С точки зрения общей теории права содержание охранительного уголовно-правового отношения, как и содержание регулятивного правоотношения, образует субъективные права и юридические обязанности его участников. Однако порожденные различными правовыми нормами и юридическими фактами, эти субъективные права и обязанности имеют и различное социальное содержание. Смысл регулятивного правоотношения, как указывалось^заключен в предотвра­щении общественно-опасных противоправных виновных деяний;

охранительного — в восстановлении нарушенного правопорядка и предупреждении новых посягательств на него.

Здесь заключен и ответ на вопрос о характере связи регуля­тивного правоотношения с охранительным. Основываясь на неодина­ковых и даже противоположных юридических фактов, они не совпадают и, в принципе, не могут совпадать друг с другом. Регулятивное уголовно-правовое отношение и фактически, и

228

логически предшествует отношению охранительному. Это не означает, что в момент совершения преступления регулятивное уголовно-правовое отношение перестает существовать и уступает место охранительному. После совершения преступления и государство, и человек продолжают оставаться субъектами регулятивного уголовно-правового отношения, поскольку требования уголовно-правовых норм в их регулятивном аспекте на них по-прежнему распростра­няются. Независимо от того, какое количество раз стороны регуля­тивного правоотношения не выполняли ту или иную конкретную обязанность, они продолжают быть связанными этой конкретной обязанностью так долго, как долго она существует. Точно так же обстоит дело и с нарушенным субъективным правом, которое подлежит восстановлению только в том случае пока оно реально существует. Например, в ситуации, когда ранее нарушенное субъективное право отменено новым законом, охранительное и регулятивное правоотношения автоматически прекращают свое существование. Иное решение имеет место тогда, когда уголовный закон разрешает придавать обратную силу уголовно-правовой норме, устанавливающей преступность деяния или иным образом усиливающей меры уголовно-правового воздействия.

Регулятивное уголовно-правовое отношение, таким образом, во-первых, образует предпосылку правомерного поведения, превращая его .в субъективную юридическую обязанность субъекта права следовать юридическим предписаниям и запретам; во-вторых, дает основание законодательной власти официально объявлять все типичные случаи неправомерного поведения нарушениями соответству­ющих субъективных обязанностей, а в конечном счете правонару­шениями, а исполнительной власти — принудительно восстанавливать нарушенный правопорядок в период, пока такая субъективная юридическая обязанность признается законом.

Те же правонарушения, которые представляют собой повышен­ную общественную опасность, распространены и могут фиксироваться правоохранительными органами, включаются в уголовные кодексы или охватываются иными источниками уголовного права, становятся преступлениями. В противном случае процесс криминализации и ее правовые предпосылки, процесс декриминализации и его правовые последствия с юридических позиций не объяснить. В свою очередь охранительное уголовно-правовое отношение само нуждается в охране. Исторический опыт свидетельствует, что без дополни­тельного правового обеспечения охранительное уголовно-правовое отношение отнюдь не всегда реализуется в соответствии с той нормой,

229

которая его породила после наступления соответствующего юриди­ческого факта. Таким средством обеспечения «охраной охраны» является специальная юридическая процедура правоприменительной деятельности. Для обеспечения реализации охранительного уголовно-правового отношения подобным средством служит оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс, детально регла­ментирующие весь ход уголовного преследования. Именно так достигается надежное установление самого факта совершения преступления, выбор и истолкование адекватной факту юридической нормы, определение справедливой меры уголовно-правового воздействия судом, осуществляющим свою деятельность на основе публичности, гласности, состязательности и т. д., и т. п.

Отмеченная зависимость охранительных уголовно-правовых отношений от регулятивных — характерная особенность механизма уголовно-правового регулирования, присущая современному российскому уголовному праву, провозгласившему принцип «уголов­ный закон обратной силы не имеет». В отличие от гражданско-правовой обязанности уголовно-правовой корреспондирует соответ­ствующее право не конкретного индивида, а государства в целом, представляющего в этом случае интересы и каждого конкретного индивида, и всех их вместе взятых. В современном российском уголовном праве волеизъявление «человека» либо какого-то юридического лица хотя и является одним из условий освобождения от уголовной ответственности, однако не исключает преступность деяния.

Определение сферы преступного и декриминализация деяний — исключительная компетенция государства. Человек не является в настоящее время управомоченным субъектом регулятивных уголовно-правовых отношений наравне с государством. Как мы указывали ранее, «человек» станет таким субъектом регулятивного правоотношения лишь тогда, когда его волеизъявление (согласие) на совершение в будущем действий, обрисованных в законе, будет исключать привлечение лица, совершившего в дальнейшем эти действия, к уголовной ответственности (например, в ситуации эвтаназии). Охранительные уголовно-правовые отношения в подоб­ном случае будут возникать лишь тогда, когда виновный вышел за «пределы волеизъявления (согласия)». Субъектами таких регуля­тивных уголовно-правовых отношений будут, с одной стороны, государство и «человек и гражданин», имеющий возможность свободно распоряжаться своим правом, с другой — «любой и каждый», находящийся в пределах юрисдикции государства. В этом случае произойдет и изменение понятия «объект преступления».

230

Объектом, например, убийства станет и «конкретная личность^, и «те отношения, которые составляют социальное бытие данной личности как индивида ».13' Встречающиеся в юридической литературе утверждения о том, что в современном уголовном праве Российской Федерации объектом преступления является не общественное отношение, а лишь одна его сторона — участник общественного отношения (отдельное лицо или группа лиц)132 и что уголовный «закон ставит под уголовно-правовую охрану не общественные отношения... а жизнь... человека»,133 не соответствует действительному содержа­нию современного российского, равно как и ушедшего в прошлое советского, уголовного права. По сей день российское уголовное право исходит из принципа: ценность совокупности подвергшихся посягательству общественных отношений выше, значительней, чем жизнь конкретного человека. Это наглядно проявляется в случаях применения такого «наказания», как смертная казнь, а также, например, в ситуации необходимой обороны, когда правомерной обороной признается лишение жизни другого человека при защите личности, прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства.

Необходимо различать понятия «согласие потерпевшего» и «согласие физического или юридического лица». Первое понятие подразумевает оценку уже содеянного; второе — оценку того, что может быть или будет совершено. Именно поэтому первое в случае соответствующей позиции законодателя представляет собой, как правило, основание освобождения лица, совершившего преступление от уголовной ответственности, второе же во всех случаях исключает уголовную ответственность, поскольку совершенное деяние преступ­лением не является. Видами «согласия потерпевшего» являются:

1) «согласие потерпевшего физического лица» (ст. 76,129,130УКРФ),

2) «согласие потерпевшего юридического лица »(примечание 1 к ст. 201 УК РФ), 3) «сделка о признании вины» или согласие государства (действующее уголовное законодательство Российской Федерации таких правил еще не знает).

Г. И. Начкебия считает, что «уголовное право не устанавливает и не может устанавливать правовое положение лица, совершившего преступление,134 что с момента осуществления состава преступления

131 Кузнецов А. В. Уголовное право и личность. М., 1977. С. 61.

132 Новоселов Г. П. Объект преступления // Уголовное право. Общая часть... / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. С. 133.

133 Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. С. 53.

134 Начкебия Г. И. Предмет уголовного права. Тбилиси, 1997. С. 246.

231

должны возникать уголовно-процессуальные отношения (а не уголовно-правовые), а с момента вступления обвинительного приговора суда в законную силу и обращения к исполнению назначенного судом наказания возникают уголовно-исполнительные отношения.135 Кому-то такая позиция может показаться экзотической. Поэтому позволим себе напомнить, что впервые понятие «уголовно-правовые отношения» встречается в советской юридической литературе в конце 30-х — начале 40-х годов. Вплоть до конца 60-х годов термин «уголовное правоотношение » лишь иногда «встречается в литературе». Еще в 1962г. А. В. Мицкевич утверждал: «...трудно обосновать теоретическую и практическую значимость категории особых, уголовно-правовых отношений»."6

В дореволюционной юридической литературе проблема право­отношения вовсе не обсуждалась, хотя, несомненно, популярной была другая тесно связанная с ней тема «право государства на наказание».137

По мнению Н. А. Огурцова, отсутствие в юридической науке понятия уголовного правоотношения вовсе не мешало реальным фактическим уголовным правоотношениям существовать, развиваться и быть предметом научного анализа. Н. А. Огурцов, вслед за М. С. Строговичем, считает, что когда в юридической литературе анализировались и анализируются такие понятия уголовного права, как «состав преступления», «элементы состава преступления», «ответственность за предварительную преступную деятельность», «ответственность за соучастие, совокупность преступлений», «назначение наказания» и др., «речь практически всегда шла и идет именно об уголовном правоотношении».138 В действительности понятие «уголовное правоотношение» предполагает признание не только «права государства на наказание », но и соответствующих прав «человека и гражданина» в сфере уголовно-правового регулирования, т. е. во взаимоотношениях с государством. Признание одного лишь «права государства на наказание», пусть и ограниченного, например, идеями «восстановления права», «искоренения», «устранения», «исправления», «вознаграждения» или «предупреждения», не

"' Там же. С. 247; Начкебия Г. И. Предмет науки уголовного права... С. 44.

"' Мицкевич А. В. Субъекты советского права. М., 1962. С. 100-101.

137 CepzeeScKuu Н. Д. О праве наказания // Юрид. вести. 1881. № VI;

Таганцев Н. С. Карательная деятельность государства и ее границы // Журнал

гражданского и уголовного права. 1882. № 1. С. 1—56.

"' Огурцов Н. А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном

праве. С. 23. — См. также: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса.

М., 1958. С. 48.

232

отражает бытие уголовного права как средства поддержания господства государства, охраны силы приказа власти. Наличие в науке уголовного права в той или иной стране в тот или иной исторический период таких понятий, как «субъект преступления», «соучастие в преступлении», «покушение и приготовление к преступлению» и т. д., само по себе не свидетельствует о том, что уголовное право такой страны признает, гарантирует и реально обеспечивает реализацию конкретных юридических прав и обязанностей «человека и гражданина » как субъекта уголовно-правовых отношений.

Таким образом, когда мы говорим об охранительных уголовно-правовых отношениях, необходимо различать наши представления об идеальной модели правоотношения, которая предполагает признание взаимных прав и обязанностей субъектов правоотношений, обеспечи­вающих их реальные взаимодействия и тот реальный уголовно-правовой статус государства, преступника, потерпевшего, который сформирован уголовным правом конкретной страны, конкретной эпохи. Поэтому позиция С. ф. Кечекьяна, сформулированная в конце 50-х годов (права и обязанности субъектов уголовного право­отношения ограничиваются правом государства назначить наказание и привести приговор в исполнение и обязанностью субъекта понести наказание, претерпеть все последствия, предусмотренные законом), не должна вызвать удивления (возражения).139 Его оценка содержания уголовно-правового статуса государства и преступления во многом соответствовала действовавшему тогда уголовному законодательству. Странным в конце 90-х годов выглядит сведение правового статуса лица, совершившего преступление, лишь к его пассивным обязан­ностям: лицо обязано подчиниться требованию государства, претерпеть меры государственного принуждения,140 подвергнуться государственно-принудительному воздействию,141 дать ответ за содеянное,142 отвечать за совершенное преступление143 и т. п. Правда, некоторые исследователи признают за лицом, совершившим преступ­ление, и определенные права: «на применение именного того

"' Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 182.

140 Уголовное право. Общая часть... / Под ред. К. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. С.289,295.

141 Уголовное право России. Общая часть.../ Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 67-68 (автор гл. А. В. Кладков).

142 Там же. С. 72 (Б. В. Здравомыслов, Ю. А. Красиков, А. И. Рарог).

143 Фефелув П. А. Механизм уголовно-правовой охраны. Основные методологи­ческие проблемы. С. 172; Хомич В. М. Теоретические проблемы уголовной ответственности... С. 14.

233

воздействия, которое предусмотрено нарушенной им уголовно-правовой нормой»,144 «может требовать, чтобы изменение статуса производилось в объеме, определенном законом »,14' «право требовать, чтобы наказание и ответственность полностью соответствовали положениями... законодательства»146 и т. п. Однако нетрудно заметить, что и при таком понимании содержания охранительного правоотношения статус лица, совершившего преступление, оцени­вается как статус «объекта государственно-принудительного воздействия». Но этот статус имеет два серьезных уточнения:

во-первых, «объект государственного воздействия» получил «право голоса» (право «требовать» или «просить») защищать свои интересы в рамках специальных процедур, а во-вторых, лицо, совершившее преступление, становится «объектом воздействия» лишь на «основании закона и в пределах, установленных законом». На наш взгляд, такая трактовка содержания охранительного правоотношения не соответ­ствует реальному положению дел, поскольку характеризуют лицо, совершившее преступление, только как пассивный объект воздействия, а государство — только как активную воздействующую сторону.

Современное уголовное право, в том числе и УК РФ 1996 г., исходит из того, что судьба преступника должна зависеть и от него самого. Не только государство, не только потерпевший, но и тот, кто причинил «ущерб общественным отношениям», может своим активным поведением изменить характер уголовного правоотношения. Именно это обстоятельство и не учитывает Г. И. Начкебия, когда заявляет, что «нормы уголовного права, регулирующие так называемые посткриминальные ситуации и призывающие лицо, совершившее преступление, к раскаянию, к добровольному возмещению вреда, причиненного преступлением... выражают только фактические, а не юридические возможности лица, совершившего преступление »,147 что «лицо, совершившее преступление, имеет фактический выбор — явиться или, напротив, скрыться. Однако с юридической точки зрения оно не имеет никакого выбора: оно не обязано явиться, но не вправе и скрыться, так как за его скрытием последует приостановление давности уголовного преследования».148 Поэтому вполне естествен и другой также ошибочный вывод, к которому пришел Г. И. Начкебия:

4< Уголовное право России. Общая часть... / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 65. '" Уголовное право. Общая часть.../ Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. С. 68. *• Мороз В. В., БезлюдовО. А. Уголовное право Республики Беларусь. Общая .. С.11.

47 Начкебия Г. И. Предмет науки уголовного права. С. 57-58. 18 Там же. С. 57.

234

«Лицо, совершившее преступление, по поводу и в пределах совершен­ного им преступления с уголовно-правовой точки зрения перестает быть как обязанным, так и управомоченным лицом».14'

Позиция Г. И. Начкебия во многом схожа с позицией О. Э. Лейста, который тоже высказывал сомнения в обоснованности существования самого понятия охранительного уголовно-правового соотношения.

По мнению О. Э. Лейста, представление об обязанности преступника понести наказание, возникающее с момента совершения преступления, воспроизводит аналогичные конструкции обязатель­ственных отношений, возникающих из причинения вреда. Данные отношения вполне конкретны и, главное, могут быть выполнены самими правонарушителями, в то время как нарушитель норм уголовного, административного или трудового права подвергнуть себя наказанию или взысканию не может.150 О. Э. Лейст считает, что положение об обязанности виновного отвечать, отчитаться в содеянном перед следственными органами и судами радикально противоречит действующему законодательству, которое категорически запрещает перекладывать на обвиняемого обязанность доказывания, домогаться его показаний.151 По мнению О. Э. Лейста, «Рациональная основа идеи уголовного правоотношения» может быть выражена суждением «преступник должен быть наказан на основании и в пределах закона ». В этом, собственно, и состоит основная мысль многих сторонников этой идеи. Такое суждение не ново; оно сводится к принципам «неотвратимости, законности и обоснованности наказания, известным и общепризнанным задолго до появления идей уголовно-правового отношения»."2

В чем же отличие уголовных правоотношений и гражданских правоотношений, вытекающих из причинения вреда? Отличие этих понятий сторонники рассматриваемой концепции видят в следующем:

во-первых, гражданское правонарушение порождает на стороне причинителя обязанность возместить вред; во-вторых, гражданское охранительное правоотношение возникает между правонарушителем и потерпевшим; в-третьих, для гражданского права естественно, что охранительная обязанность правонарушителя может быть: а) исполнена добровольными действиями обязанного лица; б) принудительно реализовываться через суд; в-четвертых, причинение вреда влечет как отношение между потерпевшим и правонарушителем, так и отношение

"' Там же.

1Я Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 183 и др.

'" Там же. С. 184.

'"Тамже.С.189.

235

между обеими сторонами и судом.153 Соответственно, охранительное уголовно-правовое отношение характеризуется тем, что, во-первых, уголовное правоотношение складывается между государством и преступником, «потерпевший как субъект в данном отношении не присутствует; потерпевший — это процессуальная фигура»;154 во-вторых, и это, по мнению, например, Е. Я. Мотовиловкера, самое главное — «правовые последствия совершения преступления не могут быть реализованы вне государственного принуждения»,155 «обязан­ность отвечать» не может исполняться лицом, совершившим преступление, поскольку в указанных отношениях взаимодействие сторон полностью исключается.1511

Нарушитель нормы уголовного права не может возложить на себя наказание,157 равно как не может и определить, какому именно взысканию он должен быть подвергнут в пределах санкции нарушен­ной нормы.158 Однако, во-первых, уголовно-правовые последствия преступления вовсе не сводятся только к принудительным мерам уголовно-правового воздействия; во-вторых, причиненный преступ­лением вред может быть возмещен, правопорядок может быть восстановлен не только в принудительном, но и в инициативном порядке, под угрозой принуждения. Общество, безусловно, заинте­ресовано именно в такой процедуре при разрешении конфликта. Таким образом, уголовное правоотношение и охранительное право­отношение, возникающие из причинения имущественного вреда, имеют то общее, что в рамках и того, и другого происходит восстановление порядка отношений между людьми, правопорядка.

'" Мотовиловкер Е. Я. Норма, отношение и ответственность в уголовном праве// Уголовная ответственность: проблемы, содержание, установления, реализации:

Минвуз. сб. научн. тр. Воронеж, 1989. С. 41-42; НачкебияГ. И. Предмет уголовного права. С.243-245.

14 Мотовиловкер Е. Я. Норма, отношение и ответственность в уголовном праве. С. 43. — См. также, напр.: Теория государства и права... / Под ред. Н. И. Матузова, А.В.Малько. С. 552.

'" Мотовиловкер Е. Я. Норма, отношение и ответственность в уголовном праве. "' НачкебияГ. И. Предмет науки уголовного права. С. 243. '" Высказывание о том, что преступник «обязан подвергнуться» наказанию, распространено как в литературе 70-80 годов, так и в настоящее время (см.:

Наумов А. В. Применение уголовно-правовых норм. М., 1973. С. 11; Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С. 21, 29, 30; Уголовное право России. Общая часть... / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 65, 67; Уголовное право Украины. Общая часть. С. 57; Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. С. 215, и др.).

"' Лейст О. Э. Санкция и ответственность по советскому праву. С. 183.

236

Уголовное правоотношение содержит программы восстановления нарушенного правопорядка. Выбор конкретной программы зависит не только от позиции государства или преступника, но и от характера самого преступления, а иногда от внешних обстоятельств.159 Нарушен­ный правопорядок может быть восстановлен не только применением принудительных мер уголовно-правового воздействия, но и вследствие активных действий преступника или, например, в результате изменения обстановки. Если преступная деятельность начата, но не доведена до конца, уголовный закон предоставляет человеку возможность путем добровольного отказа «погасить» возникший конфликт между ним и обществом, вернуться к «нормальному», позитивному поведению. Ответственность в указанном случае исключается. Это общее правило.

В отдельных случаях (ст. 75, примечание к ст. 126, 205, 206, 222, 223, 228, 275, 291 УК РФ) возможность собственными действиями ликвидировать возникшее охранительное уголовно-правовое отношение преступнику предоставляется и тогда, когда преступление доведено до конца. Кроме того, частным случаем восстановления нарушенного правопорядка без применения принудительных мер уголовно-правового воздействия является примирение с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), которое также влечет прекращение охранительного правоотношения. Конкретные уголовно-правовые последствия имеют:

явка с повинной; активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ);

оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления; добровольное возмещение имуще­ственного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления; иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Сравнение УК РСФСР 1961 г. и УК РФ 1996 г. свидетельствует о том, что в механизме уголовно-правового регулирования возрастает значение «компромисса», «сделки», «возмещения вреда», т.е. добровольных (под угрозой принуждения) способов восстановления нарушенного правопорядка. Уголовное право знает и другие формы восстановления правопорядка без применения принудительных мер уголовно-правового воздействия. Статья 2 Устава князя Ярослава о церковных судах говорила о похищении невесты, как добровольном, так и

"9 Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования... С. 132-133.

237

насильственном. Норма эта была направлена исключительно на устранение языческих обрядов и укрепления обрядов христианских. Основной мерой наказания за похищение невесты являлось наложение денежного взыскания на всех участников похищения. Однако, по предположению В. О. Ключевского, денежные взыскания взимались лишь в том случае, если «умычка» не сопровождалась церковным браком. Обоснованием этого взгляда В. О. Ключевский считал появление ст. 7 Пространной редакции Устава кн. Ярослава, в которой говорится «аже девка засядет», т. е. не выйдет замуж за своего похитителя. В случае завершения истории с умычкой церковным браком умычник и его жена наказывались только епитимьей.160 Интересна экзотическая мера была предусмотрена кавказским обычаем, заключающимся в том, что в целях примирения убийца должен был передать потерпевшей семье выкуп, а один из взрослых членов семьи обидчика перейти в род убитого и занять там его место.161 Так, например, преступник, действительно, не может назначить сам себе наказание. Однако история российского законодательства знает правила, предписывающие прекращать уголовные дела в отношении лиц, добровольно выполнивших обязанность претерпеть максимальное, предусмотренное за совершение данного преступления, наказание.'62 В современном уголовном праве Англии, Канады, США, Франции, ФРГ и Японии широко распространена «сделка о признании вины». Причем виды примирительного урегулирования в этих странах не скопированы друг с другом, а имеют национальную специфику.163

Правовая природа перечисленных правомочий (долженство­вании) различна. Добровольный отказ, примирение с потерпевшим, способствование раскрытию преступления, изобличению других участников преступления являются правом лица. Явка, оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему, представляют собой долженствование, обязанность

1<0 Ключевский В. О. Собр. соч. Т. I. M., 1956. С. 262.

'" Ковалевский M. M. Очерк происхождения и развития семьи и собственности. M., 1939. С.413.

'" Викторский С. И. Русский уголовный процесс: Учебное пособие. M., 1997. С. 258. — В современном праве аналогичную норму целесообразнее всего было бы использовать применительно к налоговым преступлениям и преступлениям, связанным с различными нарушениями режима предпринимательства.

"" Рустамоб X. У. Уголовный процесс, формы. M., 1998. С. 80-81.

238

лица, совершившего преступление. Обязанностям противостоит право государства требовать соответствующего поведения от обязанного лица. Эти права и обязанности могут быть добровольно осуществлены (явка с повинной, добровольное возмещение ущерба и т. д.) и принудительно реализованы (задержание, привод, осуждение преступника, возмещение ущерба в ходе реализации уголовной ответственности). Если обязанное или управомоченное лицо, совершившее преступление, не восстанавливает нарушенный правопорядок, а также если правопорядок не восстановился в результате, например, «изменения обстановки» или «изменения личности преступника» и т. п. (ст. 77, 78 УК РФ), государство вынуждено включить принудительный механизм восстановления.

Когда утверждается, что в уголовном правоотношении потерпевший как субъект в данном отношении не присутствует, что потерпевший — это только процессуальная фигура,164 то не учитывается обстоятельство, что в отличие, например, от гражданского права потерпевшим в уголовном праве является не только конкретное физическое или юридическое лицо, но и общество в целом.

Общественное отношение не может быть сведено к инди­видуальной связи людей, «строящейся по типу Робинзон — Пятница, Рокфеллер — Гарри Смит и т. д. Как в отношении между частями всегда присутствует целое, так в общественном отношении... постоянно присутствует общество».16' Поэтому в случае деформации конкретной, индивидуально определенной связи потерпевшими являются как одна из сторон этой связи, так и общество в целом. Каждый из потерпевших на различных этапах социальной истории мог с большим или меньшим успехом претендовать на то, чтобы право­нарушитель нес ответственность именно перед ним. В современном обществе функции официального представителя общества (потерпе­вшего от преступления) в охранительных правовых отношениях выполняет государство.166 Поэтому потерпевший — общество в охранительном уголовном правоотношении всегда присутствует. Иначе обстоит с такими потерпевшими, как физические и юридические

1Я Мотовиловкер Е. Я. Норма, отношение и ответственность в уголовном праве. С. 43.

"' Спиридонов А. И. Теория государства и права... С. 279.

"' Общество самостоятельным субъектом охранительного уголовно-правового отношения не является. Иного мнения придерживается Г. О. Петрова (см.;

Петрова Г. О. Уголовно-правовое регулирование деятельности человека. С. 78-91). Сказанное вовсе не снижает значения исследования проблемы, насколько успешно государство, его институты представляют интересы общества и отдельных его членов в охранительных уголовно-правовых отношениях.

239

лица. И те, и другие лица, безусловно, могут являться субъектами общественных отношений. В случае, когда эти общественные отношения подвергаются преступному воздействию, физические и юридические лица также становятся «фактическими» потерпевшими при условии, если их частным или корпоративным интересам причинен вред. Однако фактическое положение потерпевшего вовсе не предопределяет его уголовно-правовой статус. Он может так и остаться носителем частного интереса, который не признан государ­ством, не имеет уголовно-правового значения. Физические и юридические лица — фактические потерпевшие могут надеяться стать реальными и самостоятельными субъектами охранительного право­отношения лишь в такой правовой системе, которая признает личность, ее неотъемлемые права и свободы высшей социальной ценностью, а их защиту — приоритетной обязанностью государства и общества (ст. 2 Конституции РФ), при которой «права и свободы личности ставят пределы для государственной власти».167 Именно на этих принципах основываются многие нормы нового УК РФ, в том числе и положения ст. 76.

Появление ст.76 УК РФ кардинально изменило уголовно-правовой статус потерпевшего. Если ранее уголовно-правовое значение имело волеизъявление потерпевшего, во-первых, по весьма ограниченному числу дел: изнасилование, нарушение авторского права, неквалифицированные виды составов оскорбления, клевета и легкие телесные повреждения; во-вторых, потерпевшим по всем этим делам являлось, естественно, только физическое лицо, то теперь же любое лицо — физическое или юридическое,168 которому причинен вред в результате совершения преступления небольшой тяжести (а это почти каждый третий состав преступления, обозначенный в УК РФ), стало реальным субъектом охранительного уголовного право­отношения. Таким образом, вопреки мнению Г. И. Начкебия, Е. Я. Мотовиловкера, О. Э. Лейста, концепция уголовно-правовых отношений не выпадает из общего механизма правового регули­рования, а, напротив, подтверждает его единую природу, о какой бы отрасли права ни шла речь.

1'7 Мюллерсон Р. А. Права Человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991. С. 44. "8 К сожалению, в учебной литературе понятие «потерпевший» (ст. 76 УК РФ) толкуется слишком узко — только как физическое лицо (см., напр.: Уголовное право. Общая часть.../ Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. С. 425-426; Уголовное право. Общая часть... / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 487-488; Комментарий к Уголовному кодексу РФ. Общая часть/ Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. С. 212.

240

В современном уголовном праве обязанность субъекта уголовного правоотношения, возникающая в момент совершения преступления, вовсе не является обязанностью отвечать (отчитываться} за содеянное перед следственными органами или судом. Не обязано лицо и давать показания, признавать себя виновным, содействовать изобличению соучастников."9 Перечисленные виды отношений — это процессуальные отношения, в рамках которых лицо действительно имеет гарантированное Конституцией РФ право на защиту и, следовательно, вправе любыми законными методами пытаться уйти от ответственности.

Отрицание реального взаимодействия сторон охранительного уголовного правоотношения приводит некоторых юристов к выводу, что права и обязанности сторон этого правоотношения не корреспонди-руются. Б. Т. Разгильдиев считает, что «такое свойство подчеркивает специфику охранительных уголовно-правовых отношений, в отличие от правоотношений регулятивных».170 Похожую позицию разделяет П. А. Фефелов, который считает характерной чертой метода уголовно-правового регулирования тот факт, что «субъекты уголовного правоотношения находятся в отношении власти и подчинения».17' Действительно, фактически государство и «человек и гражданин» находятся в разных «весовых категориях». Однако в современном обществе, признающем не только верховенство права во взаимо­отношении человека с государством, но и верховенство естественных прав и свобод человека и гражданина, субъекты любого отношения, регламентированного «правом», всегда юридически равны. Юриди­ческое равенство сторон как раз и необходимо для того, чтобы нивелировать их фактическое неравенство. В современном обществе охранительные уголовно-правовые отношения — это всегда отно­шения между юридически равными сторонами, объем прав и обязанностей которых действительно корреспондирован — праву каждой из сторон соответствует зеркально отраженная обязанность другой и, наоборот, обязанности противостоит право. При этом речь, разумеется, идет не о фактическом, а лишь о юридическом, т. е. формальном, равенстве. Поэтому непоследовательной выглядит

к» Уголовное право России знает и прямо противоположную позицию законодателя {Свод законов уголовных. Ч. I. СПб., 1885. Ст. 129).

170 Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. С. 61.

171 Фефелов П. А. Механизм уголовно-правовой охраны. Основные методо­логические проблемы. С. 222. — См. также: Шиндяпина М. Д. Стадии юридической ответственности: Автореф. канд. лисе. М., 1996. С. 7.

241

позиция Т. А. Сулейменова, который, с одной стороны, пишет, что стороны уголовного правоотношения должны быть юридически равноправны, а с другой — утверждает, что преступник как субъект уголовного правоотношения — лицо прежде всего обязанное.111 Государство и его органы, с одной стороны, и лицо, подвергающееся уголовному преследованию — с другой, могут обладать различными и по объему, и по своему характеру субъективными правами и обязанностями, но они во всех случаях остаются юридически равными по отношению к той правовой норме, которая эти субъективные права и обязанности закрепила, и обязаны в равной степени выполнять ее требования.

Все еще встречающиеся в литературе утверждения о том, что лицо, совершившее преступление, обязано подчиняться требованиям государства,173 явно не учитывают особенности современной правовой системы, которая требует от любого субъекта правоотношения, в том числе и от государства, и от гражданина, подчиняться только праву.

Итак, и преступник, и государство, и потерпевший как участники охранительного правоотношения являются субъектами определенных прав и обязанностей. «Всякое право государства по отношению к преступнику есть вместе с тем и право преступника по отношению к государству»,174 — писал К. Маркс еще в то время, когда он был гегельянцем. Принудительное воздействие на преступника может быть осуществлено лишь в соответствии с природой совершенного правонарушения в соответствии с нормами Общей и Особенной частей уголовного кодекса, поскольку «если понятие преступления предполагает наказание, — писал К. Маркс, — то действительное преступление предполагает определенную меру наказания. Действи­тельное преступление ограничено. Должно быть поэтому ограничено и наказание... Пределом его наказания должен быть предел его деяния ».17'

Права и обязанности сторон охранительного правоотношения могут быть конкретизированы. К числу субъективных прав гражда­нина как субъекта охранительного правоотношения относятся следующие: право на то, чтобы к нему были применены лишь те статьи уголовного закона, в которых предусмотрены признаки соответству­ющего деяния; право на учет общественной опасности совершенного деяния, личности виновного при определении меры ответственности

172 Сулейменов Т. А. Лицо, совершившее преступление, как субъект уголовного правоотношения: Автореф. канд. дисс. Рязань, 1995. С. 14, 24.

173 Уголовное право. Общая часть.../ Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. С. 289.

174 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 150. '" Там же. С. 182.

242

и наказания; право на особый порядок назначения наказания при наличии определенных смягчающих обстоятельств; право на зачет срока содержания под стражей в срок назначенного судом наказания, и др. К числу субъективных прав (обязанностей) государства обычно относят: обязанность квалифицировать деяние по соответствующей статье Особенной части УК РФ, учитывая при этом необходимые положения Общей части УК РФ; обязанность назначить наказание в пределах санкции нормы права с учетом характера и степени общественной опасности деяния, а также личности виновного; право освобождать лицо от уголовной ответственности и наказания; право освобождать лицо от отбывания наказания; право применять принудительные меры воспитательного воздействия либо медицин­ского характера,и др.

В литературе встречается несколько классификаций прав и обязанностей участников охранительного правоотношения. Первая классификация была предложена Н. А. Огурцовым. Он включает, например, в число субъективных прав гражданина (соответственно, обязанностей государства) как субъекта уголовно-правового отношения прежде всего конституционные права, связанные с правоохранительной и правоприменительной деятельностью государства в области борьбы с преступностью и отправлением социалистического правосудия; кроме того, права, вытекающие, во-первых, из законодательного определения пределов действия уголовного закона во времени и пространстве; во-вторых, из законодательной регламентации института преступления; в-третьих, из законодательной регламентации института наказания; в-четвертых, из правовой регламентации института субъекта преступления и субъекта уголовно-правового отношения; в-пятых, из особого уголовно-правового статуса (положения).17' Учитывая изменения в уголовном праве, вызванные провозглашением в УК РФ приоритета общепризнанных принципов и норм международного права, Т. А. Сулей­менов предложил дополнить эту классификацию так называемыми неотчуждаемыми правами преступника: 1) общепризнанные прин­ципы, нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, которые являются составной частью общепризнанных прав человека и непосредственно порождают права и свободы для каждого человека; 2) основные неотчуждаемые права и свободы человека, закрепленные в Конституции РФ, основные

17' Огурцов Н. А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве.С. 118.

243

конституционные права человека в сфере правоохранительной деятельности государства.177

С такой классификацией вряд ли можно согласиться. Н. А. Огурцов и Т. А. Сулейменов объединяют, на наш взгляд, две различные проблемы: вопрос о правах и обязанностях субъектов уголовно-правового отношения и классификацию всех норм и принципов уголовного права. Не случайно классификация охватывает не только права и обязанности сторон охранительного отношения, но и регулятивного.178 В итоге может сложиться впечатление, что гражданин как субъект конкретного охранительного уголовно-правового отношения на любой стадии развития этого право­отношения является носителем любых из перечисленных субъективных прав.179 Однако правоотношения, возникающие в результате соверше­ния особо тяжких преступлений, существенно отличаются по своему содержанию от правоотношений, возникших вследствие преступлений небольшой или средней тяжести. Поэтому в самостоятельную группу должны быть, по-видимому, выделены права и обязанности субъектов правовых отношений, возникающих между несовершеннолетним преступником и государством. Отдельно следует говорить о классификации прав и обязанностей, соответствующих разным этапам развития охранительного уголовно-правового отношения. Например, отдельную группу образуют права и обязанности, возникающие на этапе применения мер постпенитенциарного воздействия.180

Таким образом, необходимо различать классификацию прав и обязанностей субъектов уголовного права и классификацию прав и обязанностей субъектов уголовного правоотношения. Первая возможна по самым различным основаниям, характеризующим субъектов уголовного права. Можно говорить о правах и обязанностях государства, физических лиц, юридических лиц. В свою очередь права и обязанности физических лиц могут быть квалифицированы в зависимости от пола, возраста, социального статуса субъектов и т. д. В этом случае основными направлениями исследования будут:

а) анализ правомочий, образующих содержание прав и обязанностей

177 Сулейменов Т. А. Лицо, совершившее преступление, как субъект уголовного правоотношения. С. 3.

178 Аналогичным образом поступает Б. Т. Разгильдиев (см.: Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. С.215-216, 242).

179 Там же. С. 138.

180 Горобцов В. И. Теоретические проблемы реализации мер постпенитен­циарного воздействия.Орел,1995.

244

субъектов уголовного права; б) отграничения от смежных, близких по содержанию прав и обязанностей.

Классификация прав и обязанностей субъектов уголовного правоотношения предполагает признание существования отдельных видов уголовных правоотношений, отличающихся неповторимым специфическим набором прав и обязанностей сторон, свойственных только этому виду правоотношения. В данном случае анализ конкретных прав и обязанностей происходит при помощи категорий (понятий) теории правоотношений и предполагает установление:

1) момента возникновения прав и обязанностей в определенном виде правоотношений; 2) момента их прекращения; 3) кому в данном правоотношении адресованы эти права и обязанности; 4) какая именно обязанность(право)противостоит исследуемому праву(обязанности);

5) кому она принадлежит; 6) в какой мере права и обязанности корреспондируют.

Например, исследование нормативных положений ст. 76 УК РФ сквозь призму элементов и структуры уголовно-правовых отношений требует постановки и решения следующих вопросов: во-первых, когда возникает право (обязанность) примириться: с момента совершения деяния (преступления); с момента возбуждения уголовного дела;

с момента признания лица потерпевшим и т. д.; во-вторых, когда прекращается это право (обязанность): до предъявления обвинения;

до удаления суда в совещательную комнату; до смерти потерпевшего или обидчика; после вынесения приговора, но до вступления его в законную силу; после вступления приговора в законную силу;

в-третьих, кому адресовано сформулированное в ст. 76 УК РФ предписание: только потерпевшему независимо от позиции преступ­ника; потерпевшему и преступнику; только государству; потерпе­вшему, преступнику и государству; в-четзертых, какие правомочия образуют содержания предписаний ст. 76 УК РФ: право потерпевшего и обязанность преступника, право потерпевшего, право преступника и обязанность государства; право потерпевшего, преступника, государства и т. д.; в-пятых, корреспондируются ли эти права и обязанности.

В свое время мы высказали предположение, что если зарождение теории уголовно-правовых отношений связано <: накоплением фактического уголовно-правового материала, полученного в резуль­тате подробных, однако изолированных от теории Правоотношений исследований отдельных уголовно-правовых институтов,то даль­нейшее обогащение научных представлений об о^щих свойствах охранительного уголовного правоотношения и отдельных его видов

245

и общетеоретический подход к проблеме конкретных институтов уголовного права предполагают взаимопроникновение специальных научных проблем (личность, вменяемость, возраст, объект) и теоретических вопросов учения об уголовно-правовых отношениях.

Прогноз подтвердился. В последние годы все чаще появляются исследования отдельных явлений и понятий уголовного права, основанных на положениях теории правоотношений. Такое взаимо­действие теории уголовно-правового отношения и теории частно-научного уровня приводит их к взаимному обогащению.181 Можно с большой долей уверенности предположить, что в ближайшие годы появятся специальные исследования отдельных видов право­отношений, возникающих в результате совершения преступлений той или иной категории (небольшой тяжести, средней тяжести, тяжких, особо тяжких), охранительных правоотношений, одной из сторон которого является, например, несовершеннолетний или потерпевший (юридическое или физическое лицо), и т. д.

Нельзя согласиться с широко распространенным мнением о том, что положения, например, ст. 73, 75, 76, 77, 79, 82 УК РФ закрепляют лишь право государства на применение этих норм в определенных в законе ситуациях. Данная позиция преобладает в учебной литературе,182 научных комментариях,183 в монографической литературе.184 В качестве

1111 Боровых Л. В. Проблема возраста в механизме уголовно-правового регулирования: Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, 1993; Звечаровский И. Э. Посткриминальное поведение личности: ответственность и стимулирование: Автореф. докт. дисс. СПб., 1993; Якушин В. А. Проблемы субъективного вменения в уголовном праве: Автореф. докт. дисс. М., 1998; Тарбагаев А. Н. Ответственность в уголовном праве: Автореф. докт. дисс. СПб., 1994; Назаренко Г. В. Невменяемость в уголовном праве. Орел, 1993; Хомич В. М. формы реализации уголовной ответственности;

Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ; Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994.

182 Уголовное право России. Общая часть.../ Отв. ред. Б. В. Здравомыслов.С. 428;

Уголовное право. Общая часть... /Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. С. 479, 506;

Уголовное право. Общая часть.../ Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. С. 417-418;

Уголовное право Украины. Общая часть. С. 322.

183 Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. С. 156, 160; Научно-практический комментарий к УК РФ: В 2 т. Т. 1. Нижний Новгород, 1996. С. 170, 176, 179,190,198; Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть... С. 441—442.

184 Огурцов Н. А. Правоотношение и ответственность в советском уголовном праве. С. 117; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. С. 19; Звечаровский И. Э. Уголовно-правовые нормы, поощряющие посткриминальное поведение личности. Иркутск, 1991. С. 86-88; Сабанин С. Н. Справедливость освобождения от уголовного наказания. Екатеринбург, 1993. С. 45.

246

аргумента используется, как правило, один — утверждается, что употребление в законе слов «может быть освобождено» — бесспорно свидетельствует о том, что при наличии указанных в законе обстоятельств органы следствия и суда имеют право, а не обязаны освободить лицо от уголовной ответственности.

Подробная содержательная аргументация оспариваемой нами позиции была предложена Н. А. Огурцовым. Понимая, что для обоснования того или иного вывода необходимо, по крайней мере, раскрыть конкретные правомочия (возможности) и долженствования (необходимости), образующие содержание соответственно или субъективного права, или юридической обязанности, Н. А. Огурцов предпринял такую попытку. Результатом, как известно, стал вывод о существовании в уголовном праве так называемых абсолютных и относительных прав лица, совершившего преступление. Абсолютными являются те права, реализация которых зависит лишь от воле­изъявления их обладателя и не зависит от усмотрения органов государства. Относительные права — это права, для реализации которых необходимо наличие фактических возможностей в данном случае и в данное время, следовательно, их фактическая реализация зависит не только от волеизъявления самих носителей, но и от усмотрения правоприменительных органов, представляющих государство в правовом отношении.185

В свое время мы уже отмечали,186 что подобная классификация не соответствует традиционному употреблению терминов «абсо­лютное и относительное субъективное право»187 (а это уже само по себе может явиться источником теоретических и практических затруднений), а комплекс правомочий, предложенных Н. А. Огурцовым на роль содержания такого «относительного субъективного права», никак не может рассматриваться в качестве элементов действи­тельного, реального субъективного права.

К сожалению, сформулированный нами вывод: «...и в теории, и на практике понятие "может" должно трактоваться как обязанность правоохранительных органов применять закон ("усмотреть" основа­ние его применения) тогда, когда налицо предусмотренные в гипотезе

185 Огурцов Н. А. Правоотношение и ответственность в советском уголовном праве. С.117.

186 Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. С.134.

187 Райхер В. К. Абсолютные и относительные права. К проблеме деления хозяйственных прав// Изд. эконом. ф-та ЛПИ. Вып. 1 (XXVIII). Л., 1928. С. 303.

247

правовой нормы условия»,* — не нашел поддержки в юридической литературе.189 Вместе с тем если правы те, кто считают, что указанные, например, в ст. 76-77, 90 УК РФ «обстоятельства порождают не обязанность соответствующего правоохранительного органа (органа дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда), а право — освободить виновного от уголовной ответственности»,190 или, что если «лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности, но может и не быть освобождено >>, или, что варианты необходимого для этого послепреступного поведения (деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим), формулируемые в уголовном законе, лишь «порождает у лица надежду (курсив наш. — Авт.) на такое освобождение»,191 то тогда как выглядит содержание в целом охранительного уголовно-правового отношения? По мнению П. Я. Мшвениерадзе, термин «может» свидетельствует о том, что освобождение является правом правоприменительных органов, поскольку «носит субъективно-оценочный характер, т.е. при реализации обязанности виновного понести ответственность правоприменительные органы руководствуются своей оценкой ее целесообразности (курсив наш. — Авт.} в том или ином случае ».192

Позволим себе напомнить, что оценочную деятельность суда предполагает и освобождение от уголовной ответственности, и освобождение от наказания, назначение наказания, освобождение от отбывания наказания и снятие судимости. Без оценочной деятельности правоприменение не возможно и не нужно. Действительная причина спора заключается, на наш взгляд, в том, что юридические признаки материального основания (юридического факта) для принятия уголовно-правового решения излагаются в законе по-разному. «В одних случаях законодатель идет по пути предельной его формализации, в других — может использовать исключительно

ltt Прохоров В. С., Кропачев Н. М.., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования... С. 137. — Мнение о том, что освобождение от уголовной ответственности — обязанность государственных органов, ранее высказывал, например, Г. Б. Виттенберг (см.: Виттенберг Г. Б. Вопросы освобождения от уголовной ответственности и наказания с применением мер общественного воздействия. С. 196). Аналогичного мнения придерживаются А. И. Бойцов, Р. А. Сабитов, Н. Н. Тарпаев, И. А. Тарханов и др.

"' Критику нашей позиции см., напр.: Збечаровский И. Э. Уголовно-правовые нормы, поощряющие посткриминальное поведение личности. С. 86; Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация задач уголовного права РФ. С. 202-207.

т Уголовное право России. Общая часть.../ Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 428.

191 Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть... С. 441-442.

192 Уголовное право. Общая часть.../ Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. С. 479.

248

оценочный подход, в третьих — применяет смешанный спос°б его изложения, когда формальные показатели освобождения дополняются оценочными, устанавливаемыми по обстоятельствам конкретного дела».193 По мнению наших оппонентов, говорить о субъективном праве лица, совершившего преступление, можно лишь тогда, когда юридические признаки основания применения уголовно-правовой нормы предельно формализованы, в таком случае собственно к субъективным правам лица в рамках охранительного уголовного правоотношения можно отнести лишь правомочия, закрепленные в ст. 62,72,81 (ч. 1 и 3), 83,94, а также в примечаниях к ст. 126, 204-206, 208, 222, 223, 228, 275, 291, 307, 337, 338 УК РФ. Такое понимание субъективного права сводит содержание правоотношения к «праву применить закон в соответствии с законом» и соответственно обязанности лица подчиниться абстрактному закону, а то и произволь­ному усмотрению государства.

Между тем цитируемые авторы признают реальность таких правомочий лица, совершившего преступление, как «право на применение именно того воздействия (курсив наш. — Авт.), которое предусмотрено нарушенной им уголовно-правовой нормой »,194 право «на индивидуализацию ответственности и наказания»,195 право «требовать, чтобы изменение его правового статуса производилось в объеме, определенном законом ».19' Если мы будем использовать эти схемы описания содержания правового статуса преступника при оценке норм, например, института освобождения от уголовной ответственности, то тогда принадлежащее государству право на освобождение будет трактоваться вместе с тем и как его обязанность, а обязанность лица освободиться от уголовной ответственности на основании закона будет еще и правом требовать освобождения на основании все того же закона. К каким выводам можно в этом случае прийти, можно увидеть на примере исследований С. Г. Келиной, А. И. Рарог. Комментируя ст. 75 УК РФ, А. И. Рарог пишет, что «решение вопроса об освобождении от уголовной ответственности лица, совершившего впервые преступление небольшой тяжести, принимает орган дознания, следствия, прокурор либо судья с учетом не только характера и степени опасности совершенного деяния но также характера действий виновного, свидетельствующих о его

т Беляев Н. А., Бойцов А. И. Освобождение от уголовной ответственности // Уголовное право на современном этапе. СПб., 1992. С. 448.

194 Уголовное право России. Общая часть... / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 65.

"' Звечаровский И. Э. Уголовная ответственность... С. 11.

1Ж Уголовное право. Общая часть.../ Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. С. 68.

249

деятельном раскаянии и степени их активности (курсив наш. — Авт.).1'17 С. Г. Келина считает, что правоохранительные органы, решая вопрос об освобождении от уголовной ответственности, при наличии заданных в законе оснований «руководствуются принципом целесо­образности, т. е. необходимости принятия именно такого решения в конкретном случае».198 К чему привела бы реализация данного теоретического положения на практике, можно увидеть на примере, который приводит С. Г. Келина: «В отдельных случаях может оказаться нецелесообразным освобождение лица от уголовной ответственности за кражу социалистического имущества даже при небольшой общественной опасности как совершенного преступления, так и личности виновного, если такие кражи в данное время на данном предприятии получили значительное распространение»199 (подчер­киваем: некоторая устарелость терминологии не влияет на существо позиции С. Г. Келиной).

«Усмотрение» органов следствия и суда не самостоятельно и не безгранично. Оно строго ограничено рамками правовых норм, применение которых происходит (должно происходить) только при наличии формальных и материальных к тому оснований. И по-другому не может быть, так как осуществление режима законности подразу­мевает четкое юридическое определение границ правомерного и противоправного, наказуемого и поощряемого. Юридическая норма и закрепленные ею, в частности, конкретные основания ее применения творят (должны творить) правовое положение субъектов уголовного правоотношения. Кто применяет закон (в том числе «усматривает», «определяет» наличие или отсутствие к тому оснований), как обрисовано (формализовано) в законе это основание и что является фактическим основанием для применения закона, т. е. юридическим фактом, — это все относительно самостоятельные вопросы. Кто бы ни был обязан применить норму и как бы основание применения ни формировалось в законе, при наличии юридического факта применение нормы является обязательным.200

"7 Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. Ю. И. Скуратова, В.М.Лебедева. С. 211.

198 Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответ­ственности. С. 20.

т Там же. С. 22.

2оо о соотношении таких понятий на примере института освобождения от уголовной ответственности см.: Беляев Н. А., Бойцов А. И. Освобождение от уголовной ответственности. С. 446-448.

250

Необходимо различать две самостоятельные ситуации, имеющие отношения к различным этапам развития охранительного уголовно-правового отношения. Так, с момента совершения преступления у лица, его совершившего, имеется возможность, например, принимать меры к примирению с потерпевшим, заглаживать причиненный вред, способствовать раскрытию преступления и т.д. Какова правовая природа этих возможностей? Однозначно она не может быть определена. На различных этапах социальной истории законодатель придавал этим «возможностям/необходимостям» различное правовое звучание. Например, правило «Уложения о наказаниях» 1845 г., в соответствии с которым «вина учинившего какое-либо преступление, и с тем вместе и мера следующего за ней наказания увеличивается, чем более виновный при следствии и суде оказывал неискренности и упорства в запирательстве», придавало определенным в нем «возможностям/необходимостям» действовать значение должен­ствования (обязанности). В уголовном праве современной России эта возможность рассматривается как правомочие лица.

Иное правовое значение имеет фактическая возможность лица «явиться с повинной». И цитируемое выше «Уложение о наказаниях», и все последующие уголовные законы России рассматривают эту необходимость (долженствование) как субъективную обязанность лица с момента, когда он стал обвиняемым. Правовая природа неявки и сокрытия от следствия и суда различна. Как правило, сокрытие не является преступлением. Однако и в этом случае лицо обязано явиться, так как за его «сокрытием» последует приостановление давности уголовного преследования (ст.24 Устава уголовного судопро­изводства и ст. 158 «Уложения о наказаниях»),201 или увеличения срока давности в два раза (ст. 22 УК РСФСР 1922 г.), или прерывание течения давности (ст. 10 Основных начал в редакции Постановления ЦИК СССР от 25 февраля 1927 г.). В тех случаях, когда «сокрытие» происходит посредством преступных действий (например, побег из-под стражи), то оно не приостанавливает, а прерывает течение давности.202 Иначе решался этот вопрос во времена «Русской Правды ». Так, например, по делам о побеге холопов на торгу объявлялся трехдневный срок, во время которого «передержавшие» заведомо беглого холопа могли вернуть его владельцу без каких-либо

т Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая. 11-е изд. Пг., 1915. С. 382.

202 Ткачевский Ю. М. Давность в советском уголовном праве. С. 73.

251

негативных для себя последствий.203 Куда более многовариантна история другой упомянутой «возможности/необходимости»:

«указание и открытие преступником своих соучастников ». Во времена инквизиционного процесса этой необходимости придавалось значение долженствования (обязанности), выполнение которой влекло полную безнаказанность (если государство постыдно не изменяло обещанию), а иногда еще и существенную награду в придачу. Во времена обвинительного процесса — это уже не «необходимость» (должен­ствование), а «возможность» (правомочие), субъективное право, реализация которого приравнивалась к простому обстоятельству, смягчающему ответственность. Новый УК РФ, сохранив за данной «возможностью» статус правомочия, вновь увеличил «плату» за «указание и открытие своих соучастников » (ч. 1 ст. 64, ст. 62 УК РФ).

Когда «возможность/необходимость» реализованы, возникает новая правовая ситуация (новый юридический факт), которая требует самостоятельной правовой оценки. Аицо «загладило вред, причинен­ный потерпевшему», «явилось с повинной», «оказало медицинскую и иную помощь потерпевшему непосредственно после совершения преступления» и т.п.— перед нами определенный результат поведения, последствие реализованных «возможностей» и «необхо-димостей», признаваемых уголовным правом. Какое значение имеют перечисленные юридические факты? Они являются безусловными основаниями для принятия соответствующих уголовно-правовых решений: освобождения от ответственности, смягчения наказания и т. п. Именно с момента наступления таких юридических фактов у лица, совершившего преступление, возникает право соответственно на освобождение от ответственности, смягчение наказания и т. д. Это право не может быть реализовано собственными действиями управомоченного, оно предполагает: а) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанной стороны, т. е. право на чужие действия; б) возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности.

Для того чтобы обеспечить реальность таких требований, необходима развернутая система соответствующих процессуальных гарантий: процессуальный порядок, согласно которому неприменение освобождения от уголовной ответственности, условного осуждения и т. д. при наличии к тому формальных оснований должно быть всякий раз соответствующим образом мотивировано; право прокурора по

м3 Ланге Н. И. Исследование об уголовном праве Русской Правды. СПб., 1860. С. 244.

252

надзору за законностью исполнения приговоров возбуждать перед судом ходатайство о замене наказания более мягким или применении условно-досрочного освобождения от наказания- право осужденного обжаловать решение органов, исполняющих наказание, по поводу представления осужденных, например, к замене наказания более мягким; право осужденного обжаловать отказ суда в предоставлении уголовно-досрочного освобождения, замене наказания более мягким;204 возможность суда принимать решения в стадии исполнения приговора, выходящие за пределы ходатайства уполномоченного специализированного органа, на который возложено исполнение наказания (например, отказ в условно-досрочном освобождении и положительное решение в замене наказания), обязанность суда при вынесении определения об уголовно-досрочном освобождении немедленно освобождать осужденного из-под стражи; обязатель­ность участия осужденного в судебном заседании на стадии исполнения приговора; обязанность правоохранительных органов ознакомления подозреваемого или обвиняемого с содержанием статей уголовного законодательства, отражающих меры уголовно-правового стимулирования; обязанность участия обвиняемого в судебном заседании для выяснения его отношения к прекращению уголовного дела по амнистии; участие защитника на стадии исполнения приговора, и др.

Итак, наступление предусмотренных уголовным законом формальных и материальных оснований (юридических фактов) означает появление у гражданина как субъекта охранительного уголовно-правового отношения субъективного права, например, на освобождение от уголовной ответственности, а у государства, соответственно, — юридической обязанности освободить гражданина от уголовной ответственности.

Динамическая сторона охранительного уголовно-правового отношения характеризуется тем, что взаимный обмен деятельностью (имеющей значение юридических фактов) между субъектами постоянно изменяет, перестраивает структуру правового отношения. В процессе развития охранительного уголовно-правового отношения содержание его, оставаясь каждый раз строго конкретным, преобра­зуется, видоизменяется. Так, например, гражданин может приобрести право (а государство, соответственно, обязанность) на условно-

21)4 По мнению А. Михлина и И. Звечаровского, замена наказания более мягким является не обязанностью, а правом суда, так как осужденный не может обжаловать отказ суда в замене наказания (см.: Михлин А. Замена уголовного наказания более мягким// Соц. законность. 1982. № 10. С. 61; Звечаровский И. Э. Уголовно-правовые нормы, поощряющие посткриминальное поведение личности. С. 87).

253

досрочное освобождение от отбывания наказания (ст. 79, 93 УК РФ), на замену неотбытой части наказания более мягким видом наказанием (ст. 80 УК РФ), на освобождение от наказания (ст. 92 УК РФ). Такое «динамическое бытие уголовного правоотношения не есть "само­развитие", оно имеет внутренние источники, импульсы движения ».-'05

В момент возникновения правового отношения сформи­ровавшимся является первый юридический факт — преступление, с которым закон связывает конкретный перечень прав и обязанностей субъектов охранительного правоотношения. Основанием для корректировки содержания правоотношения, своеобразным источ­ником прав и обязанностей сторон выступают обстоятельства — юридические факты, которых не было в момент возникновения уголовно-правового отношения.206 К числу этих обстоятельств относятся как юридические факты, связанные с поведением субъектов (факты-действия) — ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 3 ст. 50, пп. «и», «к» ч. 1 ст. 61, ч. 1 ст. 64,ст. 75; 76, ч. 3 ст. 78, ст. 79 и др. УК РФ, так и обстоятельства, непосредственно не зависящие от воли субъектов (юридические события) — ч. 2 ст. 59, ст. 77, ч. 1 ст. 78, ст. 81 и др. УК РФ. Так, например, совершение преступления мужчиной, достигшим 65-летнего возраста к моменту вынесения судом приговора, не является обстоятельством, влияющим на квалификацию преступ­ления, хотя вполне возможно, что именно это обстоятельство будет решающим при определении вида и меры ответственности. В то же время достижение мужчиной 65-летнего возраста к моменту вынесения приговора в соответствии с ч. 2 ст. 59 УК РФ влечет изменение правового отношения.

Юридические факты — действия по признаку того, как они согласуются с предписаниями норм уголовного права, подраз­деляются на: а) правомерные действия (пп. «и», «к» ч. 1 ст. 61, ст. 64, 75, 76, ч. 5 ст. 86 УК РФ); б) неправомерные действия (ч. 2, 3,4,5 ст. 74, ч. 3 ст. 78, ч. 7 ст. 79, ч. 2, 4 ст. 82, ч. 2 ст. 83 УК РФ). В свою очередь события могут быть подразделены207 на следующие: а) относительные, формирование которых происходило при участии воли людей (п. «в >>

20! Огурцов Н. А. Правоотношения и классификация юридических фактов в советском уголовном праве // Становление и развитие советского уголовного законодательства. Волгоград, 1973. С. 20.

206 См., напр.: Григорьев В. А. Классификация юридических фактов...;

Звечаровский И. Э. Посткриминальное поведение: понятие, ответственность и стимулирование. Иркутск, 1993; Сабитов Р. А. Посткриминальное поведение.

г07 Алексеев С. С. Общая теория права... Т. 2. С. 175.

254

ч. 1 ст. 61, ст. 77 УК РФ); абсолютные события, которые ни в какой мере не зависят от воли людей (ст. 81 УК РФ).

В зависимости от числа «авторов» все юридические факты подразделяются на одно-, двух- или многосторонние. К двух- или много­сторонним фактам могут быть отнесены «сделки о признании вины», «примирение потерпевшего и лица, совершившего преступление».

В механизме уголовно-правового регулирования юридические факты отражают обусловленность уголовных правоотношений конкретными жизненными обстоятельствами. Вместе с тем роль юридических фактов различна: они влекут возникновение, изменение и прекращение правоотношения. В период жизни охранительного уголовного правоотношения действие конкретных прав и обязан­ностей, образующих его содержание, может приостанавливаться и вновь восстанавливаться.208 Такие изменения происходят, например, со сроком давности освобождения от ответственности в ситуации, когда в связи с тем, что лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия или суда (ч. 3 ст. 78 УК РФ) или от отбывания наказания (ч. 2 ст. 83 УК РФ), или когда после совершения преступления у лица наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) либо руководить ими (ст. 81 УК РФ). Однако во всех этих случаях правоотношение в целом вовсе не приостанавли­вается и не возобновляется,209 оно продолжает существовать так долго, как это предписано уголовным законом (см., соответственно, ч. 1 ст. 78, ч. 2 ст. 83 УК РФ).

Как соотносятся первый юридический факт (преступление), влекущий возникновение правоотношения, и все последующие факты, влекущие изменение правоотношения? Возможно несколько вариантов. При абсолютно определенной санкции за преступление определен­ного вида охранительные уголовно-правовые отношения возникают уже в момент совершения преступления в полностью сформи­ровавшемся виде. Такая схема известна истории уголовного права. Юридическим фактом, изменяющим правоотношение, места в этой схеме нет. Иначе выглядит соотношение юридических фактов, влекущих возникновение и изменение охранительного право­отношения в ситуации, когда санкции уголовно-правовых норм настолько не определенны, что позволяют, в принципе, за любое

208 Григорьев В. А. Классификация юридических фактов... С. 14. гю Иначе считает В. А. Григорьев (см.: Григорьев В. А. Классификация юридических фактов... С. 17).

255

преступление при удачном сочетании обстоятельств вполне законно применить любую меру уголовно-правового воздействия. В основном именно так было построено уголовное право периода УК РФ 1961 г. Отдельные попытки поставить меры ответственности в какие-то рамки, жестко связанные с особенностями первого юридического факта (преступления), умело обходились за счет малых и больших лазеек в УК РСФСР 1961 г. (условного осуждения, назначения наказания ниже низшего предела и т. д.). В УК РФ 1996 г. проводится в жизнь иная, на наш взгляд промежуточная, модель.

Возможность применения большинства мер уголовно-правового воздействия (за исключением мер постпенитенциарного воздействия) за преступление определенного вида (за кражу, грабеж, изнаси­лование) зависит от того, к какой категории преступлений (небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие, особо тяжкие) оно относится. Осознав, что законодательная классификация преступлений нужна лишь тогда, когда она имеет юридическое значение, законодатель в УК РФ, по сравнению с УК РСФСР, во-первых, куда более четко обрисовал сами категории преступлений, во-вторых, довольно жестко связал условия применения мер уголовно-правового воздействия с категориями преступлений. В результате получилось, что, как правило, все уголовно-правовые последствия в рамках охранительного правоотношения в основном предопределены тем, к какой категории относится совершенное преступление (первый юридический факт), т. е. современное уголовное право признает реальность юридических фактов, изменяющих содержание правоотношения, однако такие изменения имеют определенные пределы, которые задаются первым и потому главным фактом.

Когда субъективные права и юридические обязанности надлежащим образом воплощаются в поведении сторон охранительного уголовного правоотношения, то перед нами — реализация прав и обязанностей, охранительное уголовно-правовое отношение в действии. В юриди­ческой литературе порой утверждается, что гражданин как участник охранительного уголовно-правового отношения сам не имеет возможности осуществлять свой уголовно-правовой статус. Для этого необходимо реальное воздействие на него другого участника отношения — государства. Так, например, А. В. Ушаков считает, что «поведение, соответствующее правам и обязанностям субъектов уголовного правоотношения, обнаруживает себя, если строго следовать предписаниям уголовного закона, лишь в конце судебного разбирательства. Выражается оно в назначении наказания в пределах, установленных уголовным законом, и в вынужденном принятии на

256

себя такого бремени. При этом право государства на наказание лица реализует суд как орган, представляющий государство ».210 С подобным мнением нельзя согласиться. Такие действия субъекта, как явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления, есть не что иное, как реализация соответствующих уголовно-правовых норм (ст. 61 УК РФ). Точно так же, например, примирение с потерпевшим лица, впервые совершившего преступление небольшой тяжести, и заглаживание причиненного потерпевшему вреда прекращающее правовое отноше­ние есть не что иное, как реализация субъектом своего права, предусмотренного ст. 76 УК РФ.

Конечно, более активной стороной правоотношения выступает государство, которое посредством деятельности уполномоченных органов осуждает лиц, совершивших преступления, изменяет их правовой статус, подвергает преступников соответствующим мерам государственно-принудительного воздействия, предусмотренным законом. Перечисленные действия выступают в роли своеобразных юридических фактов — индивидуальных актов.

Необходимость реализации охранительных уголовных право­отношений в форме применения уголовно-правовых норм обуслов­ливает необходимость уголовно-процессуальных отношений. «Если бы законы применялись сами собой, — писал К. Маркс, — тогда суды были бы излишни».211

Оперативно-розыскные правоотношения212 и уголовно-процес-суальные правоотношения, возникающие вследствие получения государственными органами информации о готовящихся или совершенных уголовно-противоправных деяниях, существуют для того, чтобы установить, имеются ли в данном случае уголовно-правовые отношения и какие именно. Принятие процессуальных актов правоприменительными органами подтверждает или, наоборот, опровергает предположение о наличии тех или иных видов уголовно-материальных отношений (регулятивных или охранительных). Так, например, если в процессе предварительного расследования выяснится, что подозреваемый невиновен, то это означает, что

210 Ушаков А. В. О соотношении уголовной ответственности и наказания // Вопросы взаимосвязи уголовного права и процесса. Калинин, 1988. С. 36.

211 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 67.

212 Об оперативно-розыскных правоотношениях см., напр.: Шумилов А. Ю. Проблемы законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности в России. М.,1997. С.13-31.

257

в рамках уголовно-процессуальных отношений будет установлено отсутствие охранительных уголовных правоотношений, суще­ствование которых ранее предполагалось,213 и наличие регулятивного правоотношения. Поэтому и в таком случае применение уголовно-процессуальных норм будет происходить в рамках уголовно-правовых отношений, в данном случае регулятивных.214 Точно так же под­тверждение правовыми органами правомерности использования гражданами прав, предоставленных им уголовным законом, означает, что в рамках уголовно-процессуальных правоотношений установлено наличие регулятивных уголовно-правовых отношений и отсутствие охранительных. Все сказанное свидетельствует о том, что процес­суальные отношения являются формой существования материальных уголовных правоотношений и не могут существовать без своей материально-правовой основы. Поэтому нельзя согласится ни с М. Д. Шаргородским, который пишет: «Если невиновный привлечен к уголовной ответственности и осужден, то материального уголовно-правового отношения между ним и государством вообще не воз­никало >>,215 ни с С. М. Богдановым, который считает, что в этом случае «суд, как, очевидно, и орган предварительного расследования или дознания... нарушили... основное требование процессуального (курсив наш. — Авт.} законодательства о полноте доказательств и объектив­ности в их оценке».216

Вступление обвинительного приговора в силу знаменует собой окончание первого этапа жизни охранительного правоотношения, который характеризуется тем, что лицо, совершившее преступление, может инициативно, но под угрозой применения принудительных мер уголовно-правового воздействия реализовывать права и исполнять возложенные на него обязанности, и начало второго этапа реализации программы действий, содержащейся в правоотношении. На втором этапе государство реализует свое право осудить и наказать виновного посредством применения к нему принудительных мер уголовно-правового воздействия. В данный момент вступает в действие

213 СтроговичМ. С. Курс советского уголовного процесса. 1969. Т. 2. С. 91.

2" Иначе считает Е. В. Благов (см., напр.: Благов Е. В. Неправильное применение уголовного закона как основание к отмене или изменению приговора: Автореф. канд. дисс. Казань,1985. С.8).

215 Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 1 / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. С. 14.

гк Уголовный закон. Преступление. Уголовная ответственность: Учебное пособие / Отв. ред. И. Я. Козаченко. Екатеринбург, 1991. С. 24.

258

следующее звено механизма уголовно-правового регулирования — уголовная ответственность.

Единство отраслей законодательства уголовно-правового комплекса, куда помимо уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного права входит еще и оперативно-розыскное (уголовно-розыскное) право, имеет фактическое основание — общий предмет, регулирование которого осуществляется различными правовыми средствами. Общими при этом являются цели, задачи и принципы правового регулирования. Если учитывать, что все эти отрасли законодательства имеют дело с одними и теми же субъектами — лицом, чьи права и свободы нужно охранять от преступных посягательств, и государством в различных его ипостасях, словарный запас, узкоспециальная терминосистема данных отраслей во многом также повторяется,217 то неудивительно, что в период подготовки к реформе законодательства уголовно-правового комплекса были высказаны следующие предложения: 1) «пред­ставляется целесообразным организовать скоординированную подготовку Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов России »;218 2) принимать в Думе все законы уголовно-правового цикла в едином пакете; 3) «наиболее приемлемый вариант — это не просто одновременное и параллельное принятие и обновление УК, УПК и УИК... а синхронное и согласованное их изменение».219 В основе этих предложений лежало естественное опасение, что «в противном случае отдельные уголовно-правовые нормы могут остаться без должного уголовно-процессуального либо уголовно-исполнительного обеспечения»,220 не будет четкости во взаимодействии на уровне отдельных институтов и понятий, единства в юридической технике и терминологии. Безусловно, наиболее эффективным является третий вариант, когда законы не просто вместе принимаются, но в дальнейшем вместе, синхронно изменяются. Однако как этого добиться? Призывы вносить согласованные изменения, например, в УК и УПК или в ИТК раздавались и раньше.

217 Ершова Е. Б. Терминология уголовного права (лексико-семантический и функциональный аспекты): Автореф. канд. дисс. Л., 1990. С. 4-5.

211 Пономарев П. Г. Соотношение характеристик преступления и наказания в уголовном законодательстве России// Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. М., 1994. С. 44.

219 Прошляков А. Д. Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права: Автореф. докт. дисс. Екатеринбург, 1987. С. 5-6.

2т Пономарев П. Г. Соотношение характеристик преступления и наказания в уголовном законодательстве России. С. 44.

259

Нам представляется, что определенным гарантом может стать объединение всех законов уголовно-правового цикла УК, УПК, УИК и УРК (уголовно-розыскного кодекса) в один нормативный акт, открывающийся главой «Термины Уголовного кодекса, Уголовно-процессуального кодекса, Уголовно-исполнительного кодекса, Уголовно-розыскного кодекса».

Уголовно-правовое отношение существует так долго, как долго на его субъектов возложены обязанности и права, вытекающие из характера связывающих их норм уголовного закона. Прекращение правоотношения означает, что права и обязанности субъектов так или иначе реализовались или исчерпали себя. По мнению одних авторов, этот момент — вступление в силу обвинительного приговора суда,221 других — отбытие наказания, погашение или снятие судимости.222 Как возникновение и изменение, так и прекращение уголовно-правового отношения происходит только при наличии строго определенных юридических фактов, которые могут появиться на самых различных этапах его существования.

Охранительное уголовно-правовое отношение прекращается по следующим основаниям: 1) по истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78,94 УК РФ); 2) по причине смерти лица, совершившего преступление; 3) в результате изменения уголовного законодательства; 4) при освобождении лица от уголовной ответственности (ст. 75, 76, 77, 90 УК РФ); 5) по истечении срока давности исполнения обвинительного приговора (ст. 83, 94 УК РФ);

6) в силу акта амнистии или помилования (ст. 84, 85 УК РФ); 7) в силу утраты законом силы. Наконец, если возложение на лицо уголовной ответственности сопровождалось назначением наказания, после отбытия которого осужденный считается судимым, то следует признать, что снятие или погашение судимости и является конечным моментом уголовно-правового отношения, так как именно до этого момента лицо продолжает нести бремя ответственности за совершенное им преступление (ст. 86 УК РФ).

221 Пионтковский А. А. Правоотношения в уголовном праве. С. 89—91;

Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 89—90.

222 Куряяндский В. И. Уголовная ответственность и меры общественного воздействия. М., 1965. С. 20; Аейкина Н. С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968. С. 27 и др.; Мельникова Ю. Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск, 1989. С. 91; Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступления. С. 32; Багрий-Шахматов Л. В. Уголовная ответственность и наказание. Минск, 1976. С. 13; СамошинП. И. Единство уголовно-правовых отношений// Сов. государство и право. 1971. № 1. С. 99.

260