_ 40. Крепостные книги в обширном и тесном смысле.

- Руководящее значение крепостного реестра со времени судебной реформы.- Сравнение с прежней точкой зрения

_ 40. Мы имели случай указать на то, что первоначально разделенные в Лифляндии и Эстляндии понятия ингроссации и корроборации, по примеpy Курляндской практики, слились при введении судебной реформы повсеместно; так что "Bcе акты и документы, на основании коих укрепляются права на недвижимое имущество, вносятся впредь в одни и те же крепостные книги". Выражение "крепостные книги", вследствие осложнения понятия укрепления, способно представлять собою два значения, которые следует отличить. В наиболее обширном и менее точном смысле, оно означает: все книги, служащие для укрепления, словом - все те, через которые проходит акт до выдачи Kрепостного акта. В этом смысле следует понимать это выражение в 1 п. 3002 ст. III т. Св. мес. узак. по продолжению 1890 года. Затем, совершенно точным и более узким является понятие крепостной книги в тесном смысле, определение коего дает нам ст. 3 Временных Правил. Она состоит "из подлинных актов и документов, на основании коих последовало укрепление прав на недвижимое имущество, вместе с засвидетельствованными копиями определений об укреплении". Таким образом, если ближе подойти к выражению "крепостные книги" в обширном смысле, то можно сказать, что под этим названием разумеется крепостная книга в тесном смысле и сверх того, крепостной реестр как неразрывная ее принадлежность. Это толкование нигде не выражено прямо в законе; но оно оправдывается со времени реформы тем обстоятельством, что ныне укрепление уже не мыслимо и не может считаться совершенным, пока запись не внесена в крепостной реестр. Таким образом, приобщение в крепостной книге и запись в реестре - равно неизбежны и нераздельны с понятием укрепления.

Если бы это основное положение было сомнительно, то не было бы возможности ограничиться "доставлением копии с отдела реестра крепостной книги на недвижимость", в том случае, когда судебный пристав обращает взыскание на недвижимое имущество и вправе требовать доставления самых полных сведений о состоянии этого имущества. Во всех случаях подобного рода, когда потребности кредита приводят к необходимости выразить состояние данного имения, - самым обыкновенным способом бывает истребование копии его отдела из крепостного реестра. Хотя ст. 34 Врем. Прав. и ст. 67 Мин. инстр. и установили также выдачу ,,кредитных свидетельств", при составлении которых ответственность крепостного отделения может простираться дальние того, что выражает реестр так как в них абсолютно удостоверяется существование известного состояния имения; тем не менее, эти свидетельства требуются крайне редко, и на практике, обыкновенно, настолько верят полноте реестра, что (в нашем, пo крайней мере, округе) такие свидетельства не требуются даже для кредитных установлений, Выдача копий крепостных отделов, в связи с уступкой преимущества предстоящим ссудам перед ранее укрепленными статьями, вполне удовлетворяет потребности местного кредита.

Такое доверие к полноте реестра не может, однако, считаться теоретически Правильным относительно дореформенной регистрации. Оно оправдывается лишь тем сознанием, что фактически дело происходило до реформы так же, как и со дня преобразования, и что ведение реестра давно уже происходило с такою аккуратностью, при которой внесение записей в реестр не отставало от укреплений. Но все же не следует упускать из виду, что тут была не более, как фактическая аккуратность, и реестр был лишь канцелярским пособием, для разыскания актов в ингроссационной книге. Укрепление же считалось совершенным со дня ингроссации, независимо оттого, что было внесено в реестр. От времени до времени обнаруживаются такие укрепления, которые находятся в ннгроссационной книге, между тем как в реестре нет никакой записи. Эти случаи редки; но они попадаются. Достаточно впрочем, одной лишь возможности такого явления, чтобы ограничить достоверность старого реестра. Независимо от сего, ввиду сравнительно недавнего заведения крепостного реестра, (например с 60-х годов в курляндских магистратах), не лишены основания и такого рода опасения, что могут существовать вещные нрава, ингроссированные до заведения реестра и не потерявшая еще законной силы; между тем, как ничем не доказано их внесение в реестр.

Из этих соображений оправдывается то правило, вследствие коего Mерилом, лежащим на имении вещных прав следует считать: до реформы - ингроссационную или корроборационную книгу; после реформы - крепостной реестр.