_ 38. Судебная реформа 9 июля 1889 года.

- Двенадцать крепостных отделений, приуроченных к мировым съездам. - Организация и ее критика. - Порядок личной ответственности чинов сих отделений

_ 38. Судебная реформа приурочила крепостные установления к мировому институту. Законы, определившие существо этих установлений, не имеют до сих пор окончательно сложившегося характера. Некоторые из них рассчитаны на долговременное существование (напр. ст. 35-50 Положения о преобраз. суд. части); другие, напротив, установлены лишь "впредь до общего пересмотра законов об укреплении прав на недвижимые имущества" (ст. и Временных правил, прил. к ст. 362 Положения) и, по-видимому, рассчитаны лишь на время, до тех пор, пока общая реформа ипотечной части во всей Империи не введет повсюду желательного единообразия.

На этом основании, весь Прибалтийский край, распределяясь на 12 мировых округов, имеет таким же образом 12 крепостных отделений, открытых со дня Судебной реформы при съездах мировых судей, местонахождение таковых в следующих городах: Либаве, Гольдингене, Туккуме, Митаве, Якобштадте, Риге, Вендене, Дерпте, Фелине, Аренсбурге, Ревеле, Везенберге.

Независимо от сего, городским думам предоставлено хозяйствовать об учреждении на их счет особых городских крепостных отделений для городских недвижимостей; заведование таковыми отделениями возлагается министром юстиции на одного из местных мировых судей (примеч. к ст. 35 Положения). Выделение таких отделений не может представлять технических затруднений после сосредоточения крепостных дел при съезде; так как в губерниях Курляндской и Лифляндской городовые магистраты до судебной реформы имели свои отдельные ипотечные регистрации, которые со дня реформы сохранились при съездах в виде особых крепостных книг; а для городов Эстляндской губернин, хотя магистраты, кроме Ревельского, и не имели особой регистрации; там на месте книги существуют в отдельности. До сих пор, такие особые крепостные отделения для городских недвижимостей открыты в городах: Фридрихштадте, Виндаве, Пернове.

Открытие новоучрежденных крепостных отделений при съездах мировых судей вызвано стремлением законодателя к достижению выгод ближайшего надзора судебного места над единичною деятельностью лиц, наведывающих крепостною частью; при этом - надзороединообразного по характеру однородных органов, наблюдающих за этим производством. Ради этого последнего соображения, признано желательным не повторять того разнообразного характера надзора, какой представлялся в Царстве Польском. Но при этом, "исходя из того соображения, что близость Kpепостных учреждений составляет одно из условий быстрого оборота ценностей, заключающихся в поземельной собственности, признано целесообразным образовать эти от деления исключительно при мировых съездах.*(31) При всей верности этих соображений, нельзя нe заметить, что подчинение крепостных отделений надзору съездов имеет характер искусственный, соединяя вмести учреждения не однородные. Надзор окружного суда является по нашему мнению более нормальным; потому что в этом учреждении, скорее, нежели в мировом институт, - следует ожидать присутствие лиц, знакомых с вопросами ипотечного права, составляющего специальность совершенно иного рода, нежели деятельность мирового института. Та же цель единообразного судебного надзора и близости к населению могла бы быть достигнута, если бы начальник крепостного отделения подчинялся в своих действиях окружному суду, оставляя, однако, эту должность в том виде, как она есть, т. е. в единении с должностью председателя съезда.

"В случае смерти, болезни, увольнения или устранения от должности начальника крепостного отделения, временное исполнение обязанностей его возлагается на одного из мировых судей, по назначению мирового съезда" (ст. 39 Положения). В тех же случаях относительно секретаря крепостного отделения, временное исполнение его обязанностей возлагается, по распоряжению председателя мирового съезда, на секретаря съезда, или на одного из кандидатов на судебные должности, а, в крепостных отделениях при мировых съездах Рижско-Вольмарском и Ревельско-Гансальском, на помощников секретарей сих отделений (ст. 42 Положения).

Эти две статьи вытекают из соображения такого предполагаемого единства съезда и состоящего при нем отделения, при котором не было бы основания не подчинять временного замещения должностей сего отделения общему порядку, установленному для съезда. На практике такое единство едва ли может установиться, когда деятельность того и другого учреждения так глубоко различна. В незначительных центрах неудобства такого порядка замещения могут быть нечувствительны, ввиду малого накопления дел и заявлений об укреплениях. Но в крупных центрах не может не обнаружиться затруднения из того, что в случае неожиданного отсутствия того или другого чиновника крепостного отдаления - исправление его должности поручается лицу постороннему, не входящему по обыденному свойству своих занятий в колею этого учреждения. Здесь, как и в некоторых других положениях Закона 9 июля 1889 года - должность начальника крепостного отделения предполагается придаточною к более существенной деятельности председателя съезда. Но после нередко выясняется наоборот, что самая трудная и тяжелая часть есть именно заведование крепостным отделением, которое желательно было бы поставить в иные условия, нежели в дополнительным отношением к временному даже заведованию представительством в съезде. Ведение крепостного учреждения есть, прежде всего, специальность такого рода, где денежная ответственность заведующих лиц ежечасно угрожает им за малейшие промахи и ошибки; коль скоро "из таких ошибок могут возникнуть для заинтересованных лиц - вред и убытки. Оберечься от таких промахов и ошибок нет возможности при самых напряженных способностях, если не подчинить всего хода и внутреннего распорядка этого учреждения - рутинным приемам, единообразие которых должно быть доведено до крайних пределов. При первоначальном заведении каждого прения - его осмысленность и обдуманность весьма желательны. Но по мере повторения, каждый случай должен быть до мельчайших подробностей улажен согласно прецедентам. Подобно тому, как сложный механизм, приведенный в полное движение, действует беспрепятственно и требует самого легкого участия правящей руки, пока каждая часть вращается в надлежащем и предусмотренном месте; так и крепостное учреждение, раз оно заведено, и преемственность его приемов не прерывается,- может легко и незаметно удовлетворять всем сложным запросам практики. Но чуть эта преемственность нарушится, - ведение механизма легко может сделаться непосильным, и, главное, - небезопасным для ответственного лица. Не следует забывать, что сумма сделок в учреждениях этого рода - выражается ежегодно в миллионах рублей и что ответственность их начальников покрывает акты, которых они фактически не могут сами читать. Необходимость разделения труда заставляет их поручать известные действия определенным лицам, и каждое из этих действий должно быть исполнено в том виде, как оно предусмотрено. В этой рутине - все спасение. При таком характере этой практики, Kрепостным учреждениям более всего надлежит быть установлениями бюрократического типа. Удобнее всего было бы оградить практику от всяких колебаний или временных перерывов тем, что каждый чиновник, в случае отсутствия, - должен был бы замещаться его ближайшим, ежедневным сотрудником. Так, начальника заменял бы секретарь крепостного отделения; а секретаря заменял бы помощник секретаря. От такого порядка вещей могли бы только выиграть, как крепостные учреждения, так и съезды мировых судей.

Покончим с учредительными постановлениями - указанием на 50 ст. Положения, вследствие которой "чины крепостных отделений" ответствуют за неправильные действия и упущения в порядке 1331-1336 уст. Гр. суд. - Законодатель, по-видимому, не без намерения, воспользовался выражением, не волне определенным. Вместо того чтобы сказать: "начальники крепостных отделений" - здесь сказано: "чины крепостных отделений". Этим как бы предусматривается принципиальная возможность привлечь к ответственности секретаря или помощника секретаря крепостного отделения; тем более что ст. 1331 и след. Уст. гр. суд. распространены толкованием Правительствующего Сената на судебных приставов и вообще на лиц, не принадлежащих, строго говоря, к судейскому кругу. Однако практически ответственность канцелярских должностных лиц в крепостных отделениях в большей части, случаев должна вытесняться почти всепоглощающею ответственностью начальников крепостных отделений; так как самостоятельной деятельности секретари почти вовсе не имеют. Остается, конечно, возможная их личная ответственность лишь в том случае, иногда причинившее убыток неправильное действие совершено самим секретарем и не покрыто подписью или обязательным участием начальника; притом в том случае, когда отсутствие деятельности начальника не может быть приписано его нерадению. Такие случаи будут, вероятно, редко встречаться. Чаще всего может оказаться применимость 50 ст. Положения вследствие каких-либо самостоятельных нотариальных действий секретаря крепостного отделения, в том особом кругу его деятельности, который предоставляет ему 44 ст. Положения 9 июля 1889 года.