2. Оправдание - один из возможных способов действий обвиняемого

Обвинение втягивает в уголовно-процесоуальное пространство обвиняемого и заставляет его действовать определенным образом. В тех случаях, когда обвиняемый признает свою вину, он признает именно обвинение, выдвинутое против него потерпевшим-обвинителем, и в этом смысле действует как бы в униссон с ним. При этом обвинение, хотя и приобретает характер самообвинения, по сути своей организует действия обвиняемого точно так же, как и действия потерпевшего /доказывание и установление виновности/. Поэтому вполне допустимо рассматривать обвинение как возможный способ действий обвиняемого. Кстати, законодательство многих народов, как то, которое действовало ранее,так и современное нам, признает самообвинение правомерным. Так, в Древнеримской республике претор выслушивал обвинителя, затем сообщал обвиняемому сущность обвинения и, если обвиняемый вину признавал, вправе был дело прекратить. При отрицании же обвиняемым вины претор рассматривал доказательства, представленные обвиняемым, объявлял о принесении жалобы и назначал день явки сторон41. По Уставу уголовного судопроизводства царской России предусматривалось,  что если в суде присяжных подсудимый признает свою вину и это не вызовет у суда сомнений, то суд, не производя судебного следствия, сразу переходит к заключительным прениям42. Действующее законодательство большинства капиталистических стран содержат нормы, предусматривающие так называемый ускоренный процесс, осуществляемый судьей единолично без сложной процедуры судебного разбирательства, когда обвиняемый является в суд и признает свою вину в совершении преступления, либо когда обвинитель и обвиняемый являются в суд вместе и имеют при себе все необходимые доказательства виновности последнего43.

Будучи возможным способом действий для обвиняемого, обвинение вовсе не является единственным для него. Более того, этот способ,если и может применяться обвиняемым, то лишь в случаях,когда он признает свою вину. Чаще же всего обвиняемий вину не признает, то есть отрицает то.что утверждает потерпевший-обвинитель, а именно - обвинение. Причем, если в ситуации, где обвиняемый признает свою вину, совместнойть действий его и потерпевшего-обвинителя достигается посредством обвинения, то в ситуации,где обвиняемый свою вину отрицает, именно обвинение такую совместность исключает вовсе. Здесь обвиняемый осуществляет антиобвинительные, а не обвинительные действия, построенные по принципу отрицания обвинения, доказательства не виновности,а невиновности. В Юстиниановых Институтах отрицание обвиняемым преступно-виновного называется возражением:

"возражения установлены для защиты тех, против которых вчиняется иск; в самом деле.часто случается,что хотя самый иск, вчиняемый истцом,справедлив, однако он несправедлив по отношению к тому,против кого он вчиняется"44 .

С точки зрения современного человека такое отрицание считается вполне естественным. Для человека же, живущего во времена обычного права оно сродни протесту, тем более, если касалось отрицания не частного, а общественного /или государственного/ обвинения45.

Действительно, если обвинитель выставлял обвинение, выполнив при этом все установленные обряды и нормы, чем иначе как не бунтом, может именоваться отказ обвиняемого признать то, что уже санкционировано обществом. Может ли быть такой отказ продиктован стремлением виновного уйти от ответственности? Или на него может решиться лишь невиновный обвиняемый? Во всяком случае древнее общество такую возможность допускало и признавало только такой протест /невиновного/ справедливым. Поэтому во многих памятниках права в отношении обвиняемого, не признающего обвинения, предусматривались правила, аналогичные тем, что установлены были для обвинителя при выставлении им обвинения: публичность, обоснованность и др. Эти правила были разнообразны:от присяги ответчика до сложной процедуры подачи обвиняемым протеста о неправомерности обвинения, который разбирался преаде жалобы обвинителя46. Очевидно, что древнее общество допускало возможность существования такой ситуации, в которой одинаково были бы справедливы и обвинение и его отрицание.

Вместе с тем, мы склонны считать, что инициатива в развитии как системы доказательств, так и уголовного процесса в целом, принадлежит все-таки не обществу, допускавдему невиновность обвиняемого, и тем более не потерпевшему, утверждавшему его виновность, а обвиняемому, считающему себя невиновным.

Скорее всего, именно невиновный, несправедливо обиженный предъявленным обвинением, впервые решился спорить с обвинителем. При этом не только цель, но и способ действий у обвиняемого, отрицающего свою вину, должны были быть иными, нежели у обвинителя, а точнее прямо противоположными им. Так, если цель действий потерпевшего-обвинителя заключалась в защите себя и наказании обвиняемого, то у обвиняемого, отрицающего свою вину, она могла состоять в обратном - защите себя от обвинения и недопущении применения наказания к себе. Более того, если ух для обвиняемого, признающего свою вину, наказание - не цель, а лишь способ реализации цели реабилитации себя в глазах общества, то тем более оно не могло быть целью обвиняемого, отрицавшего свою вину. Можно сказать, что обвиняемый, и признавая, и отрицая свою вину, преследует одну цель - реабилитации себя в глазах общества. Однако, способы его действий при этом различны. Обвиняемый, если он признает свою вину, прибегает к способу самообвинения. Обвиняемый, отрицающий свою вину, не может действовать иначе, кроме оправдания себя. Оправдываясь, обвиняемый проявляет изобретательность в поисках таких способов защиты, которые не замыкались бы на действиях его и обвинителя. Именно это обстоятельство дает нам основания предполагать, что невиновным обвиняемым, возможно и не осознававшим свою историческую миссию, был найден выход из противоречивой ситуации - несовместимости обвинительной позиции потерпевшего и оправдательной позиции обвиняемого. Этот выход был найден им в действиях третьего лица, посредника47, развившегося позднее в институт суда.

Путь к посреднику и суду не был для исторического, и в этом смысле коллективного, невиновного обвиняемого прямым и легким. Он пролег через такие жестокие способы защиты, какими являлись кровная месть, поединок. Так, по мнению М.А.Чельцова-Бебутова, древнейшим способом разрешения конфликтов между членами первобытного общества являлась кровная месть, на смену которой пришел поединок. Ему обычно предшествовала првирительная процедура, при которой, возможно, уже щхсутствовал посредник, однако его мнение первоначально обязательном для сторон не являлось. Во всяком случае поединок проводился только тогда, когда попытка примирения оказывалась неудачной48. При участии посредников осуществлялась и примирительная процедура между родами о замене кровной мести выкупом /вергедьдом/ за убитого49.

Не опровергает вывод о невиновном обвиняемом как инициаторе последующего возникновения посредничества и тот факт хз истории итсского процесса, который свидетельствует о том, что ответчиками, как и истцами, например, по искам об убийстве, были первоначально не отдельные физические лица, а семья, род, община50. Стремление решать споры не родовою войною, а судебным процессом обнаруживается очень рано и здесь. Об этом можно найти сведения уже в Договорах Новгорода с Казимиром51.

Во всяком случае, то, что казалось неразрешимым посредством действий потерпевшего-обвинителя и невиновного обвиняемого, оказалось вполне разрешимым в являющихся как бы внешними по отношению к ним действиях посредника и суда. При этом появление посредыика-суда обусловлено именно отрицав щей позицией обвиняемого, действия которого по оправданию самого себя, естественно, никакой совместности с действиями потерпевшего в этом случае не образуют, а значит, претендовать на статус угодовно-процессуальной целостности не могут.

В связи с этим мы можем задать следующие вопросы: каким образом суд разрешает противоречие между обвинением и оправданием? Не являются ли те действия, которые осуществляет суд, собственно уголовным процессом? Или уголовный процесс есть деятельность, включающая действия всех трех деятелей? И если последнее верно, кто из них задает ей цель и в чем суть уголовно-процессуального способа деятельности?