§ 4. Реституция докриминальных общественных отношений в числе специальных оснований освобождения уголовного ответчика от судебной ответственности за преступление

Реституция равновесия, существовавшего в общественных отношениях до криминального события, понимается нами в развитие реституции уголовно-процессуальной и в контексте компенсационно-восстановительной функции судебной ответственности за преступление. Последняя подразумевает допустимость мирного урегулирования в процессе при условии инициативного возмещения (компенсации) совокупного ущерба, причиненного физическому (юридическому) лицу, а также самому государству "объективным преступником". В поддержку указанной стратегии выступило 76,8% из числа опрошенных нами сотрудников правоохранительных органов.

Провозглашенная в последние годы установка на постепенный переход в области ГППбП от юстиции репрессивной к юстиции восстановительной, никого не должна вводить в заблуждение, поскольку восстановление, как таковое, не исключает, а наоборот, предполагает активное использование возмездного начала в разрешении уголовно-правовых споров. При этом оно выступает в качестве эффективного инструмента, предполагаемого к использованию органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в целях достижения разумного компромисса между государством и лицом, причастным к совершению преступления.

Задачи ГППбП в рамках восстановительной стратегии должны восприниматься в той степени значимости, в какой оказались невыполненными их превентивные и воспитательные составляющие. Не достижение поставленных целей составляет логическое prins и необходимую предпосылку возникновения обязанности устранения вреда.

Принцип возмездности затрат УСП в этимологическом плане исходит из определения термина "возмездие", понимаемого как оплата, кара за преступление, за зло461.

Применительно к сфере борьбы с преступностью, правоохранительная деятельность должна предполагать применение предусмотренных законом мер к лицам, совершающим преступления, и мер по восстановлению нарушенных прав и законных интересов граждан, пострадавших от этих преступлений, возмещению причиненного вреда.

Соответственно этому обычно выделяют две стратегии: 1) действия по выявлению, пресечению, раскрытию преступлений, применению мер уголовной ответственности и наказания к лицам, их совершившим; 2) деятельность по восстановлению нарушенных преступлением прав и законных интересов, возмещению ущерба или правовосстановительная деятельность, определяемая одноименной функцией уголовной ответственности.

Принцип возмездности затрат УСП в настоящее время актуализируется отсутствием средств на финансирование деятельности органов уголовной юстиции. Его претворение в жизнь способно: во-первых, серьезно увеличить денежные потоки, поступающие в доходную часть федерального бюджета от учреждений, работающих в режиме сметно-бюджетного финансирования; во-вторых, значительно улучшить материально-техническую базу государственных органов, ведущих борьбу с преступностью; в-третьих, содействовать созданию единого централизованного фонда борьбы с преступностью, из которого дотировались бы потребности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда на возмещение процессуальных издержек, стимулирование общественно-значимой деятельности участников УСП вне зависимости от того, к какой классификационной группе они относятся; на возмещение физическим и юридическим лицам вреда от преступлений, в том числе, оставшихся нераскрытыми; в-четвертых, серьезным образом повысить эффективность криминалистических и оперативно-тактических методик по раскрытию и расследованию преступлений; в-пятых, выступить в качестве огромного сдерживающего фактора в плане общей превенции преступлений; в-шестых, актуализировать применение государственно-правовой реституции, призванной выступать в качестве одного из специальных оснований освобождения от судебной ответственности; и, наконец, в-седьмых, существенно повлиять на ограничение "кляузных" ("ябеднических") исков, заполонивших в последнее время органы правосудия.

В этой связи хотелось бы проследить цепочку "взаимодействий" различных правовых институтов и конструкций, способствующих актуализации рассматриваемой доктрины в рамках так называемой уголовной ответственности, реализуемой в режиме уголовно-процессуальных правоотношений.

В юридической науке сформировалась установка, согласно которой термин "функция" употребляется для характеристики социальной роли государства и права. Согласно ее канонам функция права - это проявление его имманентных, специфических свойств. В ней аккумулируются такие свойства права, которые вытекают из его качественной самостоятельности как социального феномена.

Система функций права представляет собой сложное, многоуровневое образование. Изначально различают функцию права как целого и функции этого целого. Система функций права непосредственным образом связана с системой права. В соответствии с элементами, из которых состоит последняя, обыкновенно выделяют пять групп функций права (в том числе уголовно-процессуального - С. Б.):

* общеправовые (свойственные всем отраслям права);

* межотраслевые (свойственные двум и более, но не всем отраслям права; например, преломляющиеся в ГППбП);

* отраслевые (свойственные одной отрасли права);

* правовых институтов (свойственные конкретному институту права);

* нормы права (свойственные конкретному виду нормы права)462.

Объектом нашего интереса предстает феномен уголовной (уголовно-правовой) или, если точнее, судебной ответственности за преступление, а также предопределяющий ее правовой институт привлечения лица в качестве обвиняемого (ст. 46, 143-154 УПК РСФСР и ст. 47, 171-175 УПК РФ). Догматически понимаемое УСП в рамках унифицированного построения, сохраняемого и в новом УПК, по-прежнему предусматривает в качестве обязательной процедуру привлечения лица в качестве обвиняемого, которая требует дорогостоящего исследования предмета доказывания. Доктрина допустимости "мирного урегулирования в процессе" предполагает существенное сокращение формальных юридических процедур и связанных с ними расходов в случае инициативного возмещения (компенсации) уголовным ответчиком ущерба, причиненного физическому или юридическому лицу, а также затрат на УСП государству. Смета расходов по небольшой и средней тяжести преступлениям, а также по некоторой части тяжких преступлений с неосторожной формой, рассчитываемая в соответствии с методическими рекомендациями по калькулированию себестоимости УСП, могла бы обосновывать итоговое решение по делу, исключающее юридическую ответственность в ее традиционном карательно-штрафном варианте.

Юридическая ответственность, будучи составной частью правовой системы, выполняет в ней, как известно, важные функции. Она является тем юридическим средством, которое локализует противоправное поведение и стимулирует общественно-полезные действия людей.

В философии ответственность трактуется как отношение лица к обществу и государству, к другим членам социума с точки зрения выполнения им определенных требований, осознания и правильного понимания своих обязанностей по отношению к обществу, государству.

В узком или специально-юридическом значении юридическая ответственность интерпретируется как реакция государства на совершенное правонарушение. В указанном значении (негативной ответственности) юридическая ответственность есть обязанность лица претерпевать определенные лишения государственно-властного характера, предусмотренные законом.

Из сказанного видно, что юридическая ответственность всегда связана с государственным принуждением. В уголовном праве оно выступает более явно и всегда реализуется через деятельность специальных органов государства (дознания, предварительного следствия и т. п.).

Юридическая ответственность характеризуется определенными лишениями, которые виновный обязан претерпеть. Они наступают как естественная реакция государства на вред, причиненный правонарушителем обществу, отдельной личности или государственной казне.

Особенность лишений в рамках ответственности заключается в том, что они наступают как дополнительные неблагоприятные последствия за совершенное правонарушение, выражающееся в невыполнении субъектом права первой обязанности - не преступать запретов.

Негативные последствия могут быть: а) личного характера (например, лишение свободы); б) имущественного характера (конфискация, штраф - в уголовном праве) и т. п.

Юридическая ответственность есть кара. Она представляет для правонарушителя новую юридическую обязанность, которой для него до правонарушения не существовало. Она наступает только за совершенное правонарушение. При этом применение мер ответственности к правонарушителю возможно лишь при условии соблюдения определенного процессуального порядка.

Юридическая ответственность выступает важным, но не единственным видом государственного принуждения. Наряду с ней в рамках уголовно-процессуальных правоотношений неизбежно применяются принудительно-обеспечительные меры (обыск, выемка, наложение ареста на имущество), обусловленные спецификой досудебной подготовки материалов уголовного дела, возлагаемой законом на органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры. Параллельно с ними осуществляются меры защиты, которые заключаются в том, что лицо принуждается к исполнению лежащей на нем обязанности, которую оно ранее должно было исполнить, но не исполнило.

Юридическая ответственность классифицируется по отраслевой принадлежности, в том числе на уголовную и уголовно-процессуальную. Нередко ученые юристы выделяют и такие ее разновидности как "карательная" и "восстановительная"463.

Гражданско-правовая ответственность достаточно часто реализуется в рамках уголовного процесса, носит комплексный характер; ее цель - восстановление нарушенных имущественных прав стороны в отличие от уголовной ответственности, которая отличается тем, что в ее арсенале имеется только наказание, кара. Меры уголовной ответственности определяются и возлагаются лишь судом, исполнение наказания осуществляется посредством государственного принуждения. Можно добавить, что уголовная ответственность традиционно ретроспективна.

Юридическая ответственность воплощается в жизнь в соответствии с определенными принципами, среди которых выделяют:

1) ответственность лишь за деяние, являющееся противоправным;

2) ответственность за виновное деяние (презумпция невиновности);

3) принцип справедливости;

4) принцип законности;

5) принцип целесообразности;

6) принцип неотвратимости.

Как правовая категория, юридическая ответственность обладает определенной целью и функциями. Юридическая ответственность, независимо от отраслевой принадлежности, преследует две основные цели: защиту правопорядка и воспитание граждан в духе уважения к закону (общая превенция). К ним обыкновенно добавляют третью - компенсационно-восстановительную, получающую все большее развитие в рамках восстановительной ГППбП. Цели конкретизируются в функциях, среди которых в общей теории права и государства выделяются такие как:

1) репрессивно-карательная; она характеризуется тем, что юридическая ответственность является, во-первых, актом возмездия со стороны государства за совершенное правонарушение; во-вторых, средством, предупреждающим новые правонарушения;

2) предупредительно-восстановительная или превентивная, тесно связанная с репрессивно-карательной функцией. Она призвана обеспечивать формирование у адресатов права мотивов, побуждающих соблюдать законы, уважать права и законные интересы других лиц;

3) правовосстановительная, или компенсационная, функция присуща имущественной ответственности. Взыскание причиненного вреда с правонарушителя компенсирует потери потерпевшей стороны, восстанавливает ее имущественные права.

Применительно к ГППбП, для нас наибольший интерес представляет именно правовосстановительная или компенсационная функция уголовной ответственности, поскольку в реституционном аспекте одной из сторон в уголовном правоотношении всегда признавалось государство. Совершая преступление, гражданин, помимо прямого ущерба, причиняемого конкретному физическому или юридическому лицу и независимо от его формы, наносит вред и "коллективному участнику уголовных правоотношений". Этот вред определяется теми затратами, которые несут органы уголовной юстиции при выявлении, раскрытии и расследовании преступлений, судебном разбирательстве и разрешении уголовных дел. Вкупе с ущербом, причиняемом преступлением физическим или юридическим лицам, и подлежащим, при не установлении преступника, возмещению из федеральной казны, указанные траты, на наш взгляд, целесообразно включать в совокупный ущерб, причиняемый государству.

Подобный подход вписывается в общую канву восстановительной стратегии, обозначенной в теории государства и права. В соответствии с ней исполнение юридической обязанности может преследовать цель устранения имевшего место нарушения субъективного права, восстановление последнего, то есть возвращение положения дел в состояние, существовавшее до нарушения. В случаях, когда восстановление ранее существовавшего (до криминального события) состояния не возможно, но осуществлено реальное возмещение потерпевшему ущерба в денежном или ином эквиваленте, назначение юридической ответственности будет состоять в возмещении потерпевшей стороне ущерба, то есть выполнении нарушителем обязанности в особом порядке и в особой форме.

Профессор Ю. И. Гревцов упоминает случаи, когда ни восстановить положение, ни возместить причиненный ущерб не представляется возможным (в случае, например, имущественной несостоятельности "уголовного ответчика"). Это область в первую очередь уголовных правоотношений - констатирует ученый. Юридическая обязанность здесь выражается в определении меры наказания нарушителю, которым он обязывается к различным лишениям, в частности, к ограничению его свободы. Юридическая ответственность в таких случаях чаще всего сопровождается специальными мерами государственного принуждения в полном смысле этого слова. Насколько применима в таком случае трактовка юридической ответственности как особой формы исполнения юридической обязанности? Отвечая на поставленный вопрос, ученый резюмирует, что наиболее радикальный способ - изолировать правонарушителя на какое-то время и, тем самым, создать максимум условий, исключающих возможность неисполнения нарушителем аналогичной обязанности вновь и по отношению к тому же потерпевшему464. К этому можно было бы добавить необходимость организации трудовой деятельности осужденного в УИС Минюста России в целях производства добавочной стоимости, необходимой для выполнения им своих обязательств по исполнительным листам.

В течение длительного времени наука уголовного права не уделяла внимания вопросам ответственности, выяснению ее сущности, определению понятия, ибо эта категория рассматривалась как пережиток буржуазной правовой теории. В законодательных и иных актах термин "ответственность" почти не употреблялся. В тех случаях, когда требовалось отличить уголовное наказание от явлений более общего порядка, сопряженных с реализацией норм уголовного права, юристы, свидетельствует В. А. Елеонский, пользовались терминами "уголовная репрессия", "уголовное принуждение" и "уголовное преследование"465. Данное положение проистекает из неурегулированности рассматриваемой проблематики в общей теории государства и права. Так, например, С. Н. Братусь полагает, что вопрос о юридической ответственности в нашей литературе оказался излишне усложненным. Многочисленные позиции и оттенки увели от основного в этом явлении. Необходимо освободиться, - считает ученый, - от разрозненных понятий ответственности и выделить то главное, чему служит данная категория, - обеспечение исполнения юридической обязанности466.

Непрекращающиеся и по сей день дискуссии по поводу данного вопроса в значительной степени определяется этимолого-морфологическими корнями термина "уголовная ответственность" и малоперспективными, на взгляд автора настоящей работы, попытками ученых-юристов придать ему межотраслевое значение.

В свете главных акцентов ГППбП уголовная ответственность представляет собой признание лица виновным в совершении преступления, осуждение (отрицательную оценку и порицание) его компетентным органом государства (судом) в особом правовом акте - приговоре, имеющим силу закона, а также назначение наказания, соразмерного тяжести совершенного преступления, и исполнение его. Таким образом, с вступлением в силу обвинительного приговора начинается уголовная ответственность467.

Подобная трактовка позволила некоторым ученым выделять в уголовной ответственности самостоятельный состав, образующийся из четырех элементов: порицания, осуждения, наказания и судимости468.

Всякая юридическая ответственность, - пишет Я. М. Брайнин, - возникает вследствие нарушения закона, последствием которого является возникновение на стороне правонарушителя юридической обязанности дать ответ управомоченным органам государства по поводу совершенного им нарушения закона и подвергнуться действию тех санкций, которые предусмотрены законом или иным нормативным актом469.

Аналогичную точку зрения занимает М. Шнейдер, отмечая, что уголовная ответственность означает вытекающую из уголовного закона обязанность лица дать отчет перед судом в своих общественно-опасных действиях и понести заслуженное осуждение и наказание в случае виновного причинения вреда470.

С ними соглашается А. А. Чистяков. Он замечает, что для возникновения ретроспективной уголовной ответственности необходимо нарушение уголовно-правового запрета. Именно оно дает государству право на уголовно-правовое преследование и принуждение лица, его совершившего471. Реализация преступного замысла, - развивает он эту же мысль в более поздней работе, - объективно создает предпосылку для привлечения виновного к уголовной ответственности472.

Обратим внимание, что во всех случаях речь идет, во-первых, об уголовной (а не уголовно-правовой) ответственности; во-вторых, понятие уголовной ответственности сопрягается с понятием уголовного преследования; в-третьих, термин "уголовное преследование" отождествляется с "уголовно-правовым преследованием", в-четвертых, по аналогии с процессуальным актом привлечения лица в качестве обвиняемого, интерпретируется и терминологическое выражение "привлечение к уголовной ответственности", и,

в-пятых, говорится о привлечении к уголовной ответственности "виновного".

Основные позиции в понятии "уголовной ответственности" в теории уголовного права сводятся к следующему: первая предлагает понимать уголовную ответственность как обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть наказание, заключающееся в лишениях личного или имущественного характера, порицающее его за совершенное преступление473.

Апологеты второй точки зрения под уголовной ответственностью понимают само предусмотренное уголовным законом государственно-принудительное воздействие. Так, по мнению Ю. М. Ткачевского, уголовную ответственность можно определить как предусмотренные законом неблагоприятные для лица, совершившего преступление, последствия, выраженные в осуждении, сопряженном с наказанием и судимостью, либо не сопряженном с ними474.

Третья позиция предлагает понимать под уголовной ответственностью все уголовно-правовое отношение в целом, то есть урегулированное уголовным законом отношение между лицом, совершившим преступление, и государством в лице правоохранительных органов475.

На взгляд соискателя, под уголовной ответственностью следует понимать само претерпевание лицом, признанным виновным в совершении общественно опасного деяния, неблагоприятных последствий, связанных с определенными правовыми, имущественными и прочими ограничениями. Данный подход позволяет четко определить начало уголовной ответственности, по поводу чего среди ученых также не наблюдается единогласия.

К примеру, А. А. Пионтковский считает, что уголовная ответственность возникает с момента совершения преступления476. Брайнин Я. М. увязывает это с процессуальным актом привлечения лица в качестве обвиняемого477. К нему присоединяется А. Ф. Смирнов, полагающий, что постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого является первым документом, в котором констатируется и с помощью которого начинается реализация уголовной ответственности478. Другие юристы начало уголовной ответственности увязывают с фактическим осуждением лица в соответствии с приговором суда479.

В некоторых случаях уголовная ответственность отождествляется с самим ходом расследования, назначением судебного заседания, судебным разбирательством и постановлением приговора.

На взгляд диссертанта, в рассматриваемой проблеме необходимо выделять следующие стороны:

* этимологию понятия "уголовная ответственность";

* соотношение этого понятия с понятиями "уголовно-правовой ответственности", "уголовно-правового принуждения", "уголовно-правового (уголовного) преследования", "возбуждения уголовного дела (преследования, обвинения)" и т. п.;

* рассмотрение этого термина в канве сугубо отраслевой (уголовно-правовой) принадлежности;

учет того обстоятельства, что в определении отраслевой принадлежности анализируемой категории присутствует только одна сторона классифицируемого явления без учета других признаков (коллективная и индивидуальная, договорная, материальная, субсидиарная, долевая, судебная, процессуальная и т. п.);

* недопустимость отождествления понятий "привлечение к уголовной ответственности" и "привлечение в качестве обвиняемого" (в последнем случае речь следует вести о вовлечении гражданина в УСП, то есть о легализации его статуса;

* осуществление исследования данной проблемы не должно приводить к путанице терминологических выражений, используемых в области объективных (материальных) правоотношений, и заимствуемых из сферы формальных (уголовно-процессуальных правоотношений).

Сам термин "уголовная ответственность" представляется несостоятельным в виду того, что буквальное его прочтение означает "криминальную", "преступную" ответственность. Введение в рассматриваемую формулу дополнительного слова-определителя, уточняющего отраслевую принадлежность феномена ("уголовно-правовая ответственность"), остроты проблемы не снимает. Более того, она усугубляется, поскольку изучается в рамках родового понятия юридической ответственности, классифицируемой лишь по одному основанию.

С позиций логики всякая классификация есть нечто иное, как отдельное деление, либо совокупность делений (деление объема некоторого исходного понятия, затем полученных при этом членов и т. д.). Знания, которые могут быть перенесены на предмет, отнесенный к некоторой рубрике естественной классификации, представляют собой особую систему, которую можно назвать характеристикой предмета. Эта система суть множество значений предметных факторов - оснований классификации. Сама эта совокупность факторов есть схема характеристики. Она же - структура классификации, которая определяется множеством тех предметно-функциональных характеристик предметов, которые служат основаниями делений (и подразделений), составляющими данную классификацию. Упомянутая схема характеристики предмета - это своего рода фрейм - набор тех существенных рубрик, которые следует заполнить, чтобы получить характеристику предмета480.

Основные требования, которые предъявляются к логической классификации, сводятся к тому что:

а) она должна отражать естественное объективно существующее распределение классификационных элементов по группам с тем, чтобы обо всех элементах каждой группы можно было утверждать нечто специфическое и важное;

б) признаки, положенные в основу классификации, должны быть существенными в онтологическом смысле, то есть присущими всем элементам группы481.

Действующее законодательство предусматривает различные формы защиты субъективных прав граждан, предприятий, организаций и учреждений - судебную, общественную и административную, устанавливая приоритет судебной защиты права482.

Представляется, что именно данный критерий (юрисдикционности) должен браться за основу при определении искомого нами терминологического выражения. В этом смысле термин "судебная ответственность" предстает более удачным, поскольку, во-первых, сущность "уголовно-правовой ответственности" он сводит к последствиям претерпевания осужденным ограничений личного, правового и имущественного характера, определяемых в приговоре суда, и, во-вторых, терминологическое выражение "судебная ответственность" ("ответственность по суду", "призвать к суду", "отвечать по суду", "привлечь к суду", и т. д.), нивелирует несостоятельность родственных морфологических построений, типа: "уголовное преследование", "уголовное обвинение", "уголовная ответственность", "уголовное наказание" и т. д.

Интересно отметить, что термин "судебная ответственность" довольно активно использовался в середине 50-60-х годов ХХ столетия. Достаточно упомянуть Указ Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля 1956 года "Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и из учреждений без уважительной причины".

Не менее прогрессивен он и в настоящее время, поскольку важная особенность регулирования "уголовной политики" Конституцией РФ, по мнению С. С. Босхолова, состоит в том, что регламентации правосудия посвящена глава 7 "Судебная власть". В ней в органическом единстве сформулированы и закреплены как судоустройственные, так и судопроизводственные принципы применительно к гражданскому и уголовному судопроизводству, исходя из единого подхода к правосудию. Это дает основание вернуться к идее судебного права. Необходимо признать, что судебное право - объективно существующая реальность. В качестве составных частей в него входят судоустройственное, гражданско-процессуальное и уголовно-процессуальное право. Предмет регулирования каждой из названных отраслей права является органической составной частью более широкого социального явления - правосудия, которое в целом и должно быть предметом регулирования судебного права483.

Есть основания утверждать, что термин "привлечение к уголовной ответственности" хронологически вырос из понятия "возбудить уголовное дело". Последнее выражение в настоящее время часто используют в качестве синонима термину "возбудить уголовное преследование". Думается, что подобные тенденции вряд ли приведут к положительным результатам. Возбуждение уголовного дела, по сути, есть обрядный акт правосудия, предопределяющий возможность проведения следственных действий, цель которых - установление объективной истины. Уголовное дело возбуждается по факту, а не против лица. Уголовное же преследование, а точнее следственно-судебное преследование, начинается, как утверждал член-корреспондент АН СССР М. С. Строгович, с момента привлечения лица в качестве обвиняемого. "Уголовное преследование", стало быть - целевое мероприятие, осуществляемое против известного лица на основании имеющихся в деле доказательств. Обратим внимание, что основанием возникновения гражданского процессуального правоотношения в суде 1 инстанции является обращение истца в суд, принятие заявления судьей и вынесение им определения о возбуждении гражданского дела484.

Пока же в юридической литературе по-прежнему доминируют устаревшие терминологические построения. Так, например, Я. М. Брайнин пишет, что, возбуждая уголовное преследование, привлекая к уголовной ответственности, предавая суду и осуждая, органы юстиции должны иметь ясное представление о том, на чем может основываться уголовная ответственность485.

Пытаясь увязать воедино понятия: "привлечение к уголовной ответственности" и "привлечение в качестве обвиняемого", А. М. Ларин, Э. Б. Мельникова и В. М. Савицкий отмечают, что уголовное преследование есть предшествующее разрешению дела формулирование, обоснование и отстаивание следователем и прокурором вывода о совершении определенным лицом преступления или общественно-опасного деяния (в состоянии невменяемости)486.

Оригинальную точку зрения высказывает П. М. Давыдов, обращая внимание на то, что уголовно-правовой и процессуальный смысл понятия "привлечение к уголовной ответственности" в том, что "привлечение" не поглощает все содержание уголовной ответственности и не включает в себя судебное осуждение и наказание"487.

Отметим в связи с этим два важных момента. Во-первых, процессуальный аспект понятия "привлечение в качестве обвиняемого" означает буквально вовлечение гражданина в процесс и придание ему определенного правового статуса подобном тому, как это происходит с другими участниками УСП488.

Уголовная же ответственность, подобно другим материально-правовым явлениям, не обладает внутренним источником самодвижения и, следовательно, самостоятельно проводиться в жизнь не может. Возможность ее осуществления создается не иначе, как посредством процессуальной формы и через определенную правоприменительную деятельность уполномоченных органов государства489.

Во-вторых, возымевшая на гребне проводимой судебно-правовой реформы идея, в соответствии с которой судьи и суды признаются неполномочными возбуждать в каждом конкретном случае уголовные дела (преследования) (!), произрастает из того же корня.

В соответствии с конституционным принципом презумпции невиновности, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным до тех пор, пока обратное не будет доказано в установленном законом порядке и подтверждено вступившим в законную силу приговором суда. Именно с деятельностью суда и с его окончательным решением в подавляющем числе случаев уголовно-процессуальный закон связывает наступление неблагоприятных для "объективного преступника" последствий (дополнительных обязанностей), сопряженных с нежелательными для него лишениями личного, правового и имущественного порядка. Термин "привлечение к уголовной ответственности" в рамках сложившихся терминологических традиций следует признать несостоятельным; "привлечение в качестве обвиняемого" - процессуальное понятие. Суд, судья своим решением (приговором) возлагают ответственность на подсудимого, признанного виновным. Ответственность без установленной, доказанной, удостоверенной вины не возможна. В этой связи, справедливо замечает В. Н. Кудрявцев, государственное принуждение не может рассматриваться как юридическое последствие поведения при реализации так называемого процессуального принуждения. Например, меры пресечения, назначаемые в отношении обвиняемого по уголовному делу, нельзя рассматривать как последствия преступления, а потому и признавать элементом уголовной ответственности, ибо до вынесения судебного приговора еще неизвестно, было ли преступление данным лицом совершено490.

Государственное принуждение - есть осуществляемое на основе закона государственными органами, иными уполномоченными на то организациями, должностными лицами, физическое, психическое, имущественное или организационное принуждение в целях соблюдения и исполнения правовых предписаний. Государственное принуждение, - констатирует профессор В. К. Бабаев, - разнообразно по видам и охватывает: а) предупреждение правонарушений; б) пресечение правонарушений, в том числе, задержание преступника и его арест; в) правовосстановление, то есть восстановление ранее нарушенных прав гражданина (возврат имущества и т. п.); г) юридическую ответственность, заключающуюся в возложении на правонарушителя определенных лишений (лишение свободы, штраф и т. д.)491.

Именно поэтому представляются беспредметными спекуляции на тему допустимости применения органами дознания и предварительного следствия мер уголовно-процессуального принуждения в стадии предварительного расследования. Об этом пишет, в частности, Н. Г. Стойко492.

Безусловно, что меры уголовно-процессуального принуждения, применяемые органом дознания или следователем в стадии предварительного расследования, в своей основе содержат элемент возмездия. В ряде случаев, суд, при назначении подсудимому наказания в виде лишения свободы, вправе зачесть ему срок нахождения под стражей. Тем не менее, следует учитывать, что исторически уголовный процесс развивался от частного искового судопроизводства к публичному УСП. Таким образом, функции по досудебной подготовке материалов дела, которые в гражданском процессе возлагались на истца, в рамках уголовно-процессуальных правоотношений стали прерогативой органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, основные обязанности которых сводятся к обеспечению судебного разбирательства дела.

Поэтому привлечь к уголовной ответственности, а точнее возложить судебную ответственность за преступление можно только на лицо, признанное виновным приговором суда.

Говорить же об уголовно-правовом преследовании можно, наверное, лишь в теоретико-анахроническом плане.

Таким образом, интерпретируя содержание ст. 8 УК РФ, можно сказать, что основанием судебной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК. Декламируемая таким образом юридическая ответственность отвечает всем необходимым признакам этой правовой категории. К их числу относят: ее установление государством в правовых нормах; опору на государственное принуждение; применение специально уполномоченным государственным органом; связь с возложением новой дополнительной обязанности; выражение в определенных отрицательных последствиях личного, имущественного и организационного характера; выступление формой реализации санкции правовой нормы; возложение в процессуальной форме; наступление только за совершенное правонарушение.

Принято считать, что перспективная судебная ответственность функционирует в рамках общего (регулятивного), а ретроспективная - в рамках конкретного (охранительного) уголовно-правового отношения. При этом компенсационное воздействие как элемент охранительной функции права осуществляется посредством компенсационной функции и в уголовно-правовой сфере посредством карательного предназначения УК.

Именно ответственность исполнителя, в нашем случае - "объективного преступника", лежит в основе всех видов ответственности в сфере социального управления.

В теории уголовного права выделяют поощрительную функцию этой отраслевой подсистемы ГППбП, которая, как принято считать, дает основания быть освобожденным от судебной ответственности при совершении действий после окончания преступления, свидетельствующих об отпадении общественной опасности деяния (добровольная сдача незаконно приобретенного оружия, наркотических средств, заявление о факте дачи взятки, добровольное освобождение похищенного человека или заложника и др.

Некоторые авторы специально выделяют виды поведения, содействующего раскрытию и расследованию преступлений, как предусмотренные уголовным законом: 1) явка с повинной: 2) активное способствование раскрытию преступлений и его разновидности: а) изобличение других соучастников преступления; б) розыск имущества, добытого в результате преступления, так и не предусмотренные непосредственно в норме уголовного закона, но охватываемые диспозицией этих норм: а) выдача орудий и средств совершения преступления; б) задержание и доставление в правоохранительные органы соучастников преступления; в) указание места захоронения трупа (например, по убийствам); г) содействие розыску предметов (оружия, наркотических средств, документов и т. д.); д) указание места сокрытия похищенного имущества, каналов его приобретения и сбыта493.

Как видим, возмещение государству затрат УСП, выражающее позитивное посткриминальное поведение "объективного преступника", в числе факторов, предрасполагающих к мировому соглашению здесь не указано.

А ведь известно, что к мерам уголовно-правового воздействия, стимулирующим позитивное посткриминальное поведение относятся действия, направленные на заглаживание вреда "в обмен" на смягчение или освобождение от уголовной ответственности494.

И хотя в юридической литературе обоснованно отмечается, что обстоятельства, не проявившиеся в деянии (чистосердечное раскаяние лица после совершения преступления, добровольное возмещение причиненного ущерба, образ жизни виновного до совершения преступления, семейное положение и т. д.), при определении его преступности учитываться не должны495, сказанное не означает, что позитивное посткриминальное поведение подозреваемого - осужденного должно оставаться вне поля правовых и имущественных интересов "коллективного участника уголовных правоотношений".

Скорее наоборот, государство с учетом экономической ситуации должно просчитывать ожидаемые траты в каждом отдельно взятом случае осуждения лица, и всей совокупности осуждений, прогнозируемых в пределах предстоящего отчетно-статистического периода.

Такая практика должна быть распространена на более широкий спектр составов преступлений. В Уголовном законе необходимо предусмотреть гарантии безусловного освобождения от судебной ответственности. Отправным моментом в подобных случаях могут явиться обстоятельства, изложенные в ст. 86 УК РФ. В соответствии с ней лицо, освобожденное от наказания, не считается судимым.

Своеобразие в понимании юридической ответственности в отечественном правоведении связано с тем, что понятие об этом явлении прежде разрабатывалось отраслевыми науками, в том числе уголовным и уголовно-процессуальным правом. В виду изложенного в доктрине "уголовно-правовой ответственности" государственному принуждению отводилась главенствующая роль. Вместе с тем, - считает Ю. И. Гревцов, - общее понятие юридической ответственности не может исключать возможности самих субъектов правовых отношений договориться о средствах юридического характера, с помощью которых они будут обеспечивать исполнение соглашения и наступление ожидаемых юридических последствий, с тем, чтобы в случае нарушения одной из сторон соглашения у другой стороны имелась реальная возможность привести в действие упомянутые средства в целях устранения нарушения и исполнения того, что обусловлено соглашением. Такие меры могут быть разными, наиболее распространена все та же компенсация. Последняя выполняет роль санкции, основной смысл которой состоит в заложенной в ней в юридической форме возможности (угрозы) принуждения по отношению к обязанному лицу на случай неисполнения им обязанности496.

Данное предписание может быть положено в основу решения о применении в каждом отдельном случае государственно-правовой реституции, которая в немалой степени способна содействовать деятельному раскаянию "объективного" преступника.

Под деятельным раскаянием в уголовном праве понимается постпреступное поведение, состоящее, по версии С. И. Никулина, в предотвращении вредных последствий содеянного, заглаживании нанесенного ущерба, явке с повинной и активном способствовании раскрытию преступления497.

Помимо поощрительной функции в теории уголовного права выделяют и функцию охранительную, под которой понимают обусловленное социальным назначением направление правового воздействия, нацеленное на охрану общезначимых, наиболее важных экономических, политических, национальных и иных общественных отношений498.

Она является неотъемлемым элементом содержания правоохранительной функции юридической практики. В число подфункций последней обычно включают: правообеспечительную, превентивную, правовосстановительную, компенсационную и карательную.

Правовосстановительная подфункция связана с разработкой и закреплением в законодательстве мер правовой защиты, отменной неправомерных действий, решений и актов - документов, фактическим и юридическим восстановлением правопорядка, правоотношений, прав и законных интересов граждан и организаций.

Значение компенсационной подфункции заключается в том, что все разновидности юридической практики нацеливаются на возмещение любого материального, имущественного или морального вреда, который причинен противоправными (а иногда и правомерными) действиями отдельным лицам, социальным группам, обществу и государству в целом499.

Однако в ГППбП далеко не всякий компромисс уместен. Речь в ее контексте может идти только о тех его формах, которые обеспечивают достижение целей УСП. Обусловлено это тем, что преступник, зная о возможном варианте примирения с государством, в состоянии сознательно пойти на совершение преступления, прогнозируя последующее прекращение уголовного дела. Поэтому, - считают Х. Д. Аликперов и М. А. Зейналов, - целесообразно включать в число оснований освобождения от уголовной ответственности в таких случаях явку с повинной500. Данное предложение, конечно, снимает напряженность в рассматриваемом вопросе, но всех проблем не решает. Теоретически преступник может сознательно пойти на преступление, после чего инициативно сделать явку с повинной. Что это меняет по существу?

По мнению А. В. Ендольцевой, сущность деятельного раскаяния заключается в том, что лицо не только словесно выражает раскаяние в содеянном, но и подтверждает его конкретными действиями и поступками. В качестве таковых выступают: добровольная явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, добровольное возмещение причиненного ущерба, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного преступлением501.

Несмотря на то, что возмещение ущерба и устранение вреда не могут оказать воздействия на квалификацию преступления, погашение ущерба, - считает А. С. Михлин, - свидетельствует о менее опасном характере совершенного деяния502.

Существующая практика привлечения лица в качестве обвиняемого сводится к тому, что подавляющая часть неотложных и первоначальных следственных действий, производимых следователем в "слепую", направляется на полное исчерпание предмета и пределов доказывания, при пассивном поведении преступника (по уголовным делам об очевидных преступлениях). Уголовно-процессуальная политика должна развиваться таким образом, чтобы уголовный ответчик активно способствовал установлению истины и тем самым упреждал траты УСП на возможно более раннем этапе оперативно-розыскного и уголовного процессов. Способствование раскрытию преступления должно выражаться не только в стремлении подозреваемого (обвиняемого) участвовать в производстве конкретных процессуальных действий, но и в определении их целесообразного перечня, призванного установить объективную истину в максимально короткие сроки при минимуме затрат. Именно инициатива и конкретные действия "объективного преступника" должны оказывать существенную помощь правоохранительным органам в раскрытии и расследовании преступления, сокращая время, расходы на проверку различных версий, выполнение процессуальных процедур, и ускоряя возмещение ущерба. Воля виновного, - констатирует Р. М. Кашапов, - должна быть свободным выражением его собственных внутренних побуждений, лишенных каких-либо влияний со стороны внешних факторов, говорящих о том, что правоохранительные органы вышли на след преступника503.

Пожелание, конечно, благое. Однако не следует идеализировать его возможности. По данным проведенного нами анкетирования уголовных дел, в 62,8% случаев совершенным преступлением причинялся имущественный вред, в 32,05% - физический, в 62,8% - моральный. В 30,1% материальный ущерб (там, где он имел место быть), был возмещен полностью, в 11% - частично, в 58,9% не возмещался вовсе. Лишь в 9,7% случаев материальный ущерб подозреваемым (обвиняемым) возмещался добровольно. В подавляющем же числе дел (72,4%) он возмещался под воздействием результатов следственных действий и ОРМ, проводившихся органами предварительного расследования. Указанная форма вреда возмещалась: в стадии возбуждения уголовного дела - 6,5% случаев, в стадии предварительного расследования - 36,5%, в стадии судебного разбирательства - 9,6% от общего количества уголовных дел. Только в 32,8% дел в материалах просматривалось влияние факта возмещения вреда на решение следователя (суда) по существу. В 23% случаев этой зависимости установлено не было. Напомним, что приведенные данные касались лишь возмещения традиционно понимаемых форм ущерба.

Наиболее желательным ограждением фактически ущемленного интереса является его восстановление в прежнем состоянии. Обеспечить это при производстве по уголовному делу можно лишь при условии, если преступлением причинен вред материального порядка: проявляется в виде отчуждения, повреждения, уничтожения источников поддержания жизни, предметов домашнего, культурного, профессионального назначения и т. д. Свойство материальности означает, что последствия преступного посягательства могут быть оценены и выражены в денежной форме, а, следовательно, - полагает С. А. Александров, - возмещены в натурном и компенсаторном порядке. Вполне очевидно, - продолжает ученый, - что не всякий нанесенный преступлением вред (скажем, телесные повреждения, утрата жизни) возможно возместить простым путем504. Тем не менее, подвижки законодательства, ориентированные на выработку денежных эквивалентов при определении, в частности, "стоимости" морального вреда, следует признать своевременными, поскольку оптимальное действие закона возможно лишь тогда, когда необходимость возместить нанесенный преступлением ущерб становится неотвратимой505.

Статья 61 УК РФ "Обстоятельства, смягчающие наказание", среди оных перечисляет следующие: …и) явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления; к) оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему.

Думается, что к числу факторов, смягчающих судебную ответственность, а в ряде случаев, способствующих расширению перечня специальных оснований для освобождения от нее, а также от наказания, следует относить правовой институт реституции общественных отношений, существовавших до криминального события.

Применительно к традиционным видам ущерба данный способ восстановления нарушенного материального состояния при производстве по уголовному делу небезызвестен в государственно-правовой политологии борьбы с преступностью. Обычно его перечисляют в числе трех других: 1) обязанность загладить причиненный вред (в новом УК РФ ликвидирована); 2) реституция (ст. 85, 86 УПК РСФСР; ст. 81, 82, 133 - 139 УПК РФ); 3) гражданский иск (ст. 29 УПК РСФСР; ст. 44 УПК РФ); 4) инициатива суда (ст. 29 УПК РСФСР).

Реституция, согласно этимологическому словарю русского языка Макса Фасмера, - есть "возвращение, восстановление в прежней должности", впервые у Петра 1; вероятно через польск. Restytucia из лат. Restitutio - то же506.

Реституция в уголовной политологии понимается как восстановление в прежнем правовом и имущественном положении, предполагающее выплаты за причиненный вред или ущерб, возмещение расходов, понесенных в результате преступления, предоставление услуг и восстановление в правах507.

В юридическом энциклопедическом словаре интересующий нас термин определяется следующим образом: "Реституция (от лат. Restitutio - восстановление) - 1) в гражданском праве возврат сторонами, заключившими сделку, всего полученного ими по сделке в случае признания ее недействительной. При невозможности возвратить полученное в натуре возмещается его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены в законе. В гражданском праве общим правилом является двусторонняя реституция, то есть ситуация, когда каждая из сторон возвращает другой все полученное по сделке, а при невозможности это сделать возвращает его стоимость в деньгах. В тех случаях, когда одна сторона при заключении сделки умышленно действовала во вред другой, нарушая ее права и законные интересы, или с целью, заведомо противной интересам государства и общества, применяется лишь односторонняя реституция - в отношении потерпевшей стороны (наиболее приемлемая ситуация для уголовно-правовых отношений - С. Б.). Таковы же последствия сделки, совершенной под влиянием обмана, угроз. Только виновная сторона возвращает все полученное ею и возмещает понесенные расходы, а полученное потерпевшим от виновной стороны взыскивается в доход государства508.

Указанные положения развиты в ч. 2 ст. 167, ч. 3 ст. 169 и в ст. 179 ГК РФ.

Анализ перечисленных норм показывает, что гражданское право, предусматривая возможность, а в ряде случаев, и обязанность реституции (возврата имущества), ничего не говорит о принудительном воздействии на фактические взаимосвязи участников правоотношений со стороны органов правосудия.

Забегая вперед, отметим, что, по мнению С. А. Александрова, особенностью уголовно-процессуальной реституции является то, что она производится всецело по инициативе ведущих процесс органов. При этом ученый считает, что специфическими предпосылками реституции в уголовном процессе являются: а) обнаружение отчужденных ценностей; б) поступление отчужденных ценностей к органу, ведущему расследование. В УПК РСФСР, - завершает он свою мысль, - остается не урегулированным вопрос о порядке оформления факта поступления предметов преступного посягательства к следователю (ст. 172, 176, 182-141)509, что остается актуальным и для УПК РФ.

Большинство гражданско-правовых отношений имеет товарно-денежный характер. Это выражается в обособленности имущества субъектов, эквивалентности и возмездности отношений, что обусловливает принципиальную возможность полного восстановления или компенсации510.

По мнению В. М. Кудрина, наряду с анализируемыми отношениями по поводу привлечения лица к уголовной ответственности, в предмете уголовно-процессуального права следует также выделять и отношения, имеющие своей целью осуществление гражданской правовой нормы. Они возникают лишь постольку, поскольку совершенным общественно-опасным деянием одновременно причиняется непосредственный имущественный ущерб физическому или юридическому лицу. Они призваны обеспечить установление не уголовно-правового, а гражданско-правового отношения, порожденного фактом причинения материального вреда. Поэтому характер и содержание предмета уголовно-процессуального права в этой его части обусловлены именно гражданско-правовыми отношениями, а регулирующие его нормы УСП несут на себе печать гражданско-правовой нормы, используя в определенной мере те же способы воздействия на фактические отношения, что и гражданское право511.

Цель гражданской ответственности в традиционном (ретроспективном) понимании заключается в компенсации лицу ущерба (в договорных обязательствах), возмещении вреда (в деликтных обязательствах), причиненного ему другим лицом. Уголовная же ответственность, - констатирует В. Д. Меркулов, - направлена на применение наказания, соразмерного степени общественной опасности и виновности512.

Таким образом, точкой сопряжения гражданско-правовой и уголовной ответственности, можно считать характер и размер ущерба, являющегося элементом объективной стороны состава преступления, и виновность совершителя (субъективная сторона).

Обязательное возмещение материального ущерба, причиненного неправомерными действиями, представляет собой конкретное выражение восстановительной функции российского права вообще и гражданского, в частности. Выделяя восстановительную (компенсационную) функцию гражданского права, А. Я. Рыженков и П. М. Филиппов замечают, что каждая отрасль права обладает активной областью, с помощью которой восстанавливаются нарушенные общественные отношения513. Восстановительные меры воздействия на правонарушителей, - завершают они свою мысль, - используются и в уголовно-правовой сфере. Назначаемый судом штраф является наказанием и одновременно направлен на восстановление нарушенного имущественного положения. Конфискацию имущества тоже следует считать в определенной мере средством осуществления компенсационной функции514.

Таким образом, исходя из признания того, что система функций права непосредственным образом связана с системой права и с пятиступенчатой классификацией его функций, следует констатировать, что восстановительная ГППбП включает в себя доктрину восстановительной функции уголовно-процессуального права, а также его института - привлечения лица в качестве обвиняемого, представляющего собой закономерный этап в процессе возложения судебной ответственности за преступление.

В пункте 9 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, принятой на 96-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеии ООН 29 ноября 1985 года, было записано, что правительствам следует рассмотреть возможность включения реституции в свою практику, положения и законы в качестве одной из мер наказания по уголовным делам в дополнение к другим уголовным санкциям. В пункте 8 закреплялось, что "…реституция должна включать возврат собственности или выплату за причиненный вред или ущерб, возмещение расходов, понесенных в результате виктимизации, предоставление услуг и восстановление в правах"515.

Правовой институт реституции в государственно-правовой политологии борьбы с преступностью изучен относительно слабо. Можно констатировать, что по состоянию на сегодняшний день в РФ имеется только одна диссертация, посвященная реализации рассматриваемого феномена в стадии предварительного расследования516.

Однако тема, безусловно, представляет собой огромный научный интерес, определяемый потребностью использования конституционной реституции в качестве специального основания для освобождения "объективного преступника" от судебной ответственности.

Принцип восстановления (реституции) заключается в возмещении вреда в натуре, либо в выплате денежного возмещения, которое не должно превышать понесенных потерь и упущенной выгоды. По мнению Витольда Варкалло, принцип реституции вытекает из самого понятия компенсационной функции, имеющей целью устранение имущественного ущерба, а не обогащение потерпевшего. Он связан с идеей уравнительной справедливости, особой формой которой можно признать ответственность по возмещению вреда в ее компенсационной функции517.

Любая материальная (в широком смысле) ответственность за вред является гражданско-правовой ответственностью, если даже она и не основывается исключительно на нормах гражданского права. Ответственность по возмещению вреда (в том числе, уголовно-значимого), восполняет три взаимосвязанные между собой функции, которые, однако, все более обособляются - и каждая из них - в своем историческом развитии. Это: а) карательная; б) превентивно-восстановительная; в) компенсационная.

Как уже отмечалось известно несколько способов возмещения вреда, причиненного пострадавшим от преступления, - компенсация и реституция, причем последняя наиболее распространена. Реституция уходит своими корнями во времена господства принципа талиона и означает, что вред, причиненный преступлением, возмещается пострадавшему от преступления лицом, его совершившим. В настоящее время в отечественном законодательстве реституция является одним и, по существу, единственным видом возмещения вреда пострадавшему от преступления в порядке гражданского иска, - пишет А. А. Лакеев. При этом, - считает автор, - речь идет о возмещении только имущественного или физического вреда518. Заметим, что уголовное законодательство РФ предусматривало еще один способ возмещения вреда от преступления: возложение обязанности загладить причиненный вред (ст. 32 УК РСФСР). Это, во-первых. Во-вторых, реституцию не следует отождествлять с гражданским иском, ибо последний, в отличие от реституции, не сводится к требованию восстановить предмет посягательства в натуре. С его помощью удовлетворение интересов пострадавших, - считает С. А. Александров, - обычно производится путем денежной компенсации519.

Применение реституции - хотя и не всегда возможное (отсутствие предмета в виду уничтожения), но наиболее желаемое средство ограждения интересов (предпочтительнее иметь предмет, а не денежную компенсацию). Отсюда ее закрепление в первых и последующих юридических актах Советского государства520.

Сущность реституции, таким образом, выражается в натурном восстановлении материального состояния, нарушенного преступлением. Характерно, что в соответствии с уголовно-процессуальными нормами пострадавший получает именно "свое" (объекты преступных действий или так называемые вещественные доказательства в виде вещей, ценных бумаг и т. д.), а не "взамен" (ст. 83, 85 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК РФ).

Решение вопроса о судьбе вещественных доказательств зависит от юридического свойства вещи. Так, не подлежат реституции вещи, изъятые из гражданского оборота; предметы, врученные в качестве взятки; драгоценные металлы в слитках, самородках, шлихе, полуфабрикатах, изделиях производственного и лабораторного назначения, а также алмазы.

Отдельные юристы пытаются представить доказательственное значение предмета и его способность восстанавливать нарушенное преступлением имущественное состояние как взаимоисключающие категории. В частности, З. З. Зиннатулин утверждает, что вещественные доказательства не могут быть обращены в возмещение материального ущерба от преступления, поскольку они призваны служить средством к установлению фактических обстоятельств дела, выявлению виновных и т. д. В связи с этим автором вносится предложение об исключении из ст. 175 УПК РСФСР правила, предусматривающего наложение ареста на имущество, нажитое преступным путем521.

Данное предложение представляется неубедительным, поскольку наличие у предмета доказательственного признака не обесценивает его и не лишает возможности ликвидировать преступные последствия. Логичнее было бы ставить вопрос в иной плоскости, а именно - о более четком изложении п. 4 ст. 86 УПК РСФСР, где ныне говорится об обращении части вещественных доказательств (денег и ценностей), добытых в результате преступления, не в возмещение ущерба, а в доход государства. Сказанное актуально и для нового УПК РФ.

Обобщения следственной и судебной практики показывают, что незначительные преступления раскрываются, по общему правилу, в относительно сжатые сроки и расследуются в пределах, максимум, одного месяца. Данное обстоятельство позволяет органам дознания и предварительного следствия своевременно принимать меры к розыску и выемке предметов преступной деятельности, а стало быть, в ряде случаев, применять уголовно-процессуальную реституцию. Явления противоположного порядка наблюдаются при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений522. Отсюда и существенное преобладание в присущих им следственных ситуациях гражданского иска.

К сказанному следует добавить, что в связи с низкой раскрываемостью некоторых преступлений, осуществить реституцию иногда не представляется возможным. Поэтому, - считает А. А. Лакеев, - необходимо разработать механизм компенсации путем издания специального закона подобно тому, как это сделано в некоторых зарубежных странах523.

Надо заметить, что в отличие от отечественного, уголовное законодательство ряда иностранных государств, специально в свои правовые системы включает норму, предусматривающую возможность применения реституции. Например, параграф 60.27 УК штата Нью-Йорк определяет, что вопрос о восстановлении первоначального правового положения (реституции) потерпевшего от преступления может выступать в качестве составной части приговора, вынесенного лицу, осужденному за посягательство524.

При этом степень доверия граждан правоохранительным органам на Западе продолжает оставаться на очень высоком уровне. В значительной степени это связано с реализацией стратегии восстановления правопорядка.

На ее реализацию тратятся огромные средства, что, в конечном итоге, идет в развитие всего спектра прав, предусмотренных международным законодательством: права на доступ к механизмам правосудия и справедливое обращение; права на реституцию, на компенсацию со стороны государства (в случае, когда ее в полном объеме невозможно получить от правонарушителя), права на социальную помощь и т. д.525

Большое теоретическое и практическое значение имеет также правильное разрешение вопроса о соотношении гражданского иска с уголовно-правовой (процессуальной) реституцией вещей, признанных вещественными доказательствами по делу (орудий, предметов преступления), - считает А. Г. Мазалов526.

Сюда же следует отнести проблему круга лиц, имеющих в уголовном процессе право на реституцию. Если относительно прав пострадавшего - потерпевшего, понесшего от преступления материальный (имущественный) ущерб, каких-либо сложностей не возникает, то аналогичные притязания других участников уголовного процесса представляются весьма проблематичными.

Особенно это важно в таких ситуациях, когда в ходе производства по делу производились следственные действия, сопряженные с выемкой материальных носителей доказательственной информации у предполагаемого преступника или других участников уголовного процесса (например, получение образцов для сравнительного исследования). При прекращении уголовного дела по ч. 2 ст. 208 УПК РСФСР задача органа расследования - реабилитировать лицо, в отношении которого осуществлялись какие-либо принудительные процессуальные действия. Реабилитация - это признание в установленном порядке невиновности подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного с последующим восстановлением его в правах и возмещением государством в полном объеме вреда, причиненного в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, необоснованного задержания - пишет Т. А. Левинова527. В новом УПК РФ проблеме реабилитации посвящена самостоятельная глава (18), включающая статьи 133 - 139.

Однако вред, причиняемый подозреваемому - осужденному, может выражаться и в утрате последним определенных предметов, в том числе тех, которые проходили по уголовному делу в качестве вещественных доказательств. В случае их утраты, порчи, преждевременной реализации, либо возвращении потерпевшему, может встать вопрос о восстановлении правового и имущественного докриминального положения привлекавшегося к уголовной ответственности лица, что необратимо влечет за собой применение уголовно-процессуальной реституции. Если изъятая вещь сохранилась в натуре, серьезных проблем, как правило, не возникает. Другое дело, если конкретный предмет поврежден или утрачен. Во избежание судебных тяжб должностное лицо, осуществлявшее производство по уголовному делу должно проявлять инициативу в разрешении этого вопроса. При невозможности вернуть вещь в натуре, либо при отказе реабилитированного собственника от принадлежащей ему вещи в силу утраты ею первоначальной стоимости, орган расследования, прокурор или суд должны, по смыслу закона, принять меры к компенсации причиненного ущерба. Она может выразиться в предоставлении аналогичной по характеристикам вещи, либо в соответствующем денежном эквиваленте. Подобные траты, относимые на счет правоохранительных органов, в случае признания должностного лица виновным в их повреждении, утрате, можно, с учетом степени его вины, частично взыскивать из его заработной платы. В целом же, расходы на подобные нужды могут покрываться из регионального отделения государственного централизованного фонда борьбы с преступностью, о создании которого так много пишется в последнее время528. По ходу обратим внимание на результаты проведенного нами опроса, которые показали, что 56,03% сотрудников правоохранительных органов считают необходимым законодательное закрепление правила о 100% компенсации (возмещении) ущерба, причиненного преступлением пострадавшему из специализированного государственного фонда, 39,1% высказались против такой постановки проблемы, 4,87% воздержались от ответа.

Не сложилось у респондентов определенного отношения и к стратегии возмещения гражданину вреда, причиненного в результате не только противоправных, но и правомерных действий представителей власти в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства: 46,8% высказались в поддержку такой законодательной установки, 53,2% - против.

Таким образом уголовно-правовую (процессуальную) реституцию, осуществляемую в УСП, не следует путать с конституционной (государственно-правовой) реституцией, предполагающей восстановление в прежнем правовом и имущественном положении "коллективного участника уголовных правоотношений" за счет причинителя уголовно-значимого вреда, то есть преступника.

Есть основания полагать, что первоначальный эффект от внедрения рассматриваемой технологии в государственно-правовую политологию борьбы с преступностью сможет существенно снизить затраты государства не только на содержание органов уголовной юстиции, но и на пенитенциарную систему. Она может рассматриваться в качестве более выигрышной по сравнению с тем положением дел, которое мы наблюдаем в области реальной борьбы с преступностью в настоящее время.

Компенсационно-восстановительная функция судебной ответственности, предполагающая возмездное начало в построении российского УСП, в состоянии выступить в качестве мощнейшего стимула к деятельному раскаянию подозреваемого, обвиняемого, подсудимого и осужденного. Объясняется это объективной заинтересованностью "объективного преступника" в максимальном сокращении процедурных сроков, поскольку их минимизация известным образом снижает сумму прогнозируемого впоследствии "государственного иска". А это, в конечном итоге, увеличивает его шансы на скорейшее освобождение от уголовной (судебной) ответственности и наказания529.

Основные виды юридической ответственности предопределяются содержанием санкций, которые применяются за правонарушения. Санкции делятся на два основных вида: правовосстановительные, направленные на устранение непосредственного вреда, причиненного правопорядку (восстановление нарушенных прав, принудительное выполнение обязанностей, устранение противоправных состояний), и штрафные, карательные санкции, призванные воздействовать на правонарушителя в целях общей и частной превенции правонарушений. Поскольку выраженный в санкции способ охраны правопорядка предопределяет порядок ее применения и реализации, основным делением видов ответственности (как и санкций) является деление на правовосстановительную и штрафную.

Для правовосстановительной ответственности существенно важно точное определение уже существующих обязанностей правонарушителя и их, в случае необходимости, принудительное осуществление. Для штрафной, карательной ответственности - правильная квалификация правонарушения, индивидуализация наказания, реализация примененных к правонарушителю мер принуждения, освобождение его от ответственности, когда ее цели достигнуты.

Этим определяется круг вопросов, решаемых в пределах соответствующего вида ответственности при помощи процессуальной формы. Последняя зависит от материального состояния еще и в том отношении, что чем строже санкция, тем более развита эта процессуальная форма (обширность нормативной детализации гарантий истины по делу и права на защиту прямо пропорциональна степени строгости санкции)530.

Предполагая допустимость взаимопроникновения гражданско-правовой и уголовной ответственности, то есть активизации в уголовно-правовой сфере компенсационно-восстановительных функций судебной ответственности за преступление, постараемся кратко проследить специфику штрафной и правовосстановительной функций ответственности.

Штрафные, карательные санкции носят относительно определенный характер, устанавливая высший и низший пределы наказания, подлежащих назначению правонарушителю в соответствии с обстоятельствами правонарушения, степенью вины, характеристикой личности и др. Правовосстановительные санкции носят абсолютно определенный характер, поскольку размер вреда, причиненного правопорядку может быть достаточно точно определен независимо от обстоятельств правонарушения.

Лицо, привлеченное к штрафной, карательной ответственности, неспособно подвергнуть себя наказанию, которое должно быть определено и назначено ему соответствующими государственными органами и реализовано в установленном законом порядке. Лицо, совершившее правонарушение, влекущее применение правовосстановительных санкций, может до и без вмешательства государственных органов возместить причиненный ущерб, восстановить нарушенные права, выполнить обязанности, прекратить противоправное состояние. На этом основано применение к правонарушителю дополнительных санкций, понуждающих его к скорейшему восстановлению правопорядка, что невозможно и недопустимо при осуществлении карательной ответственности.

При осуществлении карательной ответственности к правонарушителю применяется одна санкция за виновное и противоправное деяние, которое может содержать признаки разных правонарушений. Более строгая карательная ответственность (уголовная) поглощает менее строгую (например, административную).

Правовосстановительная ответственность не поглощается никакой другой и применяется до тех пор, пока не будет восстановлен правопорядок.

Общим для того и другого вида ответственности является с одной стороны, применение мер принуждения, предусмотренных законом за правонарушение и, с другой стороны - осуществление права лица, обвиняемого в правонарушении (любого вида), оспаривать обвинение, участвовать в исследовании обстоятельств дела, давать объяснения, представлять доказательства, обжаловать решения, принятые в процессе осуществления ответственности.

Штрафная (карательная) ответственность применяется, в том числе, и за преступления. Ее возникновение и движение протекает только в процессуальной форме и определяется актами государственных органов и должностных лиц, наделенных соответствующими правомочиями.

Применительно к УСП этот вид ответственности включает следующие этапы: 1) возбуждение уголовного дела; 2) сбор и исследование относящихся к делу доказательств; 3) привлечение лица в качестве обвиняемого; 4) избрание принудительных мер, в том числе, мер пресечения; 5) составление обвинительного заключения и направление дела в суд; 6) принятие решения о применении или неприменении санкции, выбор в ее пределах конкретного наказания; 7) Своеобразным последствием применения штрафной (карательной) санкции является "состояние наказанности" (в уголовном праве - судимость).

В отличие от штрафной (карательной) ответственности правовосстановительная ответственность заключается в восстановлении незаконно нарушенных прав, в принудительном исполнении невыполненной обязанности. Особенность этого вида ответственности в том, что в ряде случаев правонарушитель может сам, без вмешательства государственных органов, выполнить свои обязанности, восстановить нарушенные права, прекратить противоправное состояние. Принято считать, что правовосстановительная ответственность возникает с момента правонарушения и завершается восстановлением (в установленных законом пределах) нарушенного правопорядка.

Проблемы правовосстановительной ответственности приобретают в нашей стране особое значение в связи с развитием частного права, товарно-денежных отношений, перспективной становления гражданского общества и правового государства. В советские времена, когда все было огосударствлено, главное значение придавалось штрафной (карательной ответственности. Большая часть теоретиков утверждала, что ответственность состоит только в применении штрафных, карательных санкций531. В чем-то здесь сказывалось и обыденное правосознание, сводящее право в целом к уголовному праву, и недооценка роли санкций, направленных на реальное восстановление нарушенных прав.

В частности, утверждалось, что возмещение правонарушителем вреда под угрозой принуждения (но еще не под принуждением) - такая же, по существу, имущественная (то есть правовосстановительная) ответственность, как и принудительное взыскание соответствующих сумм. Наиболее спорным оставался вопрос: является ли правонарушением причинение имущественного вреда, если причинитель, тут же, добровольно, в полном объеме его возместил?

Таким образом, оба вида ответственности в настоящее время находятся в состоянии развития и совершенствования. Серьезной проблемой остаются декриминализация и депенализация, под которыми понимаются общее сокращение количества правовых запретов, отмена наказуемости некоторых деяний, а также перевод менее опасных преступлений в разряд проступков.

Для Российской Федерации, небеспредметным остается соотношение правовосстановительной и штрафной, карательной ответственности. В гражданском обществе в случаях, когда правонарушением причиняется урон правам гражданина или организации, первоочередной задачей является восстановление нарушенных прав, возмещение вреда за счет правонарушителя.

Формирование гражданского общества повышает значение правовосстановительной ответственности, реализация которой непосредственно служит поддержанию и восстановлению правопорядка. В этом - суть восстановительной ГППбП в РФ на современном этапе, поскольку заимствование "уголовной политикой" правовосстановительных технологий из гражданско-правовой сферы регулирования, позволяет серьезно оптимизировать оперативно-розыскной, УСП и УИСП. Достижение "мировых соглашений" (сделок) на любом этапе производства по делу на взаимовыгодных для пострадавшего и государства условиях, приемлемых и для "объективного преступника", в состоянии приводить к скорейшему и окончательному разрешению уголовно-правовых споров по большинству "рядовых" уголовных дел. Это позволяет избежать разлагающего влияния вынужденного безделья в период содержания под стражей до суда лиц, привлекаемых к уголовной (судебной) ответственности532.

Таким образом, восстановительная доктрина ГППбП предполагает соответствующие метаморфозы уголовно-процессуального законодательства, а также отдельных его институтов, в том числе привлечения лица в качестве обвиняемого и в целом судебной ответственности. В канве концепции судебного права это активизирует развитие компромисса между гражданско-правовой и уголовно-правовой сферами регулирования, а также соответствующими формами "судоговорения". Обусловлено это тем, что в первой влияние фактора публичности может быть значимо не в меньшей степени, чем во второй. Повышенная опасность для общества уголовно-наказуемых деяний заключается не только в характере и размерах причиняемого преступлениями вреда, но и тем, что большая их часть совершается в условиях не очевидности. Это предопределяет серьезные издержки для государственной казны, в силу чего государство приобретает право на роль своеобразного "коллективного истца" к уголовному ответчику.

Применительно к уголовно-розыскному, уголовному и уголовно-исполнительному (судебному) процессам указанная доктрина позволяет выделить шесть основных проблем: 1) что понимать под "мировым соглашением"; 2) по каким составам преступлений допустимо его применение; 3) на каком этапе возможно его реализовать; 4) как процессуально оформлять "мировое соглашение", и каково его соотношение с традиционной процедурой привлечения лица в качестве обвиняемого; 5) каковы пределы доказывания при заключении "мирового соглашения"; 6) в чем могут выразиться для "уголовного ответчика" его правовые последствия в случае совершения нового преступления?

Ответы на поставленные вопросы суть выводы по настоящему параграфу.

В соответствии с канонами гражданского процесса РФ мировое соглашение - это соглашение истца и ответчика о прекращении спора и установлении новых отношений между ними. Оно может быть заключено и до суда. Заключенное мировое соглашение служит основанием для прекращения дела производством, может быть заключено на основаниях, предложенных истцом, ответчиком или взаимосогласованных ими, когда истец отступает от части своих требований, остальное же признается ответчиком. По своему материально-правовому значению мировое соглашение есть добровольное урегулирование спорных отношений путем заключения соответствующего договора, условия которого утверждаются судом. Текст его должен быть внесен в протокол судебного разбирательства или приложен к нему. По своему процессуальному значению определение о мировом соглашении есть суррогат судебного решения. Его принятие лишает стороны возможности повторного обращения в суд с тождественным иском. Мировое соглашение подлежит исполнению принудительно в порядке исполнительного производства наряду с решением суда. Суд может не принять мировое соглашение, если оно противоречит закону или нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц. Принимая мировое соглашение, суд выносит соответствующее определение, которым одновременно прекращает производство по делу. Отказ в его принятии должен быть мотивирован533.

Применительно к области ГППбП ретрансляция мирового соглашения может предполагать на общих, перечисленных выше основаниях, следующие особенности: мировое соглашение вправе принять и утвердить, с согласия прокурора или суда, а также в присутствии понятых: а) должностное лицо Федерального органа, обладающего правом на осуществление ОРД в рамках оперативно-розыскного процесса; б) дознаватель, орган дознания и следователь в рамках досудебного производства. Условия реализации - полное или частичное (с возможным применением рассрочки) возмещение, компенсация ущерба пострадавшему и "судопроизводственных затрат" государству, зафиксированных на момент достижения соглашения. Обжалование и вторичные притязания по этому же предмету исключаются.

Мировое соглашение, конечно же, может принять и суд в любой стадии его развития, включая уголовно-исполнительный (судебный) процесс, в пределах которого обнаруживается имущественная состоятельность уголовного ответчика, обеспеченная посредством общественно-полезного труда в УИС Минюста России .

Процессуально мировое соглашение, на наш взгляд, следовало бы оформлять "протоколом", который в случае его принятия до предъявления обвинения, исключал бы известную процедуру (ст. 46, 143-154 УПК РСФСР и в ст. 47, 171-175 УПК РФ). По небольшой, средней тяжести преступлениям, а также по некоторым тяжким, но неосторожным преступлениям, наиболее серьезной проблемой с позиций догматически понимаемой теории доказательств, предстают пределы доказывания. Предвидя неизбежность своего изобличения в ходе последующего процесса, и, осознавая связанные с этим траты, увеличивающиеся по мере затягивания вопроса о досрочном окончании УСП, их неизбежное возмещение в полном объеме, в том числе за счет средств, зарабатываемых в учреждениях УИС Минюста России , попавший в сферу уголовно-розыскного или процессуального регулирования "объективный преступник", может инициировать мировое соглашение даже на этапе его доставления в ОВД. Оперативно-розыскная или следственно-судебная ситуация, естественно, должны каким-либо образом документировать первичные сведения о причастности лица к преступлению. Однако в чем критерии их достаточности?. Если мировое соглашение будет предполагать необходимость последующей процессуальной фиксации всех доказательств по делу, доктрина мирового соглашения теряет свой смысл. В контексте экономики УСП несомненное преимущество мирового соглашения сводится к тому, что оно позволяет избежать чрезмерных трат на организацию УСП по изобличению установленного преступника.

Поэтому, на наш взгляд, мировое соглашение, заключаемое на досудебных стадиях, должно осуществляться под контролем прокурора или суда, с обязательным участием понятых, свидетельствующих инициативу и добровольность со стороны задержанного преступника по возмещению ущерба пострадавшему и затрат на уголовно-розыскной процесс, УСП и УИСП. По логике рассматриваемого правового института это не должно влечь судимости. Однако, уголовное и уголовно-процессуальное законодательства РФ могли бы предусматривать правовые механизмы привлечения такого лица к более строгой судебной ответственности в случае совершения им нового преступления в пределах указанных в УК сроков. Наказание в подобных случаях назначалось бы по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ) путем полного сложения их максимальных величин. И, наконец, последнее. Мировое соглашение, будучи признаваемым ФЗ "Об ОРД в РФ", УК, УПК и УИК РФ, в своей основе должно исходить из стоимости соответствующих процедур, исчисленной на момент достижения компромисса. Какие критерии могут быть положены в обоснование цены - ее денежного выражения?

Представляется, что для этого следует разработать методические рекомендации по калькулированию себестоимости затрат уголовно-розыскного, судебно-следственного и судебно-исполнительного процессов. Об этом - следующая глава.