Введение

Актуальность темы исследования. Государственно-правовая политика Российской Федерации в области, которую традиционно принято именовать "борьбой с преступностью" (ГППбП), немыслима без четкого осмысления и адекватного преломления в законодательных подсистемах "уголовно-правового блока" наиболее прагматичных правовых конструкций и институтов, объективно нацеленных на скорейшее достижение реального общественно-полезного результата.

В периоды реформирования экономической, правовой сторон "уголовной политики" и социальной действительности в целом по необходимости вообще предпочтителен рационалистический подход, решение насущных и особенно острых проблем современности с точки зрения целесообразности, практической пользы. Российские же законы (да и само общество) еще далеки от того, чтобы определять главные акценты социально-экономического реформирования на подлинно научных теоретических и эмпирических основах. Экономика, право и другие сферы находятся в таком состоянии, которое требует устранения из хозяйственной и законодательной практик заведомо убыточных технологий, противоречащих простому здравому смыслу. В подобных условиях не только догматические, но и некоторые вполне истинные положения теории при их неумелом использовании, как правило, оказывают тормозящее воздействие на процесс обновления социума, его выход на качественно новую ступень своего исторического развития.

Как составная часть внутренней политики Российской Федерации ГППбП призвана аккумулировать в себе различные направления и формы реализации властных полномочий в сфере уголовной, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной, профилактической и судебной деятельности, которые, в конечном итоге, оформляются в качестве конкретного вида той или иной политики, выражающей свою специфическую сущность, прежде всего, в соответствующей отрасли законодательства1.

В современной России рассматриваемое направление государственной деятельности должно опираться на систему жестких, экономически обусловленных общих, основополагающих и руководящих правовых идей, к числу которых, в первую очередь, следует отнести принцип возмездности затрат уголовно-судебного производства (УСП). В его основе лежит экономико-правовая категория, которую можно было бы представить как "стоимость уголовного процесса", определяемую количеством содержащегося в УСП "живого", а равно "прошлого" человеческого труда. Данный феномен, с поправкой на немногочисленные попытки ученых-юристов проникнуть в предмет НОТ в органах уголовной юстиции, следует признать малоизученным и в экономической теории, и в юриспруденции вплоть до настоящего времени.

Экономика УСП - явление новое в науке уголовно-процессуального права. Своим рождением, по мнению автора настоящей работы, она обязана, как минимум, трем доминирующим факторам: 1) факту существования в ГППбП самостоятельной подсистемы - уголовно-процессуальной политики, по отношению к которой "отраслевая экономика" выполняет служебную роль, предопределяя, вместе с тем, пределы разумного, ресурсно обеспеченного, то есть обоснованного развития уголовно-процессуального права;

2) факту, проистекающему из обилия абстрактных, избыточных правовых конструкций, институтов и норм - статей, возымевших место на гребне проводимой в конце ХХ - начале ХХI столетия в России судебно-правовой реформы, приведшей к многочисленным схоластическим спорам, предметом коих стали структура и содержание как "советского", так и вновь принятого российского уголовно-процессуальных кодексов, продуцирующих высокозатратные судебно-следственные процедуры; 3) факту вхождения органов уголовной юстиции, под которыми профессор С. В. Бородин подразумевает все государственные структуры, в полной мере или частично осуществляющие свою деятельность в связи с преступностью2, в систему учреждений, функционирующих в режиме сметно-бюджетного финансирования и подчиняющихся, стало быть, общим законам так называемой "бюджетной экономики".

К сказанному следует добавить соображения методологического порядка, которыми вынуждены руководствоваться не только начинающие ученые, но и корифеи науки, при выборе тем диссертационных исследований, ориентированных, в смысле конъюктурности, на их диссертабельность и строгое соответствие шифру профильной специальности. По нашему же мнению, полнокровное изучение проблематики уголовно-процессуального законодательства немыслимо без серьезного анализа сопутствующих ему разделов всей, относимой к предмету исследования гуманитарной науки. Прежде всего, это касается истории (вопроса), политики и экономики, как общей, так и уголовно-процессуальной, поскольку в условиях отсутствия устойчивого финансово-хозяйственного роста возможности общественного выживания, сопротивляемости к внутренним (преступность) и внешним (ее международные формы) угрозам приобретают неопределенный характер3.

В любых социальных условиях, чтобы ни делали отдельные граждане, их группы или само государство, они в каждый данный момент ограничены наличным вещественным богатством общества, имеющимся количеством средств производства и предметов потребления, существующим уровнем развития техники, структурой общественного разделения труда, исторически сложившимся распределением рабочей силы между различными отраслями "народного хозяйства", системой личных потребностей и т.д.

В масштабах всей государственно-социальной инфраструктуры выйти за создаваемые материальными и общественно-экономическими условиями воспроизводства объективные пределы можно лишь ценой перенапряжения экономики, подрыва жизненных сил и способностей народа, разрушительные последствия которых рано или поздно, но неизбежно приводят к кризисным явлениям4.

По своей правовой природе научно-теоретическая доктрина экономики УСП очень тесно соприкасается с вопросами научной организации судебно-прокурорского и следственно-оперативного труда. Сущность НОТ, как известно, заключается в разработке и внедрении на рационалистической основе рекомендаций по совершенствованию соответствующего "технологического" процесса с целью повышения его эффективности при максимальной экономии рабочего времени и человеческой энергии. Одной из задач НОТ является экономическая, состоящая в необходимости неуклонного повышения производительности труда, максимальной экономии времени, наиболее эффективном использовании материальных и трудовых ресурсов. Совокупность этих закономерностей, по мнению А. И. Михайлова, Л. А. Соя-Серко и А. Б. Соловьева, образует предмет НОТ5, особенность которого в судебно-следственной деятельности сводится к тому, что она (эта деятельность) приобретает исключительно "человеческий характер" в виду нереальности внедрения техники в наиболее трудоемкие процессы уголовно-судебного производства.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что привнесение ЭВМ в судопроизводственный процесс должно рассчитываться на новые управленческие технологии, поскольку их введение в традиционный режим использования способно поставить рассматриваемое "ноу-хау" в условия невостребованности, что неотвратимо влечет большие материальные затраты, в свою очередь, грозящие серьезными негативными последствиями6.

Существенным элементом НОТ, таким образом, является организация и управление. Последнее, как известно, представляет собой особый вид деятельности, направленной на согласование коллективных устремлений людей и организаций для достижения стоящих перед ними целей оптимальным образом. Решение поставленной задачи всегда сопряжено с затратами тех или иных ресурсов. Обыкновенно они возникают при проведении правоохранительными и судебными органами различного рода операций, в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства уголовных дел, во время выполнения производственных планов в исправительных учреждениях Минюста России, реализации долгосрочных программ и других мероприятий. При этом перед аппаратом управления возникает проблема распределения, как правило, ограниченных ресурсов (личного состава, процедурных сроков, энергии, материальных, технических и других средств) в пространстве и времени таким образом, чтобы эффективность их использования была по возможности выше.

На практике руководители обычно требуют одновременного снижения материальных, временных и кадровых затрат с тем, однако, условием, чтобы при этом получить еще и наилучший результат. Такой подход представляется некорректным7, поскольку не вписывается в канву общих законов так называемой экономической логики.

Стало быть, одной из подсистем ГППбП в Российской Федерации следует считать не столько собственно уголовно-процессуальное право, инерционно рассматриваемое и совершенствуемое как бы само по себе, в его чисто правовом (абстрактном) проявлении, сколько уголовно-процессуальную политику, призванную оказывать на него посредством "отраслевой экономики" постоянное оздоровляющее воздействие. Встречающиеся в теории УСП сентенции о стремлении уголовно-процессуального права быть вне политики и сопутствующего ей "производственного базиса", следует воспринимать на уровне недоразумения, поскольку, по справедливому замечанию профессора В. П. Божьева, влияние экономики на рассматриваемую подотрасль ГППбП, в конечном итоге, оказывается более чем значительным8.

Постановка рассматриваемой проблемы не должна трактоваться как плод отвлеченной фантазии или дань моде преобразований, обусловленной "жаждой новых открытий".

Стратегия единого, универсального подхода к вопросам уголовно-процессуальной политики, экономики и права, взаимная предопределенность которых вряд ли у кого-либо в состоянии вызвать серьезные возражения, вполне осуществима при наличии твердой государственной воли, реализуемой посредством согласованной, скоординированной деятельности законодательной, судебной и исполнительной ветвей федеральной власти.

В настоящее же время эффективность функционирования правоохранительной системы Российской Федерации, оцениваемая с точки зрения соотношения достигаемых ею результатов с претерпеваемыми в этой связи тратами, серьезно обременяется вторжением в область ГППбП и уголовно-процессуального права международно-правовых норм, а также конституционного права и процесса. По утверждению профессора В. Т. Томина, подобные тенденции делают УСП все более беспомощным9, а понятие его стоимости сугубо прозаическим, поскольку для создания последней, как известно, труд желательно затрачивать в общественно-полезной форме.

Мнения известных ученых по этому поводу диаметрально разделились. Так, например, В. М. Савицкий в предисловии к Комментарию к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР (2000) заявил, что за последние годы резко возросла роль Конституционного Суда в проверке конституционности отдельных норм действующего УПК. Можно без преувеличения констатировать, что среди отраслевых законодательных актов, к которым чаще всего приходится обращаться Конституционному Суду, на первом месте стоит УПК. И это вполне объяснимо. УПК РСФСР, принятый в 1960 году, - один из самых старых, если не самый старый, документ прежнего режима, который продолжает действовать в совершенно новых политических и юридических условиях. Он, естественно, отражает вчерашний день и потому нуждается в постоянном толковании, корректировке. Кроме того, на основе УПК решаются чрезвычайно острые, болевые для личности вопросы, и всякое промедление, неизбежное при обращении за ответом к законодателю (добавим от себя - и к Конституционному Суду - С. Б.), грозит тяжелыми последствиями.

Не сомневаюсь, - завершает далее свою мысль ученый, - что когда-нибудь позитивное влияние Конституционного Суда на формирование демократического уголовно-процессуального законодательства станет предметом большого и самостоятельного исследования10.

Несколько иное мнение на рассматриваемую проблему выразил депутат Государственной Думы РФ прошлого созыва С. С. Босхолов, успевший заметить (вполне обоснованно - С. Б.), что надежды на эффективность новых видов контроля - судебного и конституционного, себя ни в коей мере (уже!) не оправдали11. Как жаль…

К сказанному остается добавить, что возложение на КС РФ вышеперечисленных функций, по сути, подменяет или, если использовать более точные формулировки, дискредитирует, аналогичные правовые механизмы, имеющиеся в распоряжении федеральных правоохранительных и судебных органов (Верховного Суда РФ, Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ), обладающих, как известно, правом законодательной инициативы. Последнее позволяет концептуально и методически выверено формировать уголовно-процессуальную политику (на ближайшую обозримую перспективу), а не провоцировать спонтанное вторжение высшей судебной инстанции в область практической "уголовной политики", существенно удорожающее судопроизводство по конкретным уголовным делам.

Что касается международно-правовых норм, то режим их превалирующего действия, ранее отмеченный в главных акцентах судебно-правовой реформы РФ конца ХХ века, возымел-таки свое действие. Данная установка воспринята новым уголовно-процессуальным кодексом РФ, принятым Государственной Думой РФ 22 ноября 2001 года, и одобренным Советом Федерации 5 декабря 2001 года (согласно ФЗ № 177 от 18 декабря 2001 года вводится в действие с 1 июля 2002 года; ст. 1). В соответствии с его ч. 3 ст. 1 "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора". Данная новелла подкрепляется положениями ч. 1 ст. 2 УПК РФ, определяющей, что производство по уголовным делам на территории Российской Федерации независимо от места совершения преступления ведется в соответствии с настоящим Кодексом, если международным договором Российской Федерации не установлено иное.

Нетрудно убедиться в том, что указанные тенденции приводят к "разбалансировке" уголовно-процессуальной формы. Ее обыкновенно понимают как детерминированную национальной культурой систему логически связанных, внутренне структурированных и последовательно расположенных между собой стадий уголовного процесса, а также специфических процессуальных технологий, в рамках которых осуществляют свою деятельность участники уголовного судопроизводства для достижения стоящих перед УСП целей.

Таким образом, технология, порядок, уголовно-процессуальная форма имеют сугубо национальный характер, обусловленный конкретным историческим развитием того или иного государства. Искусственное насаждение чуждых технологий в состоянии привести к размыванию УПФ. В конечном итоге это оборачивается тем, что в "российском уголовном процессе" к началу ХХI века "российским" остается только прилагательное в названии12. В совокупности с другими негативными составляющими судебно-правовой реформы подобные прецеденты объективно предрасполагают к становлению в отечественной правовой системе "перпендикулярного уголовного процесса", то есть кодифицированного правового потенциала, сбалансированного по принципу 50 на 50 в парализующей антитезе эффективности и легитимности.

Следует добавить, что в ст. 2 УПК РСФСР ничего не говорится о приоритете в уголовном процессе прав потерпевшего, и о таком эффективном способе их защиты как достижение на его условиях примирения с обвиняемым13.

Не воспринята данная стратегия и в УПК РФ (2002). Его шестая статья в духе добрых либеральных традиций, от которых не был свободен и "старый" уголовно-процессуальный кодекс, назначение УСП по-прежнему увязывает с защитой как прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, так и личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Указанная формула конкретизирована в ч. 2 той же статьи, где сказано, что уголовное (читай криминальное - С. Б.) преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Отсюда, в силу презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ), логически следует, что отказ от уголовного преследования любого обвиняемого, считающегося невиновным (до приговора суда), вполне соответствует назначению УСП (!?).

Цели и задачи исследования. Целью данного исследования является поиск закономерностей в механизме образования, разрастания, расчета, планирования, учета и калькулирования затрат УСП и выработка на этой основе предложений по совершенствованию уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и уголовно-розыскного законодательств РФ, а также соответствующих рекомендаций, которые можно было бы использовать в тактико-криминалистических и оперативно-тактических методиках для повышения эффективности уголовного процесса и снижения затрат, идущих на содержание уголовно-исполнительной системы МЮ РФ.

Задачами исследования выступают:

- анализ понятия ГППбП и составляющих ее подсистем, включая уголовно-процессуальную политику, экономику и право;

- проведение сравнительного анализа действующего УПК РСФСР и вводимого в действие с 1 июля 2002 года УПК РФ для выявления затратности судебно-следственных процедур и источников их покрытия;

- выработка основополагающих правовых идей ГППбП, максимально приближенных к новому уголовно-процессуальному законодательству РФ, и обоснование в их числе принципа возмездности затрат УСП;

- краткий историко-правовой обзор становления и основных этапов развития института затрат в русском общеисковом судопроизводстве и в советско-российском уголовном процессе;

- изучение проблем взаимосвязи и взаимозависимости уголовных и уголовно-процессуальных правоотношений, а также механизма реализации судебной (уголовной, уголовно-правовой) ответственности "объективного преступника" за преступление;

- обоснование необходимости внедрения в уголовное, уголовно-розыскное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательства РФ правового механизма "мирового соглашения", предполагаемого к использованию в судебно-следственной практике при расследовании и судебном разбирательстве небольшой и средней тяжести преступлений, а также в стадии исполнения приговора в случаях возмещения "уголовным ответчиком" совокупного вреда, причиненного государству, обществу, отдельным физическим или юридическим лицам;

- в рамках научно-теоретической доктрины экономики УСП с опорой на принцип возмездности затрат уголовного процесса исследование механизма и закономерностей их образования, разрастания, возмещения и компенсации;

- выработка понятия причиняемого преступлением совокупного ущерба, поглощающего собой: а) традиционные формы вреда, установленные

ст. 53 УПК РСФСР (ст. 42 УПК РФ); б) затраты органов уголовной юстиции на раскрытие и расследование преступлений, судебное разбирательство и разрешение уголовных дел; в) затраты, обусловленные необходимостью рассмотрения процессуальных вопросов, спорадически возникающих в стадии исполнения приговора в рамках уголовно-исполнительного (судебного) процесса (УИСП); г) сопутствующие траты, претерпеваемые иными государственными органами в целях ликвидации последствий преступного посягательства;

- разработка классификации затрат УСП (УИСП) и методических рекомендаций по расчету, учету, планированию и калькулированию (себе-)стоимости уголовного процесса;

- анализ экономико-правовых категорий "стоимости" и "себестоимости" УСП;

- внесение в законодательную и правоохранительную практики предложений, направленных на повышение эффективности УСП за счет снижения его стоимости (не в ущерб качеству), рационализацию тактико-криминалистических и оперативно-тактических методик, сокращение потерь в Уголовно-исполнительной системе МЮ РФ за счет упреждающего регулирования роста так называемого "тюремного населения".

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является законодательная, судебная, прокурорская и следственно-оперативная практика в области раскрытия и расследования преступлений, судебного разбирательства и разрешения уголовных дел, рассмотрения процессуальных вопросов, характерных для стадии исполнения приговора.

Предметом настоящего исследования являются закономерности образования, разрастания, расчета, учета и калькулирования затрат УСП и УИСП, предопределяемых главными акцентами ГППбП, уголовно-процессуальной политики, экономики и права.

Методологическая и теоретическая основа исследования. Методологическую основу данной диссертации определяет диалектический метод познания действительности. В ходе работы использовались также методы моделирования, сравнительного, статистического, исторического, логико-юридического, конкретно-социологического, системно-структурного анализа.

Теоретическую базу исследования составляют труды известных ученых в области уголовного, уголовно-розыскного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права РФ, криминалистики, а также некоторых других гуманитарных отраслей науки: Г. А. Аванесова, С. А. Александрова, С. С. Алексеева, В. К. Бабаева, Ю. Д. Блувштейна, В. П. Божьева, С. В. Бородина, С. С. Босхолова, А. Д. Бойкова, С. Н. Братуся, Я. М. Брайнина, И. М. Гальперина, К. Ф. Гуценко, Н. Л. Гранат, В. И. Гуреева, А. И. Долговой, И. Я. Дюрягина, А. А. Жданова, Н. Г. Загородникова, Б. В. Здравомыслова, А. И. Зубкова, И. А. Исмаилова, И. И. Карпеца, В. Н. Кудрявцева, В. И. Курляндского, А. М. Ларина, А. Ф. Лубина, П. А. Лупинской, Г. М. Миньковского, А. И. Михайлова, И. Я. Мотовиловкера, П. Е. Недбайло, В. А. Образцова, А. С. Панарина, П. Н. Панченко, Г. В. Петровой, Н. Н. Полянского, А. Л. Ривлина, В. М. Савицкого, А. Б. Соловьева, Л. А. Соя-Серко, М. С. Строговича, Н. А. Стручкова, В. Т. Томина, Н. И. Химичевой, В. Н. Хропанюка, М. А. Чельцова-Бебутова, Т. А. Чернявской, А. А. Чувилева, А. Е. Шастико, Л. С. Явича, А. М. Яковлева.

Правовой основой исследования явились международно-правовые нормы и договоры, ратифицированные Российской Федерацией, Конституция РФ, действующее уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательства, а также ФЗ "Об ОРД в РФ", ведомственные нормативно-правовые акты Конституционного и Верховного Судов РФ, Генеральной прокуратуры РФ, МВД и МЮ РФ.

Эмпирическую базу исследования составляют: результаты изучения и обобщения по специально разработанной анкете (приложение 1) 190 уголовных дел, рассматривавшихся судами гг. Москвы и Владимира в 1997-2000 гг., которые в виде аналитического обзора внедрены в практику судебных органов г. Владимира и области (приложение 2). При этом автор исследования не ставил перед собой специальной цели изучения сложных или больших по объему судебно-следственных производств. В качестве объекта интереса обыкновенно выбирались "рядовые" уголовные дела с одним - двумя обвиняемыми и двумя - тремя эпизодами преступной деятельности. Досудебную подготовку они проходили, как правило, в органах предварительного следствия (при МВД) и прокуратуры: соответственно 74,3% и 25,7%.

В работе также были использованы результаты опроса по специально разработанной анкете (приложение 3) 690 сотрудников органов уголовной юстиции гг. Москвы и Владимира, которые нашли обобщение в аналитическом обзоре, внедренном в практику Законодательного Собрания Владимирского области (приложение 4). В числе респондентов оказались: судьи районных, городских и областных судов - 13,5%, прокуроры (их заместители, помощники) районных, городских и областных прокуратур - 10,6%, адвокаты - 3,1%, следователи (при ГОРОВД) и прокуратуры - 33,8%, оперативные уполномоченные уголовного розыска - 12,5%, оперативные уполномоченные ОБЭП - 10,6%, иные сотрудники (участковые уполномоченные милиции, оперативные дежурные и т.п.) - 15,9%. Из них 81,6% имели высшее, остальные - неоконченное высшее и среднее специальное образование; причем в подавляющем числе случаев (91,6%) - юридическое. Стаж работы респондентов выглядел следующим образом: от 1-го года до 3-х лет - 31,8%, от 3-х до 5-и лет - 26,08%, до 10-и лет - 22,7%, свыше 10-и лет - 19,4%.

В работе использовались также результаты опроса по специально разработанным анкетам (приложения 5 и 6) 510 сотрудников и 480 осужденных УИС МЮ РФ (регионы Московской и Владимирской областей), внедренные в форме аналитического обзора в ГУИН МЮ РФ (приложения 7 и 8). Интервьюированию были подвергнуты сотрудники УИС МЮ РФ, представлявшие учреждения: ОД-1/Т-2, ОД-1/3, ОД-1/5, ИЗ-33/1, УУ-163/2, ИВК, а также проходившие переподготовку на ФПК ВЮИ МЮ РФ от 39 регионов Российской Федерации. Категории специалистов оказались самыми разнообразными: от оперативных уполномоченных до начальников управлений; в их числе: оперативные уполномоченные оперативных отделов - 14,1%, начальники отрядов - 21,0%, начальники оперативных отделов (их заместители) - 2,7%, начальники учреждений (их заместители) - 3,7%, иные сотрудники - 58,5%. Стаж работы опрошенных в среднем выглядел так: до 3-х лет - 18,0%, до 5-и лет - 28,2%, до 10-и лет - 37,1%, свыше 10-и лет - 16,7%.

Что касается осужденных, представлявших те же учреждения УИС МЮ РФ, то их контингент характеризовался следующими возрастами: до 20-и лет - 26,2%, до 30-и лет - 45,8%, до 40-а лет - 15,4%, до 50-и лет - 9,4%, свыше 50-и лет - 3,2%. Основная их масса отбывала наказание в виде лишения свободы за совершение практически всех, известных Особенной части УК РФ преступлений: от ст. 105 УК РФ "Убийство" до ст. 325 УК РФ "Похищение или повреждение документов, штампов, печатей".

Научная новизна исследования. По состоянию на сегодняшний день "уголовная политика" Российской Федерации, являясь составной частью политики общей, олицетворяет собой интереснейший объект для научно-практических изысканий, актуализируя проблему, связанную с выработкой ее понятия, определением целей и задач, системы и основных направлений развития, а также принципов, имеющих (меж-)отраслевое значение для наук "уголовно-правового блока".

Как уже отмечалось, среди последних особое место должно принадлежать принципу возмездности затрат УСП, проистекающему из компенсационно-восстановительной функции судебной (уголовной, уголовно-правовой) ответственности подозреваемого - осужденного за преступление, реализуемой в режиме уголовно-процессуальных правоотношений.

С научным развитием рассматриваемой общей, основополагающей и руководящей правовой идеи, которую вследствие слабого развития российской экономики мы вправе расценивать скорее как принцип-идеал, нежели непререкаемый догматический постулат, проверенный и одобренный многовековым человеческим опытом, следует, как представляется, увязывать правоохранительные стратегии и технологии, объективно нацеленные на: 1) безубыточное сокращение сроков прохождения уголовных дел через органы публичного преследования и обвинения; 2) минимизацию численности так называемого "тюремного населения"; 3) повышение правовой защищенности законопослушной части российского общества, в том числе и особенно физических и юридических лиц, пострадавших от преступных посягательств, а равно граждан, попавших в сферу уголовно-процессуального регулирования в качестве подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осужденных.

Указанные тенденции, в плане своего практического преломления, могут способствовать утверждению представлений о преступлении как о социальном зле, требующем адекватного реагирования со стороны государства посредством гуманных и быстрых (!) судебных процедур (Ч. Беккариа) в ущерб интерпретациям, модифицирующим криминальное поведение в качестве "нормальной реакции нормального человека на ненормальную ситуацию в обществе".

Проведение научного исследования темы видится в следующем ключе. За отправной момент берется общая характеристика ГППбП с вычленением основных понятий, классификаций и категорий, ей присущих, включая конституционный (государственно-правовой), уголовно-политологический (криминологический) и уголовно-процессуальный (политико-правовой и экономический) аспекты. При этом признается за аксиому, что, с одной стороны, экономическая подоплека в состоянии серьезно дисциплинировать современных реформаторов уголовно-процессуального законодательства и системы правосудия в целом. С другой стороны (и одновременно), не отрицается, что представление об экономической науке, теории, как области знаний, оперирующей только формулами, математическими закономерностями, числами и расчетами, глубоко ошибочно. Анализ экономической деятельности "субъектов хозяйствования", в том числе учреждений, функционирующих в режиме сметно-бюджетного финансирования, на всех уровнях показывает, что только 40% экономических проблем решается посредством количественных, числовых расчетов. Остальные задачи (неформализуемые, частично формализуемые), а их большинство, особенно в экономике УСП, носят преимущественно качественный характер и не могут быть решены при помощи чисто арифметических действий14.

Эта отличительная черта уголовно-процессуальной экономики делает неизбежным такой способ УСП, при котором, используя терминологию К. Маркса, "..правило может прокладывать себе путь сквозь беспорядочный хаос только как слепо действующий закон средних чисел".

Анализ принципа возмездности затрат УСП, предопределяющего самоутверждение такой экономико-правовой категории как "стоимость уголовного процесса", видится в контексте исторического очерка, раскрывающего хронологию становления и развития искового судопроизводства и его "раздвоения" на уголовный и гражданский процессы, обладающие взаимообособленными специфическими чертами. В канве уголовных и уголовно-процессуальных правоотношений, предопределяющих судебную ответственность за преступление, предполагается возможным и целесообразным подробнейший анализ механизма срабатывания государственно-правовой реституции, которая в нашем случае понимается в качестве меры, направленной на полное восстановление "уголовным ответчиком" равновесия, существовавшего в общественных отношениях до криминального события.

Именно в этом ключе отстаивается принцип возмездности затрат УСП, юридико-смысловой формулой которого представляется тезис о предполагаемом добровольно-принудительном (полном или частичном) возмещении (компенсации) совокупного ущерба, причиненного "объективным преступником" "коллективному участнику уголовных правоотношений", коим принято именовать государство. Таким образом, возмещение затрат УСП рассматривается в качестве фактора, способствующего оптимизации компенсационно-восстановительной функции судебной ответственности за преступление, что расширяет перечень специальных оснований для освобождения от нее в режиме экономии судебной (уголовной) репрессии. А это, в свою очередь, сокращает затраты уголовного процесса и судебные (процессуальные) издержки, а также расходы УИС МЮ РФ на содержание осужденных. Узаконение данной стратегии предполагается в контексте поощрительных норм УК РФ, УПК РФ и УИК РФ, подразумевающих допустимость разумных компромиссов в любой стадии уголовного(-розыскного) и исполнительного (УСИП) процессов. Ее ценность вряд ли может быть поставлена под сомнение, поскольку, по мнению представителей "нижегородской школы процессуалистов", надобность в праве собственно и появляется тогда, когда требуется согласовать противоречащие друг другу человеческие интересы…и именно компромисс в этой связи (и в некотором роде) предстает методологическим принципом теории эффективного уголовного процесса15.

В указанной доктрине проявляется суть восстановительной ГППбП, отталкивающейся в своем основании от родственных ключевых понятий, предлагаемых в толковом словаре русского языка: возмездие - оплата, кара за преступление, за зло..; возместить - заменить чем-нибудь недостающее или утраченное16, компенсация - 1) вознаграждение за что-нибудь, возмещение; 2) уравновешивание чего-нибудь нарушенного; компенсировать - предоставить кому-нибудь компенсацию за что-нибудь17.

Основные положения, выносимые на защиту:

- современная экономическая ситуация в Российской Федерации предопределяет необходимость умеренного отказа от возмездной (репрессивной) "уголовной политики" в пользу восстановительной (компенсационной) ГППбП,

распространяющей адекватную установку на все входящие в нее подсистемы, включая уголовно-процессуальную политику, экономику и право, а также каждый, имеющийся в отраслевом законодательстве раздел, конструкцию, технологию, правовой институт, отдельную норму - статью;

- в лингвистическом плане, говоря о системе ГППбП целесообразно выделять не правовые отрасли, а определяющие их посредством соответствующих экономик политики, призванные оказывать оздоровляющее воздействие на регламент (в общем числе и) уголовно-процессуальной деятельности;

- судебная ответственность "объективного преступника" реализуется в режиме уголовно-процессуальных правоотношений и в контексте восстановительной ГППбП должна предполагать использование льготных правовых институтов, исключающих потребность длительного судебного "крючкотворства" по небольшой и средней тяжести преступлениям;

- принцип возмездности затрат УСП выражается в своевременном, осознанном и, желательно, добровольном, устранении "уголовным ответчиком" последствий своего преступного поведения путем возмещения (компенсации) ущерба, причиненного физическим или юридическим лицам, а также затрат УСП - государству; этим достигается восстановление (реституция) равновесия, существовавшего в общественных (в том числе, в экономических) отношениях, до криминального события;

- правовые системы "уголовно-правового блока" должны предусматривать возможность мирного урегулирования в процессе (на любом этапе его развития) в случае возмещения преступником, подозреваемым, обвиняемым, подсудимым или осужденным непосредственного ущерба физическим и юридическим лицам, затрат государству на УСП и сопутствующих расходов социальных и иных государственных служб в гуманитарной сфере по перечисленным выше преступлениям;

- федеральные законодательные органы должны "насыщать" функции судебной и исполнительной властей с учетом экономических возможностей социума; внедрение в уголовно-процессуальное законодательство высокозатратных судебно-следственных процедур, пропаганда кабальной зависимости отраслевого законодательства от международно-правовых и конституционных норм, бесконтрольно развивающих уголовно-процессуальные гарантии защиты прав гражданина, человека и личности, понимаемые более чем широко и защищаемые более чем наивно, в плоскости практической "уголовной политики" существенно повышает эксплуатацию должностных лиц органов уголовной юстиции в условиях последовательной (плановой) девальвации их фиксированных доходов в виде номинальной заработной платы;

- механизм формирования, расчета, учета, планирования и калькулирования затрат УСП и УИСП должен учитываться при анализе (себе-)стоимости уголовного процесса по конкретным уголовным делам и совокупных трат правоохранительных и судебных органов, направляемых на борьбу с преступностью в целом.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования, на взгляд соискателя, заключается в изучении действующих уголовного, уголовно-розыскного и процессуального законодательств, смежных с ними подсистем ГППбП, проблем уголовно-процессуальной политики и экономики, ведомственных нормативных актов, необходимой юридической и исторической литературы, в выработке на этой основе рекомендаций по дозированному (экономически оправданному) совершенствованию УСП и УИСП, а также тактико-криминалистических, (отчасти) оперативно-тактических методик, ориентированных на пробуждение деятельного раскаяния со стороны "возмутителя общественного порядка".

Представляется актуальным также изучение механизма материального (ресурсного) обеспечения деятельности органов уголовной юстиции, входящих в систему учреждений, функционирующих в режиме сметно-бюджетного финансирования. Интерес к этой проблеме определяется поверхностными представлениями специалистов и обывателей о якобы "бесплатном" уголовном процессе, который, при внимательном исследовании технологии предоставления и реализации "уголовно-процессуальных услуг", приобретает некую стоимость, денежным выражением которой выступает цена, оплачиваемая из карманов налогоплательщиков, то есть законопослушных граждан.

В контексте изложенного, представляется небезынтересным внедрение в науку уголовно-процессуальной политики, экономики и права математических (числовых) измерений, которые могли бы способствовать повышению эффективности механизма правового регулирования в области раскрытия и расследования преступлений, судебного разбирательства и разрешения уголовных дел, рассмотрения процессуальных вопросов, спорадически возникающих в стадии исполнения приговора.

Указанная доктрина, косвенно способствуя утверждению ответственности парламентариев в решении вопросов, связанных с экспертной оценкой действующих и разрабатываемых, превносящихся в Государственную Думу РФ законопроектов, могла бы, как представляется, реализовываться с учетом параметров предлагаемых к внедрению судебно-следственных процедур с точки зрения стоимости и цены18, предметно "высвечивая" их практическую полезность. В качестве критериев могли бы выступать такие, в частности, вопросы как:

1) В интересах какой стороны УСП функционирует или предлагается та или иная новелла уголовно-процессуального законодательства?

2) За чей счет прогнозируется ее практическая реализация?

3) Какую работу правоохранительной системы в целом она умножает (положительную или отрицательную)? и т. п.

Последний вопрос представляется особенно интересным в канве общих положений некоторых естественно-научных дисциплин (например, физики). В соответствии с ее канонами работа может признаваться положительной или отрицательной. Она положительна, если направления силы и перемещения (к цели - С. Б.) совпадают. Если же направление силы противоположно направлению перемещения, то работа силы отрицательна. Таким образом, силу, ориентированную против направления движения и потому совершающую отрицательную работу, обычно называют силой сопротивления19. В науке уголовно-процессуального права сказанное может использоваться для:

а) определения КПД выполняемой должностными лицами органов уголовной юстиции работы; и б) установления системы координат в условиях заданного (общественно значимого и полезного) направления совершенствования уголовно-процессуального законодательства РФ.

Глубоким убеждением соискателя является также и то, что теоретико-прикладное освоение категории "стоимости уголовного процесса" будет в состоянии продуцировать чувство меры у всех заинтересованных участников УСП (необходимое для измерения оптимума правового регулирования), а также здоровый интерес "объективного преступника" к инициативному и деятельному содействию органам предварительного расследования, прокуратуры и суда в целях скорейшего достижения истины по конкретным уголовным делам.

Обусловлено это очевидным обстоятельством, в соответствии с которым сроки уголовно-судебного и уголовно-исполнительного (судебного) производств, а стало быть, сроки отбывания осужденными наказаний, в том числе в виде лишения свободы, в конечном итоге, напрямую определяются тратами государства на эти нужды и объективной заинтересованностью подозреваемых - осужденных (при наличии осознанного интереса, желания и возможностей) в их существенном сокращении.

Цена преступления в чисто денежном выражении есть сумма совокупного ущерба, причиняемого общественно-опасным деянием "коллективному участнику уголовных правоотношений". Цена преступности - соответствующий обобщенный показатель, рассматриваемый как единое целое.

Восстановительная ГППбП должна ориентироваться на стратегию сближения таких числовых (экономико-правовых, математических) показателей как "цена преступности" и "цена усилий государственных органов и их должностных лиц по раскрытию и расследованию преступлений, судебному разбирательству и разрешению уголовных дел", представляющая собой денежное название овеществленного в УСП человеческого труда.

Как показывает опыт, накопленный органами отечественной и зарубежной уголовной юстиции, во все времена в уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном законодательствах присутствовали нормы, предлагающие гражданам добровольно прекратить преступную деятельность с гарантией полного или частичного освобождения от уголовной ответственности и наказания. Практика подтверждает, что одними лишь мерами ужесточения репрессий невозможно добиться снижения количества совершаемых преступлений, а тем более обеспечить их полную раскрываемость.

Устанавливая подобного рода нормы, законодатель, по мнению Х. Д. Аликперова, стремится выбирать из двух зол меньшее, посредством чего предотвращать или пресекать другие общественно-опасные деяния, способные причинить большее зло20. Однако нет, по всей видимости, решительно никакого смысла ограничивать возможности таких "тактико-правовых приемов" областью "реальных" уголовных правоотношений. Не менее ценными и значимыми они могут оказаться и в УСП, воздействуя должным образом на посткриминальное поведение подозреваемых - осужденных.

В нынешней же ситуации ГППбП в РФ, оцениваемая в абсолютных цифрах, представляется исключительно убыточной. Объясняется это, во-первых, тем, что преступления (во всей их массе), сами по себе причиняют многофакторный вред государству и обществу. Во-вторых, уголовно-розыскной, следственный и судебный, а также судебно-исполнительный процессы, реализуются в условиях "бесприбыльных" технологий, обремененных высокозатратными процедурами и избыточными гарантиями, обеспечиваемыми "уголовным ответчикам" за счет потенциальных "уголовных истцов". В-третьих, со значительными материальными и иными издержками, как завершающая часть всего "судопроизводственного механизма", сопряжена деятельность УИС МЮ РФ, поскольку огромная масса содержащегося в исправительных учреждениях спец. контингента, в силу вынужденного безделья, фактически лишена возможности хотя бы частично восполнить затраты УСП и, тем самым, заработать активы для достижения компромисса c civitas diboli (содружеством зла).

На рубеже ХХI века российская государственная власть в бюджетно-финансовой, налоговой, экономической и правовой (в широком смысле) политике, к сожалению, чересчур свободно обращается с "народными деньгами", покрывая расходы на правоохранительную и судебную деятельность, со всеми присущими ей издержками, за счет доходов законопослушных граждан.

Вряд ли подобная стратегия может быть признана удачной, поскольку борьба с преступностью представляет собой единство общей организации предупредительной и правоохранительной деятельности; причем последней - в ее карающем и правовосстановительном аспектах21.

Апробация результатов исследования. В числе 77 научных и учебно-методических трудов соискателя основные положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования отражены в 51 опубликованных работах, общим объемом более 80 печатных листов. Монография "Стоимость уголовного процесса" тиражом 500 экземпляров разослана ведущим специалистам в области уголовного процесса, криминалистики и оперативно-розыскной деятельности, в библиотеки юридических вузов и правоохранительных органов.

Результаты исследования обсуждались на кафедре уголовного процесса и криминалистики, кафедре ОРД Владимирского юридического института Минюста России и на кафедре уголовного процесса Нижегородской академии МВД РФ.

Основные положения диссертации приняты к использованию Главным управлением Минюста России, Владимирским областным судом, а также Законодательным собранием Владимирской области, содержащиеся в ней правовые рекомендации приняты к реализации в учебном процессе ВЮИ Минюста России, что подтверждается соответствующими актами приемки научной продукции.

Результаты исследования докладывались на научно-практических конференциях и семинарах, в том числе и международного уровня в 1994-2002 гг. в г.г. Москве, Санкт-Петербурге, Уфе, Ростове-на-Дону, Орле, Воронеже, Владимире, Иванове.

Структура диссертации соответствует логике проведенного исследования и его результатам. Она состоит из введения, 3 глав, списка литературы и приложений.