3. Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1899 г.

Женевскую конвенцию 1864 г. справедливо считают началом гуманитарного права. Вместе с тем зачастую забывают о другом ее истоке — установлении определенных правил ведения войны и запрета определенных видов оружия.

Переломным моментом в этом направлении стало принятие первой Гаагской конференцией мира 1899 г. (подтвержденной затем второй Гаагской конференцией мира 1907 г.) Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны.

Прежде всего Гаагская конференция определила статус воюющего (комбатанта). Армии, ополчения и добровольческие отряды, подпадающие под действие Конвенции:

1) имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных;

2) имеют определенный и явственно видимый отличительный знак;

3) открыто носят оружие;

4) соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны (ст. 1). Сражающимся считается также население незанятой территории, которое при

приближении неприятеля добровольно возьмется за оружие и, не имея времени устроиться, будет открыто носить оружие и соблюдать законы и обычаи войны (ст. 2). Эти условия перешли затем в гуманитарные конвенции и повторяются (с некоторым расширением) до настоящего времени (см. ст. 13 Женевской конвенции I, ст. 13 Конвенции II, ст. 4 Конвенции III).

Специальный раздел Гаагской конвенции посвящен статусу, правам и обязанностям военнопленных.

Каждый комбатант в случае его захвата неприятелем пользуется правами военнопленного (ст. 3). Принципиальное значение имеет положение о том, что военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен. «С ними надлежит обращаться человеколюбиво» (ст. 4). В таком духе человеколюбия устанавливается ряд прав военнопленных. Разрешаются общества для оказания помощи военнопленным, создаются справочные бюро, призванные установить связь военнопленного с родными и близкими. Одновременно указывается, что военнопленные подчиняются законам, уставам и распоряжениям, действующим в государстве, в котором они находятся в плену (ст. 8).

Статьи Гаагской конвенции, предписавшие гуманное обращение с военнопленными, стали частью гуманитарных конвенций, где они нашли дальнейшее развитие, конкретизацию и кодификацию. Третья Женевская конвенция 1949 г. целиком посвящена обращению с военнопленными (143 статьи).

Гаагская конвенция подтвердила Женевскую конвенцию 1864 г. Она также вновь подтвердила принцип, выдвинутый Брюссельской декларацией 1874 г.: «Воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю» (ст. 22).

В духе указанного принципа Конвенция содержит перечень запрещений:

а) употреблять яд или отравленное оружие;

б)  предательски убивать или ранить лиц из неприятельского населения или войск;

в) убивать или ранить неприятеля, который безусловно сдался;

г) объявлять, что никому не будет пощады;

д) употреблять снаряды и оружие, способные причинять излишние страдания;

е)    незаконно   пользоваться   парламентским   или   национальным   флагом, военными знаками и форменной одеждой неприятеля, отличительными знаками, установленными Женевской конвенцией; и др.

Воспрещалось отдавать на разграбление города или местность, даже взятые приступом (ст. 28).

Все эти приведенные выше запрещения были в соответствующей форме включены в гуманитарные конвенции и существенно дополнены (см., например, ст. 35, 38, 39 и др. Дополнительного Протокола I). Некоторые из них дословно повторяются в гуманитарных конвенциях.

Принципиальное значение имели положения Гаагской конвенции о защите гражданского населения на оккупированных территориях. Об их направленности можно судить по ст. 46: «Честь и права семейные, жизнь отдельных лиц, равно как и религиозные убеждения и отправление обрядов веры, должны быть уважаемы. Частная собственность не подлежит конфискации».

Конвенция устанавливала также, что оккупационная держава не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования по отношению к государственному имуществу и обязана сохранять их (ст. 56).

Отношение неприятеля к гражданскому населению и гражданским объектам, которое лишь сжато и в принципе изложено в Гаагской конвенции, стало предметом четвертой Женевской конвенции 1949 г. («О защите гражданского населения во время войны»). Большое место защите гражданского населения отведено в Дополнительном Протоколе I.

Хотя Гаагская конвенция состояла из 56 статей, она, естественно, не могла предусмотреть всех ситуаций. Поэтому по предложению российского делегата Ф.Ф. Мартенса участники конференции внесли в Преамбулу Конвенции следующее положение: «...в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания». Эта знаменитая «оговорка Мартенса» прочно вошла в I гуманитарное право (см., например, ст. 1 Дополнительного Протокола I). Свежим примером может служить Конвенция о запрещении или ограничении применения некоторых видов обычного оружия 1980 г. В ее Преамбуле говорится: «...в случаях, не предусмотренных настоящей Конвенцией и прилагаемыми к ней Протоколами или другими международными соглашениями, гражданское население и комбатанты постоянно остаются под защитой и действием принципов международного права,

проистекающих из установившихся обычаев, из принципов гуманности и требований общественного сознания».