Глава 3 ЗНАЧЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ИСКА В СИСТЕМЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ГАРАНТИЙ ПРАВ ЛИЧНОСТИ ПОТЕРПЕВШЕГО В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

3.1 Исторические предпосылки развития института гражданского иска в уголовном судопроизводстве России

Сегодня общепризнано, что для правового государства (Россия в соответствии с Конституцией является именно правовым государством) провозглашение приоритета человека, его прав и свобод по отношению к остальным социальным ценностям, ориентация на эти права и свободы в государственной деятельности, - один из важнейших принципов такого государства. Конечная цель деятельности такого государства состоит в обеспечении законных интересов личности.

Не вызывает сомнения, что для России первоочередную задачу сегодня составляет именно разработка и внедрение высокого уровня обеспеченности прав и свобод человека, верховенство общечеловеческих ценностей. Утверждение прав и свобод личности в качестве высшей ценности невозможно без обязанности государства не только признавать, но и неукоснительно соблюдать, а также охранять эти права, свободы и законные интересы. Следуя этому, подтверждая приверженность общепризнанным принципам и нормам международного права, в целях конкретизации и реального осуществления прав и свобод человека как высшей ценности, их гарантии со стороны государства, Российская Конституция в положениях ст. 52 закрепила, что права потерпевших от преступления охраняются за-

168

коном и государство обеспечивает им компенсацию ущерба, причиненного преступлением.

Подчеркнем, что целый ряд основополагающих международно-правовых актов, касающихся прав и свобод личности, таких как Всеобщая декларация прав человека, Международный Пакт о гражданских и политических правах, Европейская Конвенция о компенсации ущерба жертвам насильственных преступлений, Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью и т.п. предусматривают в рамках социально-правовой защиты жертв преступлений возмещение причиненного вреда.

Уголовное судопроизводство направлено на защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК). В этой связи возмещение причиненного преступлением вреда есть отражение восстановления социального порядка, отражение стержня системы правосудия. Универсальным средством судебной защиты прав, свобод и законных интересов потерпевшего является гражданский иск, заявляемый в случаях, когда преступлением причинен материальный ущерб или моральный вред. В результате происходит слияние в одном лице двух процессуальных фигур - потерпевшего и гражданского истца. Двойственность процессуального статуса данного лица (даже тройственность, с учетом нахождения потерпевшего и в положении свидетеля) создает достаточно сложную систему процессуальных правоотношений, поэтому, как отмечал известный русский юрист А.Ф. Кони, "гражданский иск является одной из наиболее спорных и наименее разработанных частей уголовного процесса". По данной причине институт гражданского иска в уголовном процессе неизменно привлекал и привлекает к себе значительное количество исследователей1, причем в процессуальной литературе

1 Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. Изд. 2-е, исправленное и дополненное. М.: Юридическая литература, 1977; Гуреев П.П. Гражданский иск в уголовном судопроизводстве. М., 1977; Понарин В.Я. Производство по гражданскому иску при расследовании уголовного дела. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1978; Куцова Э.Ф. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1963; Даев В.Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. Л., 1972; Тарнавский О.А. Гражданский иск в уголовном процессе: Учебное пособие / Под ред. А.П. Гуськовой. Оренбург: ОГАУ, 2000;

169

последних лет приведено достаточно доводов как в пользу сохранения рассматриваемого института в рамках уголовного судопроизводства (их большинство)1, так и за отказ от него2.

Следует согласиться с мнением первой группы ученых, т.к. собственно уголовный процесс на определенном этапе развития "отпочковался" от процесса гражданского, зародившегося и развившегося в Древнем Риме, который выступает вообще "прародителем" всего современного права. Ранее существовал именно иск, не важно какой - публичный (современный "уголовный" иск) или частный (в современном изложении - гражданский), поэтому исключение института гражданского иска из уголовно-процессуальных отношений можно рассматривать как своеобразное лишение некоего исторического "фундамента" уголовного процесса.

Следовательно, в целях наиболее полного и верного осмысления природы гражданского иска в уголовном процессе, необходимо изучить исторический процесс возникновения и становления данного процессуального института в отечественном уголовном судопроизводстве. Как верно указывает В.И. Ленин, "...не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь"3.

Славгородских Т.А. Доказывание обстоятельств гражданского иска в российском уголовном судопроизводстве: Учебное пособие / Под ред. проф. А.П. Гусь-ковой. Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2003 и др.

1 Горобец В. Гражданский иск в уголовном процессе // Российская юстиция.

2000. № 9. С. 25 - 26; Он же: Особенности рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе // Российская юстиция. 2001. № 1. С. 47 - 49; Милицин С., Попкова Е. Уголовное дело и гражданский иск: вместе или порознь? // Рос сийская юстиция. 2001. № 7. С. 46 - 48; Сысоев В., Храмцов К. Так ли уж не уместен гражданский иск в уголовном процессе? // Российская юстиция.

2001. № 10. С. 67 - 68; Лившиц Ю, Тимошенко А. Назначение института граж данского иска в уголовном процессе // Российская юстиция. 2002. № 6. С. 43 - 45; Багаутдинов Ф. Пределы действия гражданского иска в уголовном процессе стоит расширить // Российская юстиция. 2003. № 3. С. 36 -38 и др.

2 Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 152; Бозров В. Гражданский иск в уголовном процессе неуместен // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 29 -30 и др.

3 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 39. С. 67.

170

Отметим некоторую сложность, связанную с рассмотрением вопроса становления и исторического пути развития института гражданского иска в рамках уголовного судопроизводства. Это обусловлено, во-первых, отсутствием в уголовно-процессуальной науке специальных исследований данного вопроса. Во-вторых, вплоть до реформы 1864 г. отсутствовали понятия "гражданский иск" и "гражданский истец" (применительно к уголовному процессу; и первое, и второе понятие были известны отечественному судопроизводству и ранее только в рамках существовавшего порядка разрешения социально-правовых конфликтов). В-третьих, обилие источников права и разрозненность в них норм, касающихся того процессуального института, который сегодня мы называем институтом гражданского иска в уголовном процессе. Но, несмотря на все сложности, исследование данного вопроса имеет большое значение как для дальнейшего развития науки уголовного процесса, так и для практической деятельности правоприменителей, т.к. глубокие исторические корни института гражданского иска в рамках уголовного процесса еще раз подтверждают его живучесть и, следовательно, необходимость для отечественного уголовного судопроизводства.

Касательно исследуемого вопроса, заслуживает внимания описание исторического процесса развития уголовного судопроизводства, данное в 1849 г. В.А. Линовским: "Вообще же уголовное судопроизводство в своем развитии проходит четыре ступени. На первой ступени является сперва месть обиженного (потерпевшего - И.Ж.), которая признается законом... Во втором периоде, в котором заметно более зрелости в юридических понятиях, общество принимает на себя способствовать мести или удовлетворять обиженных и этим устанавливает начало наказанию. Способствование это заключается в определении пределов мести и в назначении количества удовлетворения... В третий период начинают смотреть на преступление не только как на оскорбление прав частных лиц, но и как на нарушение общественного, законного порядка в государстве; тогда удовлетворение нужно как для частного лица, так и для государства... В четвертом периоде развития уголовного судопроизводства происходит значительная перемена. До сих пор наказание имело целью вознаграждения. Но постепенное совершенствование

171

государственной жизни развивает в нем обязанность заботиться об установлении известного законного порядка... Поддержание этого порядка осуществляется... наказаниями"1. В дальнейшем изложении мы удостоверимся в несомненной ценности и значимости приведенной цитаты для исследуемого нами вопроса.

"История уголовного процесса начинается господством в нем частного начала и полным совпадением его с процессом гражданским; усмотрение сторон и формализм разбирательства - его характерные черты", - отмечает виднейший процессуалист XIX в. И.Я. Фойницкий2. Возникновение и становление института гражданского иска в рамках разбирательства по уголовному делу, следовательно, неразрывно связано с обвинительной деятельностью и с результатом такой деятельности - несением виновным наказания, прекращением обвинения, примирения сторон. Таким образом, исторические предпосылки возникновения института гражданского иска относятся к периоду действия примирительного права родового строя, т.е. к такому историческому периоду времени, когда не существовало ни суда как такового, ни собственно уголовного процесса (впрочем, как и любого другого процесса)3. В указанный период исторического развития личности и общества каждый отдельный индивидуум рода еще не представлял собой субъекта права, а был лишь членом своего рода, который давал ему защиту. Следовательно, сила рода являлась и силой отдельного его члена. В этой связи в разрешении социально-правовых конфликтов в качестве юридических сторон спора выступали роды, а не отдельные индивиды4. В дальнейшем изложении мы удостоверимся в несомненной ценности и значимости приведенной цитаты для исследуемого нами вопроса.

Исходя из биологически заложенной готовности человека к желанию выжить и готовности к возмездию, собственно, и

1 Линовский В.А. Указ. соч. С. 4 - 5.

2 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. I. С. 17.

3 В дальнейшем, в целях удобства изложения мы все же будем использовать термин "уголовный процесс", понимая под ним движение и разрешение пред мета иска потерпевшего.

4 Аннерс Э. История европейского права. М.: Наука, 1996. С. 13.

172

родилась сама идея кровной мести. Дальнейшее развитие межплеменных отношений привело к осознанию того, что в случае возникновения межродовой вражды враждующие между собой родовые группы могли уничтожить друг друга до последнего человека1. В конечном итоге развитие отношений привело к возникновению т.н. "примирительного права", представляющее собой заключение мира между враждующими родовыми группами. В свою очередь, дальнейшее историческое развитие привело к возникновению денежного вознаграждения (штрафа), который одна сторона - род, один из членов которого совершил преступление, должен был уплатить другой стороне - пострадавшему роду2. Как отмечал М.А. Чельцов, своим существованием система выкупов обязана возможности накопления предметов, имеющих меновую ценность и укреплению мысли о возможности возмещения полной или частичной утраты члена рода путем передачи роду потерпевшего определенного имущества3.

Профессор Санкт-Петербургского университета Я.И. Бар-шев в 1841 г. следующим образом описывал возникновение в древности возможности избежания мести потерпевшего посредством имущественного возмещения вреда, причиненного преступлением: "Преследуя учиненное нарушение, оно (т.е. "обиженное лицо", - потерпевший - И.Ж.) само легко может преступить пределы, налагаемые правдою, и сделаться в свою очередь также нарушением. В этом-то и заключается причина того, что все народы в младенческом периоде их быта, когда частная месть и самоуправство утверждается и освящается самим обычаем и чувством народа, находились в необходимости умерить и ограничить чрезмерность частной мести тем, что они определяли известный искуп за преступление; уплатив его, нарушитель чужого права ограждал через это себя от чрезмерного действия мести им обиженного. От этого сам судья был у них не преследователем преступления, но заступником преследуемого частною местию преступника; кто взносил ему опреде-

1 Аннерс Э. Указ. соч. С. 13-14.

2 Там же. С. 14-15.

3 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 47.

173

ленную законом виру за нарушение, тот укрывался под его кровом от частного преследования"1.

В ранних государствах восточных славян, возникших примерно в середине IX века нашей эры, уголовный процесс (нераздельно существовавший с гражданским процессом) также знал и институт кровной мести, и институт денежного вознаграждения за причиненный преступлением ущерб ("вира" по Русской Правде). И.Я. Фойницкий так характеризует данный исторический этап: "Обвинитель и обвиняемый назывались истцами и пользовались равными правами... Ответственность... сводилась к денежным платежам в пользу потерпевшего"2.

Самым ранним из известных на настоящий момент памятников права Древней Руси является краткая редакция Русской Правды (Правда Ярослава), датируемая примерно 1016 г. нашей эры. Но и до Русской Правды существовали источники права. Как видно из договоров Киевской Руси с Византией 911 и 945 гг., Правде Ярослава предшествовал некий "Закон Русский". Именно на него ссылаются в договорах при определении меры ответственности руссов за совершение убийства и других преступлений. Виновный по "Закону Русскому" обязан был не только понести наказание, но и возместить причиненный ущерб3.

М.А. Чельцов отмечает, что в случае бегства убийцы вопрос о его наказании по "Закону Русскому" разрешался двояко. При наличии у него имущества оно обращалось в пользу родственников убитого; в случае отсутствия имущества надлежало произвести поиск убийцы и в случае обнаружения предавать его смерти4. Но если хотя бы один из родичей не был согласен на

1 Баршев Я.И. Указ. соч. С. 4. Полагаем, уместным здесь будет отметить и тот факт, что более трех тысяч лет назад законами Хеттского государства уста навливалась норма следующего содержания: "Если кто-то причинил вред человеку и сделал его больным, то он должен за ним присматривать, а если пострадавший выздоровел, то он должен дать ему серебро и оплатить услуги врача". (Тертышник В., Тертышник А. Проблемы защиты прав потерпевше го в уголовном процессе Украины и России // Право и политика. 2003. № 11. С. 83.).

2 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. I. С. 32.

3 Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.П. Божьева. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спарк, 2000. С. 51.

4 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С-Пб, 1995. С. 625.

174

принятие выкупа, то убийца подлежит кровной мести. Следовательно, данная норма является компромиссной и учитывает необходимость скорейшего разрешения конфликта, который может последовать в случае безнаказанности бежавшего убийцы, имущественным возмещением причиненного родственникам убитого ущерба.

Договоры Киевской Руси с Византией в отдельных своих нормах также устанавливали возможность денежного возмещения причиненного потерпевшему преступлением ущерба. Так, ст. 6 договора 911 г. предусматривала денежное взыскание за совершенную кражу, причем имелась существенная оговорка в пользу потерпевшего: он мог убить вора на месте преступления1.

Русская Правда, ограничивая в положениях ст. 1 применение кровной мести кругом самых близких родственников и только с разрешения княжеского суда, допускает возможность замены кровной мести денежным взысканием - выкупом. Начиная с середины XI века нашей эры, выкуп стал применяться практически по всем преступлениям, причем только "смертоубийство и покража бобра"2 преследовались судом в публичном порядке, независимо от заявленного иска; все иные преступления преследовались только после предъявления иска. Скажем, в случае отказа потерпевшего от мести он может искать возмещения за обиду (нанесение ран и ударов) в судебном порядке, доказывая ее наличие предъявлением следов ударов либо свидетелями и, в случае доказанности обвинения, потерпевший имел право взять за обиду денежное вознаграждение с виновного3. Уголовный и гражданский процесс не разграничивались, любой иск рассматривался как обвинение, поскольку каждое обвинение носила исковой характер, т.е. наличествовал типичный обвинительный процесс4.

С усилением российской государственности и, соответственно, судебной власти князя, кровная месть вовсе запрещается, все в большей мере выступает фискальный интерес князя по всем

1 Там же. С. 626.

2 Линовский В.А. Указ. соч. С. 5.

3 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С-Пб, 1995. С. 634.

4 Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб..: Изд-во "Альфа", 2001. С. 198; Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. I. С. 32.

175

судебным делам, поскольку и вира, и пеня за "обиду" взимается теперь уже в пользу князя1. Вмешательство государственной власти в разбирательство конфликтов повлекло за собой возникновение следующих видов денежного (имущественного) взыскания с виновного:

1) виры-штрафа за убийство, поступающей в пользу князя;

2) продажи - штрафа за другие преступления, кроме убий ства и увечье, также взимаемой в пользу князя;

3) платы за голову ("головщизна", "головничество"), посту пающей в пользу потерпевшего или его родственников;

4) в пользу потерпевшего от других преступлений, кроме убийства, уплачивались также урок, протор, пагуба, или же дан ное вознаграждение обозначалось описательно: "за обиду", "за сором", "за муку" и т.д.

Я.И. Баршев так характеризует этот период развития общественных отношений: "Очень скоро оно (т.е. самоуправство - И.Ж.) было ограничено известными близкими степенями родства и назначением вместо него виры... Наконец, частное удовлетворение, которое каждый отыскивал сам для себя за учиненное нарушение его прав, заменено общественным наказанием, которое определялось судом"2.

Следовательно, налицо постепенное преобразование института выкупа из средства восстановления нарушенных преступлением прав потерпевшего в вид наказания - "виру", в наши дни известный как штраф. Поводом к этому предположительно можно считать то обстоятельство, что необходимость в жестком контроле за разрешением конфликтных ситуаций со стороны центральной государственной власти привела к необходимости увеличения количества судебных агентов князя. В частности, М.А. Чельцов считает, что создание должности вирников показывает не только финансовый интерес князя в развитии суда, но и сравнительно большой объем княжеского суда, вызвавшего потребность в выделении специального лица, ведавшего взысканием вир3. Думается, что данная точка зрения явля-

1 Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М.: "Юридическая литература", 1989. С. 372.

2 Баршев Я.И. Указ. соч. С. 43.

3 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 632. См. также: Линовский В.А. Указ. соч. С. 41 - 42.

176

ется верной: памятники права Западной Европы (в частности, Салическая Правда), прямо предусматривали, что вергельд, уплачиваемый осужденным как выкуп за нанесенную потерпевшему обиду, распределялся следующим образом - две трети шли в пользу потерпевшего, одна треть - в пользу графа-судьи.

Длительное время в уголовном процессе Киевской Руси каких-либо значительных перемен не происходило, изменения в основном касались разграничения подсудности между набравшей силу церковной юстицией, и феодалами-вотчинниками1. Период существования на Руси монголо-татарского ига как нельзя лучше характеризуется словами Э. Аннерса: "Для создания пусть даже скудной и убогой социальной защиты граждан в период дезорганизации центральной государственной власти и почти тотального распада всех сфер жизнедеятельности общества необходимо было срочно сформировать общественно-правовую систему, которая могла бы обслужить, в первую очередь, властные структуры с их поместьями. С юридической точки зрения это означало: то, что раньше понималось как публичное право вместе с его целями и задачами, теперь должно выделиться в систему частного права"2. Правовые памятники рассматриваемого периода немногочисленны и представляются в основном Судными (Уставными) грамотами (наиболее известными из них являются Двинская Судная грамота 1398 г., Белозерская Уставная грамота 1488 г., Псковская Судная грамота 1467 г., Новгородская Судная грамота 1471 г.). Тем не менее, не только в XIV, но даже в XV и XVI вв. суды назначали выкупы и продажи. Так, согласно Двинской Судной грамоте, наказание главным образом сводилось к "вине" или к "продаже" в пользу потерпевшего или его родственников. Однако уже в Двинской Судной грамоте сильнее выражается вмешательство судебных властей, запрещающих самовольное освобождение пойманного вора от наказания3.

С образованием и укреплением новой российской государственности - Великого княжества Московского - насущным

1 Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М.: "Юридическая литература", 1989. С. 374 - 377.

2 Аннерс Э. Указ. соч. С. 144.

3 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 652.

177

стало изменение действовавшего уголовно-процессуального законодательства. Произошло это с изданием Судебника 1497 г., представляющего собой слияние сохранившихся норм обычного права, Пространной редакции Русской Правды, Уставных (Судных) грамот, действовавших к моменту издания Судебника. Именно Судебник 1497 г. ознаменовал собой начало перехода русского уголовного судопроизводства от состязательного типа к розыскному, что окончательно закрепили Судебник 1550 г. и Соборное уложение 1649 г. С момента образования централизованного Московского государства все большее распространение за совершенное преступление стали получать различные виды наказаний насильственного характера (членовредительство, смертная казнь и др.), возможность замены наказания денежным вознаграждением потерпевшему отрицалась, т.к. в тот период практически каждое преступление считалось затрагивающим интересы государства и, следовательно, монарха. Э. Аннерс отмечает, что центральная государственная власть, возлагая на себя ответственность за сохранность мира в обществе, стала в этом случае требовать адекватности за это обязательство, что выражалось в придании договору силы закона. В родовом обществе всегда имелась возможность удовлетворения притязаний потерпевшего от преступления соответствующим вознаграждением, наказание, следовательно, несло угрозу лишения противной стороной имущества. Но при наличии государства и, соответственно, верховной власти, выраженной в законе, нарушение последнего рассматривалось как посягательство не на отдельного индивида, а на государственную волю. По этой причине частное лицо не имело возможности назначить такое вознаграждение1.

Судебник 1497 г. отчетливо противопоставлял частный интерес потерпевшего от отдельного преступления и общий классовый интерес, требующий уничтожения "ведомых лихих людей"2. Поэтому он делает специальную оговорку о том, что

1 Аннерс Э. Указ. соч. С. 25 -26.

2 Категория преступников, совершивших наиболее тяжкие преступления. В судопроизводство в отношении "ведомых лихих людей" вводилось розыск ное начало. В частности, сам факт "облихования" лица "добрыми людьми" являлся достаточным для применения к нему пытки для получения сознания в совершении преступления и оговора соучастников, а затем для смертной казни.

178

преступник такого рода подлежит обязательной смертной казни и не может быть выдан истцу головой даже в том случае, если у него не будет имущества для удовлетворения иска потерпевшего. Наряду с этим Судебник сохранял старый обвинительный процесс по уголовным делам о менее тяжких преступлениях: неявка обвинителя в суд влекла прекращение дела, неявка ответчика (обвиняемого) - признание его виновным. Примирение сторон по наименее тяжким преступлениям допускалось в любой стадии процесса и влекло за собой прекращение дела с уплатой судебных пошлин1.

Некоторое время старый и новый виды уголовного процесса существовали бок о бок. Дальнейшее историческое развитие уголовного судопроизводства приводит к решительному перевесу "сыска" (первоначально являвшегося не собственно процессом, а лишь средством поимки и наказания "ведомых лихих людей") над старым обвинительным процессом - "судом". Старый процесс еще сохраняется для определенной категории уголовных дел, не затрагивающих государственного интереса, но сфера применения "сыска", розыскного процесса, все более расширяется. Судья делается активным элементом процесса; права сторон, в том числе право на примирение, суживаются; за "сговор" с обвиняемым истец сам подвергается пытке; судоговорение превращается в "допрос". Как отмечает А.В. Смирнов, потерпевший от преступления получает в лице государства слишком мощного союзника для того, чтобы ради потерпевшего отодвигать на второй план свои собственные интересы. В результате государственные интересы могут доминировать, а полномочия государственных органов подавляют права потерпевших2.

В эпоху Уложения 1649 г. еще более углубились различия между двумя формами процесса: старым обвинительным процессом ("судом") и все более развивающимся новым розыскным процессом ("сыском"). Тем не менее, деление процесса на розыскную и обвинительную формы не совпадало с делением на уголовные и гражданские дела. Наоборот, характерной чертой

1 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 659-660.

2 Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб.: Изд-во "Альфа". 2001. С. 52.

179

для Уложения являлась возможность в ряде случаев перехода дела, начавшегося в порядке обвинительного процесса, к производству в порядке розыскного процесса. Поскольку в то время отсутствовала общая безопасность для жизни, здоровья и собственности в связи с процветающей преступностью, то произвол уголовного процесса рассматривался как общественно необходимая и поэтому законная мера самозащиты против нарушителей закона. Как отмечает Э. Аннерс, во времена средневековья было совершенно естественно бороться с преступностью методом террора. Учение о возмездии в значительной степени потеряло свое значение, в том числе под влиянием критики Просвещения. Тем не менее, полностью изжить этот принцип из уголовного судопроизводства не удалось: считалось, что последствия преступления должны быть уравновешены возмездием, причем не только возмездием в виде государственного наказания, но и возмещением потерпевшему причиненного ущерба1.

Окончательное учреждение в России розыскного (инквизиционного) процесса относится к началу XVIII века. Как отмечает в этой связи В.А. Линовский, в 1716 г. следственный порядок сделался господствующим не только для преступлений всех родов, но и гражданским делам2. Целью наказания объявляется устрашение, существовавшая жестокость еще более возрастает, в ряде случаев, как отмечает М.А. Чельцов, не только степень, но и род наказания зависели от сословной принадлежности обвиняемого и потерпевшего3. Уголовный процесс принимает классические розыскные (инквизиционные) формы. В соответствии с публичными началами он ведется по инициативе государственных органов и должностных лиц, объединяющих в одном лице следователя, обвинителя и судью. Гласность, состязательность, непосредственность процесса отсутствуют. "Мало-помалу выясняется и постепенно развивается публичное начало уголовного процесса... идея государственности... не только проникает в процесс все более и более, но и поглощает все другие:

1 Аннерс Э. Указ. соч. С. 235 - 238.

2 Линовский В.А. Указ. соч. С. 21.

3 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 689.

180

права личности отрицаются в обвиняемом... отрицаются эти права и в обвинителе, которого заменяет безличная воля закона, наперед стремящаяся определить движение процесса..." - отмечает И.Я. Фойницкий1.

Однако Указом "О форме суда" 1723 г. в процесс по уголовным делам были внесены существенные поправки: большинство уголовных дел, кроме дел о государственных преступлениях и дел "о злодействе", предписывалось в основном рассматривать по правилам старого состязательного процесса2.

После Петра I длительное время в отечественном уголовном процессе заметных изменений не было. Лишь Екатерина II, находясь под влиянием идей французского Просвещения, предприняла реальные попытки реформирования действовавшего уголовно-процессуального законодательства, но, коснувшись духовенства и дворянства, дальнейшего развития они не получили. Процесс все также оставался проникнутым публичностью, частная инициатива иска практически отсутствовала, соответственно этому практически отсутствовало и имущественное возмещение потерпевшему причиненного преступлением вреда. "В начале XIX в. в большинстве европейских стран уголовный процесс сохранил архаичные черты", - отмечает Э. Аннерс3.

В целом можно констатировать, что вплоть до начала XVIII века процессуальная фигура гражданского истца в России совпадала с процессуальной фигурой потерпевшего от преступления, составляя единое целое. Равно и единым понятием иска охватывалось как начало производства по делам частного характера (как по преступлениям, так и по делам о защите имущественных прав), так и публичного. Основной причиной этого, как уже упоминалось, являлось отсутствие деления судопроизводства на гражданское и уголовное.

Исторический момент возникновения института гражданского иска (в современном его понимании) и, соответственно, самостоятельной процессуальной фигуры гражданского истца следует искать именно в период упрочнения публичности уго-

1 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. I. С. 17.

2 Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.П. Божьева. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спарк, 2000. С. 61.

3 Аннерс Э. Указ. соч. С. 345.

181

ловного судопроизводства, т.е. с появлением инквизиционного процесса, который полностью утвердился в России при Петре I. Немалую роль сыграло и появление прокуратуры, развитие которой в конечном итоге привело к хорошо известным последствиям. Личность, будучи практически вытесненной из производства по делу официальными лицами, действовавшими от имени государства, перестала рассматриваться в качестве полноправного субъекта обвинения. "В нем (в инквизиционном процессе - И.Ж.) стороны утрачивают свою активность: обвинитель превращается постепенно в простого доносителя...", - отмечает М.А. Чельцов1. С данными обязанностями, равно как и с обязанностями по выполнению иных функций - защиты и разрешения дела - в рамках розыскного процесса справлялся единоличный судья.

Государство повсеместно стремилось утвердить себя в качестве единственно полномочного защитника прав и интересов своих граждан. "Во Франции, еще до буржуазной революции, официальное обвинение вытеснило из уголовного процесса потерпевшего в качестве обвинителя. За ним сохранилось право стать стороной только путем предъявления гражданского иска, и на него ложилась тогда обязанность по уплате всех судебных издержек... При наличии в судебном разбирательстве гражданского истца он (или его поверенный) получает права стороны и принимает участие как в судебном следствии, так и в прениях сторон. Здесь он получает слово до государственного обвинителя для обоснования своего требования о возмещении ущерба, причиненного ему преступлением", - пишет в этой связи М.А. Чельцов2.

Следовательно, мы видим, что по причине того, что частное начало исторически связано в первую очередь с возникновением и развитием частной собственности и теми отношениями, которые зарождаются на ее основе3, полностью исключить частное начало процесса было невозможно. Насколько бы не являлись тоталитарным - государство и инквизиционным -

1 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 21.

2 Там же. С. 493.

3 Маркс Э., Энгельс Ф. Полное собрание сочинений. Т. 3. С. 63.

182

судопроизводство, уничтожить частнособственнические отношения между людьми представляется нереальным. Данное обстоятельство и привело к сохранению гражданского истца в процессе в качестве лица, отстаивающего свои имущественные интересы.

События первой трети XIX века оказали глубокое влияние на развитие российского уголовного процесса. В конечном итоге это привело к первой в истории России кодификации российского права (в т.ч. уголовно-процессуального) - "Полному собранию законов Российской империи". Однако какой-либо значительной модернизации отечественного уголовного судопроизводства не произошло вплоть до великой реформы 1864 г., которую в наше время считают образцом построения состязательного судопроизводства в России. "Состязательный процесс неизбежно появляется там, где так или иначе признается определенная индивидуальность личности, ее субъективная свобода", - отмечает А.В. Смирнов1. Исходя из данной посылки можно утверждать, что в после длительного перерыва наше государство вновь увидела в личности полноправного участника уголовного судопроизводства. Уровень развития процессуально-правовых гарантий, направленных на возможность реального достижения личностью своих интересов, и в наши дни во многом отстает от гарантий, закрепленных в законодательстве второй половины XIX века.

Реформа 1864 г. для нас интересна прежде всего тем, что Устав уголовного судопроизводства впервые закрепил понятия гражданского истца (законодательно отделив его от понятия "потерпевший", имевшим более большее по объему содержание) и гражданского иска, рассматриваемый в непосредственной связи с уголовным делом. Согласно этому и наука уголовного процесса того времени, представленная целой плеядой замечательных дореволюционных процессуалистов (И.Я. Фойницкий, В.К. Случевский, Н.С. Таганцев, А.Ф. Кони, В.Д. Спасович, А.П. Чебышев-Дмитриев и др.), занялась теоретическими разработками нового института российского уголовного процесса.

Единого процессуального статуса потерпевшего и гражданского истца Устав уголовного судопроизводства не знал и пре-

1 Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб.: Изд-во "Альфа". 2001. С. 26.

183

дусматривал различный объем процессуальных прав для лиц, пострадавших от преступления, в зависимости от того, в качестве кого они выступали по делу. Лицо, выступающее в процессе в качестве гражданского истца, имело широкие процессуальные права стороны по делу, в отличие, например, от "жалобщика", который наделялся лишь отдельными процессуальными правами и не являлся полноправной стороной по делу1. Подчеркивая значимость гражданского истца в производстве по уголовному делу, И.Я. Фойницкий писал: "...пока доступ к уголовному суду частным лицам в качестве обвинителей стеснен, институт присоединенного гражданского иска представляется необходимым коррективом. Им значительно облегчается процессуальное положение потерпевшего и ускоряется удовлетворение его требований"2.

Укрепление процессуального положения потерпевшего и гражданского истца, допуск их в процесс в качестве стороны по делу открыли новые, неизвестные ранее возможности для защиты прав, свобод и законных интересов лиц, пострадавших от преступления. Практически всеми основными положениями, включаемых сегодня в институт рассмотрения гражданского иска в рамках производства по уголовному делу (природа иска, основания иска, предмет иска, процессуальное положение гражданского истца и гражданского ответчика, процедура предъявления и рассмотрения иска и т.д.), мы обязаны исследованиям русских процессуалистов конца XIX века.

Понимая под гражданским иском в уголовном процессе предъявленное уголовному суду требование о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступным деянием, дореволюционные ученые выделяли в качестве оснований иска (кроме упомянутого предъявления суду требования):

1) наличие убытков и вреда от преступного деяния;

2) наличие причинной связи между преступным деянием и причиненным вредом;

3) наличие потерпевшего от преступного деяния;

4) причинение вреда действительного, несомненного и не посредственного.

1 Юношев С.В. Указ. соч. С. 28-34.

2 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. II. С. 75-76.

184

Отметим, что в отличие от современного понимания оснований гражданского иска, русские процессуалисты трактовали их гораздо шире. Так, в качестве основания гражданского иска выступало не только причинение наличного вреда, но и юридически возможный вред (гражданским истцом по делу могла выступать страховая компания, хотя бы страховая премия не была еще выдана и востребована1).

В целом законодательство и судебная практика того времени были более прогрессивными по отношению к процессуальному положению гражданского истца. Не вызывала вопросов (в отличие от советского периода и наших дней) возможность предъявления гражданского иска при причинении преступлением морального вреда; в качестве гражданского истца могло быть признано как физическое, так и юридическое лицо2.

В должной мере дореволюционными процессуалистами были разработаны и вопросы процессуального положения в уголовном судопроизводства гражданского ответчика, в том числе при соучастии совершения преступления.

С изданием Декрета о Суде № 1 от 24.11.1917 г., ознаменовавшим новый этап развития отечественного уголовного правосудия, начался и новый этап в развитии уголовно-процессуального института гражданского иска. И хотя в первых декретах Советской власти внимание в основном уделялось вопросам судоустройства, в них все же имелись отдельные нормы, посвященные вопросам гражданского иска. Так, Декрет о Суде № 2 от 22.02.1918 г. устанавливал, что гражданский иск, предъявленный в уголовном деле, после разрешения вопроса о наказании передавался в гражданский суд, где рассматривался по правилам гражданского судопроизводства. Тем не менее, именно от уголовного суда зависело принятие неотложных мер по обеспечению иска (ст. 16 Декрета о Суде № 2). Но такое положение вещей просуществовало недолго: утвержденное СНК РСФСР 10.07.1919 г. Положение о полковых судах в норме ст. 95 предусматривало право потерпевшего требовать с виновного вознаграждение за причиненные преступлением вред и убытки.

1 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. II. С. 77.

2 Там же. С. 78.

185

Уже с первых кодификаций советского уголовного процесса 1922 и 1923 гг. особое внимание уделялось гарантиям прав потерпевшего - гражданского истца1. И это представляется не случайным. Собственно, именно за счет сохранения института гражданского иска и гражданского истца в дальнейшем произошло стремительное усиление в уголовном процессе роли лица, потерпевшего от преступления. Роль последнего вплоть до принятия в 1958 г. Основ уголовного судопроизводства СССР была неимоверно принижена. Потерпевшему права участника уголовного процесса представлялись лишь по делам частного обвинения и в случае заявления гражданского иска. Во всех остальных случаях потерпевший в производстве по уголовному делу выступал исключительно в качестве свидетеля. Такое положение лица, потерпевшего от преступления, объясняется тем, что уголовно-процессуальное законодательство того периода обслуживало тоталитарную политическую систему, которая формально признавала права личности, но фактически полностью их игнорировала, в том числе и в уголовном судопроизводстве2.

Процессуальное положение гражданского истца в то время исследуется обычно в комплексе более широкой проблемы применения исковой формы защиты права в советском уголовном процессе. Вопросы гражданского иска в уголовном процессе рассматривались в основном в работах, посвященных потерпевшему, применительно к способам возмещения причиненного преступлением ущерба. Хотя доктрина советского уголовного процесса официально не признавала преемственности норм дореволюционного процесса3, схожесть норм, регламентирующих институт гражданского иска в уголовном процессе, указывает обратное.

В послереволюционный период заметна тенденция к жесткому разграничению процессуальных фигур потерпевшего и гражданского истца. Связано это со следующими моментами.

1 Отметим, что по УПК РСФСР 1923 г. не предусматривалась возможность предъявления гражданского иска при рассмотрении дела в военном трибу нале. (Савицкий В.М., Потеружа И.И. Указ. соч. С. 117).

2 Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // Государство и право. 1994. № 6. С. 96.

3 См., например: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. С. 104.

186

Во-первых, как уже упоминалось, лицо, потерпевшее от преступления, в судопроизводстве могло участвовать только по делам частного обвинения либо в качестве гражданского истца. И это естественно, так как уже тогда считали, что потерпевший выполняет в процессе функцию обвинения, чего государство в делах частно-публичного и публичного обвинения допустить не могло в силу публичности, считая это исключительной прерогативой государственных органов. Во-вторых, и это логично вытекает из предыдущего пункта, существовал различный объем процессуальных прав: потерпевший имел их намного больше. В-третьих, по отдельным уголовным делам требовалось допускать в качестве потерпевшего юридическое лицо. И хотя по поводу признания юридического лица потерпевшим имелись две диаметрально противоположные точки зрения (см. § 2 главы 1), практика шла по пути признания юридического лица только гражданским истцом. И это совершенно логично в той ситуации - перечень преступлений, по которым судопроизводство велось в порядке частного обвинения, не мог в принципе допускать в качестве потерпевшего юридическое лицо. В-четвертых, в государстве, в котором "Мы ничего частного не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное..."1, юридическое лицо (впрочем, как и физическое) не могло претендовать на компенсацию причиненного преступлением морального вреда.

Доводы противников компенсации морального вреда сводились к тому, что: он не поддается оценке в денежном эквиваленте, факт причинения морального вреда трудно доказать, достоинство личности нельзя оплачивать деньгами. Считалось, что достаточным моральным удовлетворением являлось осуждение виновного лица и применение к нему мер уголовного наказания. Таким образом, очевидно ухудшение процессуального положения гражданского истца (и, следовательно, потерпевшего) по сравнению с Уставом уголовного судопроизводства.

Тем не менее, среди процессуалистов имелась и противоположная точка зрения. Так, Б. Утевский писал: "Зачастую моральный вред более чувствителен, чем материальный, более остро заставляет страдать потерпевшего. Преступление, не на-

1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 44. С. 398.

187

нося имущественного ущерба, коверкает жизнь, причиняет тяжкие нравственные страдания. Изнасиловали девушку, задавили ребенка на улице, незаслуженно оскорбили... Отрицая возможность компенсации морального вреда, потерпевший не вправе в таком случае предъявить иск к преступнику, по сути, остается ни с чем. Нравственные муки не могут быть, якобы, переведены на деньги. За исковерканную жизнь не разрешается ничего требовать. Пострадавший должен подняться на недосягаемую нравственную высоту и удовлетвориться тем, что справедливость восторжествовала, закон выполнили, а преступник понес заслуженное наказание. Но требование жизни, а не отвлеченные правовые формулы, заставили западных юристов признать моральный вред заслуживающим компенсации. За отсутствием иного, лучшего способа дать потерпевшему удовлетворение, таким способом может служить денежная компенсация"1.

К сожалению, приведенное мнение не нашло своего отражения в уголовно-процессуальном законодательстве ни до, ни после издания Основ уголовного судопроизводства 1958 г. и Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. И только спустя более сорока лет действия УПК РСФСР, с введением в действие Основ гражданского законодательства 1992 г., у лиц, понесших моральный вред от преступления, появилась возможность предъявления гражданского иска для его компенсации. Тем не менее, практика не сразу восприняла данный институт. "Возмещение морального вреда находится в нашей практике на бесправном положении. Если неправильно указанная сумма имущественного ущерба может повлечь возвращение дела на дополнительное расследование, то неустановление морального вреда такого последствия не имеет. Более того, моральный вред зачастую указывается автоматически", - указывал в этой связи П. Яни2.

Несмотря на это, социально-экономические преобразования, происходящие в нашей стране на протяжении последних двадцати лет, настойчиво требовали коренных изменений в воп-

1 Утевский Б. Возмещение неимущественного вреда как мера социальной за щиты // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 35.

2 Яни П. Моральный вред как основание признания потерпевшим // Советс кая юстиция. 1993. № 8.

188

росе компенсации неимущественного вреда, причиненного юридическим лицам. В условиях рыночной экономики, многообразия форм собственности, свободы предпринимательства, конкуренции на товарных рынках деловая репутация играет порой для юридического лица более значимую роль, нежели имущественный ущерб, причиненный преступлением. Причинение вреда чести и деловой репутации юридическому лицу предусмотрено многими преступлениями, закрепленными в статьях Особенной части действующего Уголовного кодекса РФ (172, 176, 177, 180, 181, 183, 187 и т.д.).

Норма ст. 2 Конституции РФ, закрепляя в качестве высшей ценности права и свободы человека, требует соответствующей охраны и возможности восстановления указанных прав и свобод. Конкретизируя данное положение, ч. 1 ст. 21 Конституции гласит: "Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть обоснованием для его умаления". Закрепляя на конституционном уровне приведенные положения, государство, тем самым, обязано предоставить личности все возможные и не запрещенные законом меры к охране и восстановлению своих нарушенных прав, какого бы происхождения они не были - имущественного или личного. Тем самым компенсация причиненного преступлением морального вреда посредством предъявления гражданского иска - одна из важнейших процессуальных гарантий, предоставленных личности в отечественном уголовном судопроизводстве.

Чем больше публичная власть осознавала себя обязанной гарантировать стабильность ею же установленных общественных отношений, в том числе отношений собственности, тем чаще обнаруживались многочисленные пробелы в правовом статусе индивида1. Тем не менее, впервые после Октябрьской революции официальная возможность компенсации морального вреда в рамках уголовного судопроизводства была закреплена только Постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 10 от 20.12.1994 г., положения ч. 2 п. 9 которого гласили: "Применительно к ст. 29 УПК РСФСР потерпевший, т.е. лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имуще-

1 Мазалов А.Г., Савицкий В.М. Нерешенная проблема возмещения вреда потерпевшему от преступления // Правоведение. 1977. № 3. С. 48.

189

ственный вред (ст. 53 УПК РСФСР), вправе предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу"1.

Часть 1 ГК РФ, вступившая в силу с 01.01.1995 г., также закрепляла в положениях ст. 151 возможность компенсации морального вреда в денежной форме (Основы гражданского законодательства предусматривали компенсацию и в иной материальной форме). В этой связи Пленум Верховного суда РФ дал судам разъяснения, что по правоотношениям, возникшим после вступления в силу Основ гражданского законодательства (03.08.1992 г.), компенсация заявленного в гражданском иске морального вреда должна определяться судом в денежной или иной материальной форме. По правоотношениям, возникшим после 01.01.1995 г. (вступление в силу первой части ГК РФ), - только в денежной форме.

Тем не менее, до принятия и вступления в силу Уголовно-процессуального кодекса РФ 2001 г. в вопросах компенсации морального вреда, причиненного преступлением, существовал определенный вакуум, заключающийся, прежде всего, в отсутствии каких-либо критериев определения размера компенсации, что приводило порой к парадоксальным ситуациям.

Так, Оренбургским областным судом в приговоре в отношении К., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного пп. "д, з, к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, постановил взыскать в пользу родственников потерпевшего с осужденного в счет материального ущерба (стоимость ремонта разбитого легкового автомобиля марки "Джип Гранд Чероки") 230 тыс. рублей, а в счет компенсации морального вреда - 50 тыс. (!) рублей. Следовательно, суд оценил человеческую жизнь дешевле ремонта автомобиля в 4,6 раза!2 И, к сожалению, подобные случаи не редкость в судебной практике Оренбургской области.

Тем не менее, и с принятием УПК РФ многие вопросы урегулирования института гражданского иска и процессуального

1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 "О неко торых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" // СПС "Гарант".

2 Уголовное дело по обвинению К. в совершении преступления, предусмот ренного пп. "д,з,к" ч.2 ст. 105 УК РФ. Архив Оренбургского областного суда. 1999 г.

190

положения гражданского истца в уголовном процессе России не разрешены и требуют своего дальнейшего изучения; особенно это относится к исполнению приговора суда в части гражданского иска1.

Подводя итог, отметим следующее. Анализируя конкретно-историческое развитие уголовного процесса Российского государства, отчетливо заметна его цикличность: периодически происходит то превалирование частного интереса над публичным, что ведет к возможности примирения истца (потерпевшего) с ответчиком (обвиняемым), в том числе посредством уплаты вторым денежной или иной имущественной компенсации первому. Наоборот, жесткая публичность не дает никаких шансов обвиняемому на примирение, а потерпевшему - на имущественное возмещение ущерба. То имущество, посредством которого обвиняемый мог бы возместить причиненный ущерб потерпевшему, путем конфискации или уплаты штрафа переходит в доход государственной власти.

3.2 Гражданский иск - средство защиты прав личности потерпевшего

Эффективность уголовного правосудия в немалой степени определяется действенностью процессуального механизма обеспечения прав потерпевших на возмещение причиненного им вреда. Конституция РФ гарантирует каждому судебную защиту гражданских прав. В тех случаях, когда гражданские права нарушены непосредственно преступными действиями, заявленный иск может быть предметом рассмотрения в порядке уголовного судопроизводства. Большинство процессуалистов оп-

3 Подробнее об этом см., например: Тарнавский О.А. Роль государства и его органов по защите имущественных прав граждан в уголовном судопроизводстве // Вестник Оренбургского государственного университета. 2004. № 3. С. 55 - 59; Багаутдинов Ф. Пределы действия гражданского иска в уголовном процессе стоит расширить // Российская юстиция. 2003. № 3. С. 36 - 38; Слав-городских Т.А. Указ. соч.; Костина Е.В. Исполнение приговора суда в части гражданского иска / Новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ в действии: Сборник научных статей / Под ред. А.П. Гуськовой. Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2003. С. 158- 162 и др.

191

ределяют гражданский иск в уголовном процессе следующим образом. Гражданский иск - это требование лица (физического или юридического), понесшего имущественный (моральный) вред от преступления, к обвиняемому и лицам, несущим ответственность за его действия, о возмещении вреда, заявленное органам, ведущим судопроизводство, для разрешения его судом совместно с обвинением лица в преступлении1. Представляется целесообразным использовать данное определение гражданского иска в дальнейшем изложении настоящей работы.

Как видно из предыдущего параграфа монографии, источники права древности и средневековья указывают нам на возможность нести ответственность за совершенное преступление (даже за убийство) перед потерпевшим или его родственниками (а не перед государственной властью) исключительно в имущественном (денежном) эквиваленте. Выкуп (на Руси), вергельд (в Европе) можно, следовательно, рассматривать как своеобразный прообраз современного гражданского иска, предъявляемого сегодня в рамках производства по уголовному делу2. Поэтому отказ от института гражданского иска в условиях становления и развития частных и диспозитивных начал уголовного судопроизводства можно рассматривать не только как лишение лица, потерпевшего от преступления, уголовно-процессуального средства на защиту своих нарушенных прав и интересов. Отказ от института гражданского иска в рамках производства по уголовному делу можно рассматривать и как ограничение права обвиняемого на защиту (и уж точно - на примирение с потерпевшим). Кроме того, гражданский иск традиционно рассматривается в отечественной процессуальной

1 Славогородских Т.А. Указ. соч. С. 10-11; Курс советского уголовного про цесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. С. 491; Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.П. Божьева. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спарк, 2000. С. 507; Уголовный процесс / Под ред. проф. М.А. Чель- цова. М.: Юридическая литература, 1969. С. 83; Шпилев В.Н. Указ. соч. С. 109; Уголовно-процессуальное право РФ: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М.: Юристъ, 2003. С. 107-108 и др.

2 Отметим, что законодательство Древней Руси и Старого Запада широко при меняло даже принцип кратности при решении вопроса о возмещении при чиненного пострадавшему вреда: "украл шапку - верни две", "украл быка - возврати 15 молодых быков". (Тертышник В., Тертышник А. Указ. работа. С. 83.).

192

науке как необходимый и неотделимый институт уголовного процесса1. В этой связи думается, что, несмотря на коренные изменения, проводимые в уголовном судопроизводстве России в рамках судебно-правовой реформы, не должно отбрасываться (с оглядкой на порой чуждые нам веяния правовых систем других государств) все то положительное, что накоплено нашей процессуальной наукой и судебно-следственной практикой.

Мы не зря упомянули о назначении гражданского иска как предпосылки для примирения обвиняемого (подсудимого) с потерпевшим. Сегодня, когда и наука уголовного процесса, и практика признают наличие и необходимость дальнейшего развития начал восстановительного правосудия вместо отмирающего карательного, любая возможность неконфликтного разрешения спора должна только приветствоваться. Л.М. Володина верно отмечает в этой связи: "Жизнь показала, что карательный подход в решении проблемы преступности не дает действенных результатов. Все чаще в поиске более эффективных форм осуществления уголовного судопроизводства юридическая мысль направляется к идее так называемого восстановительного правосудия"2.

Международное законодательство уже два десятилетия регулирует вопросы, связанные с возможностью применения принципа целесообразности в уголовном преследовании лица при возмещении потерпевшему причиненного преступлением вреда. В частности, Рекомендация № R (85) 11 Комитета министров государствам-членам Совета Европы относительно положения потерпевшего в рамках уголовного права и уголовного процесса 28.06.1985 г. гласит: "Решение о возбуждении уго-

1 Так, уже в 1841 г. профессор Баршев Я.И. указывал, в частности, что "...граж данское дело может быть решено уголовным судом вместе с уголовным де лом тогда, когда первое составляет притом только придаточный пункт; так это может быть тогда, когда вместе с наказанием должно бывает соединить частное вознаграждение; равно как и в том случае, когда нужно решить воп рос о том, на чей счет должны быть отнесены издержки по какому-либо уго ловному процессу". (Баршев Я.И. Указ. соч. С. 33.).

2 Володина Л.М. Примирительные процедуры и обеспечение прав потерпев шего // Роль университетской науки в региональном сообществе: Материа лы международной научно-практической конференции (Москва-Оренбург, 1-3 сентября 2003 г.). В 2-х частях. Ч. 2. Москва-Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2003. С. 228.

193

ловного дела против правонарушителя должно приниматься только после должного рассмотрения вопроса о компенсации потерпевшему, включая любые добровольные действия, предпринятые с этой целью правонарушителе". В той же Рекомендации рекомендуется изучать возможные достоинства систем посредничества и примирения1.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. также указывает на применение уголовного наказания в первую очередь именно в целях восстановления социальной справедливости (ч. 2 ст. 43). Реализуя эту цель, наказание должно обеспечить возможность возмещения причиненного потерпевшему имущественного вреда или в возможных пределах (в случае причинения физического или морального вреда) должно компенсировать страдания потерпевшего, которые он вынужденно потерпел вследствие совершенного преступления.

С другой стороны, уголовное наказание, налагаемое от имени государства, воспринимается виновным лицом как кара за совершенное преступление, связанное с причинением осужденному определенных лишений. Ответственность только перед потерпевшим по гражданскому иску не имеет признаков кары. Более того, применение уголовного наказания влечет за собой судимость и, соответственно, ограничение осужденного в осуществлении ряда его гражданских прав; причем эти ограничения не входят в содержание наказания, например, занимать определенные должности (судьи, прокурора и т.д.) или заниматься определенной деятельностью. В случае признания гражданского иска и его полного удовлетворения, указанные последствия для лица могут и не наступить. Кроме того, уголовное законодательство (п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ) рассматривает в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, а также иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему.

1 Рекомендация № R (85) 11 Комитета министров государствам-членам Совета Европы относительно положения потерпевшего в рамках уголовного права и уголовного процесса / http:// www.cenunst.by.ru/humanrights/documents/ document.w. 132.shtml

194

Поэтому нельзя согласиться с мнением В. Бозрова о том, что "...подсудимый, опасаясь отрицательного отношения к нему со стороны потерпевшего, вынужден в части гражданского иска ретироваться и жертвовать своими гражданско-процессуальными интересами. Такой процессуальный гнет напрочь ликвидирует одно из главных условий состязательности - равноправие сторон, а вместе с ним и саму состязательность"1. Мнения о том, что наличие гражданского иска в уголовном процессе не согласуется с принципом состязательности, придерживаются и другие ученые-процессуалисты. Тем не менее, следует согласиться с точкой зрения А. Тушева о том, что неравенство сторон (по объему прав) не исключает состязательности. Даже в неравных условиях стороны имеют возможность состязаться. Поэтому равноправие сторон неправильно считать исходным положением принципа состязательности или включать в его содержание. Равноправие сторон - это условие справедливого соревнования, к которому необходимо стремиться в тех стадиях уголовного процесса, где наличие такого условия позволит наиболее полно реализовать назначение уголовного процесса2.

Пределы судебного разбирательства в соответствии с нормой ст. 252 УПК РФ ограничены по кругу лиц и по содержанию обвинения. Ограничение пределов судебного разбирательства продиктовано задачей защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в судебном заседании. В этой связи суд не вправе выйти в судебном разбирательстве за пределы обвинения, в отношении которого судья назначил судебное заседание, если только этим положение подсудимого не ухудшается. Поэтому критика положений, касающихся возможности заявления гражданского иска до окончания судебного следствия, отчасти справедлива, так как в таком случае нарушается право подсудимого на защиту. Но ограничивая предъявление иска окончанием предварительного расследования, мы тем самым нарушаем возможности потерпевшего отстаивать нарушенные преступлением права и интересы.

1 Бозров В. Гражданский иск в уголовном процессе неуместен // Российская юстиция. 2001. № . С. 30.

2 Тушев А. Указ.работа. С. 35.

195

На основании этого мы считаем, что временные границы предъявления гражданского иска в уголовном деле следует несколько изменить и определить возможность предъявления иска с момента регистрации сообщения о преступлении до начала судебного следствия. Представляется, подобные изменения усилят защиту как лиц, потерпевших от преступления, так и обвиняемых (подсудимых) и будут находиться в полном соответствии с назначением уголовного судопроизводства. Поэтому следует поддержать суждение О.А. Тарнавского о том, что в начале судебного следствия одновременно с обвинительным заключением следует оглашать заявленный гражданский иск. Это позволит, как заключает О.А. Тарнавский, обеспечить реализацию принципа гласности и одновременно определить границы материального притязания1. В таком случае можно акцентировать внимание на двух параллельных исках: уголовном обвинении (уголовном иске) и гражданском иске для возмещения материального вреда.

В этой связи представляется, что на вопрос, уместен ли гражданский иск в уголовном процессе, следует дать только положительный ответ. Более спорным в наши дни представляется вопрос несколько иного плана: уместен ли в современном отечественном уголовном судопроизводстве такой его участник, как гражданский истец?

Чрезмерный формализм отечественного уголовного процесса, доставшийся нам от советских времен, ведет к длительной процедуре разрешения гражданского иска: разъяснение потерпевшему права на предъявление гражданского иска, признание лица гражданским истцом (ответчиком), принятие мер по обеспечению иска, ознакомление гражданского истца и гражданского ответчика и их представителей с материалами уголовного дела и т.д. Поэтому критика ненужности процедуры признания потерпевшего дополнительно гражданским истцом существовала и ранее, начинает появляться она на страницах отечественной периодической печати и после при-

1 Тарнавский О.А. Уголовно-процессуальный механизм предъявления и разрешения гражданского иска в уголовном деле: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 10.

196

нятия УПК РФ1. В данных работах предлагалось при предъявлении гражданского иска автоматическое наделение потерпевшего правами гражданского истца, поэтому, если следовать логике дальнейших рассуждений, в процессе остаются оба участника судопроизводства, что не снимает ряда существенных проблем. В этой связи единственно правильным выходом, думается, будет полный отказ от процессуальной фигуры гражданского истца.

При сопоставлении определений "потерпевший" и "гражданский истец", данных в Основах уголовного судопроизводства СССР (ст.ст. 24 и 25) и в УПК РСФСР (ст.ст. 53 и 54), хорошо видно, что потерпевший и истец являются родственными, но не тождественными субъектами. М.А. Чельцов отмечал по этому поводу: "Из сопоставления ст.ст. 24 и 25 Основ видно, что понятия "потерпевший" и "гражданский истец" имеют и общие черты и черты различия. В случае, когда преступлением причинен лишь имущественный вред, лицо, понесшее это вред, будь то гражданин или учреждение, может стать гражданским истцом, предъявив иск о возмещении ущерба в уголовном процессе. Если материальный ущерб причинен гражданину, он согласно ст. 24 Основ считается потерпевшим, как и в тех случаях, когда преступлением ему причинен моральный или физический вред. Процессуальные права потерпевшего шире процессуальных прав гражданского истца"2.

Проводя дальнейшее разграничение понятий "потерпевший" и "гражданский истец" В.Н. Шпилев отмечал: "...понятие "потерпевшего" - основное, родовое, определяющее, а понятие "гражданский истец" - видовое, производное от понятия "потерпевший". Потерпевший появляется в деле и наделяется процессуальными правами по формуле: сначала установи, что физическому лицу причинен преступлением вред, а потом признай его потерпевшим и разъясни ему права. В отношении же

1 Гершман И.М. Некоторые профессиональные вопросы гражданского иска в уголовном деле // Советское государство и право. 1958. № 1. С. 120; Гринен- ко А. Потерпевший должен иметь не меньше процессуальных прав, чем об виняемый // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 51.

2 Уголовный процесс / Под ред. проф. М.А. Чельцова. М.: Юридическая лите ратура, 1969. С. 83.

197

гражданского истца действует обратное правило: сначала разъясни потерпевшему право на иск, а потом, в случае предъявления иска, признай его гражданским истцом и разъясни ему права истца"1. Как видим, процедура довольно сложная и запутанная, обывателю не совсем понятная, что вполне может повлечь нарушение процессуальных прав личности, потерпевшей от преступления.

УПК РФ внес существенную поправку как в понятие потерпевшего, так и в понятие гражданского истца (ст.ст. 42 и 44). При анализе данных норм нетрудно заметить повторение (отсутствовавшее в Основах уголовного судопроизводства СССР и в УПК РСФСР) следующего положения: гражданским истцом и потерпевшим признаются как физические, так и юридические лица, которым преступлением причиняется имущественный или моральный вред.

Кого-то, конечно, может насторожить то, что потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред (т.е. преступный вред как бы уже в наличии). Гражданский истец - лицо, предъявившее требование о возмещении (компенсации) имущественного (морального) вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением (т.е. еще неизвестно, вред действительно причинен или же еще нет).

Но данные терминологические тонкости (вернее, грубые ошибки законодателя) нас не должны смущать по одной простой причине: потерпевший в том смысле, который нам представляет ст. 42 УПК РФ, появляется только после вступления приговора в законную силу. Только приговор компетентного суда определяет, было ли совершено преступление или нет; только приговор определяет, виновно ли лицо в совершении преступления и несет ли оно ответственность за причиненный вред; только приговор ставит окончательную точку в том, было ли лицо действительно потерпевшим от преступления. А именно это является предпосылкой удовлетворения исковых требований в уголовном процессе.

Высказанное нами мнение подтверждается следующими доводами.

1 Шпилев В.Н. Указ. соч. С. 110.

198

Из-за нечеткости регламентации в Основах уголовного судопроизводства СССР 1958 г. и в УПК РСФСР определения потерпевшего судебная практика пошла по пути признания юридического лица не потерпевшим, а только гражданским истцом. "Юридическое лицо потерпевшим в уголовном процессе быть не может... Юридическое лицо, которому преступлением причинен материальный ущерб, в уголовном деле может быть только гражданским истцом", - категорично заявляет В.Н. Шпилев1. УПК РФ признал, что юридическое лицо может являться потерпевшим, оставляя, таким образом, все дискуссии по данному поводу "за бортом" правоприменительной практики.

Понятие потерпевшего по объему шире понятия гражданского истца. Всякий гражданский истец есть в тоже время потерпевший, но не всякий потерпевший может быть гражданским истцом. Потерпевший приобретает право на заявление и поддержание гражданского иска лишь в тех случаях, когда преступлением ему причинен имущественный или моральный, а не какой-либо иной вред.

Имущественный вред, причиненный преступлением, должен компенсироваться автоматически; самостоятельно потерпевший должен заявлять лишь иск о компенсации морального вреда, как в рамках уголовного процесса, так и в рамках гражданского (в случае отказа рассмотрения гражданского иска потерпевшего - в рамках уголовного судопроизводства). Данное положение никоим образом нельзя рассматривать как возвращение к положениям ч. 4 ст. 29 УПК РСФСР, возлагающей на суд право по собственной инициативе разрешить вопрос о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением. Высказанная нами мысль сводится к следующему.

В РФ нет ни одного нормативного акта, который хотя бы в какой-то мере гарантировал лицам, потерпевшим от преступления, возмещение вреда за счет государства, как это давно делается в США и некоторых странах Европы2. Известный закон "О

1 Шпилев В.Н. Указ. соч. С. 95, 111.

2 См., например: Вавилова Л.В. Указ. соч.; Суслин А.В. О возмещении вреда потерпевшим в законодательстве зарубежных стран // Новый УПК РФ и практика его применения / Под ред. А.П. Гуськовой. Оренбург: ИПК ОГУ, 2002. С. 362-373 и др.

199

собственности в РСФСР"1 (ч. 3 ст. 30), как известно, вначале был приостановлен, а с вступлением в действие первой части ГК РФ, вообще утратил силу. Примечателен в этой связи следующий момент: в положениях ст. 17 Закона РФ от 25.07.1998 г. № 130 - ФЗ "О борьбе с терроризмом"2 установлено, что возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств федерального бюджета или бюджета субъекта Федерации. Но все мы знаем, чем закончилась попытка применения положений данного закона на практике в деле "Норд-Оста"3. Напротив, государство на беде потерпевшего стремится поправить свое экономическое положение. Так, анализ норм особенной части УК РФ (в редакции Закона РФ от 08.12.2003 г. № 162 -ФЗ) показывает, что законодателю выгодно, чтобы преступлений совершалось как можно больше, так как в этом случае у государства появляется реальный шанс пополнить свою казну за счет наложения наказания в виде штрафа. Возникает вопрос: почему взыскание штрафа осуществляется в пользу государства, если совершенным преступлением непосредственный ущерб причинен конкретному потерпевшему?

Более того, складывается парадоксальная ситуация: если имущество изъято следственными органами (например, в качестве вещественного доказательства) или добровольно возвращено виновным лицом, то оно беспрекословно возвращается потерпевшему. Для этого следует лишь отразить в приговоре факт передачи, без какого-либо доказывания размера ущерба со стороны потерпевшего лица. Если же имущество не изъято и не выдано - требуется доказывание обстоятельств и размера гражданского иска, принятие по нему решения (не всегда в рамках уголовного процесса, что отдаляет момент возврата имущества), с последующим его длительным исполнением (причем в подавляющем большинстве случаев иски не исполняются). Естественно, для виновного более предпочтительна вторая ситуация. Диспозитивная форма удовлетворения требований

1 Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1990. № 30. Ст. 416.

2 Собрание законодательства РФ. 03.08.1998. № 31. Ст. 3808.

3 Подробнее о возмещении вреда жертвам террора, см., в частности: Трунов И. Норд-Ост: прецедент возмещения вреда потерпевшим от терроризма // Уго ловное право. 2004. № 1. С. 120-122.

200

потерпевшего следовательно, ведет к тому, что в случае непредъявления иска преступник вообще освобождается от обязанности возвратить похищенное и возместить ущерб, хотя приведенная выше Рекомендация № R (85) 11 в пп. 12- 14 указывает, что компенсация потерпевшему (назначаемая в качестве уголовной санкции) имеет преимущественную силу перед другими финансовыми санкциями, применяемым и к правонарушителю. Во всех других случаях потерпевшему должна оказываться максимальная помощь в получении денег.

Поэтому следует поддержать мнение Т.А. Славгородских о том, что в предмет доказывания следует включить обстоятельства, подлежащие доказыванию по гражданскому иску, включающие в себя: наличие вреда, причиненного физическому или юридическому лицу или их имуществу, его характер; наличие причинной связи между действиями (бездействием) обвиняемого в совершении преступления и нанесенным вредом; размер причиненного вреда; степень вины причинителя вреда; имущественное положение обвиняемого лица, которое может быть привлечено по делу в качестве гражданского ответчика; наличие имущества, на которое может быть обращено взыскание1.

Думается, что наличие в предмете доказывания данных обстоятельств позволит сохранить роль суда как беспристрастного арбитра, не возлагая на него обязанностей по собственной инициативе разрешать не предъявленный потерпевшим гражданский иск. В силу того, что доказывание - обязанность государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовное судопроизводство (т.е. дознавателя, прокурора, следователя), уже на этапе предварительного расследования преступления вся группа обстоятельств, подлежащих доказыванию по гражданскому иску потерпевшего, будет установлена, и суду необходимо будет лишь проверить достоверность выводов предварительного расследования и вынести по данному вопросу мотивированное решение.

Тем не менее, следует оговорить следующий момент. Как уже говорилось несколько ранее, обязательному возмещению подлежит лишь имущественный ущерб, причиненный преступлением. Отметим, что положения ч.3 ст. 42 УПК РФ прямо ука-

1 Славогородских Т.А. Указ. соч. С. 41.

201

зывают, что потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением, а также расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя. Что же касается компенсации морального вреда, то в данном случае следует оставить исковую форму по причине того, что лишь сам потерпевший сможет установить тот размер компенсации, в который он оценивает свои нравственные и физические страдания, причиненные ему в результате совершения преступления.

Многие процессуалисты ранее считали, что потерпевший - гражданский истец не является обвинителем и не осуществляет функции уголовного преследования, а выполняет гражданско - процессуальную функцию, то есть его деятельность ограничивается требованием о возмещении причиненного ему ущерба1. Указывали также, что потерпевший, будучи гражданским истцом, выполняет функцию поддержания гражданского иска в уголовном процессе. Вместе с тем считалось, что, поддерживая гражданский иск, потерпевший - гражданский истец присоединяется к обвинителю, составляет с ним одну сторону обвинения, противопоставленную защите2. Таким образом, несмотря на некоторые различия в трактовке сущности деятельности гражданского истца, взгляды процессуалистов совпадали в определении функции, выполняемой этим участником процесса: признавалось, что функция гражданского истца состоит главным образом в поддержании требования о возмещении материального ущерба, причиненного ему преступлением.

Тем не менее, УПК РФ недвусмысленно относит гражданского истца к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения (п. 47 ст. 5, гл. 6 УПК РФ). В судебном разбирательстве он присоединяется к обвинению, поэтому гражданский истец, по существу такой же обвинитель, как и потерпевший "в чистом виде". Потерпевший, если только он принимает участие в деле, выступает, как правило, в качестве обвинителя, он преследует, обвиняет лицо, причинившее ему

1 М.С. Строгович, Курс советского уголовного процесса / М.: Изд-во Акаде мии Наук СССР, 1958. С. 138.

2 Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М.: Госюриздат, 1951 С. 31, 124.

202

вред. Наиболее наглядно это проявляется в участии потерпевшего в судебных прениях, когда он получает возможность высказать свое отношение к рассматриваемому преступлению и сформулировать свои требования. Гражданский истец, как уже указывалось, - это тот же потерпевший, следовательно, выполнять какой-либо иной функции, кроме обвинения, он не может. Гражданский иск может быть удовлетворен судом лишь тогда, когда будет доказан факт совершения подсудимым преступления, которым причинен материальный или моральный вред; следовательно, обоснование гражданским истцом заявленного иска сводится, по существу, к доказыванию вины подсудимого, то есть к обвинению. Как справедливо отмечает в этой связи В.А. Дубривный, "Потерпевший - гражданский истец в силу своей заинтересованности понимает, что иск может быть удовлетворен при наличии причинной связи между нанесением ущерба и противоправным деянием. Отсюда вытекает вывод, что доказательства, исследуемые для решения вопроса о виновности обвиняемого, могут иметь непосредственное отношение к рассмотрению гражданского иска"1.

Таким образом, как нами уже упоминалось ранее2, поддержание гражданского иска - лишь одна из форм уголовного преследования (равно, как и обвинение), осуществляемая потерпевшим в целях защиты своих нарушенных преступлением прав, свобод и законных интересов.

Как справедливо отмечает в свое работе Т.А. Славгородских, возможность соединения гражданского иска и уголовного обвинения в одно производство определяется общностью доказательственного материала и одним тем же кругом субъектов, принимающих участие в установлении наличия (отсутствия) уголовных и гражданских правонарушений. Рассмотрение гражданского иска в уголовном судопроизводстве с наименьшими затратами средств исключает параллелизм в работе правоохранительных органов3. Ко всему прочему, определение размера причиненного преступлением вреда нередко является необходимым для установления объективной стороны совершенного

1 Дубривный В.А. Указ. соч. С. 67.

2 См. разд. 1.3 монографии.

3 Славогородских Т.А. Указ соч. С. 38.

203

преступления, а также степени вины обвиняемого лица. И.Д. Перлов обоснованно в этой связи заявляет, что "невозможно доказывать основания гражданского иска без того, чтобы одновременно не доказывать основания обвинения"1. Таким образом, "расщепление" доказательственной базы и "распыление" ее по двум процессам (уголовному и гражданскому) недопустимо. При ином решении вопроса основания обвинения могут оказаться не доказанными, следовательно, при дальнейшем рассмотрении гражданского иска в рамках гражданского судопроизводства может сложиться ситуация, при которой не будет доказано право истца на возмещение (компенсацию) причиненного преступлением ущерба (морального вреда).

Из опрошенных автором 37 федеральных и мировых судей ни один не припомнил случая, чтобы за время действия УПК РФ потерпевший и гражданский истец представлялись бы различными лицами. И это логично вытекает из предыдущих суждений, т.к. думается, что приведенные выше аргументы убедительно доказывают, что если сегодня процессуальные фигуры потерпевшего и гражданского истца и не совсем совпадают, то максимально приближены к такому совпадению.

В некоторых странах (Франция, Венгрия, Монголия и т.д.) также отсутствует деление процессуальной фигуры потерпевшего на "собственно потерпевшего" и гражданского истца2. Таким образом, теоретический и практический опыт участия в уголовном судопроизводстве единой фигуры лица, потерпевшего от преступления, накоплен, что позволит перенести некоторые полезные моменты такого участия в наше уголовно-процессуальное законодательство, не предпринимая каких-либо попыток, что называется, "с нуля". Интересен в этой связи следующий момент: в ряде стран Европы (например, в Венгрии) объем про-

1 Перлов И.Д. Судебные прения и последнее слово подсудимого в советском уголовном процессе. М.: Госюриздат, 1957. С. 178.

2 Головко Л.В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М., 1995. С. 78 - 79; Защита прав потерпевшего в уголовном про цессе (Сравнительное исследование). М.: Наука, 1993. С. 23, 41, и т.д. Инте ресно отметить, что уголовно-процессуальное законодательство Венгрии не знает также и такого обычного для отечественного уголовного процесса уча стника, как гражданского ответчика. (См.: Защита прав потерпевшего в уго ловном процессе (Сравнительное исследование). М.: Наука, 1993. С. 26).

204

цессуальных прав потерпевшего в случаях, когда он заявит гражданский иск, по объему гораздо больше, нежели у "простого" потерпевшего1.

Что касается отечественного уголовно-процессуального закона, следует также отметить тот факт, что процессуальные права гражданского истца в основном совпадают с процессуальными правами потерпевшего. Для наглядности представим следующую таблицу.

(таблица не приводится)

Таким образом, приведенный в таблице анализ процессуальных прав потерпевшего и гражданского истца в том виде, в котором они представлены в действующем УПК РФ, свидетельствует о практически полном их совпадении. Имеющиеся раз-

208

личия все же не дают нам повода говорить о том, что рассматриваемые процессуальные фигуры существенно отличаются друг от друга. При этом все же следует отметить ряд важных моментов, касающихся процессуальных прав гражданского истца.

Не вдаваясь в дискуссию о праве гражданского истца (гражданского ответчика) на обжалование приговора суда1, отметим лишь, что автор настоящей работы придерживается точки зрения не только о возможности подобного обжалования, но и о расширении данного права. Тем не менее, анализ норм действующего УПК РФ показывает, что законодатель пошел по старому пути, практически ничего нового не привнося в институт обжалования судебных приговоров гражданским истцом.

Положения п. 14 ч. 4 ст. 44, ст. 250 УПК предусматривают право гражданского истца участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой и апелляционной инстанций. Указанные положения находятся в противоречии с положениями ч. 5 ст. 354 УПК РФ, которая гласит, что право апелляционного и кассационного обжалования принадлежит гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям в части, касающейся гражданского иска. Думается, данное противоречие следует устранить путем внесения соответствующих изменений в норму п. 14 ч. 4 ст. 44 УПК. В отличие от приведенных положений, норма п. 14 ч. 2 ст. 44, ст. 249 УПК предусматривают право потерпевшего участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и

1 Об этом см., например: Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности приговоров. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 161 - 165; Давыдов И.Д. Некоторые вопросы советского уголовного процесса в связи с разработкой проекта УПК СССР // Советское государство и право. 1954. .№ 3. С. 81; Шиф-ман М.Л. Обжаловании судебных приговоров // Советское государство и право. 1945. № 1. С. 118; Альперт А. Некоторые вопросы гражданского иска в советском уголовном процессе / Ученые записки Харьковского юридического института. Вып. 6. 1955. С. 41; Малхазов И.В. Возмещение ущерба, причиненного преступлением // Социалистическая законность. 1956. № 8. С. 49; Мухин И.И. Кассационное обжалование, опротестование и пересмотр приговоров. М.: Госюриздат, 1957. С. 65 - 66; Дьяченко М.С. Потерпевший в советском уголовном процессе / Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 6. М., 1958. С. 144; Калашников Н.Я. расширение прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве / Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М.: Госюриздат, 1959. С. 267 - 268.

209

надзорной инстанций. Следовательно, гражданский истец как участник уголовного судопроизводства лишен права на участие в рассмотрении уголовного дела в суде надзорной инстанции. Представляется, что данное обстоятельство является не совсем верным по следующим основаниям.

Как мы показали ранее, гражданский иск, связанный с совершенным преступлением, должен рассматриваться в рамках уголовного дела. Более того, следует поддержать точку зрения Ф. Багаутдинова в части расширения сферы действия гражданского иска в уголовном процессе1. В далеком 1956 г. Н.Н. Полянский писал: "Учение об уголовном процессе и учение о гражданском процессе не могут быть разрабатываемы в отрыве друг от друга; успешная разработка общих для уголовного и гражданского процессов понятий, принципов и институтов требует совместных усилий представителей обеих дисциплин: при построении уголовного и гражданского процессов должны быть учитываемы связующие их звенья"2. Отметим, что эти строки были написаны в период всеохватывающей публичности уголовного процесса, подавляющей любые проявления личностной инициативы, частных и диспозитивных начал судопроизводства. Сегодня, когда общепризнанным является расширение действия диспозитивности при производстве по уголовному делу, наблюдается сближение двух процессуальных отраслей права, в связи с чем представляется возможным включить отдельные институты гражданского процесса в процесс уголовный.

Совершенное преступление посягает на права личности (личные права, или гражданские права), под которыми понимается совокупность естественных и неотчуждаемых основополагающих прав и свобод, принадлежащих человеку от рождения и составляющими основу всего правового статуса человека3. "Ядром правового статуса личности выступают основные права, свободы и обязанности личности... Права человека таким образом выступают важнейшим фактором, определяющим на-

1 Багаутдинов Ф. Пределы действия гражданского иска в уголовном процессе стоит расширить // Российская юстиция. 2003. № 3. С. 36 - 38.

2 Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 228. (Цит. по: Мурадьян Э.М. Указ. соч. С. 5.).

3 Энциклопедический юридический словарь / Под общ. ред. В.Е. Крутских. 2-е изд. М.: ИНФРА-М, 1998. С. 62.

210

значение, содержание и формы процессуальной деятельности по уголовным делам", - акцентирует А.П. Гуськова1. К их числу относится и право личности на судебную защиту и правосудие (ст. 46 Конституции РФ). Судебная власть осуществляется, в том числе, посредством уголовного и гражданского судопроизводства (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ). В этой связи возникает вопрос: обоснованно ли "дробление" права личности на судебную защиту и правосудие в случае рассмотрения гражданского иска в рамках уголовного дела, заявленного в целях судебной защиты прав, свобод и законных интересов лица, потерпевшего от преступления? Думается, что следует дать отрицательный ответ. Тем не менее, действующее уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации предусматривает именно такое "дробление", заключающееся в следующем. Согласно нормам УПК РФ, а именно п. 14 ч. 4 ст. 44; ст. 250; ч. 5 ст. 354; ч. 1 ст. 402, гражданский истец не имеет права на обжалование вступившего в законную силу приговора суда. Вместе с тем, данное право он может получить в случае заявления иска в порядке гражданского судопроизводства (ч. 1 ст. 35; ч. 1 ст. 374 ГПК РФ). Следовательно, один и тот же юридический факт - причинение преступлением имущественного, физического ущерба или морального вреда - предоставляет потерпевшему - гражданскому истцу различные процессуальные права в зависимости от того, в каком порядке, уголовном или гражданском, будет рассматриваться его требование о возмещении (компенсации) данного ущерба (вреда). Думается, что такое положение не является приемлемым, поэтому следует согласиться с мнением ученых, считающих, что следует предоставить гражданскому истцу право ходатайствовать о пересмотре вступивших в законную силу решений суда в части, касающейся гражданского иска2. Найдя приговор суда неправильным в части гражданского иска, суд надзорной инстанции может внести в него изменения, при этом

1 Гуськова А.П. Вопросы защиты прав личности по международному уголов но-процессуальному праву // Роль университетской науки в региональном сообществе: Материалы международной научно-практической конференции (Москва-Оренбург, 1 - 3 сентября 2003 г.). В 2-х частях. Ч. 2. Москва-Орен бург: РИК ГОУ ОГУ, 2003. С. 219.

2 Курдубанов Ю.В. Обеспечение прав гражданского истца при рассмотрении уголовных дел судами: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 2002. С. 4, 19.

211

размер взысканий при определенных условиях может быть как увеличен, так и уменьшен.

В предыдущем параграфе исследования нами был выявлен исторический момент разделения единой фигуры потерпевшего от преступления на две различных. Согласно исследованию, данное разделение окончательно происходит в случаях господства в уголовном процессе инквизиционных (розыскных) начал, при которых процессуальные права и интересы личности полностью подавляются интересами общества и государства. Думается, что в наши дни, в период построения гражданского общества, перехода к охранительному типу уголовного судопроизводства, состязательности и равноправию сторон, укрепления частных и диспозитивных начал, нет необходимости проводить процессуально-правовое различие указанных участников судопроизводства. Наоборот, отказ от процессуальной фигуры гражданского истца, "включение" его в понятие "потерпевший", позволит разрешить многие актуальные проблемы науки уголовного процесса и правоприменительной практики:

1. В полной мере будут защищены гарантированные меж дународными документами и Конституцией РФ права лиц, по терпевших от преступления, и слова В.С. Шадрина о том, что "Назначение и реализация уголовного наказания - прерогати ва государства. Те, кто пострадал от преступления, не могут на него самостоятельно отреагировать путем воздаяния правона рушителю по заслугам, даже если абсолютно уверены в его ви новности"1 - несколько утратят свою безысходность.

2. Положит конец научной дискуссии о том, какую процес суальную функцию выполняет гражданский истец, т.к. деятель ность потерпевшего по предъявлению и поддержанию гражданского иска (как и вся обвинительная деятельность по терпевшего в целом) в полной мере будет укладываться в функ цию уголовного преследования в качестве его самостоятельной формы. Равным образом деятельность, направленная на возра жение против гражданского иска, в полной мере будет охваты ваться функцией защиты от предъявленного обвинения.

1 Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений: Дис. ... д-ра юрид. наук. Волгоград, 1997. С. 230.

212

3. Ряд ученых считают, что предъявление и поддержание гражданского иска (соответственно, защита от него) - самосто ятельная процессуальная функция. Следовательно, потерпев ший, заявивший гражданский иск и признанный по делу гражданским истцом выполняет (с учетом выполнения функции свидетеля) три процессуальных функции, что является недопу стимым. Поэтому высказанная мысль в некоторой степени сни мет противоречие о возможности наличия у одного лица нескольких процессуальных функций.

4. Ч. 2 ст. 74 УПК не называет показания гражданского ис тца в качестве самостоятельного вида доказательств, что спра ведливо критикуется в научной литературе1. Высказанное нами суждение позволяет рассматривать права потерпевшего, пере численные в ч. 2 ст. 42 УПК, в качестве возможного решения данной проблемы, т.к. потерпевший вполне может давать пока зания и в части гражданского иска.

5. Действующий УПК не предусматривает перехода прав гражданского истца в случае его смерти (физическое лицо) или реорганизации (юридическое лицо), как это делается в отноше нии прав потерпевшего - физического лица (ч. 8 ст. 42). Выска занное предложение устраняет данный недостаток.

6. Упростит процессуальную процедуру, что позволит эко номить время, средства и силы всех участников уголовного су допроизводства, и приведет в конечном итоге к сокращению сроков прохождения уголовных дел как в досудебном, так и в судебном производстве. Ведь в наши дни не для кого не являет ся секретом, что следователи не слишком горят желанием про изводить какие-либо действия, связанные с гражданским иском: это прежде всего дополнительная работа, требующая значитель ных затрат времени и сил.

7. Не будет "распыления" процессуальных прав лиц, потер певших от преступления, на "двойное" рассмотрения дела (в уго ловном и гражданском порядке), т.к. основанием уголовной и гражданской ответственности лица служит один и тот же юри дический факт - совершение преступления. Как отмечает Э.М- . Мурадьян, "Одно и то же событие (деяние) не должно влечь "процесс за процессом". Все вопросы одного деяния решаемы в

1 Славогородских Т.А. Указ. соч. С. 49 - 50.

213

рамках одного производства. Неоднократное обращение к одному и тому же составу фактов (событию, действию, последствию, последствиям) - в рамках разных дел - как убеждает практика, колеблет стабильность судебного акта, нередко оспаривается или к тому же оспаривается также и итоговый судебный акт"1.

Заканчивая рассмотрение назначения гражданского иска в уголовном процессе России, хотелось бы привести выражение издателей замечательной книги "Истина... И только Истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе", вышедшей в свет почти полтора десятилетия назад: "Наши дипломаты и юристы... принимали непосредственное участие в разработке многих международных стандартов в области прав человека, но у себя дома оказались бессильными перед грубейшим произволом и беззаконием. ...подписывая пакты о правах человека, мы заведомо обрекали себя на то, что не сможем добросовестно выполнять наиболее важнейшие их условия"2.

Сегодня, по прошествии многих лет, Россия, несмотря на все жизненные перипетии, все же остается полноправным членом мирового сообщества, более того, его активным участником. Соответственно, наше государство не только должно вновь пассивно признавать общепризнанные принципы и нормы международного права (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), но и активно претворять их в жизнь нашего общества, особенно в области прав личности. Поэтому институт гражданского иска в уголовном судопроизводстве следует сохранить, во-первых (и в главных), именно в качестве одного из действенных средств защиты прав потерпевших, а не в качестве основания для появления нового участника уголовно-процессуальных отношений.

Во-вторых, институт гражданского иска, несомненно, будет играть огромную роль в развивающемся сегодня в нашей стране так называемом восстановительном правосудии. Кроме того, институт гражданского иска в рамках разбирательства по уголовному делу следует рассматривать как одно из эффективных средств реализации права обвиняемого (подсудимого) на защиту.

1 Мурадьян Э.М. Указ. соч. С. 19.

2 Истина... И только истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе. М. Юрид. лит., 1990. С. 5-6.

214