§ 14. Ограничительные попытки после Петра I.

Со смертью Петра В. вновь начинают проявляться попытки ограничения самодержавной власти и опять с той же стороны, откуда они проявлялись и ранее, т.е., со стороны высшего общественного класса. Верховный тайный совет фактически ограничивает власть Екатерины I и уже формально и официально власть Анны Иоанновны. Последняя, как известно, подписала условия или "кондиции", в силу которых она обязывалась: не вступать в супружество и не назначать наследника без согласия верховного тайного совета: 1) не начинать войны; 2) не заключать мира; 3) не отягощать подданных новыми налогами; 4) не назначать в должности; 5) без суда не казнить дворян и не отнимать у них имений; 6) не жаловать вотчины и деревни; 7) не производить в придворные чины; 8) не распоряжаться государственными доходами. В конце кондиций сказано: "а буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской"[1].

Таким образом, решение всех важнейших государственных вопросов ставилось в зависимость от верховного тайного совета, состоявшего из нескольких представителей высшего дворянства. Попытка эта однако не удалась, так как не нашла сочувствия в других классах общества и даже в средних и низших слоях того же дворянства. В 1730 году 28 февраля был издан манифест о восприятии самодержавия.

Императрица Екатерина II, не смотря на свои либеральные воззрения, была самодержавной государыней и считала эту форму правления для России необходимой, в особенности ввиду слишком обширной территории государства. В начале текущего столетия мы наблюдаем замечательное явление - попытку ограничения самодержавной власти со стороны самого носителя этой власти. Император Александр I был воспитан в либеральных воззрениях и от природы был одарен мягким и гуманным характером. Окружавшие его люди - Новосильцев, Строганов, Кочубей, Сперанский и др. были одних с ним воззрений. Как сам Император, так и все приближенные его - сотрудники и товарищи его детства - были кроме того люди с весьма солидным образованием, знакомые с условиями государственной жизни в западно-европейских государствах. Всем этим, до известной степени, объясняется стремление Императора и его приближенных ограничить самодержавную власть и сделать Россию государством конституционным. Кроме указанных причин здесь могли влиять также непосредственное знакомство с Францией, несовершенство русской администрации в царствование Павла и как результат этого - общественное недовольство. Как бы то ни было, стремление самого правительства ограничить самодержавную власть в России вполне доказываются сохранившимися документами. Уже с самого момента вступления на престол Императора Александра I начинается деятельность так называемого "неофициального комитета", в котором обсуждаются различные проекты реформ; совещания этого комитета не привели однако к каким-либо ощутительным результатам и самые заседания комитета продолжались лишь до 1803 года. Гораздо большее значение имеют в этом отношении проекты Сперанского, из которых мы узнаем, в каком именно виде предполагались реформы. Теоретические взгляды Сперанского на формы правления вообще носят на себе явные следы западной просветительной философии. "Никакое правительство, говорит Сперанский, не может быть законно, если оно не основано на воле страны. Источник всякой власти есть государство, страна.... Всякое правительство существует на известных условиях и законно до тех пор, пока исполняет эти условия". Из таких теоретических и ни на чем не основанных положений Сперанский выводит далее то парадоксальное заключение, что "всякое правление абсолютное ость правление узурпированное и никогда не может быть законно". Придя к такому выводу, Сперанский указывает и самые средства, путем которых могла бы быть ограничена абсолютная власть, коль скоро она уже установилась. В общих чертах организация государственного устройства, предлагавшаяся Сперанским, была следующая[2]. В порядке законодательном все учреждения должны были иметь четыре степени: первую степень должны были представлять волостные думы, вторую - уездные думы, третью - губернские и четвертую одна государственная дума, которая и должна была фигурировать в качестве законодательного собрания. "Колоссален был этот план, говорит биограф Сперанского барон Корф[3], исполнен смелости, как по основной своей идее, так и в подробностях развития. Все еще живя жизнью более мыслительною, кабинетною, нежели практическою, Сперанский не чувствовал, или скрывал от себя, что он, по крайней мере, частью своих замыслов опережает и возраст своего народа, и степень его образованности и самодеятельности; не чувствовал, что строит без фундамента, т.е. без достаточной подготовки умов в отношениях нравственном, юридическом и политическом; наконец, что увлекаясь живым стремлением к добру, к правде, к возвышенному, он, как сказал когда-то немецкий писатель Гейне, хочет ввести будущее в настоящее". Конституционные проекты Сперанского поэтому именно и не могли получить осуществления. Лучшим доказательством этого служит то, что само общество отнеслось к этим проектам враждебно. Уже в начале царствования Александра I, когда еще не было создано правительством ничего определенного, когда делались еще разные подготовления и предположения о новом устройстве, общество относилось уже с крайним недоверием, как к сотрудникам Государя, так и к нему самому. "Молодость и неопытность членов комитета[4] возбуждали недоверие; боязнь новых идей вызывала опасения. Разнообразные толки о личностях друзей государя были не в их пользу. О Строганове говорили, что он воспитывался в Париже в разгар революции, что у него гувернером был якобинец Ромм... Новосильцева считали англоманом, с ненавистью смотрящим на все русское и мечтающим об английской конституции. О самом Императоре говорили, что он воспитан либералом Лагарном, который сам теперь сделался революционером: он посеял в сердце своего питомца те же семена, которые произвели все ужасы французской революции"[5]. Но когда выступил на поприще государственной деятельности Сперанский, когда сделались известными его конституционные проекты, тогда глухой ропот перешел уже в открытый. Выразителем господствовавшего тогда общественного мнения считается Карамзин, который в своей записке "О древней и новой России", поданной государю, явился ревностным защитником самодержавия и врагом либеральных правительственных проектов. "Самодержавие, говорит он, основано и воскресило Россию; с переменою государственного устава ее она гибла и должна погибнуть... Что кроме единовластия неограниченного может в сей махине производить единство действия? Если бы Александр, вдохновенный великодушною ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для предписания себе иных законов, кроме Божиих и совести, то истинный добродетельный гражданин Российский дерзнул бы остановить его руку и сказать: "государь, ты преступаешь границы своей власти; наученная долговременными бедствиями, Россия пред святым алтарем вручила самодержавие твоему предку и требовала - да управляет ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основание твоей власти, иной не имеешь; можешь все, но не можешь законно ограничить ее" и проч.

Карамзин был одним из самых консервативных людей своего времени, и потому он явился представителем и выразителем мнений консервативной части общества; но и представители либерального лагеря также были против радикальных изменений в государственном устройстве России, считая русское общество, воспитанное в нравах крепостного права, совсем еще не подготовленным к пользованию свободной формой правления. Наконец, и сам Император отказался от своих намерений и остался таким же самодержавным государем, какими были и его предшественники.

Император Александр II, будучи государем самодержавным и неограниченным, произвел во внутреннем строе государства такие существенные изменения, которые, по их целесообразности и пользе для народа, далеко оставили за собою всякого рода конституционные проекты прежнего времени и открыли свободный путь для дальнейшего развития государства.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Корсаков, Воцарение императрицы Анны Иоанновны стр. 17-18.

[2] Рукопись под заглавием "План всеобщего государственного преобразования", писанная рукою самого Сперанского, хранится в Императорской публичной библиотеке. В извлечениях план этот помещен в соч. Н И. Тургенева "La Russie et les russes", и в соч. Пыпина: Общественное движение при Александре I.

[3] "Жизнь графа Сперанского". 110-111.

[4] Неофициального.

[5] В.Я. Стоюнн, Алексей Иванович Шишков.

Глава вторая. Организация верховной власти и порядок ее преемства по действующему законодательству.