§ 15. Признаки, определяющие организацию верховной власти в России по действующему законодательству.

Признаки, определяющие существо верховной власти вообще, были указаны во введении: те же признаки, следовательно, присущи и абсолютной государственной власти в России; но как абсолютная или самодержавная власть есть особая форма организации верховной власти, то она должна еще характеризоваться и особыми признаками. Мы отыскиваем эти признаки, как и вообще определение существа верховной власти в России, в основных законах, именно в I томе свода законов. Раздел первый этого тома говорит "о священных правах и преимуществах Верховной Самодержавной власти" и прежде всего определяет существо этой власти. "Император Всероссийский, сказано в 1-й ст. этого первого раздела, есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти, не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает". Редакция этой статьи, как видим, заимствована из духовного регламента Петра Великого, где говорится: "монархов власть есть самодержавная, которой повиноваться сам Бог за совесть повелевает". Окончательная же редакция этой статьи установлена при Императоре Николае I, когда она и вошла в только что составленный свод законов.

Рассматривая эту статью, мы находим, что основными чертами, определяющими организацию верховной власти в России, являются: 1) самодержавие-, 2) неограниченность и 3) религиозное освящение повиновения субъекту этой власти. Выражение "самодержавный" означает, что русский Император пользуется верховной властью по собственному праву, независимо от какого бы то ни было установления и не разделяет ее ни с кем. Правда, верховная власть и вообще по существу своему неделима; но в государствах конституционных она организована из сочетания двух элементов - монарха и народного представительства, причем монарху принадлежит законодательная санкция и функция исполнительная, палатам же право рассмотрения законопроектов. В государстве самодержавном верховная власть принадлежит безраздельно одному лицу. Выражение "неограниченный" означает, что русский Император в проявлениях своей воли не ограничен какими-либо законодательными нормами, и что его власти никакая другая власть на земле юридически не может поставить пределов. Напротив, в государствах конституционных деятельность монарха должна согласоваться с существующими законами. Если и в конституционных государствах личность монарха является безответственной, если правило princes legibus solutus est имеет силу и здесь, то все же особый характер министерской ответственности и необходимость подписания наиболее важных распоряжений монарха соответствующими министрами сообщают деятельности монарха правомерный характер.

Власть неограниченная не является однако непременно с характером власти деспотической и произвольной. Ст. 47 основных законов говорит, что "Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих", следовательно, всякий акт воли субъекта верховной власти, коль скоро он касается государственной жизни, должен быть облечен в известную форму, именно, в форму закона или высочайшего повеления, и только при этом условии он становится обязательным для всех граждан. Если неограниченный государь и стоит выше закона, то отсюда еще не следует, что он действует произвольно, игнорируя им самим изданные законы. Составитель наших законов Сперанский хорошо понимал это существенное различие абсолютного государства от деспотического, говоря что "всякое право, а следовательно и право самодержавное, по толику есть право, по колику оно основано на правде. Там, где кончается правда и где начинается неправда, кончается право и начинается самовластие"[1]. Таким образом, власть самодержавного и неограниченного государя в том только случае является деспотической, когда он действует произвольно, в угоду своим личным прихотям или интересам, игнорируя при этом интересы и благо народа.

История нашей государственной жизни доказывает, что представители верховной государственной власти в России постоянно боролись с злоупотреблениями и произволом их органов и агентов, стремясь поставить деятельность последних на законные основания. В видах достижения этой цели то издаются разного рода грамоты - уставные, жалованные и проч., то носители государственной власти обращаются к земскому началу, то изменяют организацию установлений, заменяя начало личное коллегиальным или наоборот и т. п. Но каковы бы ни были эти средства, важно здесь самое стремление представителей верховной власти основать управление в России на законных началах. В наших основных законах есть, наконец, некоторые статьи прямо уже обязательные для государя: таковы ст. 3-17 о порядке престолонаследия, ст. 41 об исповедании православной веры. Ст. 17 говорит, что "Император или Императрица, престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании обязуются свято наблюдать законы о наследии престола"; а ст. 41 заявляет, что "Император, престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме православной". Это требование законодательства основано на воззрениях самого народа; занятие престола лицом, исповедующим иную веру, шло бы в разрез со всем религиозным миросозерцанием русского народа и вызвало бы в нем большое недоумение. Однако же обязанности, возлагаемые на русского императора самим законом, все же суть обязанности нравственного свойства, так как в данном случае мы имеем дело лишь с самоограничением; представитель верховной власти в России сам налагает на себя эти обязанности; закон есть выражение воли субъекта верховной власти; для всех лиц, входящих в состав государства и подчиненных, следовательно, субъекту верховной власти, он обязателен, но для самого субъекта этой власти закон есть только нравственное требование, так как в этом случае он не имеет принудительной санкции.

В той же первой статье основных законов содержится, наконец, указание на то, что повиноваться представителям верховной власти повелевает сам Бог; в этом выражается религиозное освящение принадлежности власти императору; он, по смыслу законодательства, не зависит ни от кого, кроме Бога. Развитие идеи о богоустановленности единоличной власти началось непосредственно по введении в России христианства; по летописному сказанию, еще Владимиру Св. епископы говорили по поводу искоренения разбоев: "ты поставлен еси от Бога на казнь злым"[2]. Иван Грозный говорил: "Божиим изволением.... яко же родихомся во царствии, тако и возрастахом и воцарихомся". Отсюда и повиновение носителю верховной власти рассматривается как веление Божие, отсюда и название самых прав и преимуществ представителя верховной власти "священными".

Редакция 1-й ст. основных законов, таким образом, весьма точно определяет организацию самодержавной власти. Всюду и в западной Европе в периоды наибольшего развития абсолютной государственной власти на нее смотрели именно таким образом, как представители этой власти - неограниченные монархи, так и ее научные защитники. Людовик XIV основывал свою власть на божественном праве. "Он производил ее из Божией воли и Божиего всемогущества. Он почитал и обожал себя как наместника Бога на земле"[3]. Генрих VIII английский именовался: "Божиею милостью король Англии, Франции и Ирландии, защитник веры и церкви Англии и Ирландии, высший глава на земле"[4]. Фридрих Вильгельм Прусский был монарх с неограниченной властью[5].

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Цитировано у Романовича-Словатинского. Система I, 78.

[2] Дъяконов, Власть моск. госуд. стр.

[3] Блунчли, История общего госуд. права. Перевод Бакста и Новосельского. Стр. 193.

[4] Градовский, Госуд. право важнейших держав I. стр. 279.

[5] Ronne, das Staatrecht der Preussishen Monarchie. 1881 стр. 11 - 12 и др. Schulze, Lehrbuch des Deutschen Staatrechtes. 1881. S. 74-75.