§ 2. Принципы уголовно-правового воздействия, определяющие построение и применение системы уголовно-правовых санкций.

2.1. Эффективость уголовно-правового воздействия, оказываемого на осужденных, зависит от многих факторов, в том числе от «полноценности» применяемых мер уголовно-правового воздействия и их системы в целом, от правильного определения условий, порядка и правил назначения отдельных их видов, от того, насколько полно и правильно возможности отдельных видов уголовного наказания и их системы в целом используются в санкциях статей Особенной части УК. Однако в не меньшей мере она зависит и от тех альтернатив, которые предоставляют уголовной юстиции санкции уголовно-правовых норм, включающие в свое содержание не только меры наказания, непосредственно указанные в статьях уголовного закона, но и широкий выбор иных мер уголовно-правового воздействия.

Поэтому важное значение с точки зрения обеспечения высокой эффективности уголовно-правового воздействия на лиц, виновных в совершении преступлений, имеет законодательное закрепление всего комплекса мер уголовно-правового воздействия в нормах как Общей, так и Особенной части Уголовного кодекса.

В настоящей главе предметом исследования является лишь традиционная проблема отражения мер уголовно-правового воздействия в виде наказания в санкциях статей уголовного закона. Однако при этом, в свете изложенного выше, мы должны исходить из понимания, что это лишь один аспект большой проблемы правового регулирования комплекса мер уголовно-правового воздействия в целом.

Как справедливо отмечает Г.Л. Кригер: «Важным условием формирования санкций является соблюдение их внутреннего единства и согласованности, что означает подбор по каждой категории преступлений таких видов наказания, которые отражали бы характер и соотносительную общественную опасность одних преступлений сравнительно с другими и обеспечивали выполнение упомянутых выше задач. В этой связи следует проанализировать использование отдельных видов наказания в санкциях статей Особенной части действующего уголовного законодательства». (195, с. 137-138; 174, с.148-149).

2.2. Эффективность системы уголовно – правовых санкций во многом определяется тем, на каких основаниях, в соответствии с какими требованиями (правовыми, нравственными, законодательно-техническими и др.) и каким образом осуществляется ее построение в законе и применение на практике.

Эти требования нормативно прямо не определены, поэтому судить о их наличии и характере можно лишь на основе анализа системы санкций, фактически предусмотренной в законе, и характера реализации ее возможностей на практике.

Задача состоит в определении совокупности свойств, которыми должна обладать «в идеале» уголовно-правовые санкции и их система в целом, как, с учетом каких обстоятельств они должны конструироваться и применяться, чтобы обеспечивать эффективное уголовно-правовое воздействие на виновного.

Попытки решения этой задачи применительно к ранее действовавшему уголовному законодательству привели ученых-юристов к выводу, что ни теория, ни практика не имеют полного представления о том, как определяются уголовно-правовые санкции. В.Н. Кудрявцев, к примеру, вынужден был констатировать, что оптимальные пределы санкций иначе как умозрительным путем определить не удается. Ученые отмечали разнобой в определении максимальных и минимальных пределов санкций УК, их несогласованность, отсутствие логической соотносимости санкций с характеристикой соответствующих деяний. (164, с. 249;  53, с. 131;  234, с. 86-87).

В теории уголовного права о свойствах уголовно–правовых санкций были высказаны различные суждения.

Так, по мнению Н.И. Загородникова: «На характер и размер санкции оказывает определяющее воздействие  социальное содержание преступления, его объективные и субъективные качества и особенности и иные обстоятельства, оказывающие влияние на направление уголовной политики в борьбе с теми или иными преступлениями». (177, с. 46).

Г.Л. Кригер полагает, что  эффективность уголовного наказания может быть обеспечена лишь при условии соответствия  установленной в законе санкции принципам  уголовного права,  соответствия санкций диспозициям соответствующих уголовно-правовых норм, обеспечении их научной обоснованности, внутреннего единства и взаимосогласованности. (177, с. 133-134;  195, с. 137).

В.Е.Квашис обратил внимание на  необходимость соблюдения требований целесообразности и обоснованности санкций уголовного закона и практики их применения, законы, устанавливающие наказуемость деяний, должны, как считает автор, соответствовать представлениям о свойственных современному общественному сознанию справедливых формах и пределах репрессии. (195, с.186-187).

М.И. Ковалев высказал мнение, что санкции должны: а) соответствовать степени опасности деяния как с точки зрения уголовной политики, так и морали, правосознания; б) быть внутренне согласованы между собой с тем, чтобы примерно равные по степени опасности преступления не наказывались различно, в зависимости от второстепенных обстоятельств; в) за деяния, совершенные по неосторожности, а также деяния, могущие повлечь самые разнообразные последствия, необходимо предусматривать альтернативные санкции». (109, с. 112 - 114).

А.Н. Игнатов считает, что эффективность применения уголовного закона в значительной мере зависит от обоснованности санкций, предусмотренных в уголовном законодательстве и их взаимной согласованности, а также необходимости учета общественного мнения, в частности, по вопросу о тяжести наказания. (Там же, с. 62-63).

В.М. Коган обратил внимание на требование согласованности санкций уголовно-правовых норм и обеспечение соответствия наказания сравнительной тяжести преступления. (174, с. 128).

По мнению П.П. Осипова: «Любое наказание следует оценивать с профессионально-целевой (ведомственной), социологической (системной) и аксиологической (ценностной) точек зрения в их диалектическом единстве». (163, с. 76).

И.И.Карпец, выступая при обсуждении предстоящей реформы уголовного законодательства, отмечал следующие черты, которыми, на его взгляд, должно характеризоваться новое уголовное законодательство: современность, т.е. отражение динамизма развития общества; стабильность, основанная на социальной обусловленности закона и предвидении тенденций будущего развития; гуманизм; опора на научное понимание преступности, ее места как отрицательного явления в жизни общества, форм и методов борьбы с ней. Уголовное законодательство должно учесть новейшие достижения не только правовой, но и смежных наук; оно должно быть экономным, свободным от норм других отраслей права, учитывать нужды правоприменительной практики, вобрать в себя многообразный положительный опыт, с тем чтобы обеспечить надежную охрану общественных отношений и защиту прав и свобод личности. (250, с. 131).

В приведенных суждениях авторы правильно отмечают различные наиболее важные требования, которым должны отвечать уголовно-правовые санкции. Однако отсутствие согласованного взгляда на комплекс таких требований, которые только во взаимодействии способны оказывать определяющее влияние на содержание и характер уголовно-правовых санкций и их реализацию на практике, делает настоятельной разработку системного взгляда на эту проблему.

На наш взгляд, при определении комплекса требований, которым должны отвечать уголовно-правовые санкции, следует исходить из интегративных целей и общих принципов уголовно-правового воздействия, а также из сущности и функционального назначения уголовно-правовых санкций как элементов системы уголовно-правового воздействия.

Всякое осмысленное поведение человека есть целесообразная деятельность, поэтому из самого характера сознательной человеческой деятельности вытекает необходимость учета и при конструировании уголовно-правовых санкций в законе, и при применении их на практике целей уголовно-правового воздействия. К таким целям, на наш взгляд, относятся: утверждение социальной справедливости, предупреждение новых преступлений и исправление лица, совершившего преступление. Это общие – интегративные цели всего комплекса мер уголовно-правового воздействия, в соответствии с которыми должна строиться вся система мер уголовно-правового воздействия в законодательстве и на практике, в том числе и система уголовно-правовых санкций. Как уже отмечалось выше, в действующем уголовном законодательстве указанные интегративные цели четко и однозначно не определены, между тем как в их законодательном определении имеется настоятельная необходимость.

Определяющее значение для конструирования системы уголовно-правовых санкций в законе и применения их на практике имеют также общие принципы уголовно–правового воздействия, закрепленные в действующем Уголовном кодексе РФ в качестве принципов уголовного права: законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма (ст. ст. 3-7 УК).

Принципы уголовно-правового воздействия определяются в соответствии с указанными принципами уголовного права, однако не сводятся к ним, поскольку содержат требования, конкретизирующие, развивающие, углубляющие смысл и содержание последних. С другой стороны, следует, по нашему мнению, согласиться с авторами, полагающими, что перечень принципов уголовного права является неполным, а содержательная сторона отдельных принципов раскрыта неточно. В связи с чем к числу самостоятельных принципов уголовно-правового воздействия мы полагаем необходимым отнести также некоторые принципы, не имеющие «аналогов» в системе перечисленных принципов уголовного права.

К числу правовых принципов, определяющих построение  уголовно-правовых санкций в законе и применение их на практике, следовало бы, на наш взгляд, отнести принципы: целесообразности, обоснованности, законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма, неотвратимости уголовно-правового воздействия.

Вместе с тем, при построении системы санкций в уголовном законодательстве важно учитывать также комплекс законодательно-технических требований, как то: единство и взаимосогласованность всех санкций, точность и правильность их формулирования, согласованность с диспозициями уголовно-правовых норм, обеспечение экономии карательных средств и стабильности действующего законодательства.

Необходимыми условиями практического обеспечения справедливой и неотвратимой кары виновного и реализации других целей уголовно-правового воздействия является установление в уголовном законодательстве системы уголовно–правовых санкций, отвечающей не только рассмотренным выше принципам, но и требованиям законодательной техники. Совокупность такого рода требований составляет содержание единого юридико-технического принципа обоснованного законодательно-технического построения системы уголовно-правовых санкций.

Интегративные цели и общие принципы уголовного права призваны определять требования к содержанию и характеру, а также к пределам применения уголовно-правового воздействия в отношении лиц, признанных виновными в совершении преступлений.

При определении такого рода требований следует исходить также из социального предназначения, сущности и юридической природы уголовно-правовых санкций, а также их функциональных возможностей в реализации собственного предназначения. Сам смысл существования уголовно-правовых санкций состоит в использовании их в качестве основы обеспечения справедливой и неотвратимой негативной реакции государства на каждый акт совершения преступления,  эффективного инструмента уголовно-правового воздействия на лиц, виновных в совершении преступлений в целях утверждения социальной справедливости, предупреждения новых преступлений, исправления виновного.

Прежде чем приступить к характеристике содержания и значения отдельных принципов, следует отметить ряд важных обстоятельств, относящихся к общей характеристике системы перечисленных принципов.

Каждый из рассматриваемых принципов качествен­но определен, имеет самостоятельное значение и свое специфическое содержание - только ему присущие идеи, требования, определяющие его «лицо» и отграни­чивающие его от любого другого принципа. Однако все принципы тесно между собой взаимосвязаны, каж­дый из них содержит также идеи, требования, общие с другими принципами; вследствие этого содержание отдельных принципов пересекается, что и определяет их неразрыв­ное единство, тесное взаимодействие. В итоге все принципы составляют целостную систему принципов уголовно-правового воздействия, содержащих конкретные требования к законодателю, правоприменителю и гражданам». (121, т. 1, с. 79).

Необходимо отметить и то обстоятельство, что каждый принцип содержит требования, относящиеся как к содержанию и характеру санкций, так и к форме их выражения. В зависимости от того, какие – содержательные или формальные требования характеризуют сущность соответствующих принципов, последние могут быть отнесены к «содержательным» или «формальным».

Требования к содержанию уголовно-правовых санкций – это требования к их потенциальным возможностям, их характеру и размеру, к их способности обеспечить оптимальное и наиболее эффективное осуществление целей уголовно-правового воздействия. С одной стороны, это требования обеспечения профессионально-целевой результативности уголовно–правовых санкций, с другой стороны – это нравственно-аксиологические требования соответствия последних социальным (нравственным, этическим, правовым и др.) нормам, принятым в цивилизованном обществе.

Требования, предъявляемые к форме (построению, конструированию) санкций в законе состоят в установлении достаточно точной и полной, социально обусловленной и обоснованной с научных позиций системы санкций в уголовном законе, законодательно-технические требования соблюдения единства и взаимной согласованности санкций.

В соответствии с этими требованиями в законе закрепляется система разнообразных по своим карательным и воспитательно-превентивным возможностям мер уголовно-правового воздействия, устанавливается стройная, внутренне согласованная, научно обоснованной система санкций, вследствие чего суду предоставляются широкие возможности выбора в каждом конкретном случае справедливой и наиболее целесообразной  меры уголовно-правового воздействия в отношении виновного.

Следует, по-видимому, также различать в содержании принципов уголовно-правового воздействия требования, предъявляемые к построению системы санкций, формулированию их в законе. Это конструктивные статические требования, обращенные к содержанию санкций или к их форме. Их можно еще назвать принципами обеспечения соответствующего уголовно-правового воздействия, призванными обеспечить оптимальное и наиболее эффективное осуществление целей уголовно-правового воздействия посредством построения оптимальной системы санкций в уголовном законе.

От них следует отличать динамические требования, предъявляемые к применению санкций на практике, обеспечивающие функционирование системы санкций. Это функциональные требования, которые также могут быть содержательными и формальными.

Одни принципы могут содержать одновременно и требования статические, и динамические, с преобладанием тех или других, но некоторые принципы могут содержать требования только статические или только динамические.

Рассмотрим перечисленные выше принципы уголовно–правового воздействия в их проявлении применительно к построению и применению уголовно-правовых санкций подробнее, имея в виду, что комплекс содержащихся в них требований может дать представление о некоей «идеальной модели» системы уголовно – правовых санкций.

1. Принцип целесообразности состоит в требовании соразмерять воплощение мер уголовно-правового воздействия в законе и при­менение их на практике с поставленными перед ними целями. Это предполагает, прежде всего, правильное определение целей уголовно-правового воздействия в уголовном законе, а также направленность на осуществление этих целей каждой из предусмотренных законом и назначаемой за конкретное преступление мер уголовно-правового воздействия. Каждая такая мера должна соответствовать указанным в законе целям уголовно-правового воздействия своим содержанием и возможностями, вносить в их осуществление максимально необходимый в каждом конкретном случае вклад.

Этот вклад должен быть, с одной стороны, достаточным для достижения целей уголовно-правового воздействия, с другой стороны, не обходиться обществу слишком до­рогой ценой. В конечном итоге он должен способство­вать тому, чтобы эффект от применения мер уголовно-правового воздействия был максимальным, а отрицательные последствия его сводились к минимуму.

Как указывал П.П. Осипов, система уголовной юстиции должна отчитываться перед обществом не только за результаты, достигнутые ею в охране от преступных посягательств правопорядка, но и учитывать общесоциальные ресурсы (экономи­ческие средства, людские резервы), которые могут быть выделе­ны на борьбу с преступностью без существенного ущерба для решения других социальных задач, а также отрицательные экономические, политиче­ские и идеологические последствия применения уголовного законодательства. (102, с. 72-73).

Придя к заключению о наличии оснований для установления соответствующей меры уголовно-правового воздействия в санкции, законодатель должен взглянуть на этот вопрос и с указанных позиций - с точки зрения целесообразности ее применения в отношении данного вида преступлений. Соответственно, и суд с тех же позиций должен в каждом конкретном случае решать вопрос о назначении той или иной меры уголовно-правового воздействия. На практике иногда даже при наличии достаточных оснований в деле имеют­ся какие-то обстоятельства, которые делают нецелесо­образным назначение наказания или иной меры уголовно-правового воздействия в данном конкретном случае данному конкретному виновному.

Каждый раз, решая вопрос о применении меры уголовно-правового воздействия, суд должен учитывать не только все обстоятельства совершенного преступления и особенности личности виновного, но и те последствия, к которым может привести принимаемое им решение. Это важно в индивидуальном плане, но еще более -  в широком со­циальном плане. Так, в литературе справедливо обращалось внимание на отрицательные последствия приме­нения лишения свободы и некоторых других видов наказания. В частности, на то, что широкое приме­нение наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью приводит к изъятию из народного хозяйства специалистов ряда остродефицитных   профессий — продавцов, шоферов и т. д. Негативные последствия для семьи осужденного может иметь непродуманное применение штрафа, конфискации имущества, лишения свободы, иных мер уголовно-правового воздействия.

Важным требованием принципа целесообразности яв­ляется недопустимость применения мер уголовно-правового воздействия не в соответствии с их социальным назначе­нием - для получения каких-либо выгод, не связанных непосредственно с осуществлением целей уголовно-правового воздействия. К примеру, применение на­казаний имущественного характера только на том основании, что преступлением причинен имущественный ущерб, который предполагается возместить применением наказания имущественного характера. Хо­тя в приговорах мотивы принятия решений о применении той или иной меры уголовно-правового воздействия зачастую не указывают­ся или указываются лишь в самом общем виде, упомянутая зависимость иногда прослеживается при анализе материалов уголовных дел.

К сожалению, в судебной практике не всегда уделяется достаточное внимание тому обстоятельству, что в каждом случае назначения меры уголовно-правового воздействия суд должен исходить не в последнюю очередь из целей такого воздействия. Во многих случаях судьи не очень задумываются над тем, во имя каких целей осужденному назначается именно данная мера, способна ли последняя ее реализовать и каким образом, какие у нее для этого имеются возможности и что получится в итоге ее применения.

В связи с этим боль­шое значение имеют соответствующие законодательные предпосылки: четкость формулирования целей не только уголовного наказания, но и всего комплекса мер уголовно-правового воздействия, а также учет этих целей (прежде всего ресурсного их аспекта) при определении в законе порядка и условий назна­чения различных мер уголовно-правового воздействия и при установлении их в санкциях.

В этом плане как положительный момент следует отметить отнесение законодателем в новом Уголовном кодексе РФ к числу общих начал назначения наказания требования учитывать при назначении наказания «влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи» (ч. 3 ст. 60 УК РФ). Вместе с тем, такое решение представляется нам паллиативным, половинчатым, поскольку выделяет лишь одну из целей наказания, в то время как следовало бы указать на необходимость учитывать в соответствующих случаях и иные интегративные цели, стоящие перед наказанием и перед иными мерами уголовно-правового воздействия. Однако сам по себе факт специального указания в законе на необходимость учета целесообразности применяемых мер примечателен.

Представляется, что осознанный учет в каждом конкретном случае при применении мер уголовно-правового воздействия стоящих перед ними целей настолько важен, что соответствующее требование обоснованно должно быть возведено в ранг принципа уголовно-правового воздействия.

Этот принцип имеет весьма важное значение, ибо прежде всего и именно с его реализацией связана проблема обеспечения эффективности уголовно-правового воздействия. Не будет эффективным уголовное наказание или иная применяемая в отношении виновного мера уголовно-правового воздействия, если она не отвечает требованиям целесообразности.

П.П. Осипов, предпринявший попытку раскрыть уголовно-правовой механизм реализации целей частного и общего предупреждения преступлений, обоснованно отмечал, что «объектом институционального воздействия уголовно-правовых санкций являются субъективные причины преступного поведения, т. е. совокупность отрицательных  (криминогенных)  личностных свойств, способных самостоятельно или в сочетании с внешними криминогенными факторами детерминировать в будущем преступное поведение». При этом уголовно-правовая санкция, применяемая в целях предупреждения преступлений со стороны осужденного, «должна быть способна исключить, затруднить, уменьшить и т. д. вероятность совершения осужден­ным нового посягательства, сходного с прежним по своим криминологическим свойствам. Это обеспечивается тремя основ­ными средствами, в полном объеме или частично, в большей или меньшей степени присущими всем мерам уголовно-правового воздействия: 1) устрашением осужденного карательными эле­ментами наказания; 2) установлением за образом жизни и пове­дением осужденного специального контроля, призванного, в частности, создать у него представление о неотвратимости более суровой ответственности в случае нового вступления в конфликт с уголовным законом; 3) изменением социального статуса осужденного и на этой основе лишением или ограниче­нием его объективной возможности совершить новое преступле­ние, сходное с прежним по своей криминологической природе». (102, с. 69).

Возможности уголовно-правовых санкций по частному предупреждению преступлений определяются как их внутренним содержанием (набором и характером содержащихся в них средств частнопредупредительного воздействия на осужденного), так и состоянием объекта воздействия, т. е. личности виновного, положением осужденного в системе общественных отношений, на которые он посягал, объективными условиями, обеспечивающими институциональную эффективность мер уголов­но-правового воздействия. «Иначе говоря, - делает вывод П.П. Осипов, - целесообразность при­менения той или иной санкции зависит не только от ее внутрен­него содержания, но и от ряда обстоятельств внешнего порядка», которые необходимо учитывать. (Там же).

 В этом плане важное значение имеет типологизация преступников по характеру и степени крими­нальной зараженности и вытекающей из нее общественной опас­ности личности. Изменение социального статуса последней является, по мысли автора, наиболее надежным средством уменьшения ее общественной опасности. (Там же, с. 70).

Уголовно-правовые санкции способны оказывать и общепредупредительное воздействие на лиц, склонных к совершению преступлений - т.н. «неустойчивых». Такое воздействие осуществляется путем устрашения указанных лиц угрозой приме­нения к ним кары, а также (и прежде всего) – путем обеспечения неотвра­тимости уголовно-правового воздействия на виновных во всех случаях действительного совершения преступления. Автор справедливо соглашается с известной точкой зрения, что предупредительная сила наказания зависит не столько от его суровости, сколько от неотвратимости; общепредупредительные возможности уголовно-правового воздействия более высоки у более строгих мер воздействия, и наоборот, но переоценивать значение строгости уголовно-правовой репрессии в борьбе с преступлениями недопустимо.

«Повышение эффективности как частного, так и общего предупреждения преступлений может обеспечиваться по нескольким направлениям и не зависит только и исключительно от ужесто­чения уголовной репрессии. Так, частнопредупредительные потенции уголовно-правовых санкций, не связанных с лишением свободы, могут быть существенно повышены за счет усиления специального контроля за образом жизни и поведением осужденных. Для повышения эффективности общего предупреждения далеко не исчерпаны такие резервы, как обеспечение неотврати­мости ответственности и улучшение информированности потен­циальных правонарушителей о существующей карательной практике». (Там же, с. 70-71).

По мнению П.П. Осипова, институциональная целесообразность, понимаемая «как реальная возможность (способность) санкции обеспечить в конкретном случае (случаях) охрану общественных отношений посредством частного и общего предупреж­дения преступлений», может служить «достаточно надежным и наиболее обоснованным показателем» при оценке вклада судебной деятельности в обеспечение профессионально-целевой результативности уголовно-правовых санкций. (Там же, с. 71-72).

Целесообразными должны быть не только отдельные меры уголовно-правового воздействия, их отражение в конкретных санкциях, но и система таких мер, и система уголовно-правовых санкций, а также их применение на практике в конкретных случаях. С этих позиций, уголовно–правовые санкции должны содержать в своем составе разнообразные меры уголовно - правового воздействия, предоставлять суду достаточно широкие возможности выбора наиболее целесообразной в каждом конкретном случае меры воздействия на виновного.

 Как отмечает Г.Л. Кригер: «...существенное значение имеет не только многообразие видов наказания, предусмотренных в Общей части уголовного законодательства, но и степень использования отдельных из них в санкциях статей Особенной части, а также соотношение в каждом из видов наказаний карательных и воспитательных элементов». (195, с.126).

Принцип целесообразности предполагает также определенные требования юридико-технического характера к характеру и содержанию мер уголовно-правового воздействия и их отражению в уголовном законодательстве. С точки зрения юридической техники, например:

представлялось бы целесообразным закрепить непосредственно в законе всю систему мер уголовно-правового воздействия и определить стоящие перед ними интегративные цели;

разнообразные виды наказаний должны разнообразно быть представлены в системе санкций, вряд ли оправданно явное преобладание одних их видов над другими; 

должны использоваться наиболее рациональные приемы построения санкций как относительно-определенных и, как правило, альтернативных; в необходимых случаях должны использоваться санкции с дополнительными наказаниями - «кумулятивные»;

подход к определению пределов относительно-определенных санкций должен быть логически объясним - они не должны быть ни чрезмерно широкими, как, например, это имеет место в ст.ст. 205, ч. 3;  206, ч. 3; 356, ч. ч.1, 2 УК, ни чрезмерно узкими как, например, в ч. 2 ст. 127 УК; причем пределы санкций должны определяться в соответствии с некими закономерностями, определенной типологией, связанной, к примеру, с категориями преступлений (вряд ли правильно, когда за преступления одной категории, например, небольшой тяжести, существует множество вариантов санкций) и т.д. 

Система санкций, отвечающая указанным требованиям, должна быть способна предоставить необходимые возможности суду, стремящемуся назначить оптимальное наказание виновному - и справедливое, и целесообразное, и эффективное.

При этом следует определиться и с теми требованиями, которым с позиций целесообразности должны отвечать конкретные разновидности санкций. Как отмечалось выше, применительно к относительно-определенным санкциям существует проблема оптимизации их нижних и верхних пределов и установления оптимального разрыва между ними, с тем чтобы они правильно, адекватно отражали характер и степень общественной опасности данного вида преступлений, их социальную и правовую оценку. Установление оптимальных пределов санкции должно ориентировать суд на назначение во всех случаях за данного вида преступления справедливой и наиболее целесообразной меры уголовно-правового воздействия виновному, с одной стороны, предоставлением достаточного простора для свободы судейского усмотрения, с другой стороны, установлением разумных и обоснованных - оптимальных пределов такому усмотрению, исключающих или сводящих к минимуму возможность судейского произвола.

Альтернативные санкции должны содержать такое количество и таких видов уголовного наказания, причем в таком соотношении, которые предоставляли бы суду все возможности для избрания индивидуальной, справедливой и наиболее целесообразной меры наказания каждому виновному в совершении преступления данного вида.

Кумулятивные санкции должны включать такие сочетания основных и дополнительных видов наказания, которые в наибольшей мере способствовали бы оптимальной реализации целей наказания при соблюдении требований, предъявляемых к сочетаемости дополнительных наказаний с основными - чтобы дополнительное наказание было менее строгим, чем основное, и иного вида, нежели основное.

Целесообразность уголовно-правового воздействия предполагает в качестве обязательного условия требование применения мер уголовно-правового воздействия с учетом характера и степени общест­венной опасности совершенного преступления, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, и осо­бенностей личности виновного. 

В качестве принципа применения мер уголовно-правового воздействия идея индивидуализации заключается в требова­нии учитывать при решении вопроса об установлении указанных мер в санкциях и избрании конкретной меры воздействия в отношении конкретного осужденного личностные особенности виновно­го. В отношении лиц, представляющих повышенную опасность для об­щества, упорно не желаю­щих становиться на путь исправления, мера уголовно-правового воздействия должна быть более строгой. В отношении же тех, кто со­вершил преступление впервые и способен исправиться без изоляции от общества, нет необходимости (нецелесообразно и несправедливо) назначать строгую меру уголовно-правового воздействия. Это индивидуализация, так ска­зать, с количественной стороны. Но для успешного осу­ществления целей уголовно-правового воздействия важно, чтобы мера уголовно-правового воздействия соответствовала особенностям личности виновного не только по размеру, но и по характеру. Например, в отношении лица, виновного в совершении корыстного преступления, может быть целесообразным применение имущественного наказания (конфискации имущества, штрафа), в отношении лиц, опасных по своей связи с преступной средой данного региона, - мер уголовно-правового воздействия, которые прерывали бы такие связи (лишение свободы, либо отмененные ныне, но весьма полезные в некоторых случаях при надлежащем их исполнении ссылка и высылка) и т. д.

Принцип целесообразности обеспечивается дифференциацией мер уголовно-правового воздействия и их применением в соответствии с индивидуальными особенностями виновных. В этих целях в законодательстве:

1) устанавливается система разнообразных мер уголовно-правового воздействия;

2) предусматривается возможность использования мер уголовно-правового воздействия к различным по социально-нравственной запущенности ти­пам преступников;

3) ограничивается возможность применения отдель­ных мер уголовно-правового воздействия в отношении неко­торых категорий преступников - несовершеннолетних, женщин, нетрудоспособных и др.;

4) устанавливаются широкие пределы относительно-определенных санкций, санкции с дополнительными наказаниями (кумулятивные), предполагается возможность (и даже отдается предпочтение – в оответствии с принципом экономии репрессии) применения в  каждом случае иных мер уголовно-правового воздействия, не связанных с наказанием;

5) при построении санкций, определении их содержания, характера и пределов учиты­ваются особенности типов личности преступников, совершающих соответствующие виды преступлений;

6) путем установления факультативных кумулятивных санкций судам предоставляются воз­можности, как правило, самим решать вопрос о целесообразности применения той или иной меры дополнительного наказания в зависимости от конкретных особенностей преступления и личности виновного;

7) в отношении некоторых видов дополнительных на­казаний предусматривается право суда назначать их по своему усмотрению—когда такая мера не указана в санкции закона либо названа в ней как одна из основных мер наказания, но не избрана подсудимому в этом качестве;

8) не исключается возможность применения в определенных случаях не одного, а одновременно несколь­ких дополнительных видов наказаний;

9) закрепляется требование о необходимости учиты­вать при назначении наказания личность виновного, а также обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие наказание (ст. 60 УК); и т. д.

Целесообразность уголовно-правового воздействия предполагает также соблюдение требований оптимального сочетания основных и дополнительных наказаний. От оптимальности сочетания указанных видов наказаний в значительной мере зависит эффективность уголовно-правовых санкций и уголовно-правового воздействия в целом. Оптимальными следует признать такие сочетания основных и допол­нительных наказаний в законодательстве и в судебной практике, которые отвечают следующим основным требова­ниям:

1) дополнительное наказание не должно быть одно­родным с наказанием основным, чтобы его содержание не было простым продолжением содержания основного наказания, а придавало бы общей мере наказания спе­цифическую направленность на устранение известных антисоциальных свойств личности осужденного, способствовало его исправлению и предупреждению новых преступлений;

2) мера дополнительного наказания при установле­нии в санкции и при назначении осужденному не долж­на быть более строгой, чем мера наказания основного, поскольку «именно основное наказание призвано прежде всего и главным образом выступать адекватной карой за соде­янное и основным инструментом исправления и пере­воспитания виновного. Если же достижение указанных задач переносится на дополнительное наказание, то, во-первых, нарушается идея закона о делении наказаний на основные и дополнительные; во-вторых, становится неясной функция каждого из наказаний». (57, с. 11). Необхо­димость соблюдения данного требования признается в уголовно-правовой теории (216, с. 26;  240, с. 14;  57, с. 11; и др.) и на прак­тике. Соответствующее правило содержалось в ст. 50 УК РСФСР 1922 г., где прямо указывалось, что к ос­новному наказанию присоединяется менее тяжкое дополнительное наказание.

Эти требования вытекают из юридической природы основных и дополнительных видов наказаний, из логики соотношения их ролей в осуществлении целей наказания. Значение деления уголовных наказаний на основные и дополнительные заключается, в частности, в том, чтобы при их совместном применении они были направлены на ограничение различных по ха­рактеру и значимости интересов виновного или затраги­вали одни и те же его интересы, но в разной, степени, в связи с чем эти наказания должны быть различными по характеру и объему.

2. Принцип обоснованности состоит в требовании наличия достаточных фактических и юридических оснований для принятия решения относительно установления в законе и применения на практике уголовно-правовой санкции того или иного вида, характера и содержания. Обоснованный - значит «подтвержденный фактами, серьезными довода­ми, убедительный». (160, с. 371).

Каждая уголовно - правовая санкция и предусмотренная уголовным законом система санкций в целом, как и составляющие их содержание все меры уголовно - правового воздействия, должны быть социально обоснованными. То есть должна существовать необходимость, социальная потребность в соответствующих санкциях, и именно в такой их системе, которая адекватно отражала бы характер и степень общественной опасности преступлений, за совершение которых они предусматриваются. Также и применение на практике соответствующих санкций и содержащихся в них мер уголовно-правового воздействия должно вызываться необходимостью применения именно этих санкций и именно данных уголовно-правовых мер.

Отсутствие такой потребности означает, что принимаемое решение в отношении построения санкций в законе и применении их на практике не правильно, нецелесообразно с фактической стороны и не соответствует закону. Необоснованным следует признать как установление санкций, в которых нет надобности (отсутствуют основания для их установления), так и избрание не тех их видов (разновидностей) или наделение их не тем содержанием, которые диктуются обстоятельствами дела, а также неприменение соответствующих санкций при наличии в них необходи­мости (когда есть все основания для их применения). Недопустимо установление такой по характеру и размеру санкции и в таких случаях (за такие преступления, в отношении таких лиц), в которых нет объективной необходимости.

Обоснованная санкция – это одновременно санкция законная, целесообразная и справедливая, т. е. отвечающая требованиям и иных принципов уголовно-правового воздействия.

В качестве принципа, определяющего построение и применение уголовно-правовых санкций обоснованность заключается в том, что как формулирование санкций в законе, определение их содержания, характера и пределов, так и установление системы уголовно-правовых санкций и применение их на практике должны основываться на фактических обстоятель­ствах уголовного дела. Обоснованность предполагает использование соответствующих санкций лишь в случаях, когда необходимость в их применении вызы­вается обстоятельствами совершенного преступления и личностными особенностями виновного, и избрание такой меры (вида и размера) уголовно-правового воздействия, которая наилучшим образом может способствовать устранению причин и условий совершенного преступления и осуществле­нию целей уголовно-правового воздействия.

При конструировании санкций в законе необходимо учитывать все значимые в уголовно-правовом отношении социальные и юридические признаки соответствующих видов преступлений, за совершение которых они устанавливаются – характер и степень их общественной опасности, форму и вид вины и т. д. 

Как пишет Н.И. Загородников: «Санкция уголовно-правовой нормы - это результат социальной оценки преступления. Определение законодателем санкции - это не чисто технический процесс. В этом случае происходит  в своеобразной форме реализация уголовной политики государства. На характер и размер санкции оказывает определяющее воздействие  социальное содержание преступления, его объективные и субъективные качества и особенности и иные обстоятельства, оказывающие влияние на направление уголовной политики в борьбе с теми или иными преступлениями». (177, с. 46).

При установлении уголовно-правовой санкции законодатель исходит прежде всего из характера и социальной ценности объекта преступления и, следовательно, из степени тяжести вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям. В зависимости от этих обстоятельств находятся как характер, содержание и пределы уголовно-правовых санкций, так и реализация их в юридической практике.

Важное значение для построения и применения уголовно-правовых санкций имеет учет объективных свойств преступления: особенностей преступного деяния, способа совершения преступления, характера и тяжести последствий и др. К примеру, совершение насильственных преступлений, свидетельствующее об агрессивности виновного, предполагает необходимость воздействия на соответствующие свойства его личности посредством изоляция его от общества и т. п., тяжесть последствий совершенного деяния определяет строгость санкции и т. п. 

Субъективные свойства преступления влияют на определение санкций с точки зрения форм и видов вины, особенностей мотивации и целей соответствующих видов преступлений, наличия или отсутствия состояния аффекта. Так, корыстная мотивация может служить основанием для установления в санкции наказаний имущественной направленности, за неосторожные преступления ответственность наступает лишь в специально оговоренных в законе случаях и сравнительно более мягкая, чем за умышленные (например, неосторожные преступления не признаются особо тяжкими, за их совершение не может быть назначено более строгое наказание, чем 10 лет лишения свободы, и т.п.).

Учитываются при конструировании и применении уголовно-правовых санкций (как конкретных мер наказания, их характера и размеров, так и возможности применения иных мер уголовно-правового воздействия) данные о личности преступника. Прежде всего – наличие повторности или рецидива преступлений, признаки «специального субъекта» и другие характеристики личности виновного.

Учет характера и степени общественной опасности видов преступлений и особенностей различных категорий лиц, их совершающих, при конструировании уголовно-правовых санкций и их применении на практике необходим также для обеспечения справедливости и целесообразности уголовно-правового воздействия на виновного. Как правильно отмечается в специальной литературе, от обоснованности санкций, предусмотренных в уголовном законодательстве, в значительной мере зависит  эффективность применения уголовного закона. (109, с. 62-63). Обоснованность санкции, как это уже отмечалось выше, предполагает также ее законнность.

В теории существуют разногласия относительно того, влияет ли на построение уголовно-правовых санкций, в частности, на их пределы, также распространенность преступлений соответствующих видов. Так, по мнению А.Н. Игнатова, оптимальные размеры санкций определяются на основе степени общественной опасности и распространенности деяния, объективных и субъективных признаков преступления, степени общественной опасности личности преступника, уровня общественного правосознания. (78, с.50).

А.П. Козлов высказал критические замечания по этой позиции в связи с «отсут­ствием четких критериев классификации факторов, влияющих на определение пределов санкции». Он обоснованно отметил, что степень общественной опасности деяния и личность преступника не существуют вне объективных и субъективных признаков преступления, «указанные факторы «переплетены» и не могут существовать как самостоятельные. Общественная опасность деяния и личности виновного обусловлена объективными и субъективными приз­наками преступления». (53, с. 134).

Вместе с тем, позиция А.П. Козлова по вопросу о том, влияет ли распространенность деяния на характер и пределы соответствующей санкции, нам представляется не точной. Автор соглашается с мнением С.И. Дементьева, полагающего, что устанавливать санкцию с учетом распространенности деяния неверно, поскольку при таком подходе будет невозможно соблюсти принцип стабильности санкций. (64, с. 151).

Дополнительно автор в обоснование своей позиции приводит аргумент, что учет распространенности деяния тесно связан с общей превенцией как целью наказания, между тем как наказание не назначается специально в целях общей превенции… общая превенция существует лишь постольку, поскольку назначено конкретное наказание кон­кретному лицу, цель общей превенции не находит самостоятельного отражения в санкции. (53, с. 132 - 133).

В этой части рассуждений с А.П. Козловым следует согласиться, мы также полагаем, что «наказание не назначается специально в целях общей превенции», эта цель «не находит самостоятельного отражения в санкции» и сама по себе распространенность преступлений вряд ли должна прямо влиять на пределы санкций. Однако правильно ли, отождествляя общую превенцию с распространенностью, вовсе не принимать в расчет распространенность преступлений при конструировании уголовно-правовых санкций и, в частности, при определении их пределов? На наш взгляд, это было бы не правильно.

Распространенность преступлений не влияет на санкцию напрямую - по принципу «чем чаще встречаются деяния конкретного вида, тем больший вред при­чиняют они в своей массе обществу» и тем, следовательно, строже должна быть санкция. Влияние распространенности преступлений на характер и пределы санкции - косвенное и по иному принципу: чем более распространено преступление, тем многообразнее формы его проявления и разнообразнее свойства личности совершающих такого рода преступления, тем, следовательно, богаче должен быть выбор предусмотренных в санкции мер уголовно-правового воздействия и шире должны быть пределы соответствующих санкций, чтобы были учтены по возможности все особенности конкретного случая.

Распространенность преступлений оказывает косвенное влияние и на диспозиции статей УК, и на количество и виды составов преступлений в уголовном законе. Очевидно, что по указанным причинам многообразнее и «содержательнее» должны быть и сами составы преступлений, и диспозиции статей, их описывающих. Учитывая многообразие проявлений тех или иных видов преступлений, законодатель должен предусматривать в таких случаях не один, а несколько составов одного и того же вида преступлений: наряду с простым составом, при необходимости установить также состав с квалифицирующими и (или) с привилегированными признаками.

 Высказанные С.И. Дементьевым и поддержанные А.П. Козловым опасения, что учет распространенности преступлений при конструировании уголовно-правовых санкций отразится на их стабильности, вряд ли могут быть признаны существенными. По нашим представлениям, предложение А.Н. Игнатова и других авторов учитывать при построении санкций распространенность преступлений следует понимать как необходимость учета относительной (относительно других видов преступлений) распространенности соответствующих видов преступлений вообще - на протяжении длительного периода времени, а не ежегодные колебания уровня различных видов преступлений.

Например, хищения, изнасилование, убийство, хулиганство и некоторые другие виды преступлений «традиционно», на протяжении длительных периодов времени являются «распространенными» преступлениями - более распространенными, чем многие другие, несмотря на колебания их уровня в отдельные годы. В отличие от таких преступлений, государственная измена, шпионаж и многие другие, «традиционно» немногочисленные виды преступлений, вряд ли можно отнести к числу «распространенных», даже если в отдельные годы их будет совершено заметно больше, чем обычно. Конечно же, последнее обстоятельство не может рассматриваться как основание для немедленного изменения (ужесточения) санкции за эти преступления. Но учитывать «традиционную» распространенность соответствующих преступлений в ходе реформы законодательства в целом или при введении новых уголовно-правовых санкций, на наш взгляд, необходимо. Такой учет, несомненно, имел место и в ходе последней реформы уголовного законодательства России.

По нашим представлениям, при конструировании уголовно-правовых санкций следует исходить из того, что, чем более распространено  преступление, тем более при прочих равных условиях оно опасно для общества, и это обстоятельство следует учитывать как минимум в следующих отношениях:

шире должны быть пределы относительно- определенных санкций, эти санкции должны содержать большее число альтернативных наказаний;

санкция в целом должна быть относительно более строгой, чем если бы это преступление было не очень распространенным;

шире должна быть сформулирована диспозиция, она должна охватывать по возможности все возможные проявления соответствующего вида преступления;

должен быть предусмотрен не только основной состав преступления, но и альтернативные ему привилегированные и квалифицированные составы.

Фактор распространенности имеет важное значение прежде всего при криминализации и пенализации неосторожных преступлений, поскольку их опасность во многом определяется именно их распространенностью. Однако самодовлеющего значения данный фактор не должен приобретать и в такого рода случаях.

Пересматривать же санкции специально ежегодно или хотя бы раз в несколько лет – в связи с колебаниями уровня соответствующих видов преступлений - это, конечно же, неправильно и бессмысленно. Вряд ли А.Н. Игнатов имел в виду такого рода предложения.

3. Принцип справедливости. Это один из важнейших принципов жизнедеятельности  общества, который состоит в требовании соот­ветствия между правами и обязанностями его членов, «между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием». (237, с. 650).

Согласно ст. 6 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно - правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление».

На наш взгляд, справедливость предполагает также обеспечение неотвратимости уголовно-правового воздействия в отношении всех лиц, виновных в совершении преступления, а также недопустимость такого воздействия на лиц, не виновных. Нельзя не согласиться с М. Д. Шаргородским в том, что «на­казание воспринимается обществом как справедливое, если оно: а) постигает виновных, б) соответствует содеянному и в) постигает в такой же мере всех также винов­ных». (245, с. 83). Это утверждение представляется нам верным в отношении применения не только наказания, но и иных мер уголовно-правового воздействия.

Согласно уголовно-процессуальному законодательству (ст. ст. 342, 347, 350 УПК), каждый совершивший преступле­ние должен быть подвергнут справедливому наказанию, явная несправедливость наказания рассматривается за­коном как одно из оснований отмены или изменения приговора. Явной несправедли­востью признается как привлечение к ответственности без вины или непривлечение к ней виновного, так и назначение виновному чрезмерно строгой или необосно­ванно мягкой меры уголовно-правового воздействия.                         

Меры уголовно-правового воздействия должны неотвратимо применяться в отношении всех виновных, только в отношении виновных и лишь в той мере, в какой это не противоречит требо­ваниям соответствия наказания совершенному преступ­лению и общественной опасности личности виновного.

В указанных требованиях заключается собственное содержание и важное самостоятельное значение принципа справедливости.

Н.Ф. Кузнецова, раскрывая содержание и значение этого принципа, пишет, что: «Лицу, совершившему преступление, суд должен назначить такое наказание, которое яви­лось бы необходимым и достаточным для его персонального ис­правления. Более строгий вид наказания из числа предусмотрен­ных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достиже­ние целей наказания. При назначении наказания учитываются ха­рактер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, смягчающие или отягчающие наказание обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на исправление осужден­ного и на условия жизни его семьи (ст. 60 УК РФ). (121, т. 1, с. 77).

На наш взгляд, указанные требования неправильно сводить исключительно к содержанию принципа справедливости. Закрепленные в статье 60 УК общие начала назначения наказания представляют собой конкретизацию всех без исключения принципов уголовного права применительно к сфере назначения наказания. То обстоятельство, что в ст. 60 УК содержится требование назначения справедливого наказания, но нет столь же однозначных и прямо зафиксированных требований назначать наказание законное, гуманное, целесообразное и т. д., сути дела не меняет, хотя бы потому уже, что статья 60 УК не может отменить действия принципиально более «сильных» в правовом отношении статей 3 – 7 УК РФ.

С другой стороны, как представляется, с точки зрения и содержательной, и законодательно-технической, положения ст. 60 УК должны быть более четко скоординированы с требованиями уголовно-правовых принципов, последние - все без исключения должны получить свою конкретизацию в общих началах назначения наказания. А уж если кардинально, то в законе должны быть отражены принципы и общие начала назначения не только уголовного наказания, но и всего комплекса мер уголовно-правового воздействия, потому уже, что в современной юридической практике в количественном отношении наказание применяется в отношении лиц, виновных в совершении преступлений, реже, нежели иные меры уголовно-правового воздействия , например, условное осуждение. (см.: Приложения, табл. № 8).

Справедливость уголовно - правовых норм и предусмотренных ими мер уголовно-правового воздействия предполагает также их целесообразность, обоснованность, соответствие требованиям принципов гуманизма, законности и др. Поэтому следует согласиться с Н.Ф. Кузнецовой в том, что «справедлив закон, который отвечает требованию социальной обоснованности криминализации деяний и пенализации преступлений. Не отвечающий этим требованиям закон обречен на бездействие как не отражающий правосознания общества и не защищаю­щий его интересов». (121, т. 1 с. 75-76).

Справедливость уголовно - правового воздействия – условие и залог эффективности последнего. Как отмечает А.П.Козлов: «Эффективность применения наказания в значительной мере зависит от того, какова степень позитивной ответственности и социаль­ной испорченности виновного (чем выше позитивная ответственность, тем меньшим должно быть наказание, и наоборот; чем выше социальная испорченность, тем большим должно быть наказание, и наоборот) и смог ли суд достаточно полно установить их (правильное определение степени позитивной ответственности и социальной испорченности приведет к справедливому наказанию, и соответственно данное наказание окажется наиболее эффективным)». (53, с. 131-132). Принцип справедливости предпо­лагает индивидуализацию уголовно-правового воздействия на виновных, учет при конструировании санкций в законе и применении их на практике не только тяжести преступлений, но и личностных ка­честв виновного, а также смягчающих и отягчающих обстоятельств, имеющихся в уголовном деле.

Важным аспектом принципа справедливости является учет при конструировании санкций и их применении на практике правосознания граждан, господствующих в обществе представлений о справедливости уголовно-правового воздействия. Как отмечает П.П. Осипов: «Правосознание населения относится к числу объективных правоприменительных факторов ввиду того, что: 1) удовлетворение общественного правосознания является одной из целей наказания; 2) воспитание общественного правосознания—одним из принципов его назначения. Поэтому судебная деятельность должна осуществляться, ориентируясь на наличное правосозна­ние населения, но вместе с тем несколько опережать его, т. е. способствовать преодолению в нём пережиточных (отсталых) установок и внедрению более прогрессивных». (102, с. 67).

4. Принцип законности. Это конституционный принцип государ­ственной и общественной жизни Российской Федерации (ст. ст. 4, 15, 54, 55 и др. Конститу­ции РФ). Как требование строгого и неуклонного со­блюдения нормативных предписаний он прежде всего характеризует все дру­гие принципы со стороны формы, ибо он «облекая определенные идеи в юридическую оболочку». Вместе с тем он имеет и собственное содержание. (163, с. 93-94, 99-100).

В действующем уголовном законодательстве России он на­ходит свое выражение прежде всего в ст. 1 УК, согласно которой:

единственным источником уголовного права является федераль­ный уголовный закон; новые законы, предусматривающие уго­ловную ответственность, подлежат включению в Уголовный кодекс, что предполагает пол­ную кодификацию норм об ответственности за преступления в Уго­ловном кодексе (ч. 1);

уголовное законодательство России «основывается на Конституции Российской Фе­дерации и общепризнанных принципах и нормах международного права» (ч. 2). Конституция РФ содержит основопола­гающие положения, которым уголовное законодательство обязано строго соответствовать. При коллизии норм Конституции и УК приоритетом пользуется Конституция РФ. (ст. 15 Конституции РФ);

приоритетом перед национальным уголовным правом обладают также нормы международного уголовного права. Такие международные договоры, как Всемирная декларация прав человека 1948 г., Венские соглашения 1986-1989 гг., Конвен­ция по борьбе с наркотизмом и терроризмом и многие другие, опре­деляют ответственность за пре­ступления международного характера.

Непосредственное содержание уголовно-правового принципа законности определяется в ст. 3 УК РФ, согласно которой:

«1. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Уголовным кодексом.

2. Применение уголовного закона по аналогии не допускается».

В этих положениях УК РФ получило воплощение общечеловеческое нравственное и правовое кредо: «nullum crimen, nulla роеnа sine lege» – «нет преступления, нет наказания без указания на то в законе.

Указанные предписания предполагают необходимость письменной формы уго­ловных законов и недопустимость назначения мер уголовно-правового воздействия, не предусмотренных уголовным законом. Наказания и иные меры уголовно-правового воздействия применяются в точном соответствии с уголовным за­коном, только в отношении лиц, виновных в совершении преступления, строго в установленном законом порядке и только специально установленным актом компетентного государственного органа (приговор суда, постановление следователя). Никто не может быть признан виновным в со­вершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом.

Криминализации, т. е. объявлению законодателем преступными подлежат лишь деяния, т. е. действия или бездействия лица, причиняющего вред интересам личности, общества, государ­ства. Мысли, убеждения, какими бы общественно опасными они ни представлялись, криминализироваться и наказываться не должны.

Принцип законности содержит запрет применения к дея­нию, ответственность за которое в УК не предусмотрена, сходной нормы уголовного закона по аналогии.

Принцип законности содержит также требование обеспечения неотвратимости уголовно-правового воздействия в отношении каждого, виновного в совершении преступления. В частности, на это указывает ст. 8 УК РФ: «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступле­ния, предусмотренного настоящим Кодексом».

Важнейшие положения принципа законности содержатся в ч. 1 ст. 60 УК, в соответствии с которой: «Лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, и с учетом положений Общей части настоящего Кодекса».

Специфическим выражением принципа законности в сфере конструирования уголовно-правовых санкций и их применения на практике является совокупность следующих требований:

каждое лицо, виновное в совершении деяния, содержащего все признаки состава преступле­ния, предусмотренного Уголовным кодексом, должно в соответствии с законом претерпеть уголовно-правовое воздействие за содеянное;

лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливая мера уголовно-правового воздействия в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса, и с учетом положений его Общей части.

С учетом этих требований, должны соблюдаться пределы и ограниче­ния, предусмотренные законом для применения мер уголовно-правового воздействия в Общей и Особенной части уголовного закона, в частности:

необходимо соблюдение установленных законом порядка и условий применения отдельных видов наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия;

необходимо соблюдение установленных в статьях Особенной части УК пределов санкций;

недопустимо назначение наказаний в виде кон­фискации имущества и штрафа в слу­чаях, когда эти наказания не предусмотрены в качестве дополнительных в санкциях соответствующих статей Особенной части уголовного закона (ч. 4 ст. 46 и ч. 2 ст. 52 УК); в судебной практике такие нарушения еще встречаются;

недопустимо назначение наказаний осужденным лицам, которым эти наказания в соот­ветствии с законом не могут быть назначены: несовершеннолетним, женщинам, престарелым и т. п. (ст. ст. 53-59 УК);

применение наказания в виде лишения специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград при осуждении только за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления и только в отношении лиц, обладающих такими званиями и наградами (ст. 48 УК);

недопустимо назначение при условном осуж­дении дополнительного наказания в виде конфискации имущества (ст. 73 УК);

недопустимо неназначение дополнительного нака­зания в тех случаях, когда по закону его назначение является обязательным, а основания для применения ст. 64 УК  отсутствуют; между тем, в судебной практике такие случаи имеют место;

недопустимо произвольное, не в соответствии с требованиями закона, формулирование мер уголовно-правового воздействия, например, при назначении наказания в виде «лишения права» не могут применять­ся формулировки, запрещающие работу в той или иной системе или отрасли народного хозяйства, которые встречаются еще иногда в судебных приговорах, а должны быть конкретно указаны определенные долж­ности, занимать которые запрещается осужденному;

недопустимо назначение мер уголовно-правового воздействия срочного характера, например, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью без указания срока, на который они назначаются; (28, с. 13)

недопустимо назначение дополнительного наказа­ния по совокупности преступлений или приговоров, если оно не назначено ни за одно из преступлений, входящих в совокупность (ст. 69, 70 УК); такие нарушения имели значительное распространение в судеб­ной практике;

и т. д.

5. Принцип гуманизма. Согласно ст. 7 УК РФ: «Уголовное законодательство Российской Федерации обес­печивает безопасность человека.

Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человече­ского достоинства».

Таким образом, в уголовном законе подчеркнуты две стороны принципа гуманизма. С одной стороны, этот принцип предполагает всестороннюю охрану человека, обеспечение безопасности его жизни и здоровья, охрану прав и законных интересов от преступных посягательств. Эта сторона обращена к правопослушным членам общества, в том числе к лицам, потерпевшим от преступлений.

С другой стороны, принцип гуманизма высту­пает как требование определенной степени милосердия и мягкости, которую следует проявлять к преступнику с учетом того обстоятельства, что преступник - это не враг об­щества, с которым нужно расправиться, не задумываясь о средствах, не только нарушитель закона, отношение к которому следует строить исключительно или преиму­щественно на основе этого факта, а прежде всего — гражданин государства, связанный с последним бесчис­ленными нитями, выполняющий в нем множество со­циальных функций. (131, с. 132).

Принцип гуманизма предпо­лагает индивидуализацию уголовно-правового воздействия на виновных лиц, когда в рас­чет принимается как тяжесть преступления, так и личностные ка­чества виновных, а также смягчающие и отягчающие обстоятельства.

Гуманизм выражает­ся в определенном смягчении карательного воздействия на преступника при наличии в деле таких, к примеру, обстоятельств, как прошлые заслуги виновного перед об­ществом, его несовершенолетие или, наоборот, преклон­ный возраст, серьезное хроническое заболевание, тяже­лое материальное положение и т. п. Однако данный принцип не сводится к снисходительному отношению к преступнику. Гуманизм предполагает тот минимум реп­рессии, который необходим для обеспечения всесторонней охраны интересов российского общества и защиты прав граждан от преступных посягательств и дос­тижения целей уголовно-правового воздействия. Он предполагает экономию уголовно-правовой репрессии, о чем прямо и однозначно говорится в ч. 1 ст. 60 УК РФ.

Идеей гуманизма проникнуто все уголов­ное право РФ, вся система мер уголовно-правового воздействия. В качестве принципа построения и применения уголовно-правовых санкций гуманизм выражается:

в направленности каждой уголовно-правовой санкции и их системы в целом на охрану интересов всего народа России, всех лиц, находящихся на территории Российской Федерации;

в формулировании задач Уголовного кодекса, среди которых в ст. 2 Кодекса в иерархии охраняемых ценностей первыми названы интересы личности;

в гуманных целях, которые ставятся перед мерами уголовно-правового воздействия в уголовном праве России, и в законодательном запрещении цели причинения физических страданий или унижения че­ловеческого достоинства (ст. 7 УК).

в предусмотренном ч. 1 ст. 60 УК требовании экономии уголовно-правовой репрессии, согласно которому виновному избирается наказание, минимально достаточное для достижения целей наказания;

в существенном сокращении в новом УК возможности применения смерт­ной казни по видам преступлений и по категориям их субъектов (с 1997 г. согласно Указу Президента РФ осуществляется мораторий на исполнение смертной казни);

в недопустимости установления в законодатель­стве и применения на практике жестоких, позорящих или унижающих человеческое достоинство мер уголовно-правового воздействия;           

в законодательном установлении оптимальных пределов использования мер уголовно-правового воздействия в борьбе с преступностью: в ограничении возможности применения отдельных (особенно наиболее строгих) их видов определенными условиями, сроками, размерами, кругом лиц, в отношении которых допустимо их приме­нение;

в отсутствии в нашем законодательстве (в отли­чие от законодательства некоторых других государств) неопределенных санкций и неопределенных приговоров;

в тенденции постепенного ограничения карательно­го и усиления воспитательного моментов при построе­нии системы наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия в законодатель­стве и при их применении на практике, приоритетах включения в систему и применения на практике наказаний срав­нительно мягких видов, связанных с причинением наи­меньшего вреда преступнику и обществу при максималь­но возможной в конкретных условиях уголовно-правовой эффективности;

в самом подходе к дополнительным наказаниям: применении их не только и не главным образом для уси­ления кары, отягчения наказания, а, в зависимости от об­стоятельств, прежде всего для индивидуализации наказа­ния, смягчения меры основного наказания и реадаптации освобожденных из мест лишения свободы и осуществле­нии таким образом целей уголовно-правового воздействия;

в предусмотренной законом возможности отказаться при нали­чии исключительных обстоятельств и с учетом личности виновного от применения дополнительного наказания даже в тех случаях, когда законом предписы­вается обязательное его применение (ч. 1 ст. 64 УК);

в предусмотренной законом возможности услов­но-досрочного освобождения осужденных от наказаний в виде исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы, а также замены неотбытой части лишения свободы более мягким видом наказания по основаниям, предусмотренным ст. ст. 79 и 80 УК);

в установлении в новом УК широкого и систематизированного спектра видов освобождения от уголовной ответственности и наказания;

в установлении в самостоя­тельном разделе 5 УК РФ «Уголовная ответственность несовершеннолет­них» принципиально более мягких подходов к наказуемости несовершеннолетних преступников.

«Обе стороны гуманизма, т. е. в отношении лиц, потерпевших от преступлений, и лиц, совершивших таковые, взаимосвязаны. По­этому гуманизм ни в коей мере не означает необоснованный либе­рализм, что, к сожалению, в судебной практике иногда наблюдает­ся. Даже за тяжкие преступления в отношении каждого шестого осужденного назначаются наказания, не связанные с лишением свободы. Между тем структура и динамика преступности отнюдь не обусловливают такую карательную практику. Неоправданный либерализм в наказаниях оборачивается негуманностью в отношении потерпевших от преступлений граждан». (121, т. 1, с. 78-79).

Вместе с тем, по мнению некоторых ученых-юристов, содержание этого принципа определено неточно и неполно, в связи с чем он выглядит декларативным. (134, с. 32-33).

6. Принцип равенства граждан перед законом. Со­гласно ст. 4 УК РФ: «Лица, совершившие преступления, подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должно­стного положения, местожительства, отношения к религии, убеж­дений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».

Это фундаментальный конституционный (ст. 19 Конституции РФ) принцип жизнедеятельности российского общества, устройства и функционирования правового государства, он лежит в основе всех отраслей права и системы права России в целом. В уголовном праве этот принцип означает равенство всех перед уголовным законом, равное право всех лиц, находящихся на территории страны, на уголовно-правовую защиту, а также равную от­ветственность всех и каждого за совершенное преступление, то есть равенство оснований уголовной ответственности. Указанные требования определяют построение и применение и уголовно-правовых санкций.

«Вместе с тем, - как справедливо указывает А.В. Наумов, - этот принцип не означает их равной ответственности и наказания, т.е. равных пределов и содержания уголовной ответственности и наказания. И это различие может заключаться, например, и в поле или возрасте лица, и в его служебном положении. Так, например, к женщинам в отличие от мужчин не может быть применена смертная казнь (это наказание не может также применяться  к мужчинам в возрасте старше шестидесяти пяти и к лицам, совершившим преступление в возрасте до восемнадцати лет – ст. 59 УК РФ). Совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения может влечь повышенное наказание (например, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ)». (149, с. 48-49).

Ра­венство граждан перед уголовным законом не означает уравнительность в уголовно-правовом воздействии на виновных в оди­наковых преступлениях. Этот принцип предпо­лагает индивидуализацию уголовно-правового воздействия, когда суд принимает в рас­чет характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения и личности виновного.

Таким образом, как отмечается в литературе, принцип равенства граждан перед уголов­ным законом несет по самой своей сути определенные противоречия: «закон, с одной стороны, предъявляет абсолютно одинаковые требования и устанавливает одинаковые меры уголовной ответственности (в рамках санкции статьи УК), а с другой, он же, учитывая личность правонарушителя и иные конкретные смягчающие обстоятельства, допускает возможность назначить наказание ниже низшего предела или вообще освободить от уголовной ответственности и наказания». (221, с. 50-51). Как и другие принципы уголовно-правового воздействия, принцип равенства граждан перед уголов­ным законом содержит как бы «две стороны одной медали», две группы требований, которые тесно взаимосвязаны, взаимно предполагают и дополняют друг друга, а также в определенной мере корректируют друг друга. В этих требованиях, с одной стороны, проявляется качественное своеобразие, самостоятельность данного принципа, с другой стороны, его диалектическая связь с принципами справедливости, гуманизма и целесообразности.

В силу определенных особенностей лич­ности виновный может быть освобожден от уголовной ответственности или от наказания, либо ответственность или наказание в отношении него могут быть смягчены. К примеру, несовершеннолетние, беременные женщины,  и женщины, имеющие малолетних детей, за аналогичные преступления несут более мягкую ответственность, чем субъекты, не обладающие указанными признаками. Напротив, субъекты преступления, обладающие особыми признаками специального субъекта, к примеру, признаками «должностного лица», «лица, использующего служебное положение» и т. п., подлежат более строгой уголовной ответственности.

Соблюдение принципа равенства граждан перед законом гарантируется законодательно, в том числе нормами уголовного закона. Так, в статье 136 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за нарушение равноправия граждан в зави­симости от пола, расы, национальности и других признаков, перечисленных в ст. 4 УК. На основании ст. 282 УК РФ наступает уголовная ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Согласно ст. 148 УК РФ, преступлением признается воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий.

Совершенно справедливо, на наш взгляд, Н.Ф. Кузнецова считает противоречащим принципу равенства граждан перед законом не имеющее аналогов в мировом законодательстве установление необоснованно широких рамок депу­татской неприкосновенности, предусмотренных в Законе о статусе депутата РФ. Поскольку Конституция РФ и законодательство о выборах предоставляют право быть избранным в депутаты гра­жданам, в том числе и имеющим судимость за совершение преступления, мандат депутата Государственной Думы становится особенно притягательным для лиц, в отношении которых ведутся уголовные дела, в том числе и за тяжкие преступления (в городах Нижний Новгород, Тула, Ленинск - Кузнецк). В прессе опубликованы целые списки депутатов Государственной Думы, имеющих непогашенную и не снятую судимость. (121, т. 1, с. 72-73).

Автор обоснованно указывает, что, «депутатская неприкосновенность имеет своей целью оградить народных избранников от разного рода незаконных давлений, а отнюдь не для того, чтобы они приобретали иммунитет от уголовной ответственности», в связи с этим предлагается изменить Закон о статусе депутата.

Предпосылки для нарушения принципа равенства граждан перед законом создает, по мнению Н.Ф. Кузнецовой, также предусмотренное Зако­ном «О статусе судей в Российской Федерации» пожизненное избрание судей. Преследующее аналогичную указанной выше цель защиты от давления на судейский корпус, на практике такое положение во многих случаях приводит к фактической безнаказанности судей, виновных в совершении преступлений против правосудия, способствует коррумпиро­ванности судей. (Там же).

И. Марогулова также считает, что при существующем положении, «в част­ности существовании безграничного правового иммунитета, когда к уголовной ответственности невозможно привлечь виновного, прикрывающего свою противозаконную деятельность мандатом де­путата, невозможно воплотить в реальность прин­цип равенства граждан перед законом. Этот прин­цип автоматически переходит в разряд декларативных штампов». (134, с. 32-35).

7. Принцип неотвратимости уголовно-правового воздействия (неотвратимости кары) состоит в требовании, чтобы каждое лицо, совершившее преступление, претерпело уголовно-правовое воздействие за совершение преступления.

Более двухсот лет назад выдающийся итальянский просветитель-гуманист и криминолог Чезаре Беккариа в своей книге «О преступлениях и наказаниях» впервые выразил идею о том, что «одно из самых действенных средств, сдерживающих преступление, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности…». (39, с. 308-309). В российском уголовном праве эта идея получила свое выражение в форме принципа неотвратимости наказания, трансформированному позднее в принцип неотвратимости ответственности. Согласно этому принципу, каждое лицо, совершившее деяние, содержащее в себе все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, должно ответить за содеянное - претерпеть за совершение преступного деяния указанные законом лишения и ограничения.

Принцип неотвратимости ответственности впервые был законодательно сформулирован в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., где он выражался в следующих требованиях:

лицо, совершившее преступление, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным Уголовным кодексом;

освобождение от уголовной ответственности и наказания возможно только при наличии оснований и условий, предусмотренных законом.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. не включил этот принцип в систему установленных им уголовно – правовых принципов (ст. ст. 3 - 7 УК). При этом многие авторы рассматривают такое решение как, по крайней мере, нелогичное, и считают, что, несмотря на это решение, принцип неотвратимости ответственности продолжает оставаться принципом действующего уголовного права России. (См., напр.: 128, с. 102; 149, с. 52 - 54). По мнению Н.Ф. Кузнецовой, законодатель не включил рассматриваемый принцип в УК потому, что, посчитал, что идея неотвратимости ответственности «охватывается принципами законности и равенства, а кроме того, носит больше процессуальный, нежели уголовно - правовой харак­тер». (121, т. 1, с. 66).

Вместе с тем, была высказана и принципиально иная точка зрения, согласно которой отсутствие принципа неотвратимости ответственности в системе принципов, перечисленных в УК РФ, имеет концептуальное значение. Например, Л.В. Головко считает, что «законодатель поступил более чем логично, не указав неотвратимость ответственности среди принципов уголовного права». (59, с. 63-64).

Автор исходит из того, что принцип неотвратимости ответственности напрямую связан с институтом освобождения от уголовной ответственности, а последний в обновленном уголовном законодательстве трактуется по-новому. В прежнем уголовном законодательстве освобождение от уголовной ответственности предполагало освобождение лица именно и только от уголовно-правовых последствий совершения им преступления, которые как бы «заменялись» на иные – менее строгие формы ответственности: административную, общественную и т.п. Согласно действующему УК РФ, лицо, освобождаемое по указанным в законе основаниям от уголовной ответственности, во многих случаях (ст. ст. 75-78, 204, 205, 206, 208 и др. УК) свобождается «подчистую» – как от уголовной, так и от любой другой ответственности. Такая трактовка освобождения от уголовной ответственности в новом УК, по мысли Л.В. Головко, - «делает невозможной саму постановку вопроса о неотвратимости ответственности. Это точно уловил законодатель, отказавшись от принципа неотвратимости ответственности, который, как когда-то принцип неотвратимости наказания, перестал соответствовать новейшим течениям в уголовной политике. Здесь мы, как и во многом другом, вновь сблизились с западным правом, не видящим в уголовной ответственности чего-то неотвратимого и склонным к более гибким формам реакции государства на преступление». (Там же, с. 64).

На наш взгляд, связь принципа неотвратимости уголовной ответственности с институтом освобождения от уголовной ответственности - это связь отрицания: когда существует возможность освобождения от уголовной ответственности, о неотвратимости последней говорить не приходится. И это вне зависимости от того, как трактуются указанный институт и указанный принцип.

В словарях русского языка термин «неотвратимость» раскрывается как «неизбежность», «неустранимость»,  «неминуемость». (62, т. 2, с. 526;  192, с. 262, 269). Отсюда, неотвратимость уголовной ответственности должна бы означать неминуемость, неизбежность последней, 100 % - ное ее применение при абсолютном исключении возможности освобождения виновного от уголовной ответствености. Поэтому предусмотренные российским уголовным законодательством широкие возможности освобождения виновных от уголовной ответственности (ст. ст. 75-78, 84, 90 УК РФ), к тому же широко используемые в юридической практике, что является безусловно целесообразным и правильным, «не вписывается» в рамки указанного принципа.

Следовательно, поскольку неизбежность ответственности ни юридически, ни фактически не обеспечивается, возводить это требование в ранг принципа уголовно-правового воздействия нам представляется не правильным.

Следует, по нашему мнению, вести речь о неотвратимости таких последствий совершения преступления, которые не только необходимы и целесообразны, но могут и должны быть обеспечены абсолютно во всех случаях. Таким неизбежным, целесообразным и необходимым последствием нарушения установленного государством уголовно-правового запрета является реакция государства на совершенное преступление – осуждение, порицание как самого преступления, так и лица, его совершившего, т. е. кара. Отсюда, рассматриваемый принцип представляется более точным именовать принципом неотвратимости кары или неотвратимости уголовно-правового воздействия на лицо, виновное в совершении преступления. Этот принцип имеет собственное содержание и является важным самостоятельным принципом уголовно-правового воздействия.

В таком случае все становится на свои места: задача состоит в том, чтобы обеспечить обязательную реакцию государства на преступление, эта реакция должна соответствовать целям и принципам уголовно-правового воздействия, т. е. быть целесообразной, обоснованной, законной, гуманной, неотвратимой и справедливой, а в какой форме она последует - это вопрос производный от указанных целей и принципов: в одних случаях им будет соответствовать реакция государства (кара) в форме уголовной ответственности – с назначением уголовного наказания или без такового, в других - реакция (кара) в форме освобождения от уголовной ответственности.

Принцип неотвратимости реакции государства на каждый акт нарушения установленного им запрета имеет очень важное карательное и воспитательно-предупредительное значение в праве, в уголовном праве в особенности. Отсутствие этого принципа как самостоятельного в системе принципов, перечисленных в УК РФ, является недостатком последнего. Однако, несмотря на это, данный принцип выводится посредством толкования из содержания ст. 8 УК РФ, согласно которой совершение деяния, содержащего все признаки состава преступле­ния, предусмотренного Уголовным кодексом, является основанием применения к каждому лицу, его совершившему, соответствующих мер уголовно-правового воздействия. При наличии состава преступления в деянии любого лица, отвечающего признакам субъекта преступления, такая реакция государства должна быть неотвратимой.

Приведенная выше формулировка рассматриваемого принципа, закрепленная в Основах уголовного законодательства 1991 г., не представляется нам удачной для восприятия ее в обновленном уголовном законодательстве по причине, отмеченной выше, а также в силу следующих ее недостатков. Первое требование не согласуется с общей направленностью нового уголовного законодательства на экономию мер уголовной репрессии, в нем выпячивается приоритет наказания перед иными мерами уголовно-правового воздействия, вследствие чего в теории уголовного права и еще более в юридической практике назначение наказания ошибочно понимается как «правило», а применение иных мер уголовно - правового характера – как «исключение из правила». К тому же у этого требования нет четкой законодательной основы, поскольку в законе отсутствует системное правовое регулирование мер уголовно-правового воздействия, на которые ссылается указанная норма.

Второе требование рассматриваемого принципа, определяющее, что освобождение от уголовной ответственности допустимо (как исключение из правил), фактически «подрывает» принцип неотвратимости ответственности. Какая же это неотвратимость, если она не абсолютна?

Неотвратимость уголовно-правового воздействия обеспечивается и уголовно-правовыми нормами, и юридической практикой. Но прежде всего, она обеспечивается обоснованностью криминализации общественно опасных деяний, беспробельностью уголовного законодательства,  целесообразностью видов и размеров уголовно-правовых санкций. От этих условий зависит, в частности, применяемость уголовного закона на практике и характер его применения.

8. Принцип оптимального законодательно-технического построения системы уголовно-правовых санкций.

Уголовно-правовые санкции должны также отвечать особым юридико-техническим требованиям, предъявляемым к форме выражения их в законе, соотношению между собой и построению системы уголовно-правовых санкций в целом.

С позиций юридической техники, в законе должна быть отражена научно обоснованная система разнообразных по своим карательным и воспитательно - превентивным возможностям мер уголовно-правового воздействия, установлена  стройная, внутренне согласованная система уголовно - правовых санкций, предоставляющая суду широкие возможности выбора в каждом конкретном случае справедливой и наиболее целесообразной  меры уголовно-правового воздействия.

Как справедливо отмечает М.И.Ковалев: «Огромную роль в уголовном правотворчестве играет техника уголовного законодательства. Можно сказать, что законодатель издает уголовные законы, руководствуясь соображениями уголовной политики и опираясь на правила законодательной техники. Эти правила сформулированы таким образом, чтобы законы отвечали не только политическим и моральным требованиям господствующего класса (всего общества), но и давали должный эффект при их применении». (109, с.112).

Как полагают многие авторы, при конструировании уголовно-правовых санкций должны учитываться особенности диспозиций соответствующих статей уголовного закона – характер содержащегося в диспозиции запрета, особенности формулирования конструкции состава преступления, степень формализации признаков последнего и т. п.

Так, по мнению Н.Д. Дурманова, «диспозиция и санкция представляют единство. Характер запрета, особенности и степень общественной опасности  запрещаемого диспозицией деяния находят выражение в виде и размере деяния, указываемого в санкции». (65, с. 145).

М.И. Ковалев предлагает в зависимости от степени формализации диспозиции устанавливать пределы санкции по размеру наказания - чем выше формализованность диспозиции, тем меньше должен быть разрыв между минимумом и максимумом санкции. (91, с. 213-214). А.П. Козлов дополняет эту мысль утверждением, что, чем глубже дифференцирован каждый признак диспозиции, тем шире должна быть его оценка в санкции. (53, с. 137). 

В.А. Елеонский высказывает сожаление, что «в юридической литературе воздействие нормы права на сознание и поведение людей связывается преимущественно с санкцией за совершенное деяние», между тем как социальная практика убедительно показывает, что сердцевиной правовой нормы является не санкция, а диспозиция, требующая от человека действовать правомерно. В связи с чем «назрела настоятельная необходимость изучить механизм воздействия на поведение людей не только санкции, но и диспозиции нормы уголовного права». (178, с. 133-134).

Рассматриваемое требование предъявляется как к форме уголовно - правовой санкции, так и к ее содержанию. Призыв учитывать диспозиции статей уголовного закона при конструировании уголовно-правовых санкций предполагает, прежде всего, учет объективных и субъективных свойств деяний, за совершение которых эти санкции предусматриваются, т. е. это одновременно содержательное требование обоснованности санкций.

 С точки зрения правил законодательной техники, соответствие санкций диспозициям уголовно-правовых норм означает, что диспозиции должны быть изложены максимально точно, полно и ясно. (177, с. 133-134). М.И. Ковалев обоснованно обращает внимание на необходимость прежде всего правильного формулирования самой диспозиции уголовно-правовой нормы, которое (формулирование) должно подчиняться определенным правилам, чтобы мысль законодателя была ясна и понятна. Основными такими правилами, по мысли автора,  являются: а) правильное сочетание формальных и оценочных моментов в уголовно-правовой норме; б) полное описание в законе объективной стороны состава; в) краткость, простота, сжатость изложения. (109, с. 112-114). 

Система уголовно-правовых санкций должна обладать внутренним единством и взаимосогласованностью составляющих ее элементов, условием чего является «подбор по каждой категории преступлений таких видов наказаний, которые отражали бы характер и соотносительную общественную опасность одних преступлений сравнительно с другими». (177, с. 133-134).

Правильное построение санкций в каждом случае предполагает учет уже имеющихся санкций. Соблюдение данного требования служит обеспечению неотвратимости и справедливости уголовно-правового воздействия, реализации его целей при соблюдении принципа экономии карательных средств.  Это требование также одновременно и формальное, и содержательное.

Эмпирическим показателем наличия указанных единства и взаимосогласованности (системности) санкций могут служить данные судебной практики о том, что наказания, назначенные по конкретным делам, равномерно располагаются в границах санкции, тяготея к ее среднему значению. Если же при прочих равных условиях имеет место скопление назначенных судом наказаний у одной из границ санкции, это означает, что санкция «не согласована». (174, с. 128). 

2.3. Каждая уголовно – правовая санкция и вся их предусмотренная действующим уголовным законодательством система в целом, а также применение санкций на практике должны соответствовать рассмотренным выше принципам уголовно-правового воздействия.

Как уже отмечалось выше, все рассмотренные принципы имеют свое специфическое содержание и самостоятельное значение, но при этом все они тесно взаимосвязаны и взаимодействуют, представляя собой целостную систему принципов уголовно–правового воздействия. С разных сторон и в разных отношениях они всесторонне характеризуют и направляют закрепление в законодательстве и применение на практике всего комплекса мер уголовно-правового воздействия в целом и в том числе построение и применение уголовно-правовых санкций. Все рассмотренные принципы взаимно дополняют и взаимно корректируют действие друг друга, исклю­чая крайности и способствуя правильному применению мер уголовно-правового воздействия.

Применительно к принципам назначения наказания об этом хорошо сказал П. П. Осипов: «Социальная функция принципов назначения наказа­ния, взятых в их единстве, в системе, в том и состоит, чтобы при применении уголовно-правовых санкций из­бежать односторонности и выбрать такую меру, которая удовлетворяла бы различным, внешне противоречивым (но внутренне согласованным) требованиям, отражающим многоплановость подхода законодателя к проблеме назначения наказания и сочетающим интересы охраны общества от преступных посягательств с ин­тересами личности, вставшей на путь совершения пре­ступления». (162, с. 38).

Как обоснованно отмечает Г.Л. Кригер, соблюдение требований указанных принципов при конструировании и практическом применении уголовно-правовых санкций является необходимым условием эффективности уголовного наказания (195, с. 137) и, мы бы добавили, иных мер уголовно–правового воздействия.

Система уголовно-правовых санкций, как и система наказаний и система мер уголовно-правового воздействия в целом строятся и применяются на основе рассмотренных принципов и потому должны соответствовать их требованиям.

Принципы уголовно-правового воздействия пронизывают и построение в уголовном законе, и практическое применение системы уголовно-правовых санкций и всей системы мер уголовно-правового воздействия в целом.

К примеру, как обоснованно отмечает С.Г. Келина, чтобы суд мог назначить справедливое наказание осужденному, законодатель должен определить справедливую санкцию – «которая: а) соответствует тяжести описанного в законе деяния; б) согласована с санкциями за совершение других преступлений и в) дает возможность суду индивидуализировать наказание». (109, с.43). Но это еще не гарантия, а лишь предпосылка назначения справедливого наказания конкретному виновному, ибо и при наличии справедливой санкции в законе осужденному может быть назначено несправедливое наказание. И только такое наказание может быть признано справедливым, когда требование справедливости уголовно–правового воздействия соблюдено судом при назначении наказания.

В свою очередь, построенная законодателем на этих принципах система уголовно–правового воздействия служит обеспечению соблюдения принципов уголовно-правового воздействия в юридической практике.

Рассмотренные принципы уголовно-правового воздействия, содержащие в себе совокупность «идеальных» требований, предъявляемых гражданским обществом и правовым государством к мерам уголовно-правового воздействия, могут служить некоей «идеальной моделью» системы уголовно-правовых санкций и системы уголовно-правового воздействия в целом. Сравнение этих идеальных представлений о «должной» системе уголовно–правовых санкций с фактическим состоянием последних позволяет выявить т. н. проблемные ситуации, (102, с. 65, 75 и след.) исследование и разрешение которых представляет важную задачу, стоящую перед наукой, перед законодателем, а также перед специальными органами борьбы с преступностью.

Суть этой задачи в том, чтобы установить, соответствует ли фактически существующая «реальная модель» системы мер уголовного-правового воздействия (в данном случае – система уголовно–правовых санкций) в законе и на практике требованиям «идеальной модели», идеальным представлениям о том, какой она должна быть и, при наличии рассогласований между «должным» и «сущим», предложить меры по устранению последних.