§ 1. Понятие процессуальных сроков

1. Понятия "время" и "срок". Сроки в системе юридических фактов

Будучи одной из важнейших категорий формальной логики, понятие представляет собой форму мышления, отражающую предметы и явления в их общих и существенных признаках*(187). Понятие выступает как одна из основных форм научного познания действительности. Каждой науке присущ свой понятийный аппарат - более или менее стройная система понятий, которыми данная наука оперирует в познании предметов и явлений действительности. Не являются исключением и понятия юридической науки и ее отдельных отраслей.

В процессе исследования института процессуальных сроков в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве возникает необходимость раскрыть содержание общего понятия "срок", чтобы затем на этой основе, продвигаясь от общего к частному, перейти к понятию правового, а затем и процессуального срока. Для того, чтобы дать определение понятию "срок", требуется, в свою очередь, обратиться к содержанию понятия "время", более общему по отношению к понятию "срок", поскольку без выявления сущности данного понятия невозможно логически корректно определить понятие "срок", а значит, и понятие "процессуальный срок".

Целью всех перечисленных логических операций является установление существенных признаков процессуальных сроков, совокупность которых позволит дать унифицированное определение понятия "процессуальный срок" в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве.

Обратимся к понятию "время". С философской точки зрения, время суть одна из основных - наряду с пространством - форм существования материи, характеризующаяся такими общими свойствами, как длительность и последовательность смены состояний, и такими специфическими свойствами, как одномерность, асимметричность, необратимость и, наконец, изотропность. Время всеобще и бесконечно. Материя не может существовать иначе, как во времени, равно как и существование времени немыслимо вне материи. Философия трактует время как длительность процессов, с одной стороны, и как порядок последовательности явлений - с другой. При этом "определение времени через длительность и последовательный порядок явлений указывает на наличие соответственно количественной и качественной стороны времени"*(188).

Время неразрывно связано с движением, с диалектической точки зрения понимаемым как процесс развития, субстанциональное изменение (становление) предметов и явлений, а не простое перемещение их в пространстве. Интересно, что само слово "время" в русском языке берет начало от древнерусских "веремень", "веремя", что значит "вращение, коловращение"*(189). Связь времени с движением следует отметить особо. В настоящей работе объектом специального исследования является институт таких отраслей юридической науки, как гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное право, а всякий процесс, в том числе гражданский и арбитражный, представляет собой в известной степени движение. В нашем случае это движение гражданского или арбитражного дела по соответствующим стадиям судопроизводства, и это движение так же, как и любое другое, протекает во времени. К слову, сам законодатель оперирует термином "движение". Так, действующему гражданскому процессуальному законодательству известен институт оставления искового заявления без движения (ст. 136 ГПК РФ 2002 г.). Институт оставления искового заявления без движения стал новеллой действующего АПК РФ 2002 г. (ст. 128).

Время объективно: оно течет независимо от воли и сознания человека. Человек сам существует во времени, он не может остановить его течение и тем более противопоставить ему свою деятельность. Вместе с тем, по словам В.П. Грибанова, человек активно использует время: приурочивая осуществление той или иной своей деятельности к определенному моменту во времени или к определенному отрезку времени, он может устанавливать для этого определенные сроки*(190).

Следует отметить, что из понятий "время" и "срок" именно последнее имеет значение для юридической науки*(191). Соотношение данных понятий детально анализировали В.П. Грибанов*(192), Е.А. Суханов*(193), рассматривали в работах О.А. Красавчиков*(194), И.Б. Новицкий*(195).

Соотношение времени и срока есть соотношение общего и частного, поскольку срок есть лишь определенный момент во времени либо определенный промежуток (период) времени. При помощи кругов Эйлера указанное соотношение данных понятий можно выразить приблизительно следующим образом.

"Схема 1"

Определения понятия "срок", содержащиеся в различных (преимущественно, толковых) словарях, во многом схожи. Так, В.И. Даль рассматривал срок как "определенную продолжительность времени и самый предел этого времени"*(196). С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова под сроком понимали, во-первых, "определенный промежуток времени", и во-вторых, "момент наступления, исполнения чего-либо"*(197). Во всех дефинициях понятия "срок" прямо или косвенно прослеживается связь последнего со временем.

Однако если время существует объективно и находится вне какой бы то ни было зависимости от воли и сознания человека, то в сроках заключен некий субъективный момент: так или иначе каждый срок представляет собой средство соотнесения человеком осуществляемой им деятельности с частью общего потока времени, а также способ упорядочить эту деятельность путем установления для нее временных границ. При этом человек использует избираемые им эталоны измерения времени - год, месяц, неделю, день, час, минуту, секунду, а равно устанавливает и употребляет различные временные отношения: "позже", "не позднее", "раньше", "не ранее чем" и др.

Таким образом, можно говорить также о том, что соотношение времени и срока есть в известной степени соотношение объективного и субъективного. Однако в праве данное соотношение имеет свои особенности, которые, в частности, могут быть рассмотрены в контексте вопроса о месте сроков в системе юридических фактов.

Как уже было отмечено, для права значение имеет не время само по себе, а срок  - определенный момент во времени или определенный промежуток (период) времени либо наступление или истечение того или иного срока, квалифицируемые в юридической науке в качестве юридических фактов или элементов совокупности юридических фактов (фактический состав*(198)).

В юридической литературе принято понимать под юридическим фактом*(199) обстоятельство, с которым в силу прямого или косвенного указания правовых норм связывается наступление определенных правовых последствий в виде возникновения, изменения или прекращения правоотношения (субъективных прав и обязанностей его участников), т.е. являющееся основанием для наступления указанных правовых последствий.

Система юридических фактов была разработана в 40-х гг. XIX столетия немецким правоведом Ф. Савиньи, который, как принято считать, впервые ввел в оборот юридической науки сам термин "юридический факт".

В отечественной доктрине гражданского процессуального права вопрос о юридических фактах стал предметом самостоятельных исследований во второй половине ХХ в.*(200).При этом сохранилась традиция рассмотрения теоретических основ юридических фактов в гражданском процессе как элемента учения о гражданском процессуальном правоотношении - "центрального вопроса науки советского гражданского процесса"*(201).

Изложение научных взглядов на юридические факты в возникновении и динамике - "постоянном движении" - процессуальных отношений приводится в фундаментальной работе Н.А. Чечиной "Гражданские процессуальные отношения" (1962 г.). Полученные автором этой монографии выводы, несмотря на имевшую место по ряду из них научную дискуссию*(202), были восприняты в последующих разработках вопроса о юридических фактах в доктрине гражданского процесса. Такие ключевые положения, как квалификация юридических фактов в гражданском процессуальном праве только лишь как действий (деятельности) суда, а также их способность вызывать процессуально-правовые последствия исключительно в качестве обязательного элемента фактического состава*(203), получили развитие в монографиях В.В. Яркова по теме "Юридические факты в системе реализации норм гражданского процессуального права"*(204).

Восприняв квалификацию юридических фактов в гражданском процессуальном праве как входящих в фактический состав действий суда, В.В. Ярков уточнил, что такие процессуальные действия составляют "главный вид юридических фактов"*(205), и присоединился к оппонентам Н.А. Чечиной, относившим к числу юридических фактов не только действия, но и события, служащие основаниями для совершения последующих процессуальных действий. В ряду таких указанных в гипотезе процессуальной нормы событий были названы факт смерти, служащий основанием для замены судом выбывшей стороны ее правопреемником, либо для приостановления судом производства по делу, либо для прекращения производства по делу; истечение срока исковой давности и др.*(206).

Процессуальные сроки были отнесены В.В. Ярковым к "своеобразным юридическим фактам", определяющим основные этапы возникновения, развития и прекращения гражданских процессуальных правоотношений. Однако, по его мнению, в зависимости от конкретной ситуации эти факты могли быть не только действиями, но и событиями.

Далее анализируются основные позиции отечественных цивилистов по вопросу о месте сроков в ряду юридических фактов-событий и юридических фактов-действий. Такой подход представляется правомерным, поскольку в основе учения о юридических фактах в процессуальном праве лежат работы представителей науки материального гражданского права.

Главным видовым делением юридических фактов в гражданском праве признавалась их дифференциация на действия и события, однако критерии такого деления назывались разные: источник происхождения, характер их процесса (О.С. Иоффе), волевой признак (В.П. Грибанов, О.А. Красавчиков) и др.

В отечественной цивилистической науке исторически далеко не однозначно решался и вопрос о месте сроков в системе юридических фактов. В подавляющем большинстве случаев сроки (или их наступление либо истечение) относили к юридическим событиям. Но и здесь нет единогласия. Так, О.А. Красавчиков подразделил юридические события на две группы: относительные и абсолютные. В качестве первых, по его мнению, необходимо рассматривать "явления, вызванные деятельностью человека, но выступающие уже независимо от причин, их породивших" (например, рождение человека), а в качестве вторых - "явления как не вызванные человеческой деятельностью, так и выступающие помимо той же деятельности"*(207) (например, естественная смерть человека). Такой юридический факт, как "истечение времени", он предложил выделить в особую группу абсолютных юридических событий, мотивируя это тем обстоятельством, что, существуя в пространстве и во времени, человек не может противопоставить "истечению" последнего свою деятельность.

В работах некоторых российских цивилистов предложенное О.А. Красавчиковым подразделение юридических фактов-событий на относительные и абсолютные получило иную интерпретацию. Так, автор соответствующих глав об основаниях возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений двух изданий учебника по гражданскому праву МГУ В.С. Ем указывает, что под относительными событиями следует понимать те явления, которые возникают по воле субъектов, но развиваются и проистекают независимо от их воли, а под абсолютными - явления, возникновение и развитие которых не связаны с волевой деятельностью субъектов*(208). В контексте вопроса о месте сроков в системе юридических фактов В.С. Ем полагает сроки близкими не к абсолютным, как О.А. Красавчиков, а к относительным событиям, утверждая, что по своему происхождению сроки находятся в зависимости от воли субъектов правоотношения или воли законодателя, но их течение подчинено объективным законам времени, что придает срокам самостоятельную и самобытную роль в механизме правового регулирования общественных отношений.

Под другим углом зрения данный вопрос рассматривал В.П. Грибанов. Говоря о соотношении времени и срока и найдя, что, среди прочего, это соотношение может быть в известной мере соотношением объективного и субъективного, он указал на волевой характер сроков, проявляющийся в следующем. Во-первых, сроки, связанные с осуществлением прав и обязанностей, устанавливаются человеком, и эти сроки, в том числе их начало и (или) окончание, могут быть регламентированы законодателем в правовых нормах либо определены самими субъектами правоотношения, включая судебные органы (субъективный момент). Во-вторых, будучи установленными и при наступлении определенных, предусмотренных правовыми нормами, соглашением сторон правоотношения или актом судебного органа, обстоятельств, начавшими течь, сроки в своем течении уже не находятся в зависимости от воли людей (объективный момент), однако само течение сроков, по мысли В.П. Грибанова, также может быть изменено волей человека (субъективный момент). Так, в отношении сроков исковой давности закон предусматривает возможность приостановления их течения при соответствующих обстоятельствах; существуют и такие институты в праве, как перерыв течения сроков и восстановление их течения или продление сроков актом судебного органа. Таким образом, и на процесс течения правовых сроков, с позиции В.П. Грибанова, воля человека может оказывать известное влияние. "...С точки зрения классификации юридических фактов истечение определенного срока нельзя отнести ни к абсолютным юридическим событиям, которые имеют место помимо воли людей, ни к относительным юридическим событиям, которые в своем возникновении носят волевой характер, но в последующем осуществляются независимо от воли, их породившей... Вместе с тем истечение определенного срока нельзя отнести и к юридическим действиям, так как течение определенного срока есть частный случай течения времени, которое течет независимо от воли и деятельности людей"*(209). На основании изложенного В.П. Грибанов сделал следующий вывод: "...юридические сроки в системе юридических фактов... занимают самостоятельное место наряду с юридическими событиями и юридическими действиями и по своему характеру представляют собой нечто среднее между ними"*(210). Такая позиция на первый взгляд выглядит достаточно убедительной. Действительно, сравнивая по основанию рассматриваемой классификации причины и начало течения, его характер и окончание сроков с действиями и событиями (как абсолютными, так и относительными), можно выявить отличия сроков и от действий, и от событий. Во-первых, "срок отличается от событий и действий, прежде всего тем, что не имеет непосредственной физической причины возникновения"*(211) (негативный признак), и, во-вторых, объективному течению времени нельзя противопоставить не только действия, но и события, также происходящие во времени (позитивный признак).

Вышеизложенное относится, впрочем, больше к событиям, так как именно они выступают самым приемлемым видом юридических фактов, к которому по многим признакам следовало бы отнести сроки. Любопытно, что сам законодатель некоторым образом отделяет сроки от тех же событий, устанавливая, в частности, в ч. 2 ст. 107 ГПК РФ 2002 г., абз. 2 ст. 100 ГПК РСФСР 1964 г., ч. 2 ст. 113 АПК РФ 2002 г., ч. 2 ст. 96 АПК РФ 1995 г., а также в абз. 2 ст. 190 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) один из способов определения правовых (материальных и процессуальных) сроков: указание на событие, которое обязательно (или неизбежно - ГК РФ и ГПК РФ 2002 г.) должно наступить.

В противоположность вышеприведенным точкам зрения Е.А. Суханов утверждал, что, поскольку сроки являются формами бытия различных явлений и процессов материального мира (как часть общего временного потока), постольку они не могут быть самими этими явлениями и процессами, а значит сроки как форма, с одной стороны, и действия и события как содержание, с другой, - качественно различные и разнопорядковые явления, не могущие, по всей видимости, быть учтенными в одной классификации*(212). По мнению Е.А. Суханова, ввиду того, что исчисление материально-правовых сроков осуществляется, во-первых, продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов (например, достижением человеком определенного возраста; началом или окончанием периода навигации судов внутреннего водного транспорта и т.п.) и, во-вторых, годами, месяцами, неделями, сутками и часами, то сроки первого вида могут быть отнесены к юридическим фактам-событиям, а сроки второго вида надлежит выделить в особую группу юридических фактов. Таким образом, в отличие от рассмотренной выше позиции В.П. Грибанова по вопросу о месте сроков в системе юридических фактов, относящей все без исключения сроки в особую, помимо действий и событий, группу, Е.А. Суханов лишь часть сроков выделил в такую особую, самостоятельную группу, остальные же классифицировал вместе с действиями и событиями в группе юридических фактов-событий. Следует, однако, отметить, что и данный вывод не способствует определению места сроков в системе юридических фактов, поскольку оставляет открытым вопрос о критериях "самостоятельности" этого самого места и вызывает сомнения в выделении в рамках рассматриваемой классификации только двух групп юридических фактов - событий и действий.

По нашему мнению, нельзя согласиться с точкой зрения, согласно которой сроки (или их часть), их наступление или истечение предлагается обособить в некую самостоятельную группу юридических фактов, существующую помимо событий и действий, высказываемой представителями материально-правовой науки. В частности, В.П. Грибановым, отводившим всем без исключения срокам такое самостоятельное место, и Е.А. Сухановым, определившим сроки, измеряемые "продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов"*(213), в группу юридических фактов-событий, а сроки, исчисляемые годами, месяцами, днями и другими единицами времени, выделившим в самостоятельную группу юридических фактов. Это неверно, потому что нарушает правила, по которым проводится такая логическая операция, как классификация. Цель последней состоит в систематизации знаний о предметах и явлениях действительности, а познавательное значение заключается в том, что классификация позволяет рассмотреть бесконечное разнообразие предметов и явлений в определенной системе. Эта система не предполагает каких бы то ни было "самостоятельных мест" в ней: либо юридические факты разделяются на действия, события и сроки (их наступление или истечение), либо они дифференцируются на действия и события (с дальнейшим внутренним делением в этих двух группах), а срокам находится место среди тех или других.

Анализ вышеизложенных взглядов на вопрос о месте сроков в системе юридических фактов позволяет сделать вывод о том, что этот вопрос продолжает оставаться дискуссионным. Причиной такого положения вещей является двойственная природа самих сроков: в них заключены как объективный ("унаследованный" от времени и его свойств) момент, так и субъективное начало. Все авторы пытались отразить тот или иной из этих моментов, тогда как оба они требуют учета при исследовании вопроса о месте сроков в системе юридических фактов.

Представляется, что сроки по тому критерию, что лежит в основании рассматриваемой классификации, более тяготеют к юридическим фактам-событиям, нежели к юридическим фактам-действиям. На основе синтеза приведенных выше позиций представляется возможным сделать заключение, что в зависимости от того, влияет ли воля субъекта на возникновение, течение (дальнейшее развитие, осуществление) и (или) окончание (завершение, истечение, наступление) определенных явлений, вслед за О.А. Красавчиковым одни из таких явлений можно назвать абсолютными, другие - относительными юридическими фактами-событиями. Сразу следует указать, что к юридическим фактам - абсолютным событиям нельзя отнести ни один из правовых сроков, а тем более нельзя отнести их все, как это сделал в своей классификации О.А. Красавчиков: так или иначе воля человека определяет их начало, или (и) процесс течения, или (и) истечение (наступление). Ведь по своему определению срок есть не что иное, как момент во времени либо промежуток (период) времени - изобретение человека, сделанное, как мы уже установили, в целях упорядочивания осуществляемой им деятельности путем соотнесения ее с таким явлением (или лучше процессом), как время - величиной вполне объективной. Значит, место правовых (в том числе процессуальных) сроков (их наступления или истечения) - в ряду юридических фактов  - относительных событий.

Рассмотрим следующий пример из сферы действия процессуального права. Арбитражный суд первой инстанции принял решение по арбитражному делу 2 июня. Данное решение вступит в законную силу по истечении одного месяца, считая от 3 июня, т.е. 2 июля. Как видим, начало течения месячного срока, установленного законодателем (первый субъективный момент) для вступления решения арбитражного суда в законную силу, находится в зависимости и от воли арбитражного суда (второй субъективный момент), принявшего свое решение именно 2 июня, - это 2 июля. Продолжительность данного срока и момент его истечения также известны - один месяц и 2 июля. Безусловно, один месяц истечет, и 2 июля наступит вне зависимости от воли законодателя, арбитражного суда или сторон (объективное начало). Значит, в этом примере в истечении срока, определяемого периодом времени - одним месяцем, присутствуют признаки юридического факта  - относительного события.

Таким образом, процессуальный срок в вышеприведенном примере, а точнее, его истечение позволяет классифицировать его вместе с такой разновидностью юридических фактов-событий, как относительные события.

Другой пример. Арбитражный суд первой инстанции вынес решение по делу 20 сентября (субъективное начало). 1 ноября, т.е. в границах предельного шестимесячного срока, лицо, участвующее в деле, подало апелляционную жалобу на данное решение и ходатайство о восстановлении пропущенного (т.е. вполне объективно истекшего 20 октября) месячного срока, отведенного законом на апелляционное обжалование решений арбитражных судов согласно ч. 1 ст. 259 АПК РФ 2002 г. Апелляционная инстанция нашла причины пропуска данного срока уважительными и восстановила его (субъективный момент).

Казалось бы, и применительно к этому случаю нельзя утверждать, что истечение установленного законом месячного срока для подачи апелляционной жалобы, который был восстановлен волей арбитражного суда, представляет в своей основе юридический факт - относительное событие как явление, возникающее по воле человека или помимо его воли, но в своем течении (дальнейшем развитии, осуществлении) и окончании (завершении) не зависящее от этой воли. Аналогичная ситуация будет иметь место и в случае приостановления производства по делу, одновременно с которым приостанавливается течение всех неистекших процессуальных сроков, и в случае продления процессуальных сроков, назначенных судом.

Проанализируем детально этот пример. В случае с восстановлением арбитражным судом пропущенного лицом, участвующим в деле, процессуального срока для подачи апелляционной жалобы имеет место применение правила процессуального закона, позволяющего считать уже физически истекший этот срок восстановленным. При этом, разумеется, арбитражный суд не поворачивает время вспять и не восстанавливает в действительности этот день - 20 октября. Просто законодатель предоставляет арбитражному суду возможность признать подачу данным лицом апелляционной жалобы, осуществленную одновременно с заявлением ходатайства о восстановлении пропущенного срока, правомерной и принять ее к своему производству при условии соблюдения предъявляемых законом к ее форме и содержанию требований, восстановив право этого лица такую жалобу подать. Здесь нет оснований, которые бы не позволили нам рассматривать истечение месячного срока, отведенного законом на апелляционное обжалование решений арбитражных судов, в качестве юридического факта - относительного события.

Приведенные примеры подтверждают правомерность использования аналогии подходов, выработанных материально-правовой доктриной, в отношении процессуальных сроков при определении их места в системе юридических фактов и в целом позволяют поставить вопрос о возможности дальнейших исследований на предмет квалификации процессуальных сроков как юридических фактов - относительных событий.

В заключение можно отметить ряд следующих моментов.

Законодатель для определения правовых сроков устанавливает такие способы:

- указание на точную календарную дату;

- установление периода времени, в течение которого действие может быть совершено;

- указание на событие, которое обязательно (или неизбежно) должно наступить.

Такой подход законодателя позволяет утверждать следующее.

Во-первых, когда говорится о сроках, определяемых точными календарными датами или указанием на событие, имеется в виду "момент во времени", а значит, юридическое значение может иметь их наступление. В том же случае, когда речь идет о сроках, определяемых промежутком (периодом) времени, юридическое значение имеет их истечение (окончание). То есть когда мы говорим о единичном юридическом факте, правовое значение будут иметь наступление или истечение соответствующего срока.

Во-вторых, природа сроков в праве специфична: юридическая наука посредством соответствующих правовых конструкций абстрагирует их от времени и его существенных свойств настолько, что предоставляет возможность совершать различные манипуляции с ними, например, приостанавливать или продлевать сроки (тогда как приостановить или продлить течение общего потока времени невозможно: свойство необратимости времени), восстанавливать истекшие по уважительным причинам сроки (тогда как времени присущи свойства последовательности смены состояний и асимметричности), устанавливать начало и конец течения сроков, в частности путем перенесения окончания срока, приходящегося на нерабочий день, на ближайший (первый) следующий за ним рабочий день (ч. 4 ст. 114 АПК РФ 2002 г., ч. 1 ст. 97 АПК РФ 1995 г., абз. 2 ст. 101 ГПК РСФСР 1964 г., ч. 2 ст. 108 ГПК РФ 2002 г., ст. 193 ГК РФ).

Учитывая вышеизложенное и опираясь на сделанные выводы, в дальнейшем исследовании обратимся к понятию процессуальных сроков в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве, с тем чтобы дать его дефиницию.

2. Понятие процессуальных сроков: подходы к определению

Для того чтобы вывести унифицированное определение понятия процессуальных сроков, в равной степени применимое в таких отраслях юридической науки, как гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное право, необходимо в историко-правовом аспекте исследовать подходы к нему со стороны как представителей процессуальной науки, так и законодателя на разных этапах развития соответствующих областей знания и отраслей законодательства.

Обратимся прежде к гражданскому процессуальному законодательству и положениям науки гражданского процессуального права.

Надо сказать, что российское гражданское процессуальное законодательство времен судебной реформы 1864 г. не знало термина "процессуальный срок". УГС 1864 г. оперировал просто понятием "срок". Раздел 3 книги второй этого кодифицированного акта так и назывался "О сроках".

Дореволюционная отечественная гражданская процессуальная правовая наука употребляла оба эти понятия. Так, К. Малышев в параграфе своего труда, озаглавленном "Время действий в процессе", использовал понятие срока, отметив, что "время может быть определено двояким образом: как период (Frist), например неделя, месяц и т.п., и как известный момент или пункт времени, например день слушания дела такого-то числа (Termin). То и другое определение*(214), т.е. как периоды, так и определенный день заседания, называются у нас сроками*(215)..."*(216). Это же понятие применяли Т.М. Яблочков*(217), А.Х. Гольмстен*(218) и Е.А. Нефедьев, отмечавший, что "время может быть указано как период (неделя, месяц) или как момент. В первом случае будет определен срок в собственном смысле, во втором - термин. Но наш закон одинаково называет то и другое определение времени - сроком*(219)"*(220). По мнению А. Загоровского, "срок - это время, когда или в течение которого должно быть совершено процессуальное действие"*(221). В.Л. Исаченко добавил к понятию "срок" термин "судебный"*(222). О "судебных сроках" (причем в смысле не только назначаемых судом (судьей) процессуальных сроков, а в собирательном значении) писал в одной из своих работ И.Е. Энгельман*(223). Комментируя ст. 818 УГС 1864 г., устанавливавшую правила исчисления сроков в гражданском процессе, В. Гордон среди прочего указал, что "установленные законом процессуальные сроки*(224) не могут быть изменяемы особыми наказами судебных установлений..."*(225).

Приведенные дефиниции понятия сроков в гражданском процессе (по сути, процессуальных сроков) даются в большинстве своем посредством перечисления способов их определения: периодом времени либо моментом (или, как у К. Малышева, "пунктом") во времени.

В первых нормативных правовых актах советской власти, принятых в сфере гражданского судопроизводства в период с 1917 по 1923 г., законодатель опирался на правила судопроизводства дореволюционного периода. Так, в одном из своих первых декретов, а именно в Декрете о суде от 24 ноября 1917 г., Совет народных комиссаров только что созданного государства, указав, что упраздняются "доныне существовавшие общие судебные установления" (окружные суды, судебные палаты, Правительствующий сенат и его департаменты, военные и морские суды, а также коммерческие суды), постановил следующее: "Для принятия и дальнейшего направления дел и производств... соответствующие местные советы... депутатов избирают особых комиссаров, которые принимают в свое ведение архивы и имущества этих учреждений. Всем низшим и канцелярским чинам упраздняемых учреждений предписывается оставаться на своих местах и под общим руководством комиссаров исполнять все необходимые работы по направлению незаконченных дел, а равно давать в назначенные дни заинтересованным лицам справки о положении их дел..." (п. 4 Декрета). В декрете содержалась интересная норма, которая гласила: "Течение всех сроков приостанавливается, считая с 25 октября с.г. впредь до особого декрета" (ч. 3 п. 1 декрета), который, впрочем, так и не последовал. Следующий декрет советского правительства, затрагивавший сферу гражданского и уголовного судоустройства и судопроизводства, - Декрет о суде N 2 от 7 марта 1918 г.*(226)  - содержал единственное указание на такой процессуальный срок, как срок обжалования по всем делам в кассационном и частном порядке, и устанавливал его продолжительность равной одному месяцу (ст. 34 декрета).

В первом в истории развития отечественного постреволюционного гражданского процессуального законодательства кодифицированном акте - ГПК РСФСР 1923 г. - содержалась гл. VI, в наименовании которой упоминалось понятие "процессуальные сроки", нормы же самой главы оперировали понятием "срок".

Понятие "процессуальные сроки" использовалось как законодателем, так и наукой гражданского процессуального права. Так, в главу о процессуальных сроках своего учебника по гражданскому процессу профессор А.Г. Гойхбарг включил их определение: "сроки для совершения тех или иных процессуальных действий"*(227).

В работах 30-50-х гг. прошлого столетия, посвященных проблемам гражданского процессуального права, определение понятия процессуальных сроков существенно не трансформировалось: под ними по-прежнему понимали сроки, установленные законом или назначенные судом для совершения процессуальных действий*(228). Иногда к данной дефиниции добавлялся тот или иной аспект, который, однако, в большинстве случаев не воспринимался последующими работами по гражданскому процессуальному праву. Так, несколько отличающуюся от традиционной точку зрения в одной из работ изложил С.Н. Абрамов, указав, что "от сроков на совершение судом отдельных процессуальных действий (процессуальных сроков) следует отличать сроки, установленные для деятельности суда как органа государственной власти, например, сроки, в течение которых суд должен закончить разрешение той или иной категории дел..."*(229). Такие сроки он назвал служебными.

Несмотря на то что ОГС СССР 1962 г. являлись актом судопроизводственным, в них не содержалось ни одной специальной статьи, посвященной процессуальным срокам как таковым, их видам, способам определения, порядку исчисления и т.п. Указания на отдельные процессуальные сроки (сроки рассмотрения определенных категорий дел в суде первой инстанции, обжалования судебных актов и исполнения решений судов) можно было встретить в статьях, объединенных в разделы по стадиям судопроизводства.

Одна из глав принятого вскоре за ОГС СССР 1962 г. ГПК РСФСР 1964 г. (гл. 9 "Процессуальные сроки", ст. 99-105) была посвящена непосредственно процессуальным срокам, их видам, способам определения и правилам исчисления, последствиям пропуска процессуальных сроков, а также таким институтам гражданского процессуального права, как приостановление и продление процессуальных сроков, их восстановление. Отдельные виды процессуальных сроков устанавливались в других статьях ГПК РСФСР 1964 г. применительно к стадиям гражданского судопроизводства. Вместе с тем законодатель не счел необходимым поместить в гл. 9 ГПК РСФСР 1964 г., содержавшую общие правила о процессуальных сроках в гражданском судопроизводстве, определение их понятия.

После принятия ГПК РСФСР 1964 г. подавляющее большинство авторов определяли данное понятие с использованием повторяющегося слова "срок" и выделяли два вида сроков - установленные законом или назначенные судом для совершения процессуальных действий*(230).

Некоторые дефиниции содержат и другие формулировки. Так, Г.В. Воронков определял понятие "процессуальный срок" следующим образом: "Процессуальным сроком является установленное законом или судебным органом время*(231), в течение которого могут или должны быть совершены процессуальные действия*(232)"*(233). Автор дает дефиницию исследуемому понятию через понятие времени, и это существенно, поскольку, как было сказано выше, соответствует канонам формальной логики*(234). Не менее интересен и другой аспект приведенной дефиниции, а именно указание на то что в пределах процессуальных сроков процессуальные действия должны или могут быть совершены. Действительно, несмотря на то что подавляющее большинство гражданских процессуальных правовых норм содержит императивные предписания, некоторые из них могут включать в свой состав и дозволения. К примеру, согласно ч. 2 ст. 201 ГПК РФ 2002 г. "вопрос о принятии дополнительного решения суда может быть*(235)  поставлен до вступления в законную силу решения суда". Процессуальный срок, в пределах которого действует предусмотренное данной нормой право лиц, участвующих в деле, заявить о принятии судом дополнительного решения, определен указанием на событие, которое неизбежно должно наступить, - "до вступления в законную силу решения суда".

Е.А. Мальцев под процессуальными сроками понимал "ограниченное время*(236), установленное для рассмотрения гражданских дел судом и для совершения различных процессуальных действий судом и другими участниками процесса"*(237). Следует отметить, что определение срока как ограниченного времени противоречит логике, поскольку (и мы это установили) срок сам по себе и есть "ограниченное время", период времени или момент в нем. Определять срок как ограниченное время все равно что дать такую дефиницию понятию "срок": срок - это срок.

Далее, некоторые авторы вместо повторения в дефиниции понятия "процессуальный срок" слова "срок" определяют данное понятие через словосочетание "период времени"*(238) или "промежуток времени"*(239). Однако, как мы выяснили выше, сроки вообще и процессуальные сроки в частности определяются не только и не столько периодами времени, но и моментами во времени, включая указание на событие, которое обязательно должно наступить.

Нельзя не отметить определение понятия процессуальных сроков, данное Г.П. Бужинскасом в его диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук "Процессуальные сроки в советском гражданском судопроизводстве". Автор определил понятие процессуального срока как "юридическую форму отражения объективного течения времени, которая служит измерителем на основе определения моментов или временных отрезков, в рамках которых должно быть рассмотрено дело или совершено какое-либо действие, начиная со стадии возбуждения гражданского дела и кончая стадией исполнения принятого решения"*(240), и вынес приведенную дефиницию понятия процессуальных сроков на защиту в качестве положения, подтверждающего новизну научного исследования в данной области.

Анализ определения понятия процессуальных сроков, предложенного Г.П. Бужинскасом, не позволяет согласиться с отождествлением правовых (в нашем случае - процессуально-правовых) сроков с "юридической формой отражения объективного течения времени". Дело в том, что сроки не могут выступать в качестве "формы отражения", ибо под "формой" философская наука уже понимает способ выражения (или отражения) и существования содержания*(241). Разумеется, сроки могут отражать и отражают свойство объективности течения времени, ибо они и есть часть этого времени, фрагмент общего временнуго потока, однако при таком подходе к определению понятия процессуальных сроков логичнее было бы рассматривать их как юридическую форму (видимо, единственную в своем роде) времени, точнее, временнуго потока. Хотя и такое определение небезупречно: ведь время само суть форма бытия материи: Попытки определить понятие правовых (или процессуально-правовых) сроков посредством философских категорий предполагают соблюдение их соотносимости и правильности употребления. В данном же случае использование такого числа этих категорий в определении интересующего нас понятия не только не упрощает понимание его сущности, но, напротив, значительно усложняет этот процесс. Применительно к анализируемой дефиниции хотелось бы отметить и некоторую логическую незавершенность используемых в ней формулировок: так, не ясно, "измерителем" чего служит трактуемая автором "юридическая форма", а также не вполне понятно основание для обособления такого процессуального действия, как рассмотрение дела, от других процессуальных действий.

Среди определений понятия процессуальных сроков, которые можно встретить в работах последних лет, в наибольшей степени заслуживает внимания, на наш взгляд, дефиниция, предложенная доцентом Н.И. Масленниковой в соответствующей главе учебника по гражданскому процессу под редакцией К.И. Комиссарова и Ю.К. Осипова и сохраненная в третьем издании этого учебника, подготовленном кафедрой гражданского процесса Уральской государственной юридической академии (ответственный редактор В.В. Ярков). Под процессуальным сроком предлагается понимать "предусмотренный законом или назначаемый судом (судьей) промежуток времени, в течение которого должно или может быть совершено отдельное процессуальное действие либо завершена совокупность действий"*(242).

Обратимся теперь к положениям арбитражного процессуального законодательства и науке арбитражного процессуального права.

Имея в виду уже упоминавшийся выше факт того, что действовавшие при государственных органах управления народным хозяйством в 20-е гг. XX в. арбитражные комиссии фактически были в большей степени административными, нежели судебными органами, в качестве отправного момента в целях нашего исследования условимся считать утверждение ВЦИК и СНК РСФСР Положения 1922 г., которое будем рассматривать как акт, в некоторой степени имеющий процессуальный характер, однако не в строгом смысле. Данное положение включало несколько норм, содержавших указание на сроки. Так, устанавливался срок для объявления мотивированного решения (ст. 15), для подачи жалобы (ст. 17) и немногие другие. Общих положений о сроках данный правовой акт не содержал.

Отдельные сроки производства тех или иных процедурных действий были предусмотрены и Правилами о производстве дел в ВАК и местных арбитражных комиссиях от 14 марта 1923 г.

4 марта 1931 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление*(243), согласно которому государственные арбитражные комиссии были упразднены (ведомственные арбитражные комиссии были ликвидированы за два года до этого, а находившиеся в их ведении дела переданы на рассмотрение государственных арбитражных комиссий). Но уже Положением о государственном арбитраже 1931 г.*(244) была учреждена система органов государственного арбитража.

В Положении 1960 г. также закреплялись отдельные сроки производства тех или иных процессуальных действий, однако не содержалось общих положений о сроках, из которых можно было бы установить отношение законодателя к этому правовому институту.

Раздел VI Правил 1976 г., составлявших процессуальную основу деятельности органов государственного арбитража в 70-е гг. XX в., был полностью посвящен институту процессуальных сроков, их исчислению, началу и окончанию течения, последствиям пропуска, приостановлению, продлению и восстановлению процессуальных сроков. Пункт 55 Правил 1976 г. содержал определение понятия процессуальных сроков: "Процессуальные сроки (сроки, в течение которых совершаются процессуальные действия*(245)) устанавливаются..."

Глава VII действовавших в 80-е гг. XX в. Правил 1980 г. - последних Правил такого рода - именовалась "Процессуальные сроки" и включала в свой состав пять статей, содержавших общие положения об установлении и исчислении процессуальных сроков, их окончании, последствиях пропуска, приостановлении, восстановлении и продлении процессуальных сроков. Само понятие процессуальных сроков не определялось законодателем явно, как, скажем, в предыдущих по действию Правилах. Начало первой статьи главы о процессуальных сроках было сформулировано практически аналогично тому, как оно звучит в настоящее время: "Процессуальные действия совершаются в сроки, установленные законодательством. В тех случаях, когда процессуальные сроки не установлены законодательством, они назначаются государственным арбитражем..." (ст. 50 Правил 1980 г.), т.е. посредством перечисления двух основных видов процессуальных сроков  - установленных законом и назначаемых органом, рассматривающим споры. Следует отметить, что аналогичные нормы были сохранены и в последующих в этой области актах Союза ССР и республик в его составе вплоть до начала новой эпохи в истории развития отечественного процесса - эпохи создания системы арбитражных судов.

В ст. 48 гл. VI "Процессуальные сроки" Закона N 2171-1 от 17 мая 1991 г. "О порядке разрешения хозяйственных споров Высшим Арбитражным Судом СССР" воспроизводилась вышеприведенная формулировка ст. 80 Правил 1980 г. с той лишь разницей, что понятие "законодательство" было заменено на меньшее по объему понятие "закон", а вместо термина "государственный арбитраж", как уже говорилось выше, появился термин "арбитражный суд".

В гл. IX "Процессуальные сроки" АПК РФ 1992 г. законодатель не дал дефиниции понятию процессуальных сроков, воспроизведя уже ставшую традиционной формулировку, позволявшую дифференцировать процессуальные сроки на два вида - установленные законом и назначаемые арбитражным судом.

Надо сказать, что и пришедший ему на смену АПК РФ 1995 г. воспринял данную традицию и в ст. 1 гл. 12 "Процессуальные сроки" закрепил следующее: "Процессуальные действия совершаются в сроки, установленные настоящим Кодексом или иными федеральными законами, а в случаях, когда процессуальные сроки не установлены, они назначаются арбитражным судом" (ч. 1 ст. 96 АПК РФ 1995 г.).

Примерно такая же формулировка сохранена законодателем и в ч. 1 ст. 113 АПК РФ 2002 г.

Рассмотрим дефиниции понятия "процессуальный срок", предлагавшиеся представителями науки арбитражного процессуального права на разных этапах ее развития.

Так, в 70-е гг. XX в. М.С. Фалькович определял понятие "сроков в арбитражном производстве" (именно так названа соответствующая глава в одной из его работ 70-х гг. прошлого века, и сроки здесь не называются процессуальными) как "сроки, установленные для процессуальной деятельности арбитража и совершения процессуальных действий сторон"*(246).

Работы в области арбитражного процесса 80-90-х гг. ХХ в. отличаются как некоторым разнообразием дефиниций понятия процессуальных сроков, так и отказом от определения данного понятия вообще и воспроизведением формулировок законодательства, посвященных общим положениям о процессуальных сроках в арбитражном процессе. Так, А.Т. Боннер понятию "процессуальные сроки в арбитраже" дефиницию не дал, а воспользовался формулировкой, которую содержали Правила 1980 г.*(247) Подобным образом поступил и М.С. Фалькович, в качестве дефиниции процессуальных сроков приведя формулировки АПК РФ 1992 г.*(248)  В более поздних своих работах М.С. Фалькович все же определял понятие процессуальных сроков, указывая на них как на "период, в течение которого должно быть совершено определенное процессуальное действие арбитражным судом, сторонами и другими участниками арбитражного процесса, органами, исполняющими решения арбитражного суда"*(249), либо "точную дату совершения такого действия"*(250).

По мысли К.С. Юдельсона, сроки рассмотрения хозяйственных споров по существу и сроки пересмотра решений в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам называются процессуальными сроками*(251), что отграничивает их от "сроков, установленных нормами материального права".

Определение Л.А. Грось понятия процессуального срока в учебном пособии по арбитражному процессу практически дословно повторяет дефиницию данного понятия, предложенную Н.И. Масленниковой и приведенную выше: "... установленное законом или судом время, в течение которого должно или может быть совершено то или иное процессуальное действие либо завершена определенная часть производства по делу"*(252). Аналогичным определением пользуются В.Д. Кайгородов*(253) со ссылкой на упомянутое выше учебное пособие и В.Н. Иванов*(254) (без такой ссылки).

Как полагает В.В. Молчанов, "сроки в арбитражном процессе, или процессуальные сроки, это устанавливаемая законом или арбитражным судом продолжительность времени для совершения процессуальных действий"*(255). Аналогичную дефиницию сохраняет этот автор и в другой работе по арбитражному процессу*(256).

Некоторые авторы не определяют понятия процессуальных сроков, воспроизводя формулировки первых норм глав о процессуальных сроках Арбитражных процессуальных кодексов*(257). Некоторые используют в своих дефинициях процессуальных сроков иные, чем приведены выше, термины, к примеру "промежутки времени"*(258).

Таким образом, дефиниций понятия "процессуальные сроки" в науке арбитражного процессуального права приводится немало. Многие определения имеют общие черты с определениями данного понятия, предлагаемыми представителями науки гражданского процессуального права, если не сказать, повторяют их*(259). Большинство определений содержат указания лишь на некоторые признаки процессуальных сроков, совершенно упуская из виду другие их существенные признаки, или отражают только объективную сторону сроков, не затрагивая субъективной, и наоборот, и не могут тем самым со всей полнотой отражать сущности процессуальных сроков.

Итак, всякому сроку присуще сочетание в себе самом объективного и субъективного моментов. При этом объективный момент отражает связь сроков со временем, частью общего потока (периодом или моментом) которого они являются. Субъективный же элемент в сроках связан с возможностью человека своей волей влиять на начальный или конечный момент срока, определяя его, а в праве - даже на течение срока, с помощью соответствующих теоретических конструкций, а также с выбором соответствующих эталонов для измерения временных отрезков (год, месяц, день, час, минута, секунда) и способов определения - точной календарной датой, периодом времени, указанием на событие, которое обязательно (или неизбежно) должно наступить.

Исходя из всего вышеизложенного, представляется возможным предложить следующее теоретическое определение понятия процессуального срока в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве.

Процессуальный срок в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве определяется как установленный законом или назначенный судебным органом (судьей) и исчисляемый годами, месяцами или днями период времени либо момент во времени, определяемый точной календарной датой или указанием на событие, которое обязательно должно наступить, в течение которого или к которому судебный орган (судья) или иные участники процесса вправе либо обязаны совершить определенное процессуальное действие или совокупность таких действий.

Предлагаемое определение отражает объективный момент, присущий срокам вообще и правовым и процессуальным срокам в частности; указание на их связь с общим временным потоком, в котором всякий срок есть момент или период (промежуток), а также субъективный момент, т.е. указание на следующее:

 - источник происхождения процессуальных сроков (закон или воля судебного органа);

 - сам факт происхождения процессуального срока от воли законодателя либо судебного органа;

 - единицы исчисления процессуальных сроков*(260)  (годы, месяцы и дни);

 - способы их определения (период времени, точная календарная дата или указание на событие, которое обязательно должно наступить);

 - адресат процессуальных сроков (судебный орган или иные участники процесса).