Церковное зодчество, живопись и скульптура.

За все рассматриваемое время, как и при Владимире и Яросла­ве, Русь покрывалась христианскими церквами, преимущественно, конечно, простой деревянной стройки. Но в стольных и других больших городах князья строи­ли каменные церкви при помощи иноземных и русских мастеров и ремесленников. Великий князь Изяслав (1054-1078), в крещении Димитрий, основал на холме Кия Дмитровский монастырь, отличавшийся богатством и роскошью украшений (от него уцелели, впрочем, только фундаменты и некоторые украшения). Сын Изяслава Святополк-Михаил на том же холме выстроил новый храм во имя своего святого, архистратига Михаила на­званный за свои золоченые купола Златоверхим. Храм этот был украшен мозаичными изображениями и фрес­ками, часть которых сохранилась до нашего времени, между прочим мозаичное изображение евхаристии в ал­таре. Надписи над этим изображением сделаны уже не по-гречески, а по-славянски; исполнение самой мозаики ниже, чем в церкви св. Софии, пропорции фигур менее правильны, головы, руки, ступни ног несоразмерно малы. Видно, что мастера, исполнявшие мозаику, были уже не греческие, а русские — ученики греков. Мозаиками была украшена, и не только по стенам, но и по земле, знаме­нитая печорская церковь Успения Богородицы, которая была «свершена» в 1089 году. Этот храм был выстроен по плану византийских церквей греческими мастерами. Но в числе их находились уже и русские мастера и художники, между прочим первый русский иконописец Алипий, который имел чудесную кисть, приводившую в восхищение современников. В куполе храма был по обы­чаю колоссальный образ Христа Вседержителя, в алта­ре — образ Богородицы, по стенам — изображение праз­дников, а на столбах — святые. В XII веке число красивых храмов в Киеве увеличилось еще храмом Кирилловского монастыря, сплошь расписанного фресками. В алтаре была изображена Богородица в типе Нерушимой стены, ниже — причащение апостолов, а затем изображение свя­тителей; на стенах были праздники, на столбах святые. Киевские храмы стали образцом для других русских областей в церковном строительстве. В Ростове и Сузда­ле первые церкви были выстроены по образцу печерского храма Успения Богородицы. Строя и украшая церкви, князья при помощи тех же мастеров строили себе и украшали каменные дворцы. Не только в Киеве, но и в  предместьях его, в Вышгороде и Берестове, стояли кня­жеские терема с золотыми верхами.

С течением времени в церковном строительстве по отдельным областям стали проявляться некоторые осо­бенности, указывающие отчасти на новые влияния, от­части на развитие оригинальности в русском творче­стве. Так, на строении храмов в Галицкой земле сказалось несомненное влияние западного стиля. Материалом клад­ки служил тесаный камень; широко применялись резные украшения. Для древних черниговских храмов характер­ны зубчатые пояски, резные капители, напоминающие подобные же детали суздальских храмов. Но особенно оригинальностью отличаются именно эти последние.

Андрей Боголюбский, не любя южной Руси, хотел создать второй Киев у себя дома, в Суздальской земле, уподобить Киеву свой стольный город Владимир. Он об­вел его земляным валом, на котором воздвигнута была крепостная стена, и устроил для проезда в город пять ворот, из которых одни по примеру Киева получили на­звание Золотых. Над ними была устроена церковь Поло­жения Риз Пресвятой Богородицы. Укрепив город, князь Андрей построил в нем великолепный соборный храм Успения Богородицы. Строили его мастера, присланные из Германии от императора Фридриха I. Храм этот при­водил в восторг и умиление современников, говоривших, что такой церкви еще не было и не будет на Руси. «Лета 6666 христолюбивый князь Андрей, — пишет древний летописец, — уподобися царю Соломону и доспе в Володимире церковь камену соборную святыя Богородицы, пречудну вельми, и всеми различными виды украси ю от злата и серебра, и пять верхов ее позолоти, двери же церковные трои золотом устрой, каменьем дорогим и жемчугом украси ю многоценным и всякими узорочьи удиви ю, и всеми виды и устроеньем подобна бысть удив­лению Соломонови святая святых». Собор украшен был внутри великолепными фресками (в XV веке их обновил Андрей Рублев, и в этом виде они открыты были под штукатуркой в 1882 году), множеством драгоценных икон, золотыми и серебряными паникадилами, сосудами, рипидами, множеством шитых золотом и жемчугом бого­служебных облачений и пелен под иконы. Перед царски­ми вратами был устроен «от злата и серебра» прекрасный амвон в виде небольшой, овальной формы часовни. Но драгоценнее всех украшений была поставленная в нем чудотворная икона Богоматери, писанная, по преданию, св. евангелистом Лукой. В нее, по словам летописи, Анд­рей вковал больше тридцати гривен (фунтов) золота, мно­жество драгоценных каменьев и жемчуга. Независимо от богатого убранства Владимирский Успенский собор пора­жал стройностью и соразмерностью всех его частей, кра­сотой арок, перекинутых по 8 столбам, поддерживающим хоры, своды и купола. Он был выстроен в византийском стиле в виде продолговатого четвероугольника с тремя полукружиями алтарных абсид на восточной стороне, с притвором на западной, с пятью тамбурными куполами. Но вместе с тем на нем сказалось уже влияние западного романского стиля в виде полуколонок, тянущихся сверху донизу по стенам, и в виде изящного арочного фриза. Владимирский Успенский собор сделался образцом, по которому выстроены были храмы в других северно-рус­ских городах — в Юрьеве, Ростове, Звенигороде и др. Когда великий князь Иван III захотел соорудить в своей столице приличествующий и ей храм, то он не нашел лучшего образца для него, как только Владимирский Успенский собор. Его мастера приезжали во Владимир и сняли точную мерку храма. Аристотель Фиораванти, ру­ководивший постройкой Успенского собора в Москве, приезжал во Владимир специально для осмотра тамош­него Успенского собора и был поражен его красотой.

В десяти верстах от Владимира на восток, Андрей основал город Боголюбов с монастырем и храмом в честь Рождества Богородицы. Андрей сильно полюбил этот город, выстроил в нем каменный дворец и проводил в нем большую часть своего времени. Во время татарского погрома город и церковь были разрушены, но часть дворца уцелела. По сохранившимся остаткам видно, что этот дворец представлял по своей архитектуре вариацию того же самого суздальского стиля, который нашел себе выражение отчасти уже в Успенском Владимирском со­боре, но больше всего в храме Покрова Пресвятой Бого­родицы и в Дмитриевском соборе. Храм Покрова был выстроен недалеко от Боголюбова, при слиянии рек Пер­ли и Клязьмы. На нем по стенам от земли до кровли идут колонки, разделяющие стены на три части и соеди­няющиеся арками; на восточной стороне тремя полукру­жиями выступают алтарные абсиды; все здание окруже­но поясом с небольшими колонками, соединяющимися между собой дугообразно. Между колонками и узкими щелеобразными окнами на наружных стенах помещены художественно исполненные скульптурные украшения. В средине изображен царь Давид с струнным инстру­ментом (псалтырью) в руках, около него две птицы и два льва, пониже — три головки с распущенными воло­сами и еще пониже — два льва; на боковых отделениях изображены грифоны, терзающие зверей, и под ними две головки. Храм Покрова был прототипом Дмитриевс­кого собора во Владимире, выстроенного Всеволодом III.

Всеволод Ш продолжал дело брата своего Андрея: он восстановил стены и башни вокруг владимирского крем­ля, отстроил заново княжеский дворец и воздвиг церкви Рождества Богородицы при основанном им мужском монастыре, Успения Богородицы — при женском. Но главным его созданием был Дмитриевский собор при великокняжеском дворце в честь св. великомученика Димитрия, имя которого носил Всеволод. Храм этот был выстроен тоже под руководством иноземных мастеров из белого камня, привозившегося водой из Болгарии. Собор имеет вид правильного четвероугольника, про­долговатые стороны которого обращены к северу и к югу. Восточная сторона, алтарная, выступает тремя по­лукружиями, из которых среднее больше других. За­падная, северная и южная стены разделяются каждая на три части тонкими колонками, которые идут от са­мой земли до кровли и, образуя по стенам впадины, соединяются наверху арками. Своды, опираясь на четы­ре внутренних столба, поддерживают высокий тамбур, увенчанный шлемообразно главой с медным резным че­тырехконечным крестом. По средине стены кругом все­го собора идет роскошный узорчатый пояс, от которого вниз спускается ряд колонок, опирающихся на особые кронштейны. Между этими колонками помещены фигу­ры святых, а в верхней части стены, выше пояса, особые композиции из человеческих фигур, животных, птиц, растений, почти исключительно фантастических. Ком­позиции эти почти одинаковы на всех трех стенах — северной, западной и южной. Главная и центральная фигура представляет юного святого, сидящего на бога­то убранном престоле с венцом на голове и нимбом вокруг головы. Ему предстоят ангелы (в западной сто­роне), к подножию престола идут львы, грифы и раз­ные другие страшные звери, с неба слетаются птицы;

под ним изображены в большом количестве декоратив­ные растения. Профессор Кондаков в юном святом ви­дит изображение царя Соломона, всю фантастическую композицию считает скульптурной параллелью к древ­нему стиху «О Голубиной книге». Здесь раскрывается не простой окружающий нас мир, а мир премудрости Божией — сокровенный, таинственный, чудесный. Все эти фи­гуры в источнике своем восходят к Византии, но, оче­видно, переданы были западным мастером, усвоившим себе скульптурный стиль, господствовавшей тогда в Гер­мании, Польше, Венгрии и нашедший себе отражение и у нас, и в Галицкой земле. Кроме наружных украшений в Дмитриевском соборе уцелели фрески, открытые во время реставрации под штукатуркой и представляющие части картины Страшного суда (фрески эти, впрочем, подновлены в конце XIV или начале XV века Андреем Рублевым).                                      

Не менее замечательны и рельефы Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, построенного в XIII столетии.  Порталы этого собора украшены арабесками, состоящи- ми из плетений и кругов с лилиями и птицами.      

Значительного развития достигло церковное зодче­ство и в Новгородской земле. Знаменитейшим новгород­ским храмом является Софийский собор, построенный сыном Ярослава Владимиром в византийском стиле. В нем сохранился мозаичный образ Спасителя, сделан­ный греческими мастерами, и так называемые Корсунские врата. Корсунские врата являются памятником ран­них сношений Новгорода с Германией. Они исполнены в Магдебурге, по заказу магдебургского епископа Вихмана, умершего в конце XII столетия. Деревянные доски, из которых они состоят, обиты медными листами, на которых чеканом выбиты рельефные изображение собы­тий евангельской истории — Благовещения, Рождества Христова, Крещения и т. д. Изображен также и литей­ный мастер в богатом кафтане с клещами и весами в руках. Другим замечательным памятником церковного зодчества и живописи в Новгородской земле является Нередицкий храм Спаса Преображения в трех верстах от Новгорода, выстроенный князем Ярославом Влади­мировичем в самом конце XII века. Фрески этого храма, изображающие Вознесение Господне (в куполе), Иисуса Христа в виде старца с седыми волосами, Божию Матерь (в человеческий рост) с образом Сына Младенца на гру­ди, святых, сохранились до наших дней. Самой интерес­ной для историка является фреска, изображающая кня­зя, дающего Спасителю модель церкви. Князь изображен в собольей шапке с голубым верхом, в темно-малиновом корзне, богато расшитом или вытканном золотыми разводами в виде кругов и побегов с широкой каймой, в высоких сафьяновых сапогах. В Псковской области древ­нейшим храмом является Троицкий собор с мощами его строителя св. князя Гавриила (Всеволода Мстиславича).

Чеканное и ювелирное дело.

В связи с постройкой и украшениями храмов и княжеских дворцов, кроме зод­чества, живописи и скульптуры, развивались у нас на Руси и некоторые другие художественные ремесла, слу­жившие потребностям как церковного, так и морского обихода. Здесь на первый план надо поставить чеканное и ювелирное дело, производство золотых и серебряных изделий, украшенных эмалью, сканью и драгоценными камнями. Золотых и серебряных дел мастера (кузнецы) и ювелиры приготовляли ризы на иконы, раки, оклады евангелия, кресты, образки, сосуды, змеевики, архи­ерейские и княжеские шапки, венцы, диадемы, бармы, гривны или ожерелья, перстни и печати и т. д. Учите­лями русских людей в этом деле, в частности в технике перегородчатой эмали и скани, т. е. золотых и серебря­ных кружев, плетений, разводов, были византийцы. Выше было упомянуто об изготовлении Андреем Бого-любским драгоценной ризы для Владимирской иконы Божией Матери. Но еще ранее Владимир Мономах сковал драгоценную раку для мощей св. Бориса и Глеба, перенесенных им в Вышгород в церковь их имени. Рака эта, по словам летописца, была так великолепно сделана и так роскошно украшена, что даже иностранцы диви­лись искусству русских мастеров, ее созидавших. К на­чалу XII века относится оклад Мстиславова евангелия, украшенный сканью, эмалевыми образками, драгоцен­ными каменьями и жемчугом. Из крестов особенно за­мечателен крест княжны Евфросинии Полоцкой, сде­ланный в 1161 году русским мастером Лазарем Богшей, по византийским образцам. В нем находятся части Свя­того Древа, привезенные княжной из Иерусалима, эма­левые изображение евангелистов с русскими надпися­ми, но по греческому произношению (Лукас, Маркос, Матфеос), эмалевые бляшки в виде украшений. В боль­шом распространении были также кресты складные, кресты энколпионы (мощехранительницы) с надпися­ми, образки каменные с изображениями святых или церковных событии, змеевики — талисманы с изобра­жениями змей, а на другой стороне Богоматери, Кре­щения, ангелов и с надписями: «Господи, помози рабу своему NN, аминь». Из сосудов, кроме напрестольных, замечательны акваманилы, или водолеи, в форме львов, тигров, лошадей, коров, баранов и т. д. Памятником искусства Киевской эпохи некоторые исследователи (Н. П. Кондаков) считают и Мономахову шапку, точ­нее — ее древнейшую часть, состоящую из восьми ос­новных пластинок, украшенных сканью. Мнение это имеет под собой большие основания. Дело в том, что изображения княжеских шапок, подобных Мономахо­вой, встречаются на золотых бляхах, найденных в Ста­рой Рязани и составлявших бармы, или княжеское оплечье. На лицевой стороне этих блях находятся кружки  с эмалевыми изображениями святых князей (вероятно,  Бориса и Глеба) — с юными, безбородыми лицами, с темно-каштановыми кудрями, в шапках с соболиной  опушкой и лилово-коричневым верхом, в синих плащах; и пурпуровых исподних платьях. Шапки украшены ска­нью с каменьями в гнездах. В 1889 году в Киеве в усадьбе Гребеновского был найден драгоценный клад, состоя­щий из золотой княжеской женской диадемы, барм, перстня с печатью и золотых византийских монет XII века. Диадема состоит из 9 створок, из которых средние семь представляют из себя киотцы с арочкой, украшенные перегородчатой эмалью. В киотцах изображение Иисуса Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи, архангелов Ми­хаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла с гречески­ми надписями, сделанными красной эмалью. Но одна надпись сделана наполовину по-славянски: о агио Павьл; очевидно, что эта работа русского мастера. К каждой створе привешено по три эмалевых бляшки на цепочках. Это так называемая рясна, которая должна была спускаться на лоб. Две концевые створки являются уже только пряжками; на них изображены женские головки с коронами. Бармы представляют золотые и серебряные медальоны с изображениями Христа, Богоматери, свя­тых. В качестве украшений служили также золотые и серебряные цепи, на которых носились кресты, — грив­ны, т. е. шейные обручи из золота, серебра, бронзы и даже железа, ожерелья, серьги, перстни с изображени­ем архангела, льва, креста и т. п. Все эти вещи, бывшие сначала привозными, несомненно, производились у нас на Руси. Доказательством, кроме надписей, являются найденные формы для отливки крестов, глиняные тиглики для плавления эмали и т. д. Русские научились изготовлять у себя дома и парчу. Опись одной афонской обители (Ксилурга), составленная в 1143 году, в числе различных предметов русского изделия и искусства, по­жертвованных в нее, упоминает епитрахиль золотую русскую, ручник Богородицы русский с золотыми ото­рочками, с крестом, кругом и двумя птицами.