2.1.   Сущность       механизма взаимодействия      армии

и     системы     политической     власти

и    особенности    его    функционирования

в     правовом     государстве

Не так давно наши исследователи избегали проблемы «система политической власти и армия» по отношению к собственной стране, так как считалось и было зафиксировано в Конституции, что Вооруженные силы не имеют внутренней функции. Для западных же политиков тема взаимодействия армии и системы политической власти именно в бывшем СССР была излюбленной, но, пожалуй, наибольшее внимание ей уделяется теперь, что связано с бурными событиями, происходящими в нашем обществе.

Одни из ученых считали, что для нашего государства характерно сращивание партийной, государственной и военной власти, которое неуклонно усиливалось. Другие исходили из того, что в нашей стране существовало три самостоятельных центра власти — партия, армия и КГБ. Третьи полагали, что армия и КГБ — особенно после смерти Сталина — оказывали решающее воздействие на правящие круги. Известный на западе ученый А. Авторханов писал, что «не советские лидеры управляли советской армией, а советская армия управляла советскими лидерами»1.

1 Авторханов А. От Андропова к Горбачеву // Октябрь. 1990. № 8. С. 145.

-58-

Некоторая часть западных политологов утверждает, что применение политической властью армии для насилия над собственным народом сопровождало всю жизнь нашей страны после Октября, якобы это изначально присуще социализму.

Основное изменение стадии становления демократического правового государства должно коснуться отношений между политической властью и сферой неполитического бытия граждан, что естественно невозможно без коренного изменения их самих. В первую очередь, это относится к системе политической власти. Большой промежуток существования тоталитарного режима в нашей стране выработал определенную негативную позицию по отношению к политической власти как о навязывании чужой воли другому, принуждении, манипулировании, ограничении, контроле, санкционировании своих действий. Сформировалось мнение, что политическая власть враг всему, что подрывает устоявшийся порядок, противник живого движения, творчества масс. Из этого вьпекает неизбежное отрицательное отношение к органам политической власти и отдельным личностям, ее осуществляющим. Выработался социальный миф, в результате которого политическая власть представляет из себя зло, которое все вынуждены терпеть и считаться в силу необходимости и обладает развитым аппаратом принуждения. К совокупности насильственных, принудительных средств осуществления власти относится и армия, располагающая в большинстве стран самой мощной физической силой, способной во многих случаях уничтожить не только свое государство, но и множество других. Армия в определенных условиях может быть как объектом политики, так и ее субъектом. Данные состояния будут оказывать существенное влияние на сущность механизма взаимодействия армии и системы политической власти, и, как следствие, армия может стать либо послушной «машиной», либо «смерчем, сметающим все на своем пути».

Для демократических правовых государств характерны следующие варианты применения армии внутри страны: определение Конституцией и другими законами случаев использования вооруженных сил внутри страны; наличие правового механизма принятия решений и четких полномочий государственных деятелей и органов; специальное оснащение и обучение войск к действиям по наведению порядка; наличие инструкций и утвержденных правил действий военных, предполагающих поэтапное

-59-

введение сил от чисто символических, демонстративно-предупредительных, безоружных мер до применения огнестрельных средств. Демократическая власть применяет армию внутри страны только в соответствии с Конституцией. В демократических обществах существуют сильные механизмы контроля над армией, что практически исключает возможность их самопроизвольного, незаконного действия вопреки власти.

Необходимо отметить, что политическая власть не может функционировать и развиваться лишь в рамках деятельности государственных органов и требует функционирования более широкого круга социально-политических институтов, совокупность которых и представляет собой политическую систему общества.

На острие исследования механизма взаимодействия армии и системы политической власти находится военно-политическая деятельность. Характеристика ее потенциальных возможностей может строиться на определении ее соответствия тем внешним и внутренним условиям, в которых она осуществляется. К сожалению, можно отметить, что характер заявлений и политических действий субъектов военно-политического руководства и управления России во многом далек от учета мировых политических реальностей и политических условий, сложившихся в трудных и противоречивых ситуациях переходного содержания.

Если поведение армии будет испытывать зависимость от расхождения позиций различных уровней политической власти, то такая армия фактически непредсказуема, а ее функционирование становится проблемным для общества. Проблема эффективности взаимодействия системы политической власти и армии может быть решена посредством рассмотрения соответствия целей и результатов военно-политической деятельности. Как отмечает В. Барабин, цель только тогда может быть достигнута каким-нибудь средством, когда уже заранее само средство проникнуто собственной природой цели. Фактически результат, как осуществленная цель, не достигается, а обнаруживается в средстве.

Так как результат есть итог использования реальных средств, то и причины успехов и неудач деятельности следует искать в выборе, способах и путях использования средств. Добавим к этому, что в конечном счете причина несоответствия целей и результатов деятельности кроется полностью в невозможности познать окончательно внутреннюю логику развития ее средств,

-60-

реализовать имеющиеся в них возможности и до конца предвидеть отдаленные последствия их применения. Таким образом, в узком смысле проблема эффективности механизма взаимодействия системы политической власти и армии состоит в анализе этого взаимодействия посредством рассмотрения системы «цель — средство — результат». Исторический опьп позволяет нам выделить следующие основные виды практического участия вооруженных сил в политическом конфликте: а) инструментальный, когда армия выступает послушным средством (полностью или частично) государственной власти в целом или отдельных органов, какой-либо партии или политической группировки, не проявляя никакой политической самостоятельности; б) инструментально-субъектный, при котором выполняя преимущественно функции средства политического режима, армия обретает известную долю самостоятельности, достаточную для воздействия на власть и политических лидеров; в) превращение в самостоятельный субъект политики — армия включается в политическую борьбу со своими целями, способна взять в свои руки высшую власть, управление делами государства. В ходе антитоталитарных революций в европейских странах бывшего социалистического содружества армии приобретали свойства субъектов, самостоятельно определявших свою позицию в конфликте власти и общества. Военные, в том числе министры обороны, отказывались выполнять приказы диктаторов по усмирению народов, становились на сторону революционно-демократических сил или, по крайней мере, занимали непоколебимый нейтралитет. Вооруженные силы в политическом конфликте могут действовать по разному. Это предупреждающе-сдерживающее пассивное отношение ко всем сторонам конфликта; выжидательно-колебательное; глубокая оппозиция; скрытый или откровенный саботаж; активно-подталкивающее; интервенциалистское (агрессивное) вмешательство и т. д. Армия в политическом конфликте может поддерживать одну из сторон различными вариантами действий: а) нейтралитет в пользу одной из сторон, готовность выступить на ее стороне в соответствии с Конституцией, законами и военной присягой или даже не считаясь с ними; б) выступить в поддержку добровольно, по приказу, в соответствии или вопреки ее воле (принудительно). Позитивные результаты и последствия применения армии во внутренних политических конфликтах на протя-

-61-

жении XX века неуклонно снижались. Но было бы ошибочно считать, что позитивные возможности применения силы полностью исчерпаны. Оно еще может играть в тех или иных конкретных условиях решающую роль в предотвращении или прекращении гражданской войны, кровопролитных столкновений, разоружении локальных боевых формирований, разделении враждующих политических сил. Опьп слаборазвитых стран показывает, что участие армии может иногда способствовать отстранению от власти криминогенных группировок, неспособных, но амбициозных политиков, создать предпосылки для проведения выборов, формирования органов управления, подготовки и принятия конституции. Так, военные Пакистана летом 1993 года активно вмешались в борьбу между президентом, главой кабинета министров, парламентом, добились отставки амбициозных политиков, не желавших идти на компромисс ради общенациональных интересов, назначили выборы в представительные органы власти, сыграв решающую роль в стабилизации обстановки в стране.

Но чаще всего применение армии ведет к углублению и расширению политических конфликтов, перерастанию их в военные столкновения или гражданские войны на целые десятилетия: Афганистан, Ангола, Мозамбик, Судан, Эфиопия, Йемен и т. д.

Что касается развитых стран, то общепринято, как мы уже выяснили, что никаких позитивных результатов применение армии для разрешения внутриполитических коллизий не дает. Хотя внешне устраняется одна из сторон и вроде бы борьба исчезает, на деле же фундаментальные причины конфликта и политических столкновений сохраняются.

Применение силы, которое чаще всего не имеет законного права, лишь ослабляет гражданский мир и согласие, усиливает потенциал вражды в обществе. Армия применяется более сильным против того, кто слабее, и эта несправедливость не может не играть роль взрывного материала. Каждый социальный кризис конкретен, но не менее конкретны и пути выхода из него. Однако можно все же указать несколько основных стратегий, которые в самом общем виде указывают на направление движения, предпочтительное в том или другом случае для преодоления кризисной ситуации. Не всегда эти стратегии определяются достаточно четко и ясно, а подчас они даже сознательно маскируются в политических целях. Тем не менее основные их черты

-62-

определить возможно. Первая стратегия может быть названа реставрационной. Ее смысл состоит в том, чтобы возвратить общество к прежнему, докризисному состоянию, устранив те факторы и их производные, которые действуют в кризисной обстановке. Наиболее ярким проявлением реставрационной стратегии была попытка путча в августе 1991 года и определенные надежды некоторых сил, участвующих в октябрьских событиях 1993 года в Москве. Но эта стратегия ни в коей мере не могла оправдать себя. Возврат к прошлому невозможен. Действия, направленные на восстановление прежних порядков, могут на время лишь камуфлировать кризисную ситуацию, но они не в состоянии ее преодолеть, снять действие причин, ее породивших. Вторая стратегия — невмешательство в происходящие события. По существу, это проявление надежды на то, что все «само по себе образуется». Такая политика нерешительности, затягивания и проволочек в принятии хотя бы каких-то мер была свойственна и польскому, в частности, и нашему кризисам (что касается нашего, то разумеется, имеются в виду временные рамки до 1992 года). Думается, что нет ничего хуже подобной «политики», которая ничего не исправляет и все оставляет как есть. В нашем случае это означает, что те факторы и силы, которые вызвали кризис, продолжают действовать разрушительным образом, кризис углубляется и затягивается. Помимо этого, существенно сокращается время на осмысление происходящих процессов в обществе и принятие продуманных, адекватных ситуации политике-управленческих решений по преодолению кризиса. Третья стратегия — стратегия обновления общества, активного выхода из кризиса путем отбрасывания старого, отказа от него, развития нового, что родилось в кризисной или еще в предкризисной ситуации. Для реализации этой стратегии нужно, разумеется, знать прежде всего направление движения (что понимается под новым, в каком направлении проводить структурные и иные изменения, какие элементы будущего находятся уже в сегодняшней действительности и т. п.). Безусловно, эта стратегия, выбранная и реализуемая нынешним политическим руководством (с какой результативностью — анализировалось нами ранее), не может не рождать массы конфликтных ситуаций и не требовать усиления авторитарных начал в политике-у правленческой практике. Все это вызывает серьезное внимание к разработке механизма взаи-

-63-

модеиствия системы политической власти с таким его средством, как вооруженные силы. Характерными чертами взаимодействия системы политической власти и армии могут быть определены следующие:

-   преобладание военных средств в осуществлении политической власти над всеми иными средствами;

-   слабость демократических средств и способов влияния на военную политику со стороны законодательной власти, общественных институтов;

-   конфронтационный характер политических процессов в обществе и военно-политических отношений;

-   высокая степень автономности функционирования вооруженных сил, реальная возможность вступления их в политическую борьбу;

-   высокая степень централизации контроля над вооруженными силами в руках Президента;

-   преобладание военно-силовых методов регулирования внутриполитических отношений;

-   преимущественное развитие, так называемых, мобильных сил и средств, частей и соединений «быстрого реагирования», «специального назначения», более всего подходящих для применения с целью разрешения внутриполитических конфликтов.

В результате использования армии во внутривластном конфликте негативную трансформацию претерпевает система политической власти в сторону усиления авторитаризма (который начинает пониматься не как совокупность способов и средств осуществления демократических преобразований, а как действенная система укрепления личной власти), возрастает роль военных во внутренней и внешней политике. Такая милитаризация общественно-политической жизни ведет к росту страха и подавленности в обществе. Все это сильно сказывается и на самой армии, особенно если ее действия приводят к большим кровопролитиям и разрушениям. Власти, с одной стороны, стремятся поднять ее престиж (в основном политической фразеологией), а с другой стороны, боятся усиления влияния армии, проводят периодические «чистки», кадровые «перетряски». После участия в кровопролитных политических разборках военнослужащие переживают тяжелый моральный кризис, мучительное чувство ответствен-

-64-

ности за насилие над соотечественниками, подвергаются массированным атакам со стороны политических и общественных сил и движений, особенно прессы. Особенностью функционирования механизма взаимодействия армии и системы политической власти в правовом государстве является то, что вооруженные силы не становятся средством политического режима и автономной политической силой, так как в данном государстве имеют место правовые гарантии и социальные ограничители в целях конституционного использования вооруженных сил. Основными мероприятиями в этой области могли бы быть:

-  легитимизация конституционных способов и причин использования вооруженных сил, правовая регламентация этого процесса;

-   временное запрещение военнослужащим вступления в члены политических организаций, занятия руководящих постов в них, участия в избирательных партийных кампаниях;

-   временное запрещение использования служебного положения для участия в деятельности любых политических организаций или в акциях в их поддержку;

-   закрепление законодательной нормы, согласно которой военнослужащий освобождается от ответственности за отказ выполнять приказы, противоречащие Конституции Российской Федерации;

-   создание правового режима использования армии в чрезвычайных для общества условиях;

-   повышение уровня жизни военнослужащих, создание системы их социальной защищенности и материального благополучия, индивидуальных стимулов повышения военного профессионализма;

-  решительное преодоление бюрократических извращений и деформаций в военном строительстве, в управлении частями и подразделениями.

Механизм взаимодействия армии и системы политической власти в правовом государстве, по нашему мнению, должен просматриваться через призму естественных прав человека, позволяющий более глубоко понять его сущность. Перечислим некоторые из них:

-65-

-   право на жизнь (впервые юридически закрепленное в Декларации независимости США 4 июля 1776 года и получившее международно-правовое оформление во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года);

-   право на свободу, появившееся после Великой Французской революции (согласно Декларации прав человека и гражданина 1789 года);

-   право собственности (статья № 16 Декларации прав человека и гражданина от 24 июня 1793 года);

-  равенство всех перед законом и т. д.

В ст. 19 ч. 2 Конституции говорится, что «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». Статья 17 часть 2 говорит о том, что «основные права и свободы человека и гражданина неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Осознание суверенным народом необходимости осуществления естественных и неотъемлемых прав позволяет ему подняться до понимания и того, что он и только он один является законным источником власти и должен поставить под свой контроль все без исключения государственные органы, направив их деятельность на обеспечение условий нормального развития общества. В процессе реформирования системы политической власти Российской Федерации дальнейшее развитие и становление новой модели отношений армии с политическими и общественными институтами должно осуществляться по следующим направлениям: совершенствование системы взаимосвязи армии с институтами власти, конституционное закрепление полномочий и обязанностей государственных органов по укреплению обороноспособности страны, обеспечению развития Вооруженных сил России; завершение разработки и принятие «пакета» законодательных актов, регламентирующих жизнь и деятельность Российской армии; приведение в соответствие с новыми условиями функционирования политических партий и общественных организаций, порядка их взаимоотношений с армией, вопросов возможного участия в их деятельности отдельных военнослужащих;

-66-

дальнейшая демократизация армейской жизни, повышение эффективности работы органов общественного самоуправления, действующих внутри Вооруженных сил, улучшение координации их деятельности со структурами военного управления; создание надежной системы государственного и общественного контроля за реализацией политических и гражданских прав и свобод военнослужащих, осуществление их социальной защищенности. При рассмотрении механизма взаимодействия армии и политической власти следует обратить внимание на то, что основная проблема здесь будет заключаться в поиске оптимального варианта, позволяющего с наибольшей эффективностью выполнять задачи, вытекающие из предназначения вооруженных сил, с одной стороны, и не дающего им возможности осуществлять насилие над безоружным гражданским обществом — с другой. Немаловажен здесь будет вопрос: «Кто защитит от защитников?» Опыт развитых демократических стран говорит о том, что этот вопрос часто решается двумя способами: во-первых, так называемым «моральным самоограничением», появляющимся из моральных принципов, убеждений военнослужащих как результат их образовательной, социальной, этнической подготовки, получаемой и совершенствующейся в процессе своей профессиональной деятельности; во-вторых, «властным ограничением», которое будет заключаться в разработке механизма юридического ограничения самостоятельности функционирования вооруженных сил в целом и отдельных должностных лиц в частности посредством принятия системы правовых норм от высших (конституционных) законодательных до дисциплинарных, действующих внутри нее ]. Необходимый баланс между правовым и моральным ограничением можно отметить у государств со сложившейся демократией: США, Великобритания, Франция. В этих странах было достаточно времени как для разработки пакета демократических законов, так и для подготовки нескольких поколений профессиональных военных, воспитанных в духе демократических ценностей. Те страны, которые только начинают переход от тоталитаризма к демократии, испытывают большие трудности ввиду серьезного разрыва между вновь принимаемыми юриди-

1 Гарсиа П. Вооруженные силы в условиях перехода от тоталитарного государства к демократическому // Военная мысль. 1992. № 8—9. С. 59.

-67-

ческими нормами, которым предстоит лечь в основу управления, и убеждениями военных, сформированными в условиях диктатуры.

Всякая политическая власть, на наш взгляд, вырабатывает свою позицию по проблемам войны и мира, безопасности государства, строительства и применения вооруженных сил как инструмента политики.

Уровень взаимодействия политической власти и армии зависит от их положения в государстве, характера политической системы и политического режима, уровня экономического, социально-политического и духовного развития общества. Это взаимодействие качественно отличается для правящих и оппозиционных партий, тоталитарных и демократических государств, обществ с различными уровнями политической культуры. Мировой и отечественный опыт свидетельствует, что взаимодействие между политической властью и армией может выражаться в четырех формах: монопольной партизации армии; департизации армии; сочетании частичной партизации и частичной департизации; плюралистической партизации. Какой же смысл заложен в департизации армии?

Известно, что «всякая политическая партия, независимо от того, является она правящей или нет, вырабатывает свою позицию по проблемам войны и мира, безопасности государства, строительства и применения Вооруженных сил как инструмента политики. Иначе она просто не может претендовать на серьезную роль в обществе, тем более на политическую власть»1.

Как оппозиционные, так и правящие партии в период департизации оказывают на армию косвенное воздействие, а не непосредственное, цель их заключается в принятии своей военной политики и программы по вопросам развития вооруженных сил в высших законодательных органах. Воплощается это через своих представителей на руководящих постах исполнительных структур власти при сотрудничестве и конкуренции друг с другом. Создавать свои организации в армии всем партиям запрещено, и тем более состоять в них военнослужащим.

В отличие от департизации, частичная партизация заключается в том, что политические партии борются за принятие своих

1 Серебрянников В.В. Армия и общество. М.: Знание, 1991. С. 30.

военных программ в парламентах, привлекая на свою сторону общественное мнение, в том числе и личный состав вооруженных сил, имея конституционное право вовлекать военнослужащих в свои ряды при условии, что те будут участвовать в партийных делах через территориальные (местные) партийные организации вне расположения войск, во внеслужебное время и не в военной форме одежды. Часто в государствах, имеющих профессиональные (наемные) армии, комплектуемых на добровольной основе, военнослужащим запрещается участвовать в работе политических партий, что однако не ущемляет их конституционных прав, так как они идут на это ограничение сознательно. Частичная партизация будет наиболее приемлема в случаях с кадрово-призывными армиями, формирующимися на основе всеобщей воинской обязанности. Она позволит сохранить основные права военнослужащих как граждан, с одной стороны, с другой — ограничить их служебную деятельность от прямого партийного вмешательства, как это случается при монопольной или плюралистической партизации.

В свое время департизация коснулась и нашей Российской армии, являющейся кадрово-призывной. Из анализа мирового опыта видно, что многие страны, которые осуществляли переход от тоталитаризма к демократии, проходят именно через этот путь для того, чтобы на время оградить армию от политических споров, втягивания в борьбу за власть, создания для нее периода относительного стабильного развития, необходимого военнослужащим для усвоения демократических ценностей, понимания своей роли в новом правовом государстве.

В зависимости от хода реформирования Российской армии по мере развития демократии вышеназванный подход может быть пересмотрен. Можно предположить, что созданная к тому времени правовая база, в сочетании с возросшей сознательностью и политической культурой граждан, призываемых на военную службу, позволит оградить армию от прямого партийного влияния, сохранив при этом за военнослужащими основные конституционные права. В период перехода от тоталитаризма к демократии (равно как и в период политических кризисов) общественные объединения крайне политизированы и основные усилия направляют на поддержку правящих и оппозиционных партий, оказывают им помощь в борьбе за политическую власть. В этих условиях решение

-69-

о департизации армии, принятое в государстве, должно распространяться и на массовые общественные организации. Целесообразность и правомерность создания независимого профсоюза или других органов социальной защиты военнослужащих требует отдельного обоснования. Не секрет, что в течение длительного промежутка времени политическая власть уклонялась от решения данного вопроса без объяснения причин. В настоящее время в ряде демократических стран запада таких, как Германия, Испания, Дания, Финляндия, Франция, общественные организации успешно функционируют. Они реально проводят борьбу за реализацию социальных интересов военнослужащих, а также членов их семей, накопив при этом большой практический опыт ведения диалога и сотрудничества с властями, не подрывая при этом единоначалия и вопросы боеготовности войск. Например, создание военного профсоюза в России как независимой организации военнослужащих возможно и даже необходимо, в виду ряда специфических для нее причин. В первую очередь, необходимо учитывать менталитет самих военнослужащих. Формировался он в течение длительного периода времени под влиянием не только особенностей воинской службы, требующей беспрекословного подчинения подчиненного начальнику, но и правового бесправия, в котором пребывали военнослужащие Советской армии в предшествующий период. Возникшая при этом эрозия гражданственности не позволяет им сегодня вести разговор на равных с соответствующими органами власти, требовать от них полного и качественного выполнения своих обязанностей (в части обеспечения социальных прав военнослужащих), способствуя произволу чиновников. Не менее важно и то, что первые попытки создания организаций, занимающихся социальной защитой военнослужащих, проведенные по инициативе «снизу», при отсутствии опыта и соответствующей правовой базы окончились неудачей. Соответствующие сегодня многочисленные объединения и союзы демонстрируют низкую эффективность работы, еще раз подтверждают необходимость создания единой организации, обладающей широкими полномочиями и имеющей своих представителей во всех воинских частях ].

1 Смирнов А.И. Проблемы развития общественно-политической активности офицерских кадров в процессе демократизации Вооруженных сил: Дис. ... канд. филос. наук. М.: ВПА, 1992. С. 124.

-70-

В тоталитарных, диктаторских государствах отношения армии с властью могут быть весьма многообразны: преданность и безоговорочное послушание армии режиму, использование вооруженных сил для удержания и укрепления власти; выход армии, военных из повиновения властям, выступление их в качестве оппозиционной силы; участие военных в борьбе за власть на стороне определенных политических сил или самостоятельно; военные устанавливают свою власть. Эти варианты поведения военных по отношению к власти особенно характерны для развивающихся стран Азии и Африки. Да и во многих латиноамериканских государствах армии являются наиболее стабильным, сильным элементом государственной структуры, а правительство меняется часто.

При таком положении военные существенно влияют на политику, оказываются в центре большинства политических событий — революций, переворотов, мятежей. Сталин строил свои отношения с военными, исходя из интересов укрепления личной власти. Он понимал великую значимость армии, как мог заботился о ней, высоко ценил талантливых профессионалов военного дела, но до тех пор, пока они не проявляли самостоятельность в политическом мышлении и особенно в политическом поведении. К гордым и независимым он испытывал животный страх, опасаясь, что они могут отобрать у него власть. Пожалуй, никакую другую профессиональную группу в стране так широко не затронули массовые репрессии, как это произошло с военными.

Сейчас наша страна переживает трудное время. В силу многих причин начатые демократические преобразования советского общества вызвали к жизни столь сильные негативные процессы, что они ставят под угрозу само существование государства.

Позитивная стабилизирующая роль армии будет реализоваться лишь тогда, когда ее действия будут отвечать ожиданиям народа, если они, сковывая деструктивные силы, пойдут на пользу демократических, прогрессивных преобразований.

Для того чтобы быть послушной тому или иному политическому режиму, армии необязательно следует быть хорошей боевой организацией. Она должна находиться под контролем политического руководства (сначала — верность престолу и отечеству, затем — преданность партии) и дисциплинированно вы-

-71-

полнять его приказы. Приказов было очень много: подавление народных выступлений, обеспечение коллективизации, воспитание в положенном направлении, воспитание в положенном направлении, строительство хозспособом, выполнение хозработ и т. д. Не только строительные и железнодорожные войска (490 тысяч — настоящие трудовые армии), но и резервисты, и даже боевые части привлекались для выполнения народнохозяйственных задач (факт из истории: 30-я территориальная стрелковая дивизия КВО за период с 1922 года по 1934 год была удостоена четырех орденов Ленина «за участие в социалистическом строительстве»). На такой основе армия как боевая единица разлагается, зато сохраняется как послушное и дешевое орудие насилия — прямо-таки палочка-выручалочка. Из истории видно, что настоящей боевой подготовкой армия занималась непосредственно в ходе военных действий, неся огромные потери, и расплачивалась за действия и ошибки политического и военного руководства, за характер самодержавного политического строя. В современных условиях, по мере формирования правового государства в России, перехода армии на смешанный принцип комплектования, усиления профессионального ядра в ней и развития рыночных отношений в обществе, доля участия военных в выполнении народохозяйственных задач будет объективно снижаться, армия будет выполнять свои непосредственные функции.

В современном мире, несмотря на общее снижение значения военного фактора в международных отношениях, вооруженные силы продолжают оставаться неотъемлемым атрибутом политической власти и гарантом национального суверенитета. Лишь Исландия и Коста-Рика (не считая карликовых государств) не имеют собственных армий. Место вооруженных сил в политической системе общества обычно закрепляется в Конституции страны. Как правило, это делается в самой общей форме. Предназначение, функции вооруженных сил и другие вопросы, связанные с определением их положения в государстве, регламентируются в специальных законодательных актах и других документах. Так, в Конституции США нет особой статьи, посвященной вооруженным силам страны, там зафиксированы лишь военно-политические полномочия президента и конгресса, а также права федерации и штатов в данной области. Военное строительство осуществляется на основе закона о национальной безопасности

-72-

1947 года, поправок от 1949 года, так называемого «реорганизационного плана № 6», Ки-Уэстского соглашения 1953 года, закона 1958 года и положений кодекса законов США. На практике роль вооруженных сил в политической жизни той или иной страны определяется типом существующей в ней политической власти.

В демократических странах (в отличие от авторитарных и тоталитарных режимов) вооруженные силы поставлены под жестокий и неусыпный контроль со стороны гражданского общества. Это достигается, во-первых, с помощью парламентского контроля за состоянием дел в армии и ее развитием (в ходе обсуждения оборонного бюджета, различных слушаний в парламентских комитетах и т. п.); во-вторых, благодаря тому, что высшее руководство вооруженными силами осуществляется политическими руководителями, несущими в конечном счете ответственность перед парламентом или избирателями; в-третьих, путем создания внутри вооруженных сил системы «сдержек и противовесов», затрудняющих использование армии в антиконституционных целях (четкое разделение функций министерства обороны и генерального штаба, регулярная сменяемость высших офицеров и т. д.).

Армия в правовом государстве действует в обстановке открытости, где она не пользуется монополией на информацию по вопросам национальной безопасности, постоянно дебатируемым в обществе. Военнослужащие рассматриваются в качестве одной из категорий государственных служащих, а армия — как специфический институт государства, отнюдь не являющийся «священным» или «неприкосновенным».