§ 2. Законность и справедливость как принципы адвокатской деятельности

Практика корифеев русской адвокатуры показывает .блес­тящее умение сочетать законность и справедливость, дух и букву закона.

Принцип законности предполагает осуществление право­судия в точном соответствии с законом. Правовые государства в области правосудия служат своей цели посредством испол­нения определенных процедур.

80

Глава 4. Адвокатура и судебная власть \

Интересной теоретической находкой, нацеленной на по­вышение роли адвокатуры, является выдвигаемое С. С. Алек­сеевым положение о "возвышенном правосудии", которое уче­ный связывает с концепцией правозаконности. Вот что он пи-:

шет по этому поводу: "Важнейший компонент гуманистичес­кой философии права, прямо раскрывающий смысл ее ха­рактеристики в качестве концепции правозаконности, — это независимое и сильное правосудие, обладающее такими пра­вомочиями и высоким статусом (т. е. такой степенью "возвы­шенности"), которые делают его способным противостоять исполнительной и в необходимых случаях — законодатель-, ной власти".

Проблемы современного правосудия нельзя воспринимать' вне концепции правопонимания. Концепция современного пра-| вопонимания основана на глубоко гуманистических принципах! выдвигающих требования соответствия права гуманистически^ идеалам добра и справедливости.

Далее мы попытаемся проиллюстрировать соотношение" понятий "законность", "справедливость", "мораль".

Нельзя сказать, что идея справедливости нова в совре­менных подходах к праву.

Идея справедливости как основная идея права не только не нова — она стара, как мир. Достаточно сказать, что прак­тически все известные законодатели, начиная с первых до-^ шедших до нас, т. е. царя Хаммурапи, провозглашали себя и, свои законы воплощением справедливости'. И, вероятно, мы не найдем примера, где бы провозглашалось иное. Невозмож­но представить себе ни законодателя, ни судьи, который бы утверждал: "Я принимаю несправедливый закон" либо: "По­становляемое мною решение несправедливо".

Современная теория права отдает должное этической и материальной концепции права, идее справедливости как ос­новной идее права. Осознавая известный идеализм подобного подхода, мы все же подходим к этой теории сугубо практич­но. Полагаем, что иррациональная идея права — справедли­вость, призванная обуздывать неправовой закон и издающее его государство, в современных условиях имеет большой ра­циональный смысл, который заключается в том, чтобы поста­вить право на служение человеку.

' См.: История политических учений / Под ред. С. В. Кечекьяна. М., 1960. С. 54.

2. Законность и справедливость

81

В этой связи отметим, что выдвигаемая С. С. Алексеевым идея правозаконности отличается от идеи законности, широко распространенной в государствах с тоталитарным режимом, которые, как известно, отличаются своим стремлением не толь­ко к законотворчеству и иным видам правотворчества, но и к порядку, т.е. жесткому соблюдению созданных ими правовых предписаний.

Правозаконность, по мнению С. С. Алексеева, является воплощением идеи гуманистического права. В противовес ей законность, при всех исторически происходивших с ней мета­морфозах ("революционная законность", "социалистическая законность"), остается именно законностью, порядком, стро­ем или устройством строжайшего соблюдения действующего позитивного права, выраженного в законах, других юриди­ческих источниках1. В современном гражданском обществе пра­вовой порядок или, иначе говоря, правовое устройство, при­званные выражать законность, основываются на гуманисти­ческом праве и прежде всего на естественных неотъемлемых правах человека, поэтому юридические отношения должны приобретать естественно-правовой характер.

Общие рассуждения о праве в самом высоком (гуманис­тическом) его значении мало чего стоят, если идея права не соединена, не спаяна накрепко с идеей законности — такого правового устройства, которое функционирует столь же твер­до, непоколебимо, явно и неизменно, как закон природы, т. е., как Правозаконность.

В современных условиях общепризнанные неотъемлемые права человека приобретают непосредственно юридическое значение в виде юридической реальности.

Поведение граждан, опирающееся на общепризнанные права человека, не может служить основанием для возложе­ния на них юридической ответственности, даже если оно рас­ходится с буквой закона. Вот почему древние римские юристы определяли право как науку о добром и справедливом.

Отличие современного гуманистического права не толь­ко в том, что неотъемлемые права человека обладают пря­мым юридическим действием и образуют основу всей нацио­нальной юридической системы, но также и в том, что они призваны определять содержание, смысл и направления дея­тельности законодательных органов.

См.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 130—140.

82            Глава 4. Адвокатура и судебная власть

Более того, поскольку неотъемлемые права человека име­ют первостепенное, основополагающее'значение, сообразно их статусу должна строиться сама государственная власть. Во всяком случае, власть должна быть умеренной, не содержать в себе таких потенций, которые позволили бы ей доминиро­вать над правом и тем более попирать его.

Идея, выраженная в обретении правами человека непос­редственного юридического действия, вызвала к жизни еще одну сторону гуманистической концепции, в соответствии с ко­торой закрепленные в Конституции РФ, в кодифицированных актах фундаментальных отраслей демократические правовые принципы, такие, как презумпция невиновности, принцип со­стязательности в процессе, принцип диспозитивности в граж­данском праве и др., могут приобретать "работающее" юриди­ческое значение, позволяющее органам правосудия принимать правовые решения, несмотря на пробелы и недостатки в зако­нодательстве.

До последнего времени правовая наука относила принци­пы права к интеллектуальным явлениям, обобщениям, не име­ющим прямой юридической значимости. И трансформация взглядов по этому вопросу во многом обусловливается необхо­димостью последовательной защиты естественных неотъемле­мых прав человека.

Осуществление высшего предназначения права — обес­печить и упорядочить свободу личности, суверенность челове­ка — предполагает известную регламентацию действий, реа­лизуемых людьми по собственной воле. Такая регламентация при господстве диктаторских, авторитарных режимов может быть направлена не на обеспечение свободы, а на ее подавле­ние и в этой связи достигать весьма высокой степени "зауре-гулированности". Тогда людям предоставляется лишь строго "дозированная" свобода, да притом в виде "права по разреше­нию", государственными чиновниками.

Важнейшая отличительная особенность правозаконности, как считает С. С. Алексеев, состоит в том, что отдельный чело­век выступает по своему естественному, прирожденному ста­тусу как свободная личность, и поэтому существует общая доз­воленность каждому поступать по своей воле, своему усмотре­нию — везде, в любом случае, без какого-либо разрешения, лишь бы данное действие не было прямо запрещено законом.

При этом есть ряд сфер в жизни общества (в области ох­раны здоровья, дорожного движения, использования вредных

§ 2. Законность и справедливость  83

для человека веществ, безопасности людей и др.), где разре­шительные начала сохраняют существенное значение и для отдельного человека. Но это не меняет сути общедозволитель­ного принципа, им! ;ищего приоритетное значение для лично­сти, отдельного человека.

Отметим, что общедозволительный принцип в отношении граждан был торжественно и строго провозглашен в докумен­те Французской революции — в Декларации прав человека и гражданина. В ст. 5 Декларации записано: "Закон может вос­прещать лишь деяния, вредные для общества. Все же, что не воспрещено законом, то дозволено..."

Общедозволительное начало в поведении граждан — прин­цип не менее важный для понимания правозаконности, самой сути гуманистической концепции права, чем непосредствен­ное и приоритетное юридическое действие прав человека, юридическое значение демократических правовых принципов. Общедозволительное начало является основой презумпции правомерности поведения, которая означает, что любой по­ступок, какой угодно акт поведения граждан или их объеди­нений считается правомерным, пока не установлено в надле­жащих процедурах несоответствие данного поведения зако­ну, т. е. пока не установлено применительно к данному лицу событие правонарушения.

В какой-то мере такого рода требование перекрывается широко известной презумпцией невиновности. Презумпция невиновности охватывает область деятельности правоохрани­тельных учреждений, судебно-процессуальные отношения. Требование признания изначальной правомерности поведения всех граждан имеет общегражданское значение, и наряду с институтом прав человека ставит властные органы в зависи­мое от статуса граждан положение, а в ситуациях, когда воз­никает вопрос о юридической ответственности, обязывает их, прежде всего еще до рассмотрения виновности кого-либо, устанавливать само событие правонарушения (преступления).

Безусловно, что в юридическом отношении положение "гражданину дозролено все, кроме прямо запрещенного за­коном" нуждается в строгом правовом понимании. Вопреки хо­дячим поверхностным представлениям о том, будто бы приве­денная формула открывает простор для анархии и вседозво-ленности, — отсюда непрекращающаяся со всех сторон ее критика — данная правовая формула не допускает достиже­ния антиправовых целей, т. е. произвола и беззакония, и пред-

84

Глава 4. Адвокатура и судебная власть

полагает установление законом необходимых юридических за­претов в отношении всех вредных для общества случаев пове­дения, представляющих собой исключения из общего дозво­ления.

Принцип "дозволено все, кроме прямо запрещенного за­коном", распространяющийся на граждан, их объединения, лишь тогда выполняет свои гуманистические функции, когда он сочетается и действует "в паре" с принципом, диаметраль­но противоположным по содержанию, — "запрещено все, кроме прямо разрешенного законом", принципом, который должен строго и последовательно распространяться уже не на граждан, а на властные государственные учреждения и должностных лиц. Только тогда, когда государственные орга­ны лишаются возможности поступать произвольно, вторгаться по своему усмотрению во все сферы жизни и действуют толь­ко в пределах, которые для них прямо определены законом, общедозволительное (для граждан, их объединений) начало обретает реальную жизнь.

В обществах с антидемократическим авторитарным стро­ем властные органы действуют в общедозволительном режи­ме (они дозволяют себе "все", порой даже без всякого "кро^ ме"), а на граждан, подданных распространяется разрешитель­ный порядок: они вправе совершать только то, что им разре­шено то ли нормативным государственным документом, то ли индивидуальным разрешением чиновника.

В демократическом же обществе, в котором утверждает­ся правозаконность, указанное соотношение меняется на пря­мо противоположное, ранее уже рассмотренное: государствен­ные органы, должностные лица подпадают под действие строго разрешительного режима, а граждане, их объединения дей­ствуют на общедозволительных началах.

Конечно же, идеи правозаконности, хотя и отвечают требо­ваниям современного гражданского общества, — не более чем идеалы. Это, можно сказать, обобщенный образ, полученный в результате суммирования тенденций и достижений законодатель­ства и юридической практики современных демократических стран с развитой юридической культурой, отечественного как положи­тельного, так и отрицательного опыта, а также представлений авторов, о месте и роли права в жизни людей.

Эти идеи согласуются с нашими человеческими потреб­ностями и устремлениями людей. И, что особо существенно, идеалы правозаконности способны придать оптимистические

§ 2 Законность и справедливость   85

очертания будущему, определить оптимальный вариант пер­спективы развития человеческого сообщества и стать общече­ловеческой и одновременно национальной идеей (которую так упорно и так безуспешно в наши дни "ищут" в российском обществе)1.

В аспекте теории правового государства, в теории права иногда говорят о позитивном и негативном принципах закон­ности2.

Негативный принцип — это ограничительный принцип, ограничивающий возможность государства в определении по­ведения человека преступным и привлечении его к уголовной ответственности.

Негативный принцип законности исходит из правила nulla роепа sine lege (нет наказания без упоминания о нем в законе). В соответствии с принципом законности высшей целью право­вой системы должна быть защита граждан от покушений на их права со стороны государства, которое постоянно навязывает им свою волю. Принцип разделения властей способствует обес­печению безопасности граждан от произвола государства.

В российском уголовном праве, например, эта сторона за­конности сформулирована в ст. 3 УК РФ (Принцип законности):

"1. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоя­щим Кодексом.

2. Применение уголовного закона по аналогии не допус­кается".

Смысл этой нормы, основанной на известном правиле nulla cri-men sine lege (нет преступления без указания о том в уго­ловном законе), — защищенность человека от необоснованно­го привлечения к уголовной ответственности, от судебного произвола.

Указанный принцип реализуется не только в связи с при­менением уголовного наказания к лицам, совершившим пре­ступные посягательства, или с угрозой его применения к по­тенциальным преступникам. Но уголовный закон, отграничи­вая преступное поведение от непреступного, должен стоять и на страже прав и интересов лиц, которые не совершали пре­дусмотренного уголовным законом преступного деяния. Реа-

' См . Алексеев С. С. Указ. соч. С. 146.

2 См.: флетчер Дмс., Наумов А. В. Основные концепции современного уго­ловного права. М.,1998. С.490.

86            Глава 4. Адвокатура и судебная власть

лизация этой задачи в первую очередь зависит от совершен­ства формулировки уголовно-правовой нормы, конструирую­щей состав того или иного преступления. Ошибки в примене­нии уголовно-правовых норм, повлекшие необоснованное при­влечение лиц к уголовной ответственности, могут свидетель­ствовать и о том, что уголовный закон еще не всегда доста­точно эффективно охраняет права и интересы граждан в сфе­ре уголовной ответственности.

Правовое государство основывается на обязательном и неуклонном следовании закону. В отношении же уголовного законодательства принцип правового государства требует на­казания всех виновных.

В российской теории уголовного права принцип законнос­ти традиционно именуется принципом неотвратимости нака­зания. Он означает, что всякое лицо, совершившее преступ­ление, должно подлежать наказанию или иным мерам уголов-но-правового воздействия, предусмотренным уголовным зако­ном1. Смысл этого принципа заключается в том, что неотвра­тимость ответственности есть лучший способ проявления пре­дупредительного воздействия уголовного закона.

Мысль эта давно известна. Истоки ее в самом деле можно отыскать еще у древнегреческих философов Платона и Арис­тотеля. В законченной же форме она была сформулирована в книге выдающегося итальянского просветителя и гуманиста XVIII в. Ч. Беккариа: "Одно из самых действительных средств, сдерживающих преступление, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности... Уверенность в неизбежнос­ти хотя бы и умеренного наказания произведет всегда боль­шее впечатление, чем страх перед другим, более жестоким, но сопровождаемый надеждой на безнаказанность"2.

Признание неотвратимости ответственности принципом уголовного права представляет собой тот случай, когда обы­денное правосознание рядового гражданина вполне соответ­ствует ему. Известно, что о силе власти (государственной) граждане судят не по степени "чрезвычайности" ее полномо­чий, а больше по тому, насколько этой власти удается реали­зовать указанный принцип. К сожалению, современные реа­лии российского общества с этой точки зрения оставляют же-

1 См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Под ред. В. Н. Кудрявцева и С. Г. Келиной. М., 1997. С. 25. 2 Беккариа Ч. Указ соч. С. 308—309.

§ 2. Законность м справедливость

87

дать лучшего: раскрываемость преступлений явно идет враз­рез с динамикой их роста.

Не раскрывается примерно каждое второе преступление, а по кражам (в том числе и квартирным), вымогательствам, угонам автомобилей и многим другим преступлениям процент раскрываемое™ еще ниже. Так, в 1991 г. в Российской Феде­рации было зарегистрировано около 2,2 млн. преступлений, около 1 млн., из них остались нераскрытыми. В 1992 г. число зарегистрированных преступлений составило около 2,8 млн., а выявлено около 1,15 млн. В 1993 г. зарегистрировано около 2,8 млн. преступлений, выявлено свыше 1,2 млн.1 В 1994 г. со­вершено около 2,8 млн. преступлений, раскрыто (данные за 10 месяцев) — около 1,3 млн.2 Некоторое уменьшение количе­ства зарегистрированных преступлений наблюдалось в 1996 г. — около 2,63 млн. (однако снижение слишком незначительно и не компенсирует роста преступности более чем в два раза в предыдущие три года), количество официально нераскрытых тяжких преступлений составило 43 процента3.

Вместе с тем важно уяснить, что неотвратимость уголов­ной ответственности — это идеал, в реальной жизни недости­жимый. Определяющей тенденцией мировой преступности яв­ляется ее абсолютный и относительный рост. За последнюю четверть века преступность в мире возросла в среднем в 2—3 раза. За это же время преступность в развитых странах уве­личилась в 4—5 раз4.' И резкий рост преступности в новой Рос­сии, вставшей на путь демократии и рыночной экономики, также, свидетельствует об этом.

Социальный контроль над преступностью в условиях де­мократического общества осуществляется с большими труд­ностями, чем в обществе тоталитарном и авторитарном. Ста­тистика свидетельствует о том, что в демократическом обще­стве уровень преступности гораздо выше, чем при тоталитар­ных режимах. Авторитарные режимы и в самом деле были способны активно воздействовать на преступность. Получает­ся, что преступность — своеобразная плата за демократию. Однако одновременно имело место невиданное по масштабам

См.: Преступность и правонарушения. М., 1993. С. 16. 2 См.: Состояние преступности в России. М., 1994. С. 3; Российская газета. 1997. 1 окт.

' См.: Состояние преступности в России за 1996 г. М., 1997. С. 3. 4 См.: Лунеев В. В. Тенденции преступности: мировые, региональные, рос­сийские // Государство и право. 1993. № 5. С. 7.

4 Адвокатура «РФ

88            Глава 4. Адвокатура и судебная власть^

ограничение прав человека, не связанное с совершением пре­ступных деяний в понимании действовавших тогда уголовных кодексов. Это — ограничение свободы слова, собраний, ми­тингов и демонстраций, свободы объединения в партии и дру­гие общественные движения и организации, свободы передви­жения и выбора места жительства, многих других естествен­ных прав и свобод человека. Концентрационные лагеря суще­ствовали при тоталитарных режимах для содержания не столько действительных преступников, сколько мнимых. Вме­сте с тем обходимо подчеркнуть, что идея демократизации не должна служить оправданием бездеятельности или недоста­точной активности правоохранительных органов в их повсе­дневной деятельности по борьбе с преступностью.

Принцип правового государства означает, что на государ­ство возложена обязанность осуществлять уголовно-правовоб преследование и даже издавать законы в защиту жертв пре­ступлений.

Позитивная сущность правового государства не может смириться с мыслью о том, что очевидно виновный человек будет ходить по улицам, а государство будет не в состоянии ничего с этим поделать.

В российском уголовно-процессуальном праве есть проце­дура возобновления дел по вновь открывшимся обстоятель­ствам (в УПК РСФСР ей посвящена целая глава). В соответ­ствии со ст. 384 УПК вступивший в законную силу приговор суда (в равной степени обвинительный или оправдательный), определение и постановление суда могут быть отменены по вновь открывшимся обстоятельствам. В указанной статье пе­речисляются основания для возобновления дел по вновь от­крывшимся обстоятельствам, в числе которых указываются и обстоятельства, неизвестные суду при вынесении приговора, которые доказывают виновность оправданного лица. Разуме­ется, что пересмотр оправдательного приговора, как и обви­нительного, по мотивам мягкости наказания (или необходи­мость применения к осужденному закона о более тяжком пре­ступлении) допускается лишь в пределах сроков давности при­влечения к уголовной ответственности и (что особенно важно) не позднее одного года со дня открытия новых обстоятельств.

Следует иметь в виду, что в различных правовых системах современного мира сложились разные понимания правового государства. В немецком понимании правовое государство — это карающий меч, для американского гражданина правопо­

8 2 Законность и справедливость   89

рядок — прежде всего щит против произвола государственной власти. Вероятно менталитет российских граждан ближе к немецкому пониманию законности.

Эти представления о понятиях законности и правового государства, как щита и меча, легко вступают в противоре­чие. Приверженность к позитивному принципу заключается в ограничении воздействия законодательной нормы при опреде­лении ответственности. Если кража как преступление состоит в том, чтобы что-то забрать у кого-то, то тогда большое зна­чение приобретает то обстоятельство, имеет ли это что-то "вещный" характер, ограничено ли оно только материальны­ми предметами и могут ли к ним по аналогии быть отнесены такие действия, как, например, использование электроэнер­гии Если убийство, как преступление, охватывает своим со­ставом только лишение жизни, то чрезвычайно важно опре­делить момент начала жизни человека в отличие от жизни развивающегося плода.

Что касается определения момента начала человеческой жизни (позволяющего, к примеру, отличить убийство от не­законного аборта) и ее конца (помогающего установить окон­ченное убийство, отграничив его от покушения на это пре­ступление), то уголовное право в этом отношении зависит от медицинской науки. Известно, что со временем медицинское (научное) представление о таких временных границах меня­лось, что влекло за собой изменение и уголовно-правового представления. Например, если раньше начало жизни ребен­ка связывалось с его первым дыханием (вне утробы матери), то теперь — с началом физиологических родов. Точно так же, если наступление смерти человека связывалось с остановкой сердца, то теперь таким моментом медицина считает наступ­ление необратимых процессов в головном мозге.

Безусловно, для решения указанных вопросов не суще­ствует легких путей; уважение буквы закона не исключает необходимости его толкования при отправлении правосудия. Это чрезвычайно важно для адвокатуры.

Когда речь заходит о толковании закона, особенно уго­ловного, важность приобретают базовые правила, направлен­ные на минимизацию или максимизацию усилий законодателя Для определения преступного поведения и наказания за него, формализованных в правовой норме.

Когда мы рассматриваем вопрос о взаимосвязи между закон­ностью и справедливостью, то должны учитывать следующее.

90            Глава 4. Адвокатура и судебная власть

Мораль связана с правосудием по меньшей мере в двух аспектах. Мы даем моральную оценку интересам, нуждающимся в защите. Кроме того, мы используем моральные критерии для ответа на вопрос, как возможно вменить лицу соверше­ние им противоправного деяния. Эти аспекты переплетаются, но разница между ними, очевидно, существует. Именно в этой плоскости лежит вопрос, должны ли привлекаться к ответ­ственности лица, реально нарушающие закон, но при усло­виях, в силу которых они могут быть признаны невиновными, а также вопрос, касающийся признания лица невиновным по основаниям вынужденности действий, состояния личной край­ней необходимости, ошибки в противоправности и даже в со-- стоянии принуждения как физического, так и психического. Ответ на эти вопросы основан не просто на общепринятой мо­рали. По этой причине представляется уместным остановить­ся на проблеме моральной ответственности.

Различие между моралью и правом не всегда легко про­яснить. Например, идут споры о природе, обязанности пре­дотвращения вреда, причиняемого бездействием (нарушение этой обязанности ставит лицо в такое же положение, как если бы он причинил вред). Такая обязанность иногда налагается на основании родства, например в отношениях "родители — дети". Признание обязанности действовать превращает такую обя­занность в правовую.

Названные аспекты права и законности вступают в про­тиворечие с принципом справедливости, но заметим при этом, что справедливость должна пониматься в двух смыслах. В опи­сательном смысле практика отправления правосудия связана с коллективными усилиями правоохранительных органов (осу­ществляющих аресты, расследование, выполняющих судебные функции).

Противоречия между законностью и справедливостью тре­буют от нас понимания справедливости как эталона для изме­рения функционирования конкретной правовой системы.

Кстати, слово justice в английском языке означает и пра­восудие, и справедливость.

Можно представить идеальное понимание судьями мате­риальной стороны преступления, но абсолютно совершенный процесс представить себе невозможно. Безупречно проведен­ный процесс подразумевает полное исключение ошибки, а это, к сожалению, утопия. Суды всегда будут допускать ошибки,

§ 2 Законность и справедливость   91

даже если процессуальные правила будут прописаны настолько хорошо, чтобы обеспечивалась истина и защищались достоин­ство и права обвиняемых. Процессуальный аспект отправле­ния правосудия всегда несовершенен, и в нем всегда есть мо­менты для совершенствования. И в этом контексте значитель­на роль адвоката.

Природу законности не так легко понять. Правильно вос­принятая идея правового государства должна включать в себя и действующее законодательство, и мораль, и справедливость.

Проблема состоит в определении правильного соотноше­ния между приоритетом буквы закона и философскими про­блемами, которые дают жизнь системе права. Противоречие между буквой закона и его духом типично не только для пра­ва, но, например, и для религии.

Религиозная жизнь немыслима без Библии, но мыслящие теологи не ограничиваются в своих проповедях о Боге и зна­чении Вселенной простым чтением и пересказом ее текста. Юристы также выходят за рамки текста нормы.

Однако все это оправданно при одном условии: если речь идет об углубленном понимании духа закона, воплощенного в его букве. Известный российский юрист, почетный доктор Эдинбургского университета Б. С. Никифоров, говорил: "Дух закона выражается в его букве и ни в чем другом выражаться не может!'4.

Право, как и религия, требует веры в него. Юристы дол­жны верить, что справедливые решения возможны и что они вносят свой вклад в поиск истины2.

Принципиально важно подчеркнуть, что современное понимание принципа законности допускает при определенных условиях возможность неприменения судами федеральных законов. Пределы такого неприменения сформулированы в по­становлении Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых воп­росах применения судами Конституции Российской Федера­ции при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г.3

Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ "Конституция Рос­сийской Федерации имеет высшую юридическую силу, пря­мое действие и применяется на всей территории Российской Федерации".

' См.: Флетчер Дж., Наумов А. В. Указ. соч. С. 507.

2 Там же.

' СП ПВС РФ. 1995. № 5. С. 11—19.

92            Глава' 4. Адвокатура и судебная власть

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что в соответ­ствии с этим конституционным положением судам при рас­смотрении дел следует оценивать содержание закона или ино­го нормативного акта, регулирующего рассматриваемые су­дом правоотношения, и во всех необходимых случаях приме­нять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия.

Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Консти­туцию РФ, в частности:

• когда закрепленные нормами Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламента­ции и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина, и дру­гие положения;

• когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории Российской Федерации до вступ­ления в силу Конституции РФ, противоречит ей;

• когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции;

• когда закон либо иной нормативный правовой акт, приня­тый субъектами Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регу­лировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.

Нормативные указы Президента РФ как главы государ­ства подлежат применению судами при разрешении конкрет­ных судебных дел, если они не противоречат Конституции РФ и федеральным законам (ч. 3 ст. 90 Конституции РФ).

Другими словами, в соответствии с данными разъяснени­ями суды не всегда обязаны безоговорочно следовать предпи­саниям нормативных правовых актов. Прежде чем'применять акты даже столь высокого уровня, они должны проверять, насколько эти акты соответствуют Конституции РФ.

Понятие законности в современных условиях приобрело своеобразие еще и в связи с тем, что Конституция РФ (ч. 4 ст. 15) признала особую роль в российской правовой системе международных договоров Российской Федерации. При опре­деленных условиях законы, противоречащие международным договорам, могут не применяться судами. И осуществление данного конституционного положения — реальность.

§ 3. Значение принципа- состязательности 93