18.2. Специфика зачета при перемене лиц в основном обязательстве

 Существует некоторая специфика при заявлении требований о зачете в случае уступки прав требования по кредитным договорам новому кредитору.

 Согласно статье 412 ГК, "в случае уступки требования должник вправе зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору. Зачет производится, если требование возникло по основанию, существовавшему к моменту получения должником уведомления об уступке требования, и срок требования наступил до его получения либо этот срок не указан или определен моментом востребования".

 Следует сказать несколько слов о самой юридической конструкции статьи и ее правовом основании. В самом деле, первое прочтение статьи может вызвать недоумение: как можно зачесть требование, направленное, допустим "Инкомбанком" против ООО "Абрис" с требованием, направленным "Абрисом" против "Тверьуниверсалбанка"? "Инкомбанк", приобретающий требование против "Абриса", в принципе, мог и не знать о принадлежности последнему встречных требований к цеденту - "Тверьуниверсалбанку". За что же на него возлагать бремя, связанное с прекращением обязательства, по которому им приобретено право требования?

 Однако имеется и иная точка зрения на проблему, причем, несмотря на свою неочевидность, именно она воспринята законодателем. Законодатель подошел к проблеме с позиции интересов не нового кредитора, а должника, поставив вопрос следующего порядка: почему уступка требования ко мне, совершенная без моего согласия, должна влечь ухудшение моего положения? А ведь если бы законодатель не позволил должнику выдвигать против нового кредитора те возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора первоначального, произошло бы именно ухудшение положения должника, что противоречило бы основному принципу цессии - недопустимости ухудшения положения должника.

 Таким образом, правило ст. 412 ГК представляет собой развитие и конкретизацию, применительно к одному из возражений, общих правил ст. 384 и 386 ГК. Первая из них говорит о переходе прав на тех условиях, которые существовали к моменту такого перехода. И если одним из этих условий была возможность зачета этого требования со встречным требованием должника, то риск реализации должником этой возможности естественно продолжает сопутствовать уступаемому требованию и ложится "на плечи" нового кредитора. Вторая говорит о праве должника заявлять новому кредитору те возражения, которые могли бы быть заявлены им старому кредитору до момента получения им уведомления об уступке требования. Если одним из таковых могло быть возражение о зачете, то вполне естественно таковое продолжает сопровождать переданное право, кому бы оно не принадлежало.

 Обращаем внимание на то, что ст. 386 ГК говорит о том, что с момента получения должником уведомления отсекаются все возражения должника цеденту, которые можно предъявлять также и цессионарию, включая те требования должника к цеденту, которые первый может предъявить для зачета требования, приобретенного цессионарием. Требования должника к цеденту, которые возникли, или срок которых наступил после получения должником уведомления об уступке, должник противопоставлять цессионарию уже не вправе.

 Данное правило - о том, что должник вправе выдвинуть против цессионария возражение о зачете требования к цеденту, срок исполнения которого должен наступить до момента уведомления должника о цессии *(141), - можно считать общепризнанным цивилистической наукой. Противоположная позиция, согласно которой должник не вправе зачитывать против требования цессионария встречное требование к цеденту *(142), верная с точки зрения теории зачета в условиях, когда законодательное закрепление права должника на зачет требования, не являющегося встречным, отсутствовало, сегодня уже не имеет сторонников.

 Вместе с тем недавно, в постатейном Комментарии ГК, написанном коллективом авторов Института законодательства и сравнительного правоведения, высказано мнение, ограничивающее применение данного правила и выражающееся в том, что должник вправе выдвинуть против цессионария возражение о зачете требования к цеденту только при условии одновременного перевода долга вместе с уступкой требования *(143). Это, безусловно, очень оригинальная, но ничем не подкрепленная и откровенно неправильная точка зрения, не имеющая повторения даже у ее автора - М.И. Брагинского.

 Из изложенных правил вытекает лишь один единственный, но очень важный для всей предлагаемой и расписываемой процедуры вывод. Лицо, желающее прекратить требования к себе зачетом, должно заботиться о как можно более быстром появлении у него оснований для заявления встречных требований. В рассматриваемом случае желательно как можно быстрее приобрести весь тот объем векселей, который будет выставлен для зачета, чтобы опередить уступку кредитором третьим лицам принадлежащих ему прав требований. С момента получения должником (векселедержателем) уведомления о состоявшейся уступке третьему лицу должник может "расслабиться" и более не беспокоиться о приобретении встречных требований к цеденту - они больше ему не нужны. Теперь необходимы встречные требования к цессионарию.

 Выше мы подчеркивали, что наличность правила ст. 412 ГК обусловливается тем, что должник, как правило, не принимает активного участия в договоре уступки требования (поэтому его положение не должно ухудшаться по крайней мере до тех пор, пока уступка не станет для него обязательной, т.е., до момента получения им уведомления об уступке). Вместе с тем нельзя исключить случаи, когда должник активно участвует в договоре цессии, в виде, например, его подписания, дачи согласия на уступку, признания долга перед цессионарием и т.п. Подобные действия следует расценивать как подведение под обязательство нового основания, а значит - и как причину отпадения права должника на заявление цессионарию возражений, которые он имел против цедента, включая возражения о зачете требований, с момента совершения такой уступки. Уведомление должника о цессии в данном случае уже не имеет своего традиционного юридического значения.

 Мораль сего вывода такова: уважаемые должники, не нужно принимать активного участия в уступке требований к Вам, ибо этим Вы очищаете права Вашего нового кредитора от всех Ваших возражений по отношению к прежнему кредитору (в т.ч. отсекаете себе возможность заявить возражение о зачете).

 Как же в случае прекращения приобретенного требования зачетом мог бы защитить свои интересы цессионарий? О.С. Иоффе высказано мнение о том, что обязанности цедента обеспечить действительность требования (ст. 390 ГК) сопутствует также и обязанность не допустить прекращения уступленного требования зачетом требования, направленного к цеденту. По мнению ученого, если цессионарий не получил исполнения из-за прекращения приобретенного им требования зачетом требования встречного, направленного к цеденту, последний обязан отвечать так же, как и в случае, когда переданное им требование оказалось недействительным *(144). К сожалению, почтенный цивилист не аргументировал данного, весьма важного и по существу правильного положения.

 Прежде всего, нужно отметить, что если такая обязанность на цеденте и вправду лежит, то это не может быть частным случаем рассмотренной выше обязанности обеспечения действительности требования. Самый факт прекращения уступленного требования зачетом встречного свидетельствует о том, что уступленное требование было действительным; его действительность, во всяком случае, никем не оспаривалась. Следовательно, природа обязанности цедента не допустить зачета иная. На наш взгляд, она та же, что и природа обязанности цедента сообщить сведения, имеющие значение для осуществления уступленного права, и является ее частным случаем (п. 2 ст. 385 ГК).

 В самом деле, зададимся вопросом: когда цессионарий может приобрести требование, которое могло бы прекратиться зачетом встречного требования должника к цеденту? Либо тогда, когда цессионарий (1) легкомысленно рассчитывает на то, что должник "не догадается" произвести зачет, либо (2) полагает, что сумеет не допустить зачета или (3) оспорить его, если зачет состоится, либо, наконец, когда цессионарий... (4) в момент заключения не знает о наличии у должника встречного требования к цеденту и возможности зачета. В первых трех случаях ни о какой ответственности цедента речи идти не может: он сообщил цессионарию о наличии встречного требования и возможности зачета и не его вина, что цессионарий, несмотря на эти сведения, согласился приобрести требование. В последнем случае цессионарий заключает договор с ошибкой в его предмете: полагая, что он приобретает требование, прекращение которого зачетом со стороны должника невозможно, в действительности приобретает право, зачету подверженное.

 Нужно отметить, что объем ответственности цедента за прекращение уступленного цессионарию требования зачетом встречного требования к нему, цеденту, должен определяться в зависимости от вины цедента. Если цедент не сообщил цессионарию о наличии встречного требования к нему потому, что сам не знал и не мог знать об этом в момент уступки (допустим, потому, что требование возникло у должника позднее этого момента), цедент, очевидно, обязан лишь возвратить неосновательно полученное от цессионария в качестве вознаграждения за уступленное требование, а если вознаграждение было денежным - то также уплатить проценты на его сумму по ставке рефинансирования. Таким образом, цедент не отвечает за зачет при отсутствии его вины в случаях безвозмездной уступки.

 Но если цедент умолчал о наличествующем встречном требовании к нему со стороны должника или, тем более, сознательно ввел цессионария в заблуждение, т.е. виноват в происшедшем в последующем зачете, есть все основания возложить на цедента также и обязанность возместить цессионарию любые доказанные убытки, происшедшие от прекращения приобретенного требования зачетом.

 Как обстоит дело с правом на зачет в случае перевода долга?

 Новый должник не вправе противопоставить кредитору возражения о зачете требований, имевшихся у прежнего должника к кредитору, ибо подобный "зачет" означал бы, что новый должник распорядился бы правом, ему не принадлежащим *(145).

 Действительно, распоряжение чужим имущественным правом без согласия на это его обладателя является незаконным актом. Но дело в том, что зачет окажется невозможным и в том случае, если даже согласие переводителя на зачет будет получено, ибо предлагаемое к зачету требование не будет встречным. Оно станет таковым только тогда, когда будет принадлежать новому должнику, т.е. будет приобретено им, например, по договору цессии.

 Новый должник вправе противопоставить кредитору и свои собственные возражения по отношению к нему (в т.ч. и возражение о зачете) *(146), причем, безотносительно к тому, в какое время эти возражения возникли - до или после получения согласия кредитора на замену должника.

 Отсутствие указания об этом праве в законодательстве и практически повсеместное умолчание о нем учеными продиктовано вовсе не сомнительностью, а, напротив, несомненностью и очевидностью вывода о наличии данного права. Приниматель является таким же должником, каким он был бы, если бы возложил на себя обязанность путем вступления во вновь возникшее обязательство, а не путем перевода на себя уже созданной кем-то обязанности. Следовательно, кредитор принимателя, как и всякий кредитор, должен претерпевать последствия реализации принимателем своего права на возражения, проистекающие из их личных отношений. Указанию законодательства о том, что новый должник вправе выдвигать против кредитора те возражения, которые имел против кредитора прежний должник, не нужно, следовательно, придавать ограничительный смысл, толкуя его так, что любых иных возражений, в т.ч. и из личных отношений нового должника с кредитором, новый должник заявлять не может. Как раз наоборот: поскольку законодательством не исключена возможность использования новым должником (принимателем) личных возражений против кредитора, то их использование вполне возможно, причем в силу прямого указания закона - наряду с возражениями, которые мог бы противопоставить кредитору прежний должник (переводитель).