Лекция VI. Механизм реализации решений Европейского Союза.

      Роль ЕК. Что происходит, если национальное правительство не следует союзному решению. Оформление судебного иска. Порядок рассмотрения дела в ЕСП. Дело об "индейках". Рассмотрение споров между государствами в ЕСП. Применение истцом статей 173 и 771 Римского Договора. Права "привилегированных" и "непривилегированных" лиц. Дело Roquette Freres SA v Council. Кто может обращаться в ЕСП в соответствии со статьей 177 Римского Договора. Дело Fogh v Novello. Возможность ссылки на locus standi. Принцип acfe clair.

      Согласно Римскому Договору (ст. 155) надзор за правильностыо действий государств - членов ЕС с точки зрения положение Договора возложен на ЕК. Именно она наблюдает за тем, чтобы на всем пространстве ЕС нормативные союзные акты осуществлялись единообразно. А для этого, как указывалось выше, государства должны либо признать и принять прямое действие таких актов, либо создать собственные нормы для их реализации. Обычно так и происходит, но... все правила имеют исключения, и, вдруг какая-то из стран не следует порядку, установленному Договором. Происходит сбой, от которого страдают лица (физические и юридические), отдельные страны ЕЭС иди ЕС в целом. Каким образом действуют пострадавшие в защиту своих интересов?

      Пострадавшие лица могут обратиться в национальный суд государства- нарушителя с соответствующим исковым заявлением, в котором они укажут на факт нарушения союзного правопорядка, на свой ущерб в связи с этим и будут требовать должного удовлетворения.

      Если национальный суд уклоняется от своих обязанностей, дело может быть передано в ЕСП, который, как мы помним, дал индивидуумам такое право еще в ранний период (1963) в деле Van Gendj en Loos и подтверждал его позже в других странах.

      Государства ЕС имеют возможность в соответствии со ст. 17Q Договора возбудить дело против виновной стороны в ЕСП, как это, например, сделала в 1978 г. Франция против Великобритании по конфликту о вопросах рыболовства. Но могут они, и это происходит значительно чаще, обратиться с жалобой в ЕК. И тогда действия против виновного будут направлены с ее стороны на ocновании ст. 169 Договора.

      Что происходит в этом случае? Имеют место две фазы одного процесса. Первая - административная, которая дает возможность стороне-нарушителю добровольно исправить положение или мотивировать свои поступки.

      В этой фазе комиссар ЕК (генеральный директор) обратится письменно к государству, которое не исполняет союзную норму, изложит свое мнение о том, каким образом следует исправить ситуацию. Это обращение носит рабочий и закрытый (дискретный) характер. Естественно, что государство-нарушитель ответит также письменно на обращение ЕК, изложив свои аргументы, суть которых, сак правило, сведется к тому, что нарушений союзного правопорядка с его стороны не было.

      Если, таким образом, ЕК не получает удовлетворения, она доставляет документ и обоснованное мнение (reasoned opinion), которым заканчивается административная фаза процедуры по ст. 1169 Договора.

      Это мнение, составляющее основу судебного иска, предоставляет государству- нарушителю последний шанс решить дело "полюбовно" вне ЕСП. Часто так и бывает, поскольку ни та, ни другая сторона в целом не заинтересованы в огласке дела и в его судебном разбирательстве.

      Если же этого не происходит, то ЕК передает дело в ЕСП. Цель рассмотрения дела - добиться заявления (решения) ЕСП о том, что обвиненная сторона действительно нарушила свои обязательства. Затем в соответствии со ст. 171 Договора виновная сторона должна принять меры по исправлению положения. А если она этого не делает? ЕК вновь возбуждает против нее дело по ст. 169. Иными словами, дело слушается вновь, оно затягивается. Время идет и работает в пользу виновника, который таким образом получает отсрочку в реализации чем-то ему невыгодных норм ЕС.

      Обычно это касается того сакраментального, что лежало в основе Договора о ЕЭС: ст. 30 о свободном движении товаров. А прикрытием служит ст. 36 этого же Договора, которая дает возможность государствам воздерживаться от применения положений Договора при определенных обстоятельствах. Хорошим и показательным примером может служить слушание в 1982 г. в ЕСП дела "об индейках". Суть его заключается в том, что правительство Великобритании установило запрет на ввоз невакцинированной птицы из Франции, которая якобы могла быть заражена ньюкаслской болезнью.

      Основание: английская сторона опасалась, что в этом случае болезнь может поразить птицу на британских островах. Именно подобная ситуация предусматривается ст. 36 Договора о ЕЭС. Франция обратилась с жалобой в ЕК, которая изучив обстоятельства дела, заняла позицию в пользу Франции и попыталась убедить Великобританию отменить запрет. Последняя стала на путь явных проволочек, предпочитая все свести к словопрениям.  Дело, в конце концов, после всех предварительных стадий перешло в ЕСП, который, трактуя Договор скорее по духу, чем по букве, решил его в пользу Франции.

       В соответствии со ст. 171 Великобритания обязалась выполнить решение ЕСТ, но... она получила столь необходимую "передышку", которая позволила ее птицепромышленности избежать крупных убытков".

      Случаев подобного рода в практике БЭС было много. И все они вызывались желанием правящих кругов стран ЕЭС защиты свои отрасли хозяйства в конкурентной борьбе.

      По сути, это не что иное, как создание препятствий на пут движения товаров, что является серьезным нарушением Договор 1957 г.

      Каков же из сложившейся ситуации может быть выход? Ведь общая задача состоит в том, чтобы хозяйственный механизм ЕС работал как единое целое без каких бы то ни было национальных перегородок.

      Применительно к вышеизложенному делу об "индейках", если следовать задуманному курсу созидателей ЕЭС, то правительство Великобритании отводилась бы роль зрителя на похоронах собственной птицепромышленности.

      Да, таковы законы рынка: если во Франции эта промышленность эффективнее и договорные положения ЕЭС о конкуренция не нарушаются, конкуренты в других странах должны выкручиваться по собственному усмотрению.

      Чтобы облегчить наступление такого положения, создатели ЕС сделали в Маастрихте шаг вперед: были внесены поправки к ст. 171 в ее отношении к ст. 169. Суд получил право накладывать штраф на виновную сторону в размерах, установленных ЕК в исковом заявлении.

      В результате ситуация, с одной стороны, упростилась, поскольку тактика проволочек становится убыточной, а, с другой, усложнилась, поскольку общественное сознание в странах ЕС вряд ли готово к тому, что национальные правительства "умоют руки", не будут спасать собственные отрасли производства от активных и удачливых зарубежных конкурентов.

      В конфликтных случаях государства могут и не обращаться 81 ЕК за помощью, а выяснять отношения в ЕСП напрямую. Но они должны соблюсти одно условие: информировать о конфликте EK, которая в течение трех месяцев изучает обстоятельства дела и дает свое заключение (мнение - opinion).  По истечении трех месяцев, даже если заключения ЕК не последовало, истец может обратиться в ЕСП. На нем лежит бремя доказательств. ЕК может, кстати, все-таки высказать собственное мнение и занять позицию в пользу одной из сторон. Эта процедура по ст.1 Договора иногда имеет место, но, в принципе, государства предпочитают разрешать свои противоречия, полагаясь на ЕК.

      Со своей стороны, ЕК под грузом работ и из-за ограниченности штата пытается стимулировать слушание дел непосредственно в национальных судах, которые, конечно же, руководствуются '• нормами ЕС и указаниями ЕСП. Это тем более возможно, что в основе такой подход совпадает с позицией ЕСП, который в деле Van Fend en Loos (1963) даже признал право индивидуумов на защиту своих прав в судах, а в деле "Франкович против итальянского государства" признал ответственность государства перед индивидуумом в случае, когда последний понес ущерб из-за того, что государство нарушило право ЕЭС.

      На практике, кто бы ни обращался в суд (национальный или ЕСП) - лица или государства, - все информируют об этом ЕК, полагая, что занятая ею предварительная позиция, может благоприятно повлиять на позиции спорящих сторон.

      Разбирая вопрос о механизме урегулирования споров, следует также сослаться на положения ст. 186 Договора о ЕЭС, по которым, если дело затягивается, а как мы знаем, если очень постараться, то затягивать его можно до бесконечности, ЕСГГ имеет право приостановить конфликтные действия сторон до вынесения решения по существу. Так, в 1977 г. ЕСП приостановил выплату временных субсидий производителям свиного мяса правительством Великобритании, а также меры ирландского правительства по "консервации рыбных запасов".

      Определенный интерес вызывают также положения ст.ст. 173 и 175 Договора о ЕЭС. В первом случае представляется возможность через ЕЭС получить решение (заявление) о недействительности мер, принятых СМ или ЕК. Во втором выдвигается требование о том, чтобы эти органы приняли меры для исполнения нормативных актов ЕС. Кому предоставляется такая возможность?

      Согласно тексту статей речь шла о "привилегированных лицах": государствах - членах СМ, ЕК, а по Маастрихтским соглашениям - ЕП.

      "Непривилегированные лица" - юридические и физические - могут таким же образом оспаривать решения (несудебные) органов ЕЭС, а также их рекомендации и мнения, если они направлены в их адрес или каким-либо образом затрагивают их интересы.

      Причем на них лежит обязанность доказать, что дело или ситуация, вызванная актом союзного органа, их касается. В действительности, доказать это весьма сложно, хотя бы потому, что ЕСП не склонен поощрять рост оппозиции союзным актам со стороны "непривилегированных лиц".

      К тому же доказать применимость к себе (физическому или юридическому лицу) общих актов ЕС практически невозможно. К примеру, постановления носят характер общесоюзного законодательного акта, они - основа правопорядка. Да, они касаются граждан и юридических лиц, но... всех их вместе. Выделить из этого касательства собственный интерес невозможно.

      То же можно сказать и о директивах, которые адресованы государствам - членам ЕС, а не индивидуумам. Конечно, интересы всех граждан государства затронуты, но они так же затрагиваются любым национальным актом.

      Остается одно: реально оспаривать можно только решения, адресованные в собственный адрес (согласно ст. 173) или настаивать на расширении круга адресантов (согласно ст. 175), т.е. на принятии дополнительных мер.

      При этом нужно помнить, что, когда речь идет о применении истцом положений ст.ст. 173 и 175 Римского Договора, изложенных в достаточно общей форме, ЕСП предпочитает давать узкую трактовку. Истец должен доказать, во-первых, что положения союзного акта повлияли на его собственные интересы негативно, и, во-вторых, что такое последствие для него отлично от последствий для других. И если первое доказать еще как-то можно, то второе... вряд ли.

      Может быть, в силу этого практических дел, связанных со ст.ст. 173 и 175 было сравнительно немного, и решались они, как правило, не в пользу истца.

      А "привилегированные лица" смогли Последние четверть века вообще обходиться без указанных статей, поскольку, видимо, у них есть возможность повлиять на смысловое содержание правового акта ЕС на предварительной, рабочей, стадия ее проекта.

      Некоторые общие элементы процесса по делу "Братья Рокетт СА против Совета"' могут, на наш взгляд, быть интересными и поучительными.

      В целом речь шла о введении дополнительной пошлины на экспорт сахара, которой должны были быть обложены товаропроизводители. Естественно, что от вводимого в этой связи постановления (111/77) они не пришли в восторг и обратились в ЕСП, настаивая на его отмене. Кстати, действовали они в рамках ст. 173 Договора о ЕЭС.

      Причем, существенным было то, что в указанном случае удачно для истцов совпали два фактора.

      Первое - это адресность акта. Если бы постановление было обращено ко всем производителям сахара, то оспаривать его в ЕСП было бы невозможно, но... в приложении к нему были названы те фирмы, которые изготовляли изоглюкозу, заменитель сахара, в т.ч. истец - предприятие "Братья Рокетт СА", которого касалась пошлина в первую очередь. Таким образом, постановление обрело характер решения. ЕСП с этим согласился, дело было принято к рассмотрению.

      Второе - временной фактор. Дело в том, что по замыслу ЕК "схема экспорта сахара должна была начать действовать с июля 1979 г. Если бы с этого времени не удалось ввести постановление о дополнительной пошлине на сахаропроизводителей, то экспорт сахара был бы убыточным. Значит, ЕК должна была поспешить.

      К марту 1979 г. ЕК подготовила проект постановления и в апреле согласно процедуре принятия законодательных актов передала его в ЕП, который должен был выразить свое мнение. Но этого не произошло по не зависящей от ЕП причине - он "умер", поскольку в июне 1979 г. должны были впервые состояться прямые выборы в ЕП.

      Итак, оказалось, что не стало ЕП. А срок поджимал. Что делать?

      Обычно, когда законодательный документ принимается в ЕС, в нем содержится преамбулярная фраза: "...приняв во внимание Мнение Европейского Парламента".

      На этот раз, однако, было записано, что с ЕП консультировались, но его мнение так и не было получено.

      СМ ЕЭС как наивысший орган ЕЭС, исходя из экономической целесообразности, принял постановление, которое и вступило в силу.

      Когда дело поступило в ЕСП, то прозвучали два вопроса: Может ли фирма оспаривать постановление? Что подразумевается под "консультацией с Парламентом"?

      По первому вопросу, как отмечалось выше, ЕСП, отметив адресность постановления, поставил его на один уровень с решением. Этим была признана правомерность обращения фирмы в ЕСП по смыслу ст. 173 (2) Договора о ЕЭС.

      По второму вопросу был сделан вывод, что консультация, естественно, предполагает и вывод, заключение, мнение того, с кем консультируются.

      Поскольку мнения ЕП получено не было, ЕСП пришел к решению, что процедура принятия основных актов ЕЭС была нарушена, а принятое таким образом постановление признал недействительным.

      Будем помнить, что речь шла о документе, автором которого выступила ЕК, который был окончательно одобрен СМ ЕЭС. В этом, пожалуй, главный урок: право и только право, и ничто иное, должно быть выше всего.

      Вопрос весьма важный, на наш взгляд, в том, все ли национальные суды имеют право обращений в ЕСП за консультацией или за предварительным заключением о соответствии аспектов рассматриваемых ими дел законодательству ЕС?

      Дело в том, что многие европейские авторитеты, особенно в Великобритании и, в частности, члены ЕСП, лорд Деннинг, Макферсон Лэйн, считали, что нет необходимости наделять этим правом суды первой инстанции. 

      По их мнению, желательнее установить определенную процедуру, последовательность в рассмотрении дела. Так, первоначальное слушание может пройти в суде первой инстанции, там же может быть принято решение. Если, однако, по решению подана апелляция в суд более высокой инстанции, то только она, а возможно палата лордов, рассмотрев дело, может обратиться за разъяснением в ЕСП. Попытки "перепрыгнуть" национальные суды высокой инстанции могут быть, по их мнению, нерациональны: консультация в ЕСП затягивает судебный процесс по времени, удорожает его, но все равно не отменяет права апелляции по приговору.

      Нельзя не признать, что здравый смысл несомненно на стороне упомянутых авторитетов. И действительно, консультация с ECП отнюдь не тождественна передаче в эту инстанцию рассматриваемого дела. ЕСП дает свою интерпретацию в соответствии представленных ему фактов союзному законодательству, но решение по делу все равно останется за национальным судом первой инстанции, по которому может быть составлена апелляция. Так, кажется, логичнее, но закон в данном случае говорит об ином, хотя1 он сам по себе вполне гибок.

      По статье 177 Римского Договора адресоваться в ЕСП могут суды, которые компетентны это делать (п. 2), но не обязаны, и те, которые обратиться в ЕСП обязаны (п. 3). Во втором случае речь идет о делах, которые не могут быть рассмотрены в рамках национального законодательства. В этом случае суд первой инстанции устанавливает свою некомпетентность в конкретном деле и передает его выше. Более высокая инстанция будет и сноситься с ЕСЩ по толкованию союзных законов, и выносить решение, которое, что вполне логично, не подлежит апелляции: апеллировать некуда, поскольку ЕСП свою позицию изложил, и вновь беспокоить его не имеет смысла. Впрочем, формально- юридически это возможно, поскольку в рассмотрении дела в суде высшей инстанции j могли быть нарушения процедурного характера.

      К настоящему моменту национальные суды приобрели достаточно опыта в деле толкования и применения союзного законодательства, профессионализм их весьма высок.

      Но будем помнить, что национальные судебные инстанции длительное время "блуждали" в дебрях законов ЕЭС, не были уверены в том, могут ли они, по какому случаю и как применять их?

      Особо выделен вопрос о том, кто может обращаться в ЕСП в соответствии со ст. 177 Договора. В статье речь идет о судах и трибуналах государств - членов ЕС, выше мы уже установили порядок подобного рода обращений. Но исчерпывается ли судами и трибуналами список юридических лиц, которые могут запрашивать мнение ЕСП по рассматриваемым делам?

      Казалось бы, вопрос излишен, поскольку формулировка ст. 177 недвусмысленна. Но здесь мы сталкиваемся с интересным феноменом: ЕСП сам определяет, что является судом или трибуналом. Для ЕСП не столь важно название, как суть юридического лица. Необходимо, чтобы данное юридическое лицо отправляло судебную функцию, иными словами, было правомочно выносить обязательные решения, касающиеся прав и обязанностей индивидуумов.

      Так, в ходе рассмотрения поступивших материалов в 1965 г. lo делу Vassen (ECR 261) ЕСП принял обращение к нему по ст. 77 Договора арбитражного трибунала, который разбирал споры [о пенсионным вопросам в горнодобывающей промышленности.

      Это не был государственный трибунал, а скорее общественная организация, и тем не менее ЕСП подвел его под действие ст. 177 договора.

      Но дело здесь определялось тем, что соответствующее Министерство как государственный орган обязалось признать в качестве обязательного решение этого трибунала.

      Другой, более поздний случай в конце 1980 г. в деле Broekmeulen: ЕСП признал компетентность апелляционного комитета голландской организации профессиональных медиков на том основании, что его решения затрагивали права индивидов.  А вот в это же время, но при рассмотрении другого дела, ЕСП не принял обращение к нему парижской Палаты адвокатов, поскольку ее функции не являются судебными.  Указанные нюансы в подходах ЕСП, на наш взгляд, следует учитывать, имея дела с юридическими лицами ЕС. Совсем недостаточно ограничиваться текстом основного документа ЕС, каковым является Римский Договор 1957 г., нужно постоянно иметь в виду, что практическая деятельность институтов ЕС, и особенно ЕСП, постоянно вносит новации в союзный правопорядок, без знания которых деловые связи с западноевропейскими партнерами могут оказаться либо неэффективными, либо вообще ущербными. Правопорядок ЕС - это живое тело, а не скелет. И если Мы хотим иметь равноправное партнерство с ЕС, то нужно знать его правопорядок не схематично, а досконально. А пока этого нет, надо весьма осторожно подходить к подсудности заключаемых сделок в рамках ЕС, придерживаясь тех процедур и судебных (арбитражных) органов, которые нам хорошо известны.

      В принципе, ЕСП с готовностью рассматривает обращения к нему национальных судебных инстанций за толкованием и разъяснением тех или иных положений союзного законодательства, за которым эти инстанции, возможно, не успевают уследить или воспринимают союзную правовую норму под углом местного правосознания. Но бывают и исключения.

      ЕСП, естественно, не любит, когда его неквалифицированно раздражают "по пустякам". Проявилось это в нескольких случаях, но наиболее наглядно в деле Фольа против Новелло в 1980 и 1982 гг.

      Суть дела заключается в том, что Новелло, проживающий во Франции, заключил контракт с Фольа - итальянским винопроизводителем - на поставку вина. В контракте предусматривалось, что споры с его выполнением подсудны итальянскому суду. Контракт также предусматривал, что импорт вина не будет обложен ни итальянскими, ни французскими пошлинами в соответствие со ст. 95 Договора о ЕЭС.

      Как на грех, французское правительство в рамках периодически вспыхивающих "винных войн" между Францией и Италией ввело таможенную пошлину.

      Дело поступило в итальянский суд, который, не мудрствуя лукаво, обратился за разъяснениями в ЕСП. В целом-то, конечно, итальянский суд понять было можно: дело подсудно ему, но касается действий правительства иностранного государства. Вроде бы есть от чего хвататься за голову. Но на самом деле ничего сложного не было. ЕСП должен был вынести решение по очевидному делу о несоответствии акта французского правительства Договору о ЕЭС и направить его в ЕК. Последняя приняла бы постановление об отмене указанного акта ЕСП, получив запрос итальянского суда в 1980 г., отказало принять его к рассмотрению из-за "самоочевидности". По мнению ЕСП, имело место злоупотребление ст. 177 Договора. Тогда настойчивый итальянский судья в 1982 г. сформулировал новый запрос к ЕСП: поясните роль ст. 177 Договора и взаимосвязь между национальными судами и ЕСП. И вновь его постигла неудача. ЕСП указал ему, что ст. 177 не должна использоваться для получения "абстрактных консультаций Суда". Ее следует использовать лишь в том случае, если необходима помощь последнего "в решении конкретных дел". Многим западным ученым, кстати, данная позиция ЕСП пришлась не по душе, они ее критиковали и прежде всего на том основании, что ЕСП своим решением просто мог бы отменить акт французского правительства как противозаконный, а не усложнять процесс. На наш взгляд, они не совсем правы. ЕСП справедливо не считает нужным выполнять как работу национальных судов, так и исполнительных органов ЕС в лице ЕК. К тому же национальные суды должны привыкать к самостоятельности и не просить помощи ЕСП в делах абсолютно ясных. Понятно также стремление ЕСП не одергивать лишний раз без особой нужды правительство суверенного государства, хотя и члена ЕЭС. Когда дело рассматривается в национальном суде, но затрагиваются элементы союзного правопорядка, возникает вопрос: могут ли стороны требовать обращения в ЕСП или это компетенция суда?

      Соответственно, нам приходится ответить, еще на один вопрос, логически вытекающий из первого: для чего вообще обращаются в ЕСП?

      Статья 177 Договора предусматривает, что такое обращение происходит в целях получить толкование положений самого Договора, толкование актов Институтов ЕС или мнение относительно того, имеют ли эти акты прямое действие.

      Возникает вопрос, кому нужны эти толкования или мнение - суду или сторонам в деле? Конечно же суду для принятия правильного решения по делу. Сторонам это совершенно ни к чему. Соответственно даем ответ на основной вопрос: обращаться к ЕСП по ст. 177 могут только компетентные судебные инстанции (а как помним, не только суды).

      Итак, стороны (сторона) в деле могут видеть необходимость обращения в ЕСП, поскольку в процесс вовлечены элементы союзного правопорядка, HО... решение окончательное подлежит компетенции судьи, который считает, что ему все ясно.

      Должно ли сторонам настаивать? Нет, не должно, если не имеется в виду затяжка времени. Практичнее принять решение национального суда, каким бы оно ни было, и начать процесс апелляции по схеме национальной с возможным далее обращением в ЕСП. При этом, кстати, полезно помнить, что все это происходит не gratis, а стоит довольно дорого. В силу определенной сложности настоящего раздела не лишним будет привести пример. Некая английская фирма "Джонсон и Ко" занята переработкой картофеля. Его она в соответствии с предписанием ЕЭС должна приобретать у "Национальной рыночной (маркетинговой) организации". С этой целью должна быть сделана заявка и внесен залог, равный 10 % от стоимости закупки, указанной в заявке. Необходимость залога предусматривалась в соответствующем постановлении ЕК.

      Фирма поступила в соответствии с предписанным порядком, но... не смогла приобрести картофель в том количестве, который был указан в заявке.

      В результате "Национальная рыночная организация" уведомила "Джонсон и КО" о том, что последняя потеряла право на возврат залога.

      У фирмы сложилось тяжелое финансовое положение, грозящее ей крахом. Как ей следует поступить в этом случае?

      Нам, читающим эти строки без страха перед возможным крахом, не может не броситься в глаза, что, оказывается, в Западной Европе, где, казалось бы, утверждены свободные рыночные отношения, фирма "Джонсон и КО" должна приобретать картофель у конкретного продавца, который был указан не Госснабом, а предписан системой ЕЭС. И кроме того, оказывается, предписан объем залога.

      Мы, конечно, понимаем, что все это нужно для контроля и учета, чтобы иметь возможность изъять законно причитающийся налог с торговой операции, поскольку при стихийном рынке частник добровольно отчисления со своей прибыли в госбюджет не понесет. Но помним мы и фразу В.И. Ленина, что "социализм - это учет". И видим, что указанная в нашем примере ситуация, она вполне типична для Западной Европы, не слишком совпадает с расхожими у нас представлениями о свободном рынке.

      Итак, чем вызвана ситуация с "Джонсон и КО?". Постановлением ЕК о залоге. Не было бы постановления - не возникла бы ситуация. Значит, необходимо добиваться отмены постановления, признания его незаконным. Добиваться где? В суде, но... национальный суд не вправе ни отменить, ни измерить постановление ЕС - это прямая компетенция ЕСП. Но тогда нужно обращаться именно в эту инстанцию, что, однако, возможно лишь в случае если речь идет о решении, а не о постановлении, и решение должно касаться вас лично и непосредственно.

      Можно попытаться задействовать ст. 173 Римского Договора сославшись на locus standi.

      Вообще-то ст. 173 не допускает юридических действий против постановления, но через ссылку на locus standi можно попытаться убедить ЕСП, что данное постановление явно имеет характер решения, поскольку касается вас прямо и лично. К сожалению, однако, это постановление касается и многих других покупателей картофеля, которые, разумно определив свои заявки, не оказавшись в положении "Джонсон и КО". Иными словами, шансы притянуть сюда Locus standi и добраться с помощью ст. 173 до ECП равны нулю.

      Значит, нужно начать с другого конца. По ст. 177 можно запросить мнение ЕСП, но сделать это может только национальный суд.

      Итак, первое, что необходимо, - обратиться с исковыми заявлением в ближайший магистратский (районный) суд. Но лучше было бы адресоваться в Высокий суд Англии, у которого, скажем так, "короче" отношения с ЕСП.

      Термин римского права: "норма, на которую можно опереться", "точка опоры", "норма, применимая к личности".

      Иск оформляем на Национальную рыночную организацию, требуя от нее возврата залога.

      В ходе слушания дела суд сам решит, необходимо ли обращение в ЕСП. Если для него дело является бесспорным, т.е. решение будет не в вашу пользу, то обращаться в ЕСП суд не станет. К тому же процедуры и разъяснения к ним, данные по аналогичным делам побуждают национальный суд учитывать все правовые обстоятельства дела, временной и стоимостный факторы. ^- Относительно правовых обстоятельств мы отмечаем, что в 1985г. ЕСП слушал дело R v Intervention Board for Agricultural Produce, ex parte ED and F Man (Sugar) Ltd., (3CMLR 759).

      Тогда крупная фирма, торгующая сахаром, опротестовала судебное решение, ссылаясь на то, что постановление якобы нару-1ло правовой принцип, признанный в ЕЭС, о пропорциональности.

      Заметим: дело слушалось в национальном суде, а на его решение была подана апелляция, и ЕСП признал ее обоснованность и, опираясь на принцип пропорциональности, отменил постановление. Итак - наши действия: представляем иск в национальный суд против Национальной рыночной организации, ссылаясь на locus udi. Таким путем пытаемся добиться признания того, что в отношении фирмы "Джонсон и КО" постановление было по своей сути решением.

      Если суд с этим согласится, то он запрашивает мнение ЕСП. Дело затягивается, а мы тем временем просим суд до вынесения решения по делу (которое можно ожидать больше года) принять временное решение о возврате залога. Это даст фирме финансовую передышку.

      Если же суд не станет обращаться в ЕСП, а сам вынесет по вашему делу отрицательное решение, вы вправе апеллировать к ЕСП, используя принцип пропорциональности. То, что вам не удалось связать себя с locus standi, не имеет уже значения для ЕСП. В деле 1987 г. Rau v Balm ЕСП однозначно заявил, что наличие Locus standi или отсутствие такового для него не играет роли. Он примет дело к рассмотрению в порядке апелляции. И одновременно, по аналогии с более ранним делом Фото-Фрост1, может предоставить отсрочку до принятия решения, которая поможет вернуть залог, хотя бы и временно. В связи с изложенным делом и вне его следует помнить, что национальный суд не может отменять или изменять акты союзных инстанций. И дело даже не в тех или иных уставных положениях, а в том, что любой суд может принять решение только выслушав стороны. Но дела слушаются одновременно во многих странах, куда даже при всем желании авторов постановлений их представители явиться не могут. Поэтому все и отдано "на откуп" ЕСП и это вполне логично.

      В связи с возможностью для национальных судебных инстанций обратиться за толкованием тех или иных союзных актов ЕСП следует видеть одну существенную особенность. Национальный суд последней инстанции, решения которого не подлежат апелляции, как правило, должен обратиться в ЕСП. Смысл заключается в том, что, если он этого не сделает, то в ЕСП обратится проигравшая сторона.

      А если дело рассматривается в суде первой инстанции, то запрашивать мнение ЕСП не обязательно. Это не значит, что нельзя. Большинство судей в порядке подстраховки скорее предпочтут получить мнение европейской судебной инстанции, прежде чем вынести решение.

      Обращаясь в ЕСП, судья должен помнить, что последний дает разъяснения по положениям Римского Договора и по актам, принятым Институтами ЕС. Но он не станет высказывать мнение о соответствии национального законодательства законодательству ЕС и воздержится от комментариев по применению норм союзного права в национальном правопорядке. Если бы ЕСП это делал, то он бы, по сути, предопределял решения по конкретным делам, что практически и невозможно, да и не нужно. Судит национальная инстанция, а не ЕСП.

      Решив обратиться в ЕСП, судья должен кратко и точно сформулировать свой вопрос. Казалось бы, это дело техники и юридической грамотности, которое не составляет проблемы для судьи. Не совсем так. Во многих случаях ЕСП вынужден уточнять и переформулировать вопрос. Судья по не вполне понятным причинам хотел бы получить от высшей европейской инстанции такой ответ, который бы предрешал исход дела. И вопрос свой он формулирует должным образом.

      А ЕСП преследует иные цели, не вмешиваясь в дела не своей компетенции. Впрочем, довольно часто ЕСП, излагая принцип, который по его мнению применим к конкретному судебному разбирательству, предопределяет исход дела. Это следствие объективного хода дела, а не субъективной позиции европейских судей.

      Когда говорилось об обязанности последних судебных инстанций обращаться в ЕСП за толкованием положений союзного законодательства, нами использовалась оговорка, что они это делают "как правило", т.е. не всегда. В судебной практике ЕЭС так оно и было. И соответствующий принцип ЕСП утвердил в 1982 г. в деле КИЛФИТ СА против министерства здравоохранения.

      Принцип этот: acte clair, заимствованный из французского права. Речь шла о том, что французские судьи, сталкиваясь с положениями международных актов, должны были обращаться за разъяснениями в Министерство иностранных дел. Исключение составляли случаи, когда принятые, международные акты ясны (acte clair) и у судей сомнений не вызывают.

      Этот принцип был применен и в правопорядке ЕЭС. Судьи, если они считают, что в разъяснении ЕСП нет необходимости, могут его не запрашивать. Могут, но это еще не значит - должны. Судьи склонны перестраховываться, понимая, что возможны и ошибки. Предпочитают направлять запросы даже по весьма ясным делам. И одним из них явилось упомянутое дело КИЛФИТ.

      Истцом выступили итальянские компании-импортеры шерсти  из стран - не членов ЕЭС. С 1968 г. они в соответствии с итальянским законом платили сборы за санитарную инспекцию шерсти при пересечении границы. К 1982 г. импортеры, однако, обнаружили, что существует постановление ЕЭС, отменяющее подобные сборы с импортных товаров. Компании обратились в национальный суд и предъявили соответствующий иск к министерству здравоохранения Италии.

      В суде первой инстанции представители министерства выиграли дело, сославшись на то, что в приложении II к Римскому Договору ст. 30 предусматривает либерализацию импорта, в списке товаров шерсть указана не была. Но сами списки составлялись в 1957 г., т.е. четверть века назад, когда ЕЭС ставило перед собой огромные цели. С тех пор в рамках ЕЭС были приняты акты, которые практически устранили импортные ограничения. В суде этот факт был принят во внимание, решение основывалось на буквальном понимании положений Римского Договора. Запрашивать мнение ЕСП судьи не стали.   В апелляционной инстанции все повторилось. И тогда компании возбудили дело в Верховном суде Италии, по решению которого не может быть апелляции, а значит, национальный суд обязан запросить мнение ЕСП.

      Министерство здравоохранения пыталось не допустить этого, упирая на то, что дело это ясное, и положения Договора имеют преимущественную силу перед последующими актами ЕЭС. ЕСП, естественно, не стал решать дело по существу. Он выделил с его точки зрения главный аспект - обязательность или отсутствие таковой для национальных судов обращения в ЕСП в случаях, когда речь идет о толковании актов ЕЭС.

      ЕСП дал заключение, что обращение необходимо для национальных судебных органов высшей инстанции во всех случаях, когда имеет место спор или сомнения. Не делать этого можно в том случае, если применение этих актов не влияет на  принимаемое решение или нет сомнений относительно их смысла.

      Итак, разъяснение высшей инстанции дано. Что дальше? A дальше опять имели место ошибки в, казалось бы, очевидных ситуациях. Например, английский апелляционный суд, следуя за решением суда первой инстанции, согласился, что общий запрет нa импорт какого-либо товара не является "количественным ограничением на импорт", предусмотренным ст. 30 Договора о ЕЭС. Хотя по этому поводу уже были разъяснения ЕСП.

      Или: Государственный Совет Франции при решении одного из дел (Cohn- Bendit) вдруг постановил, что директива ЕЭС не имеет прямого действия.

      Или еще: Германский федеральный конституционный суд, рассматривая одно дело в 1989 г., заявил, что он будет пересматривать все случаи, когда суды в соответствии со ст. 177 отказывались запрашивать мнение ЕСП.

      Подобных примеров достаточно. Это, конечно же, перегибы в чем-то даже очень странные, поскольку ошибаются высокие инстанции, люди, несомненно, высочайшего профессионализма и мудрости. Но такова жизнь. Там, где происходит что-то новое, ошибок бывает больше, чем обычно.

      На правовом механизме и на роли ЕСП мы остановились довольно подробно не только потому, что это, пожалуй, наиболее сложный раздел для понимания сути союзного правопорядка 3ападной Европы. Этот правопорядок развивался непроторенные путем, преодолевая огромные сложности, вызванные как разлит чием национальных правопорядков, так и разным правосознание ем, памятью, психикой, моралью и прочим.