Глава I. Тенденции и проблемы правового регулирования иностранных инвестиций в условиях глобализации

1.1. Глобализация и геоэкономика: новые парадигмы мироустройства

1.1.1. Глобализация и геоэкономика: проблемы и перспективы

Современная мировая экономика все более отчетливо приобретает характер единого, целостного организма - глобального по своим масштабам и последствиям. Мощнейшими факторами глобализации мирового хозяйства выступают трансграничное движение капиталов, международная торговля товарами и услугами, миграция рабочей силы. Глобальная трансформация мира, являясь уникальным феноменом XXI в., обусловливает формирование геоэкономики как ярчайшего отражения процесса глобализации и новой парадигмы мироустройства. Глобалистика как общемировая наука вырабатывает новейшие способы изучения мира - междисциплинарный и наддисциплинарный познавательный метод, который диктует необходимость рассмотрения мира через различные его грани с последующим их синтезом в единой модели глобального мира*(3).

Глобализацию принято характеризовать в первую очередь как результат научно-технической революции, развития информационных технологий и компьютерных сетей, телекоммуникационных и транспортных систем, а также взаимодействия национальных рынков, невиданного по интенсивности движения капиталов, товаров, услуг и рабочей силы по всему миру. Иными словами, глобализация - это следствие небывало возросшей технической и экономической мощи человечества, которая побеждает пространство и время, сближает народы, страны и континенты*(4).

Ключевым фактором глобализации мира выступает геоэкономика как новая парадигма мироустройства. Именно она является ярчайшим отражением процесса глобализации, поскольку, по мнению специалистов, основывается на воспроизводственных системах, вырвавшихся из национальных границ и сформировавших гигантские мировые интернационализированные воспроизводственные циклы. Мировые воспроизводственные конвейеры буквально опоясывают земной шар, сугубо выборочно включая в качестве своих звеньев те или иные страны, национальные структуры, организации и районы. Контуры таких воспроизводственных циклов подвижны, имеют блуждающий характер. В рамках этих наднациональных структур формируется мировой доход, перераспределяемый среди участников международных воспроизводственных циклов. В результате в глобальном мире выстроился центральный вектор мирового развития - геоэкономический*(5).

На ускорение процессов глобализации мировой экономики в последние десятилетия особое воздействие оказали транспортные и телекоммуникационные технологии*(6). В результате ускорилось перемещение сырьевых ресурсов, товаров и услуг; произошли качественные перемены на финансовых рынках. Теперь в течение одного операционного дня капиталы могут перетекать из страны в страну, из региона в регион, как бы далеко друг от друга они ни находились. Транснациональные корпорации получили возможность координации производства в разных частях света. Благодаря электронным средствам международной связи резко сократились информационные и транспортные издержки.

Одним из парадоксальных результатов глобализации стало увеличение числа государств - новых участников геополитики. После Второй мировой войны договор о создании ООН подписали 50 стран. Теперь в ООН входит 189 государств. Всего же в мире около 250 стран, а через 30 лет, по некоторым прогнозам, их число увеличится до 500. Заметим, что Россия также внесла свой вклад в мультипликацию государств: в результате развала СССР образовалось сразу 15 новых независимых стран. Как полагает ряд специалистов, в обозримом будущем принцип территориальной целостности будет уступать место принципу национального самоопределения. Это коснется прежде всего стран Африки и Азии, где будет происходить процесс умножения национальных государств, который был характерен для Европы в XVIII-XX вв. Тогда как в самой Европе государство, наоборот, станет утрачивать свой смысл, что уже происходит в рамках Европейского Союза, где исчезают границы и национальные валюты*(7).

В научной литературе представлено много определений глобализации. Глобализация в самом широком смысле этого слова является более интенсивным, чем прежде, процессом интернационализации политических, социально-экономических и культурных отношений различных стран мира. В экономическом аспекте глобализация означает невиданный до сих пор процесс бурного роста международного обмена товарами, услугами и капиталом. Движущей силой глобализации выступают высокие, наукоемкие технологии, которые облегчают международный обмен, приводят к увеличению доли экспорта и импорта, включают региональную экономику в систему всемирного разделения труда. Это в свою очередь приводит к всеобщей либерализации внешней торговли и денежных рынков различных стран, интернационализации производства и сетей сбыта продукции, а также быстрому и широкому освоению технологий, благодаря которым обеспечивается беспрепятственное и ускоренное движение международных потоков товаров, услуг и капитала. Промышленное производство вовлеченных в этот процесс стран подвергается реорганизации, поскольку продукция отдельных стран перешагивает через их границы, а предприятия выходят на финансовые рынки мира и обеспечивают сбыт продукции за рубежом. В условиях глобализации структура производства и финансов различных стран становится взаимосвязанной и взаимозависимой. Процесс сопровождается ростом числа заграничных трансакций, что в свою очередь приводит к новому международному разделению труда, при котором создание национального богатства в большей степени зависит от хозяйствующих субъектов других стран.

Открытость и прозрачность экономики, государства и общества - очевидный атрибут современного экономического развития - вызвали принципиальные изменения в мировом межгосударственном сотрудничестве. Так, в последние два десятилетия прежние протекционистские тенденции, связанные с нефтяным кризисом, пошли на убыль, широко развернулся процесс постепенного сокращения величины таможенных барьеров и растущего признания необходимости либерализации международных экономических отношений.

Но речь идет вовсе не о безоглядной открытости национальных экономических пространств. Любое государство, если оно хочет получить максимальную выгоду от глобализационных процессов, должно проводить сбалансированную, рациональную внешнюю экономическую политику. Во-первых, необходимо, чтобы либерализация торговых и финансовых оборотов осуществлялась на основе национальных интересов страны в соответствии с двусторонними и многосторонними соглашениями. Во-вторых, все более широкое распространение приобретает тенденция к увеличению открытости на новых условиях - в рамках интеграционных союзов, охватывающих несколько стран, хотя порой в региональный союз входят десять или даже более государств*(8).

Важной особенностью рациональной макроэкономической политики как раз и является открытость в рамках региональной межгосударственной интеграции. Об этом красноречиво свидетельствует опыт Европейского Союза. Открытость экономики, как показывает международная практика, предполагает прежде всего интеграцию национальной экономики в тот или иной региональный союз. Да и вообще регионализацию экономики можно охарактеризовать как первоначальный этап участия в процессе глобализации.

Процесс глобализации мировой экономики носит достаточно противоречивый характер. С одной стороны, для него характерно слияние экономических процессов в мировом масштабе. Как известно, на этапе международной интеграции производства, наблюдавшейся во второй половине XX в., национальные экономики выступали как самостоятельно развивающиеся системы. На современном этапе интернационализации мирового хозяйства в условиях глобализации формируется новый транснациональный системный уровень экономики со своими закономерностями правового регулирования.

Специалисты единодушны в том, что сегодня завершается формирование единых мировых финансовых и информационных систем, центров регулирования мировой экономики. В результате действия десятков тысяч транснациональных корпораций (многонациональных предприятий), множества международных финансовых организаций образовалась своего рода надстройка, которая, контролируя более половины всех мировых ресурсов, действует согласно принципам, отличным от традиционных для национальных органов государств. Многолетняя деятельность транснациональных корпораций свидетельствует, по мнению некоторых ученых, об отсутствии в ряде случаев формальных демократических процедур: регулирование осуществляется, по сути, административными методами. Например, предоставляя кредиты, МВФ фактически директивно определяет программу действий правительств соответствующих государств. В общем глобализация во многом стирает границы между внутренней и внешней сферами экономической деятельности, превращая внешние факторы во внутренние*(9).

С другой стороны, действует противоположная тенденция. В условиях экономической регионализации национальные границы и интересы, национальное своеобразие во многих его проявлениях не только сохраняются, но и усиливаются. В результате этого в мировой экономике формируются устойчивые региональные обособленные хозяйственные структуры. Экономическая регионализация - явление не новое, она имеет свои исторические корни. В последние годы соответствующие процессы чрезвычайно усилились, более того - изменили свой характер. Раньше они служили главным образом экономической интеграции в рамках регионального сотрудничества, являясь средством преодоления обособленности отдельных стран или небольшой группы стран. Сейчас региональные экономические организации во все большей мере начинают выполнять координирующие функции, что позволяет им выходить вовне в качестве единых структур и отстаивать объединенными усилиями своих участников общие региональные интересы. Таким образом, развитие современной мировой экономики определяется двумя ключевыми тенденциями, которые находятся в сложном, неоднозначном, противоречивом взаимодействии. С одной стороны, как уже говорилось, происходит невиданный до сих пор процесс глобализации мирового хозяйства, а с другой - рост региональной и субрегиональной интеграции.

Региональные интеграционные союзы рассматриваются многими развивающимися странами в качестве наиболее эффективного способа улучшения конкурентоспособности как отдельных стран, так и региона в целом на фоне некоторых негативных последствий, связанных с глобализацией. Во многом обозначившееся стремление к расширению регионального сотрудничества на новом витке стало ответом на глобализационные процессы. Укрепление хозяйственных региональных связей, институтов локальной кооперации, а также сотрудничество в других сферах создают, как показывает мировая практика, лучшие перспективы социально-экономического развития отдельных стран, отдельных регионов, а стало быть, в конечном итоге - мирового сообщества в целом.

Между тем проблемы отношений между глобализацией и регионализмом в мировой экономике являются предметом многочисленных дискуссий. Неоднозначность, сложность данных процессов вызывают противоречивые оценки исследователей. Одни считают, что глобализация и регионализация взаимно влияют и дополняют друг друга. Согласно другим взглядам, оба процесса находятся в состоянии противоречия.

Примечательно, что современный этап региональной интеграции ничего общего не имеет с изоляционизмом на региональном уровне, наоборот, он определяется формулой "открытого регионализма", составными частями которого выступают расширение сферы взаимной торговли, устранение барьеров, мешающих свободному движению капиталов, ресурсов и рабочей силы. Причем речь идет о свободе кооперации не только в рамках отдельного регионального союза. Принцип открытого регионализма не ограничен углублением сотрудничества только существующих региональных и субрегиональных группировок, он предполагает также и расширение взаимовыгодного сотрудничества между разными интеграционными союзами. Именно поэтому абсолютно беспочвенны попытки противопоставить процессы глобализации и регионализации.

Для России проблема нахождения адекватных ответов на глобальные вызовы эпохи имеет особый характер. Это обусловлено тем, что наша страна в начале XXI в. продемонстрировала беспрецедентную геополитическую и геоэкономическую слабость. В связи с рападом СССР и соответствующим уменьшением численности населения, а также большим сокращением оборонного и экономического потенциала Россия не может сегодня претендовать на тот международный и политический статус, который принадлежал Союзу. Если верить Госкомстату РФ, оценивающему отечественный ВВП в 300 млрд долл., на долю России приходится в настоящее время всего 0,8% мировой продукции, хотя Мировой банк отводит на долю России 1,1 трлн долл., или 2,5% мирового ВВП*(10).

Одним из важных условий вхождения России в глобализирующуюся экономику является обретение членства ВТО, что невозможно без обеспечения гарантий безопасности бизнеса, минимизации политических и социальных рисков, создания нормальной правовой сферы и действенной судебной системы, устранения вопиющей коррупции, решения вопросов собственности на землю, реформирования банковской системы, улучшения международного имиджа России.

Любое государство должно трансформироваться, чтобы не потерять конкурентоспособность в глобализирующемся мире XXI в. Глобализация предъявляет повышенные требования к компетенции государственного управления, качеству правового регулирования всего комплекса общественных отношений. Не совершив экономического рывка, не выступив в качестве полноправного, сильного партнера в глобализирующемся мире, Россия обречена оказаться на обочине мирового развития. Конечно, важнейшим фактором в этом процессе выступает активное привлечение международных инвестиций.

1.1.2. Неолиберальный международный экономический порядок - основа глобализации

Современный неолиберальный международный экономический порядок -прямое следствие недавней истории. Его основные тенденции были определены США и Великобританией задолго до окончания Второй мировой войны. Заключенные между ними Атлантическая хартия 1941 г., Договор о взаимопомощи 1942 г., Договор по финансовым вопросам 1945 г. уже содержали основные принципы будущего международного экономического порядка, нацеленные на создание лучшего мира после войны. Примечательно, что основополагающие положения уставов ведущих международных экономических организаций (МВФ, МБРР, МТО и ГАТТ) взяты из англо-американских проектов. Поправки, внесенные в учредительные документы другими государствами, были незначительными. Задуманный таким образом международный экономический порядок в силу объективных потребностей унификации международной валютно-финансовой и торговой системы стал делом всего международного сообщества и в конечном счете после падения режимов с командно-административной плановой системой и перегруппировки почти всех развивающихся стран превратился в единственную глобальную модель*(11).

Составители Устава ООН максимально учли губительный исторический опыт мировых войн и включили в Устав большое число положений, касающихся экономического порядка. Выдвигая экономическое сотрудничество в качестве одной из целей и одного из основных принципов ООН (п. 3 ст. 1), исходя из принципа экономического сотрудничества государств (ст. 55), Устав ключевой универсальной международной организации недвусмысленно утверждает экономические основы мироустройства.

Если обратиться к истории, то можно увидеть, что на разработчиков международного экономического порядка сильное влияние оказала концепция свободы торговли, разработанная в либеральный период (1815-1914 гг.). Разумеется, пресловутые лозунги полной свободы торговли, свойственные XIX в., были отвергнуты, так как на современных государствах висел груз потрясений, вызванных двумя мировыми войнами. Вместе с тем сохранилась и получила как бы второе дыхание главная идея - идея международного разделения труда, базирующегося на свободной игре рыночных сил и на законе сравнимой выгоды. На этой основе возникло, например, Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). И опять же именно она стала доминирующей в построении философии ВТО. Конечно же, не могло быть и речи о возврате к золотому стандарту, имевшему место в XIX в. В то же время Устав МВФ нацелен на обеспечение стабильности и конвертируемости валют, с тем чтобы облегчить международные расчеты.

Неолиберальный международный экономический порядок покоится на "трех китах", составляющих своего рода триединство: свобода торговли и платежей; равноправный режим; взаимность выгод. В договорном порядке государства взяли на себя обязательства осуществлять последовательную либерализацию торговли и платежей, результатом которой должна стать их полная свобода. Эта либерализация должна осуществляться на недискриминационной основе, что позволит каждому государству получить для своих юридических и физических лиц равноправный режим, соотносимый с клаузулой о наиболее благоприятствуемой нации в необусловленной форме, которая была закреплена вчера в ГАТТ, а сегодня в ВТО. Каждая страна должна внести свой вклад в устранение существующих ограничений. Добиться в этом успеха можно только путем взаимных уступок*(12).

Современный международный экономический порядок со всей решимостью противодействует болезням протекционизма. Таможенные пошлины больше не представляют существенных барьеров в торговле. Практика недобросовестной конкуренции (демпинг, субсидии) поставлена под строгий контроль. Благодаря Генеральному соглашению по торговле услугами (ГАТС) - этому своего рода новому многостороннему кодексу - происходит либерализация международной торговли услугами. Процесс последовательной и постоянной либерализации торговли красноречиво отражается в цифрах: за 50 лет объем мировой торговли увеличился примерно в 100 раз.

Проблематику ВТО нельзя глубоко осмыслить, не изучив историю создания ГАТТ и его развития. Институциональные механизмы ВТО, более сложные и более перспективные, чем аналогичные механизмы ГАТТ, отражают лишь коренные изменения в многосторонней торговой системе, произошедшие благодаря подписанию Марракешских соглашений от 15 апреля 1994 г. после благоприятного завершения 15 декабря 1993 г. в Женеве переговоров Уругвайского раунда.

Между прочим, переход от ГАТТ к ВТО демонстрирует, по мнению некоторых ученых, не преемственность, а скорее отсутствие преемственности между ними. На самом деле Марракешские соглашения вышли из ГАТТ, во многом углубляют его, поскольку составители Соглашений стремились расширить их рамки с целью охвата всех государств. Но этих усилий явно недостаточно, чтобы осознать явление, которое следует рассматривать как качественный сдвиг, явившийся результатом взаимодействия разных движущих сил. Толерантный либерализм ГАТТ уступил место воинствующему либерализму ВТО. Если ГАТТ было инструментом интернационализации, то ВТО - это прежде всего инструмент самоотстранения государств от участия в международных хозяйственных связях. Эта тенденция может совершенно видоизменить характер и сущность современных международных экономических отношений.

1.1.3. Роль иностранных инвестиций в глобализации мировой экономики

Одной из заметных вех современной системы международных экономических отношений является возрастание роли межгосударственного инвестиционного сотрудничества, что вызвано объективной потребностью усиления глобазизации на всех уровнях. Условия, сложившиеся на мировом рынке и в национальных экономиках, адекватно отражают большую заинтересованность развивающихся стран и стран с переходной экономикой в увеличении объемов привлечения иностранных инвестиций. Особое значение эта проблема приобретает для России и государств СНГ в связи с их активной деятельностью на международной экономической арене и вступлением в ведущие межгосударственные экономические организации, в том числе в ВТО.

В современном мире практически не осталось стран, не вовлеченных в процессы международного инвестиционного сотрудничества. Даже такие страны, как Куба и КНДР, в последние годы становятся на путь привлечения прямых иностранных инвестиций в свою экономику*(13). Прямые иностранные инвестиции стимулируются в некоторых странах возможностью использования абсолютных инфраструктурных преимуществ в виде низких затрат на оплату труда, невысоких экологических стандартов, высокой квалификации рабочей силы или выгодного для инвестора налогообложения. Примером могут служить возросшие прямые инвестиции американских и европейских компаний в Южную Корею*(14).

В процессах глобализации мировой экономики международные потоки инвестиционного капитала играют более значительную роль в сравнении с международной торговлей товарами и услугами. Уже не требует доказательств, что устойчивое экономическое развитие стран невозможно без эффективного участия в мирохозяйственных процессах, в том числе без активного использования преимуществ от привлечения прямых иностранных инвестиций. Международному движению капиталов способствует то, что в конце ХХ в. широкое распространение получили унифицированные нормы государственного регулирования инвестиционных процессов. Они действуют в соответствии с международными двусторонними и многосторонними договорами, а последние - под эгидой международных экономических организаций, например Всемирной торговой организации (ВТО). Однако говорить о формировании на мировом рынке глобального инвестиционного права, действующего по одинаковым правовым принципам и нормам, было бы пока преувеличением.

Ключевую роль в инвестиционной жизни международного сообщества играют сегодня транснациональные корпорации США. Около половины американского экспорта падает на долю американских и зарубежных ТНК. Большая часть платежей, связанных с трансфертом новых технологий, осуществляется внутри транснациональных корпораций (в США - до 80%). Основным характерным свойством транснациональных корпораций является наличие прямых инвестиций. Общий объем накопленных американскими ТНК прямых иностранных инвестиций превышает 4 трлн долл., а объем их продаж составляет 25% мировых, причем одна треть продукции ТНК США выпускается аффилированными зарубежными структурами. Объем продаж заграничных структур ТНК уже превышает весь мировой экспорт*(15). Все последние годы Соединенные Штаты находятся на первом месте по размерам привлеченных прямых иностранных инвестиций. На примере США четко прослеживается тенденция - чем более развита страна, тем больше прямых иностранных инвестиций она вкладывает, но и тем больше их привлекает. В списке 100 крупнейших инвестиционных фирм ("World Investment Report") американские компании прочно лидируют. Например, на первом месте по объему зарубежных активов (а именно по этому критерию распределяются места в списке 100 ведущих ТНК) идет американская корпорация "Джэнерал Электрик", зарубежные активы которой составили 97,4 млрд долл. В первой десятке рассматриваемого списка ТНК представлены пять американских, т.е. половина из десятка крупнейших ТНК имеют свои штаб-квартиры в США.

Конкурентами американских ТНК являются аналогичные финансово-экономические образования стран Европейского Союза. Общее их число (из семи стран ЕС) составило 45. За последние два года число корпораций из стран ЕС в списке 100 крупнейших ТНК увеличилось на четыре, в то время как количество американских и японских транснациональных корпораций уменьшилось на одну в каждом из этих государств. Вместе с тем говорить о тенденции увеличения роли и усиления влияния европейских ТНК пока преждевременно. Несмотря на рост числа европейских ТНК, их совокупные активы относительно совокупных активов 100 крупнейших ТНК чуть уменьшились.

Глобализация экономической жизни отнюдь не устраняет различий между отдельными составными частями мирового хозяйства (между развитыми, развивающимися и переходными экономиками). Международный поток капиталов в значительной степени способствует тому, что национальные экономики становятся все более зависимыми. Вместе с тем в странах с разным уровнем экономического развития прямые иностранные инвестиции играют неодинаковую роль. Суммы привлекаемых капиталов зависят и от мотивации, которой руководствуются иностранные инвесторы, и от политики по отношению к ним, и от тех целей, которые ставит перед собой принимающая страна. Особенно это стало проявляться в конце 90-х годов ХХ в., когда темпы прироста привлеченных прямых иностранных инвестиций в целом по всему миру резко возросли.

Мировым лидером по суммам привлекаемых иностранных инвестиций в настоящее время по-прежнему выступают США, которые еще больше оторвались от ближайших преследователей. В середине 90-х годов прошлого века второе место занимал Китай, страна, сочетающая в себе черты крупнейшей развивающейся и крупнейшей переходной экономики. Однако в конце 90-х годов на второе место вышла Великобритания, а Китай опередила еще одна европейская страна - Швеция*(16).

При этом между развитыми странами произошла существенная перегруппировка сил. До конца 90-х годов ХХ в. государства Европейского Союза выступали крупнейшим источником прямых инвестиций, при этом в большинстве случаев обменивая капиталы между собой. В отличие от американских инвесторов они проявляли интерес к другим регионам - реципиентам капитала. В 1998-1999 гг. произошла заметная активизация европейского капитала - как внутри ЕС, так и за его пределами, прежде всего на американском рынке. Во многом благодаря массированным инвестициям национальных фирм в экономику США Англия в 1998 г. впервые смогла опередить мирового лидера и выйти на первое место в качестве источника прямых иностранных инвестиций.

Структура мировых инвестиционных потоков объясняется тем, что от мирового финансового кризиса в наибольшей степени пострадали развивающиеся страны и страны с переходной экономикой. Большинство из них в конце 90-х годов пережили хозяйственный спад или в лучшем случае замедление экономического роста. В развитых странах нестабильность международных финансовых рынков меньше отразилась на состоянии реального сектора.

Таким образом, преобладающая доля ввоза и вывоза прямых инвестиций, по мнению ведущих специалистов, по-прежнему будет приходиться на зону индустриального и постиндустриального ядра мировой экономики. В обозримом будущем основными сферами притяжения таких инвестиций останутся финансово-банковский сектор, сфера услуг, прежде всего информационных, фармацевтика, биотехнология, электронная промышленность, науко- и техноемкое машиностроение. В менее развитых регионах мира сохранят свою привлекательность такие геостратегические отрасли, как нефте- и газодобыча, некоторые секторы зарождающегося машиностроения, а также отдельные подотрасли аграрно-промышленного комплекса*(17).

По мнению некоторых специалистов, сдвиг международных капиталопотоков в сторону высокоразвитых стран - явление временное. И волна трансграничных слияний в развитой части мировой экономики, и тем более последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., подорвавшие репутацию ряда развивающихся и переходных к рыночной экономике стран, начинают спадать. Вместе с тем все большее количество развивающихся государств в ходе дальнейших экономических реформ повышают свою инвестиционную привлекательность*(18).  Что касается западных стран, то после инвестиционного бума на самом рубеже веков скорее всего наступит стабилизация прироста ежегодных иностранных инвестиций примерно на уровне 10-12% в качестве долгосрочного тренда. Ожидается, что к 2005 г. объем капиталопотока достигнет около 1-1, 2 трлн, в 2010 г. -1, 7-2, 1 трлн, а в 2015 г. - 2, 8-3, 7 трлн долл*(19).

Важное значение в международно-правовом регулировании иностранных инвестиций имеет дальнейшая либерализация международных экономических связей. Финансовые потрясения 1997-1998 гг. еще раз подтвердили эту истину. Дело в том, что прошедшие события не переросли в серьезный экономический кризис мирового масштаба во многом благодаря приверженности правительств как пострадавших, так и остальных стран мирового сообщества принципам свободной торговли и обязательствам, взятым на себя в рамках многосторонних соглашений под эгидой ГАТТ/ВТО. Если бы некоторые крупные государства поддались соблазну защитить свои внутренние рынки от наплыва подешевевших товаров из стран, валюты которых в 1997 и 1998 гг. сильно девальвировались, цепная реакция протекционизма могла бы, как в 20-х годах ХХ в., охватить большую часть мирового рыночного пространства. В том, что этого не произошло, - несомненная заслуга сложившихся к 90-м годам правил поведения государств на мировой арене и ВТО как мирового института, обеспечивающего их соблюдение*(20).  Следует признать, что некоторые государства вынуждены были использовать защитные меры, но в основном не выходя за пределы положений ГАТТ. И все же опасность рецидива протекционистских тенденций сохраняется.

Как показывает опыт, прогнозирование развития мировой экономики - дело неблагодарное. Достаточно припомнить прогнозы, которые делали ученые в прошлом. Например, в начале ХХ в. огромные надежды подавала Аргентина, занимавшая 10-е место в мире по ВВП на душу населения. Сегодня она на 60-м месте. Еще в 1960 г. Филиппины обгоняли Тайвань и Южную Корею, а теперь они отстают от них в шесть и четыре раза соответственно. В начале 60-х годов ХХ в. Гана была богатейшей страной Африки, по душевому ВВП находившейся на уровне Греции и Японии. Но прогнозы ее будущего также не сбылись. Совсем недавно, в 1989 г., один из членов японского парламента заявил, что у США нет будущего, и такой прогноз не вызвал большого удивления. Но уже через 10 лет ситуация в корне изменилась и доля Японии в капитализации мирового фондового рынка уменьшилась от 40 до 10%. Теперь все говорят о бесспорном лидерстве США*(21). Надолго ли?

Что касается России, то по уровню привлечения иностранных инвестиций она занимает сегодня весьма скромное место в мировом сообществе. Это объясняется в первую очередь отсутствием благоприятного инвестиционного климата, который определяется политической нестабильностью; отсутствием правовых гарантий для иностранных инвесторов, развитой институционной и рыночной инфраструктуры, прозрачных налоговых льгот для зарубежных предпринимателей и т.д.

Суммарный приток прямых иностранных инвестиций в страны-реципиенты достиг на рубеже XX и XXI вв. почти 700 млрд долл. США против 28 млрд долл. в 1975 г. По темпам роста трансграничное движение инвестиционных ресурсов в форме прямых иностранных инвестиций (ПИИ) далеко оторвалось от соответствующих показателей, характеризующих в масштабах всего мирового хозяйства динамику ВВП, промышленного производства, международной торговли*(22). На фоне глобальных мировых масштабов привлечения и использования иностранных инвестиций в последней четверти XX в. Россия, как уже отмечалось, занимала весьма скромную позицию*(23).

В свете приведенных выше данных мировой статистики абсолютно бездоказательными представляются высказывания отдельных политических лидеров левого толка о засилии иностранного капитала в России. Кстати, боязнь притока капиталов из-за рубежа была характерна и для дореволюционной России. Неслучайно великий ученый Д.И. Менделеев в свое время призывал российскую власть и деловых людей не бояться прихода иностранного капитала, рассматривая это как очень полезное явление для развития страны.

Между тем Россия была и остается весьма привлекательной для иностранных инвесторов. В суммарном ВПП всех новых рынков доля России составляет свыше 25%. По самым скромным оценкам, у России больше природных ресурсов (10,2 трлн долл.), чем у Бразилии (3,3 трлн долл.), Южной Африки (1,1 трлн долл.), Китая (0,6 трлн долл.) и Индии (0,4 трлн долл.), вместе взятых. При наличии благоприятного инвестиционного климата Россия в состоянии в ближайшие 10-15 лет освоить 200-300 млрд долл. капитальных вложений в реконструкцию и модернизацию производства в соответствии с требованиями мирового и внутреннего рынков.

Незначительные масштабы привлечения иностранных инвестиций в экономику России обусловлены общим неблагоприятным инвестиционным климатом - политической нестабильностью, затянувшимся кризисом, незавершенностью процесса перестройки экономики, коррупцией и т.д. Не последнюю роль здесь играют и сложные проблемы в правовом регулировании иностранных инвестиций, в частности связанные с определенным несоответствием отечественного инвестиционного законодательства международно-правовым нормам.

1.2. Международное право в условиях глобализации

1.2.1. Международное право и международное экономическое право: проблемы взаимодействия и взаимовлияния

На современном этапе экономическая зависимость государств - это реально свершившийся факт. Сегодня явление экономической интеграции стало известным под понятием "глобализация мирового хозяйства". Процесс интернационализации национальных экономик вызван, среди всего прочего, двойной либерализацией правового режима - в сфере международного товарообмена (это существенно подтолкнуло развитие торговли) и в области допуска прямых иностранных инвестиций (это привело к заметной транснационализации крупных предприятий).

Процессы глобализации, как подчеркивалось выше, создают феноменальные правовые проблемы. Наиболее ярко это проявляется в том, что международные отношения функционируют при взаимодействии и противодействии национальных правовых систем. Такая конфронтация чревата все более частыми конфликтами по вопросам юрисдикции государств. Вовлечение в сферу международных экономических отношений классических инструментов юрисдикции государств, таящих в себе зачатки конфликта, свидетельствует о том, что привычные и "удобные" понятия международного права плохо укладываются в глобальные реалии международного экономического права.

Традиционная, устоявшаяся в отечественной науке международного права концепция о месте и роли международного экономического права в общей международно-нормативной правовой системе однозначно утверждает, что МЭП - это система правовых норм, регулирующих отношения между субъектами международного права в связи с их деятельностью в сфере международных экономических отношений. МЭП, представляющее собой отрасль международного права, является совокупностью принципов и норм, регулирующих межгосударственные экономические отношения*(24). Однако наметившаяся в последние годы новая тенденция в этой сфере расширяет круг участников международных экономических отношений, являющихся объектом регулирования МЭП*(25).

Между тем на международное экономическое право, так же как и на другие сферы правового регулирования общественных отношений, существенное влияние оказывают глобализационные процессы. В начале XXI в. ощутимо обозначилась тенденция к объединению правовых режимов, применяемых в таких основных вопросах, как допуск иностранных лиц, в том числе для осуществления инвестиционной деятельности, и торговля. В сфере услуг объединение режимов уже произошло, а в инвестиционной сфере этого следует ожидать. Фактор мобильности международных инвестиций выходит на первый план и требует свободного допуска иностранных лиц.

МЭП в широком смысле этого слова - совокупность норм, регулирующих различные по своей природе субъекты в сфере международных экономических отношений: государства, международные организации, многонациональные предприятия, юридические и физические лица различных государств. Неоднородность отношений и их участников требует специальных методов и средств правового регулирования, лежащих в сфере международного публичного и международного частного права, а также национального права. Заметим, однако, что данная точка зрения не поддерживается некоторыми авторами по той причине, что неограниченность сферы складывающихся при этом правоотношений не позволяет четко обозначить содержание регулируемого предмета.

По логике вещей МЭП должно регламентировать самые разнообразные по своему происхождению и по правовой природе отношения. Поэтому разумнее было бы предпочесть узкое понимание МЭП, согласно которому последнее должно представлять собой комплекс норм, регулирующих организацию международных экономических отношений, главным образом макроэкономических.

Как известно, к макроэкономике относятся отношения между экономическими системами, а микроэкономика - это поле индивидуальной деятельности так называемых экономических операторов. В орбите влияния международного экономического права в основном оказываются крупные экономические системы, хотя оно не ограничивается только ими, по крайней мере если смотреть на его развитие в свете недавних событий. В частности, новое международное торговое право, составляющее систему ВТО, охватило теперь и интеллектуальную собственность (см. ТРИПС - Соглашение о торговых аспектах прав на интеллектуальную собственность), и предоставление услуг (см. ГАТС - Генеральное соглашение по торговле услугами), и действия инвесторов (см. ТРИМС - Соглашение о торговых аспектах инвестиционных мер). В общем международное экономическое право, оставаясь рыночным правом, выступает как отрасль права, которая охватывает вопросы, касающиеся правового закрепления лиц, их инвестиций, международной торговли имуществом и услугами, а также ее финансового обеспечения*(26).

Отличительной чертой МЭП выступает то, что оно базируется на совокупности источников международного и национального права и других источников. Все они контактируют между собой в том, что касается объекта регулирования. Имея в виду регулирование трансграничного движения различных ценностей и их производства, закономерно поставить вопрос: можно ли считать международное экономическое право частью общего международного права или же оно (МЭП) растворяется в международном праве? Полагаем, что ответ должен быть однозначным: международное право и международное экономическое право - это не одно и то же; в то же время международное экономическое право не является чем-то специфическим по отношению к международному праву*(27).

1.2.2. Международное право или глобальное право

Современная мировая экономика все более отчетливо приобретает, как было показано выше, характер единого, целостного, комплексного организма - глобального по своим масштабам и далеко идущим последствиям. Поступательное движение глобализационных процессов требует новых ответов на сложнейшие вопросы об основных характеристиках глобализационного процесса и правового измерения мира, и в особенности по поводу динамики соотношения и взаимовлияния национального и международного права. В условиях глобализации одной из важнейших проблем становится избежание коллизий, опасных столкновений интересов международного и внутреннего права, что требует своевременной правовой регламентации и соответствующего правового регулирования отношений между различными субъектами международного права.

Между тем глобализация уже не первый год является предметом ожесточенных дискуссий, ей уделяют большое внимание экономисты и социологи, политологи и философы, специалисты других направлений, которые отмечают происходящие нацеленные на перспективу изменения в обществе и государстве. К сожалению, правоведы, как отмечает И.И. Лукашук, не проявили соответствующего интереса к изучению влияния глобализационных процессов на развитие государства и права*(28), которые в буквальном смысле слова находятся под прицельным огнем глобализации. Это непосредственно сказывается на характере и функциях государства и права, как внутригосударственного, так и международного. Правовая система каждой страны по-прежнему остается ее важнейшей характеристикой, неотъемлемым элементом. В то же время усиление мировых интеграционных процессов обусловливает тесное взаимодействие и взаимовлияние международного и национального права.

Следует констатировать факт: проблемы соотношения международного и внутреннего права уже давно остаются предметом исследований практически только юристов-международников*(29). Вместе с тем весьма огорчительно почти полное отсутствие данной проблематики в работах по теории государства и права, равно как и внимания к ней отраслевых юридических наук. Пока злободневность колоссальных транснациональных связей лишь молчаливо признается, и за ней по-прежнему не видят новых тенденций в мировом развитии права, нацеленных на сближение и взаимопроникновение, своего рода переплетение разных его граней, тогда как системное понимание положений ч. 2 ст. 15 Конституции РФ настойчиво диктует необходимость осовременить взгляд на эту проблему*(30).

Процессы, развивающиеся на современном этапе в политических областях, отличаются от процессов, касающихся глобализации в социально-экономической сфере. Уровень интеграционных связей между государствами в первом случае существенно ниже, поскольку государства как основные субъекты международного права в значительной мере сохраняют свою самостоятельность. Высказывается точка зрения, что в отношении государств и их правовых систем более точен термин "интернационализация", который означает прежде всего сближение политических и правовых систем государств, углубление их взаимодействия, взаимного влияния*(31). Конечно, первичным здесь выступает глобализация экономики и других сфер жизни общества. Одновременно на интернационализацию государства оказывают влияние и другие факторы, в том числе присущие политике.

В ходе глобализации мировой экономики и государства национальные предприятия, биржи и банки, создавая дочерние структуры за рубежом и приобретая акции и доли иностранных предприятий, трансформируются в транснациональные компании, которые и выполняют функцию перелива капиталов. Такие предприятия в широком смысле этого слова, с одной стороны, имеют "национальную принадлежность" государства регистрации, а с другой - по характеру своих интересов и сфере деятельности становятся международными, интернациональными. При этом многонациональный по составу собственников капитал приобретает транснациональный характер, что объективно становится фундаментом для глобализации мирового хозяйства. В результате происходит массовое размывание экономических границ между государствами и свободное от национальных барьеров трансграничное движение капиталов, товаров и услуг, а в конечном итоге формирование взаимосвязанного международного экономического пространства.

Транснациональные компании используются в качестве механизмов переплетения, состыковки, согласования частных интересов, как средство освоения иностранных, международных товарных, инвестиционных, финансовых рынков на микроуровне международных экономических отношений. Разумеется, многонациональные предприятия предстают как своего рода ударная сила, применяемая развитыми государствами в своей внешнеэкономической политике для обеспечения долгосрочных стратегических государственных интересов. Способом согласования и взаимоувязки публичных интересов на макроуровне является экономическая интеграция государств, т.е. процесс хозяйственного объединения стран на основе разделения труда между национальными экономиками, развития устойчивых связей между ними. Фактически речь идет о создании прозрачных экономических границ и, соответственно, ограничении суверенитета государств в целях совместного решения общих задач и проблем*(32).

В организационно-правовом смысле последовательный переход большинства стран от замкнутых национальных хозяйств к экономике открытого типа, обращенной к внешнему рынку, обусловливает видоизменение экономической функции государства. По мнению профессора В.М. Шумилова, можно говорить в некоторой степени о конвергенции национальных экономик на принципах либерализма и свободного движения капиталов и услуг. Складывающееся мировое экономическое пространство требует, чтобы идея либерализации была оформлена и зафиксирована политико-правовыми средствами. Например, это должно осуществляться в рамках Всемирной торговой организации (ВТО).

Таким образом, глобализация мировой экономики способствует, с одной стороны, созданию единого экономического пространства, а с другой - формированию соответствующей политико-правовой надстройки. В частности, ситуация, связанная с трансграничной концентрацией одинаковых ресурсов, требует от государств координации правовых усилий против международной монополизации товарных рынков, равно как и поддержания справедливых конкурентных условий для многонациональных предприятий разных стран.

Правовое измерение глобализирующегося мира побуждает к переосмыслению и пересмотру всей системы правового регулирования международных отношений в различных сферах. Это вызвано появлением новейших субъектов мирохозяйственного общения как на национальном, так и на наднациональном уровнях. В условиях глобализации происходит новая фаза корпоративного строительства, поиск современных форм и методов правового регулирования в рамках нового миропорядка, и прежде всего геоэкономического. Речь идет о новом классе договоров, конвенций, рамочных "законов-доктрин" и т.д., определяющих новый подход к учету интересов всех участников мирового воспроизводственного цикла, а также их ответственность в условиях глобальной трансформации мира. Опираясь на вышеобозначенные основные характеристики глобализационного процесса, профессор Э.Г. Кочетов выделяет несколько аспектов правового измерения современного мира*(33).

Во-первых, правопорядок в современных условиях не может однозначно сводиться только к международным правовым отношениям, так как зоны его применения значительно сузились. Государство, порождающее право, в том числе и международное, фактически делегирует функции правотворчества многочисленным хозяйствующим субъектам. В итоге формируется новейшая модель мировой правовой системы.

Во-вторых, оправдание традиционных правовых моделей, выросших из устаревшего геополитического понимания мироустройства, а зачастую самоустранение юристов от осознания новых мировых реалий становятся опасными и могут затормозить включение России "на равных" в мировую глобализирующуюся систему. За последние десятилетия сложилась ситуация, в которой правоведы видят угрозу своим традиционно сложившимся правовым наукам из-за давления со стороны экономики и финансов. Идет бурное вызревание новейших процессов: формирование гигантских сетевых воспроизводственных систем, развитие "новой экономики" на базе высоких информационных технологий (Интернет-экономики), выход геологистических моделей на приоритетный уровень и т.д., - однако юридическое обеспечение этих процессов, формирование моделей их правового регулирования существенно отстает.

В-третьих, глобализация и как ее центральное отражение геоэкономика и геофинансы породили ряд интереснейших и актуальных проблем, решение которых ждет своих исследователей. Прежде всего речь идет о геоэкономических преступлениях, новейшем феномене рубежа XX и XXI вв. Используя высокие геофинансовые и геоэкономические технологии, предприниматели глобального уровня, в том числе и государства, выступающие в качестве таковых, способны буквально опустошить любую национальную экономику, обрекая на глубокую деформацию ее экономическую и финансовую инфраструктуры. Финансовый кризис 1997-1998 гг. наглядно подтвердил такую возможность. Предпринимательские инстинкты, вырвавшиеся в глобальную сферу, ничем не сдерживаются. Можно, скажем, без применения оружия отобрать практически весь национальный доход и поставить на колени любую национальную систему, не опасаясь ответственности за это, хотя в политической сфере мировое сообщество уже давно отработало систему наказания за преступления против человечества. А где искать защиту от геоэкономических преступлений? Правовая система, по мнению Э.Г. Кочетова, практически упустила из поля зрения эту проблему.

В-четвертых, в условиях глобализации юридическая норма (или ее отсутствие), как полагает ученый, превратилась в мощное наступательное оружие, отражающее защиту интересов одной страны, группы, корпорации в ущерб другой. И вся борьба за введение норм, их смягчение либо ужесточение есть отражение политической борьбы за долговременное господство в той или другой сфере (финансах, экономике, промышленности, социальной, военной и т. д.). Возможна ли гармонизация правового поля в условиях острейшей борьбы интересов в политической, военно-политической, финансовой, промышленной и других сферах? По мнению Э.Г.Кочетова, ответ следует искать в общих глобальных и конституционных доктринах, качество проработки которых оставляет желать лучшего.

Пятым аспектом правового измерения глобализирующегося мира, считает ученый, является то, что геоэкономический подход диктует принятие унифицированного кодекса мирового геоэкономического порядка, и эта задача может быть успешно решена на международной основе в содружестве теоретиков, методологов, практиков, экономистов, юристов, социологов, политологов и других специалистов смежных отраслей.

На основании вышеизложенных парадигм глобального измерения Э.Г. Кочетов выделяет три яруса системы права и правового регулирования: национальное право, международное право и глобализированное, геоэкономическое право с особым характером взаимодействия между ними*(34). С точки зрения ученого, геоэкономика (экономическое измерение глобального мира) выступила как новая парадигма мироустройства, как ярчайшее отражение процесса глобализации*(35). Исходя из данной концепции, он полагает, что глобализированное геоэкономическое право, пришедшее на смену международному экономическому праву, призвано регулировать геоэкономическую деятельность. Глобализированное геоэкономическое право, как и нацио-нальное и международное право, является составной частью мировой глобализированной правовой системы.

Глобализация мировой экономики, считает профессор В.М. Шумилов, создает предпосылки для формирования соответствующей единому экономическому пространству политико-правовой надстройки. Фактически ученый ведет речь о создании глобальной социальной системы, в которой созрели "свои", глобальные проблемы, формируются свои интересы, свои институциональные и нормативные механизмы, обладающие наднациональными свойствами*(36).

Глобальная правовая система обусловлена качественным единством нижеперечисленных правовых явлений, требующих особого регулирования*(37):

1) отношения, охватываемые внутригосударственным правом (речь идет о так называемых отношениях частноправового характера с иностранным элементом);

2) отношения между государствами (и шире - между "публичными лицами"), которые регулируются международным правом;

3) отношения между частными лицами в тех вопросах, которые не регулируются ни внутренним, ни международным правом; в этом случае частные лица разных государств, будучи заинтересованными в обеспечении порядка, создают собственную автономную систему регулирования - нечто вроде международного права (так называемое транснациональное право);

4) отношения в сферах наднациональной юрисдикции; такого рода отношения порождены глобальными проблемами и интересами и регулируются нормами, которые условно можно назвать наднациональным правом.

Два первых традиционных уровня отношений, входящих в предмет регулирования международного частного права (МЧП) и международного публичного права (МПП), не вызывают никаких сомнений ни по форме, ни по содержанию. Сложнее обстоит дело с двумя другими группами отношений, которые, по мнению В.М. Шумилова, входят в орбиту транснационального права и наднационального права, как и МЧП, МПП, являющиеся компонентами глобального права.

Общий смысл концепции транснационального права, по замыслу В.М. Шумилова, состоит в том, что участники международных отношений сами вырабатывают нормы поведения, которые находятся за рамками внутреннего права, не охватываются ни внутренним, ни международным правом. Транснациональное право предстает как синтетическая правовая сфера, в которой взаимодействуют как субъекты международного права, так и субъекты внутреннего права*(38).

Следует сказать, что теория транснационального права далеко не нова. Еще в 1956 г. американский профессор Ф. Джессон опубликовал исследование "Транснациональное право". Его концепция исходит из равного статуса государств и юридических лиц в сфере международных отношений*(39). Наибольшее развитие она получила в сфере международного экономического права*(40). Что касается отечественной науки, то аналогичный подход был предложен еще в начале 20-х годов XX в. выдающимся юристом, в то время профессором Харьковского института народного хозяйства В.М. Корецким*(41). Ученый обосновал концепцию международного хозяйственного права, объединяющую международно-правовые и национально-правовые нормы, регулирующие международные экономические отношения*(42).

Многонациональные предприятия действительно выступают в качестве конструкторов государства в сфере международных экономических отношений (МЭО). Они, втягивая государства в конкуренцию с собой, вынуждают их активнее заниматься регулированием экономических процессов. Более того, ТНК и ТНБ имеют свои собственные интересы, которые могут противоречить интересам отдельных государств и потребностям международного экономического правопорядка в целом. В своей деятельности многонациональные фирмы заключают договоры с государствами - реципиентами инвестиций, а также между собой и тем самым как бы создают "промежуточный", автономный правопорядок. Другими словами, участники международных отношений сами вырабатывают нормы поведения, которые находятся за рамками и внутреннего, и международного права, не охватываются ни национальным правом, ни международным*(43).

Следующей составной частью глобальной правовой системы, как считает В.М. Шумилов, выступает так называемое наднациональное право. Явление наднациональности возникает, по его мнению, в тех случаях, когда государства должны или вынуждены подчиняться нормам, созданным и (или) вступившим в силу без согласия государства. Многие международные организации на основании уставной правосубъектности получили возможность обязывать своими конкретными действиями (решениями) государства-члены, не заручаясь их согласием на это в каждом отдельном случае. Другими словами, некоторые международные организации приобрели в отношении суверенных государств-членов определенный объем самостоятельных распорядительных полномочий. Признаки наднациональности присутствуют в деятельности ряда международных региональных организаций (ЕС) и организаций универсального характера (МВФ).

Одним из главных признаков правосубъектности международных организаций является наличие у них собственной воли, позволяющей им непосредственно участвовать в международных отношениях и успешно осуществлять свои функции. По мнению большинства ученых, межправительственные организации обладают автономной волей. Без собственной воли, без наличия определенного комплекса прав и обязанностей международная организация не могла бы функционировать и выполнять возложенные на нее задачи*(44). Самостоятельность воли проявляется в том, что после того, как организация создана государствами на основе свободного волеизъявления каждого, она (воля) представляет собой уже новое качество по сравнению с индивидуальными волями членов организации.

Воля международной организации, юридическая природа которой, по замыслу самих организаторов и участников, позволяет считать ее наднациональным учреждением, не есть сумма воль государств-членов, равно как не есть слияние их воль. Эта воля "обособлена" и от воль других субъектов международного права. Источником воли такой организации выступает учредительный акт как продукт согласования воль государств-учредителей*(45). Таким образом, в соответствии с теорией и практикой международного права международная организация не может рассматриваться как простая сумма государств-членов или даже их коллективный уполномоченный, выступающий от имени всех. Для того чтобы выполнить свою активную роль, организация должна обладать особой правосубъектностью ее членов. Только при такой предпосылке проблема воздействия международной организации на ее сферу имеет какой-либо смысл*(46).

Как видно из вышеизложенного, источником правового регулирования деятельности международной организации, т.е. ее внутренним правом, выступает учредительный договор или другой аналогичный акт, устав, в которых, как говорится, черным по белому прописываются объем правосубъектности и пределы такой субъектности международной организации. Международная организация не может совершать иные действия, чем те, которые предусмотрены в ее уставе и других документах (например, в правилах процедуры и резолюциях высшего органа). Решения органов международных организаций принимаются большинством голосов, путем пропорционального (взвешенного) голосования, без непосредственного участия заинтересованных стран и в соответствии с теми учредительными документами, которые добровольно подписывают государства-участники.

Безусловно, международные организации обладают правотворческими полномочиями, но их правотворчество не является беспредельным, поскольку его объем и вид организации строго определены в ее учредительном договоре. Международно-правовые нормы, создаваемые в ходе такого процесса, носят, естественно, наднациональный, т.е. международный, характер и выходят далеко за пределы национальных интересов отдельного государства или группы государств. В этом смысле такого рода международно-правовые нормы несут в себе зачатки наднационального регулирования. Добавим: речь идет не только о зачатках наднационального (читай - международного) регулирования. Международные организации в ходе своей деятельности формируют "всамделишные" международно-правовые нормы, имеющие приоритет перед нормами национального законодательства в соответствии с учредительными документами этих организаций. Поэтому международные межправительственные организации, в том числе и такие авторитетные финансовые организации, как МВФ и ВТО, были, есть и будут, во всяком случае в обозримом будущем, в орбите международного права, а не особого наднационального права.

В то же время нельзя не согласиться с тем, что традиционная доктрина в отношении субъектов международного права действительно становится "тесной": в нее не вписываются реалии последних десятилетий, наглядно обозначенные в сфере международно-правовых отношений. Современная ситуация, ознаменовавшаяся существенными переменами в самой структуре международных отношений и соответственно в предмете международно-правового регулирования, побуждает теорию международного права к изменению взглядов при оценке понятия и видов субъектов международного права.

В настоящее время существует два подхода к понятию международной правосубъектности и, следовательно, к характеристике конкретных категорий субъектов. Согласно первой концепции, традиционной и более распространенной в наши дни, субъектами международного права выступают сами государства как основные субъекты и их производные - международные межправительственные организации. Вторая концепция представлена более скромными попытками распространить на международное право понимание субъекта права, принятое в общей теории права, т. е. идентифицировать понятие субъекта международного права с юридической возможностью участия в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и обладания необходимыми для этого правами и обязанностями.

Наиболее емко эту концепцию изложил профессор Г.В.Игнатенко. Он отметил: "...если же мы в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования примем характеристику субъекта международного права как действующего или возможного участника отношений, регулируемых международно-правовыми приемами, как носителя установленных этими нормами прав и обязанностей, то признаем связанную с этим подходом реальность вхождения в сферу такого рода отношений новых участников - юридических лиц, физических лиц (индивидов), международных хозяйственных объединений и неправительственных организаций, а также - в пределах, допускаемых внутригосударственным конституционным и иным законодательством, - составных частей отдельных, прежде всего федеративных, государств"*(47).

Как известно, внутри многих развитых государств идут процессы перераспределения внутренней компетенции; государства передают все больший объем компетенции "вниз" - субъектам федераций, органам местного самоуправления. В передаваемый круг компетенции входят права осуществлять международные отношения в соответствии с законодательным разграничением полномочий между федеральным центром и субъектом федераций. Результатом этого становится интенсификация международно-правовых отношений с участием субъектов федераций, муниципалитетов.

Еще одна отличительная черта международного права в условиях глобализации - огромный рост международных неправительственных организаций (МНПО) и усиление их влияния. В настоящее время их насчитывается более восьми тысяч. Краткие сведения об этих организациях (как и о любой другой международной организации) можно почерпнуть в книге "Yearbook of International Organizations", издаваемой в Брюсселе Международной ассоциацией. МНПО играют активную роль во всех сферах современных международных отношений. Более того, в ряде областей они являются лидерами. Многие МНПО активно сотрудничают с межправительственными организациями. Согласно ст. 71 Устава ООН, ЭКОСОС уполномочивается проводить надлежащие мероприятия для консультации с неправительственными организациями, заинтересованными в вопросах, входящих в его компетенцию.

1.2.3. Транснациональные корпорации и международное инвестиционное право

На этапе возникновения международных инвестиционных отношений в качестве иностранных инвесторов выступали исключительно частные лица и группы таких лиц, нацеленные на быстрое получение большой прибыли. Это объяснялось рядом объективных факторов. Во-первых, отсутствовали эффективная мировая инфраструктура, финансово-банковская система. Во-вторых, в развивающихся странах, где был большой спрос на капитал, отмечалась политическая нестабильность - благодатная почва для так называемых некоммерческих и политических рисков. Поэтому иностранный капитал неохотно вкладывал свои средства в больших размерах в экономику этих стран. Конечно, и сегодня нередки случаи, когда иностранные инвестиции осуществляются в виде спекулятивных операций с целью получения быстрой прибыли. Но современные тенденции таковы, что большинство иностранных инвестиций, вкладываемых в том числе крупными транснациональными корпорациями (ТНК), рассчитаны на долгосрочную перспективу*(48).

Говоря о юридической природе ТНК, необходимо отметить, что на сегодняшний день в специальной литературе не выработано единых подходов к транснациональным корпорациям*(49). Это затрудняет исследование и без того сложной проблемы правового регулирования деятельности ТНК.

Рассмотрим вначале накопленный транснациональными корпорациями опыт и перспективы их развития на современном этапе. Несомненно, организационная структура ТНК, оперативность управления разбросанными по всему миру многочисленными подразделениями выделяет ТНК в особую группу хозяйствующих субъектов на международном уровне. Существует точка зрения, что ТНК в силу своей финансовой мощи представляют угрозу государственному суверенитету различных стран, открывших широкие двери для иностранных инвестиций. Но не стоит, на наш взгляд, преувеличивать данную опасность. Транснациональные корпорации - объективная реальность и, добавим, необходимость в современном глобализирующемся мире. Надежно защитить ту или иную страну от чрезмерного влияния ТНК и злоупотребления ими своими корпоративными интересами призвано надлежащее международно-правовое регулирование их деятельности на мировых рынках.

Проблемы вокруг ТНК не могут быть однозначно определены как отношения гражданско-правового или международного характера. Эти отношения, по сути, находятся в сфере регулирования международного частного права*(50). Согласно проекту Кодекса поведения ТНК, инвестиционные и другие споры между корпорацией и принимающим государством по договоренности сторон могут быть рассмотрены в национальном суде или арбитраже или в международных учреждениях, например в Международном центре по урегулированию инвестиционных споров.

С точки зрения современной теории и практики международного инвестиционного права ТНК не являются единым субъектом права, а выступают совокупностью формально самостоятельных юридических лиц, созданных в соответствии с законодательством различных стран мира. ТНК, по мнению Л.А. Лунца, - это конгломерат юридических лиц различной "национальности"; каждое из входящих в данную систему разного рода образований, разбросанных по разным странам, может иметь свой личный юридический статус (по признаку места инкорпорации или места нахождения)*(51).

Представляется, что для более эффективного правового регулирования ТНК наиболее перспективным является международно-правовая унификация норм, регулирующих создание и деятельность транснациональных корпораций. Это означает, что унифицированные нормы, включенные в соответствующие универсальные международные договоры, имплементируются в национальные правовые системы стран-участниц.

Надлежащее правовое регулирование ТНК может быть осуществлено только на основе взаимной увязки и согласования национальных и международных правопорядков на внутригосударственном, региональном и универсальном уровнях. Основой для этого на универсальном уровне является не признание ТНК субъектами международного права и придание их договорам с государствами международно-правового характера, считают некоторые специалисты, а тот факт, что они не теряют принадлежность к государству. Несмотря на глобальную деятельность ТНК, центр принятия решения остается национальным. Стало быть, деятельность ТНК должна регулироваться через государство. Что касается международного права, то оно призвано вырабатывать нормы, которые обязывали бы государства регулировать деятельность ТНК*(52).

Таким образом, транснациональные корпорации, окутав весь земной шар своими филиалами, дочерними и зависимыми компаниями и т.д., стали эпохальным явлением в развитии международной экономики ХХ в. Особое место ТНК заняли, как уже указывалось выше, и в международном инвестиционном процессе. Существует точка зрения, что они прежде всего заботятся о получении прибыли и других преимуществ для себя, а не об экономических интересах тех государств, на территории которых действуют. Система правового регулирования, во многом созданная в интересах ТНК, не способствует, согласно данной концепции, полной реализации задач усиления экономической мощи развивающихся государств*(53).

Прогнозируется, что борьба за власть между транснациональным капиталом и национальными государствами будет продолжаться. Причем население как потребители будет склонно поддерживать ТНК, поскольку они обеспечивают более низкие цены, а как производители - защищать позицию своего государства, покровительствующего отечественным производителям и осуществляющего соответствующие протекционистские меры. И государства, и ТНК будут стремиться к организации наднациональных органов регулирования, которые в долгосрочной перспективе, по-видимому, имеют хорошие шансы стать мировым правительством. Однако цели у этих двух основных "актеров" мировой экономики будут разные*(54).

Национальные государства будут стремиться к надгосударственому регулированию, с тем чтобы установить контроль над транснацио-нальным капиталом и его почти абсолютно свободными и потому опасными перемещениями по планете, и прежде всего - к регулированию мировых товарных и финансовых рынков примерно на том же уровне, что и национальных рынков в развитых странах. Существенным козырем в руках государств при их стремлении к мировому регулированию будет объективно существующая необходимость наднационального подхода к решению глобальных экологических проблем. Эта "карта" будет энергично разыгрываться с апелляцией к широкой мировой общественности и опорой на международные организации "зеленых". Согласно данной концепции, ТНК в свою очередь будут стремиться к созданию либо укреплению наднациональных органов регулирования, напротив, ограничивающих произвол национальных государств в отношении транснационального капитала, к тому, чтобы заменить, хотя бы отчасти, протекционистские и, как правило, патриотично настроенные государства либеральными и космополитическими наднациональными органами типа ВТО и МВФ. При этом ТНК будут апеллировать к интересам потребителей всех стран и опираться на общества защиты прав потребителей и либеральную общественность*(55).

Борьба за власть между этими могущественными соперниками, по всей вероятности, пройдет, по мнению специалистов, через серию компромиссных решений, но общий ее исход, заключающийся в организации более или менее либеральных и властных органов наднационального управления экономикой, представляется несомненным.

Считается, что новые технологии существенно изменят организацию и стратегию самих ТНК. Производственные подразделения ТНК будут и далее укрупняться и выноситься в страны с дешевой и относительно квалифицированной (по отношению к цене) рабочей силой. Значительно бо?льшие изменения произойдут в других звеньях ТНК. Научно-конструкторские подразделения будут иметь тенденцию к рассредоточению по разным странам, поскольку связь через Интернет позволит координировать работу ученых и проектировщиков независимо от расстояний. Стратегический маркетинг по-прежнему будет сосредоточен в штаб-квартире, но подразделения по продвижению товаров на рынки почти полностью переключатся на сеть Интернета.

Предотвращению отрицательного влияния ТНК на национальную экономику может помешать четкое правовое регулирование и сохранение национального контроля над деятельностью этих корпораций в условиях сохранения достаточно либеральных принципов, лежащих в основе системы ГАТТ 1947 г., правопреемницей которого сегодня является ВТО*(56). Этому должен способствовать, на наш взгляд, поиск оптимальных механизмов регулирования ТНК в рамках международного инвестиционного права.

Прежде чем приступить к изложению проблем правового регулирования транснациональных компаний, необходимо выяснить их правовую природу. В научной литературе до сих пор не выработаны единые подходы к природе ТНК. В работах современных экономистов ТНК определяется как "фирма, корпорация, компания, осуществляющая основную часть своих операций за пределами страны, в которой она зарегистрирована, чаще в нескольких странах, где она имеет сеть отделений, филиалов, предприятий"*(57). Однако с правовой точки зрения ТНК необязательно осуществляет большую часть операций за пределами страны дислокации. Главным является то, что при этом в первую очередь используются организационно-правовые формы коммерческих организаций в соответствии с внутренним законодательством страны-реципиента. Стало быть, ТНК является не единым субъектом права (коммерческой организацией, пусть и имеющей свои обособленные подразделения в различных странах мира), а совокупностью формально самостоятельных юридических лиц, созданных на основании законодательства различных стран.

"Совокупность такой вертикальной по признаку подчиненности системы образований, - отмечает Л.А. Лунц, - не обладает юридически оформленным единством. С правовой точки зрения это конгломерат юридических лиц различной национальности, каждое из входящих в данную систему разного рода образований, разбросанных, как сказано, по разным странам, может быть юридическим лицом со своим личным статусом (по признаку места инкорпорации или домицилия)".

Ряд ученых предлагают определять правовую природу ТНК по национальной принадлежности их капитала, величине оборота, зарубежной доле в операциях, числу зарубежных филиалов и дочерних компаний и по структуре управления ими. Другие выделяют количественные показатели, позволяющие относить те или иные группы юридических лиц к ТНК*(58).

Короткое, но емкое выражение основных признаков ТНК дано в определении известного британского юриста К. Шмиттхоффа: "ТНК - это группа компаний с различной национальностью, связанных посредством держания акций, управленческим контролем или путем заключения договора, представляющих экономическое единство"*(59).

Видимо, в качестве исходных посылок при первом приближении к изучению феномена ТНК необходимо взять признак единого управления ТНК, сосуществующий с признаком наличия нескольких правосубъектных образований в структуре ТНК*(60). Тем более если учесть, что "экономическое единство при юридической множественности -...существо многонационального предприятия"*(61).

Необходимо знать, что бурному развитию ТНК способствовали правовые предпосылки, которые сложились в национальных законодательствах. Так, прежде традиционно основной функцией юридического лица являлась централизация капитала, фундаментом которого выступало организационное единство юридического лица, объединение под единой юридической оболочкой нескольких физических лиц и принадлежащего им имущества. В последние же время на первое место выходят другие функции юридического лица, которые ранее широко не были востребованы. В первую очередь речь идет о функции ограничения предпринимательского риска размерами имущества, вложенного в уставный (складочный) капитал юридического лица. Этот признак, считают ряд авторов, иногда не вполне корректно называют принципом ограниченной ответственности по долгам юридического лица*(62).

В ходе эволюции института юридического лица произошло признание возможности выступления данного лица в качестве учредителя, а также признание отказа от ограничения предельных размеров участия в уставном (складочном) капитале. Но наиболее ярко процесс трансформации понятия юридического лица проявился в признании юридических лиц, состоящих из одного участника (one-man company, Einmanngeselschaft). Признание правомерности существования такого рода юридических лиц еще более способствовало приспособлению института юридического лица к процессу образования ТНК.

Однако перечисленные выше новеллы национального законодательства отдельных государств были лишь своего рода первым шагом к подготовке правовых условий для развития ТНК. Для того чтобы их формирование шло "семимильными шагами", охватывая весь земной шар, требовалось устранить ряд юридических барьеров на границе государства, т.е. решить проблему признания юридического лица за пределами национальной границы.

Проблема оказалась не из простых, поскольку традиционная научная концепция во второй половине XIX в. отрицала возможность признания юридического лица иностранным государством, если на этот счет не заключено специального международного соглашения. В XX в. большинство государств предусмотрело в своем законодательстве автоматическое (ipso jure) признание иностранных юридических лиц. На этом фоне возможность выступления в качестве учредителя другого юридического лица и узаконение компаний "одного лица" открыли широкий простор для использования национальных организационно-правовых юридических лиц, применительно к которым проблема признания правосубъектности в границах данного государства не встает. Такова вкратце история создания благоприятных правовых условий для деятельности ТНК в международном масштабе*(63).

Как видим, правовое регулирование международного инвестиционного процесса с участием ТНК является достаточно сложной юридической конструкцией. Объясняется это тем, что ТНК - не обычные иностранные юридические лица, статус которых определяется законом государства по месту их инкорпорации или местонахождения. Ведь даже процесс создания смешанных и совместных предприятий ведет к транснационализации инвестирования, поскольку они становятся субъектами инвестиционных отношений как внутри, так и за пределами экономических отношений двух и трех стран*(64). Транснациональные компании вступают в отношения с рынком стран инвестирования и рынком инвестирующей страны. В условиях свободного движения капиталов и товаров такие предприятия могут оказаться на рынках третьих стран, т.е. в любой составной части мирового рынка, создавая филиалы или дочерние предприятия. Дальнейшее их развитие ведет к монополизации на национальном и мировом рынках.

Как показывают прошедшие десятилетия, ТНК с их инвестиционной мобильностью и опытом организации наукоемкого производства, разветвленной инфраструктурой добиваются высокой эффективности.

По вопросу о правовой сущности ТНК, как уже говорилось, существуют различные мнения. Феномен ТНК, по мнению одних, свидетельствует об изменении традиционных подходов к международно-правовому регулированию торговой и инвестиционной деятельности. В основе оценки деятельности ТНК лежит так называемая новая либеральная экономическая теория, суть которой сводится к тому, что транснациональные корпорации способны эффективнее, нежели другие субъекты предпринимательской деятельности, распоряжаться мировыми запасами природных ресурсов и что их деятельность менее обременительна для государств места их базирования, чем деятельность иных субъектов. При этом считается, что функционирование ТНК не вступает в противоречие с довольно либеральными принципами ГАТТ/ВТО.

Другие отмечают такие негативные последствия деятельности ТНК, как монополизация рынков и монопольного положения этих гигантских субъектов в отдельных национальных экономиках, где действует большое количество мелких и средних субъектов. Кроме того, ТНК, выступая как основные инвесторы во многих развивающихся странах, не соблюдают, по мнению ряда исследователей, нормы и правила внутригосударственных и международно-правовых актов в сфере охраны окружающей среды. Хотя, обладая высокой технологией, они вполне могут справиться с задачей охраны окружающей среды посредством применения безотходной технологии или той, которая оказывает минимальное отрицательное воздействие на природную среду.

Некоторые утверждают, что ТНК, обладая гигантской финансовой мощью (годовой оборот некоторых ТНК, как уже говорилось, превышает годовой бюджет многих стран), оказывают политическое и морально-психологическое давление на внутреннюю и внешнюю политику государства пребывания. При этом указывается на грубое вмешательство американских ТНК "ИТТ", "Анаконда" и "Кеннекот" во внутренние дела Чили, ставшее уже хрестоматийным.

Развивающимися государствами в рамках ООН было инициировано создание специальной группы экспертов по ТНК для изучения их роли в современной экономической и политической жизни. С учетом доклада группы экспертов на 57-й сессии ЭКОСОС в 1974 г. были созданы Центр ООН по транснациональным корпорациям, учреждены также Комиссия ООН по транснациональным корпорациям, Отдел международных инвестиций, транснациональных корпораций и технологии ЮНКТАД, Комиссия по международным инвестициям и транснациональным корпорациям Совета по торговле и развитию ЮНКТАД и др.*(65)

Перед этими органами были поставлены задачи выработать нормы и правила международно-правового регулирования деятельности транснациональных корпораций, а именно: 1) разработать несколько так называемых кодексов поведения; 2) выработать единообразные нормы, регулирующие иностранные инвестиции; 3) уточнить объем прямых иностранных инвестиций на развитие производства в принимающих странах; 4) выявить последствия взаимодействия прямых иностранных инвестиций с развитием конкуренции в принимающих их странах*(66).

Кодексы поведения ТНК представляют собой попытку особого международного нормотворчества в виде актов рекомендательного характера. Особенностью кодексов является то, что они обозначены как многосторонние документы, регулирующие деятельность иностранных инвесторов, что само по себе является кодификацией правил поведения самих предприятий, в то время как ранее разработанные принципы международного права определяли обязательства принимающих инвестиции государств.

Цель этих кодексов состоит в том, чтобы конкретизировать нормы и принципы международных экономических отношений*(67).

К 1978 г. был подготовлен примерный план проекта Кодекса поведения ТНК. Уже на данном этапе обнаружились принципиальные расхождения в позициях развитых и развивающихся стран. США, например, выступали против того, чтобы Кодекс был юридически обязательным, и предлагали относить этот документ к системе международного экономического "мягкого" права (international economic "soft" law). Другими словами, предполагалось, что применение правил Кодекса будет целиком зависеть от усмотрения сторон, т.е. иметь совершенно факультативный характер.

Большинство развивающихся стран отстаивало диаметрально противоположную точку зрения: Кодекс должен носить обязательный характер и иметь форму многостороннего договора, причем он должен работать только в одном направлении. То есть положения договора, по мнению развивающихся стран, должны быть адресованы только ТНК и предусматривать их обязательства по отношению к принимающим государствам*(68).

По причине противостояния между развитыми и развивающимися государствами по ряду ключевых вопросов многие кодексы поведения ТНК, разрабатывавшиеся под эгидой ООН, так и остались проектами. Из их числа Кодекс поведения транснациональных корпораций оказался наиболее завершенным. В ходе длительных дискуссий удалось найти компромиссное решение по большинству его положений.

Общеприемлемое содержание проекта Кодекса поведения ТНК, достигнутое в середине 80-х годов ХХ в., состояло из преамбулы и четырех следующих разделов:

1) деятельность ТНК (допустимые и осуждаемые виды политической, экономической, финансовой, социальной деятельности и стандарты раскрытия информации о них);

2) режим для ТНК (режим их деятельности в странах, где они оперируют, вопросы национализации, компенсации и юрисдикции);

3) межправительственное сотрудничество;

4) применение Кодекса (национальный уровень, международный механизм, процедура пересмотра).

Была достигнута договоренность, что Кодекс поведения ТНК будет носить рекомендательный характер в виде резолюции (декларации) Генеральной Ассамблеи ООН. Но, к сожалению, этот Кодекс, разработанный в рамках ООН, так и не был принят. Основной причиной явились существующие объективные противоречия между интересами государств - экспортеров и импортеров капитала: каждое из них стремится к достижению различных результатов.

Тем не менее комплексная работа в различных органах ООН по правовому регулированию иностранных инвестиций, осуществляемых ТНК, оказалась небезрезультатной. В ходе многолетних дискуссий были обозначены ключевые проблемы создания международно-правовой базы деятельности ТНК, в международном сообществе было достигнуто понимание необходимости установления особого международного контроля за деятельностью ТНК, разработано наконец взаимоприемлемое содержание Кодекса поведения ТНК.

Разработка и согласование общеприемлемого текста Кодекса поведения транснациональных корпораций на уровне проекта многостороннего международно-правового акта являются показателем нового политического мышления в глобализирующемся мире, осознания целостности и неделимости мира, его взаимосвязи и взаимозависимости. В основе поиска современных подходов к правовому регулированию международных экономических отношений лежит принцип защиты "многоголосых" интересов различных стран и регионов посредством гуманности, общечеловеческих ценностей и рациональности*(69).

Для понимания роли ТНК в сфере иностранных инвестиций в условиях глобализации небесполезен анализ структур и содержания проекта Кодекса поведения ТНК.

В его преамбуле выражается поддержка правопреемства принципов и норм регулирования деятельности ТНК, уже заложенных в документах ООН, которые непосредственно регламентируют международные экономические отношения, в частности в Хартии экономических прав и обязанностей государств, призванной служить механизмом создания новой системы экономических отношений, основанных на справедливости, суверенном равенстве и взаимозависимости интересов развитых и развивающихся государств. В преамбуле также констатируется роль и значение деятельности ТНК в современных экономических отношениях и необходимость устранения негативных последствий этой деятельности в отношении развивающихся стран. В ней указаны и главные цели принятия этого документа, одной из которых выступает установление нового международного экономического порядка на основе международных стандартов и правил.

Значительную часть текста занимают основные дефиниции в данной сфере: "транснациональная корпорация", "отделение", "страны базирования", "принимающая страна" и др. Термины "транснациональная корпорация" и "отделение" очень важны для определения статуса и юридической национальности или принадлежности корпораций, их филиалов и дочерних предприятий в соответствии с принципами международного частного права, местонахождения главного органа юридического лица и места инкорпорации, создания или регистрации юридического лица и принципом "контроля", т.е. прямой или косвенной зависимости головной корпорации и ее филиалов и дочерних предприятий.

Принцип "контроля" исключительно важен и для определения самого понятия транснациональной корпорации как предприятия, имеющего отделения в двух или более странах, независимо от юридической формы и области деятельности этих отделений, т.е. как корпорации, которая функционирует в соответствии с определенной системой принятия решений, позволяющих одному директивному центру оказывать влияние на все отделения предприятия.

Согласно проекту Кодекса, ключевым признаком определения ТНК является фактический контроль за принятием решения в корпорации независимо от отношений собственности или распределения ответственности между отделениями в системе ТНК. Такое определение ТНК с точки зрения фактического контроля над принятием "директивных" решений в системе ТНК позволяет, по мнению профессора А.Г. Богатырева, определить монополию той или иной корпорации в экономике или в международных экономических отношениях в целом.

Одной из главных целей разработчиков проекта Кодекса, помимо перечисленных в преамбуле, является введение антимонопольного регулирования деятельности ТНК посредством норм международного права. Такого рода регламентация характерна и для определенных национальных законодательств и международно-правового регулирования некоторых интегрированных регионов.

В этом же разделе подчеркивается, что Кодекс должен быть принят и применим во всех странах, независимо от их политической и экономической системы и уровня развития, поскольку инвестиционная политика всех государств мира должна строиться независимо от политических систем на объективных, научно обоснованных экономических закономерностях и проводиться в условиях современного, все более транснационализирующегося и взаимозависимого мира*(70).

Раздел "Деятельность транснациональных корпораций", являющийся ключевым, охватывает правила поведения ТНК, формулирования их обязательств, которые необходимо строго и неукоснительно выполнять, с тем чтобы деятельность ТНК не сказывалась отрицательно на политическом, социально-экономическом, культурном и экологическом состоянии всех стран мира, и особенно на положении развивающихся государств.

Проект Кодекса требует уважения национального суверенитета, соблюдения законов государства и распоряжений его административных органов. Деятельность ТНК должна осуществляться в соответствии с экономической политикой государств и на основании взаимовыгодных отношений. Любое требование о пересмотре и перезаключении контрактов и соглашений между государствами и ТНК допускается только на основе согласованности и добросовестности.

ТНК обязаны также уважать социально-культурные ценности и традиции народов стран, в которых они осуществляют свою деятельность. Конечно, непременным условием является уважение основных прав и свобод человека.

Кодекс запрещает вмешательство ТНК во внутренние дела государств путем косвенного занятия политической деятельностью в стране пребывания, что несовместимо с национальными законами. Осуществление конкретных сделок ТНК в принимающих государствах не должно сопровождаться подношением подарков, денежных выплат и предоставлением других преимуществ государственным должностным лицам. ТНК должны вести точный учет всех платежей по сделкам, осуществляемым в любой стране, и в соответствии с запросами компетентных властей предоставлять свои учетные документы для расследования и судебного разбирательства случаев коррупции.

Мировое сообщество ставит деятельность ТНК в зависимость от социально-экономического и финансового положения принимающих инвестиции государств. Транснациональные корпорации должны избегать принятия таких властных распоряжений в отношении своих филиалов и дочерних предприятий, которые приведут к невозможности осуществления вклада в экономику и социальное развитие стран, где они ведут хозяйственную деятельность. ТНК обязаны сотрудничать с правительством и гражданами для повышения благосостояния общества в соответствии с национальным законодательством. Такое же требование выдвигается по вопросам занятости населения. ТНК обязаны обеспечить подготовку рабочих и служащих для своих предприятий из числа местного населения. Кодекс обязывает применять положения трехсторонней Декларации принципов, касающихся деятельности многонациональных предприятий и социальной политики, под эгидой Международной организации труда.

Проект Кодекса поведения ТНК содержит положения, регулирующие деятельность корпораций по осуществлению экспортно-импортных операций. ТНК обязаны проводить эти операции в соответствии с национальным законодательством и состоянием платежного баланса стран, содействовать развитию экспорта и диверсификации импорта и экспорта этих стран. В своей деятельности они должны осуществлять такие мероприятия, которые позволяют максимально широко использовать местные товары, услуги, ресурсы и т.д.

Чрезвычайную опасность для иностранных инвестиций представляют операции по репатриации капиталов, переводу прибылей и дивидендов. Кодекс поведения ТНК обязывает корпорации с согласия правительства принимающих стран содействовать постепенной репатриации капиталов, прибылей и дивидендов с целью недопущения обострения проблем платежного баланса.

Корпорации не должны также задерживать или ускорять краткосрочные операции с капиталом, включая свои текущие внутрикорпоративные платежи, предупреждая этим усиление валютной нестабильности и платежного дисбаланса. Проведение операций, отрицательно влияющих на финансовые рынки стран, также запрещены Кодексом, причем они должны способствовать увеличению доли местного капитала в акционерном капитале своих предприятий.

При совершении внутрикорпоративных сделок корпорации не должны использовать такие принципы ценообразования, которые отрицательно влияют на налогообложение, на конкуренцию, техническое развитие, на условия занятости и другие социальные условия. При этом они должны придерживаться политики ценообразования на основе цен международного рынка или же принципа независимости сторон в сделке. ТНК не должны применять свою корпоративную структуру или внутрифирменное ценообразование, которое не основано на независимости сторон в сделке, и другие меры, позволяющие им избежать налогообложения в соответствии с законами принимающих государств.

Корпорации обязаны выполнять положения законов принимающих стран по ограничению отдельных видов бизнеса, исходя из их общественных интересов. В то же время они должны воздерживаться от применения ограничительной деловой практики, отрицательно влияющей на внешнюю торговлю и экономическое развитие стран. Корпорации, осуществляющие свои внутрифирменные сделки, должны руководствоваться положениями, установленными многосторонними соглашениями, справедливыми принципами и правилами по контролю за ограничительной деловой практикой в соответствии с Резолюцией Генеральной Ассамблеи N-35/63 от 5 декабря 1980 г.

Проект Кодекса обязывает ТНК осуществлять свою деятельность в соответствии с требованиями национального законодательства и международно-правовых норм, с тем чтобы не подвергать угрозе здоровье и безопасность потребителей. Они должны предоставлять властям принимающих государств всю исчерпывающую информацию о свойствах и особенностях товаров и услуг, которые могут оказывать влияние на здоровье и безопасность потребителей.

В третьей части раздела проекта Кодекса ТНК обязываются регулярно сообщать общественности страны всеобъемлющую информацию о своей деятельности. Однако информация, предоставляемая ТНК или их предприятиями компетентным властям принимающих стран, не должна из-за ее утечки наносить ущерб конкурирующим фирмам.

Далее в проекте Кодекса поведения ТНК регламентируется правовой режим корпораций. Принимающие инвестиции страны должны предоставить ТНК справедливый и недискриминационный режим вплоть до национального режима в соответствии с конституцией и национальным законодательством и без ущерба для обеспечения общественного порядка и безопасности. Но предоставление национального режима не исключает права принимающего государства предложить корпорациям и более льготный правовой режим, т.е. преференциальный, если государство сочтет это необходимым в своих национальных интересах.

Что касается принудительного изъятия иностранной собственности, то проект Кодекса в соответствии с теорией и практикой международного права предоставляет принимающему государству такое право, но при условии обязательной справедливой, т.е. незамедлительной и адекватной компенсации. Причем акт национализации или экспроприации должен проводиться только в соответствии с действующими принципами и нормами международного права и в интересах общества или его безопасности.

Любое предприятие ТНК как юридическое лицо находится под юрисдикцией государства, в котором оно осуществляет свою деятельность. Это положение является очень важным с позиции подхода к определению правовой природы ТНК как субъектов инвестиционных отношений и государств, принимающих иностранные инвестиции, являющихся сторонами инвестиционных контрактов и соглашений. В этой правовой конструкции, по мнению А.Г. Богатырева, окончательно определяется различный статус сторон инвестиционных отношений (контрактов и соглашений) как субъектов международного частного права со всеми вытекающими последствиями. Хотя участники инвестиционных отношений по своему правовому положению являются субъектами различного уровня, они могут и должны вступать в такие отношения, если существует реальная необходимость, т.е. обязаны согласовать и урегулировать свои интересы. Стало быть, различные по своему статусу субъекты государства и ТНК выступают участниками особого рода инвестиционных отношений, которые не могут быть однозначно определены как отношения гражданско-правового или международно-публичного характера. Эти отношения, по сути, находятся в сфере регулирования международного частного права*(71).

Согласно проекту Кодекса поведения ТНК, инвестиционные и другие споры между корпорацией и принимающими государствами по договоренности сторон могут быть рассмотрены в национальном суде или арбитраже либо в международных учреждениях, например в Международном центре по разрешению инвестиционных споров.

В общем ведущая роль и место транснациональных корпораций во все более глобализирующемся международном сотрудничестве требует особых исследований в науке международного инвестиционного права. Об этом речь пойдет в следующей главе.