Глава IV. Юридическая природа основных понятий в международном инвестиционном праве
4.1. Общие положения
Инвестиционная политика государства с правовой точки зрения, подчеркнем еще раз, представляет собой создание благоприятного инвестиционного климата для зарубежных капиталовложений, что предусматривает использование национально-правового регулирования, национально-правовых форм и методов, а также, соответственно, международно-правового регулирования на многостороннем и двустороннем, а также на региональном уровнях.
Таким образом, инвестиционное право выступает как совокупность юридических норм, регламентирующих отношения, складывающиеся между различными участниками инвестиционной деятельности. Из единства предмета регулирования инвестиционного процесса, в условиях единого и взаимозависимого мира и формируется международное инвестиционное право, состоящее из двух видов и сфер правового регулирования - национально-правового и международно-правового*(257).
Субъектами инвестиционных отношений являются инвесторы - собственники средств (инвестиций в любой форме), вложенных в создание, расширение или модернизацию производства материальных (товаров и услуг) и духовных благ, а также в инфраструктуру. Развитие инвестиционных отношений возможно при нормальной рыночной экономике, когда существует как национальный, так и международно-правовой рынок товаров, капиталов и т.д. Потому как только в таких условиях возможен нормальный инвестиционный процесс, основанный на разделении труда. Как национальные, так и иностранные инвестиции вкладываются в производство и инфраструктуру в широком смысле этого слова*(258).
Правовое регулирование инвестиционных отношений означает прежде всего формирование устойчивых юридических гарантий иностранным инвесторам, которые независимо от субъективных причин всегда должны стимулировать инвестирование в производство, т.е. в инвестиционную деятельность.
Инвестиционные отношения - это в первую очередь отношения собственников. А потому улучшение инвестиционного климата, с точки зрения права, есть создание юридических предпосылок взаимодействия в инвестиционном процессе всех видов и форм собственности и собственников - субъектов инвестиционных отношений, которые включают в себя национально-правовые и международно-правовые формы и методы регулирования. Создание благоприятных условий для инвестиционного процесса требует четких правовых форм и методов защиты капиталовложений, однако это затрудняется двухуровневым характером регулирования.
Все действующие на сегодняшний день непосредственно в сфере регулирования инвестиционной деятельности законодательные акты России определяют единый правовой режим функционирования на российском рынке зарубежных инвесторов, но только вкупе с международными договорами в этой сфере, участницей которых выступает Россия. Именно здесь и заключена генеральная особенность регулирования иностранных инвестиций.
4.2. Иностранные инвестиции
Для выяснения правовой сущности международных инвестиционных отношений очень важно определить такое ключевое понятие международного инвестиционного права, как "иностранные инвестиции". В переводе с современного английского языка слово "investment" означает "капиталовложение"*(259), хотя произошло оно от слова "in vest", что дословно переводится "в жилетку".
Следует заметить, что понятие "иностранные инвестиции" имеет также чисто экономическое содержание. В экономической научной литературе содержатся разного рода определения этого понятия. В основном оно трактуется как финансовые средства, расходуемые на строительство новых, реконструкцию действующих предприятий, на жилищное, коммунальное и культурно-бытовое строительство*(260).
По определению немецкого экономиста Х.Г. Лоббеса, "инвестиции представляют собой процесс затрат живого и овеществленного труда для создания производственных мощностей, с помощью которых в процессе производства живой труд создает большую стоимость, чем может потребить"*(261). Дж. Кейнс определяет инвестиции как "текущий прирост ценности капитального имущества в результате производственной деятельности данного периода" или как "ту часть дохода за данный период, которая не была использована для потребления"*(262). Инвестирование представляет собой, на взгляд П. Массе, акт обмена удовлетворения сегодняшней потребности на ожидаемое удовлетворение ее в будущем с помощью инвестиционных благ*(263).
С точки зрения юридического содержания данного понятия представляет особый интерес позиция известного юриста-международника Дж. Шварценбергера, который иностранными инвестициями называет среднесрочные и долгосрочные кредиты и займы, предназначенные для импорта оборудования и услуг, а также любое другое имущество, включая "любые права и интересы за границей, которыми лицо обладает прямо или косвенно". Собственность и инвестиции, утверждает он, являются синонимами, потому как такая либеральная формулировка собственности и инвестиций отвечает общей практике в международном праве*(264).
Таким образом, ученый определяет "собственность" и "инвестиции" как включающие в себя права и интересы владения и распоряжения движимым и недвижимым имуществом. В работе нигерийского юриста Е. Ноугугу говорится, что основной формой иностранных инвестиций являются прямые инвестиции. Но, несмотря на это, он дает определение как прямых, так и портфельных инвестиций, усматривая различие между ними лишь в степени контроля над предприятиями. "Прямые инвестиции влекут за собой всеобъемлющий коммерческий контроль и распространены в форме "филиалов иностранных компаний"*(265).
Другой автор, В. Беликжан, солидаризуется в основном с этим определением, подчеркивая, что термин "инвестиции" - синоним прямых инвестиций. В это определение он включает создание предприятий или филиалов предприятий, полностью или частично принадлежащих иностранным инвесторам, приобретение прав собственности в таких предприятиях, а также владение акциями капитала в них*(266).
Лаконичное, но в то же время емкое определение на этот счет было дано в 1966 г. в Хельсинки на конгрессе Международной ассоциации международного права: "Инвестиции - это движение капиталов из страны инвесторов в страну пользователя инвестициями без немедленного расчета"*(267).
Нельзя не обратить особое внимание на то, что впервые в российской юридической литературе довольно подробно это понятие раскрыл еще в самом начале ушедшего века Л. Воронов*(268). Иностранные инвестиции он сгруппировал в несколько основных категорий, находящихся в тесной связи одна с другой.
Во-первых, это государственные займы, заключаемые как со специальными целями, так и для удовлетворения государственных потребностей. Во-вторых, это долгосрочные займы общих и частных учреждений, заключаемые на внешних денежных рынках. В-третьих, иностранный капитал появляется на внутренних рынках в форме краткосрочных операций по учету векселей и ссуд, выполняемых при посредстве местных банковских учреждений*(269).
Впоследствии в отечественной юридической науке понятие "инвестиции" обосновала Н.Н. Вознесенская: "Под инвестициями следует понимать такое предоставление средств иностранным инвесторам, при котором обязательным является экономическая активность. Производственная деятельность иностранного элемента направлена на согласованное целевое использование этих средств при условии, что эта деятельность приведет к созданию обусловленного производственного объекта, способствующего развитию экономики молодого государства, повышению экономического потенциала"*(270).
Но, по мнению другого специалиста - А.Г. Богатырева, такое определение иностранных инвестиций нельзя считать удачным по той причине, что оно утверждает, будто бы в данном случае "вопрос собственности не имеет принципиального значения". Собственность - это один из главных элементов определения правового понятия "иностранные инвестиции"*(271).
С юридической точки зрения, как считает А.Г. Богатырев, иностранные инвестиции - это иностранный капитал, собственность в различных видах и формах, вывезенная из одного государства и вложенная в предприятие (или дело) на территории другого государства*(272).
Исходя из этого теоретического посыла, он приходит к выводу, что смысл и суть правового регулирования инвестиций, инвестиционного процесса заключается в установлении правовых норм (условий и гарантий), определяющих отношения субъектов инвестиционных отношений собственников*(273).
Необходимо, однако, определить понятие "инвестиции" в узкоюридическом смысле. Конкретизация данной дефиниции имеет для нас важное практическое значение, поскольку только на инвестиции как таковые инвестиционное законодательство и международные инвестиционные договоры распространяют соответствующие правила о правовой защите иностранных инвестиций.
Следует иметь в виду, что понятие "иностранные инвестиции" в России начало складываться не так давно не только в общетеоретическом, но и в узкоправовом смысле. Процесс этот совпал с начальным этапом становления рыночной экономики. Первоначально под это понятие подводились все виды имущественных и интеллектуальных ценностей, вкладываемых иностранными инвесторами в объекты предпринимательской и других видов деятельности в целях получения дохода.
Со временем, по мере накопления опыта, понятие "иностранные инвестиции" стало уточняться. Специалисты не без основания сочли необходимым внести в это понятие критерий долгосрочности. Иностранные инвестиции, как показала практика, связаны прежде всего с реализацией перспективных проектов. Что же касается краткосрочных займов и кредитов, то они не должны регулироваться теми же формами и методами, что и иностранные инвестиции. Кроме того, с развитием правового регулирования все более важную роль стал играть критерий коммерческой заинтересованности, отграничивающий иностранные инвестиции от спонсорских вложений, благотворительных акций и т.д.*(274)
Другими словами, правовое регулирование иностранных инвестиций зависит от видов и форм иностранного инвестирования. Как известно, существуют два вида иностранного инвестирования в едином международном инвестиционном процессе: государственное инвестирование и частное.
Государственное иностранное инвестирование осуществляется в форме международных соглашений о займах, кредитах и т.д., как правило, в социально-экономическую инфраструктуру принимающего государства. В данном случае возникают отношения между субъектами международного инвестиционного права (государства и международные организации - инвестиционные и другие банки и их институты, например Международный банк реконструкции и развития (МБРР) и его институты).
Таким образом, международные инвестиционные отношения этого вида являются отношениями на основе государственной собственности. Что же касается государственной собственности, то она в силу суверенитета субъектов международного права пользуется особым статусом в международном праве, как, впрочем, и в национальном праве. Собственность в этом случае обладает иммунитетом и не подлежит национализации, конфискации, реквизиции и другим мерам отчуждения, кроме как в случае с международно-правовой ответственностью.
Рассматриваемый вид зарубежного инвестирования, находящийся в плоскости международных экономических отношений, регулируется только нормами международного права в форме двусторонних международных соглашений между государствами. В принципе международно-правовое регулирование инвестиционных отношений этого вида является более простым и не вызывает особых трудностей на практике по сравнению с регулированием иностранных частных инвестиций. Иностранное частное инвестирование, как правило, осуществляется в форме прямых и портфельных инвестиций, которые представляют собой иностранную частную собственность физических и юридических лиц.
Как известно, прямые инвестиции, или прямое инвестирование, означает непосредственное управление или участие в управлении собственника инвестиций и получение прибыли на вложенный капитал. Портфельные же инвестиции означают инвестирование в виде купли и владения инвестором ценными бумагами и в виде соответствующих предприятий - акционерных компаний, а также получение дивидендов на вложенный капитал. При портфельном инвестировании участие собственника-инвестора в управлении предприятиями не предполагается. Кстати, законодательством многих стран прямое и портфельное инвестирование определяется процентным соотношением владения акциями в том или ином предприятии. Если иностранный инвестор владеет до 10% акций предприятия, закон определяет капитал как портфельные инвестиции, свыше этой нормы - как прямые инвестиции.
Правовое регулирование иностранных частных инвестиций является более сложным по сравнению с регулированием государственного иностранного инвестирования, так как оно осуществляется путем сочетания национально-правового и международно-правового регулирования. Особую сложность в свою очередь представляет регулирование прямых инвестиций, когда инвесторы осуществляют их путем создания совместных и смешанных компаний или путем создания иностранных компаний и их филиалов на территории принимающих их государств*(275).
В ходе развития теории и практики регулирования инвестиционных отношений возникла также потребность в проведении различий между прямыми и портфельными инвестициями. Как показывает инвестиционная практика, в том числе и в области действия двусторонних международных договоров о поощрении и защите капиталовложений, именно прямые инвестиции имеют решающее значение в притоке зарубежного капитала и поэтому в первую очередь нуждаются в правовом обеспечении.
Анализ статей двусторонних договоров о защите инвестиций, где дается определение термина "капиталовложения", показывает, что в целом они содержат одинаковую трактовку данного вопроса. Соответствующие положения этих международно-правовых документов единодушны в том, что термин "капиталовложение" означает все виды имущественных ценностей, которые инвесторы одной договаривающейся стороны вкладывают на территории другой договаривающейся стороны в соответствии с законодательством.
Как уже отмечалось, не все виды имущественных ценностей, поступающих из-за рубежа, могут рассматриваться как иностранные инвестиции. И при этом можно было бы установить, что таковыми не являются краткосрочные коммерческие кредиты, нецелевые государственные займы, спонсорские поступления и некоторые другие средства иностранного происхождения.
Дальнейшее изучение соответствующих положений международных двусторонних договоров о поощрении и взаимной защите капиталовложений, раскрывающих юридическую суть данного понятия, свидетельствует, что в целом иностранные инвестиции охватывают аналогичный круг имущественных ценностей.
Вот что, в частности, подразумевается под капиталовложениями, т.е. под имущественными ценностями, в Соглашении между Россией и Францией:
"... а) движимое, недвижимое имущество и любые вещные права;
б) акции и другие формы участия в предприятиях и организациях, созданных на территории одной из Договаривающихся Сторон, а также связанные с ними права;
в) облигации, право требования по денежным средствам и услугам, имеющим экономическую ценность;
г) авторские права, права на промышленную собственность (такие, как патенты на изобретения, зарегистрированные товарные знаки и знаки обслуживания, промышленные образцы и модели), технология, лицензии, фирменные и иные зарегистрированные наименования, ноу-хау и другие подобные права;
д) права на экономическую и коммерческую деятельность, предоставляемые в соответствии с законодательством или договором, касающиеся, в частности, разведки, разработки, добычи и эксплуатации природных ресурсов" (ст. 1).
В Договоре с Федеративной Республикой Германией о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений к вышеназванным видам иностранных инвестиций можно отнести имущественные ценности, как любые вещные права, акции, облигации (ст. 1).
Соглашение с Данией дополняет этот перечень правами на интеллектуальную собственность (ст. 1). Лаконичная формулировка в части, где речь идет о правах по вкладам, содержится в Соглашении с Испанией, в котором иностранными инвестициями признаются "права, вытекающие из любых вкладов, сделанных с целью создания экономических ценностей" (ст. 1).
В науке международного права наиболее удачным считается определение термина "капиталовложение", которое дано в Соглашениях Швейцарии с другими государствами о поощрении и взаимной защите капиталовложений.
В соответствии с ним термин "капиталовложение" включает все виды имущественных ценностей, в частности:
а) движимое и недвижимое имущество, а также любые вещные права;
б) акции, доли или другие формы участия в компаниях, предприятиях и других организациях;
в) права требования по денежным средствам или услугам, имеющим экономическую ценность;
г) авторские права, права промышленной собственности (такие, как патенты на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки или знаки обслуживания, фирменные наименования, указания происхождения), ноу-хау и любые выгоды и преимущества, связанные с предпринимательской деятельностью;
д) права на осуществление экономической деятельности, включая право на разведку, добычу или эксплуатацию природных ресурсов, а также все другие права, предоставляемые по закону, договору или решению компетентного органа в соответствии с законодательством страны, на территории которой капиталовложения производятся (п. 2 ст. 1).
На наш взгляд, заслуживающим внимания можно считать определение иностранных инвестиций, которое дано в Договоре между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о поощрении и взаимной защите капиталовложений. В соответствии с этим соглашением иностранные инвестиции означают "любое капиталовложение на территории одной из сторон, принадлежащее гражданам и компаниям другой стороны либо контролируемое ими, такое, как участие в имуществе компании, права требования по обязательствам, договорам об оказании услуг или осуществлении капиталовложений".
В частности, как говорится далее в ст. 1 Договора, иностранные инвестиции включают в себя:
а) всякого рода имущество, включая движимое и недвижимое, осязаемое и неосязаемое, а также соответствующие ему права, такие, как право залога;
б) всякого рода участие в компании, включая акции, права по управлению и руководству или участие в активах компаний;
в) права требования по денежным средствам или обязательствам, имеющим экономическую ценность и связанным с капиталовложением;
г) интеллектуальную собственность, которая включает, в частности, права на произведения литературы и искусства, в том числе звукозаписи, изобретения во всех областях человеческой деятельности, промышленные образцы, топологии интегральных схем, ноу-хау, торговые секреты и конфиденциальную коммерческую информацию, а также товарные знаки, знаки обслуживания и фирменные наименования;
д) любое право, относящееся к капиталовложению, предоставленное по закону или договору, а также в силу любых лицензий, разрешений, выдаваемых в соответствии с законом.
Упомянем здесь и Типовой правительственный проект соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений, который, как полагаем, не лишен определенных недостатков. Статья 1 Типового проекта, как и ст. 2 Закона об иностранных инвестициях, в определение капиталовложений включает все виды имущественных ценностей (правда, без интеллектуальных).
Далее идет расшифровка данного понятия, которое охватывает, в частности:
- имущество (здания, сооружения, оборудование и другие материальные ценности) и соответствующие имущественные права, включая право залога;
- денежные средства, а также акции, вклады и другие формы участия;
- права требования по денежным средствам, которые вкладываются для создания экономических ценностей, или услугам, имеющим экономическую ценность;
- авторские права, право на изобретения, промышленные образцы, товарные знаки или знаки обслуживания, фирменные наименования, а также технологию и ноу-хау;
- право на осуществление хозяйственной деятельности, предоставляемое на основе закона или договора, включая, в частности, право на разведку, разработку и эксплуатацию природных ресурсов.
Это определение в принципе отражает современную мировую тенденцию к расширению понятия иностранных инвестиций и одновременно подчеркивает их предпринимательский, т.е. коммерческий, характер. Но в то же время оно нуждается в уточнении. Целесообразно было бы указать, что не все виды имущественных ценностей, поступающих из-за рубежа, могут рассматриваться как иностранные инвестиции, и установить, что таковыми не являются краткосрочные коммерческие кредиты, нецелевые государственные займы, спонсорские поступления и некоторые другие средства иностранного происхождения*(276).
Своеобразно трактует это понятие ДЭХ. Инвестиция, согласно ст. 1 (6) Договора к Энергетической Хартии, означает "все виды активов". В широком смысле этого слова данное понятие включает вещественную и невещественную собственность, а также любые имущественные права, требования по денежным средствам и право требования выполнения обязательств по контракту, доходы, которые включают в себя прибыль, дивиденды, проценты, доходы от прироста капитальной стоимости, а также любое право, предоставленное в соответствии с законом либо по контракту или в силу любых лицензий и разрешений.
Включение прав по контракту в правовую категорию "инвестиции" объясняется тем, что ДЭХ придерживается того концептуального подхода в международном инвестиционном праве, согласно которому контракты рассматриваются как понятие собственности, как актив или стоимость, а не как источник обязательства.
С принятием той или иной концепции правового регулирования связано использование определения тех или иных ключевых понятий в законе. Если проанализировать состояние современного правового регулирования иностранных инвестиций в зарубежных странах, то можно увидеть, чем отличается понятие "иностранная инвестиция", определение которому дается в российском законе, от аналогичного понятия в зарубежном законодательстве*(277).
В последнее время в зарубежном законодательстве об иностранных инвестициях юридическая категория "иностранная инвестиция" часто связывается с административно-правовой процедурой допуска иностранного капитала в национальную экономику, предусматриваемой в законе и применяемой к отношениям между равными по своему статусу субъектами гражданского законодательства. Процедура допуска рассматривается как способ исполнения государством своих административно-правовых функций по управлению иностранными инвестициями*(278).
Как известно, формирование и развитие российского инвестиционного законодательства происходило на основе активного изучения и использования зарубежного опыта. Многие ключевые понятия, категории иностранного и международного права были заимствованы отечественной концепцией правового регулирования иностранных инвестиций. Этот процесс продолжается и поныне. Тем более очень важно применять определение "иностранные инвестиции", наиболее приближенное к определению, которое используется в международной правовой практике.
Между тем в отличие от принятого в действующем российском законе краткого определения иностранной инвестиции как материальной ценности в современном зарубежном законодательстве в той или иной форме дается более конкретное толкование понятия "иностранные инвестиции". Ему придается значение правовой категории, включающей в себя определенный комплекс имущественных прав и материальных ценностей, зарегистрированных государством как иностранная инвестиция*(279).
Интерпретация анализируемого базового понятия как отношений, возникших в результате регистрации (допуска) иностранной инвестиции, дает возможность обозначить сферу регулируемых отношений, возникающих между государством и иностранным лицом в связи с осуществлением последним инвестиций. Сюда могут быть включены: передача материальных ценностей, имущества, исключительного права на товарный знак, новейшие технологии, изобретения, ноу-хау.
Вышеперечисленные объекты могут быть использованы в целях извлечения прибыли и предоставляются на том условии, что их собственник-инвестор сохраняет возможность контролировать использование предоставляемого в качестве иностранной инвестиции имущества*(280).
Такого рода широкое определение инвестиций может быть ограничено указанием конкретных действий лица, а также перечнем конкретных соглашений, признаваемых инвестициями. Но тут возникают проблемы другого порядка. Во-первых, невозможно охватить все разнообразие отношений, связанных с инвестициями, в одном определении. Во-вторых, сужение рассматриваемого определения до перечня конкретных организационно-правовых форм иностранных инвестиций выхолащивает саму суть понятия "иностранные инвестиции". Поэтому зарубежные специалисты идут по пути анализа инвестиционных отношений в каждом конкретном случае. Признание, другими словами, регистрация тех или иных отношений как инвестиций именно в каждом конкретном случае составляет содержание процедуры допуска иностранного капитала. Это направление в настоящее время является определяющим для законодательной практики развитых и развивающихся государств.
Процедура допуска иностранного капитала, на основании которой вложение капитала признается иностранной инвестицией, рассматривается как обычное для рыночных отношений средство государственного регулирования иностранных инвестиций. Примечательно, что такое общее отношение к системе допуска иностранных инвестиций отражено во многих международно-правовых документах.
Например, Сеульская конвенция об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций (МИГА) от 11 октября 1985 г. предусматривает определение иностранных инвестиций как действий, совершаемых с целью осуществления капиталовложений и признаваемых таковыми в соответствии с предусмотренной в самом международном документе (МАГИ) или национальном законодательстве процедурой.
Исследуемое нами понятие Сеульская конвенция об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций раскрывает так: "Инвестиции, подпадающие под гарантии, включают акционерное участие, в том числе среднесрочные и долгосрочные займы, предоставленные владельцами акций заинтересованному предприятию или гарантированные ими, а также формы прямых капиталовложений, которые могут быть определены в качестве таковых советом директоров" (ст. 12)*(281).
В общем, анализируя различные определения понятия "иностранные инвестиции", применяемые в международной и отечественной практике, можно сделать следующие выводы:
1. Международная практика традиционно понимает под иностранными инвестициями ценности, принадлежащие физическим и юридическим лицам одной страны, но находящиеся в другой стране. Определение в российском инвестиционном законодательстве иностранных инвестиций как ценностей, вкладываемых в целях получения прибыли (дохода), приводит к "ограничению круга возможных объектов, находящихся под защитой закона". Под это определение, например, не подпадают дома и квартиры для проживания, не используемые пока земельные участки. Исключение объектов такого рода из сферы действия закона чревато возникновением в будущем серьезных правовых коллизий.
2. Успешная интеграция России в мировую экономику должна обеспечивать активное применение российских инвестиционных положений и, соответственно, вынудит ее рано или поздно пойти на более детальную расшифровку соответствующих положений закона. Пока же бизнесмены, юристы, работники государственных учреждений вынуждены давать свои интерпретации понятия "иностранные инвестиции", что вызывает определенные трудности для иностранного инвестора*(282).
В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 9 июля 1999 г. "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации" иностранная инвестиция - это "вложение иностранного капитала в объект предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации в виде объектов гражданских прав, принадлежащих иностранному инвестору, если такие объекты гражданских прав не изъяты из оборота или не ограничены в обороте в Российской Федерации, в соответствии с федеральными законами, в том числе денег, ценных бумаг (в иностранной валюте и валюте Российской Федерации), иного имущества, имущественных прав, имеющих денежную оценку исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальную собственность), а также услуг и информации".
По сравнению с ранее действовавшим инвестиционным законодательством новая дефиниция выигрывает от того, что довольно емко определяет формы, в которых могут быть осуществлены вложения капитала (любые объекты гражданских прав, не изъятые из оборота и не ограниченные в нем). Но в то же время старое определение понятия "иностранные инвестиции", по мнению некоторых специалистов, точнее раскрывало термин с точки зрения цели, ради которой осуществляются иностранные инвестиции, - получение прибыли (дохода). В новом Законе эта цель, видимо, подразумевается в силу самого объекта вложения (если средства вкладываются в объект предпринимательской деятельности, то цель извлечения прибыли резюмируется из самого характера предпринимательства), а также может быть введена "от противного" исходя из того, что этим же Федеральным законом из сферы действия законодательства об иностранных инвестициях, как мы уже отмечали, исключены отношения по вложению иностранного капитала в благотворительные, религиозные и другие общественно полезные, т.е. некоммерческие, организации*(283). Тем не менее от прямого указания на цель осуществления иностранных инвестиций Закон только выиграл бы, особенно если учесть, что общее инвестиционное российское законодательство считает инвестициями также и вложения, преследующие не цели извлечения прибыли, а цели достижения "иного полезного эффекта".
Примечательно, что Закон об иностранных инвестициях от 1999 г. вводит в юридический обиход в качестве основных и понятие "прямая иностранная инвестиция". Статья 2 к прямой иностранной инвестиции относит приобретение доли или долей участия определенного размера (не менее 10%) в уставном капитале действующих или создаваемых в России коммерческих организаций, вложение капитала в основные фонды филиала иностранного лица, создаваемого на территории России, а также деятельность арендодателей по договору финансовой аренды (лизинга).
Как правило, к прямым иностранным инвестициям относятся конкретная производственная деятельность зарубежных предпринимателей - инвестиции в строительство объектов, добычу полезных ископаемых, создание юридических лиц, в том числе совместных с национальными инвестициями компаний. Совместные компании могут создаваться также путем приобретения акций национальных компаний. Причем сделки, совершаемые на рынке ценных бумаг, включая и операции с корпоративными ценными бумагами (акции, выпускаемые юридическими лицами), не всегда рассматриваются как портфельные инвестиции. Например, сделки с ценными бумагами, результатом которых является приобретение права контроля над компанией-эмитентом, относятся к прямым инвестициям*(284).
Как известно, приобретение 10%-ной доли участия в капитале акционерного общества может обеспечить ее владельцу контроль над управлением этим обществом. Но это может случиться только при определенных обстоятельствах. Согласно обычной практике регулирования акционерных обществ, признается, что при довольно большой распыленности акционерного капитала (при избытке мелких акционеров) достаточно иметь 10% акций, чтобы обладать правом решающего голоса на общем собрании акционеров, а следовательно, иметь возможность контролировать принятие решений в этом высшем органе управления акционерным обществом. Однако в соответствии с Законом об иностранных инвестициях приобретение 10%-ной доли в капитале означает приобретение права контроля над компанией-эмитентом.
По мнению некоторых ученых, не совсем корректно связывать прямые иностранные инвестиции с установлением размера приобретаемой доли, поскольку по логике и смыслу Закона получается, что если иностранный инвестор приобретает не 10, а 9% долей участия в капитале российского предприятия, то это уже не прямая инвестиция, хотя с юридической точки зрения сущность данной сделки от размера покупки не зависит. Если проанализировать проекты закона, становится понятно, что разработчики планировали отнести покупку менее 10% долей (вклада) в уставном (складочном) капитале к разряду портфельных инвестиций. Логичнее было бы, считают ученые, дать общее определение как прямой, так и портфельной инвестиции и уже в зависимости от определенного размера таких инвестиций распространить на них различные льготы и гарантии.
Кроме того, формулировка ст. 2 Закона об иностранных инвестициях не позволяет разграничить приобретение долей при учреждении компании или при увеличении уставного капитала и приобретение долей на вторичном рынке у одного из участников общества. По своей правовой природе последнее не является прямой инвестицией, так как фактически не приводит к притоку средств в организацию, однако, согласно определению, данному в Законе, считается таковой.
Кроме того, данная статья к прямым иностранным инвестициям относит вложение капитала в основные фонды филиала иностранного юридического лица, созданного на территории России.
Считается, что на практике могут быть реализованы многие инвестиционные проекты, не подпадающие под определение прямых инвестиций, данное Законом, но не являющиеся портфельными инвестициями (например, строительная деятельность, покупка предприятия, займы российским компаниям, в том числе целевые). В первых редакциях Закона эти виды инвестиций рассматривались как отдельные формы инвестирования, в связи с чем на них распространялось действие Закона. В окончательном тексте важнейшие вопросы, связанные с осуществлением этих и некоторых других форм инвестиций, остаются неурегулированными*(285).
Прямыми инвестициями являются и вложения в так называемые венчурные предприятия, которые имеют хорошие перспективы и в условиях России*(286). Речь идет о небольших предприятиях, которые доводят научные открытия до готовых коммерческих результатов. Но это не исключает значительной доли риска, в том числе в наукоемких видах производства. Схема действия венчурного предприятия такова: подбирается команда из числа известных менеджеров, ученых, специалистов-практиков, юристов и выделяются средства, необходимые для деятельности предприятия в течение двух-трех лет. Персонал получает высокую заработную плату. Создав новую продукцию, инвесторы выставляют ее на рынок. Увеличив капитал, менеджеры фирмы организуют акционерную компанию, где становятся, как правило, ее совладельцами. Инвесторы приобретают акции предприятия и, с выгодой продав их на рынке ценных бумаг, получают прибыль, на которую рассчитывали. Например, в США венчурные предприятия создают более 90% технологий. На 1 долл. капитальных затрат они внедряют в 17 раз больше нововведений по сравнению с крупными корпорациями. Поэтому и корпорации, и государство часто делают заказы на разработки рискового бизнеса.
Впервые в России венчурный бизнес был использован Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР) и другими международными финансовыми институтами. Так, ЕБРР создал региональные венчурные фонды в рамках одобренной им самим в 1993 г. программы поддержки приватизированных предприятий.
Следует иметь в виду, что венчурный фонд действует не в области финансирования инициативных предпринимательских проектов, а в целях вывода из кризиса и повышения эффективности работы приватизированных предприятий.
Региональные венчурные фонды, действующие на территории страны, объединились в Российскую ассоциацию венчурного финансирования. В качестве одной из задач провозглашается лоббирование интересов венчурного капитала в Госдуме и Правительстве РФ, в том числе подготовка проекта закона "О венчурном инвестировании". Всего в венчурных фондах аккумулировано около 3 млрд долл., которые предполагалось инвестировать в российские предприятия до 2001 г. Считается, что это только первая волна венчурных фондов*(287).
Исходя из мировой практики, действующее инвестиционное законодательство относит к понятию "иностранные инвестиции" также особые права, вытекающие из соглашений: право проведения изыскательских работ, право на разработку и добычу полезных ископаемых. Сюда же может быть отнесено, как, например, в двустороннем соглашении о поощрении и взаимной защите инвестиций с Казахстаном, "право требования по денежным средствам, которые вкладываются для создания экономических ценностей, или услугам, имеющим экономическую ценность, связанным с инвестициями" (ст. 1).
В международном инвестиционном праве выдача лицензий и разрешений первоначально может представлять собой предмет дискреционных полномочий органа данного государства, но если эти права выданы, то они становятся активом, охраняемым инвестиционным соглашением*(288).
Среди контрактных прав в сфере иностранных инвестиций особый интерес представляет договор франчайзинга, используемый в последние годы и в России. Под франчайзингом понимаются отношения, в силу которых одно лицо (франчайзер) предоставляет второму лицу (франчайзи) "деловой комплекс", состоящий из охраноспособных (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и др.) и неохраноспособных (деловой опыт и др.) имущественных прав и других субъектов гражданского права (коммерческая информация и др.), для осуществления франчайзи предпринимательской деятельности, аналогичной деятельности франчайзера. В свою очередь франчайзи обязуется выплачивать франчайзеру вознаграждение и выполнять иные обязательства, установленные договором.
Исходя из общего определения договора франчайзинга и практики его применения в международной торговле, договор международного франчайзинга характеризуется следующими основными признаками:
- представляет собой вид предпринимательской сделки, вследствие чего его сторонами могут быть лишь коммерсанты (предприниматели);
- является взаимообязывающим договором, т.е. права и обязанности по данному договору возникают как у франчайзера, так и у франчайзи;
- рассматривается как комплексный договор, совмещающий в себе элементы пользования правами на интеллектуальную собственность, оказания услуг, купли-продажи, отношений товарищества (партнерства);
- вследствие своего предпринимательского характера является возмездным;
- представляет собой, как правило, срочную сделку;
- характеризуется только ему присущим предметом сделки, которым является "деловой комплекс" - система осуществления предпринимательской деятельности, включающая в себя права на интеллектуальную собственность - фирменное название, товарный знак, ноу-хау (коммерческая тайна) - и иные промышленные права, а также авторские права и информацию, позволяющую определенным способом производить или продавать товары либо оказывать услуги потребителям;
- не является в чистом виде меновой сделкой, т.е. хотя интересы его сторон и противоположны, однако присутствует общая заинтересованность франчайзера и франчайзи в успешном осуществлении договора (особенно в случае выплаты вознаграждения в виде процента от полученной франчайзи прибыли).
И, наконец, говоря о формах и видах прямых иностранных инвестиций, необходимо подробнее остановиться на интеллектуальной собственности. В условиях продолжающегося развития научно-технического прогресса роль и значение интеллектуальной собственности как чисто экономической категории приобретает все большее значение, хотя не так давно интеллектуальная собственность как бестелесные активы традиционно не считалась социально-экономической ценностью в качестве иностранных инвестиций, нуждающейся в особой международно-правовой защите.
Впервые понятие "интеллектуальная собственность" с правовой точки зрения было закреплено в Конвенции от 14 июля 1967 г., учредившей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС). В обозначенном международно-правовом документе эта экономико-правовая категория была определена как права на "литературные, художественные и научные произведения; исполнительскую деятельность артистов, звукозаписи, радио- и телевизионные передачи, изобретения во всех областях человеческой деятельности; научные открытия; промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и коммерческие обозначения; защита против недобросовестной конкуренции; а также все другие права, относящиеся к интеллектуальной, литературной и художественной областям".
Такое широкое понимание прав на интеллектуальную собственность объясняется традиционным историческим подходом к данному вопросу. Первоначально она возникла раздельно как литературная (художественная) собственность и промышленная собственность, которые были позднее объединены единой дефиницией "интеллектуальная собственность". С международно-правовой точки зрения понятие "промышленная собственность" было юридически закреплено в Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 г. Данная категория охватывала "патенты на изобретения, полезные модели, промышленные образцы" в широком смысле этого слова не только в сфере промышленности и торговли, но и в сфере сельского хозяйства, добывающей промышленности и всех продуктов промышленного и иного происхождения, обозначив, таким образом, систему правового регулирования результатов интеллектуальной деятельности, предназначенных для использования в сфере промышленности, техники, защищающую коммерческие интересы их авторов и владельцев.
Унифицированная система прав на литературную и художественную собственность, изначально обозначаемая этим понятием, была создана Бернской конвенцией по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1986 г. Она выделила данные права в особую правовую категорию, которая охватывает охраняемые ею произведения в области литературы, науки и искусства, каким бы способом и в какой бы форме они ни были выражены.
На современном этапе понятие "интеллектуальная собственность" применяется для определения двойственной правовой природы результатов интеллектуальной собственности в области литературы, искусства, науки, техники, производства. Таким образом, права на интеллектуальную собственность - это совокупность взаимосвязанных, имущественных и личных неимущественных прав, принадлежащих лицу, создавшему результат интеллектуальной собственности. С одной стороны, ему принадлежит право использовать результат самостоятельно, право разрешать и запрещать другим лицам его использовать. С другой - создателю результата интеллектуальной собственности принадлежит ряд личных неимущественных прав, таких, как право признаваться автором, право на имя и другие права, которые не подлежат отчуждению. Для создателя результата творческой деятельности не существует противоречия между имущественными и личными неимущественными правами. Последние создают единое целое, сочетающее в себе совокупность прав, которые можно обозначить понятием "интеллектуальная собственность".
В настоящее время в этой сфере действуют два самостоятельных института со своими целями и задачами в правовом регулировании различных видов интеллектуальной собственности - институты авторского и патентного права, сформулированные Парижской и Бернской конвенциями. Первый обеспечивает правовую защиту литературных, научных, художественных произведений, второй осуществляет правовое регулирование промышленной собственности.
Одним из основных принципов Парижской конвенции является принцип национального режима, предусматривающий предоставление гражданам и фирмам любой страны - ее участницы*(289) такой же охраны промышленной собственности, какая предоставляется или будет предоставляться в будущем своим гражданам законодательством данного государства.
Практически наиболее важным правилом Парижской конвенции является правило о конвенционном приоритете, согласно которому патент получает тот, кто первым подал заявку на изобретение. Первенство о подаче заявки обеспечивает новизну изобретения, которая является необходимым условием выдачи патента. При патентовании изобретения за границей вопрос о новизне осложняется тем, что изобретение, уже запатентованное в одном государстве, не является "новым" и, следовательно, непатентоспособно в другой стране. Запатентовать же изобретение одновременно в ряде государств - задача очень сложная. Положение облегчается для заявителей из стран - участниц Конвенции. Лицо, подавшее заявку на изобретение в одном из государств-участников, в течение годичного срока со дня подачи первой заявки пользуется для подачи заявки в других государствах-участниках правом приоритета. Публикация о таком изобретении, подача заявки на него третьим лицом в течение этого срока - эти и подобные им обстоятельства не помешают выдаче патента, поскольку приоритет и новизна будут определяться не на день фактической подачи заявки в другой стране, а на момент подачи первой заявки.
Общим свойством авторского права и права на объекты промышленной собственности является их нематериальный, невещественный, бестелесный характер. Что касается товарных знаков, знаков обслуживания и других средств индивидуализации, то они не требуют творчества в высоком понимании этого слова. Но вместе с тем разработка средств индивидуализации - это тоже результат интеллектуальной деятельности.
Отличительная черта объектов интеллектуальной собственности как вида инвестиций, например, от предметов вещного права - предоставление им со стороны государства специальной охраны, выраженной в форме исключительного права. Это объясняется тем, что в отличие от обычных товаров результаты интеллектуальной собственности очень уязвимы, как только они становятся известны широкому кругу лиц. В случае отсутствия государственной охраны они могут быть легко присвоены каждым, кто имеет необходимые средства для их использования в целях извлечения прибыли. Отсутствие государственных гарантий не стимулировало бы вложение средств в разработку объектов интеллектуальной собственности. Институт исключительного права как раз и предназначен для этих целей.
Особую роль в системе прав на промышленную собственность занимает ноу-хау, информация о технологии производства, относящаяся к коммерческой тайне. В отличие от других объектов промышленной собственности, например изобретений, которым предоставляется прямая охрана, ноу-хау подлежит косвенной охране и подпадает под защиту норм гражданского, административного права, законодательства о недобросовестной конкуренции.
Ноу-хау передается на основе лицензии, т.е. специального разрешения на использование изобретения, технического опыта или секретов производства. В условиях современной научно-технической революции торговля лицензиями развивается быстрее, чем торговля готовой продукцией. Взаимовыгодная торговля ноу-хау способствует развитию международного научно-технического сотрудничества.
Ноу-хау, как и другие объекты интеллектуальной собственности, будучи прямыми инвестициями, представляют собой нематериальные активы, каждый из которых имеет свою стоимость.
4.3. Иностранные инвесторы
Определение круга лиц, которые признаются иностранными инвесторами, также имеет важное практическое значение в правовом регулировании иностранных инвестиций*(290). Во-первых, от этого зависит предоставление соответствующих прав и льгот на основании национального законодательства и международных договоров. Во-вторых, правовой статус иностранного инвестора имеет значение при регистрации, допуске к занятию предпринимательской деятельностью. И наконец, если то или иное лицо признано инвестором в Российской Федерации, на него распространяются и другие условия, предусмотренные международным договором с соответствующей страной, а также, что тоже немаловажно, дипломатическая защита со стороны государства-инвестора.
Кстати, в Соглашении о сотрудничестве в области инвестиционной деятельности, заключенном в рамках СНГ*(291), статус иностранного инвестора предоставляется "юридическим лицам, созданным согласно законодательству одной из Сторон и правомочным осуществлять инвестиции, физическим лицам, гражданам Сторон и постоянно проживающим на их территории гражданам других государств, а также лицам без гражданства". Между прочим, в круг иностранных инвесторов Соглашение включает также "государства-участников: и расположенные в пределах их территории государственные и административно-территориальные образования в лице уполномоченных ими юридических и физических лиц в соответствии с законодательством Сторон"*(292).
В соглашениях о поощрении и взаимной защите капиталовложений между Россией и другими государствами обычно предусматривается, что термин "инвестор" означает, во-первых, физическое лицо, имеющее гражданство договаривающейся стороны, во-вторых, это любые корпорации, товарищества, компании, фирмы, предприятия, организации и ассоциации, учрежденные в соответствии с действующим на территории договаривающейся стороны законодательством, при условии, что они правомочны в соответствии с законодательством своей договаривающейся стороны осуществлять капиталовложения на территории другой договаривающейся стороны (ст. 1 Соглашения с Великобританией, ст. 1 Соглашения с Канадой, ст. 1 Соглашения с Кореей, ст. 1 Соглашения с Турцией и др.).
Несколько по-иному термин "инвестор" трактуют Соглашения с Австрией (ст. 1), с Бельгией и Люксембургом (ст. 1), с Финляндией (ст. 1), с Францией (ст. 1) и с другими странами. В данном случае под инвесторами понимаются любые физические и юридические лица, правомочные в соответствии с законодательством своей страны осуществлять инвестиционную деятельность на территории другой договаривающейся стороны.
В круг инвесторов Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о поощрении и защите капиталовложений ставит компании, правомерно учрежденные "в соответствии с законодательством Стороны либо ее национального государственного или административно-территориального образования, независимо от того, созданы ли они для извлечения доходов или для иных целей и является ли их капитал частным или государственным" (ст. 1).
Следует особо остановиться на второй категории потенциальных инвесторов, т.е. на иностранных физических лицах. Российский Закон об иностранных инвестициях относит к иностранным инвесторам иностранных граждан, под которыми понимаются также лица, не являющиеся гражданами данного государства и имеющие доказательства принадлежности к гражданству иностранного государства. Известно, что, согласно Конституции 1993 г., гражданин Российской Федерации может иметь гражданство зарубежного государства (двойное гражданство) в соответствии с федеральным законом или международным договором России (ч. 1 ст. 62).
Как видно из вышеизложенного, двусторонние международные соглашения Российской Федерации с другими государствами предусматривают, что термин "инвестор" в отношении каждой из договаривающихся сторон означает физическое лицо, которое является гражданином этой стороны в соответствии с ее законодательством*(293).
По-иному трактует этот вопрос Договор с ФРГ, в котором в силу особых обстоятельств он был решен иначе. "Инвестор" в трактовке этого Договора означает физическое лицо с постоянным местом жительства в соответствующей сфере действия Договора, правомочное осуществлять капиталовложения (ст. 1). Следовательно, в данном случае применяется принцип постоянного места жительства инвестора на территории ФРГ, а не принцип гражданства, как в других аналогичных соглашениях. Это объясняется тем, что, согласно ст. 116 Конституции ФРГ, немцами считаются не только лица, обладающие немецким гражданством, но и беженцы или изгнанники немецкого происхождения.
Проблема так называемых фольксдойче, которые постоянно проживали в СССР и имели советское гражданство, не решена между нашими странами до сих пор. По этой причине договаривающиеся стороны не могли взять за основу принцип гражданства применительно к инвесторам и вынуждены были исходить из факта связи физических лиц с определенной территорией. Данное положение, законодательно закрепленное в рассматриваемом Договоре, обязывает стороны оказывать защиту всем физическим лицам, постоянно проживающим на территории соответствующей страны.
Интересным является то обстоятельство, что в широкий круг субъектов Договора между нашей страной и Федеративной Республикой Германией о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений попадают граждане других государств - членов Европейского Союза, которые на основании ст. 52 Римского договора имеют право поселиться в ФРГ и приобрести место постоянного жительства. Кстати, 9 декабря 1993 г. была подписана Совместная политическая декларация о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским Союзом. Там, в частности, говорится, что экономическое сотрудничество будет направлено на создание благоприятного климата для инвестиций в первую очередь путем улучшения условий защиты инвестиций, движения капиталов и обмена информацией об инвестиционных возможностях*(294).
Что же касается вопроса о распространении действия анализируемого Договора на проживающих в России и других странах СНГ иностранцев, то он, по мнению специалистов*(295), может быть решен в соответствии с общесоюзным Законом о правовом положении иностранных граждан в СССР от 24 июня 1981 г., который продолжает действовать и устанавливает две категории иностранных граждан: находящихся в СССР временно и проживающих в нем постоянно.
Примечательно, что для отнесения иностранных граждан ко второй категории исходным является цель пребывания, а срок пребывания сам по себе решающего значения не имеет. Срок пребывания, установленный в законодательстве для специальных целей (например, в налоговом законодательстве России), не может служить примером для определения лиц "с постоянным местом жительства" в нашей стране*(296).
Говоря о правах и обязанностях иностранного инвестора, попутно заметим, что они определяются в другой стране как его национальным законодательством, так и законодательством страны пребывания. Согласно Конституции Российской Федерации 1993 г., иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в нашей стране правами и несут обязанности наравне с ее гражданами, за исключением случаев, которые установлены федеральным законом или международным договором Российской Федерации (ч. 3 ст. 62).
Федеральный закон "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации" в круг иностранных инвесторов включает: иностранное юридическое лицо, иностранную организацию, не являющуюся юридическим лицом, иностранного гражданина и лицо без гражданства, постоянно проживающее за рубежом. К понятию "иностранный инвестор" относятся также международные организации и иностранные государства (ст. 2).
Вышеприведенное положение еще раз подтверждает, что новый Закон усовершенствовал терминологию инвестиционного законодательства. Действительно по-новому раскрыта такая основополагающая дефиниция, как "иностранный инвестор". Ранее действовавший Закон, определявший иностранных инвесторов как "любые компании, фирмы, ассоциации, созданные в соответствии с законодательством страны своего местонахождения", не давал четких коллизионных критериев установления правоспособности иностранных компаний осуществлять инвестиции на территории Российской Федерации и не разъяснял, понимаются ли под компаниями, фирмами, ассоциациями также и организации без статуса юридического лица (например, полные товарищества германского права).
Настоящий Закон при определении понятия "иностранный инвестор" использует категории международного частного права, о чем свидетельствует процитированный выше перечень лиц и организаций. Он является исчерпывающим для обозначения субъектов инвестиционной деятельности. При этом следует учитывать в первую очередь правовой статус юридического лица (как инвестора или как объекта инвестиций) в России как государстве, принимающем иностранные инвестиции. А это уже прерогатива национального права. Другое дело - особенности, связанные с определением государственной принадлежности (личного статуса) юридического лица по международному частному праву*(297).
Для определения правового статуса иностранного юридического лица как инвестора вряд ли целесообразно выяснять, считает Н.Г. Доронина, по закону какого государства учреждено данное юридическое лицо. Важнее отнести это юридическое лицо к понятию "иностранное юридическое лицо", т.е. учрежденное не по праву Российской Федерации. Место учреждения юридического лица, по которому определяется его гражданская правоспособность, имеет значение для внешнеэкономической деятельности иностранного юридического лица, но не для регулирования иностранной инвестиционной деятельности в государстве, принимающем инвестиции. Для регулирования иностранных инвестиций на территории Российской Федерации в большей степени важны не коллизионные, а материально-правовые критерии, позволяющие отнести то или иное юридическое лицо, в том числе и иностранное, к понятию "иностранный инвестор".
Интересно уяснить зарубежный опыт применения критериев для определения государственной принадлежности юридического лица. В международном частном праве других государств критерием может выступать место нахождения или место учреждения юридического лица. Что же касается России, то ее гражданским правом для определения правоспособности организации, созданной по законам иностранного государства, принят критерий закона страны - место учреждения юридического лица.
Закон об иностранных инвестициях 1999 г. определяет режим деятельности иностранного инвестора. В этом плане решающим, считают некоторые специалисты, должен быть не коллизионный, а материально-правовой критерий, например критерий, в соответствии с которым можно определить, кто контролирует деятельность того или иного юридического лица. В зависимости от так называемого критерия контроля то или иное юридическое лицо может быть отнесено к категории иностранного или национального инвестора. Если контроль над российским предприятием осуществляет иностранное юридическое лицо (предприятие), то оно в целях регулирования иностранных инвестиций может быть отнесено к понятию "иностранный инвестор".
4.4. Инвестиционные соглашения
До настоящего времени в отечественной юридической науке продолжается полемика о правовой природе инвестиционных соглашений. Вопрос ставится таким образом: считать ли инвестиционные соглашения актами административного характера или же относить их к категории гражданско-правовых договоров?
Высказывалось много доводов как в пользу административного характера инвестиционных контрактов, так и в пользу их частноправовой, цивилистической трактовки. Например, профессор В.П. Мозолин выделил три вида инвестиционных соглашений: акты об одобрении (Instruments of Approval), концессионные договоры (Concession Contracts) и соглашения о гарантиях (Guarantee Agreements)*(298). По мнению ученого, существенной разницы между ними нет, за исключением того, что в актах об одобрении права и обязанности иностранного инвестора определяются в соответствии с инвестиционным законодательством государства - импортера капитала.
Что же касается документов в форме концессионного договора и соглашения о гарантиях, то они, как правило, выдаются инвесторам, когда принимающее зарубежные капиталовложения государство вообще не имеет инвестиционного законодательства или когда правовое положение иностранного инвестора не может быть определено на основании имеющегося закона об иностранных инвестициях. Такого рода индивидуализация, по мнению В.П. Мозолина, и создает иллюзию договорных отношений, из которой вытекает ложный вывод о частноправовой природе инвестиционных отношений. В этих случаях правовой базой для выдачи документов являются не конкретные меры инвестиционных законов, "а бланкетные полномочия, заранее предоставляемые государствами своим правительственным органам, или же постановления индивидуального характера, принимаемые высшими органами государств по конкретным иностранным инвестициям"*(299).
Эту точку зрения разделяет и профессор М.И Кулагин, не соглашаясь, однако, с полным отрицанием договорного характера инвестиционных соглашений. "Полностью разделяя и поддерживая административно-правовую трактовку природы инвестиционных соглашений, - пишет автор, - нельзя согласиться с В.П. Мозолиным, когда он сводит административные акты лишь к одной их форме - административным сделкам, и даже противопоставляет административные документы договорным. Ошибочно сравнивать качественно разнородные понятия - содержание договора и его форму. Это неверное суждение приводит автора к неоправданному отрицанию договорного характера соглашений о гарантиях концессионных договоров"*(300).
В обоснование своей точки зрения о сущности административных договоров ученый ссылается на институты правовых систем Франции, Англии, США.
Что же представляет собой административный договор в этих странах? Судебная практика Франции выделяет два критерия таких договоров: "цель публичной службы" и "условия договора, выходящие за рамки общего права". Первый критерий не вызывает особых вопросов, поскольку он подразумевает договоры, по которым частное лицо обеспечивает осуществление каких-либо административных функций. Второй же требует некоторого уточнения: "условия, выходящие за рамки общего права", представляют собой пункты договора, которые предусматривают права и обязанности сторон и принятие которых не зависит от свободного волеизъявления этих сторон. Так, выходят за рамки общего права условия, именуемые наказующими, предусматривающие право одностороннего расторжения и изменения условий исполнения договора административным органом*(301).
В правовых системах англо-американской правовой семьи нет столь детализированного понятия административного контракта, как во французском праве. Однако в США, например, существует особая форма подобных договоров - правительственные контракты*(302).
Действие в национальных правовых системах указанных институтов существенно убедительнее обосновывает точку зрения сторонников административно-правовой концепции инвестиционных соглашений. Но это не означает, что приверженцы другой, цивилистической концепции не оперируют серьезными доводами. Данное научное направление было обосновано в трудах Л.А. Лунца и Н.Н. Вознесенской.
Впервые инвестиционные соглашения были определены как гражданско-правовые договоры Л.А. Лунцем. Полемизируя с зарубежными учеными, приравнивавшими инвестиционные договоры к межгосударственным соглашениям*(303), он писал: "Доктрина, по которой соглашение между частным лицом, иностранной компанией и государством выводится из сферы гражданского права, имеет своей предпосылкой тезис о возможности для частноправовой организации и для отдельного физического лица быть субъектом международно-правовых отношений - тезис, стоящий в прямом противоречии с принципом государственного суверенитета"*(304).
Таким образом, Л.А. Лунц однозначно считал инвестиционные контракты гражданско-правовыми договорами.
Цивилистическая концепция в дальнейшем была полнее раскрыта в трудах Н.Н. Вознесенской. Не подлежит сомнению, что государство может выступать субъектом гражданско-правовых отношений, содержащих иностранный элемент, сохраняя при этом ряд специфических особенностей, порожденных наличием у него суверенитета. Данное положение можно распространить, по ее мнению, и на инвестиционные соглашения. При этом властные полномочия государства, например возможность расторгнуть договор в одностороннем порядке, не противоречат частноправовой природе данных отношений.
Выступая как субъект гражданского права, государство не проявляет своих "функций властвования в целях соблюдения единства и нормализации торгового оборота, хотя оно это может сделать, национализировав, к примеру, не принадлежащую ему долю в смешанной компании"*(305).
Как же объясняет Н.Н. Вознесенская то обстоятельство, что гражданско-правовые отношения предполагают равенство их участников, а государство и частное лицо не могут быть равны ни фактически, ни юридически? "При таких субъектах, какими являются, с одной стороны, государство, с другой стороны, частная фирма, - пишет она, - равенство возможно в том смысле, если государство устанавливает для себя определенные рамки применительно к данным взаимоотношениям: Если же возникает вопрос, который выходит за установленные гражданско-правовые рамки, он разрешается государством, но уже не как стороной в договоре, а как органом властвования"*(306).
Одним из главных аргументов против цивилистической концепции является довод, сформулированный М.И. Кулагиным: "Основное содержание инвестиционных соглашений в части обязанностей государства заключается в предоставлении государством иностранному вкладчику дополнительных гарантий (от национализации, свободного перевода за границу прибылей и репатриации капитала), а также дополнительных льгот (налоговых, таможенных и др.). Нередко государство гарантирует вкладчику стабильность инвестиционного режима. Все эти права и льготы являются публично-правовыми, а гражданский договор не может заключаться по поводу публичных прав"*(307).
Не соглашаясь с этим положением, другой автор - А.Н. Ошенков считает, что инвестиционные соглашения заключают как государства, имеющие специальное инвестиционное законодательство, так и государства, строящие свои отношения с иностранными инвесторами на индивидуальной основе. Последние закладывают в условия контракта определенные гарантии публично-правового характера в качестве своих обязательств перед иностранным инвестором. В случаях же, когда национальным инвестиционным законодательством предусмотрены все правовые гарантии и каждый конкретный случай не требует применения специальных норм, например введения особого режима, мы имеем дело с договорами, заключаемыми по поводу гражданских прав и обязанностей.
Иначе говоря, когда гарантии публичного характера предоставляются государством не в самом инвестиционном соглашении, продолжает Ошенков, а действующим инвестиционным законодательством, мы можем говорить о гражданско-правовой природе таких соглашений. Для подтверждения своего тезиса он приводит пример, из которого явствует, что источниками международного частного права являются международные договоры, не позволяющие нам усомниться в цивилистическом характере отношений, регулируемых международным частным правом*(308).
Специфика и сложность инвестиционных отношений состоит не только в том, что в них участвуют разнопорядковые субъекты - государства, с одной стороны, и иностранные физические и юридические лица, с другой. Эти отношения принадлежат к категории "диагональных и длящихся" и таким образом представляют собой особую категорию отношений в международном частном праве, не похожую на отношения чисто гражданско-правового (частного) и публично-правового характера*(309).
А.Г. Богатырев соглашается с тем, что государство может вступать в гражданско-правовые отношения и, следовательно, быть стороной гражданско-правового контракта, но утверждает, что инвестиционные соглашения не регулируют чисто гражданско-правовые отношения, а регулируют особые инвестиционные отношения, которые по сути своей отличаются от гражданско-правовых, т.е. частноправовых, отношений.
В инвестиционном контракте содержатся нормы в большей степени публично-правового характера в виде обязательств государства, принимающего прямые инвестиции, разрешить допуск инвестиций в определенную отрасль и на определенных условиях. Обязательства государства по инвестиционному соглашению сводятся в конечном счете к обеспечению условий и правовых гарантий иностранному инвестору от политических рисков, которые могут наступить в результате действий или бездействия государства или его органов по осуществлению властных полномочий*(310).
Что касается обязательства инвестора, то он обязан принять эти условия и строго их выполнять. Здесь прямо не регулируется гражданский или коммерческий оборот, а учитывается отношение инвестора к условиям необходимой экономической деятельности. Причем ответственность за нарушения контрактов наступает не чисто гражданско-правовая (материальная), когда взыскивается положительный ущерб и упущенная выгода. Эта ответственность приближается к международно-правовой, когда государство-нарушитель возмещает или компенсирует в виде репарации только часть нанесенного ущерба.
Причина цивилистической трактовки инвестиционных соглашений-контрактов Л.А. Лунца и его последователей состоит, считает А.Г. Богатырев, в том, что они подходят к определению сути и характера самого международного частного права как регулирующего только отношения гражданско-правового характера с иностранным элементом. Так, в отношении инвестиционных контрактов, определяемых зарубежными авторами как международные договоры, профессор Л.А. Лунц писал: "Доктрина, по которой соглашение между частным лицом, иностранной компанией и государством выводится из сферы гражданского права и переносится в область международного публичного права, имеет своей предпосылкой тезис о возможности для частноправовой организации и для отдельного физического лица быть субъектом международно-правовых отношений, тезис, стоящий в прямом противоречии с принципом государственного суверенитета".
Исходя из этого, сторонники данной концепции, вероятно, убеждены, что инвестиционные отношения гражданско-правового характера гражданским правом и регулируются, тогда как современное международное частное право на примере прямых иностранных частных инвестиций, в том числе и посредством инвестиционных контрактов, включает регулирование отношений не только гражданско-правового, но и частноправового характера.
Анализ инвестиционных контрактов свидетельствует, что они в большей степени носят публично-правовой характер, а международное частное право как по предмету (инвестиционные отношения), так и по источникам (национальное и международное право) представляет собой сочетание публично-правового и частноправового характера. Хотя это вовсе не отрицает наличия в современном международном частном праве, например в сфере экспорта и импорта, гражданско-правовых отношений.
Причину появления особого рода инвестиционных проектов, не укладывающихся в рамки цивилистических институтов, обычных форм и методов правового регулирования, А.Г. Богатырев видит в развитии самих социально-экономических отношений в условиях научно-технического прогресса*(311). Нельзя начисто отвергать концепцию зарубежных ученых о международно-правовой природе инвестиционных контрактов. Во-первых, правовое регулирование статуса иностранных инвестиций включает в себя нормы внутреннего и международного права. Во-вторых, и это он считает главным, международное публичное право не может существовать без частного конкретного интереса и его субъекта. А потому международное публичное право не может существовать без частного так же, как национальное право. Подтверждением этой концепции служит Вашингтонская конвенция 1965 г. о разрешении инвестиционных споров между государствами и частными лицами других государств. И наконец, в-третьих, стороной инвестиционных контрактов являются в большинстве случаев транснациональные корпорации, которые по экономическому потенциалу иногда не уступают другой стороне контрактов - суверенным развивающимся государствам.
Инвестиционные соглашения вряд ли можно относить к институтам одной или другой правовой системы. Вероятно, это институт международного частного права, которое включает в себя как нормы национального, так и нормы международного права. Поэтому он занимает промежуточное, межсистемное положение в регулировании инвестиционных отношений с иностранным элементом. Специфика инвестиционных отношений, различный статус их субъектов, различный характер норм двух правовых систем, сочетание публично-правового и частноправового методов позволяют сделать вывод о становлении инвестиционного права как части международного частного права, а инвестиционных соглашений - контрактов - как института международного частного инвестиционного права.
Нельзя не согласиться с А.Г. Богатыревым также в том, что цивилистическая и международно-правовая концепции должны были исходить из того положения, что гражданско-правовой и международный договоры основываются на непременном юридическом равенстве сторон. Действительно, в инвестиционных соглашениях нет юридического равенства, как нет и фактического, поскольку, например, транснациональные компании (ТНК) находятся в неравном положении с суверенными государствами, а вот фактическое экономическое состояние суверенных государств ставит их в неравное положение по отношению к ТНК*(312).
В заключение ученый обобщает свои доводы в пользу международной частноправовой природы инвестиционных соглашений. Но, к сожалению, мы не находим здесь основной, изложенный на предыдущих страницах контраргумент о том, что правовая природа контрактов в международном частном праве объясняется одним обстоятельством: они исходят из норм национального и международного права одновременно.
Главный вывод из вышесказанного заключается в том, что инвестиционные соглашения - контракты можно определить как институт международного частного права, являющийся средством норм национального и международного права по регулированию инвестиционных отношений с иностранным элементом.
4.5. Сущность правового механизма соглашений о разделе продукции (СРП)
В условиях глобализации мировой экономики наблюдается четкая тенденция развития договорных форм прямых иностранных инвестиций, осуществляемых в особо крупных размерах. В Сеульской конвенции об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций (МИГА) 1985 г. в качестве прямых капиталовложений рассматриваются такие новые формы инвестиций, как договоры об обслуживании и управлении, договоры целевого долгосрочного займа, связанного с капиталовложениями, соглашения о франчайзинге, лицензионные договоры, договоры о финансовой аренде (лизинге), соглашения о разделе продукции. Общим для этих договоров является то, что доход инвестора напрямую зависит от производственных показателей предприятия*(313).
Происхождение соглашений о разделе продукции связано с эволюцией концессионных договоров, которые широко применялись, в частности, в России в 20-30-е годы XX в. Однако особенность последних заключалась в том, что эти концессионные соглашения по своей правовой природе носили административный характер. Концессионные договоры времен нэпа в большей степени относятся к классическому типу концессионных договоров, которые предоставляли частному лицу принадлежащее государству право на осуществление соответствующей деятельности*(314).
Соглашения о разделе продукции как гражданско-правовые договоры стали распространяться в практике заключения контрактов в сфере добычи полезных ископаемых в развивающихся странах в 70-х годах прошлого века.
Потенциал природных ресурсов в экономике России трудно переоценить. Видимо, еще долгое время нашей стране суждено оставаться энергетической кладовой мирового хозяйства. Не будем здесь останавливаться как на положительном, так и на отрицательном воздействии этого фактора на устойчивое развитие российской экономики. Не секрет, что экспорт полезных ископаемых и сырьевых ресурсов по-прежнему приносит основную часть валютных поступлений в бюджет государства. Соглашения о разделе продукции как механизм привлечения инвестиций и внутренних, и внешних путем использования продуманных долгосрочных программ должны послужить в конечном итоге выравниванию количественных и качественных экспортно-импортных показателей нашей страны. Будучи капиталоемкими отраслями производства, добыча минерального сырья, нефти и газа не может активно развиваться без серьезных инвестиций, в том числе иностранного происхождения. Между тем в современных российских условиях иностранный инвестор не имеет устойчивых гарантий и соответственно надлежащих возможностей для осуществления производственной деятельности в данной сфере. Связанный с этим предпринимательский риск в совокупности с естественными для недропользования геологическими рисками ведет к сокращению инвестиционного предложения и оттоку капитала из страны. В результате государство не только не может в достаточной мере привлечь иностранный капитал, но и не стимулирует вложения в производство российского капитала.
Основными правовыми формами реализации взаимоотношений собственника недр и инвестора действующее российское законодательство считает лицензию, выдаваемую государственным органом в административном порядке, и соглашение о разделе продукции, которое по своей правовой природе является хозяйственным договором, носящим частноправовой характер с элементами публичных правоотношений. Кстати, Закон об иностранных инвестициях 1999 г. рассматривает в качестве прямой инвестиции только финансовый лизинг и даже не упоминает соглашения о разделе продукции.
Такая новая форма правовых взаимоотношений между государством, собственником недр, и инвестором была юридически закреплена Федеральным законом от 30 декабря 1995 г. N 225-ФЗ "О соглашениях о разделе продукции" (далее - Закон о СРП). Данный Закон установил равноправные договорные отношения между государством и инвестором.
В соответствии со ст. 2 Закона о СРП соглашение о разделе продукции является договором, в соответствии с которым Российская Федерация предоставляет субъекту предпринимательской деятельности (далее - инвестор) на возмездной основе и на определенный срок исключительные права на поиски, разведку, добычу минерального сырья на участке недр, указанном в соглашении, и на ведение связанных с этим работ, а инвестор обязуется осуществить проведение указанных работ за свой счет и на свой риск. Соглашение определяет все необходимые условия, связанные с пользованием недрами, в том числе условия и порядок раздела произведенной продукции между сторонами соглашения "в соответствии с положениями настоящего Федерального закона".
Закон о СРП был принят в развитие законодательства России в области недропользования и инвестиционной деятельности. Он устанавливает правовые основы отношений, возникших в процессе осуществления российских и иностранных инвестиций в поиск, разведку и добычу минерального сырья на территории Российской Федерации, а также на континентальном шельфе в пределах исключительной экономической зоны Российской Федерации на условиях соглашений.
Применительно к отношениям, связанным с осуществлением инвестиций, в том числе вытекающим из указанных выше договоров концессии и СРП, принято различать договорные и государственные гарантии. Договоры концессии и СРП регулируют гражданско-правовые отношения, в которых участвует государство. Участие государства в договоре представляет собой форму договорной гарантии инвестиций. Административно-правовые отношения, возникающие между государством и инвестором, получившим разрешение (лицензию) государства на осуществление инвестиционной деятельности, предполагают применение государственных гарантий, предусматриваемых в Законе об иностранных инвестициях. Этот Закон не касается сферы гражданско-правовых отношений, и поэтому отсутствие в нем регулирования договорных форм инвестиций вполне объяснимо.
Теория и практика международного инвестиционного права к прямым инвестициям, осуществляемым на договорной основе, относят также концессионные договоры и получившие распространение в области добычи полезных ископаемых соглашения о разделе продукции. Закон об иностранных инвестициях не предусматривает эти виды прямых иностранных инвестиций. По своей юридической сущности и СРП, и договор концессии являются гражданско-правовыми или договорными формами государственной гарантии. Заключая СРП или вступая с иностранным инвестором в договор концессии, государство в лице уполномоченного органа формирует гарантии, предоставляемые непосредственно стороне, участвующей в договоре (соглашении), - иностранному инвестору. Предоставление особых государственных гарантий непосредственно на договорной основе обусловлено тем, что оба вида прямых инвестиций, как правило, связаны с большим объемом инвестирования, длительным сроком окупаемости затраченных средств и высоким риском потерь или убытков.
В соответствии с международно-правовой практикой прямые инвестиции включают также иностранные инвестиции, осуществляемые на основе СРП, предполагающих длительную совместную деятельность, а также совместное участие сторон в договоре, в прибылях или убытках как результатах совместной деятельности.
С точки зрения мирового опыта договоры типа СРП - это закономерный эффективный способ выстроить взаимовыгодные отношения между государством, владельцем недр, и частным предпринимателем. При этом путем использования гражданско-правовых норм в деловой практике России, например в сфере недропользования, создается особый механизм стабильных и взаимовыгодных отношений между государством и инвестором - механизм, который может обеспечить реальный выход страны из экономического кризиса, несмотря на инфляцию, отсутствие стройной налоговой системы, наличие политической и законодательной нестабильности.
В ходе подготовки осуществления соглашения о разделе продукции совместными усилиями государства и инвестора устанавливается реальная цена аренды месторождений. Механизм раздела продукции прост и понятен: инвестор произвел продукцию, заплатил за право пользоваться недрами (роялти), компенсировал свои расходы, поделил прибыльную продукцию с государством, из своей прибыльной доли заплатил налог на прибыль. Все это регламентируется в весьма подробном соглашении сторон. Главное то, что чем выше доходность деятельности инвестора, тем больше доля государства.
Отличительной чертой СРП является то, что работы осуществляются инвестором за свой счет и на свой риск, инвестор выступает как бы и кредитором, и страхователем государства. Параллельно заключается договор между Россией и ее субъектом, в котором определяются права и обязанности сторон, доля каждой из них в прибыльной продукции государства. Универсальный характер СРП дает возможность его применения в разных отраслях экономики, когда есть что делить.
Преимуществом для государства является также то, что СРП позволяет гибко учитывать особые условия разработки того или иного месторождения в соответствии со сроком и объемом платежа инвестора, т.е. это не прокрустово ложе стандартной налоговой системы, при которой в разработку многих сложных месторождений вообще невозможно вкладывать средства, если всерьез рассчитывать на их возврат. В основе СРП лежит нормальная, справедливая цена. В некоторых случаях она может меняться, может быть даже выше ныне действующих налоговых отчислений, так как не позволяет уклоняться от налогов, а в процессе переговоров ограничивает аппетиты инвестора приемлемым уровнем внутренней доходности, заранее определенной сторонами соглашения*(315).
Важное значение при осуществлении СРП имеют адекватное определение состава и размеров всех возможных видов налогов и платежей инвестора (арендная плата, различные виды бонусов и отчислений в бюджеты всех уровней, налог на прибыль), пропорции раздела прибыльной продукции, ограничение компенсационной (затратной) продукции и возмещаемость видов затрат, размеры и порядок возмещения прошлых затрат государства, а также зависимость этих платежей от текущих экономических показателей реализации проекта. Государство, устанавливая в каждом конкретном случае оптимальный механизм раздела продукции, предусматривает защиту от присвоения инвестором части рентного дохода, превышающего его нормальное вознаграждение с учетом риска (повышение цен на углеводородное сырье, обнаружение запасов, значительно превышающих их оценку на момент заключения СРП, более высокое качество запасов и т.д.).
Однако, по мнению специалистов, практическая реализация Закона о СРП наталкивается на ряд серьезных препятствий, которые сдерживают полное раскрытие потенциала СРП для активного привлечения иностранных инвестиций*(316).
Так, установление нормы ст. 2 Закона, разрешающей "предоставление на условиях раздела продукции не более 30% разведанных и учтенных государственным балансом запасов полезных ископаемых", считается нецелесообразным. В перечень объектов, право пользования которыми может быть предоставлено на условиях СРП, часто включаются слабоизученные перспективные участки недр, на которых инвестор, осуществляя работы за свой счет и на свой риск, может получить новые запасы полезных ископаемых, которые будут приплюсованы к известным и дадут общее превышение 30%-ной квоты. Поэтому необходимо внести изменения, в соответствии с которыми ограничение по квоте не распространялось бы на запасы, разведанные и поставленные на государственный баланс инвестором после подписания СРП.
Далее, ч. 12 ст. 44 Закона о СРП предусматривает, что любые споры по вопросам пользования недрами на условиях раздела продукции разрешаются согласно условиям, указанным в соглашении, при этом учитывается специфика отношений недропользования в соответствии с условиями СРП, которые включают договорные и публично-правовые отношения. По спорам между участниками договора, возникающим из договорных отношений, стороны вправе в договоре (соглашении) определить порядок их разрешения. По всем иным спорам с участием недропользователя должны применяться общие правила юрисдикции, установленные законодательством России и международными договорами.
Таким образом, после принятия Закона о СРП стало возможным установление договорных отношений между государством и иностранным инвестором. Положение последнего в этих правоотношениях отличается многими особенностями, не характерными для иных сфер деятельности, которые связаны с изъятиями из действующего законодательства или установлением особого режима в рамках законодательной системы, действующей для всех субъектов предпринимательской деятельности. Следовательно, для полноценного правового регулирования взаимоотношений государства и инвестора требуется детальная регламентация, исключающая неясности и возможность двоякого толкования.
Хотя на данный момент законодательство о СРП практически завершено, в рамках принятых нормативных актов существует, как уже говорилось, множество противоречий. В связи с заинтересованностью участников соглашений в детальном правовом регулировании своих взаимоотношений должны быть предприняты усилия со стороны государства для совершенствования законодательства о соглашениях о разделе продукции.
4.6. Лизинг как одна из форм привлечения иностранных инвестиций
Важной договорно-правовой формой инвестиций является финансовый лизинг. Лизинг заключается с лизингодателем, чья коммерческая деятельность по финансированию лизинга оборудования осуществляется на коммерческих началах и, кроме того, на профессиональной основе. В этом заключается его отличие от соглашений о разделе продукции, одним из контрагентов которого выступает само государство. Договор финансового лизинга как разновидность финансовой аренды возник благодаря существованию потребности у сторон распределять между собой бремя налогов и расходов по эксплуатации имущества. При этом отношения с государством по уплате налогов и иных платежей не предполагалось затрагивать вовсе. Эти обязательства исполнялись сторонами в полном объеме, лишь распределение бремени несения расходов по исполнению таких обязательств регулировалось в договорном порядке.
Договор лизинга можно рассматривать как правовое средство, позволяющее стороне участвовать в расходах по эксплуатации переданного в аренду имущества и претендовать соответственно на определенную часть прибыли, полученной в результате использования этого имущества. Другими словами, договор лизинга следует рассматривать как договорную форму инвестиций, а арендодателя (лизингодателя) считать инвестором, вкладывающим свои средства в реальное производство.
Наиболее точно понятие лизинга содержится в трактовке группы Всемирного банка: "Лизинг - это контрактные взаимоотношения между двумя сторонами, которые позволяют одной из сторон в обмен на оговоренные периодические платежи использовать оборудование, другие материальные ценности. Юридически оформленный владелец имущества больше полагается на способность пользователя этого имущества получать от его использования достаточный поток наличности, для того чтобы осуществлять лизинговые платежи, а не на кредитную историю, состав активов или капитальную базу".
Использование лизинга как формы инвестиций в России началось с принятием Указа Президента РФ от 17 сентября 1994 г. N 1929 "О развитии финансового лизинга в инвестиционной деятельности"*(317). В соответствии с данным Указом были утверждены Временное положение о лизинге как о виде лизинговой деятельности*(318) и Положение о лицензировании лизинговой деятельности*(319). В отношении лизинга как договорной формы инвестиций были приняты нормативные акты, предусматривающие государственную поддержку этой формы инвестиций*(320).
Окончательные черты договора о финансовой аренде (лизинге) как разновидности инвестиционной деятельности сформировались после принятия Постановления Правительства N 729, согласно которому во Временное положение о лизинге было введено дополнение, предоставившее сторонам договора возможность определить в самом договоре, на чьем балансе - лизингодателя или лизингополучателя - будет находиться имущество, передаваемое в лизинг. В нем также предусматривается, что доход лизингодателя исчисляется разницей между суммой получаемых им лизинговых платежей и суммой, возмещающей стоимость лизингового имущества.
Договор финансового лизинга получил широкое применение как нетрадиционный способ финансирования коммерческой деятельности в практике международной торговли. Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге, подписанная в Оттаве 28 сентября 1998 г., направлена на унификацию правового регулирования международного финансового лизинга. В настоящее время широко применяется вложение капитала (инвестиции) в движимые вещи, в качестве которых могут выступать такие материальные ценности, как оборудование, транспортные средства. Например, УНИДРУА разработал проект Конвенции, регулирующей вопросы международно-правовой защиты интересов сторон в договоре лизинга на дорогостоящее мобильное оборудование, и проект дополнительного протокола по вопросам, связанным с особенностями лизинга авиационного оборудования.
Принятый Федеральный закон от 29 октября 1998 г. N 164-ФЗ "О лизинге" предусматривает разработку механизма увеличения инвестиций в средства производства на основе операций лизинга. Он регулирует как иностранные, так и отечественные инвестиции, причем касающиеся не только иностранных лиц на российском лизинговом рынке, но также и российских лизингодателей - физических и юридических лиц, которые осуществляют деятельность на зарубежных рынках и чей личный статут определяется по законам Российской Федерации.
Федеральный закон "О лизинге" разграничивает отношения по лизингу на внутренние и международные. Это следует из определения форм, типов и видов лизинга, регулируемых данным Законом. Примечательно, что он не определяет международный лизинг как одну из форм иностранных инвестиций. Однако это подразумевается на основании п. 1 ст. 7, согласно которому к международному лизингу относятся отношения, возникающие с участием нерезидента РФ - лизингодателя и лизингополучателя, а также п. 1 ст. 27, согласно которому по экономическому содержанию лизинг относится к прямым инвестициям.
Это подтверждается и Законом об иностранных инвестициях. В числе прямых иностранных инвестиций, перечисленных в п. 4 ст. 2 Закона, названо осуществление на территории Российской Федерации иностранным инвестором как арендодателем финансовой аренды (лизинга) оборудования, указанного в разд. XVI и XVII Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности СНГ (ТН ВЭД СНГ), таможенной стоимостью не менее 1 млн руб. Трактовка международного лизинга в Законе о лизинге соответствует общепринятому пониманию, которое содержится в международных договорах о взаимных гарантиях и защите иностранных инвестиций. В то же время Закон об иностранных инвестициях сужает понимание лизинга как правовой формы инвестиций, во-первых, до отношений только с иностранным лизингодателем, а во-вторых, до отдельных лизинговых операций.
По мнению Н.Г. Дорониной, в Законе об иностранных инвестициях правильнее было бы говорить о более общей категории - договорных формах прямых инвестиций, к которым относится также и договор международного финансового лизинга. В любом случае, однако, стоимость и разновидность оборудования как объекта лизинговой операции вряд ли могут рассматриваться как признаки, определяющие характер возникающих при этом отношений.
В мировой практике соглашения о разделе продукции применяются для привлечения иностранных инвестиций именно в нефтедобывающую промышленность. Большого распространения в сфере горной добычи СРП не получили. По мнению специалистов, модель раздела продукции неэффективна в горной добыче из-за небольшой относительно нефтедобычи прибыльности.
Главным недостатком Закона о СРП является то, что в нем прямо не сказано, что соглашения о разделе продукции по своей сути функционируют как гражданско-правовые договоры. Данная нечеткость в Законе играет отрицательную роль, поскольку инвесторы опасаются ужесточения административных действий контролирующих органов власти и затруднений в разрешении разногласий в арбитраже.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 10 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10.