ГЛАВА XIII ИНОСТРАННАЯ ПОЛИТИКА ГЕРМАНИИ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Уже до революции руководство иностранной политикой в Германии было

достаточно беспорядочно и не имело никакой определенной принципиальной

линии, особенно, поскольку дело шло о политике целесообразных союзов с

другими странами. После революции этот разброд не только продолжался, но

принял еще более угрожающие размеры. В предвоенную эпоху приходилось

констатировать просто недостаточное понимание дела и видеть именно в

этом причину нашей неправильной внешней политики. По окончании же войны

эту причину приходится искать в недостатке доброй воли и честности. В

конце концов совершенно естественно, что те круги, которые благодаря ре-

волюции увидели осуществленными свои разрушительные цели, совершенно не

заинтересованы в такой внешней политике, которая в последнем счете могла

бы привести к возрождению свободного германского государства. Такое раз-

витие противоречило бы внутреннему смыслу всего ноябрьского преступле-

ния, ибо оно могло бы прервать процесс перехода германского хозяйства и

германского труда под интернациональный контроль, что, конечно, отнюдь

не входит в планы ноябрьских преступников. Но мало того. Если бы внешняя

политика новой Германии действительно была направлена на возвращение

свободы Германии, то ведь это могло бы стать прямой угрозой нынешним

представителям власти внутри страны. Всякий действительно крупный успех

в области внешней политики с железной необходимостью приводит к анало-

гичным результатам в области внутренней политики. А с другой стороны,

серьезная попытка возрождения нации вовне невозможна, если этому не

предшествует укрепление национальной идеи внутри. Если данная страна на-

чинает серьезную борьбу за свою национальную независимость и свободу, то

это неизбежно приводит к росту национального самосознания, к укреплению

национальных чувств, что в свою очередь не может не усилить сопротивле-

ния по отношению к антинациональным элементам внутри страны. В обычное

мирное серое время народ сравнительно покорно переносит такие порядки и

терпит таких владык, которых ни за что не станет терпеть в период нацио-

нального подъема. В эти бурные периоды народ повернется спиной к таких

людям, а зачастую окажет им и такое сопротивление, которое станет для

них роковым. Вспомним например, как отнеслось общественное мнение Герма-

нии к опасности шпионства в начале войны. Ведь в этот момент получился

настоящий взрыв человеческих страстей; дело дошло до точки кипения; на-

чались преследования шпионства, иногда доходившие даже до несправедливо-

стей. А между тем каждый легко сообразит, что и в течение долгих лет

мирного времени опасность шпионства тоже существовала и, быть может, бы-

ла даже большей, нежели непосредственно в дни войны. Но в обычной буд-

ничной обстановке на эту опасность никто не обращал внимания.

Государственные паразиты, взобравшиеся на трон благодаря ноябрьским

событиям, обладают очень изощренным инстинктом самосохранения. Они прек-

расно понимают, что, если бы Германия повела умную иностранную политику

и сумела заключить надлежащие союзы с другими государствами, то это при-

вело бы к национально-освободительному подъему в нашем народе и вызвало

бы затем такой взрыв национальных страстей, который легко мог бы привес-

ти к уничтожению самих ноябрьских преступников.

Вот почему с 1918 г. наши руководящие правительственные сферы ведут

такую иностранную политику, которая стоит ниже всякой критики.

Прослеживая эту их политику, приходится придти к выводу, что эти сфе-

ры почти всегда и во всем планомерно работают против интересов немецкой

нации. На первый взгляд может показаться, что действия правительственных

сфер в этой области лишены всякого плана и системы, но при ближайшем

рассмотрении этих действий ясно видишь, что перед нами последовательное

продолжение тех преступных методов, на путь которых ноябрьская революция

впервые открыто встала в конце 1918 г.

Конечно мы должны уметь различать тут между позицией ответственных

или, точнее сказать, "имеющих быть ответственными" вождей и руководите-

лей государства, позицией среднего парламентского политикана и позицией

большого безответного лагеря народа, обнаруживающего баранье терпение.

Одни прекрасно знают, чего они хотят; это - руководители государства.

Другие поддерживают эту политику либо тоже потому, что знают, чего хо-

тят, либо же потому, что трусость мешает им вступить в серьезную борьбу

против того, что они сами в глубине души считают вредным. Это - средние

парламентские политиканы. Ну, а третьи - т. е. основная масса населения

- подчиняются из непонимания и глупости.

Пока наша немецкая национал-социалистическая рабочая партия представ-

ляла собою только маленькую и малоизвестную организацию, проблемы внеш-

ней политики в глазах наших сторонников могли иметь

только подчиненное значение. К тому же наше движение всегда настаива-

ло на том, что внешняя независимость и свобода народа не падают с неба и

не могут явиться подарком из рук земных властей, а всегда являются

только плодом внутреннего напряжения всех сил самого народа. Действи-

тельной предпосылкой национально-освободительного подъема нашего народа

является предварительное устранение тех причин, которые привели к нашему

крушению, и уничтожение того лагеря, который пользуется крушением Герма-

нии в своекорыстных целях,

Все это вполне объясняет, почему наше молодое движение на первых по-

рах сосредоточивалось главным образом на проблемах изменения внутренней

политики и не могло еще с должным вниманием относиться к проблемам внеш-

ней политики.

Но как только движение наше выросло и перестало быть небольшой и ма-

лозначащей организацией, как только мы стали крупной партией, сразу же

возникла необходимость занять позицию в вопросах внешней политики. Необ-

ходимо было выработать тезисы иностранной политики, которые не только не

находились бы в противоречии с основами нашего миросозерцания, а наобо-

рот, сами вытекали бы из него.

Нашему народу нехватает достаточной школы внешней политики. Из этого

для нашего молодого движения вытекает особенно важная обязанность препо-

дать вождям нашего движения, да и всей широкой массе сторонников основ-

ной метод понимания внешнеполитических проблем. Без этого невозможно

практически подготовиться к тем мероприятиям, которые необходимы, дабы

народ наш мог со временем вернуть себе независимость, вернуть себе под-

линный государственный суверенитет.

Самое важное и основное, что мы должны тут помнить, это то, что и

внешняя политика является только средством к цели; сама же цель заключа-

ется в одном - в пользе для собственного народа. Внешняя политика может

и должна исходить только из одного соображения: полезно ли данное предп-

риятие твоему народу, принесет ли оно ему выгоды сейчас или в будущем

или оно принесет ему только ущерб?

Это - единственный критерий, из которого можно исходить. Все ос-

тальные критерии - партийно-политические, религиозные, соображения гу-

манности и т.д.- отпадают совершенно.

В чем заключалась задача германской внешней политики до войны? В том,

чтобы обеспечить прокормление нашего народа и его детей на этой земле,

для чего соответствующей политикой необходимо было обеспечить Германии

полезных союзников. В конце концов задача германской внешней политики и

ныне сводится к тому же, с одной только разницей: до войны мы могли бо-

роться за сохранение и укрепление немецкой нации, опираясь на силу су-

ществовавшего тогда независимого государства; ныне приходится еще снача-

ла добиться восстановления нашей государственной независимости и тем

создать предпосылку

для дальнейшего проведения правильной внешней политики, способной

обеспечить в будущем пропитание и укрепление нашего народа.

Другими словами, целью современной германской внешней политики явля-

ется подготовка условий, необходимых для восстановления независимости и

свободы нашего государства.

При этом постоянно надо иметь в виду следующее кардинальное соображе-

ние. Для того, чтобы народ получил возможность в будущем снова завоевать

себе независимость, отнюдь не необходимо, чтобы он непременно сохранил

полностью единство своей государственной территории. Этого может и не

быть. Гораздо важнее то, чтобы он сохранил хотя бы небольшую часть своей

государственной территории, но зато обладающую полной свободой. Тогда

эта, пусть небольшая, территория сможет стать носительницей идей всей

нации и будет в состоянии взять на себя дело подготовки освободительной

борьбы всего народа, в том числе и подготовку воооруженной борьбы за

свободу и независимость.

Если стомиллионный народ, чтобы сохранить свое государственное

единство, готов покорно переносить иго рабства, то это гораздо хуже, чем

если бы такое государство и такой народ были раздроблены, но при этом

осталась бы хотя одна небольшая часть народа, сохранившая полную свобо-

ду. Конечно - при том предположении, что эта часть народа будет преис-

полнена сознания своей священной миссии и будет готова долго и упорно

бороться не только за духовное и культурное единство своего народа, но и

за военную подготовку освобождения своей родины и воссоединения всех тех

частей народа, которые постигло несчастье иноземного порабощения.

Далее следует иметь в виду то соображение, что важнее отвоевать пол-

ную независимость и полную политическую самостоятельность для главной

территории данного государства, чем гоняться за тем, чтобы сразу же вер-

нуть себе второстепенные территории, которые данному государству или на-

роду пришлось потерять. В подобных случаях надо решительно отодвинуть на

задний план соображения о возвращении этих второстепенных территорий и

целиком сосредоточиться на том, чтобы вернуть полную свободу и подлинную

независимость главной территории. Вернуть оторванные провинции, восста-

новить полное государственное единство, включая все оторванные осколки,

это зависит не от одних желаний порабощенных народов, не от одних про-

тестов тех частей территории, которые сохранили свою самостоятельность.

Это можно сделать только в том случае, если у тех территорий, которые в

большей или меньшей мере сохранили свой государственный суверенитет,

найдется достаточно реальный силы, чтобы в борьбе добиться восстановле-

ния отечества в прежних его границах.

Для того, чтобы со временем вернуть назад оторванные территории, надо

суметь всеми силами укрепить оставшиеся свободными части государства,

надо суметь укрепить во всех сердцах непоколебимое

решение во что бы то ни стало выковать новую силу и в должный час

поставить ее на карту в борьбе за освобождение и объединение всего

народа. Отсюда - наш вывод: надо временно отодвинуть вопрос о

возвращении отторгнутых областей и все внимание сконцентрировать

на том, чтобы укрепить оставшиеся территории; надо добиться того,

чтобы эти территории отвоевали себе подлинную политическую неза-

висимость и создали ту силу, без которой никогда не удастся испра-

вить несправедливость, нанесенную нам чужеземным победителем.

Чтобы вернуть в лоно нации отторгнутые от нее территории, недоста-

точно даже самых пламенных протестов. Для этого необходим хо-

рошо отточенный меч. Отточить этот меч - такова задача внутрен-

ней политики данного народа. Создать обстановку, которая дает

возможность заняться этим и которая поможет найти новых союз-

ников, братьев по оружию, - такова задача внешней политики

данного государства.

В первой части настоящей работы я остановился подробно на половинча-

тости нашей иностранной политики в довоенную эпоху. Из всех четырех пу-

тей, которые были возможны в борьбе за сохранение и пропитание нашего

народа, правительство остановилось на четвертом, самом неблагоприятном

из них. Вместо здоровой политики приобретения новых земель в Европе пра-

вительство остановилось на политике завоевания колоний и усиления своей

международной торговли. Надеясь таким образом избежать войны, прави-

тельство совершило еще большую ошибку. Пытаясь усесться на все стулья

сразу, германское правительство на самом деле упало между стульев. Расп-

латой за эту в корне неправильную внешнюю политику и была в последнем

счете война.

Единственно правильным путем из всех очерченных мною в первой части

четырех возможностей был бы третий путь: путь континентального укрепле-

ния Германии через приобретение новых земель в Европе. Если бы мы пошли

по этому пути, то спустя некоторое время мы могли бы дополнить эту так-

тику приобретением колониальных территорий. Эту политику можно было про-

вести либо в союзе с Англией, либо при таком напряжении военных сил

собственной страны, которое заставило бы нас лет на 40-50 совершенно

отодвинуть на задний план все культурные задачи. На худой конец и это

последнее вполне оправдало бы себя. Культурное значение любой нации поч-

ти всегда связано с политической свободой и независимостью данной нации.

Без независимости нет и культуры. Отсюда вытекает, что нет таких жертв,

которые были бы чрезмерными, раз без них нельзя обеспечить политическую

независимость и свободу данной нации. Если даже на время культурное раз-

витие несколько отстанет из-за того, что придется отдать слишком большие

средства на вооружение, то спустя некоторое время это окупится сторицей.

Обычно так и бывает, что после очень уж сильного напряжения сил госу-

дарства в интересах сохранения его независимости неизбежно наступает

разрядка и должные средства могут быть обращены опять на культуру. Как

раз в такие эпохи опять наступает гигантский расцвет культурных сил и

государству легко удается наверстать то, что было упущено. Из напряжения

персидских войн впоследствии родился расцвет эпохи Перикла. Через тяготы

пунических войн римское государство пришло затем к великому культурному

подъему.

Конечно, решение такого вопроса, как вопрос о том, необходимо ли под-

чинить все стремления народа одной единственной задаче - подготовке бу-

дущей военной борьбы, - нельзя предоставить на рассмотрение большинства,

составляющегося из парламентских дурачков и бездельников. Подчинить всю

жизнь народа одной единственной задаче подготовки будущей военной борьбы

мог отец Фридриха Великого. Но отцам нашего современного еврейско-демок-

ратического парламентаризма такая задача конечно не по плечу.

Уже ввиду одного этого подготовка Германии к завоеванию новых земель

в Европе в предвоенное время могла быть лишь очень небольшой. Разрешить

эту задачу, не имея должных союзников, было крайне трудно.

Но так как у нас и слышать не хотели о планомерной подготовке к вой-

не, то предпочли вовсе отказаться от завоевания земель в Европе и, изб-

рав путь колониальной и торговой политики, отказались от единственно це-

лесообразного союза с Англией. При этом ухитрились еще сделать так, что-

бы одновременно порвать и с Россией, несмотря на то, что политика борьбы

с Англией логически должна была бы привести к союзу с Россией. В конце

концов мы влезли в войну, оставленные всеми, и оказались в несчастном

союзе только с изжившим себя габсбургским государством.

К характеристике нашей современной внешней политики надо сказать, что

найти в ней какую-нибудь определенную, сколько-нибудь понятную общую ли-

нию совершенно невозможно. До войны германское правительство шло по чет-

вертому из возможных путей, хотя и тут проявляло достаточно половинча-

тости. Но со времени революции даже вооруженным глазом нельзя разглядеть

сколько-нибудь определенной линии нашей внешней политики. Еще в большей

степени чем до войны нынешняя иностранная политика Германии абсолютно

лишена какой бы то ни было планомерности и обдуманности. В ней можно

найти только одну планомерность: систематическое стремление создать та-

кое положение, при котором наш народ никогда не мог бы подняться.

При хладнокровном рассмотрении современного соотношения сил в Европе

приходится придти к следующим выводам.

В течение трехсот лет история нашего континента определялась прежде

всего попытками Англии всегда создавать такие группировки держав в Евро-

пе, которые уравновешивали бы друг друга и тем обеспечивали бы тыл Анг-

лии, давая ей свободу действий в области мировой политики.

Традиционная тенденция британской дипломатии (в Германии аналогичную

традицию до некоторой степени пыталась создать прусская армия) со времен

императрицы Елизаветы заключалась в том, чтобы не дать ни одной из евро-

пейских великих держав подняться выше определенного уровня. В борьбе за

эту цель Англия прибегала к каким угодно средствам, не исключая и войн.

Средства, которые Англия в этих случаях пускала в ход, бывали очень раз-

личны, в зависимости от создавшегося положения или поставленной задачи.

Но решительность и настойчивость Англия всякий раз проявляла одну и ту

же. Чем труднее становилось со временем положение Англии, тем с большей

настойчивостью британские государственные деятели продолжали добиваться

того, чтобы европейские государства непременно уравновешивали друг друга

и во взаимном соревновании неизменно парализовали свои силы. Когда Се-

верная Америка политически отделилась от Англии, это еще в большей мере

привело к тому, что Англия стала делать еще более настойчивые попытки к

сохранению европейского равновесия, долженствовавшего обеспечить англий-

ский тыл. После того как Испания и Нидерланды были уничтожены как

большие морские державы, Англия сконцентрировала все свои усилия против

подымающейся Франции, пока наконец с крушением Наполеона 1 угроза воен-

ной гегемонии Франции могла в глазах Англии считаться уничтоженной.

Лишь постепенно британское государственное искусство обращалось про-

тив Германии. Процесс этот развивался медленно, во-первых, потому что

пока Германия не достигла единства, она не могла представлять

сколько-нибудь реальной опасности для Англии, во-вторых, потому что об-

щественное мнение широких масс, созданное путем длительной пропаганды,

меняется лишь весьма медленно. Убеждения государственных деятелей носят

характер трезвый, широкая же пропаганда, имеющая в виду народные массы,

апеллирует больше к чувствам. Но благодаря этому настроения, созданные

широкой пропагандой, более стабильны. Чтобы переменить их, нужно больше

времени. Бывает так, что государственные деятели, руководящие судьбами

своей страны, успели уже придти к новым планам и к новым идеям, а массы

все еще находятся под обаянием старых идей и их приходится медленно и

постепенно поворачивать на новую дорогу, соответственно новым планам го-

сударственных руководителей.

Свою новую позицию по отношению к Германии Англия в основном опреде-

лила уже в 1870-1871 гг. В связи с ростом экономического значения Амери-

ки, а также в связи с ростом политического влияния России, Англия нес-

колько раз обнаруживала колебания в вопросе о своем отношении к Герма-

нии. Но Германия, к сожалению, не сумела использовать этих моментов, и

ввиду этого враждебная позиция Англии по отношению к нам все больше ук-

реплялась.

Англия стала видеть в Германии ту державу, которая вследствие своей

чрезвычайно быстрой индустриализации приобретала такое большое торговое

и общеполитическое значение, что она начала уже меряться силами с самой

Великобританией. Германские государственные деятели видели перл мудрости

в своей пресловутой идее "мирного хозяйственного" завоевания влияния. Но

в глазах английских политиков эти планы германской политики являлись до-

водом в пользу необходимости сорганизовать как можно более сильное соп-

ротивление Германии. Это английское сопротивление вскоре, разумеется,

приняло форму всестороннего наступления, ибо Англия никогда не видела

цели своей политики в сохранении сомнительного мира, а всегда видела

свою цель исключительно в том, чтобы укрепить и упрочить свое собствен-

ное британское мировое господство. Разумеется, Англия стала далее думать

о том, чтобы использовать в борьбе против Германии абсолютно всех воз-

можных союзников, какие только могли в военном отношении пригодиться для

этой цели. Это тоже соответствовало старой английской традиции - трезво

оценивать силы противника и не делать себе иллюзий насчет собственных

сил. Эти свойства английской политики у нас характеризовали, как "бесс-

тыдные"; но это просто неумно уже по той простой причине, что организа-

цию любой войны следует рассматривать только под углом зрения целесооб-

разности, а не под углом зрения героических фраз. Задача дипломатии лю-

бой страны заключается не в том, чтобы самым героическим образом привес-

ти свой народ к гибели, а в том, чтобы обеспечить дальнейшее существова-

ние своему народу, пусть самым прозаическими средствами. С этой точки

зрения целесообразно каждое средство, которое ведет к цели. Упустить хо-

тя бы одно из таких средств означает забвение своего дома и преступление

по отношению к собственному народу.

Лишь с победой ноябрьской революции в Германии Англия могла вполне

спокойно вздохнуть и сказать себе, что теперь опасность германской геге-

монии в мире исчезла надолго.

Однако Англия вовсе не заинтересована в том, чтобы Германия совершен-

но исчезла с географической карты Европы. Напротив, как раз ужасное кру-

шение Германии, пережитое ею в ноябрьские дни 1918 г., создало для бри-

танской дипломатии совершенно новую ситуацию, которую раньше никто не

считал правдоподобной.

В течение четырех с половиной лет британская мировая империя вела

войну против мнимого перевеса одной определенной колониальной державы,

т. е. Германии. И вот внезапно разражается катастрофа, которая угрожает

вообще стереть с лица земли эту державу. Германия внезапно обнаруживает

такой ужасающий недостаток самого элементарного инстинкта самосохране-

ния, что в течение каких-нибудь 48 часов все европейское равновесие на-

рушено. Совершенно неожиданно создается новое положение: Германия унич-

тожена, и самой сильной континентальной державой Европы становится Фран-

ция.

Но Англия в течение многих лет, особенно в годы войны, провела огром-

ную пропаганду среди своего собственного населения и разбудила в нем все

инстинкты и страсти против Германии. Теперь эти созданные английской

пропагандой настроения ощущались уже британскими государственными деяте-

лями, как некая свинцовая гиря. Уничтожив Германию как колониальную дер-

жаву, как государство, претендующее на мировую роль в торговле, Англия

могла считать, что она своих целей в войне, в сущности говоря, уже дос-

тигла. Все, что шло дальше этого, - шло уже вразрез с британскими инте-

ресами. Полное уничтожение Германии как крупного государства на евро-

пейском континенте входило только в интересы противников Англии. И тем

не менее в ноябрьские дни 1918 г. и вплоть до конца лета 1919 г. анг-

лийская дипломатия не могла быстро перестроить свою политику, хотя бы

уже по одному тому, что в течение длительной войны она сама вызвала в

широких массах английского народа определенные чувства и создала опреде-

ленные настроения. Быстро перестроить свою политику английская диплома-

тия не могла, во-первых, потому что ей приходилось считаться с настрое-

ниями своего собственного народа, а во-вторых, потому что этого не поз-

воляло и соотношение чисто военных факторов по окончании войны. Франция

захватила инициативу в свои собственные руки и могла теперь диктовать

свою волю другим. Сама же Германия, которая в эти месяцы, когда чаша ве-

сов колебалась, могла бы многое изменить, переживала судороги внутренней

гражданской войны и устами своих так называемых государственных деятелей

систематически заявляла только одно, а именно, что она неизменно готова

подчиниться любым условиям, какие продиктует противник.

Так всегда будет. Если та или другая нация совершенно потеряла инс-

тинкт самосохранения и не в состоянии уже играть роль 'активного" союз-

ника, то она непременно падет до роли раба и данная страна неизбежно ис-

пытает судьбу колонии.

Англии ничего другого не оставалось, как принять участие в грабежах

Франции, хотя бы уже для одного того, чтобы не дать Франции чрезмерно

укрепиться за наш счет. Это была единственная тактика, которая вообще

была возможна для Англии в данной обстановке,

В действительности Англия не достигла тех целей, которые она ставила

себе в войне. Ей не удалось добиться такого положения, чтобы ни одно из

европейских государств не поднялось выше определенного уровня. Напротив,

теперь такая опасность для Англии стала еще более реальной, лишь с той

разницей, что этим государством является не Германия, а Франция.

Германия как военная держава до 1914 г. находилась в окружении двух

стран, из которых одна была столь же сильна, а другая обладала еще

большей силой, нежели Германия; кроме всего этого Германии еще приходи-

лось считаться с преобладанием морских сил Англии. Уже одних сил России

и Франции было достаточно, чтобы помешать слишком большому распростране-

нию влияния Германии. Далее надо учесть еще достаточно неблагоприятное

военно-географическое положение Германии; на это Англия тоже могла де-

лать известную скидку, ибо плохое военно-географическое положение очень

мешало росту военного могущества Германии. Морское побережье с военной

точки зрения представляло для Германии особенно большие неудобства, ибо

берега ее были слишком узки и малы; что же касается сухопутных границ,

то они были слишком открыты, а сухопутные фронты слишком обширны.

Совсем иное нынешнее положение Франции. Франция является самой могу-

щественной военной державой на континенте, где она не имеет теперь ни

одного сколько-нибудь серьезного соперника. Ее южные границы представля-

ют собою как бы естественную защиту против Испании и Италии. Против Гер-

мании Франция сейчас достаточно защищена тем, что мы сами совершенно

бессильны. Линия французского побережья такова, что Франция всегда может

на длинном участке фронта угрожать самым важным нервным узлам Великобри-

тании. Эти крупные английские центры представляют сейчас очень хорошие

мишени как для французского флота, так и для французской дальнобойной

артиллерии. Подводная война со стороны Франции могла бы также стать

чрезвычайно опасной для всех важнейших путей английской торговли. Если

бы Франция, опираясь на протяженность своего атлантического побережья и

на не менее обширные французские части Средиземного моря, начала подвод-

ную войну, то ее подводные лодки могли бы нанести Англии величайший

ущерб.

Что же получилось на деле? Англия ставила себе целью не допу-

стить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую

гегемонию на европейском континенте. Таков общеполитический

итог. Результаты войны в чисто военном отношении: укрепление Фран-

ции как первой державы на суше и признание за Америкой прав на

такие же морские вооружения, какие имеет сама Англия. Экономиче-

ские итоги войны для Англии: ряд территорий, в которых великобри-

танское хозяйство чрезвычайно заинтересовано, стали достоянием

бывших союзников,

Английская традиционная политика требовала и требует известной балка-

низации Европы; интересы же современной Франции требуют известной балка-

низации Германии.

Желание Англии было и остается - не допустить, чтобы какая бы то ни

было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для

чего Англии необходимо, чтобы силы отдельных европейских государств

уравновешивали друг друга. В этом Англия видит предпосылку своей

собственной мировой гегемонии,

Желание Франции было и остается - не допустить, чтобы Германия стала

действительно единым государством с единым крепким руководством, для че-

го она систематически поддерживает идею превращения Германии в конгломе-

рат мелких и мельчайших государств, чьи силы взаимно уравновешивают друг

друга, И все это - при сохранении левого берега Рейна в своих руках. В

такой системе Франция видит главную предпосылку своей собственной геге-

монии в Европе, Цели французской дипломатии в последнем счете идут враз-

рез с целями и тенденциями британского государственного искусства.

Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Герма-

нии, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к выводу, что нам

приходится искать сближения только с Англией. Английская военная полити-

ка имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать

нам теперь понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении

Германии. Напротив, теперь с каждым годом английская политика все больше

будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе

становится все сильнее. В вопросе о возможных союзниках наше государство

не должно конечно руководствоваться воспоминаниями старого, а должно

уметь использовать опыт прошлого в интересах будущего. Опыт же учит

прежде всего тому, что такие союзы, которые ставят себе только негатив-

ные цели, заранее обречены на слабость. Судьбы двух народов лишь тогда

станут неразрывны, если союз этих народов открывает им обоим перспективу

новых приобретений, новых завоеваний, словом, усиления и той и другой

стороны.

Насколько наш народ неопытен в вопросах внешней политики, можно су-

дить по нашей прессе, часто помещающей сообщения о том, что какой-нибудь

государственный деятель какой-нибудь страны настроен дружественно к Гер-

мании и наоборот - причем в "дружественности" таких-то государственных

деятелей к нам видят серьезную гарантию для Германии. Это совершенно не-

вероятный вздор. Это простая спекуляция на беспримерной наивности зау-

рядного немецкого мещанина. На самом деле нет и никогда не может быть

такого, скажем, американского, английского или итальянского госу-

дарственного деятеля, о котором можно было бы сказать, что его ориента-

ция является "прогерманской". На самом деле любой английский госу-

дарственный деятель является прежде всего англичанином, любой американс-

кий государственный деятель - прежде всего американцем, и среди

итальянских государственных деятелей мы также не найдем ни одного, кто

не держался бы прежде всего проитальянской ориентации. Кто хочет строить

союзы Германии с чужими нациями на том, что такие-то чужие государствен-

ные деятели придерживаются прогерманской ориентации, тот либо лицемер,

либо просто осел. Народы связывают свои судьбы друг с другом не потому,

что они' испытывают особое уважение или особую склонность друг к другу,

а только потому, что сближение обоих контрагентов кажется им обоюдовы-

годным. Английские государственные деятели конечно всегда будут дер-

жаться проанглийской политики, а не пронемецкой. Но дела могут сложиться

так, что именно интересы проанглийской политики по разным причинам в из-

вестной мере совпадут с интересами прогерманской политики. Разумеется,

только в известной мере; в один прекрасный день все это может совершенно

перемениться. Подлинное искусство руководящего государственного деятеля

в том и должно заключаться, чтобы для каждого отрезка времени уметь сое-

диниться с тем партнером, который в своих собственных интересах на дан-

ный период времени вынужден идти той же самой дорогой.

Для того, чтобы практически применить изложенные соображения к нашему

случаю при том положении вещей, какое для Германии создалось ныне, надо

ответить на следующие вопросы: есть ли такие государства на свете, кото-

рые в настоящий момент совершенно незаинтересованы в том, чтобы пол-

ностью уничтожить значение Германии в Средней Европе и тем окончательно

упрочить безусловную гегемонию Франции в Европе? Необходимо спросить се-

бя: есть ли такие государства, которые, исходя из своих собственных ин-

тересов и своих собственных политических традиций, неизбежно должны были

бы увидеть в этом угрозу для себя?

Мы должны до конца понять следующее: самым смертельным врагом гер-

манского народа является и будет являться Франция. Все равно, кто бы ни

правил во Франции - Бурбоны или якобинцы, наполеониды или буржуазные де-

мократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики - конечной целью

французской иностранной политики всегда будет захват Рейна. И всегда

Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет

стремиться к тому, чтобы Германия представляла собою слабое и раздроб-

ленное государство.

Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой. Франция же не

желает, чтобы вообще существовала на свете держава, именуемая Германией.

Это все же существенная разница. Ну, а ведь злобой дня для нас сейчас

является не борьба за мировую гегемонию. Сейчас мы вынуждены бороться

просто за существование нашего отечества, за единство нашей нации и за

то, чтобы нашим детям был обеспечен кусок хлеба. И вот, если мы учтем

все это и спросим себя, где же те государства, с которыми мы могли бы

вступить в союз, то мы должны будем ответить: таких государств только

два - Англия и Италия.

Англия не хочет такой Франции, чей военный кулак без всяких помех со

стороны остальной Европы охранял бы политику, которая раньше или позже

придет в столкновение с английскими интересами. Англия ни в коем случае

не может хотеть такой Франции, которая, опираясь на несметные угольные и

железные богатства в Западной Европе, продолжала бы создавать себе могу-

щественную мировую экономическую позицию, представляющую опасность для

Англии. Наконец, Англия не может хотеть такой Франции, которая смогла бы

разбить все остальные государства на европейском континенте, что не

только могло бы, но неизбежно должно было бы привести к возрождению ста-

рых мечтаний Франции о мировом господстве. Англия понимает, что при та-

ких обстоятельствах французский воздушный флот может стать для нее много

опаснее, чем в свое время наши цеппелины. Военное превосходство Франции

не может не расстраивать нервов мировой великобританской империи.

Но и Италия не может хотеть и не хочет, чтобы Франция еще больше ук-

репляла свое привилегированное положение в Европе. Будущие судьбы Италии

неизменно связаны с побережьем Средиземного моря. Италия приняла участие

в мировой войне, разумеется, совсем не для того, чтобы добиться расшире-

ния Франции. Италию толкало в войну стремление нанести смертельный удар

своему адриатическому сопернику. Всякое дальнейшее укрепление Франции на

европейском континенте неизбежно будет служить помехой Италии. И этого,

разумеется, ни на йоту не может изменить тот факт, что итальянский и

французский народы родственны между собою. Ни малейших иллюзий на этот

счет быть не может: это обстоятельство ни капельки не устраняет соперни-

чества.

Рассуждая совершенно хладнокровно и трезво, мы приходим к выводу, что

при нынешней обстановке лишь два государства в первую очередь сами заин-

тересованы, по крайней мере до известной степени, в том, чтобы не подры-

вать условий существования немецкой нации. Эти два государства - Англия

и Италия.

Взвешивая возможности такого союза, мы прежде всего не должны забы-

вать три фактора. Один из этих факторов зависит от нас самих, а два ос-

тальных - от других государств.

Можно ли вообще вступать в союз с нынешней Германией? Станет ли какая

бы то ни было держава вступать в союз (а целью союза всегда может быть

лишь проведение определенных наступательных задач) с нашим государством,

раз руководители нашего государства в течение ряда лет являют всему миру

образцы жалкой неспособности и пацифистской трусости и раз громадная

часть нашего народа, ослепленная марксистско-демократическими идеями,

предает интересы собственной нации и собственной страны самым вопиющим

образом? Станет ли какая бы то ни было держава ценить союз с нашим госу-

дарством

и возложит ли она какие бы то ни было надежды на совместную с нами

успешную борьбу, раз она видит, что наше государство не имеет ни мужест-

ва ни желания пошевелить даже пальцем для защиты своего собственного су-

ществования? Станет ли какая бы то ни была держава, которая в союзе с

другим государством ищет не просто сохранения статус-кво, обеспечивающе-

го только дальнейшее гниение на корню (как это было с тройственным сою-

зом), связываться не на жизнь, а на смерть с нашим государством, когда

она видит, что мы способны теперь только пресмыкаться и покорно подчи-

няться любым предъявляемым нам требованиям? Кому нужен союз с таким го-

сударством, теряющим последние остатки своего величия? Ведь всем своим

поведением мы лишили себя права претендовать на что-либо лучшее! Кому

нужен союз с таким правительством, которое уже не пользуется каким бы то

ни было уважением со стороны своих собственных граждан? Не может же в

самом деле наше правительство претендовать на то, чтобы иностранцы ува-

жали его больше, нежели его собственные граждане!

Нет, уважающая себя держава, видящая в союзах с другими государствами

нечто большее, чем простой объект интриг предприимчивых парламентариев,

не станет вступать в союз с нынешней Германией да и не могла бы этого

сделать, если бы и хотела. Нынешняя Германия лишилась тех качеств, кото-

рые нужны для того, чтобы быть желанным союзником. Это в последнем счете

является главной причиной солидарности, все еще существующей в лагере

держав-грабительниц. Сама Германия никогда не оказывает никакого сопро-

тивления. Все "сопротивление" ограничивается только парочкой пламенных

"протестов" со стороны наших парламентских избранников. Раз мы сами не

боремся за свои интересы, то естественно, что и весь остальной мир не

видит никакого основания вступаться за нас. Да и сам всевышний, несмотря

на все свое милосердие, принципиально не любит трусливых народов, - воп-

реки тому, что утверждают наши плаксивые патриотические союзы. При таком

положении вещей даже тем государствам, которые непосредственно не заин-

тересованы в окончательном уничтожении Германии, ничего другого не оста-

ется, как принять участие в грабительских походах Франции, хотя бы для

того, чтобы Франция не воспользовалась одна всей добычей и не стала бла-

годаря этому еще сильнее.

Далее не следует упускать из виду, что странам, воевавшим против нас,

далеко не так просто добиться перемены в настроениях широких масс насе-

ления, после того как массовая пропаганда в течение долгого промежутка

времени била в одну определенную точку. В течение долгих лет народ наш

изображали "гуннами", "грабителями", "вандалами" и т. д. После этого

нельзя сразу переменить фронт и тут же объявить, что этот исконный враг

теперь сразу может стать союзником. Но особенно большое значение имеет

третий фактор, который оказывает самое существенное влияние на вопрос о

будущих группировках европейских государств и на будущую политику сою-

зов.

Собственно британские интересы Англии отнюдь не требуют дальнейшего

ослабления и тем более уничтожения Германии, но за то в этом чрезвычайно

заинтересован интернациональный еврейский биржевой капитал. Расхождение

между официальной или, лучше сказать, традиционной политикой английских

государственных деятелей и решающими силами еврейского биржевого капита-

ла явственнее всего обнаруживается именно в вопросах английской иност-

ранной политики. В противовес всем интересам британского государства ев-

рейский финансовый капитал добивается не только полного экономического

уничтожения Германии, но и полнейшего политического порабощения ее. Ев-

рейский капитал считает, что полностью подчинить Германию интернацио-

нальному контролю, т. е. полностью подчинить германский труд еврейскому

мировому капиталу возможно только в том случае, если Германию удастся в

политическом отношении большевизировать. Чтобы марксистские банды интер-

национального еврейского биржевого капитала в состоянии были оконча-

тельно сломить спинной хребет германскому национальному государству, им

необходима дружественная поддержка извне. Для этого евреям и нужно, что-

бы французские армии угрожали Германии, до тех пор пока внутри страны

наступит такое разложение, которое позволит большевистским бандам, спу-

щенным интернационально-еврейским биржевым капиталом, окончательно овла-

деть нашим государством.

В наше время евреи больше всех ведут травлю, чтобы Германия была до-

бита до конца. Главными фабрикантами всех нападок на Германию являются

евреи. Так было и до войны и во время мировой войны. Еврейская биржевая

и марксистская пресса систематически разжигала ненависть против Герма-

нии, пока она не добилась того, что одно государство за другим стало от-

казываться от своей нейтральной позиции и стало примыкать к антигерманс-

кой коалиции вопреки интересам своих собственных народов.

Чем руководятся при этом евреи, ясно. Посредством большевизации Гер-

мании они надеятся искоренить основной слой немецкой патриотической ин-

теллигенции и тем создать для себя совершенно неограниченные возможности

выжимать из немецкой рабочей силы последние соки. Полностью покорив себе

Германию, евреи хотят конечно распространять свою власть и дальше,

вплоть до покорения под ноги свои всего мира. Германия, как это не раз

бывало и в прежней нашей историй, является той точкой, вокруг которой

происходит борьба, решающая судьбы мира. Если наш народ и наше госу-

дарство действительно станут жертвой этой хищной и кровожадной еврейской

тирании, то этот спрут охватит щупальцами всю землю. И наоборот: если

Германии удастся избежать этого ига, тогда можно будет считать, что

смертельная опасность, угрожающая всему миру и всем народам, сломлена.

Что евреи сделают абсолютно все от них зависящее, дабы поддержать

прежнюю вражду ряда наций против Германии, а по возможности разжечь эту

вражду еще больше, - в этом не может быть никакого сомнения. Однако нет

никаких сомнений и в том, что подлинные интересы данных народов лишь в

очень небольшой степени совпадают с тем, чего хотят евреи. Как правило,

евреи в своей работе отравления сознания народов прибегают к тому ору-

жию, которое больше всего соответствует, умонастроению данного народа и

которое, стало быть, обещает максимально возможный успех. У нас в Герма-

нии, где расовая чистота населения пострадала особенно сильно, евреи

больше всего орудуют при помощи пацифистской идеологии, при помощи ссы-

лок на интересы "мировых" граждан, словом, при помощи интернациона-

листского круга идей. Во Франции евреи больше всего орудуют при помощи

шовинизма, справедливо считая, что здесь именно шовинизм будет иметь на-

ибольший успех. В Англии евреи орудуют, пуская в ход больше всего аргу-

менты, относящиеся к мировому господству - хозяйственному и политическо-

му. Словом, в каждой стране евреи пускают в ход ту аргументацию, которая

больше всего соответствует умонастроению данного народа. Только проделав

эту предварительную работу и обеспечив себе достаточное политическое и

экономическое влияние, евреи отбрасывают в сторону это оружие, снимают

маску и начинают уже более откровенно обнаруживать подлинные цели своих

стремлений. Тогда евреи начинают уже более интенсивно разрушать одно го-

сударство за другим, превращая их в груды развалин, с тем, чтобы на этой

груде затем воздвигнуть вечный суверенитет еврейства.

В Англии как и в Италии можно и простым невооруженным глазом легко

нащупать то расхождение, какое существует между взглядами лучшей части

наиболее почтенных государственных деятелей данных стран и стремлениями

еврейского мирового биржевого капитала.

Только во Франции ныне больше чем когда бы то ни было существует

единство во взглядах биржи и еврейского биржевого капитала, с одной сто-

роны, и шовинистически настроенных государственных деятелей французской

республики, с другой. Это тождество интересов и настроений представляет

громаднейшую опасность для Германии. Именно вследствие этого обстоя-

тельства Франция является самым страшным нашим врагом. С одной стороны,

французский народ все больше и больше смешивает свою кровь с кровью нег-

ров; а с другой, французский народ все теснее и теснее сближается с ев-

реями на основе общего стремления к подчинению себе всего мира, И все

это, вместе взятое, превращает Францию в самую большую угрозу для

дальнейшего существования белой расы в Европе, Стремление французов при-

везти негров на Рейн в сердце Европы и тем отравить нашу кровь является

выражением садистской, прямо противоестественной мести, которой пылает к

нашему народу этот наш исконный враг, полный шовинистских чувств; но и

хладнокровно мстительные евреи стремятся к тому же. Им тоже хочется на-

чать свою работу отравления крови белой расы как раз в центре европейс-

кого континента. Отсюда они надеются нанести нашей более высокой расе

самый верный удар, подорвав основы ее господствующего положения.

То, чем Франция, побуждаемая единственно чувством мести и планомерно

руководимая евреями, занимается теперь в Европе, есть преступление про-

тив всего белого человечества на земле. Придет момент и целые поколения

будут за это проклинать Францию и мстить ей за то, что, совершая прес-

тупление против расы, она совершает первородный грех против всего чело-

вечества.

Мы, немцы, для себя должны сделать из французской опасности только

один вывод: мы обязаны отодвинуть на задний план все моменты чувства и,

не колеблясь, подать руку тем, для кого диктаторские стремления францу-

зов представляют такую же опасность как и для нас.

На целый период времени для Германии возможны только два союзника в

Европе: Англия и Италия.

Кто возьмет на себя труд произвести ретроспективный обзор всей внеш-

ней политики Германии за послереволюционный период, тот при виде совер-

шенно невероятной слабости наших правительств должен схватиться за голо-

ву и либо впасть в полное отчаяние, либо преисполниться пламенным возму-

щением и начать борьбу против этих так называемых правительств. Сказать,

что этим правительствам не хватает достаточного понимания, было бы слиш-

ком слабо, ибо умственные циклопы наших ноябрьских партий ухитрились

избрать такую политику, которая ни одному человеку с нормальными мозга-

ми, казалось бы, и в голову не могла придти: они стали льстить Франции,

ища ее благоволения. Да, да, не больше и не меньше! В течение целого ря-

да лет наши правительства с трогательной наивностью неисправимых фантас-

тов делают целый ряд повторных попыток подружиться с Францией, Они ходи-

ли на задних лапках перед ней, крича на всех перекрестках о том, что мы

полны уважения к "великой нации", и всякое ловкое жульничество французс-

ких палачей неизменно пытались изображать, как предвестник явного пово-

рота в нашу пользу. Действительные импресарио нашей политики конечно са-

ми никогда не верили в эту нелепость, они смотрели на политику подлажи-

вания к Франции исключительно под одним углом зрения: для них это был

лучший способ саботажа всяких попыток наладить союз между Германией и

другими странами - такой союз, который мог бы иметь действительно прак-

тическое значение. Эти господа превосходно отдавали себе отчет в том,

каковы подлинные измерения Франции и тех, кто стоит за ней. Они притво-

рялись, будто верят в возможность союза Германии с Францией, вполне от-

давая себе отчет в том, что если бы народ наш перестал верить в эту хи-

меру, то он вероятно стал бы искать иных путей.

Даже для нас, национал-социалистов, сейчас представляет еще известную

трудность убедить наших собственных сторонников, что Англия в будущем

может быть нашей союзницей. Наша еврейская пресса очень хорошо умела и

умеет концентрировать всю ненависть на Англии. А многие добрые, но наив-

ные немцы поддаются на эту еврейскую удочку и начинают направо и налево

болтать о том, что не сегодня - завтра Германия "возродит" свою морскую

мощь, начинают выносить протесты против того, что нас лишили колоний, и

грозятся не сегодня - завтра вернуть себе эти колонии и т.п. А негодяям

евреям только этого и нужно; они тщательно собирают весь этот материал и

посылают его своим сородичам в Англию для их пропагандистских надобнос-

тей. Казалось бы, даже самым неискушенным в политике немцам нетрудно по-

нять, что сейчас у нас на очереди вовсе не борьба за укрепление "морской

мощи" Германии. Ставить себе такие цели, не укрепив предварительно наших

позиций в Европе, было нелепостью уже до войны, а в нынешней обстановке

такая глупость равносильна преступлению.

Можно поистине придти в отчаяние, когда наблюдаешь, как еврейским

интриганам легко удается занять добрых немцев десятистепенными вопросами

и пустыми демонстрациями, в то время как Франция систематически рвет на

части наш народ и планомерно душит нашу независимость,

Я должен остановиться здесь еще на одной излюбленной евреями теме,

которую они использовали в течение последних лет с особенной ловкостью.

Я говорю о южном Тироле.

Да, южный Тироль! Я должен остановиться здесь хотя бы вкратце на этом

вопросе, чтобы посчитаться с теми лжецами и негодяями, которые рассчиты-

вают только на забывчивость и глупость широких слоев нашего народа. Эти

негодяи смеют изображать дело так, будто они действительно полны чувства

национального возмущения. Но ведь мы прежде всего знаем, что парла-

ментским обманщикам понятие о национальном чувстве столь же свойственно,

как сороке понятие о собственности.

Я хочу подчеркнуть, что в тот период, когда действительно решались

судьбы южного Тироля - т.е. в период от августа 1914 до ноября 1918 г. -

я лично находился там, где действительно можно было помочь благоприятно-

му разрешению для нас этого вопроса, т. е. на фронте. Я все эти годы

сражался бок о бок со всеми честными бойцами нации за то, чтобы мы не

потеряли южного Тироля и чтобы эта немецкая территория как и все другие

немецкие территории принадлежала никому другому как нашему отечеству.

А вот парламентские фокусники, вся эта политиканствующая партийная

сволочь конечно и не подумала тогда пойти на фронт. Напротив, пока мы

сражались на фронтах, будучи уверены, что мы добьемся благоприятного

разрешения вопроса о южном Тироле, эти господа в

поте лица своего работали против нации, изо всех сил точили нож и в

конце концов всадили его в спину нашей армии. Кто же не понимает,

что удержать южный Тироль в немецких руках можно было не лжи-

выми спичами ловких парламентариев на венской Площади ратуши или

перед мюнхенской Аллеей полководцев, а только мечом, только борь-

бой железных батальонов на фронте? Южный Тироль предали те, кто

развалил фронт и кто тем самым предал еще ряд других немецких

территорий.

А кто теперь изображает дело так, будто южнотирольскую проблему можно

разрешить при помощи протестов, заявлений, глупеньких демонстраций и

т.п., тот либо негодяй, либо немецкий филистер.

Ведь ясно как божий день, что вновь вернуть отторгнутые от нас терри-

тории можно только силой оружия, а никак не торжественными призывами к

милости божией или апелляциями к Лиге наций.

И вот я прямо ставлю вопрос: кто же способен и кто готов действи-

тельно вооруженной рукой бороться за возвращение этих отторгнутых терри-

торий?

Что до меня лично, то смею уверить, что у меня все же хватило бы му-

жества стать во главе батальона, даже если бы он состоял только из пар-

ламентских болтунов и других партийных руководителей и надворных совет-

ников. Пусть они образуют такой штурмовой батальон, и мы пойдем вместе

отвоевывать южный Тироль. Черт побери, хотел бы я все-таки посмотреть,

как реагировала бы эта братия, если бы в момент, когда они выносят "пла-

менный" протест, над их головами разорвалось бы несколько шрапнелей. Я

думаю, картина немногим отличалась бы от той, когда в курятник внезапно

вламывается лиса. Вся эта почтенная братия, вероятно, бежала бы, подоб-

рав фалды, в таком же стройном порядке, как куры, преследуемые лисой.

Но самое низкое во всем этом то, что господа эти сами совершенно не

верят, чтобы на их путях можно было бы чего нибудь достигнуть. Они сами

превосходно отдают себе отчет в том, что вся их шумная возня абсолютно

никакого значения не имеет. Но почему не пошуметь? Конечно болтать об

освобождении южного Тироля в нынешней обстановке куда легче, чем в свое

время было бороться за его сохранение в немецких руках. Каждый делает

то, что ему свойственно. Мы в свое время проливали кровь за южный Ти-

роль, а эти господа ныне только точат свои клювы.

Особенно забавно видеть, какой важный вид принимают теперь венские

легитимисты, притворяясь, будто они ведут нивесть какую тяжелую борьбу

за возвращение южного Тироля. Ни дать ни взять индюки! Семь лет тому на-

зад высокая династия, которой поклонялись эти господа, не задумываясь,

совершила предательство и преступление, помогая антигерманской коалиции

проглотить также южный Тироль. Тогда эти круги всеми силами поддерживали

политику своей предательской династии и плевать хотели на южный Тироль,

как и на многое

другое. Ну, а теперь отчего же не поболтать о борьбе за отторгнутые

территории, - ведь это же борьба только "духовными средствами"! Почему и

не вынести дюжину - другую "протестов", почему и не сделать вида, что ты

"до глубины души" возмущен несправедливостью. Ведь тут никакого риска

нет. Максимум только охрипнешь на время или перепачкаешь себе пальцы,

когда мажешь статейку для газеты. Ведь это не то, что во время занятия

Рурского бассейна организовывать, допустим, взрыв мостов.

Если вдуматься в дело, то конечно совсем нетрудно понять, почему оп-

ределенные круги в течение последних лет пытались перенести центр тяжес-

ти немецко-итальянских взаимоотношений в плоскость проблемы южного Тиро-

ля. Евреи и габсбургские легитимисты крайне заинтересованы в том, чтобы

помешать такой иностранной политике Германии, которая в один прекрасный

день может привести к возрождению свободного немецкого отечества. Весь

шум по поводу южного Тироля поднят не из любви к этому последнему - ибо

шум этот не помогает южному Тиролю, а только вредит ему - а исключи-

тельно из боязни, как бы дело не дошло до соглашения и дружбы между Гер-

манией и Италией.

Ну, а лживости и хладнокровия у этих господ хватит, и они вопреки

всякой очевидности самым наглым образом начинают доказывать, будто южный

Тироль "предали" именно мы. Давайте же скажем этим господам прямо в ли-

цо. Южный Тироль предали те немцы, кто, будучи здоров в течение

1914-1918 гг., находился не на фронтах и не отдал тем самым всех своих

сил делу защиты отечества. Заметьте себе это, во-первых.

Южный Тироль предали те, кто в течение этих лет не считал своим дол-

гом отдать все свои силы на то, чтобы укрепить государство как целое,

укрепить волю народа для доведения войны до конца, чего бы это не стои-

ло. Заметьте себе это, во-вторых.

Южный Тироль предали те, кто помогал революции - прямо или косвенно,

обнаруживая трусливую терпимость к ней, - и тем самым выбил из рук наших

единственное орудие, которое способно было спасти южный Тироль. Заметьте

себе это, в-третьих.

Южный Тироль предали те, чьи партии и сторонники дали свои подписи

под позорными "мирными" договорами Версаля и Сен-Жермена. Заметьте себе

это, в-четвертых.

Да, господа храбрые организаторы пламенных протестов, именно так, а

не иначе обстоит дело!

Я лично ныне руковожусь только той трезвой мыслью, что отторгнутые

провинции не вернешь при помощи красноречия парламентских болтунов, а

вернуть их можно только при помощи хорошо отточенного меча, т, с. при

помощи кровавой войны,

Я лично совершенно не считаю нужным скрывать, что теперь, когда жре-

бий уже брошен, я не считаю возможным вернуть южный Тироль

при помощи войны. Более того. Я лично высказался бы против такой

войны, ибо я уверен, что из-за одного этого вопроса в германском на-

роде не удастся вызвать того пламенного национального подъема, без

которого ни о какой победе не может быть и речи. Я лично считал и

считаю, что если уж придется проливать кровь, то было бы преступле-

нием делать это во имя 200 тысяч немцев, когда тут же рядом под

чужеземным игом страдают 7 миллионов немцев, а африканские орды

негритянских племен невозбранно отравляют кровь немецкого народа.

Если немецкая нация хочет покончить с грозящей ей опасностью истреб-

ления в Европе, она не должна впадать в ошибки предвоенной эпохи и нажи-

вать себе врагов направо и налево. Нет, она должна отдать себе ясный от-

чет, какой же из противников является самым опасным, и затем концентри-

ровать все свои силы, чтобы ударить по этому противнику. Будущие поколе-

ния нашего народа не осудят нас, если достигнуть этой победы мы сможем

только ценой известных жертв в других пунктах. Чем более блестящи будут

достигнутые нами успехи, тем больше будущие поколения поймут и оценят

наш подвиг и отдадут себе отчет в том, что мы действовали так, а не ина-

че только под влиянием тяжелой нужды и после глубокого раздумья.

Мы не имеем права забывать и никогда не забудем того основного тези-

са, что для отвоевания отторгнутых областей надо прежде всего отвоевать

политическую независимость нашей метрополии и вернуть былую силу нашему

государству в тех его размерах, в каких оно сохранилось сейчас.

Чтобы добиться прежде всего этих целей, нужна умная политика союзов;

в этом первая задача действительно сильного правительства, желающего

спасти Германию.

Мы, национал-социалисты, ни в коем случае не пойдем по стопам наших

крикливых "патриотов", которыми на деле руководят евреи. Горе нашему

движению, если бы вместо подготовки действительно решающей вооруженной

борьбы оно стало упражняться в словесных протестах!

Своим крушением Германия обязана также фантастическому представлению

о священном союзе с государственным трупом габсбургской монархии. Фанта-

зии и сантименты в подходе к внешнеполитическим возможностям нынешнего

дня являются лучшим средством, чтобы помешать Германии возродиться когда

бы то ни было.

Остановимся еще совсем коротко на тех возражениях, которые могут быть

сделаны в связи с тремя поставленными мною вопросами. Во-первых, пойдет

ли вообще какое бы то ни было государство на соглашение с нынешней Гер-

манией при ее современной очевидной для всех слабости;

во-вторых, способны ли враждовавшие с нами до сих пор нации перестро-

ить свои собственные ряды в этом направлении и

в-третьих, не пересилят ли еврейские влияния добрую волю и понимание

государственных деятелей соответственных стран и не сумеют ли таким об-

разом евреи расстроить все наши планы, не допустив их реализации.

На первый вопрос я наполовину уже ответил. Само собою понятно, что с

нынешней Германией в таком виде, как она есть, никто в союз вступать не

станет. Ни одно из государств не решится связать свою судьбу с таким го-

сударством, правительства которого делают все возможное, чтобы уничто-

жить какое бы то ни было доверие к нему. Но если многие наши соплеменни-

ки пытаются оправдать поведение наших правительств тем, что и сам народ

наш настроен теперь плохо, и если в этом хотят видеть извинение для на-

ших государственных деятелей, то против этого необходимо протестовать

самым резким образом.

Совершенно несомненно, конечно, что поведение нашего народа в течение

последних шести лет было крайне бесхарактерно - что очень печально. То

безразличие, с которым народ наш относится ныне к самым важным вопросам,

ложится прямо камнем на сердце. Проявляемая народом трусость иногда пря-

мо вопиет к небу. И все-таки мы не должны забывать, что всего еще нес-

колько лет тому назад этот самый народ являл всему миру примеры изуми-

тельных человеческих добродетелей. Начиная с августа 1914 г., и до само-

го конца великой борьбы народов ни один другой народ не показал таких

чудес мужества, стойкости и терпения, как наш ныне столь опустившийся

немецкий народ. Никто не посмеет, я думаю, утверждать, что позорное по-

ложение, переживаемое нами ныне, вообще заложено в характере нашей на-

ции. Нет, все то, что мы вынуждены переносить теперь, есть только ре-

зультат безумного преступления, совершенного 9 ноября 1918 г. Зло неиз-

бежно порождает новое зло. Это утверждение поэта самым наглядным образом

оправдывается событиями последних лет. Однако и в наше время не исчезли

еще окончательно основные положительные черты характера нашего народа.

Эти силы находятся только в дремлющем состоянии, их нужно пробудить. Уже

сейчас отдельные молнии прорезают темные тучи, и перед нами нередко

вспыхивают огоньки таких подвигов, которые впоследствии будут рассматри-

ваться всей Германией как предвестники начавшегося выздоровления. Уже не

раз видели мы в последнее время примеры того, как тысячи и тысячи моло-

дых немцев опять собираются в ряды и твердо заявляют о своей готовности

умереть за дорогое отечество, как это делала наша молодежь в 1914 г. Уже

опять миллионы немцев со всем старанием и прилежанием занялись своим

творческим трудом, как будто разрушений революции никогда и не было.

Кузнец по-прежнему стоит за наковальней, крестьянин идет за сохой, а

ученый работает в своем кабинете, и каждый целиком отдается своему делу,

каждый добросовестно выполняет свою обязанность.

По поводу притеснений со стороны наших врагов рядовой немец теперь

уже не смеется и не ищет оправдания противнику. Нет, эти притеснения вы-

зывают уже горечь и гнев. Без сомнения перемены в настроениях произошли

большие.

Если все это не привело еще к полному возрождению инстинкта самосох-

ранения нашего народа и не создало еще настоящего стремления вернуть

Германии ее былую мощь, то вину за это несут наши правители, которые не

столько посланы нам небом, сколько сами захватили власть и пользуются ею

с 1918 г. на погибель нашего народа.

Да, людей, которые жалуются ныне на нашу нацию, необходимо прежде

всего спросить: а что сделали вы, чтобы улучшить дело, чтобы вытравить

эти слабости? Если наш народ оказывает недостаточную поддержку мероприя-

тиям наших правительств (а мы-то знаем, что серьезных мероприятий со

стороны последних, пожалуй, и не было), то можно ли все это поставить в

счет нашему народу? Не объясняется ли это, напротив, в большей мере тем,

что сами правительства не умеют выполнять своего элементарного долга? Мы

спрашиваем: что сделали наши правительства, чтобы опять заразить наш на-

род духом гордого самоутверждения, мужественного упрямства и гневной не-

нависти?

Когда в 1919 г. немецкому народу навязали грабительский мирный дого-

вор, можно было надеяться, что именно этот рабский договор вырвет из

груди всей немецкой нации один сплошной крик протеста и требования сво-

боды. Нередко в истории бывало так, что мирные договоры, как удары бича

обрушивавшиеся на плечи побежденного народа, служили сигналом к началу

подъема,

Как много мы могли бы в этом отношении сделать из Версальского граби-

тельского договора!

Разве достойное своего звания немецкое правительство не сумело бы из

этого неслыханно позорного бесконечно вымогательского договора сделать

орудие борьбы против врага и довести национальные страсти до точки кипе-

ния? Разве не сумела бы подлинно гениальная пропаганда использовать са-

дистскую жесткость этого договора, чтобы вывести собственный народ из

равнодушия, вызвать в народе возмущение, а затем перевести это всеобщее

возмущение в настоящее бешенство против грабителей?

Мы должны были взять каждый отдельный пункт Версальского договора и

систематически разъяснять его самым широким слоям народа. Мы должны были

добиться того, чтобы 60 миллионов немцев - мужчины и женщины, взрослые и

дети - все до одного человека почувствовали в сердцах своих стыд за этот

договор. Мы должны были добиться того, чтобы все эти 60 миллионов возне-

навидели этот грабительский договор до глубины души, чтобы эта горячая

ненависть закалила волю народа и все это вылилось в один общий клич:

Дайте нам снова оружие!

Да, именно так должны были мы использовать подобный мирный договор.

Чем бесстыднее требования этого договора, чем безмернее гнет, возлагае-

мый им на нас, тем в большей мере он мог стать орудием лучшей пропаган-

ды, средством пробуждения уснувших в нашей нации национальных стремле-

ний.

Но конечно такая пропаганда возможна лишь в том случае, если бы мы

сумели использовать все, начиная с зыбки ребенка и продолжая всеми до

единой газетами, всеми театрами, всеми кино, всеми киосками и т. д. Если

бы мы сумели поставить все и вся на службу этой идее, тогда нынешняя

мольба плаксивых маргариновых патриотов "господи, пошли нам свободу!"

вскоре сменилась бы действительно смелыми лозунгами, и мы сумели бы до-

биться того, что каждый немецкий мальчик стал бы обращаться к всевышнему

с горячей мольбой: господь всевышний, благослови наше оружие, окажи ту

справедливость, которую ты всегда оказывал! Суди сам, заслуживаем ли мы

теперь свободы. Господь бог, ниспошли благословение нашей борьбе!"

Но ничего подобного сделано не было. Мы ухитрились все это прозевать.

И теперь еще удивляются, что наш народ не таков, каким он мог и дол-

жен был бы быть. И теперь еще причитают по поводу того, что весь мир ви-

дит в нас рабов, видит в нас покорных собак, которые благодарно лижут

руки тех, кто только что избил их.

Мы признаем, конечно, что нынешнее поведение нашего народа сильно ме-

шает тому, чтобы в нас увидели ценных союзников. Но в гораздо большей

мере этому содействует позорное поведение наших правительств. Если после

8 лет безмерного гнета народ наш все еще обнаруживает так мало воли к

свободе, то в этом виновата прежде всего развращенность наших прави-

тельств.

Вести активную иностранную политику и найти себе ценных союзников мы

можем только тогда, когда за границей станут по-иному оценивать качества

нашего народа. Но еще в большей мере для этого необходимо, чтобы у нас

возникло наконец правительство, которое будет смотреть на себя не как на

поденщика чужих государств, не как на сборщика податей с собственного

народа, а как на герольда национальной совести.

Когда народу нашему удастся создать себе правительство, которое уви-

дит свою миссию в этом, то не понадобится новых шести лет, как смелая

иностранная политика нашего государства сможет опереться на столь же

смелую волю народа, готового к борьбе за свою свободу.

На второй вопрос - о трудностях, с которыми связано превращение враж-

дебных настроений народных масс Англии и Италии в дружественные, - при-

ходится ответить так.

Военная пропаганда вызвала в среде целого ряда народов, стоявших в

мировой войне против нас, настоящий немецкий психоз. Для того, чтобы та-

кое настроение изменилось, нужно, чтобы для всех стало очевидным, что

воля к самосохранению вновь проснулась в германском народе. Только тогда

германское государство вновь обретет те черты, которые необходимы, чтобы

играть серьезную роль на шахматной доске европейской политики, и только

тогда найдутся партнеры, которые захотят и смогут с ним играть. Лишь

тогда, когда правительства соответствующих держав убедятся, что наш

собственный народ и наше собственное правительство обрели наконец те ка-

чества, которые делают из нас ценного союзника, они, исходя из своих

собственных интересов, начнут вести новую пропаганду, которая переделает

общественное мнение данных стран. Конечно, это требует многих лет нас-

тойчивой и умелой работы. Но именно потому, что на такую работу нужны

годы, все высказывают тут большую осмотрительность и осторожность. Ни

одно правительство не приступит к этой работе, если оно не имеет безус-

ловной уверенности, что ею стоит заняться и что в будущем можно будет

пожать на этих путях достаточно обильные плоды. Пустой болтовни более

или менее остроумных министров иностранных дел тут маловато. Ни одно

правительство не станет менять характера своей агитации и переносить

симпатии своего населения с одной нации на другую, пока оно не убедится,

что этот возможный новый союзник имеет за собой действительно реальную

силу. Иначе данное правительство только распылило бы общественное мнение

в своей стране. Гарантию в том, что будущий союз с таким-то государством

действительно будет иметь серьезную ценность, ни одно правительство не

увидит в торжественных фразах отдельных членов правительства данной

страны. Для этого нужно, чтобы соответствующая иностранная держава уви-

дела, что у нас существует действительно стабильное правительство, веду-

щее действительно целесообразную политику. Для этого нужно, чтобы соот-

ветствующая держава убедилась, что и общественное мнение нашей страны

целиком проникнуто теми же идеями. К нам отнесутся с тем большим довери-

ем, чем больше убедятся, что и наше собственное правительство делает со-

ответственные приготовления в области пропаганды и что наше собственное

общественное мнение недвусмысленно поддерживает в этом свое прави-

тельство.

При нашем нынешнем положении это значит, что нас лишь тогда сочтут

ценными союзниками, когда и наше правительство и наше общественное мне-

ние сумеют показать, что они действительно проникнуты фанатической волей

к борьбе за свободу и независимость. Только тогда и другие государства

начнут подготовлять перегруппировку в общественном мнении их собственно-

го населения - по крайней мере те государства, которые, исходя из своих

собственных интересов, могут пойти с нами рука об руку, т. е. заключить

с нами известный союз, если мы станем достойным партнером. Но тут надо

иметь в виду еще следующее: переделать общественное

мнение целого народа в другом направлении - дело очень нелегкое. Мно-

гие во всяком случае вначале не поймут этого. Вот почему было бы глу-

постью и преступлением своими собственными ошибками давать оружие в руки

элементам, желающим иного.

Мы должны отдать себе отчет в том, что пока целый народ до конца пой-

мет внутренний смысл новых намерений своего правительства, пройдет

большое время. Ведь слишком откровенно объяснять свои мотивы и оконча-

тельные цели данное правительство не сможет. Тут приходится надеяться

либо на слепую веру массы, либо на интуитивное понимание более развитых

руководящих слоев данного народа. Многие люди, однако лишены дара поли-

тического предвидения и дальнозоркости. И так как по политическим сооб-

ражениям правительства, как мы уже сказали, не смогут в данном случае

быть слишком откровенными, то вероятнее всего всегда найдется такая

часть интеллектуальных руководителей, которая в силу недостаточной про-

зорливости непременно увидит в новом повороте только простой экспери-

мент. Часть консервативно настроенных элементов нации таким образом ока-

жет вероятно сопротивление новой пропаганде.

Вот почему особенно необходимо позаботиться о том, чтобы эти консер-

вативные элементы ни в коем случае не получили от нас самих оружия в ру-

ки, при помощи которого они смогли бы воздвигнуть серьезные препятствия

для необходимого сближения. Этого нельзя забывать особенно у нас, где

наши, с позволения сказать, политики выступают с чисто фантастическими и

совершенно нереальными лозунгами. Разве не ясно в самом деле, что крики

о необходимости воссоздания нового военного флота Германии, отвоевания

наших колоний и т.д. - только пустая болтовня? Стоит только спокойно по-

думать над этими вопросами, и каждый убедится, что никаких сколько-ни-

будь реальных шансов на это не существует. А эти бессмысленные крики,

которыми занимаются частью совершенно наивные, частью же спятившие с ума

люди, ни в коем случае пользы принести Германии не могут. В Англии эти

крики производят совершенно определенное впечатление. Все эти словесные

протесты и громкие словоизлияния неизменно служат службу только нашим

смертельным врагам. Люди тратят все силы на вредные демонстрацийки про-

тив бога и всего света, забывая, что главной предпосылкой каждого успеха

прежде всего является принцип: Что делаешь - делай до конца.

У нас исходят словами и протестами сразу против пяти или даже целого

десятка государств и забывают при этом, что нам прежде всего необходимо

сконцентрировать все свои физические и духовные силы, чтобы нанести удар

в сердце нашему злейшему противнику, Так мы только лишаемся всяких шан-

сов заключить тот союз, который необходим нам, чтобы когда-нибудь свести

счеты с самым проклятым врагом. Национал-социалистическое движение и тут

должно взять на себя

определенную миссию. Мы должны научить наш народ проходить ми-

мо мелочей и концентрироваться на главном, не рассеивать своих

сил на второстепенном и никогда не забывать, что целью данного дня

для нас является борьба за голое существование нашего народа и что

единственным нашим противником в данное время является та держава,

которая лишает нас даже права на существование.

Многое конечно огорчает нас до глубины души; но это еще вовсе не ос-

нование, чтобы потерять хладнокровие и в бессмысленных криках ссориться

со всем светом вместо того, чтобы концентрировать свои силы против само-

го смертельного врага.

Да наконец немецкий народ вообще не имеет никакого морального права

жаловаться на поведение других государств, пока он не призвал на суд

собственных преступников, продающих и предающих нашу родину. Издалека

осыпать ругательствами Англию, Италию и т.д. - это совсем, совсем не-

серьезно, если мы в то же время предоставляем свободу действий негодяям,

за 30 Серебреников продавшимся врагу, - тем негодяям, которые в свое

время поступили на службу враждебной пропаганде, помогли выбить у нас из

рук оружие и постарались сломать моральный хребет парализованному наро-

ду.

Противник делает только то, чего и следовало ожидать от него, Его по-

ведение и его действия должны бы только послужить уроком для нас самих.

Кто не хочет подняться на высоту таких взглядов, тому мы рекомендуем

внять по крайней мере последнему доводу: ведь в таком случае нам остает-

ся только полный отказ от всего, потому что какая бы то ни была политика

союзов становится в будущем невозможной. Если с Англией мы не можем зак-

лючить союза, потому что она захватила наши колонии; если с Италией мы

не можем пойти рука об руку, потому что она владеет южным Тиролем; если

с Польшей и Чехо-Словакией

мы вовсе не можем заключить никаких союзов, - тогда в Европе вообще

не остается никаких других держав, если только не считать Франции, кото-

рая однако, смеем напомнить, тоже украла у нас Эльзас-Лотарингию.

Едва ли можно сомневаться в том, что такая политика отнюдь не полезна

немецкому народу. Усомниться можно только в одном: кто такие эти люди,

проповедующие такую политику, - простаки, невежды или прожженные мошен-

ники?

Поскольку дело идет о руководителях и вождях, мне всегда кажется, что

эти господа принадлежат к последнему сорту людей.

Итак, насколько может предвидеть ум человеческий, достигнуть того,

чтобы настроение ныне враждебных нам народов изменилось в нашу пользу,

вполне возможно, поскольку их подлинные интересы схожи с нашими

собственными. Для этого только нужно, во-первых, чтобы наше собственное

государство проявило серьезную волю к борьбе за свое существование и

приобрело качества ценного союзника и, во-вторых,

нужно перестать давать этим народам материал против нас самих, - для

чего необходимо положить конец собственным ошибкам, а тем более преступ-

ным действиям в нашем собственном лагере.

Труднее всего ответить на третий вопрос.

Мыслимо ли вообще, чтобы представители подлинных интересов английской

и итальянской наций смогли провести свою волю вопреки воле евреев, смер-

тельных врагов народного и национального государства.

Смогут ли, например, силы традиционного британского государственного

искусства сломить еврейские влияния или нет?

Ответить на этот вопрос, как я уже сказал, очень трудно. Разрешение

этой проблемы зависит от слишком большого числа факторов, чтобы можно

было сразу дать вполне определенный ответ. Относительно одного госу-

дарства мы во всяком случае можем сказать, что оно настолько прочно ста-

билизировано и служит исключительно интересам своей нации, что тут ника-

ким еврейским влияниям не удастся преодолеть те тенденции, которые явля-

ются политической необходимостью для данного государства, Я говорю об

Италии.

Борьба, которую фашистская Италия ныне, пусть и бессознательно (я-то

лично думаю, что далеко не бессознательно), ведет против трех главных

орудий еврейского влияния, служит порукой тому, что Италии удастся хотя

бы и окольными путями вырвать ядовитые зубы еврейской силе, пытающейся

стать над всеми государствами. Итальянское правительство запретило

франкмасонские тайные общества, преследует прессу, которая хочет стать

над нацией, и прочно пресекло всякое влияние интернационального марксиз-

ма. С другой стороны, итальянское правительство неизменно ведет политику

укрепления фашистского образа правления. Вот почему нельзя сомневаться в

том, что итальянское правительство не поддастся шипению еврейской миро-

вой гидры и чем дальше, тем больше будет руководиться единственно инте-

ресами итальянского народа.

Труднее обстоит дело с Англией. В этой стране "самой свободной демок-

ратии" евреи обходным путем все еще неограниченно диктуют свою волю об-

щественному мнению. Все-таки и в Англии мы видим уже непрерывную борьбу

между представителями подлинно британских государственных интересов, с

одной стороны, и защитниками еврейской мировой диктатуры, с другой.

Насколько острый характер зачастую принимают эти противоречия, впер-

вые можно было видеть после войны в той разнице позиций в японском воп-

росе, какая выразилась во взглядах английского правительства, с одной

стороны, и английской прессы, с другой.

Тотчас же по окончании мировой войны между Америкой и Японией, как

известно, возникло старое взаимное раздражение. Великие европейские ми-

ровые державы, разумеется, тоже не смогли остаться равнодушными перед

лицом новой военной опасности. Между Англией и Америкой, как известно,

существует немало родственных связей. Но связи эти ни в коей мере не ме-

шают возникнуть в Англии чувству известной зависти и озабоченности по

поводу чрезмерного усиления Американского союза во всех областях между-

народной политики и экономики. Еще недавно Америка была колонией, еще

недавно все смотрели на эту страну как на дитя великой матери Англии. И

вот теперь Америка становится владычицей всего мира. Вполне понятно, что

Англия в тревожном беспокойстве пересматривает все свои старые союзы и

британское государственное искусство с боязнью смотрит в будущее, как бы

не наступил момент, когда формула "Англия - владычица морей" сменится

формулой: "Америка - владычица морей". Справиться с американским госу-

дарственным колоссом, с его бесчисленными богатствами и нетронутой неис-

тощенной землей труднее, чем справиться с окруженной со всех сторон Гер-

манией. Если в момент, когда будет решаться спор между Англией и Амери-

кой, Англия будет предоставлена сама себе, то приговор ей подписан зара-

нее. Вот почему Англия так жадно стремится к союзу с желтой нацией, ко-

торый с чисто расовой точки зрения может быть и довольно сомнителен, за-

то с государственно-политической точки зрения является единственной воз-

можностью подкрепить мировое положение Великобритании против быстро рас-

тущего влияния американского континента.

И что же мы видели? В то время как английское правительство несмотря

на сотрудничество с Америкой на европейских фронтах не хотело ослаблять

своих связей с азиатским партнером, - еврейская пресса в Англии самым

решительным образом ударила в тыл англояпонскому союзу.

Спрашивается: как же это было возможно, что те самые еврейские орга-

ны, которые вплоть до 1918 г. ни на минуту не переставали служить идее

британской борьбы против немецкого государства, тут вдруг пошли своими

собственными путями, как бы нарушив свою клятву верности?

Дело объясняется очень просто. Уничтожения Германии требовали в пер-

вую очередь не интересы Англии, а интересы еврейства. Подлинные госу-

дарственные интересы Англии не требуют также и уничтожения Японии. Это

тоже нужно только евреям, стремящимся, как известно, к неограниченному

господству над всем миром. Вот и получается, что пока Англия озабочена

только тем, чтобы укрепить свое положение в мире, евреи в то же время

готовятся захватить господство над всем миром.

Евреи держат уже сейчас в своих руках современные европейские госу-

дарства. Они превращают эти государства в свои безвольные орудия,

пользуясь для этого либо методом так называемой западной демократии, ли-

бо методом прямого угнетения в форме русского большевизма.

Но евреи ныне держат в своих руках уже не только старый свет. Нет, та

же участь угрожает и новому свету. Евреи являются подлинными заправилами

биржи в Североамериканских соединенных штатах. С каждым годом евреи все

больше начинают вершить судьбы также и этого 120-миллионного народа. С

бешенством евреи смотрят на то, что немногим народам все же удалось еще

сохранить себе известную независимость по отношению к ним.

С бесстыдной ловкостью евреи лепят общественное мнение так, как это

им нужно, для превращения его в орудие борьбы за их собственные мечты.

Наиболее крупные головы еврейства считают, что уже близок час, когда

они увидят исполненной свою заветную мечту и смогут пожрать все другие

народы.

И вот евреи боятся, чтобы рядом с большим стадом народов, которые им

все больше удается превратить в свои колонии и лишить всяких черт своей

собственной национальности, не осталось бы хотя бы одного действительно

независимого государства, которое в последнюю минуту может испортить всю

игру евреев. Ибо большевизированный мир сумеет удержаться лишь в том

случае, если он охватит все.

Если на свете сохранится хотя бы одно подлинно национальное госу-

дарство достаточных размеров, то еврейская мировая сатрапия неизбежно

погибнет в борьбе с национальной идеей. Такова судьба любой тирании в

этом мире.

Евреи прекрасно отдают себе отчет в том, что в течение тысячелетий им

удалось достаточно приспособиться к европейским условиям. Здесь они ус-

пешно подкапываются под расовые фундаменты наций, все больше превращая

европейское население в каких-то бесполых ублюдков. Но евреи не менее

хорошо знают, что приуготовить такую же судьбу азиатскому национальному

государству как Япония им едва ли удастся. Подделываться под немцев,

англичан или французов евреям удается, но мостов к желтым азиатам они не

находят. Вот почему евреи и стараются разрушить японское национальное

государство, использовав для этого силы пока еще существующих других на-

циональных государств. Евреи хотят заблаговременно избавиться от опасно-

го противника еще раньше, чем в их руки перейдет власть над всеми ос-

тальными государствами и они таким образом превратятся в мировую деспо-

тию.

Евреи боятся Японии, ибо в нынешнем ее виде она совершенно не уклады-

вается в рамки тысячелетнего еврейского господства. Вот почему они хотят

сломить национальное государство еще до того, как окончательно обоснуют

свою собственную диктатуру.

Вот почему евреи ныне натравливают все народы на Японию, совершенно

так же, как они в свое время делали это по отношению к Германии. Вот по-

чему могло случиться, что в то время, когда английские государственные

деятели стараются заключить союз с Японией, британско-еврейская пресса

требует прямой борьбы против японского союзника. Не исключено, что под

флагом ли демократии или под лозунгом борьбы против японского милитариз-

ма и японского кайзеризма евреям и впрямь удастся подготовить истреби-

тельную войну против Японии.

Этим объясняется то обстоятельство, что евреи вступили в открытое

противоречие с английскими государственными деятелями. Но благодаря это-

му и в Англии неизбежно начнется борьба против еврейской мировой опас-

ности.

Вот почему перед национал-социалистическим движением опять-таки воз-

никает громадная задача.

Наше движение должно открыть глаза народу также на положение чужих

наций и суметь показать всему миру, где действительный враг. Вместо не-

нависти против арийцев, от которых нас может отделять очень многое, но с

которыми нас во всяком случае объединяет общность крови и общность

культуры, наше движение должно направить всеобщий гнев против тех, кто

является действительным врагом всего человечества и подлинным виновником

всех страданий.

Но прежде всего мы должны позаботиться о том, чтобы по крайней мере в

нашей собственной стране все поняли, где же действительный наш против-

ник. Тогда наша собственная борьба станет лучшим примером и мы покажем

другим народам дорогу, которая приведет к счастью всего арийского чело-

вечества.

Да будет нашим руководителем разум, а нашей силой - воля! Пусть соз-

нание нашего священного долга поможет нам проявить достаточно упорства в

действии! В остальном - да поможет нам господь бог, да послужит он нам

защитой!