ГЛАВА VIII НАЧАЛО МОЕЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Уже к концу ноября 1918 г. я вернулся в Мюнхен. По приезде я вновь

отправился в помещение запасного батальона моего полка. Батальон нахо-

дился уже в руках "солдатских советов". Обстановка показалась мне нас-

только противной, что я, тотчас же решил, если только возможно, уйти от-

сюда. С одним из самых близких мне по фронту товарищей - его звали Эрнст

Шмидт - мы отправились в Траунштейн, где и оставались до тех пор, пока

солдаты были распущены по домам.

В марте 1919 г. мы опять вернулись в Мюнхен.

Положение стало неудержимым. Обстановка с неизбежностью вела к

дальнейшему продолжению революции. Смерть Эйснера только ускорила ход

событий и привела к советской диктатуре, т. е. лучше сказать, к времен-

ной диктатуре евреев, чего зачинщики революции добивались как своей ко-

нечной цели во всей Германии.

В это время в голове моей проносился один план за другим. Целыми дня-

ми думал я тяжелую думу о том, что же вообще теперь можно было предпри-

нять. И каждый раз я приходил к трезвому выводу, что пока я человек без

имени, у меня нет даже самых элементарных предпосылок для какого-нибудь

целесообразного действия. О том, почему я и в эту пору не мог решиться

примкнуть ни к одной из существовавших партий, я скажу ниже.

В ходе новой, советской, революции я впервые выступил с речью, кото-

рая вызвала недовольство Центрального совета. 27 апреля 1919 г. рано ут-

ром меня попытались арестовать. Трех молодцов, которые пришли за мною, я

встретил с карабином в руках. У них нехватило духа и молодчики повернули

оглобли.

Спустя несколько дней после освобождения Мюнхена меня командировали в

следственную комиссию второго пехотного полка, которая должна была ра-

зобрать дела, связанные с советским восстанием.

Это было мое первое выступление на арене чисто политической дея-

тельности.

Через несколько недель я получил приказ принять участие в "курсах",

которые должны были читаться для солдат нашего отряда. Курсы эти имели

целью дать солдатам правильное представление о теперешнем состоянии на-

шего государства. Для меня участие в курсах было ценно тем, что я полу-

чил возможность разыскать там некоторое количество товарищей, настроен-

ных так же, как я, и вместе с ними основательно обсудить создавшееся по-

ложение. Все мы были тогда более или менее твердо убеждены в том, что

партии ноябрьских преступников (центр и социал-демократия) ни в коем

случае не спасут Германию от надвигающейся катастрофы. Но вместе с тем

нам было ясно и то, что так называемые "буржуазно-национальные" органи-

зации даже при самых лучших желаниях не в состоянии будут поправить то,

что произошло. Этим последним организациям похватало целого ряда предпо-

сылок, без которых такая задача была им не по плечу. События затем впол-

не подтвердили наши тогдашние предположения.

Ввиду всего этого мы начали в нашем небольшом кругу обдумывать вопрос

об образовании новой партии. Основные мысли, с которыми мы тогда носи-

лись, были те самые, какие впоследствии легли в основу программы "Немец-

кой рабочей партии". Само название новой партии должно было обеспечить

нам с самого начала возможность ближе связаться с широкой массой. Вне

этого вся работа казалась нам излишней и бесцельной. Так набрели мы на

мысль назвать свою партию "Социально-революционной партией". Социальные

воззрения нашей новой партии действительно означали целую революцию.

Более глубокие мотивы, приведшие меня к этому решению, заключались в

следующем.

Я и раньше много занимался экономическими проблемами. Но эти прежние

мои занятия всегда более или менее оставались в рамках изучения соци-

альных вопросов как таковых. Позднее эти рамки расширились изучением

вопросов германской иностранной политики. Эта последняя в значительной

мере была результатом неправильной оценки хозяйственных факторов и непо-

нимания действительных основ, необходимых для постановки на должную вы-

соту дела пропитания немецкого народа.

Прежние мои взгляды исходили из того предположения, будто капитал

всегда является только продуктом труда и будто капитал как и труд одина-

ково зависят от тех факторов, которые определяют человеческую дея-

тельность в ту или другую сторону. Я полагал тогда, будто национальное

значение капитала в том и состоит, что он целиком зависит от могущества,

величия, свободы самого государства, т.е. нации. Отсюда я делал тогда

тот вывод, что благодаря этой взаимозависимости капитал неизбежно должен

содействовать процветанию государства и нации, так как-де это соот-

ветствует его собственному естественному стремлению к обогащению. Я по-

лагал таким образом, будто собственные интересы капитала побуждают его

помогать делу свободы и независимости государства, другими словами - бо-

роться за свободу, могущество и силу нации. Отсюда, казалось мне, задача

государства по отношению к капиталу довольно проста и ясна: государство

должно позаботиться только о том, чтобы капитал оставался слугою госу-

дарства и не возомнил себя господином нации. Из такой оценки для меня

вытекало два постулата: на одной стороне - сохранение жизнеспособного и

национально независимого хозяйства, на другой стороне - достаточное

обеспечение прав трудящихся.

Раньше я не умел еще различать между чистым капиталом как последним

продуктом творческого труда и тем капиталом, источником которого являет-

ся исключительно спекуляция. Мне нехватало необходимого толчка, чтобы

уяснить себе до конца эту разницу. И вот именно этот толчок дал мне один

из лекторов на упомянутых курсах. Я говорю о Готфриде Федере.

Впервые в своей жизни я услышал из уст последнего принципиальную кри-

тику национального биржевого и ссудного капитала.

Сразу же после первой лекции Федера мозг мой пронзила мысль, что те-

перь я окончательно обрел все необходимые предпосылки для создания новой

партии.

Заслуга Федера в моих глазах заключалась в том, что он с безжалостной

последовательностью до конца разоблачил спекулятивный характер биржевого

и ссудного капитала и пригвоздил к столбу его ростовщическую сущность.

Его лекции в их принципиальной части были настолько правильны, что ни

один из критиков не оспаривал теоретической верности выводов лектора.

Люди только задавали себе вопрос, насколько возможно практическое прове-

дение идей Федора в жизнь. Но и то, что в глазах других являлось слабой

стороной федоровских лекций, в моих глазах составляло их сильную сторо-

ну.

Задача вождя, творящего новую программу, заключается не в том, чтобы

со всех сторон взвесить степень выполнимости этой программы в каждый

данный момент, а в том чтобы с возможно большей ясностью показать самую

ее суть. Это значит, что такой деятель должен больше думать о самой це-

ли, нежели о пути к этой цели.

Задача же воплощения этой цели в жизнь является задачей политика.

Первый в своем мышлении руководится преимущественно идеями вечных истин;

второй в своем действии руководится преимущественно соображениями прак-

тической действительности.

Тут дело идет о принципиальной правильности самой идеи, а не о

больших или меньших трудностях ее проведения в жизнь. Если творец прог-

раммы заменит искания абсолютной истины поисками так называемой "целесо-

образности" и соображениями "выполнимости", его деятельность сразу пе-

рестанет быть путеводной звездой для ищущего новых путей человечества.

Работа его станет тогда серенькой и повседневной. Задача вождя, творяще-

го программу нового великого движения, заключается в том, чтобы ярко об-

рисовать его цель. Задача же воплощения этой цели в жизнь является зада-

чей политика. Первый в своем мышлении руководится преимущественно идеями

вечных истин; второй в своем действии руководится преимущественно сооб-

ражениями практической действительности. Величие первого лежит в плос-

кости абсолютной верности своей абстрактной идее; величие второго - в

плоскости верных оценок данных фактов и правильного использования обста-

новки; путеводной звездой для второго является та цель, которую показы-

вает первый. Экзаменом для политика является успех его планов и практи-

ческих шагов, другими словами, степень превращения в действительность

его проектов и предположений. Другое дело - работа деятеля, творящего

новую программу. Полное воплощение в жизнь его программы до конца никог-

да не удается, ибо человеческий гений может установить вечные истины,

кристаллически ясные цели и в то же время не увидеть их окончательного

торжества просто потому, что окружающий человеческий мир оказывается не-

достаточно восприимчивым к этим великим идеям и во всяком случае не сра-

зу претворяет их в жизнь. В нашей жизни бывает так, что чем правильнее и

величавее данная идея, тем менее возможным становится ее полное воплоще-

ние в жизнь, поскольку ее реализация зависит от людей. Вот почему экза-

меном для творца новой программы является не степень воплощения его це-

лей в жизнь, а степень правильности самой идеи, степень того влияния,

которое она впоследствии окажет на все развитие человечества. Если бы

это было не так, тогда мы не могли бы причислить к великим людям нашей

земли ни одного из основателей религий, ибо ведь известно, что их эти-

ческие идеалы никогда не находят себе сколько-нибудь полного воплощения

в жизни. Даже религия любви на практике добилась только крайне частично-

го воплощения в жизнь по сравнению с тем, чего хотел ее творец. И тем не

менее она имеет великое историческое значение, поскольку дала толчок

всему культурному и нравственному развитию человечества в определенном

направлении.

Громадное различие между задачами творца программы и практического

политика является причиной того, что мы почти никогда не видим сочетания

качеств того и другого в одном лице. Ни малейших намеков на такое соче-

тание мы никогда не обнаружим в особенности у тех "преуспевающих" поли-

тиков миниатюрного формата, деятельность которых по большей части исчер-

пывается "искусством достигать возможного" (этой формулой, по нашему

мнению чересчур скромной, Бисмарк, как известно, определил сущность по-

литики вообще). Чем более этакий "политик" свободен от каких бы то ни

было крупных идей, тем легче и во всяком случае быстрее придут его "ус-

пехи".

Проведение в жизнь тех целей, которые имеют великое значение дня бу-

дущих времен, не обещает близкой награды крупным людям, возвещающим эти

цели. Широкие слои массы редко понимают сразу эти цели. Для массы буд-

ничные вопросы, связанные с пивом и молоком, более понятны и кажутся бо-

лее важными, нежели дальновидные планы будущего, которые могут осущест-

виться лишь с течением времени и пользу от которых почувствуют только

будущие поколения.

Вот почему, чтобы не потерять симпатий сегодняшнего дня, рядовой "по-

литик" из самолюбия, являющегося родным братом глупости, будет держаться

подальше от всяких великих планов будущего. Все успехи и все значение

этаких политиков принадлежат исключительно сегодняшнему дню. Для будущих

поколений они просто не существуют. Люди с узкими лбами мало беспокоятся

по этому поводу; им достаточно сегодняшнего дня.

Совсем другое - люди, выступающие творцами новой программы. Их значе-

ние почти всегда - в будущем. Этих теоретиков потому зачастую и называют

"людьми не от мира сего". Если о политиках говорят, что их искусством

является искусство достигать возможного, то о творцах новых программ

можно сказать, что боги покровительствуют им как раз в тех случаях, ког-

да они требуют именно невозможного. Такой теоретик должен будет прими-

риться с тем, что современность откажет ему в признании. Зато, если его

идеи действительно бессмертны, он пожнет великую славу у будущих поколе-

ний.

Один раз в течение большой исторической эпохи может случиться и так,

что качества творца новой программы и качества крупного политика сочета-

ются в одном и том же лице. Но чем теснее сочетаются - в этом лице оба

качества, тем большие препятствия встретит данное лицо на своем пум,

поскольку оно будет выступать на политической арене. Такой политик рабо-

тает не для того, чтобы удовлетворить меру понимания любого среднего ме-

щанина, - такой деятель работает для воплощения в жизнь тех целей, кото-

рые пока понятны еще только немногим. Вот почему жизнь такого крупного

политика протекает в обстановке горячей любви со стороны одних и горячей

ненависти со стороны других. Протесты со стороны людей сегодняшнего дня,

не понимающих великого значения деятельности этого человека, сливаются с

признанием других, т. е. тех, кто уже понимает, что этот деятель работа-

ет и для будущих поколений.

Чем более великое значение имеет для будущего работа данного челове-

ка, тем меньше понимают ее современники, тем труднее борьба и тем реже

успех. Лишь очень немногим деятелям, всего какой-нибудь раз в течение

многих столетий, улыбнется счастье, и они на склоне своих дней быть мо-

жет увидят первые проблески своей будущей бессмертной славы. В этих слу-

чаях перед нами марафонский бег истории. По большей же части лавровые

венки возлагаются только на головы мертвых героев.

К числу героев приходится отнести и тех великих борцов на этом свете,

кто, будучи не признан современниками, тем не менее, борется до конца за

свои идеи и идеалы. Придет пора, и именно эти люди станут самыми дороги-

ми людьми для своего народа. Придет пора, и каждый сын народа будет ис-

пытывать потребность хотя бы задним числом загладить те грехи, которые в

свое время были совершены по отношению к героическим личностям. Тогда

наступит время, когда человечество, полное благодарности и преклонения

перед памятью своих героев, станет изучать великую работу этих деятелей

день за днем, и образ этих великих людей будет светить всем страждущим,

всем падающим духом.

Говоря это, мы имеем в виду конечно не только великих государственных

деятелей, но и всех вообще великих реформаторов. Рядом с Фридрихом Вели-

ким приходится поставить тут и Мартина Лютера и Рихарда Вагнера.

После первой же лекции Готфрида Федера "О необходимости сломить про-

центное рабство"я сразу же понял, что на стороне Федора теоретическая

правда и что правда эта имеет бесконечно великое значение для всего бу-

дущего нашего народа.

Строгое разделение, какое Федеp проводил между биржевым капиталом и

национальным хозяйством вообще, давало возможность начать борьбу против

интернационализации германского хозяйства, не открывая одновременно

борьбы против капитала вообще как фактора, необходимого для сохранения

независимого народного хозяйства. Я слишком хорошо понимал уже теперь

создавшуюся новую обстановку, чтобы не видеть, что на очереди дня стоит

уже не борьба против враждебных государств, а борьба против интернацио-

нального капитала. В лекциях Федера я сразу ухватил великий лозунг

борьбы на целую эпоху.

Позднейшие события опять показали, насколько правильным было тогдаш-

нее наше чувство. Теперь уже наши мудрые буржуазные политики перестали

нас высмеивать; теперь уже и эти политики, поскольку они не являются

сознательными лжецами, вынуждены сами признать, что международный бирже-

вой капитал не только был главным виновником войны, но и теперь после

окончания войны делает все возможное, чтобы превратить в ад состояние

мира.

С тех пор борьба против интернационального финансового и ссудного ка-

питала успела уже стать важнейшим программным пунктом борьбы всей немец-

кой нации за ее экономическую независимость и свободу.

Что же касается возражений со стороны так называемых практиков, то на

них мы должны ответить следующее.

Все опасения, будто борьба против "процентного рабства" приведет к

каким-то ужасным экономическим последствиям, совершенно напрасны. Это

ясно уже из одного того, что прежние экономические рецепты, предлагавши-

еся нашему народу, решительно ни к чему хорошему не привели. Заключения

некоторых нынешних экспертов в вопросах нашего национального самоутверж-

дения сильно напоминают нам мнение некоторых экспертов в давно забытые

времена. Например экспертизу баварской медицинской коллегии по вопросу о

введении железных дорог. Как известно, ни одно из страшных опасений,

высказанных тогда этой высокопросвещенной корпорацией, ни капельки не

оправдалось. Люди стали преспокойно путешествовать на новых "паровых ко-

нях", не боясь головокружения; зрители, наблюдавшие ход поезда, также

оставались невредимы; не пришлось построить, как предлагали господа экс-

перты, деревянных загородок, дабы не видно было поезда; деревянные заго-

родки остались только в мозгах некоторых из этих так называемых экспер-

тов. Следующие поколения давно уже позабыли обо всех этих грозных предс-

казаниях. Так будет и с предсказаниями некоторых современных мудрецов.

Далее необходимо заметить еще следующее: каждая, даже самая лучшая

идея может стать опасной, если она возомнит себя самоцелью, в то время

как она в действительности является только средством к цели. За себя же

и за всех подлинных национал-социалистов я скажу: для нас существует

только одна доктрина - народ и отечество.

Мы ведем борьбу за обеспечение существования и за распространение на-

шей расы и нашего народа. Мы ведем борьбу за обеспечение пропитания на-

ших детей, за чистоту нашей крови, за свободу и независимость нашего

отечества. Мы ведем борьбу за то, чтобы народ наш действительно мог вы-

полнить ту историческую миссию, которая возложена на него творцом все-

ленной.

Каждая наша мысль и каждая наша идея, вся наша наука и все наше зна-

ние - все должно служить только этой цели. Только с этой единственной

точки зрения должны мы проверять целесообразность того или другого

средства. В этом случае никакая теория не сможет закостенеть, ибо в на-

ших руках все будет служить только жизни...

Точка зрения, развитая Готфридом Федером, таким образом побудила меня

основательнее заняться этими проблемами, которые до сих пор были мне ма-

ло знакомы.

Я начал вновь усердно учиться и теперь еще больше понял действи

тельный смысл того, чего добивался в течение всей своей жизни еврей Карл

Маркс. Только теперь я по-настоящему понял смысл его "капитала". Только

теперь я постиг до конца значение той борьбы, какую ведет социал-демок-

ратия против нашего национального хозяйства. Теперь мне до конца стало

ясно, что борьба эта ставит себе единственной целью подготовить почву

для полной диктатуры интернационального финансового и биржевого капита-

ла.

Но лекции Федера имели еще и в другом отношении очень важные пос-

ледствия для меня.

В один прекрасный день я записался к слову. Дело в том, что один из

участников курсов вздумал было в длинной речи выступить на защиту евре-

ев. Это и вызвало меня на возражения. Громадное большинство курсантов

встало на мою точку зрения. В результате я через несколько дней получил

назначение на пост так называемого офицера по просвещению в одном из

тогдашних мюнхенских полков.

Дисциплина в полках в то время была еще очень слаба. Наследие сол-

датских советов все еще давало себя знать. Во времена Курта Эйснера ус-

тановлена была так называемая "добровольная" дисциплина. И вот теперь

приходилось осторожно и медленно кончать с этим подлым наследием и восс-

танавливать настоящую военную дисциплину. Кроме того задача заключалась

в том, чтобы научить новые войска думать и чувствовать в истинно патрио-

тическом духе. Этими двумя задачами мне и пришлось заняться на новом

посту.

С величайшей горячностью и любовью принялся я за дело. Теперь я имел

наконец возможность выступать перед значительной аудиторией. Раньше я

только инстинктивно догадывался об этом, теперь же я имел случай убе-

диться на деле: из меня вышел оратор. Голос мой тоже поправился нас-

только, что по крайней мере в сравнительно небольших залах меня было

достаточно слышно.

Я испытал теперь настоящее счастье. Теперь исполнилась моя мечта, я

мог делать полезное дело и где же - в армии!

Могу сказать также, что я имел успех. Мне безусловно удалось вернуть

моему народу и моей родине сотни и тысячи слушателей моих. Я пропитал

свой полк национальным духом, и именно на этих путях мы восстановили во-

инскую дисциплину.

Здесь опять таки мне удалось нащупать большое количество товарищей,

настроенных так же, как я. Впоследствии из этих людей вышли вернейшие

солдаты нашей партии.