4. ПРОЕКТ РОССИЙСКОГО ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА

4.1. Формальный вопрос: взаимосвязь между Гражданским кодексом и существуюшим законодательством по охране авторских прав

Составители проекта Части III Гражданского кодекса очевидно хотят заставить ужиться два принципа: стабильность и гибкость. Включение в Кодекс положений, относящихся к интеллектуальной собственности, отражает его цельность; более конкретные положения, которые могут меняться более быстро, включены в Гражданский кодекс. Я отдаю себе отчет в том, что если этот проект будет принят в качестве закона, то это явится историческим шагом в развитии российского законодательства в области охраны авторских прав. Но является ли это шагом вперед? Основываясь на этом проекте, я бы сказал, что существующее законодательство будет улучшено в определенных очень важных моментах, и я вернусь к этому положению несколько позже. Однако больше сомнений у меня вызывает форма, т. е. сама идея включения положений авторского права в гражданский кодекс. Прежде всего, в иерархии источников законодательства Гражданский кодекс (ГК) Российской Федерации имеет статус федерального закона. В этом смысле он находится на одном уровне с двумя существующими законами об охране авторских прав (Закон об охране компьютерных программ 1992 года и Закон об охране авторских прав 1993 года, далее: СL). В практике законодательного творчества России становится традиционным принятие в качестве временной меры правила, гласящего, что "все законодательные акты, которые противоречат новому закону (в данном случае ГК), теряют силу". При этом никогда не указывается в деталях, какие именно статьи и каких именно законов становятся устаревшими. Можно ожидать, что такая же процедура будет использована и при принятии Части III Гражданского кодекса. Это приведет к хаотической ситуации, когда каждый судья и каждое лицо будут "приговорены" к необходимости сравнения Гражданского кодекса с ранее существовавшим законом, чтобы определить, какие из правил все еще имеют силу. Такая ситуация приведет к огромному риску различных интерпретаций состояния действующего законодательства. Пример: срок охраны авторских прав установлен в соответствии с Европейской директивой (70 лет p. m. s.). Остается неясной судьба специальных правил для реабилитированных авторов или ветеранов войны, или для опубликованных после смерти авторов произведений, содержащихся в существующем Законе об охране авторских прав.

Во-вторых, тот факт, что Гражданский кодекс имеет статус федерального закона, означает также, что будущие федеральные законы, если они будут противоречить Гражданскому кодексу, будут иметь преимущественную силу. Это вновь приведет к юридической неопределенности. Стабильность достигнута не будет.

В-третьих, независимо от сказанного выше, законодатель всегда будет иметь право дополнить сам Гражданский кодекс с помощью той же процедуры, которая применяется и для обычных законов.

Даже если бы мы и поддержали идею о включении основных принципов закона об охране авторских прав в Гражданский кодекс, а всех по дробностей и деталей - в специальный закон об охране авторских прав, то все равно предлагаемый проект Гражданского кодекса по следующим трем причинам не удовлетворяет этому идеалу.

Во-первых, проект содержит нормы для таких подробностей, которые не должен включать текст, содержащий лишь общие и принципиальные положения. Почему, например, в Гражданском кодексе нужно регулировать авторское право при проведении интервью (Статья 1127 (4) или право на проекты официальных документов (Статья 1130)?

Во-вторых, разделение "нормативной работы" между ГК и СА не является в достаточной степени синхронным. Как, например, можем мы оценить реальное значение прав, предоставленных в ГК авторам и бенефициариям смежных прав, если в то же самое время не приведено определение границ или ограничений этих прав?

В-третьих, термины, используемые в Проекте, не определены, в то время как Статья 4 СL содержит полный перечень определений. Применимы ли эти определения и к терминам, используемым в ГК?

4.2. Содержание части, посвященной авторскому праву

Предлагаемый проект ГК содержит целый ряд важных усовершенствований по сравнению с существующим законодательством в области авторского права: продление до 70 лет срока защиты авторского права р.т.5., более четкое разграничение между соглашением о передаче прав и лицензионным соглашением, между контрактом, заключенным автором, и контрактом, заключенным другим законным держателем прав (Статья 1139 (5), последнее предложение), применение определенных мер защиты в договорном праве для исполнителей, признание конкретных прав продюсеров фильмов и т. д.

Другими положительными нововведениями являются:

• Статья 1141 наделяет опровергаемой презумпцией передачу нанимателю прав на использование произведения, выполненного нанимаемым сотрудником. Такая передача прав ограничена по объему целью той работы, которую поручил наниматель, и рамками, которые являются следствием этой цели. С точки зрения авторов применение этого "Zweckubertragungslehre" к созданному наемным сотрудником произведению является несомненным шагом вперед.

• В будущем взимающие плату агентства смогут работать только на основе государственной лицензии (Статья 1143 (1). Это безусловный шаг вперед по сравнению с хаосом в этом вопросе в современной России, особенно в провинции, который вызван свободой образования местных органов авторского права при отсутствии какого-либо контроля за их деятельностью. Отсутствие контроля за деятельностью взимающих плату агентств безусловно являлось одним из самых слабых мест в существующем законодательстве по охране авторских прав. Тем не менее, представляется весьма странным, что введение такого административного аспекта авторского права регулируется Гражданским кодексом.

Другие положения оказываются менее ясными или даже противоречивыми в сравнении с общими положениями Части 61 или общего Закона об охране авторских прав.

Например,

- Статья 1138 СС определяет предоставленные авторам экономические права. По сравнению с Законом об охране авторских прав 1993 года она ничего не сообщает о праве доступа к работам и droit de suite (право перепродажи произведений искусства), о чем говорилось в этом Законе.

- В Проекте вводится новая категория бенефициариев смежных прав:

липа (продюсеры), организовавшие создание "совместных результатов творчества, которые являются совмещением различных творческих результатов (телевизионных программ, кинофильмов, их презентаций)" (Статья 1156). Этим продюсерам предоставляются те же исключительные права, что и творческим художникам. Проект ничего не говорит о возможном ограничении этих исключительных прав и о сроках их предоставления. Эта совершенно новая категория смежных прав создает больше путаницы, чем можно оправдать самой сложностью некоторых произведений.

Достаточно странным представляется тот факт, что Проект предоставляет продюсерам фильмов два различных смежных права: одно как лицу, которое организовало создание "совместных результатов творчества", что наделяет его правами, равными правам творческих художников (Статья 1156 (2), и второе - как лицу, инициировавшему производство видеозаписи (фиксации образов) с использованием технических средств (Статья 1158). В этом своем последнем качестве такой продюсер имеет те же права, что и продюсер фонограмм. Более того, все еще имеется возможность того, что Закон об охране авторских прав может предоставить презумпцию передачи прав авторов аудиовизуальных произведений их продюсерам (что в настоящее время предусматривается Статьей 13 (2) СА). В результате продюсер кинофильма оказывается бенефициарием трех различных прав на интеллектуальную собственность за один и тот же фильм.

(Дискуссия с аудиторией, профессором Федотовым и профессором Сергеевым об обратных проблемах, о международной защите российских работ и по другим различным темам.)

Александр Сергеев,

доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, Кафедра ЮНЕСКО по авторскому праву и другим отраслям права интеллектуальной собственности