Рубанов В. А.

(ЛИГА СОДЕЙСТВИЯ ОБОРОННЫМ ПРЕДПРИЯТИЯМ)

По роду своей деятельности мне приходится иметь дело, прежде всего, с проблемами использования информации в наукоемком производстве и научно-техническом развитии страны. Именно на эту область информационных процессов я и хотел бы обратить внимание участников конференции.

В методологическом отношении представляется наиболее правильным выстраивать теорию информационного права на социальных основаниях. Ведь в конечном итоге само понятие информатизации и информационные процессы являются отражением взаимодействия общества с природой и собственно общественных отношений. Информатизация общества - это процесс формирования людьми второй природы - ноосферы и виртуальной реальности, образующих информационное пространство. По этой причине многие проблемы информационного права можно определять и разрабатывать только на основе выявления его социального контекста.

Для прояснения своей позиции хотелось бы обратиться к общеизвестным теоретическим постулатам, так как они помогают более точно определить исходные предпосылки методологии по обсуждаемому вопросу. Современные специалисты по теории общественного развития выделяют три узловых момента развития взаимосвязи между человеческой деятельностью и добываемыми в ее процессе ценными знаниями. Первая революция - это применение науки к природе, пониманию ее законов и их практическому использованию в виде технологий и налаживания промышленного производства. Вторая революция, связанная с именем Тэйлора, - это применение науки к трудовой организации общества для повышения эффективности производства и оптимизации промышленной деятельности. И наконец, третий этап, выделяемый О.Тофлером, - это революция в управлении, основанная на применении знания к знанию.

Поскольку третий (нынешний) этап является по своей сути управленческим, то я хотел бы сконцентрировать внимание участников на взаимосвязи между проблемами формирования информационного права и процессами управления во всех сферах. В наибольшей мере информатизация затрагивает сегодня сферу экономики. В последнее время даже введен в оборот термин "нематериальное производство". Многие интересующиеся информационной сферой стали воспринимать этот термин буквально как процесс замещения материального производства интеллектуальной деятельностью, а традиционного капитала компаний - "нематериальными активами".

На самом деле все обстоит гораздо сложнее. Новые экономические формы (даже электронная коммерция) не замещают существующие хозяйственные структуры, а лишь модифицируют их. Они углубляют комплексность экономики и, безусловно, интеллектуализируют производственно-технологические процессы, но не "отменяют" реальностей материального производства. Ценные знания и информационные ресурсы никогда не станут заменителями материального богатства. Они связаны, прежде всего, с удовлетворением духовных потребностей людей, расширением инструментария научного познания и выходом на качественно новый уровень организации управления техносферой, коллективами и обществом в целом.

Что же касается получаемого от информатизации экономического эффекта, то он происходит по причине использования информационных технологий в качестве нового механизма перераспределения товарных и финансовых потоков между хозяйствующими субъектами, а также появления возможностей снятия "интеллектуальной ренты" с временных монополий на производство той или иной инновационной продукции. Таким образом, экономический эффект от информатизации имеет социальную основу. Просто наиболее образованные люди, грамотно использующие знания, выдвигаются на лидирующие социально-экономические позиции в условиях нынешнего чрезвычайного усложнения техносферы и задач управления общественными процессами. Генерация грамотных менеджеров и творческих личностей играет все большую роль в жизни современных обществ, снижая влияние на экономику тех "традиционных капиталистов", которые "не отягощены интеллектом" и скупятся на грамотный менеджмент.

Мне представляется, что разработка теории информационного права должна связываться с указанными экономическими процессами, обеспечивая юридические преимущества той созидательно-творческой части общества, которая реально занимается производством и использованием ценных знаний и информационных технологий. Поясню свою мысль следующими примерами.

Здесь уже поднимались проблемы интеллектуальной собственности и отмечалось значение разработки этого понятия в научно-познавательном плане. Вместе с тем справедливо и аргументировано подчеркивалось, что для сферы практического права понятие "интеллектуальная собственность" является юридической фикцией. Причем фиктивность данного понятия связана как с его обобщающим значением и беспредметностью в конкретном смысле, так и с условностью применения термина "собственность" по отношению к знаниям и информационным ресурсам. Знания, в отличие от вещей, при передаче другому лицу сохраняются одновременно и у того, кто их произвел либо уже обладает. Поэтому для целей предметной юридической практики более корректным является использование понятия "оборотоспособных прав". Такие права носят квази-имущественный характер и реализуются путем поддержания монополии на производство инноваций путем юридического запрета на применение охраняемых знаний либо сохранения их в тайне от потенциальных конкурентов. В данной системе правоотношений практически не работают нормы и аналогии из сферы вещного права. Однако идеология самого "вульгарного материализма" доминирует сегодня над умами многих должностных лиц и их "научной обслуги". Их мнение, к сожалению, имеет сегодня существенный вес при решении вопросов государственного регулирования сферы интеллектуальной собственности.

Попытка строить теорию информационного права на основе логики движения понятий "собственности" и "стоимости" представляется бесперспективным и контрпродуктивным занятием. Я бы даже назвал такой путь архаичным и социально реакционным. Этот вывод основывается на том, что в процессе информатизации общества и повышения наукоемкости производства сами институты собственности и стоимости претерпевают деструкцию и перестают соответствовать новым экономическим и социальным реальностям. В этой связи необходимо обратить внимание на факт создания специальных бирж для котировки акций высокотехнологичных компаний, а также тенденцию нарастания различий между бухгалтерскими оценками активов таких компаний и их рыночной капитализацией.

В информационной экономике все меньшее значение имеют классические формы собственности и все большую роль приобретает так называемая "внутренняя собственность" творческих сотрудников, обладающих способностями к усвоению и производству ценных знаний. Судьба креативных (творческих) компаний сегодня в большей мере зависит от продуктивности и лояльности своих ведущих разработчиков, чем от финансовых возможностей их владельцев. По указанной причине описание информационных процессов в терминах политэкономии капиталистической организации общества представляется возвратом к "уходящей натуре", а не продвижением к истине в русле доминирующих тенденций общественного развития.

В этой связи хотелось бы привести пример о том, каким образом представляет свой "капитал" одна из известных мне высокотехнологичных западных компаний. Первым показателем успешности и перспективности компании называется "человеческий капитал", выражаемый в количестве нобелевских лауреатов. На втором месте - количество и название научно-технических достижений, отмеченных престижными международными премиями. Затем называется главный показатель инновационной активности - число ежедневно! производимых компанией патентов. И только в завершении перечисления указываются темпы ежегодного роста, объемы продаж, рыночная капитализация и другие бухгалтерски измеряемые параметры.

Научно-технические достижения приобретают существенное значение для современной экономики. Но еще большую роль начинает играть "человеческий капитал", способный к производству и эффективному применению знаний. Это обстоятельство находит отражение в зарубежной практике структурирования, учета и оценки нематериальных активов. Содержание нематериальных активов современных высокотехнологичных компаний начинает все больше наполняться трудовыми контрактами с ведущими творческими сотрудниками. Факт их работы в компании и взятые перед ней обязательства являются сегодня не менее важным фактором рыночной капитализации, чем патенты и лицензии, а также традиционные материальные активы.

Практика законодательного регулирования информационной экономики за рубежом многообразна. Но есть один объединяющий национальные правовые системы технологически развитых государств принцип: все регулирование выстраивается вокруг создателей информационных ресурсов и неотъемлемых прав авторов. Цель государственного регулирования - стимулировать творческую активность и поощрять инновационные процессы.

В России, к сожалению, государственное регулирование все более проявляется как неограниченное вмешательство административной бюрократии в творческие процессы и отчуждение прав интеллектуальной собственности у ее создателей. Наиболее ярким примером подобного подхода являются Постановления Правительства Российской Федерации от 28 сентября 1998 г. № 1132 "О правовой защите интересов государства в процессе экономического и гражданско-правового оборота НИОКР военного, специального и двойного назначения", а также от 2 сентября 1999 года № 908 "Об использовании результатов научно-технической деятельности". Их суть - в объявлении явочным порядком результатов бюджетных НИОКР интеллектуальной собственностью государства. Идеология указанных решений проста: раз государство финансировало НИОКР, значит ему и принадлежат исключительные права на результаты НИОКР.

Если разговор вести в грубо юридической плоскости, то подобная позиция может иметь право на существование. Она даже использовалась в определенной мере законодателями других стран. Однако необходимо отметить три существенно важных обстоятельства. От подобной фискальной политики индустриально развитые государства отказались уже лет двадцать тому назад. При принятии подобных решений не было даже намеков на вторжение в сферу авторского права, а вопросы правового регулирования хозяйственного оборота интеллектуальной собственности решались в условиях развитой инфраструктуры рынка ценных знаний и технологий.

За неимением времени я не буду останавливаться на правонарушениях в процессе принятия и реализации названных правительственных постановлений, а также порожденных ими конфликтами между органами власти и создателями интеллектуальной продукции с ущербом для научно-технического потенциала страны. В теоретическом плане решение поднятой проблемы целесообразно перенести в область социальной политики и экономической реальности.  Для этого необходимо, прежде всего, ответить на вопрос о том, каким социальным силам отдается государственный приоритет: авторам или административной бюрократии. Признание абсурдности решения "резать курицу, несущую золотые яйца" также не относится к сфере чистой юриспруденции. Именно поэтому создание и развитие теории информационного права должно быть связано с реальностями экономической жизни общества и принципами государственной политики в большей мере, чем с доктринальным толкованием ранее созданных юридических текстов.

Существуют ли, однако, неотложные проблемы государственного регулирования процессов информатизации и формирования системы информационного права? Безусловно. Первоочередная задача государства - обеспечить формирование единого информационного пространства и эквивалентный обмен информационными ресурсами с зарубежными странами. В значительной мере постановка и решение данных задач связано с развитием интернет-технологий в Российской Федерации. От продуманности и активности государственной политики в информационной сфере зависит сегодня, что получит Россия в результате: современную национальную информационную инфраструктуру, взаимодействующую с глобальной сетью мирового информационного сообщества, или же распространение на национальную территорию зарубежных информационных систем, построенных на интернет-технологиях.

Заслуживающим пристального внимания обстоятельством является также неравнозначность качества информационных потоков в Россию и из России. Если в страну идет вал низкопробной досуговой информации и продукции масс культуры, то из страны выкачивается ценная технологическая и социокультурная информация высокого качества. Постановку этой проблемы нельзя воспринимать как призыв к возврату к ограничениям и затратам. Однако не следует и закрывать глаза на то, что многие страны начинают прибегать к мерам защиты от "культурной агрессии" и распространения информации, разрушающей общественную мораль и духовные основы национальной государственности. Предпринимаются и меры регулирования доступа к информационным ресурсам различного уровня ценности. Но в этом процессе должен быть ограничительный принцип. Задача государства заключается в создании соответствующих правил и условий информационного обмена. Выступать же в роли активного участника информационного обмена и конкурирующего с творческими коллективами хозяйствующего субъекта, подавляющего творческую активность отечественных производителей и потребителей ценных знаний и информационных ресурсов, вряд ли соответствует социальной природе государства.

Сегодня мы вынуждены констатировать тот неприятный факт, что вторая (или информационная) природа формируется, в значительной мере, за пределами национальной территории России. Мы не являемся в этом процессе ни активным субъектом, ни, тем более, законодателем информационной моды. Однако Россия все же может включиться в глобальный процесс информатизации и занять достойное место в формирующемся виртуальном пространстве. Ведь Интернет сегодня - это пока одна из информационных технологий и транспортная среда для перемещения знаний. А лидирующие позиции, в конечном счете, займут не создатели и распространители интернет-технологий, доминирующие сегодня в информационной экономике, а те продуктивно-творческие силы, которые способны создавать интеллектуальный продукт и наполнять глобальную информационную супермагистраль ценным научным знанием и культурным содержанием.

Возможность России занять достойное место в мировом процессе глобализации в качестве одного из центров интеллектуальной активности и производителя ценных знаний весьма высока. Потому что Россия - это страна с высоким образовательным потенциалом, мощной наукой и богатой культурной традицией. Однако этот потенциал может быть реализован только при активной государственной политике в сфере информатизации и смене вектора развития страны со стратегии подражания на стратегию самовыражения творческих способностей российского общества.

И последнее. Здесь правильно указывалось на то, что взаимодействие общества со своей первой природой стало подвергаться государственному регулированию только после обнаружения негативных экологических процессов и нарастания угроз жизни и здоровью людей. Ответом на это и явилось природоохранное законодательство.

Данная аналогия весьма показательна для информационного права. Потому что формирование и развитие второй (информационной) природы начинает обнаруживать опасность для жизненных интересов общества в политической, социальной, экономической и духовной сферах. Помимо хакерских шалостей и нанесения ущерба системам управления начинают обнаруживаться и факты дистанционного вмешательства в системы жизнеобеспечения лечебных учреждений, приводящие к гибели людей. Поэтому вопрос формирования информационного права и государственного регулирования процессов информатизации назрел в силу обнаружившихся опасностей. Но, повторюсь, такое регулирование должно отталкиваться не от процесса информатизации самого по себе, а от тех реальных социальных, экономических и политических проблем, которые возникают в результате внедрения новых информационных технологий.

Что же касается собственно информационной сферы, то мировая практика идет по пути регулирования ее трех основных параметров: право на доступ к информации, право на защиту информации и право на интеллектуальную собственность. Представляется, что развитие национального информационного законодательства должно отражать эти глобальные тенденции структурирования и институциализации информационного права.