Собачье сердце*

Мы, управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер, — пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома...

— Кто на ком стоял? — крикнул Филипп Филиппо­вич, — потрудитесь излагать ваши мысли яснее.

— Вопрос стоял об уплотнении.

— Довольно! Я понял! Вам известно, что постановле­нием от 12 сего августа моя квартира освобождена от ка­ких бы то ни было уплотнений и переселений?

— Известно, — ответил Швондер, — но общее собра­ние, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совер­шенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах.

— Я один живу и работаю в семи комнатах, — ответил Филипп Филиппович, — и желал бы иметь восьмую. Она мне необходима под библиотеку.

Четверо онемели.

— Восьмую! Э-хе-хе, — проговорил блондин, лишенный головного убора, — однако это здорово.

— Это неописуемо! — воскликнул юноша, оказавшийся женщиной.

— У меня приемная — заметьте — она же библиотека, столовая, мой кабинет — 3. Смотровая — 4. Операцион­ная — 5. Моя спальня — 6 и комната прислуги — 7. В об­щем, не хватает... Да, впрочем, это неважно. Моя квар­тира свободна, и разговору конец. Могу я идти обедать?

— Извиняюсь, — сказал четвертый, похожий на крепко­го жука.

— Извиняюсь, — перебил его Швондер, — вот именно по поводу столовой и смотровой мы и пришли поговорить. Об­щее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых нет ни у кого в Москве.

— Даже у Айседоры Дункан, — звонко крикнула жен­щина.

С Филиппом Филипповичем что-то сделалось, вследст­вие чего его лицо нежно побагровело, и он не произнес ни одного звука, выжидая, что будет дальше.

— И от смотровой также, — продолжал Швондер, — смотровую прекрасно можно соединить с кабинетом.

— Угу, — молвил Филипп Филиппович каким-то стран­ным голосом,— а где же я должен принимать пищу?

— В спальне, — хором ответили все четверо. Багровость Филиппа Филипповича приняла несколько сероватый оттенок.

— В спальне принимать пищу, — заговорил он слегка придушенным голосом, — в смотровой читать, в приемной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой осматривать. Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дун­кан!.. — вдруг рявкнул он, и багровость его стала жел­той. — Я буду обедать в столовой, оперировать в операци­онной! Передайте это общему собранию, и покорнейше вас прошу вернуться к вашим делам, а мне предоставить воз­можность принимать пищу там, где ее принимают все нор­мальные люди, то есть в столовой, а не в передней и не в детской!

– Может ли достойный уровень жизни быть одинаковым для всех?

– Может ли общество (большинство общества) устанавливать границы достойного уровня жизни?

– Зависит ли достойный уровень жизни от степени социально-экономического благополучия страны?

 Джордж Оруэлл