В поисках грустного беби*

…Дальше — больше. Мы вовлекались в разговор, и раз за разом наши ремарки оказывались, по меньшей мере, неуместными в этой компании. Кто-то из присутствующих, например, упомянул имя сенатора К., а меня будто кто за язык потянул. «Третьего дня, — говорю, — этот К. напугал меня до смерти».

Несколько человек повернулось ко мне: как так?

«Да вот, — говорю, — проснулся утром, включил телевизор и сразу увидел сенатора К., и первая фраза, которую он произнес, то есть первая фраза, которую я услышал в то утро, звучала так: «Если я стану президентом США, первое, что я сделаю, позвоню Юрию — Андропову!» Согласитесь, господа, можно перепугаться».

— А почему же? — недоуменно спросил близко сидевший ко мне молодой почти красавец в рубашке с галстуком и ковбойских сапожках.

— Ну, ведь это все равно, господа, что услышать, будто кто-то собирается звонить Берия, — сказал я.

— Что же вы, против переговоров, что ли? — спросила подруга почти красавца, совершеннейшая красавица.

— Нет-нет, простите, я вовсе не имел в виду никаких переговоров, я просто хотел сказать, что вот это желание позвонить Андропову, не относится к числу тех эмоций, с которых хочется начинать день.

Те из гостей, что услышали этот разговор, переглянулись. «Кто этот человек с таким неопределенным акцентом?» — говорили их взгляды.

— Простите, сэр, мы здесь все друг друга знаем, — сказал почти красавец, — а вот вас видим впервые. Откуда вы?

— Из Советского Союза, — сказал я, и тут уже чуть ли не вся гостиная повернулась ко мне с неподдельным интересом.

Далее следовал разговор с нарастающим количеством вопросительных знаков.

— Как вы очутились здесь?

— Меня выгнали из Советского Союза.

— Выгнали из Советского Союза?? За что???

— Ну, понимаете, я писатель…

— Писатель, которого выгнали из Советского Союза??? За что???? On Earth???

— За книги.

— ???????

Тут вдруг поток вопросительных знаков иссяк; не пошел на убыль, а просто оборвался. Тема изгнания писателя из СССР «за книги» больше не развивалась, и на протяжении всего ужина мне об этом больше не задали ни одного вопроса.

– Представляют ли для государства опасность деятели культуры?

– Как вы думаете, почему американцы удивились тому, что писателя изгнали из страны за его книги?

– Чьи культурные права нарушены в большей степени – изгнанного писателя или его читателей?

Авторское право

Андрей Колесов