§ 1. Предмет криминалистики

Систематическое изложение криминалистики в курсах, учебниках и справочниках всегда на­чинается с характеристик предмета, содержа­ния, системы, методов этой науки и ее места среди других наук.

Представляется, что все эти вопросы обра­зуют не общую теорию науки, а ее вводную часть, как предваряющую ознакомление с со­держанием самой науки'.

Что же касается общей части науки (в том числе и криминалистики), то она, очевидно, должна содержать общие сведения не о науке, как таковой, а о тех фактах и явлениях объек­тивной действительности, которые данная на­ука изучает. Так, к Общей части криминалис­тики могут быть отнесены: теория идентифи­кации, общие проблемы учения о собирании и исследовании доказательств и др.

Методология науки, т. е. учение о методах науки (а не практической деятельности на ос­нове этой науки), также принадлежит к науковедческому «Введению в науку»2. К нему же,

* Еще в 1950 году А. И, Винберг правильно объеди­нил всю группу этих проблем под общим названием «Введение в криминалистику (предмет, метод, система курса и история советской криминалистики)» (РИО ВЮА. М., 1950). К «Введению в теорию» относят вопро­сы предмета, метода, содержания и развития науки и авторы шеститомного «Курса советского уголовного пра­ва» (т. 1. М., «Наука», 1970).

2 На недопустимость смешения понятий методов науки и методов практической деятельности правильно ука­зывают Р. С. Белкин и А. И. Винберг в книге «Крими­налистика и доказывание» (М., 1969, с. 14).

несомненно, относится и история науки, в данном случае история криминалистики'.

Одной из задач криминалистики как науки общест­венной является разоблачение лженаучных и реакцион­ных концепций буржуазной криминалистики. Критика реакционных взглядов ведется как в связи с изложением конкретного материала (в рамках отдельных отраслей на­уки, например, в связи с изложением тактики некоторых следственных действий и др.), так и с общих методоло­гических позиций. В последнем случае она излагается в рамках «Введения в науку»2.

Вопросы предмета, системы криминалистики, ее мето­дов неоднократно обсуждались в советской юридической литературе. Нередко возникали дискуссии, причем неко­торые вопросы и" в настоящее время все еще вызывают споры3.

Мы полагаем, что в науковедческое «Введение в кри­миналистику» должны входить следующие разделы:

1. Предмет криминалистики.

2. Методологические основы и систематика методов науки.

3. Система науки.

4. Место криминалистики среди других наук.

5. История науки.

6. Критика реакционных тенденций буржуазной кри­миналистики.

Наука представляет собой социальное явление, обще­ственный институт, выполняющий определенные функ­ции в обществе и занимающий в нем определенное место. Это обстоятельство подчеркивается в современной лите­ратуре по науковедению. Многие черты науки, в частнос­ти внутреннее подразделение ее частей, преобладание теоретических или прикладных элементов, в значитель­ной степени обусловлены именно ее социально-истори­ческими свойствами.

Нас в первую очередь будет интересовать теоретичес­кая функция науки. Таковая, как представляется, имеет

* Вопросы истории советской криминалистики освещались, в частности, И. Ф. Крыловым.

2 См., например: Митричев С. П. Теоретические основы со­ветской криминалистики. М., 1965, с. 74 и ел.

9 См. сб.: Ленинский принцип неотвратимости наказания и зада­чи советской криминалистики. Свердловск, 1972.

сложный состав, в котором аналитически можно выде­лить три специфические функции:

собственно познавательную—направленную на поз­нание объектов, существующих независимо от человека;

конструктивную (разработочную) —направленную на создание новых объектов;

коммуникативную—направленную на накопление, хранение, распространение, передачу знаний'.

Все эти три функции, естественно, присущи и крими­налистике.

Криминалистика изучает, познает определенные объ­екты. такие, например, как закономерности образования" следов, особенности восприятия свидетелей, типичные способы совершения краж и т. п.

Однако познание объективной действительности не является самоцелью науки. Отправляясь от познанного, наука производит новые образцы орудий труда и эффек­тивные программы деятельности, дает рекомендации и вырабатывает типовые решения определенных практи­ческих задач.

Криминалистика создает свою аппаратуру, свои материалы, методики, тактические правила и рекомен­дации, т. е. непосредственно производит специфические научные объекты—идеальные или материальные, необ­ходимые для практики раскрытия преступлений.

Две функции науки — познавательную и конструк­тивную (разработочную) различают не всегда, между тем это различие очевидно2.

Конструирование приборов, выработка методов, спо­собов действия представляют творческую научную

1 На эти же функции (называя их задачами правовой науки) указывает С. С. Алексеев, правильно подчеркивая их нетождествец-ность и взаимосвязь (см.: Алексеев С. С. Общая теория социа­листического права. Вып. 4. Свердловск, 1966, с. 94).

2 Определение науки, данное Р. С. Белкиным («Криминалисти­ка». М., 1968, с. 9), построено так, что отражает наличие этих двух функций; познание закономерностей и основанное на этом познании создание средств и методов практической деятельности по раскры­тию преступлений. Позднее Р. С. Белкин еще более определенно очерчивает эту последнюю функцию и говорит о «продукции» нау­ки применительно к приемам, методам и средствам судебного ис­следования (см. его статью «О некоторых дискуссионных вопросах теории советской криминалистики» в сб.: Ленинский принцип неот­вратимости наказания и задачи советской криминалистика. Сверд­ловск, 1972, с. 156).

деятельность, ни в чем не уступающую собственно поз­нанию природных объектов4.

В составе самой науки можно усмотреть два рода не вполне тождественных элементов — результаты поз­нания объективных явлений, закономерностей, с одной стороны, и результаты разработок, научного произ­водства, образцы новых приборов, материалов, создаваемых наукой, рекомендации, предлагаемые ею, прог­раммы практической деятельности, новые технологии и т. п.— с другой.

В рамках любой отрасли, теории, раздела науки по­знавательные и конструктивные элементы всегда встре­чаются в виде взаимосвязанных пар: знание объектив­ного свойства, закономерности кладется в основу реко­мендации, метода, конструкции.

Выполняя коммуникативную функцию, наука хранит, упорядочивает и распределяет знания, т. е. производит их коммуникацию. Средствами такой коммуникации яв­ляются учебный процесс и учебная литература, справоч­ные издания, наглядные пособия, модели и т. п. Учет »той функции весьма важен при определении места дан­ной науки в системе других отраслей знаний.

Предмет науки—это совокупность всех объектов, на которые направлена познавательная деятельность, и всех разработок, конструкций, программ, технологий, яв­ляющихся продукцией науки, ориентированных на дос­тижение практических целей2.

Рассмотрим прежде всего совокупность объектов поз­нания.

Иногда в качестве такой совокупности называют следственную и судебную практику, которую должна изучать криминалистика.

Что же именно из материалов следственной практики становится непосредственно объектами научного позна­ния, анализа, обобщения? Эти объекты весьма разнообразны: следы и иные материальные последствия преступ­ления, действия преступника во время преступления

' О специфике «разработок» в составе научной деятельности см.: Майзель И. А. Наука, автоматизация, общество. Л., 1972, с. 164.

2 Представляется, что понятие предмета науки включает как объекты, на которые направлено познание, так и цели этого позна­ния.

и в ходе расследования, особенности показаний свидете­лей приемы, применяемые следователем, и многое Другое.

Своеобразной  чертой предмета криминалистики, свойственной, вероятно, лишь предметам немногих дру­гих наук, является то, что в него входят столь разно­родные явления, как взаимодействия и взаимоотношения людей и наряду с этим материальные взаимодействия предметов (образование следов и т. п.). По общеприня­той классификации наук взаимоотношения людей, акты сознательного поведения в сфере производства или в других областях общественной жизни служат объектами общественных наук, тогда как взаимосвязи и взаимо­действия материальных предметов (механические, хи­мические и т, п.) и действия людей в отношении этих предметов служат объектами естественных и техниче­ских наук.

Это обстоятельство весьма осложняет структуру предмета криминалистики, вызывает трудности при выяс­нении ее взаимосвязей с другими науками, но оно су­ществует объективно и не считаться с ним нельзя.

Таким образом, объектами изучения криминалистики являются: взаимосвязи и взаимодействия материальных объектов (сфера криминалистической техники) и взаи­модействия и отношения людей (сфера тактики и част­ной методики).

Возникает вопрос, каков должен быть уровень общ­ности объектов, изучаемых криминалистикой: должны ли это быть общие законы, закономерности и тенденции или индивидуальные, неповторимые факты, события, явления?

Следует согласиться с Р. С. Белкиным, который под­черкивает необходимость включения в понятие предмета науки криминалистики указания именно на закономер­ности как объекты познания'.

Когда идет речь о законах и закономерностях науки, то чаще всего имеют в виду законы объективной дейст­вительности, служащей предметом познания для данной науки. Мы будем говорить о закономерностях только этого типа.

Вполне естественно, что наука прежде всего иссле­дует существенное в явлении, т. е. законы и закономер-

' См., например: Криминалистика. М., 1967, с. 3.

ности1. Закон выражает зависимость между рядами взаимосвязанных явлений, причем такую взаимозависи­мость, которая типична, повторяется для всех явлений данного рода. «Закон—идентичное в явлении»,—отме­чал В. И. Ленин2.

С содержательной стороны закономерность может выражать регулярное повторение связи между опреде­ленными группами объектов, стабильное наличие свойств у данного класса объектов, постоянство отношений, воз­никающих между некоторыми группами явлений, и т. п.

Сказанное относится к любой науке, и в философской литературе неоднократно подчеркивалось, что именно объективные законы 'и закономерности являются основ­ными объектами изучения наукой3.

Однако едва ли было бы правильным утверждать, что только законы и закономерности могут быть объек­тами научного познания.

Даже для таких наук, как, например, геология и аст­рономия, это было бы неверно, так как обе эти науки уделяют немало внимания изучению также и индиви­дуальных объектов, например характеристик конкрет­ных геологических образований (горных цепей, матери­ков, океанов и т. п.) или свойств отдельных единичных небесных тел (Луны, некоторых планет и др.). И. И. Лей-ман, давая общее определение науки, правильно упоми­нает в нем наряду с законами и эмпирические факты4.

Что же касается истории, искусствоведения, архео­логии и других подобных наук, то среди их объектов весьма часто оказываются индивидуальные, неповтори­мые события, действия исторических лиц, памятники творчества и т. п.

Представляется, что сказанное полностью относит­ся к объектам познания криминалистики. Она изучает не только закономерности, но и некоторые типовые

' В. И. Ленин в конспекте «Науки логики» Гегеля отметил на полях: «NВ Закон есть существенное явление» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 136).

2 Там же.

в И. И. Лейман отмечает, что познание законов есть отличи­тельная черта именно науки, тогда как познание вообще — необхо­димый признак сознательной практической деятельности в любой области (см.: Лейман И, И, Наука как социальный институт. Л., 1971, с. 13).

4 См.: Лейман И. И. Наука как социальный институт, с. 9.

и даже индивидуальные объекты. В этом смысле оправ­данно изучение конкретных уголовных дел, специфичес­ких поступков преступника, отдельных индивидуальных событий, действий, приемов.

Ниже мы подробнее остановимся именно на законо­мерностях как объектах, изучаемых криминалистикой.

Условимся, что закон или закономерность характеризуются следующими признаками.

1. Закон или закономерность* выражают определен­ную объективную взаимосвязь явлений (причинную или иную). Поэтому логической формой выражения за­кона обычно бывает условное суждение: «если... то».

2. Закон может иметь либо только качественную форму, в которой обозначаются взаимодействующие объекты и характер их взаимодействия, либо качествен­ную и количественную. Последняя представляет собой меру взаимодействия объектов.

3. Закон выражает постоянство, регулярность объек­тивной взаимосвязи при определенных условиях2.

Если эта взаимосвязь относится ко всем без исклю­чения явлениям данного рода и закон проявляется во всех случаях, то его называют динамическим, или однозначным. Когда же взаимосвязь проявляется регулярно, но не во всех случаях, а лишь как общая тенденция, с отдельными исключениями, тогда закон называют ста­тистическим, или многозначным3.

Относительно проще выделить интересующие нас закономерности в сфере криминалистической техники.

Рассмотрим в качестве примера группу соподчинен­ных закономерностей, относящихся к трасологии.

' Мы будем употреблять эти термины в одинаковом смысле, предпочитая слово «закономерность» для обозначения законов не­большой степени общности, относящихся к узким конкретным груп­пам взаимосвязей.

2 Р. Карнап дает очень широкую трактовку закона, считая за­коном или закономерностью констатацию любой регулярности в при­роде. Он пишет, что даже  утверждение «все вороны черные» (при' условии, конечно, что это верно) готов признать законом зоологии, несмотря на его банальность (см.: Карнап Р. Философские осно­вания физики. М., 1971, с. 42, 43).

3 Проблеме многозначных (статистических, вероятностных) за­кономерностей в современной философской и естественнонаучной литературе уделяется много внимания  (см., например: Сач­ков Ю. В. Введение в вероятностный мир. М., 1971; Пространство, время, движение. М., 1971, с, 548; Логика и эмпирическое познание. М., 1972).

В самом общем виде можно утверждать, что при простом механическом взаимодействии (ударе, давлении, трении) двух твердых тел на одном из них возникают следы, отображающие форму другого тела и поэтому могущие служить для отождествления последнего. Это утверждение о конформности отображения удовлетво­ряет приведенной выше форме высказываний о законах и закономерностях.

В данном случае речь идет о закономерности, универ­сальной для области трасологии (т. е. для всех случаев образования следов), носящей ясно выраженный харак­тер регулярной взаимосвязи явлений.

Ниже по степени общности могут быть таким же образом сформулированы закономерности образования следов статических и динамических, еще ниже — следов объемных и поверхностных, следов—деформаций, отсло­ений и наслоений и т. д.1.

Эти закономерности образуют характерную для лю­бой науки типичную иерархию общих и специальных законов.

Продолжением этого трасологического «куста» зако­номерностей могут служить закономерности образования следов на пулях и гильзах, оттисках печатей и штампов. Такого рода закономерности, несомненно, также состав­ляют объект познания криминалистики.

Некоторые подобные закономерности могут быть дополнены и количественными характеристиками. Это, например, закономерности, определяющие связь между следами на преграде и дальностью выстрела, между рядом условий (скоростью движения, радиусом поворо­та, высотой центра тяжести и др.) и опрокидыванием автомобиля2.

Отдельные из таких закономерностей носят явно многозначный, статистический характер, т. е. проявляют­ся не во всех случаях, а лишь в определенной их части.

* Эта закономерность сформулирована нами на основе опреде­ления трасологии, данного Б. И. Шевченко в учебнике «Криминали­стика» (М., 1959, с. 76). Возможность установления по следам ме­ханизма взаимодействия, о котором упоминает Б. И. Шевченко, могла бы стать основой для формулировки еще одной близкой, но не совпадающей с первой закономерностью.

2 См., например: Автотранспортные происшествия и их рассле­дование. М., 1962, с. 144.

10

Таковы, в частности, закономерности, связывающие факт травления документа с образованием пятен, рас< плывов, обесцвечиванием штрихов. К этому же типу относятся закономерности образования признаков пере­копировки или рисовки подписей, признаков, указываю­щих направление, с которого совершался взлом прегра­ды. Все они носят конкретный и локальный характер, имеют ограниченную по объектам и условиям сферу действия.

Пожелтение писчей бумаги от времени и действия света, так же как и люминесценция штрихов анилиновых чернил, частично смытых водой или спиртом, равным образом являются специфическими многозначными закономерностями и относятся к объектам познания науки криминалистики.

Общей чертой всех упомянутых закономерностей является то, что они выражают ту сторону взаимодей­ствия объектов, которая связана с материальным отоб­ражением. Это обстоятельство неоднократно правильно подчеркивалось в криминалистической литературе. Об­щее учение о материальных отображениях, возникающих при взаимодействии предметов, широко освещено 'в фи­лософской литературе4.

Являются ли закономерности объектами изучения также криминалистической тактики и частной методики, и если да, то какие именно?

Для удобства анализа условно разделим все интере­сующие нас закономерности в актах поведения людей на три подгруппы в соответствии с принятой классифи­кацией субъектов процессуальной деятельности: Ц__по-ведение обвиняемого и подозреваемого, 2} поведение потерпевшего и свидетеля, Л) действия лица, ведущего дело.

К первой подгруппе следует отнести устойчивые взаимосвязи и регулярности в способе совершения прес­туплений2, приемах их маскировки, устойчивые связи

4 См., например: Украинцев Б. С. Отображение в неживой природе. М., 1969, с. 87 и ел.

2 См.: Панкратов В. В. Методология и методика криминоло­гических исследований. М., 1972, с. 20 и ел. Возможность организа' ции учетов и поисковых систем свидетельствует о закономерном, повторяющемся характере регистрируемых групп признаков (см.:

Самойлов Г. А. Основы криминалистического учения о навыках. М., 1968).

11

между особенностями личности и поведением как в ходе преступления, так и во время допросов, опознаний и других следственных действий. При этом изучаются и обобщаются приемы, используемые преступниками для сокрытия следов преступления, — от устройства тайников до уловок в ходе обыска, и их связь с характером преступного деяния и личностью преступника1. Сюда же, очевидно, относятся типичные взаимосвязи между мотивами и характером деяний, между высказы­ваниями и действиями преступника, типовые взаимоот­ношения между различными категориями соучастников и др.

К этой же группе, по-видимому, должны быть отне" сены и регулярные взаимосвязи явлений, служащих причинами и условиями, способствующими совершению преступлений. Изучение и обобщение этих явлений вхо­дит в предмет криминалистики в той мере, в какой они служат базой для разработки соответствующих рекомен­даций следователю, прокурору, суду относительно мер по устранению названных причин и условий.

Литература по криминалистической технике и част­ной методике изобилует описанием подобных явлений различной степени общности от широких обобщений до уникальных, примеров.

Можно ли хотя бы некоторые из них считать законо­мерностями? На первый взгляд смущает частный харак­тер этих явлений, принадлежность их к социально-отри­цательной сфере, явная многозначность, наличие исклю­чений, заведомое отсутствие количественных характе­ристик. Но если принять приведенное выше определение закономерности как регулярной, относительно устойчи­вой связи явлений, то следует положительно ответить на поставленный вопрос. Таким образом, речь идет о закономерностях поведения людей в весьма специфи­ческих условиях совершения преступления, и произ­водства по делу, правда, закономерностях малой степени общности, обычно только качественных и многозначных, проявляющих себя лишь в виде тенденций.

Закономерности второй подгруппы (закономерности поведения потерпевшего, свидетеля, особенности их вос­приятия, запоминания в специфических условиях совер-

* На эту группу объектов изучения в перечне задач науки ука­зывал А, И. Винберг во «Введении в криминалистику...» (с. 14).

шения преступления и воспроизведения в условиях судопроизводства), по-видимому, относятся к тому же типу, и мы не будем подробно на них останавливаться.

Нам осталось рассмотреть последнюю группу объек­тов, изучаемых наукой криминалистикой,—закономер­ности в деятельности лиц, осуществляющих производст­во по делу, в первую очередь следователя. Эта группа объектов занимает несколько особое положение1.

Речь идет о выработанных практиками-следователя­ми, судьями и экспертами приемах и методах, относя­щихся к построению и проведению от­дельных следственных действий,             раскрытию преступлений определенного вида и т. п. Очевидно, что и при наличии развитой науки практика не лишается этой эвристической функции. В ее недрах продолжается твор­чество, поиск, и она параллельно с наукой обновляет и совершенствует свои средства и методы.

В отношении этих последних науке остается лишь их обнаружение, апробация, шлифовка и популяризация.

Родившиеся в недрах практики новые средства и при­емы являются ее продуктами (разработками). Для на­уки же криминалистики они суть объекты познания. Она их познает, «доводит» и возвращает в практику наряду и вместе с продуктами своего собственного творчества.

Согласно приведенному в начале этого параграфа определению предмет науки включает различные раз­работки и конструкции.

Понятно, что речь идет именно о научной, а не о массовой промышленной продукции. Эти разработки «направлены на практическое использование сформули­рованных законов и теорий, т. е. на поиски методов прак­тического применения новых или уже известных источ­ников энергии, способов создания новых средств труда, материальных средств познания, новых веществ и т. д.»*.

' Несомненно, для науки представляют интерес закономерности формирования профессиональных навыков следователя, судьи, про­цессы обучения, механизмы творческой разработки приемов и ме­тодов раскрытия преступления. Однако традиционно эти и подобные им интересные и важные вопросы специально не исследовались кри­миналистикой. В последнее время они стали активно изучаться судебной психологией и в рамках теории научной организации тру­да. Что же касается криминалистики, то ее интересовал продукт творчества практиков-следователей и судей — разработанные ими средства и приемы раскрытия преступлений.

'Герасимов И. Г. Научное исследование. М., 1972, с. 78.