Лекция IX. Конкурентное право

Общая характеристика. «Фундамент» конкурентного права. Смысл ст. 85 Римского Договора. В каких случаях применимы нормы конкурентного права? Действия ЕК по их применению. «Коллективные изъятия». Злоупотребления монопольным положением. Взаимосвязь общего и национальных рынков. Компетенция ЕК. Примеры законной (незаконной) монополизации рынка. Дело 27/76 «Юнайтед Брэндс». Дело «Констэн» и «Грундиг» 56 и 58/64

Конкурентное право - это, по сути, государственное регулирование антагонистических взаимоотношений хозяйственных единиц капиталистической системы; своеобразный предохранительный клапан, спасающий капиталистическую систему, как от социального взрыва, так и от окончательного превращения в мафиозную, тотально преступную систему.

Если бы в свое время в рамках феодальной системы было предусмотрено, нечто подобное, исключающее ее абсурдные крайности, то не понадобились бы все известные нам великие и малые революции, многомиллионные жертвы для перехода от феодализма к капитализму.

И если бы механизмы регулирования (в том числе международного) конкуренции капиталистических стран были изобретены в начале этого века, история Европы могла бы сложиться гораздо удачнее. Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но мы и не будем в нее вдаваться. Нам важно понять, что правовое регулирование экономики, для которого дорос Запад, - основной путь к относительной социальной гармонии. Не соглашение общественных сил, которое может быть взорвано в любой момент логикой социального развития, а разумное регулирование экономических отношений - путь к миру и общественной стабильности.

Конкурентное право ЕС - лишь верхняя часть европейского правопорядка, основа которого все еще является национальной, и таковой, видимо, останется на осязаемый исторический период. Но, будучи национальной, основа эта в каждой стране ЕС имеет свои особенности и отличия, а значит, необходима была гармонизация и своего рода кодификация конкурентного права на едином для всех европейском уровне. И право этого уровня,- объект нашего исследования.

Как и в других разделах права Европейского Союза, здесь мы видим весьма общий фундамент, заложенный в Римском Договоре 1957 г. о создании ЕЭС, и его последующее развитие в нормообразующих актах основных органов ЕЭС.

Основная цель конкурентного права состоит в создании таких условий, чтобы отношения делового соперничества между партнерами различных государств - членов ЕС носили честный характер и чтобы, а это, пожалуй, наиболее главное, предотвратить возможность раздела Общего рынка по линии национальных границ. А последнее вполне возможно, поскольку как деловые, так и политические круги отдельных государств остаются национально ориентированными, склонными защитить «своих», а значит ввести ограничения, способные стать помехой для свободного движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. А при таком подходе - прощай, идея европейской интеграции.

Фундамент конкурентного права в Римском Договоре опирается на ст. 85 - по контролю за антиконкурентными соглашениями и ст. 86, регулирующую недопущение злоупотреблений господствующим (монопольным) положением. Обе статьи тесно взаимосвязаны.

Статья 85: «Следующее запрещается как несовместимое с общим рынком: все соглашения между предприятиями, решения предпринимательских ассоциаций и совместных практических действий, которые могли бы ухудшить торговлю между государствами-членами и которые имеют целью или ведут к недопущению, ограничению или искажению конкуренции в рамках общего рынка».

Далее приводятся примеры действий, которые подпадают под юрисдикцию ст. 85, такие как установление фиксированных цен, контроль над производством, раздел рынка и т.п.

Статья 85, как мы видим, носит достаточно общий характер, в связи с чем в различных авторитетных источниках приводились разъяснения составляющих ее элементов.

Прежде всего необходимо уяснить, что означает приводимый в статье термин «предприятие»? Ответ: любое предприятие, занятое в сфере производства, торговли или оказания услуг вне зависимости от его юридической формы. Главное, чтобы оно было должным образом оформлено и давало прибыль. Не имеет значения ни размер предприятия, ни вид его бизнеса, ни его название, которое в различных государствах может быть различным.

Соглашения между ними, о которых говорится в статье, могут быть не только письменными, но и устными в форме «намерения», «понимания» или «джентльменской договоренности». Важно не соглашение само по себе, а его эффект, последствия, возникающие в результате его применения.

Неважно также, заключено соглашение по вертикали (между, скажем, оптовиком и розничным торговцем) или по горизонтали (между двумя оптовиками или производителями аналогичной продукции).

Соглашение может также иметь форму «решения». Но, повторяем, важна не сама форма, а эффект, возможные последствия, заложенные в содержание акта.

Далее в статье речь идет о «совместных практических действиях». То есть возможны случаи, когда ни соглашений, ни решений в формальном смысле между предприятиями нет, но есть своего рода сговор. Например, стороны договорились одновременно и в равной мере поднять цены на свою продукцию (в производстве, торговле). Между ними нет ничего, что могло бы составить судебную улику, но вполне достаточно констатировать их согласованные действия, чтобы на этой основе возбудить дело в суде.

И тогда, как это имело место при рассмотрении дела Дайстафса в 1972 г. в ЕСП, в судебном решении может быть записано, что «стороны подменили риск конкуренции практическим сотрудничеством».

Для нашего слуха фраза ««практическое сотрудничество» звучит вполне даже приятно, но в смысле судебного решения - это сговор, который мешает рынку свободно реагировать на конъюнктуру, определяемую объективными экономическими обстоятельствами.

В любом случае, сговор это или нечто иное, важным является не факт формальных взаимоотношений между предпринимателями, а последствия их действий для рынка: они должны негативно влиять на торговлю, как-то ее сдерживать, ограничивать...

Или, как это было сказано в решении ЕСП по делу Машиненбау Ульм в 1966 г.: «должно быть возможным предвидеть с достаточной степенью вероятности на основе объективных факторов права или факта, что соглашение... может повлиять, прямо или косвенно, непосредственно или потенциально, на развитие торговли между государствами- членами».

И при этом не имеет значения, состоялось ли соглашение (сговор) между субъектами в разных странах ЕС или одной. Даже если предприятия расположены вне ЕС, но, являясь субъектами его правопорядка, вступили в согласие или осуществляют действия, негативный эффект которых сказывается на торговых операциях в ЕС, они ответственны по союзному конкурентному праву (дело Wood Pupl. 1988. ECR 5193).

Во всех ли случаях действуют нормы конкурентного права? Нет, не во всех, лишь в случае существенных негативных последствий для союзной торговли. В 1986 г. ЕК издала Уведомление о соглашениях небольшой значимости, где указывалось, что лишь серьезные ущемления союзной торговли могут рассматриваться как нарушение ст. 85 Договора о ЕЭС. А серьезными были признаны ущемления, затрагивающие не менее 5 % торговли (услуг) Общего рынка или не более 200 млн. ЭКЮ торгового оборота (если в процентах счет произвести невозможно).

Подчеркнем, что речь идет о негативных последствиях соглашения (сговора). Если же имеют место положительные действия, объективно улучшающие торговлю или благоприятные для общества, то они не считаются нарушающими ст. 85 Договора. В пункте данной статьи, кстати, перечислены вполне допустимые случаи.

1. Если улучшается производство или распределение товаров, оказывается содействие техническому или экономическому прогрессу.

2. Если покупатель может получить от этого выгоду.

3. Если никоим образом не ущемлены дела других предприятий.

4. Если ни в коей мере не устраняется возможность конкуренции в данной основной части продажи товара.

Уведомление предусматривает возможность для участников соглашения обратиться в ЕК и в установленной форме (FormA/B) объяснить свои намерения. В этом случае они могут получить «добро» ЕК на проведение операции в порядке изъятия из-под юрисдикции ст. 85 (1,2).

Как правило, ЕК не дает разрешение, а отвечает своего рода «удобным письмом» (comfort letter), где лишь указывает, что «полученное обращение не требует принятия от Комиссии дальнейших действий». Суть заключается здесь в том, что участники операции (соглашения, сговора) могут убедить ЕК в разумности и правовой обоснованности их действий в данный момент, но ЕК не может выдать им карт бланш на будущее, она оставляет за собой возможность применить ст. 85, если убедится в чем-то ином.

Кстати, участники не остаются внакладе. Начав операцию с получением «удобного письма», они какое-то время ведут ее, и до момента принятия решения ЕК о применении ст. 85 не несут за нее ответственность. Иными словами, они не могут быть оштрафованы за период своей деятельности, который был санкционирован «удобным письмом».

Из вышеизложенного видно, что нарушитель ст. 85 Договора может быть подвергнут штрафу различной тяжести, и, конечно же, любые соглашения (действия), не соответствующие ст. 85, признаются недействительными. Таковым может быть признано не все соглашение, а лишь его часть, что зависит уже от национального законодательства государства, в котором имеют место торговые операции.

Статья 85 (1) имеет прямое применение. Это значит, что сторона, интересы которой были затронуты, может требовать по суду либо отмены действий (соглашений) своих конкурентов, либо компенсации за понесенный ущерб, либо и то, и другое.

Из-за желания получить от ЕК изъятия из-под действия ст. 85 . посредством (удобного письма)) произошел большой наплыв обращений в ЕК со стороны юридических и физических лиц. Соответственно в ЕК пришли к выводу о целесообразности принятия коллективных изъятий по отдельным темам (block exemption). В результате появился ряд постановлений ЕК и, в частности, постановления: - по исключительным соглашениям о распределении (1983/83) - исключительным соглашениям о покупках (1984/83); - соглашениям о патентах и лицензиях (2349/84); - соглашениям о распределении автотранспорта (123/85); - специализированным соглашениям (417/85); - соглашениям об исследованиях и развитии (418/85); - соглашениям о франшизе (franchise) (4087/88); - соглашениям о ноу-хау (556/89).

Приведенные постановления идентичны в своей основе. В них перечисляются «белые» положения, которые можно включать в соглашения, и которые автоматически (без обращения в ЕК) обеспечивают изъятие из-под действия ст. 85; и «черные» положения, которые вы ни в коем случае не должны включать в ваше соглашение с партнерами.

Иными словами, приведенные постановления - такие консультативные документы, сверяясь с которыми, можно составить юридически бесспорные соглашения или предпринять действия. Если же в вашем соглашении предполагается записать нечто, не предусмотренное в постановлении, вы можете письменно обратиться в ЕК в поисках индивидуального изъятия. К моменту публикации настоящей работы ЕК уже примет, по-видимому, постановление об агентских соглашениях, в котором будет предусмотрено, что официальный агент за свои действия не несет финансовых последствий, поскольку за них отвечает (в том числе материально) его патрон.

Злоупотребление господствующим (монопольным) положением - вторая значительная часть евросоюзного конкурентного права. Его основным несущим элементом является ст. 86 Римского Договора, по которой «запрещается любое злоупотребление господствующим положением в пределах Общего рынка или в его существенной части как несовместимое с Общим рынком, поскольку может отрицательно влиять на торговлю между государствами-членами» Далее в статье приводится неполное перечисление того, что может явиться злоупотреблением: нечестные условия торговли; нечестные цены и т.п. Подробнее об этом речь пойдет ниже, а пока следует разобраться в вопросе, что означает термин «господствующее положение» в ст. 86.

В деле Континентал Кэн против ЕК в 1972 г.1 было представлено мнение на этот счет. Согласно ему предприятие занимает господствующее положение в том случае, если оно может действовать на рынке независимо от своих конкурентов, поставщиков и покупателей.

Отмеченное может иметь место в силу нескольких факторов: наличие преобладающей доли рынка; технико-технологических знаний; достаточных источников сырья или свободных капиталов.

Особый эффект, естественно, достигается в том случае, если указанные факторы имеются в наличии у одного предприятия или у одной монопольной группы.

При таком монопольном положении есть полная возможность вообще устранить с рынка своих конкурентов, но... так почти никогда не бывает. По смыслу ст. 86 достаточно того, чтобы предприятие чувствовало себя на рынке независимым.

В 1976 г. ЕК уже в другом деле в ЕСП развила свою концепцию дальше, заявив, что при господствующем положении предприятие обладает возможностью, как удалить с рынка, так и значительно ослабить своих конкурентов или не допустить на этот рынок новых.

К примеру, в том случае, когда производитель в состоянии сам установить для своих покупателей условия продажи своего товара и цены, не считаясь с другими производителями аналогичной продукции, такое может происходить. Часто это происходит тогда, когда данный господствующий производитель обладает большей частью рынка.

Но бывают и иные случаи. Так, например, фирма Юнайтед Брэндс в 1976 г. (дело ЕСП 27/76) имела лишь 40-45 % рынка бананов и тем не менее была признана господствующей, поскольку будучи интегрированной вертикально, т.е. имея плантации по выращиванию бананов, мощности по их хранению, перевозке и продаже, фирма имела возможность не только быть независимой, но существенно влиять на положение продавцов бананов на рынках Западной Европы.

В упомянутом деле Континентал Кэн ЕСП предложил ЕК два ориентира для определения господствующего положения.

1. Необходимо четко определить, о каком рынке идет речь. И здесь нужна особая тщательность и осторожность, ибо если вы определите для него узкие рамки, не приняв достаточно во внимание... возможность замены одного товара другим, то можете найти господствующее положение предприятия там, где его нет. Так, например, вы рассматриваете дело производителя деревянной тарной упаковки, доля которого на рынке составляет 80-85 %. Это господствующее положение?

Если принять во внимание только рынок деревянной упаковки, то да. А на самом деле? Ведь упаковка может быть металлической, картонной, пластиковой, бумажной, стеклянной, сетчатой и т.п. Это значит, что в данном случае необходимо более широкое определение рынка. И может оказаться, что при таком подходе наш упаковщик имеет не более 20-25 % от всего рынка.

2. Необходимо точно учесть фактическое положение производителя на столь конкретно определенном рынке.

Кстати, когда ЕК возбуждает какое-то дело в ЕСП, то последний требует обстоятельных разъяснений, как ЕК определила рынок, а как долю на нем обвиняемой стороны.

Показательный пример этому - дело Юнайтед Брэндс. Фирма настаивала на том, что являясь поставщиком бананов, она занимает небольшое место на овощно-фруктовом рынке Западной Европы. Но позиция ЕК была иной: банан не является заменяемым фруктом в Европе, а значит речь надо вести именно о банановом рынке, а не об овощно-фруктовом.

Но, как мы уже говорили выше, процентное выражение доли рынка не является достаточным. Главное - это независимое положение предпринимателя. Если он независим от рынка, то... какой это рынок? Происходит частная монополизация рынка, с которой мы знакомы намного хуже, чем с монополизацией государственной. Но если при последней спасение можно найти в централизованном планировании, то при первой - рынок, а с ним и экономический прогресс, отмирает. Вот поэтому на Западе и принимаются «крутые» меры к тому, чтобы этого не происходило.

Мы сказали, что доля рынка, принадлежащая' фирме, не является сама по себе существенным фактором. Да и нет в Римском Договоре положений, препятствующих фирмам в достижении господствующего положения. Пожалуйста, достигай такого положения и честно работай во благо общества. Проблема возникает не от положения фирмы на рынке, а от ее поведения, от того, злоупотребляет она данным положением или нет.

Так, никто не предъявлял претензий фирме Юнайтед Брэндс, пока она не начала манипуляции с ценами.

В другом деле - Commercia Solvents. - итальянская фирма, обладающая почти полной монополией на производство амино-бутанола, отказалась поставлять его другой итальянской фирме. И ЕСП принял во внимание не столько монопольное положение, хотя о нем вопрос возник вполне естественно, сколько поведение поставщика, который заранее знал, что фирме-покупателю некуда больше обратиться за приобретением этого лекарства.

В статье 86 Договора говорится о господствующем (монопольном) положении предприятия в пределах Общего рынка или в его значительной части. Неясно, однако, что понимать под «значительной частью»? Конкретных разъяснений на этот счет в официальных документах нет. В одном известном деле, связанном с рынком сахара, ЕСП в 1975 г. высказал мнение, что исходить нужно из метода торговли, объема производства товара, его потребляемого количества, а также из экономических возможностей и привычек продавцов и покупателей.

К этим критериям ЕК добавила также стоимость транспортных и иных накладных расходов.

Критерии, как видим, очевидные, но ответа на поставленный вопрос не дают. Причина, на наш взгляд, кроется в том, что w ЕСП, и ЕК, тяготеющие к интеграции стран ЕЭС, не заняли логичную и определенную позицию: значительная часть Общего рынка - это рынок каждого отдельного государства - члена ЕС.

Да, существует Общий рынок, но... параллельно действуют сейчас и, конечно же, останутся в будущем национальные рынки. Авторы Договора о ЕЭС, несомненно, именно их и имели ввиду, ибо монопольною положение, а точнее - злоупотребление им как в Общем рынке и на рынках национальных, представляет то зло, на борьбу с которым направлен как Договор, так и практика западноевропейских стран.

Впрочем, последователи авторов Римского Договора на деле не отрицают значимость национального рынка. Когда в ЕСП слушалось дело фирмы Континентал Кэн против ЕК, последняя заявила, что считает положение фирмы господствующим, поскольку она фактически владеет рынком тары' в Германии. В силу этого ЕК не сочла возможным позволить ей поглотить родственные предприятия в других странах ЕЭС.

Что же касается слияния фирм или их покупки, то дела эти регулируются постановлением 4064/89, по которому совершить действия такого рода в пределах ЕС совсем непросто.

Решающая роль в борьбе со злоупотреблением господствующим положением, как вы уже смогли заметить, принадлежит ЕК.

Компетенция Европейской Комиссии (ЕК) охватывает в основном четыре сферы: сбор необходимой информации; предоставление фирмам изъятия из под действия ст. 86 Договора; наложение штрафов на провинившихся; принятие, в случае необходимости, временных' мер. Указанная компетенция и процедура ее применения изложены в постановлении 17/62.

Один из основных элементов процедуры - сохранение конфиденциальности при рассмотрении любых дел. Если этот элемент нарушен, то по ст. 173 Договора можно апеллировать к ЕСП, который имеет полномочия отменить решение ЕК, и даже, если подобное имело место, принудить ее возместить потерпевшему убытки.

Так случилось в 1986 г., когда Адамс обратился в ЕСП с жалобой на ЕК, которой он помог собрать обличительный материал на фирму, где он работал, - Хофман - Ла Рош. О факте сотрудничества с ней Адамса ЕК допустила утечку информации и, как результат, Адаме вначале был отстранен, а затем потерял работу, т.е. понес убытки как моральные, так и материальные.

Собирая информацию от заявителей, ЕК вправе наложить штраф до 5000 ЭКЮ на источник недостоверной информации, даже если он сделал это без умысла.

Получив заявку на изъятие из-под действия ст. 85, ЕК публикует выжимку из нее для общего сведения, чтобы стороны, которых это может как-то коснуться, имели возможность реагировать.

Если, изучив заявку, ЕК приходит к отрицательному выводу, об этом должно быть сообщено заявителю, который имеет право изложить свои контраргументы в ЕК.

Для принятия решения в сфере антимонопольной политики ЕК нуждается в информации. Получить ее она может двумя путями: начав расследование собственными силами и направив в фирмы соответствующие запросы.

Мы говорим о фирмах во множественном числе, поскольку ЕК направит запрос не только в фирму, деятельность которой она изучает, но и ее конкурентам, дочерним компаниям и отделениям.

И, опять-таки, если откуда-то последует недостоверный ответ, ЕК может наложить штраф в размере до 5000 ЭКЮ.

Естественно, что, расследуя деятельность какой-то фирмы на рынке, ЕК может увязывать это с анализом положения в соответствующем секторе экономики всего ЕС.

Фирма или группа фирм, подлежащих исследованию ЕК, обязаны предоставлять информацию практически по всем аспектам их деятельности, имея в виду, что конфиденциальность ее не будет раскрыта. При этом ЕК может запрашивать дополнительную информацию от правительства, местных и иных компетентных властей.

ЕК может также послать для проведения расследования на ; месте бригаду экспертов, которые полномочны вступать на территорию (помещение) фирмы, изучать бухгалтерские книги и иные документы, снимать с них копии, проводить устные опросы.

Если расследование проводится принудительно, то эксперты должны предъявлять письменное решение ЕК. При необходимости ЕК организует неожиданные инспекции на подозреваемые фирмы. Эту практику фирмы пытались опротестовать в ЕСП, упирая на то, что визиту инспекции должно предшествовать уведомление со стороны ЕК. ЕСП отверг такой подход, подчеркнув «законность неожиданных инспекций».

В ряде случаев ЕК может просить компетентные национальные органы предпринять инспекцию в подозреваемые фирмы, и это делается достаточно часто.

Касаясь вновь проблемы конфиденциальности, следует сказать, что, в принципе, ЕСП придерживается мнения, что конфиденциальность (секретность) полученной от фирм информации, ее уровень определяет ЕК.

Свое мнение ЕСП изложил при слушании дела AKZO Chemie v Commission в 1986 г. Причем ЕК в этом случае должна письменно оформить свое решение, ознакомить с ним заинтересованную фирму и предоставить ей возможность при необходимости оспорить это решение вплоть до обращения в ЕСП.

В том случае, если фирма, по мнению ЕК, нарушила положения ст. 85 или 86, на нее может быть наложен штраф в размере до 1 млн. ЭКЮ или до 10% годового оборота фирмы, в зависимости от того, что больше. И совсем не важно; произошло нарушение указанных статей намеренно или случайно. А конкретная сумма штрафа, естественно, увязывается с тяжестью правонарушения и возможностями фирмы, и, конечно же, с умышленным или неумышленным характером такого правонарушения.

ЕК охотно облагает виновников достаточно высокими штрафами, но последние, однако, всегда могут апеллировать в ЕСП.

Собранные штрафы перечисляются в бюджет ЕК, и пострадавшая сторона не получает никакой части. Она может обратиться за компенсацией ущерба в национальный суд.

Национальные суды, кстати, обладают определенной компетенцией в делах о злоупотреблении фирмой монопольным положением, могут констатировать нарушение ст.ст. 85 и 86 Договора, и при вынесении решения их не сдерживает даже наличие у фирмы «удобного письма» из ЕК. Но национальные суды не могут давать изъятий из-под действия указанных статей Договора и обязаны признать таковые, выданные ЕК.

Постоянно ссылаясь на прерогативы ЕСП, мы отнюдь не преуменьшаем значение и роль Европейского Суда первой инстанции. Согласно ст. 72 Договора, данный суд имеет неограниченные права относительно наложения штрафов в случаях нарушения фирмами союзного законодательства. Он может признать правильными действия ЕК по антимонопольной политике, но может и отменить их; может согласиться с размером наложенного на фирму штрафа или изменить его.

Проблемы антимонопольной политики и борьбы со злоупотреблением монопольным положением, как правило, весьма сложны и спорны. Рассмотрение их в обычной процедуре может продолжаться до двух лет. За это время потерпевшая сторона, очевидно, оказывается под угрозой не только понести убытки, но и разориться. Соответственно постановлению 17/62 ЕК наделена правом предпринять немедленно временные меры для сохранения своего рода status quo. Такие меры приостанавливают спорные действия фирмы до окончательного рассмотрения дела. Рассматривая ряд дел, ЕСП признал такое право ЕК справедливым.

Таким образом, ЕК согласно правовой норме и по факту обладает весьма широкими полномочиями по пресечению злоупотреблений, связанных с монопольным положением юридических лиц на рынке. Но нельзя не видеть, что в своих действиях она подконтрольна суду, что, в конце концов, обеспечивает определенный справедливый порядок разрешения возникающих экономических разногласий.

Сильная сторона западноевропейской интеграции в том и состоит, что вся она основана и контролируется нормой закона. Что бы ни делал любой орган ЕС, последнее слово всегда скажет Закон.

Еще одна проблема, как нам кажется, представляет интерес - проблема слияния фирм, поскольку это явление может вести к созданию монопольного положения на рынке.

Когда в конце 50-х годов составлялся Договор о ЕЭС, то проблема слияния остро не стояла, и было признано, что она вполне может уместиться под юрисдикцией ст. 860 злоупотреблениях господствующим положением. Считалось даже, что в ней и сложности-то нет: слились, к примеру, два промышленных гиганта, оккупировали почти весь рынок - вот тебе и зловредная монополия! Можно ее брать под контроль ЕЭС, чтобы не допустить злоупотребления.

В жизни все оказалось сложнее. Выше упоминалось дело о «Континентал Кэн» (1973 г.), когда речь шла о слиянии мощностей производителей металлических контейнеров. ЕК запретила слияние, поскольку считала, что это ведет к образованию монополии на «соответствующем рынке». А ЕСП решение ЕК отменил, поскольку последняя якобы неверно (слишком узко) определила этот «соответствующий рынок»: не были приняты во внимание мощности, производящие упаковочную тару из других материалов.

Приведем другой случай: в 1987 г. наметилось слияние двух крупных производителей сигарет - «Филипп Моррис» и «Ротманс Тобакко».

Из информации, полученной ЕК. следовало, что в результате Филипп Моррис будет фактически контролировать продажу сигарет на табачном рынке ЕЭС, о чем было сделано публичное извещение.

Две известные табачные фирмы «БАТ» и «Рейнолдс» протестовали и возбудили дело в ЕСП. ЕСП, тщательно изучив дело, пришел к выводу, что покупка одной компанией контрольного пакета акций другой создает ситуацию, подпадающую по действие ст. 85 Договора. Но процедуры, необходимые для реализации положений статьи, были сложны и длительны, что сказалось отрицательно на стоимости акций соответствующих компаний.

К тому же возникла конфликтная ситуация в отношениях союзного и национального законодательства о слияниях (в каждом государстве имелись на этот счет свои правовые нормы).

Выходило таким образом, что в допросах о слиянии (концентрации) отталкиваться от ст.ст. 85 и 86 Договора было можно, но явно недостаточно.

ЕК приступила к разработке соответствующих европейских правил по слиянию (концентрации). В результате в 1989 г. СМ ЕЭС принял постановление 4064/89, вступившее в силу 21 сентября 1990 г. Нормы его имеют прямое применение.

Постановление предусматривает, что любые слияния (концентрация) компаний, имеющие европейские масштабы (т.е. выходящие за рамки одной страны), подлежат контролю со стороны ЕК. При этом не имеет значения, в каком виде завершится слияние - то ли это конгломерат из нескольких компаний или одна гигантская компания, или же нечто иное.

Статья 3 данного постановления определила «концентрацию» как положение, при котором новое образование получает контроль в соответствующем секторе союзной экономики. Данный контроль может быть не обязательно прямым.

Конкретный пример: заявленное намерение двух ведущих европейских компаний - «Рено» и «Вольво» - частично объединиться путем обмена частью принадлежащих им прав на собственность. Согласно доверенности, они уступали друг другу 25 % от собственности (equity) по производству легковых автомобилей и 45 % - грузовиков.

ЕК была вынуждена заняться этим вопросом и пришла к выводу, что хотя компании вроде бы всего лишь «обмениваются» принадлежащей им собственностью, на самом же деле они совершают акт «концентрации», особенно опасный в секторе производства грузовиков, достигая в нем той степени независимости, которая не только превращает их в монополистов, но, и это главное, создает помехи для свободной конкуренции. По законам ЕЭС такая сделка не являлась правомерной.

Определение правомерности (законности) сделки предусматривает, таким образом, двухступенчатую процедуру. ЕК, во-первых, определяет степень концентрации капитала, полученной в результате слияния, что проводится путем относительно несложных подсчетов общего физического объема слитых компаний в данном секторе экономии.

Во-вторых, ЕК делает вывод, что в целом правомерная концентрация и даже монопольное положение препятствуют свободной конкуренции на рынке товаров (услуг). Здесь уже просто ма-1 тематики недостаточно, поскольку доказывать приходится возможность и вероятность такого явления, как помехи для других фирм-участниц того же рынка товаров (услуг). Процесс становится сугубо правовым, но насыщенным как экономическими, так и политическими соображениями. Ведь само по себе слияние компаний совсем не есть зло, если ведет к повышению экономической эффективности, большей конкурентоспособности на внешних рынках, улучшению материального положения людей, то слияние - это благо. Но благо это не должно образовываться за счет других, ибо в конечном итоге такое благо обернется злом. Значит, EK предстоит каким-то образом способствовать слияниям, внимательно следя за предотвращением возникновения зла.

В целом ЕК относится к слияниям терпимо, стараясь в них объективно разобраться. И она, как правило, с готовностью рассматривает любые новые аргументы, возникающие у сторон. Лишь однажды она заняла непреклонную позицию, когда стало известно о готовящемся слиянии компаний «Аэроспатиаль» с «Аления и Де Авилланд», что вело к монополии производства небольших пассажирских самолетов числом мест с 20-70.

ЕК приняла решение, запрещающее такое слияние. Компании пытались протестовать, ссылаясь на то, что неверно был определен «соответствующий рынок». Он якобы должен был охватывать и другие типы самолетов. ЕК осталась непреклонной, даже не стала пересматривать дело.

Обращение в ЕСП не последовало. Из этого можно заключить, что сами компании далеко не были уверены в правомерности своих действий. В заключение лекции нам представляется полезным ознакомиться с двумя делами, рассмотренными в ЕК и затем в ЕСП.

1. Дело 17/76 - «Юнайтед Брэндс». Выше мы ссылались на данное дело, связанное с американской компанией «Юнайтед Брэндс», которая', по сути, является мощной торговой группой, продающей бананы по всему миру. B рамках ЕС ей принадлежит 'порядка 40 % бананового рынка. Но: сила компании не в горизонтальном охвате рынка, а в ее вертикальной структуре: она имеет плантации по выращиванию бананов, имеет мощности их хранения и перевозки, крупную торговую сеть и, что, может быть, главное - имеет достаточный финансовый капитал. Иными словами, на мировых рынках фирма может позволить себе быть независимой. А это, как мы знаем, - основное условие признания ее монопольного (господствующего) положения на рынке. Но нам известно и другое: само по себе монопольное положение не является криминалом. Противоправно злоупотребление таким положением.

Многочисленные обвинения европейских конкурентов «Юнайтед Брэндс» ЕК свела к четырем основным.

1) Компания запретила своим агентам продавать зеленые бананы, что объективно вело к фрагментации рынка.

2) Ввела разные цены для разных государств ЕЭС, причем эта разница достигала 100%.

3) Манипулировала с ценами на бананы в Германии, Дании и странах Бенилюкса, нанося этим ущерб своим конкурентам.

4) В течение почти двух лет фирма отказывалась поставлять бананы одному из своих главных клиентов в Дании.

ЕК признала обвинения в адрес «Юнайтед Брэндс» обоснованными, обязала компанию прекратить подобного рода действия на территории ЕЭС и наложила на нее штраф 1 млн. ЭКЮ.

«Юнайтед Брэндс» апеллировала в ЕСП, потребовав отмены решения ЕК в соответствии со ст. 173 Договора о ЕЭС. Адвокаты фирмы указывали, что ЕК якобы неоправданно сузила понятие «соответствующий рынок», ведя речь только о рынке бананов. Следовало бы, по их мнению, принять во внимание весь рынок свежих фруктов.

ЕСП не согласился с аргументами адвокатов, указывая на тот факт, что бананы как фрукты не могут быть заменены европейскими производителями. Что весь этот товар завозной, а значит, он, как таковой, составляет основу отдельного рынка.

С другой стороны, ЕСП не поддержал ЕК в вопросе о ценах на бананы, поскольку, как считал ЕСП, ЕК «могла хотя бы запросить у компании, во что ей обходится выращивание и доставка бананов в Европу».

ЕСП, в целом, согласился с решением ЕК, также критиковал торговую политику компании, но сумму штрафа, наложенную на нее ЕК, снизил до 850 тысяч ЭКЮ. С учетом, правда, расходов на судопроизводство, которые прошли за счет компании. Последняя, пожалуй, ничего не выиграла.

Поучительным здесь является не только существо дела, но и то, что к ответу была привлечена американская, т.е. иностранная, фирма. И это следует иметь в виду тем иностранным компаниям, в том числе российским, прибалтийским и иным, которые намерены осуществлять торговые операции на рынках ЕС, где очень легко попасть в уязвимое положение, если не иметь четкого представления о евросоюзном правопорядке. Необходимо всегда помнить, что, работая на данном рынке, вы подпадаете под действие сразу двух правопорядков: национального и союзного, а значит, и «оступиться» там в два раза легче.

2. Дело «Констэн» и «Грундиг» 56 и 58/64. - Дело весьма поучительно разными своими аспектами. И прежде всего - историческим, поскольку на нем хорошо просматривается значимость западноевропейского процесса интеграции для упорядочения рыночных отношений.

Рыночные отношения, в принципе, имеют две особенности. Если их не упорядочить со стороны государства, то они могут превратиться в отношения своего рода мафиозные: рынок будет поделен между отдельными ведущими группами, место конкуренции займет сговор, что затормозит экономическое развитие. Если же их упорядочить чрезмерно, т.е. фактически поставить под контроль государства, - тоже плохо: сходят на нет рыночные стимулы экономического развития. Необходим разумный компромисс, каковым и явился Римский Договор 1958 г., чей компромиссный характер проявляется в том, что формулировки статей Договора достаточно общие, а механизм их развития и реализации в лице институтов ЕЭС - весьма конкретен.

Рассматриваемое дело заключалось в следующем. Две западные фирмы - французская «Констэн» и западногерманская «Грундиг» - вступили в 1957 г. между собой в соглашение о закреплении определенных рынков.

«Констэн» являлась ведущей оптовой фирмой по продаже электротоваров, а «Грундиг» - это известный производитель таких товаров.

Соглашение между ними предусматривало: «Грундиг» обязуется 'не поставлять свою продукцию иным французским торговым фирмам, кроме «Констэн» и, вступая в сделки с иностранными фирмами, включать в контакт положение, что они не будут поставлять электротовары «Грундига» на рынки Франции. Со своей стороны, «Констэн» обязалась приобретать электротовары только у фирмы «Грундиг» и не продавать их за пределы Франции. Все означенные товары должны были нести торговую марку «ГИНТ», что означало сокращение от «Грундиг Интернэшнл».

Отметим, что соглашение между фирмами было заключено в начале 1957 г., т.е. фактически за год до вступления в силу Римского Договора и создания ЕЭС.

Затем создали ЕЭС, и в 1962 г. СМ принял постановление № 17, относящееся к действиям, направленным на ограничение конкуренции. В нем фактически предусматривался механизм и процедура применения ст.ст. 85 и 86 Римского Договора. К тому же содержалось требование о регистрации межфирменных соглашений с иностранным элементом в ЕК.

К 1962 г. обнаружилось, что некоторые конкуренты фирмы «Констэн» завозили и продавали во Франции товары фирмы «Грундиг». По этим фактам «Констэн» возбуждала дела во французских судах. Но если раньше, до принятия упомянутого постановления, она их выигрывала, то теперь ее конкуренты стали ссылаться на новые правовые акты ЕЭС. Последовали обращения в ЕК, которая пришла к заключению, что соглашение между «Констэн» и «Грундигом» нарушает ст. 85 (1) Римского Договора. В частности, этим двум фирмам было указано, что они не могут препятствовать другим фирмам-конкурентам приобретать товары «Грундиг» и продавать их на французских рынках.

Как мы помним, 85(1) запрещает любые договоренности (соглашения), Способные усложнить торговлю между государствами - членами ЕЭС, и которые ставят целью или имеют результатом «предотвращение, ограничение или нарушение конкуренции в рамках общего рынка».

«Констэн» и «Грундиг», применив ст. 173 Договора, возбудили дело в ЕСП. Адвокаты фирм требовали отмены решения ЕК, выдвинув при этом довольно интересные аргументы.

Так, в частности, они настаивали на том, что в ст. 85 (1) речь якобы идет о договоренностях (соглашениях) между фирмами-конкурентами. А упомянутые фирмы таковыми не только не являются, но и взаимно друг друга дополняют.

Далее, по их мнению, Договор говорит о «затруднении» торговли, но именно этого не произошло: договоренность «Констэна» с «Грундигом» укрепила позиции последнего, сделала его способным успешно конкурировать, но не затронула позиции фирм-конкурентов, последние вольны производить и продавать товары по своей воле. «Грундиг» -же распоряжается только своей продукцией. По логике адвокатов, объем производства электротоваров и их продажи в пределах ЕЭС может даже возрасти.

Также фирма «Констэн» зарегистрировала торговую марку «ГИНТ» во Франции и в силу этого обладает монополией на продажу товаров с этой маркой.

По всем аргументам адвокатов заключение ЕСП было негативным. В ответ было сказано, что по смыслу Договора совсем не важно, между какими фирмами могут заключаться договоренности - по горизонтали (между конкурентами) или по вертикали (взаимодополняющими). В статье 85 (1) говорится о договоренностях, нарушающих конкуренцию в определенном секторе экономики. Важен не характер договоренности, а ее конечный результат для торговых отношений между государствами- членами.

Ответ на второй документ заключался в том, что существенным является не конъюнктурное увеличение или снижение фактического объема производства или продажи продукции, а возможность «представить угрозу, прямую или косвенную, действительную или потенциальную, для свободы торговли между государствами - членами ЕЭС». Был подчеркнут тот факт, что «Констэн» весьма конкретно пытается помешать своим конкурентам завозить и продавать во Франции товары фирмы «Грундиг».

И, наконец, относительно торгового знака было сказано, что последний дает преимущества самим фактом своего присутствия на товаре, гарантируя истинность его происхождения. Однако он не может и не должен служить средством ограничения свободы торговли внутри БЭС, как это пытается сделать фирма «Констэн». Поскольку признается, по ст. 85(1) Договора, недействительность соглашения между фирмами, не может иметь никакого значения наличие или отсутствие на продукции фирмы торгового знака.

Интересным в указанном деле нам представляется взятый и провозглашенный ЕК и ЕСП стратегический курс на приоритетное обеспечение свободы торговых отношений между государствами - членами ЕЭС, в том числе за счет широкого толкования статей Римского Договора. Здесь уместно отметить, что помимо германской и французской сторон - участников процесса, итальянское правительство также выступило в пользу того, что Договор имеет в виду не вообще договоренности, а только между конкурентами.

И действительно, можно было бы вполне обоснованно считать, что в статье, говорящей о недопустимости ограничения конкуренции, речь идет о возможности сговора между какими-то отдельными конкурентами, что представляется логичным. Но... органы ЕЭС пошли дальше и, как показала жизнь, сделали правильно. Они имели в виду не промежуточный, а конечный результат.

Вообще нельзя не признать очень важный характер раздела союзного права, относящегося к недопущению ограничения конкуренции и злоупотреблению господствующим (монопольным) положением. Ведь сговор между фирмами, преследующий чисто материальные выгоды сговаривающихся сторон, по сути, противоправен, поскольку направлен не только против конкуренты, но и против интересов общества. Если сделки подобного рода не пресекать самым решительным образом, то довольно-таки скоро рынок будет поделен между отдельными монополистами и будет являть собой типичную мафиозную структуру.

Несомненно, что архитекторы ЕЭС, имея большой опыт работы и жизни в условиях капиталистической системы, хорошо это себе представляли, поэтому и предложили заложить в основы ЕЭС такие механизмы правового регулирования, которые смогли в значительной мере такую угрозу нейтрализовать.

Если, кстати, нечто подобное не предусмотреть (в силу отсутствия опыта или по иным причинам), то получается то, что мы имеем сейчас в России, - монополизм государства оказался замененным монополизмом мафиозных группировок. А подобное явление на рынке не могло не сказаться на производственной сфере, а в конечном итоге - на социальном положении народа.