§ 2. Общественная опасность преступления

Общественная опасность —• необходимое, неотъемлемое свой­ство, атрибут преступления, его определяющее качество. При­рода общественной опасности заключена в том, что преступле­ние приносит вред обществу, посягает, говоря словами закона, на такие социальные ценности, которые жизненно важны для его нормального функционирования.

В теории уголовного права распространено мнение, что об­щественная опасность — это материальный признак преступ­ления, который раскрывает его социальную сущность.43 Так, Л. Н. Кривоченко пишет: «.. .в науке советского уголовного права общепризнанно, что общественная опасность является основным признаком преступления, определяющим его приро­ду, сущность как социального явления».44 С таким утвержде­нием едва ли можно безоговорочно согласиться. Понятие об­щественной опасности включает два разных уровня знания о ее природе. Первый — внешний, непосредственно воспринимае­мый, эмпирический, отражающий не сущность преступления, а его социальное качество. В теории права при исследовании рассматриваемого вопроса уже отмечалось, что «опасность опре­деленного круга деяний для интересов господствующих клас­сов, для устоев классовой общественной организации была осо­знана этими классами задолго до появления правовой науки и общественных наук вообще. Это социальное качество делик­та. .. выявляется уже на эмпирической стадии исследования и потому еще не раскрывает сущность».45 Второй уровень зна­ния есть результат научного, т. е. теоретического анализа и тре­бует поэтому применения категориального аппарата историче­ского материализма.

К. Маркс подчеркивал, что задача науки «заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению»,46 поскольку «если бы форма проявления и сущность вещей непосредствен­но совпадали, то всякая наука была бы излишня».47 Сущность выражает внутреннее, концентрированное свойство явления,

43            Д о м а х и н С. А. Указ, соч., с. 158.

44            Кривоченко Л. Н.   О содержании и структуре общественной опас­

ности как признака преступления. — В кн.: Проблемы правоведения, вып. 40.

Киев, 1979, с. 94.

45            Денисов  Ю.  А.   Общая  теория  правонарушения:   социологический

и юридический анализ: Автореф. канд. дис. Л.,  1978, с. 8—9.

4« М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 25, ч. I, с. 343. 47 Там же, ч. II, с. 384.

20

тенденции его развития. Сущностный анализ раскрывает об­щественную опасность преступления как исторически изменчи­вого, социально обусловленного явления, нарушающего нор­мальный порядок отношений между людьми и возникающего не из чистого произвола, а из тех же господствующих отноше­ний, что и существующее право, но как противоположность права, выражающего потребность общества в урегулированно-сти и порядке.

«Сущность преступления, — правильно пишут М. П. Кар-пушин и В. И. Курляндский, — выражается в его посягатель­стве на господствующие общественные отношения».48 Содержа­нием общественной опасности выступает весь тот вред, кото­рый причиняется преступлением, в чем бы этот вред не заклю­чался. Неверно утверждение, что «элементами содержания преступления. . . являются субъект и объект посягательства, его объективная и субъективная стороны».49 Указанные четыре элемента ничего специфически уголовно-правового в себе не содержат, так как образуют структуру любого человеческого поступка. Чтобы стать элементами преступления, они сами дол­жны обрести соответствующее содержание — общественную опасность.

Общественная опасность — фундаментальное понятие не только уголовного права, но и общей теории права. Между тем нельзя не отметить, что при общности основных методологиче­ских предпосылок познания природы общественной опасности правонарушений вообще и преступлений в частности едва ли не все существенные моменты этого понятия продолжают оста­ваться дискуссионными.

Можно назвать по крайней мере три обстоятельства, кото­рые, на наш взгляд, препятствуют сближению мнений в пони­мании природы общественной опасности преступления. Во-пер­вых, сама общественная опасность рассматривается как бы сквозь призму правовых категорий. Это приводит к «юридиза-ции» общественной опасности, т. е. выведению за ее пределы всего, что в конечном итоге не имеет отношения к вопросу об ответственности, и к столь же искусственным попыткам вклю­чить в нее все, что связано с ответственностью личности. Во-вторых, поскольку общественная опасность — сложное социаль­ное явление и ее содержание формируется как результат взаи­модействия многих слагаемых факторов, открывается возмож­ность произвольного гипертрофирования любого из них (лич­ности преступника, вины, ущерба и т. п.) в качестве главного, доминирующего обстоятельства. В-третьих, вред, причиняемый обществу поступком человека, разнообразен не только по ха­рактеру и внешним формам своего проявления (материальный,

48            К а р п у ш и н М. П., Курляндский В. И.   Уголовная ответствен­

ность н состав преступления. М., 1974, с. 88.

49            Там же, с. 89.

21

нравственный, политический и т. д.) и не только по тому, в ка- | кой сфере общественной жизни он причинен, но и по его соци­альному уровню: от очевидных, лежащих на поверхности по­следствий преступления, до глубинных, вскрываемых только в результате теоретического исследования, проявлений общест­венной опасности. Игнорированием указанного обстоятельства можно объяснить часто встречающееся в теории уголовного права утверждение о существовании преступлений, якобы не причиняющих реального вреда.

Трюизмом выглядит утверждение, что общественно опасно все, что опасно для общества. И тем не менее от него трудно удержаться, поскольку нередко утверждается, что обществен­ной опасностью обладают только сознательные, волевые дей­ствия людей, что поэтому общественную опасность следует от­личать от опасности вообще, что никакие разрушительные си­лы природы, к каким бы опустошительным и гибельным по­следствиям они ни вели, не могут рассматриваться как обще­ственно опасные. Утверждение, что природные катаклизмы, эпи­демии, вредные «действия» животных и т. п. — явления не об­щественно опасные, «так как не угрожают общественным от­ношениям»,50 основано скорее на вполне понятном желании обозначить грань, за пределами которой вмешательство уго­ловного права бессмысленно, ибо последнее может регулиро­вать только поведение людей, а не на реальной оценке значе­ния для общества указанных объективно вредных явлений.

Уголовно-правовое понятие общественной опасности охваты­вает лишь узкую область явлений в жизни общества. Опасность же для общества представляет все, что так или иначе нару­шает условия его нормального существования. Эпидемические заболевания, тропические наводнения, катастрофические засу­хи, поражающие разные районы мира, уносят десятки тысяч человеческих жизней, причиняют огромный материальный ущерб, требуют для борьбы с ними подчас чрезвычайных усилий мил­лионов людей. Поэтому их воздействие на общественные отно­шения бесспорно, как бесспорно и то, что оно качественно иное, чем воздействие на них со стороны сознательно осущест­вляемой деятельности людей. М. И. Ковалев прав, подчеркивая, что «право может регулировать поведение людей, отдававших отчет в своих действиях и руководивших своими поступками». Верно, что ущерб «может быть причинен и действиями умали­шенного». Однако из этого вовсе не вытекает, что «обществен­но опасным может быть только сознательное, волевое действие человека».51 Решение вопроса, что опасно, а что не опасно для общества, не зависит от регулятивных возможностей права. Некоторые авторы в попытках очертить границы общест­во Ковалев М. И. Советское уголовное право. Курс лекций. Сверд­ловск, 1971, вып. 1, с. 67. 51 Там же, с. 68.

22

венной опасности идут еще дальше, видя лишь в виновном по­ступке человека его противоречие общественным отношениям п, следовательно, общественную опасность.52 Общественная опасность — объективная категория. Она объективна, во-пер­вых, потому, что является не результатом чьей-либо произволь­ной оценки (законодательной или судебной), а объективно су­ществующей реальностью, которая может быть правильно по­знана и, следовательно, оценена. Она, во-вторых, объективна в том смысле, что в основе общественной опасности преступ­ления, определяемой в конечном итоге всеми, в том числе и субъективными, компонентами поступка человека, всегда ле­жит его строго объективное свойство — вступать в противоре­чие с существующими отношениями между людьми, иначе го­воря, причинять им вред. Следует поэтому различать общест­венную опасность вообще и общественную опасность преступ­ления. Категория общественной опасности выражает весь тот ушерб, который причиняется обществу, ущерб, не зависящий от социальных и нравственных качеств лица, его причинивше­го, и вины.

Понимаемая таким образом общественная опасность лежит в фундаменте общественной опасности преступления — явле­ния, в формировании которого участвуют по существу все его элементы. В этом смысле прав В. Н. Кудрявцев, отмечая, что «общественная опасность — важнейшая социальная характери­стика преступления, но она отражает только одну его сторону: тот вред, который причинен или может быть причинен общест­ву преступным поведением».53 П. С. Дагель также пишет: «Объ­ективный характер общественной опасности обусловлен объек­тивным характером вреда, причиняемого преступлением. По­этому общественная опасность деяния образуется его объектив­ными признаками (последствия, способ, место, время, объект и т. д.)».54

Попытки в теоретическом исследовании связать обществен­ную опасность только с виновной деятельностью деликтоспо-собного лица55 игнорируют то бесспорное обстоятельство, что

52            Буланов Г. И.   О понятии и структуре общественной опасности по

советскому    уголовному праву. — В  кн.:   Проблемы    советского   уголовного

права и криминологии. Свердловск,    1973, с. 22.   (Сб. учен, трудов Свердл.

юрид ин-та, вып. 28).

53            Кудрявцев В. Н.   Социологический аспект преступления. — В  кн.:

Вопросы борьбы с преступностью, вып. 18. М., 1973, с. 5.

54            Д а г е л ь П.  С.   Проблемы вины    в  советском    уголовном  праве. —

Учен. зап. Дальневост. ун-та,  1968, ч,  1,    вып. 21,    с. 61;    см. также: Л го­

тов  К.  Содержание  понятия  «общественная  опасность». — В   сб.:   Вопросы

уголовного права стран народной демократии. М.,   1963, с. 217—218.

э5 Ковалев М. И. Советское уголовное право, с. 67; Буланов Г. И Указ, соч., с. 17 и ел.; Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в } головном праве. М., 1975, с. 69; Фефелов П. А. Общественная опас­ность преступного деяния. — Советское государство и право, 1977, № 5, с. 135 и ел.

23

вина не просто социально-нейтральный психический процесс, а внутреннее отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, иначе говоря, что она необходимо предпо­лагает собственную оценку (умысел, самонадеянность) или воз­можность и обязанность (небрежность) оценки со стороны са­мого лица своего деяния именно как общественно опасного. Б. С. Никифоров обоснованно отмечал, что умысел и неосто­рожность — не предмет отражения, а выражение отношения к отражаемому,56 т. е. к фактическим и социальным элементам, образующим общественную опасность деяния. «Если преступ­ление есть общественно опасное деяние, то интеллектуальное отношение преступника к своему поступку, по-видимому, долж­но выражаться в первую очередь именно в осознании этой его объективной характеристики».57

Закон рассматривает общественную опасность прежде все­го именно как объективную категорию, стоящую в одном ряду с такими уголовно-правовыми явлениями, как вина, вменяе­мость, и социально-психологические свойства субъекта пре­ступления. Ст. 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и созных республик, устанавливающая основания уголов­ной ответственности, говорит о вине (умысле и неосторожно­сти) в отношении общественно опасного деяния. Интеллекту­альное и волевое отношение субъекта к своему деянию (его последствиям) есть отношение именно к общественной опас­ности. Психическое отношение лица, составляющее субъектив­ную сторону преступления, — процесс не только сопровождаю­щий, но и опережающий развитие внешней стороны событий. Сознание общественной опасности деяния, предвидение его по­следствий — это психический процесс, характеризующий не только субъективную связь человека и его дела, но и его отно­шение к общественной (государственно-правовой) оценке его деяния.

Г. А. Злобин, обративший внимание на указанный аспект проблемы, обоснованно писал, что действительные психические процессы, образующие субъективную сторону преступления, не должны заменяться абстрактной «психологической робинзона­дой», в которой одинокое сознание отражает им же самим по­рожденные действия и их последствия. «В действительности же сознавать общественную опасность своего действия или без­действия — значит прежде всего сознавать оценку его другими лицами, обществом».58 При этом следует заметить, вовсе не

56            Никифоров  Б.  С.   Об  умысле  по действующему  законодательст­

ву. — Советское государство и право, 1965, № 6, с. 31.

57            Злобин Г. А., Никифоров Б. С.   Умысел и его формы. М., 1972,

с.  38.

58            Злобин Г. А. [Рец. на кн.:] Демидов Ю. А. Социальная ценность и

оценка в уголовном праве. — Советское   государство    и право,    1976, ,М° 9,

с. 151 и ел.

24

исключено, что в том или ином конкретном случае преступник не только отвергает (не разделяет) общепринятую оценку со­вершаемого им деяния, но и противопоставляет ей иную, диа­метрально противоположную его оценку как допустимого, це­лесообразного и даже единственно возможного в определен­ной ситуации. Такое психическое отношение к деянию и его по­следствиям, во-первых, не лишает вину ее реального содержа­ния, так как объективно существующей общественной опасно­сти соответствует ее оценка государством в качестве таковой, п это всегда осознается лицом, совершающим преступление, и, во-вторых, еще раз показывает, что общественная опасность есть атрибут преступления, так или иначе проходящий через сознание, а не результат обработки сознанием действующего лица некой социально нейтральной материи.

«Можно ли, — спрашивает Ю. А. Демидов, •—признавая об­щественную опасность общественно-политической сутью пре­ступления, распространять ее и на случайное причинение вре­да?» И отвечает: «Думается, что нельзя. Случайное причинение вреда не включено в общественные отношения, которые собст­венно и состоят из сознательных действий общественных инди­видов».59 По мнению автора, сомнения в правильности этого утверждения, возникающие в связи с тем, что в ст. ст. 8 и 9 Основ уголовного законодательства говорится об отношении лица к общественно опасному последствию и что общественная опасность поэтому представлена лишь в объективной стороне преступления, снимаются, «если иметь в виду, что обществен­ная опасность проявляется именно тогда, когда она осознана или может быть и должна быть осознана виновным, т. е. при умышленном или неосторожном совершении преступления».60 Но, во-первых, общественная опасность — это не «суть пре­ступления», а, как уже отмечалось, его качество; во-вторых, случайное причинение общественно опасных последствий вовсе не означает, что они — результат неосознанных действий «об­щественных индивидов», поскольку непредвидение обществен­но опасных последствий не лишает поступок человека его со­знательного характера; в-третьих, едва ли можно согласиться и с последующим рассуждением Ю. А. Демидова, которое по существу означает лишь одно: если человек не мог и не должен был предвидеть общественно опасные последствия своих дей­ствий, то они не являются общественно опасными. Зачем, спра­шивается, столь настойчиво доказывать, что случайное (неви­новное) причинение вреда общественно опасно, если такое при­чинение при любых обстоятельствах остается за пределами уголовно-правового регулирования? Только для того, чтобы еще раз подчеркнуть отсутствие тождества между обществен-

59            Демидов Ю. А.  Указ, соч., с. 69.

60            Там же, с. 70.

ной опасностью как строго объективной категорией и общест­венной опасностью преступления.

Вопрос об объективной природе общественной опасности непосредственно связан с вопросом об оценке общественной опасности со стороны общества и государства. Положения Л. Шуберта, что «законодатель решает и устанавливает, какие деяния опасны для социалистического общества и. . . должны быть признаны. . . преступными»,61 что признание деяния обще­ственно опасным производится с точки зрения «социалистиче­ского правосознания»,62 вызвали многочисленные обвинения в умалении объективного характера общественной опасности.63

Ю. А. Демидов возражает против мнения В. Г. Смирнова, что понятие общественной опасности, являясь материальной характеристикой преступления, однако не теряет от этого ка­честв оценочного критерия,64 а утверждение, что общественная опасность преступления «зависит как от исторически изменчи­вых оценочных моментов. . . так и от субъективных моментов, в то время как причинная связь объективна»,65 расценивает как отрицание объективности общественной опасности. В конечном итоге оспаривается положение, что «общественная опасность деяния прежде всего определяется самим законодателем в со­ответствии с опасностью этого деяния для системы социали­стических общественных отношений».66

Сама по себе совершенно правильная констатация объектив­ности общественной опасности, необходимая для правильного понимания общественной опасности преступления, все же вы­полняет ограниченную познавательную роль. Она означает лишь, что те или иные деяния запрещаются уголовным законом именно потому, что они общественно опасны, а отнюдь не то, что они становятся общественно опасными тогда, когда запре­щаются. Столь же очевидно и то, что ни одно общественно опасное деяние само не возводит себя «в ранг» преступления. В этом смысле — без оценки нет преступления. Именно зако­нодатель определяет круг уголовно наказуемых действий, ины­ми словами, оценивает указанные действия в качестве обще­ственно опасных, устанавливает их относительную опасность, решает вопрос о целесообразности борьбы с ними уголовно-

61            Шуберт Л.  Об  общественной   опасности   преступного   деяния.  М.,

1960, с. 32.

62            Там же, с. 30.

63            Шаргородский М. Д. [Рец. на кн..] Шуберт Л.   Об общественной

опасности    преступного деяния. — Правоведение,   1960, № 4,    с.   153;    Л го­

тов К.  Указ, соч., с. 219; Домахни С. А. Указ, соч., с. 64.

64            Советское   уголовное право. Часть Общая.  Л.,  1960, с. 276.

65            П р о х о р о в   В.  С.   Объективная    сторона  состава    преступления. —

В кн.: Курс советского    уголовного права.    Часть Общая,    т.   1.    Л.,  1968,

с. 350—351.

66            Пионтковский А.  А.    Преступление. — В  кн.:     Курс   советского

уголовного права. Часть общая, т. 2, с. 132.

26

правовыми средствами. Можно заметить, что социальная зна­чимость любого человеческого поступка всегда оценивается классами (государством), общественным мнением, отдельными лицами и, наконец, самим действующим лицом. В утвержде­нии, что признание деяния преступлением необходимо предпо­лагает оценку его общественной опасности законодателем, за­висит от законодателя, нет, таким образом, никакой методоло­гической ущербности. Напротив, только оно и обнаруживает действительное движение познания от простой констатации общественной опасности к пониманию опасности преступления.

Проблема общественной опасности — это менее всего абст­рактно-теоретическая проблема: она имеет самое,непосредст­венное практическое значение. Поэтому не против оценки дея­ний как таковой при осуществлении законодательной деятель­ности следует^возражать, а против их произвольной оценки. Кроме того, признание связи общественной опасности преступ­ления с ее оценкой, во-первых, предостерегает от упрощенного представления, что все общественно опасные поступки люден могут (и должны) признаваться преступлениями;67 во-вторых, требует от законодателя с максимально возможной точностью устанавливать действительную общественную опасность запре­щенных поступков, т. е. производить научную оценку исследуе­мых социальных явлений, и, наконец, требует, чтобы оценка как в законодательной, так и в правоприменительной деятель­ности правильно и своевременно отражала возможные измене­ния общественной опасности преступлений.

Вопреки мнению П. С. Тоболкина, такая позиция вовсе не возвращает нас «к трактовке общественной опасности как понятия сугубо оценочного»,68 неверно, что она отвергает объ­ективность «тех изменений, которые происходят (или возмож­ны) в охраняемых уголовным законом общественных отноше­ниях в результате совершения определенных деяний».69 Она означает лишь, что «в процессе законотворческой деятельности безусловно проявляется самостоятельность законодателя в оп­ределении общественной опасности конкретных деяний»,70 что «если преступление — это деяние, характеризующееся сравни­тельно высокой степенью общественной опасности, то отсю­да еще не следует, что всякое такое деяние может и должно

57 Кузнецова Н. Ф.   Социальная обусловленность уголовного закона. Правовые исследования. Тбилиси, 1977.

68            Т о б о л к и н П. С.   Методологические предпосылки  исследования ка­

тегории «общественная опасность». — В кн.: Вопросы эффективности уголов­

но-правовых норм.    Свердловск,   1978.    (Межвузовский сб.  научных трудов,

вып. 66).

69            КривоченкоЛ. Н.  Указ, соч., с. 95.

70            Т и м е и к о Г. В.   Понятие и критерии общественной опасности пре­

ступного действия и бездействия. — В кн.: Актуальные проблемы государст­

ва и права. Краснодар, 1976, с. 175.

27

признаваться законодателем преступлением»,71 что когда речь идет о «многочисленной категории малозначительных и ряда не представляющих большой общественной опасности деяний, то расширение или сужение ответственности за них на основе степени общественной опасности каждого отдельного правона­рушения исключается».72

М. И. Ковалев правильно пишет: «Общественная опасность правонарушения, конечно, объективное свойство преступления в том смысле, что оно причиняет вред социалистическим обще­ственным отношениям независимо от того, знает ли законода­тель об этом или нет. Однако отнесение того или иного общест­венно опасного деяния к разряду преступных зависит от воли и сознания людей, творящих законы, и в этом смысле от них за­висит придание этой общественной опасности качества проти­воправности и, следовательно, начала планомерной государст­венной борьбы с такими деяниями. В этом случае решающую роль играет уже субъективный фактор».73

Как уже говорилось ранее, уголовное право, действуя в рам­ках конкретной общественно-экономической формации, всегда запрещало под страхом наказания совершение общественно опасных действий, но оценивал их в этом качестве всегда эко­номически и политически господствующий класс. Классовый подход к пониманию природы общественной опасности — это всегда оценочный подход.

Развитие общества приводит к изменению общественной опасности тех или иных поступков людей. Эти изменения про­исходят тем быстрее, чем динамичнее развитие общества. Исто­рическая изменчивость общественной опасности наглядно про­является в изменении круга уголовно наказуемых деяний в со­циалистическом обществе. Так, Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. исключил из числа наказуемых более шестидесяти ра­нее запрещенных уголовным законом деяний. После принятия этого кодекса также сохранилась общая тенденция к «декри­минализации» некоторых ранее уголовно наказуемых деяний. Вместе с тем были установлены новые уголовно-правовые нор­мы, предусматривающие ответственность за некоторые деяния, и изменена редакция многих норм уголовного законодательст­ва, в ряде случаев усилена уголовная ответственность. Как по­казывает опыт, общественная опасность отдельных преступле­ний различна в разных регионах страны и также со временем изменяется.

Таким образом, общественная опасность — объективная ка­тегория, существующая независимо от того, познана ли она и

71            Гальперин И. М.   Уголовная политика и уголовное законодатель­

ство. •— В кн.: Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975, с. 53.

72            Кузнецова Н. Ф.   Социальная обусловленность уголовного закона..

с.  43.

73            Ковалев М. И.   Понятие и признаки преступления, с. 29.

28

являлась ли предметом чьей-либо оценки. Лишь оценка в ка­честве общественно опасного деяния человека законодателем придает этому деянию значение общественной опасности пре­ступления; оценка всегда имеет классовый характер; измене­ния общественной опасности необходимо требуют изменений в уголовном законодательстве.