3. Истинность квалификации преступления

Современная советская юридическая наука в своем учении об истине опирается на положение марксистско-ленинской теории познания. Сейчас в вопросе о понятии истины, ее объективном характере, ее раскрытии в судебном исследовании советские правоведы почти единодушны1.

Основная дискуссия по вопросу юридической истины касалась следующего. Поскольку нельзя механически переносить философскую теорию истины в судебное исследование, постольку следует найти ее особенное содержание, т. е. специфику юридической истины. Большой спор, который не закончился еще в настоящее время, возник вокруг двух взаимосвязанных аспектов. Во-первых, достижима ли истина в суде (в философском се понимании) и каков характер ее (относительная ли, абсолютная ли, объективная ли)? Во-вторых, и это главное направление, что входит в содержание достигаемой (познаваемой) юристами истины, которая выражается в судебном приговоре? Действительно, эти

1 См.: Итоги симпозиума «Объективная истина в уголовном процессе», который.состоялся в 1962 году на философском факультете МГУ.— «Вестник Московского университета», серия VIII, 1963, с. 38—76.

44

>>>45>>>

аспекты имеют большое значение для правопримени« тельной деятельности и приведение взглядов по ним к общему знаменателю является актуальным-

Мы рассмотрим лишь некоторые взгляды и выводы по указанным аспектам, уделив основное внимание соотношению  квалификации  преступления  и  истины.

В юридической литературе в свое время некоторые авторы утверждали, что термин «истина» как философская категория применим лишь к познанию закономерностей природы и общества и не может применяться в практической деятельности суда. По мнению этих авторов, суд, рассматривая дело, ищет, не «истину», а устанавливает, достоверно ли доказано обвинение1. Разрешение дела в суде не считалось познавательным процессом, а поэтому делался вывод о неприменимости в юридическом исследовании понятий материалистической гносеологии. Эта точка зрения безусловно ошибочна, и в свое время она подвергалась обоснованной критике в советской правовой и философской литературе2.

Суд, конечно, не открывает ни законов природы, ни общественных законов. Но он и не ставит себе таких задач. Судебное исследование касается одной из важных областей человеческого познания: какое преступление совершено, какие общественные отношения нарушены, какой вред причинен им, кто и в какой степени виновен в этом. Гносеологическая природа этих задач очевидна, поэтому истина, выражаемая в судебном приговоре, носит такие же черты, как и любое истинное знание, отличаясь от последнего лишь конкретным содержанием.

Юридическое познание, познание общественной опасности преступных деяний возможно лишь на основе диалектико-материалистического     подхода     к   разнооб-

1   См.,  например:   Чельцов   М.   А.   Уголовный    процесс.    М., Юриздат,   1948;  > Р и в л и н  А.  А.   Понятие    материальной    истины в  советском   уголовном   процессе. — «Соц.   законность»,   1951,  №11; О н же. Пересмотр приговоров в СССР. М., Госюриздат, 1958.

2  См.,  например:   Строго в ич   М.  С.   Материальная   истина и судебные   доказательства   в   советском   уголовном  процессе.  М., Изд-во АН СССР,  1955; С т а р ч е н к о А. А.   Проблема объективной истины в теории уголовного процесса. — «Вопросы философии», 1956,  №2;   Итоги   дискуссии   по   вопросу    об    объективной   истине в   уголовном   процессе. — «Вестник   Московского   университета»,   серия VIII, 1963, с. 38—76.

45

>>>46>>>

разным явлениям жизни. М. И. Калинин обращал внимание на то, что судья должен быть марксистом, диалектиком, чтобы он мог правильно разобраться в каждом конкретном деле, выявить его пружины, его сущность и правильно оценить участвовавших в деле людей1.

Специфика судебного исследования заключается не в том, чтобы игнорировать гносеологические требования и рассматривать дело, лишь учитывая материально-правовые и процессуальные законы. Всем ходом науки доказано, что «между методами, задачами философии и частных наук, а также их связью с практикой существуют и определенное сходство, и определенные различия...»2. «Ученый — специалист в области какой-либо частной науки, если он не связан или если он порывает с научной философией, рискует впасть в вульгарный эмпиризм»3.

Забвение этих основных диалектических требований, отрицание методологической роли философских категорий приводило некоторых исследователей к эмпиризму в вопросе об истине и ее содержании в правосудии. Преувеличение момента различия между методами философии и юридической науки и связью их с практикой приводит к механистическому пониманию содержания истины. Истина заменяется достоверностью, доказанностью, полнотой. В судебном же исследовании такие характеристики связывались лишь с фактическими обстоятельствами. Они в большей степени достоверны, чем правовая их оценка, поэтому они становятся при выполнении процессуальных условий доказательствами и входят в содержание истины. Правовая оценка фактов, квалификация преступления... — какая же здесь объективность, достоверность, если они зависят от юриста, его отношения (пусть даже через закон, но ведь он тоже изменяется!) к исследуемому деянию? Рассуждая так, некоторые юристы полагали, что юридическая оценка в содержание истины не входит."

1  См.:  Калинин М.  И.   О социалистической  законности. М., «Известия», 1959, с. 173.

2  Павлов   Т.   Диалектико-материалистическая   философия   и частные науки. М., 1957, с. 64.

3  Там же, с. 8.

46

>>>47>>>

Но что же составляет содержание истины,, установить которую обязан суд при разрешении дела? По это-. му вопросу существуют три точки зрения. Одни юристы считают, что судебная истина включает в себя лишь правильное установление фактических обстоятельств дела, соответствие только им выводов суда и органов следствия1. Другие процессуалисты исходят из того, что в истину должны входить не только выводы о фактах по делу, но и уголовно-правовая квалификация2. Третьи воедино связывают содержание судебной истины как с выводами о фактических обстоятельствах и квалификации преступления, так и с выводами суда о мере наказания3.

Наиболее предпочтительна, по нашему мнению, третья точка зрения, так как она правильно выражает цели судебного исследования в целом, более соответствует природе юридической практики. Действительно, в содержание истины должны войти сведения о фактических обстоятельствах- Они необходимы, но недостаточны, так как дают представление лишь о «явлении» нарушенного преступлением общественного отношения. Но какова социальная сущность, какова значимость, «ценность» этого явления, его место среди других явлений? Это и решается судом посредством общественно-политической и юридической оценок, т. е. квалификацией преступления.

Тезис о том, что предметом истины в уголовном судопроизводстве являются лишь фактические обстоятельства дела, но не их юридическая оценка или уго-

1  См., например:  Строгович М.  С.  Уголовный  процесс.  М., Юриздат,  1946;  О н же. Материальная  истина  и судебные доказательства в советском уголовном  процессе.   М.—Л.,  1955;   Шифман М. Л.  Основные   вопросы   теории   советского   доказательственного права. М., Госюриздат, 1956.

2  См.:   Полянский   Н.   Н.   Вопросы   теории   советского   уголовного   процесса. М.,   Изд-во   МГУ,   1956;   Старченко   А.  А. Проблемы   объективной   истины   в   теории   уголовного   процесса. — «Вопросы философии», 1956, № 2; Шляпочников А. С. Толкование советского уголовного закона. М., Госюриздат, 1960, и др.

3  См.:  Ривлин   А. А.   Пересмотр   приговоров   в   СССР.   М., Госюриздат,  1958;  Пашкевич П.  В. Объективная  истина  в  уголовном    судопроизводстве. М.,  Госюриздат,    1961;  Мухин  Н.  Н. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств  при осуществлении   правосудия.  Л.,  1971;  Теория   доказательств в советском уголовном процессе. М., «Юридическая литература», 1973, гл. Ill, § I.

47

>>>48>>>

ловно-правовая квалификация, обычно аргументируется тем, что в отличие от фактов и конкретных обстоятельств их правовая оценка может быть как правильной, так и ошибочной, объективной или предвзятой, соответствующей закону или противоречащей ему1.

Квалификация преступления действительно может как соответствовать закону, так и противоречить ему. Одно и то же деяние нередко по-разному квалифицируется следователем, прокурором или судом; оно может получить противоположную правовую оценку в разных судебных инстанциях. Кстати сказать, по сравнению с установлением фактов здесь нет никакой специфики: возможно «установление» факта, которого не было в действительности; ошибочное приписывание тому или иному лицу действий, которые вообще не происходили.

Однако этим вовсе не опровергается истинность как . установления фактов, так и их правовой оценки. При различных квалификациях истинной является та, которая соответствует и фактическим обстоятельствам дела, и правовой норме. Норма права и есть объективный эталон истинности правовой оценки преступления. Исключить из истины юридическую оценку фактических обстоятельств — значит заведомо согласиться с возможностью неправильного разрешения уголовного дела, с вынесением неправосудного приговора. Все это, естественно, грубо противоречит принципу социалистической законности при отправлении правосудия по уголовным делам.

Юридическая оценка будет неполной и в том случае, если из нее исключить выводы о мере наказания. Санкция составляет неотъемлемый элемент уголовно-правовой нормы. Она есть указание на меры государствен* ного принуждения в отношении нарушивших норму лиц. Поэтому мера наказания является концентрированным выражением правовой оценки, соответствующей ущербу, причиненному охраняемым правовой нормой общественным отношениям в результате совершенного преступного посягательства.

Так же как и квалификация преступления, мера наказания тому или иному преступнику может быть различной с позиции прокурора,    адвоката, суда. Мнения

1 См., например: Строгович М. С. Материальная истина и судебные доказательства  в советском   уголовном   процессе,   с. 65.

48

>>>49>>>

о конкретной мере наказания могут быть неодинаковыми (по одному и тому же делу в отношении одного и того же подсудимого) в кассационной и надзорной судебных инстанциях. Но при всем различии в подходе тех или иных участников уголовного процесса к мере наказания истинным будет"только один вывод, соответствующий характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного и обстоятельствам дела, смягчающим и отягчающим ответственность (ст. 32 Основ уголовного законодательства).

Указанные элементы содержания истины по делу (сведения о фактах, квалификация и выводы о мере наказания) «равноправны» между собой с позиций своей гносеологической природы как идеальные образы (субъективные по форме) объективного мира. Спрашивается: всякий ли субъективный образ характеризуется большим или меньшим, прямым или косвенным соответствием объекту или не всякий?

Вопрос о том, составляет ли юридическая оценка деяния содержание судебной истины или не составляет, может быть решен, на наш взгляд, исходя из определения объективной истины. Вопрос может быть поставлен так: имеется ли в квалификации преступления такое содержание, которое не зависит от юриста, квалифици* рующего деяние?

«Философия,— пишет К. Маркс,— спрашивает: что есть истина? — а не: что считается истиной?»'. Квалификация является специфическим отражением преступления в голове юриста, поэтому она может соответствовать либо не соответствовать природе совершенного деяния. Квалификация преступления будет истиной, если юрист вынесет оценку, которая точно отобразит правовую природу совершенного общественно опасного деяния.

Между тем точность отображения в оценке деяния зависит от применяемой нормы уголовного закона. Норма права является объективным средством формирования правовой оценки. Правильно пишет П. Ф. Пашкевич: «Политическая и юридическая оценка, которая дается фактическим обстоятельствам, является лишь формой отражения в нашем сознании существующей не-

1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с   101. 4 Заказ 1846                                           49

>>>50>>>

зависимо от нас общественной опасности деяния, составляющего предмет судебного разбирательства»1.

Уголовно-правовая квалификация является выражением преступного характера определенного деяния, его общественной опасности. По-видимому, будет правильным утверждение, что квалификация преступления, установление того, какое именно совершено преступление, и является установлением истины. Квалификация— это подлинный, хотя, и субъективный образ объективно существующего преступления. Правильная юридическая (и политическая) оценка есть выражение объективной истины.-

С гносеологической точки зрения уголовно-правовая квалификация представляет собой непрерывное круговое движение от установленных (познанных) отдельных фактов (понимаемых как фактические истины или истины фактов) к совокупности элементов состава преступления, который определяет уровень познания общественно опасного события. Целью этого движения является установление тождества признаков преступного явления признакам уголовно-правовой нормы, т. е. установление того, подпадают ли признаки деяния под признаки нормы и какими статьями уголовного кодекса предусмотрены эти нормы.

Квалификация преступления как познавательно-оценочный процесс суммируется из мыслительных операций по определению юридической значимости отдельных признаков, фактических обстоятельств. Без оценки всей совокупности фактов (и каждого в отдельности) квалификация преступления невозможна. Квалифицируя, мы устанавливаем правовую сущность факта.

Через установление фактической истины (истина факта) и дальнейшей его правовой оценки (сущностная истина) формируется содержание истины по делу: кто совершил деяние, каким общественным отношениям причинен ущерб, какова характеристика объективной и субъективной сторон деяния и в итоге — какое совершено преступление.

Квалификация преступления, как и всякая истина, субъективна лишь по форме выражения. Субъективность оценки не является отрицательным моментом, не

1 Пашкевич  П.  Ф.   Объективная  истина  в уголовном судопроизводстве. М., Госюрюдат, 1961, с  21.                                      —

50

>>>51>>>

мешает достижению истины, а, напротив, имеет определенное положительное значение, ибо позволяет участникам процесса активно содействовать в формировании юридической оценки преступного события.

Под субъективностью оценки следует понимать не произвол квалифицирующего, а его относительную самостоятельность в выборе логических путей обоснования, интерпретации фактов. Субъективность уголовно-правовой квалификации, таким образом, нисколько не колеблет вывода о том, что правильная юридическая оценка связана с достижением объективной истины, а ошибочная — с отрицанием ее.

Правильно понимая истину как соответствие наших знаний, мыслей материальным явлениям, предметам, процессам, многие авторы все дело сводят к полноте этого соответствия. «Таким образом, в полное содержание объективной истины по уголовным делам, устанавливаемой в социалистическом уголовном процессе, должны входить достоверное познание фактов, их правильная квалификация и правильное определение меры наказания»1. Но очевидно, что полнота идеального и соответствие его реальному не одно и то же. Полнота как характеристика знаний есть производная от соответствия этих знаний действительности.

В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» приводит слова Дицгена: «Само собою разумеется, что картина не исчерпывает предмета, что художник остается позади своей модели... Как может картина «совпадать» с моделью? Приблизительно, да»2. Такой же ответ может быть приведен и в отношении квалификации. Уголовно-правовая оценка деяния приблизительно соответствует всем обстоятельствам, характеризующим преступное деяние, его признакам.■ Полнота же (объем) этого соответствия определены уголовным и уголовно-процессуальным законом (предмет доказывания по уголовному делу)- Содержание, зависящее от субъектов исследования, в уголовном судопроизводстве определяет субъективный момент достигаемой истины. Но то содержание юридической оценки, которое не зависит от  квалифицирующего  субъекта,  составляет  объектив-

1  Теория   доказательств  в советском    уголовном   процессе.  М., «Юридическая литература», 1973, с.  139.

2  Л ен ин В. И.  Поли. собр. соч., т. 18, с. 137.

1*                                                         51

>>>52>>>

ность  квалификации,   объективность  истины,  достигаемой правовой оценкой.

Кроме того, в квалификации преступления имеются, по-видимому, и такие знания, которые исчерпывающе объясняют конкретное преступление и не могут быть изменены в дальнейшем исследовании ни при каких условиях. С этими знаниями должна -связываться абсолютность квалификации. Относительность уголовно-правовой оценки вытекает из такой характеристики получаемого знания, которое может быть дальнейшим исследованием уточнено, углублено.

Не следует, разумеется, понимать сказанное так, что речь идет об истине, механически объединенной из ряда других: объективной, субъективной, абсолютной и относительной. Действительно, могут ли совмещаться положения о неопровержимости, о неизменности правовых оценок с общей «приблизительностью» уголовно-правовой квалификации, с содержанием знания, которое может быть улучшено, дополнено в последующем исследовании? В том-то и дело, что речь идет не о механическом сочленении, а о диалектическом взаимодействии моментов объективного и абсолютного, абсолютного и относительного и т. п.

Всякий другой подход к проблеме, на наш взгляд, порождает путаницу в вопросе об истине. Вряд ли можно согласиться с выводом о том, что суд устанавливает (должен установить) объективную абсолютную истину в каждом конкретном деле1. В этом случае понятия абсолютной и объективной истины не различаются, что является, конечно, ошибочным. Нельзя, анализируя истину, выражаемую в судебном приговоре, утверждать, что достигается либо относительная, либо абсолютная, либо объективная истина (или отождествлять их). Анализ взглядов основоположников марксистского учения об истине не приводит к такому выводу.

В. И- Ленин под объективной истиной понимал такие человеческие представления, такое их содержание, «которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества»2.

1  См.: Мухин И. И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л., 1971, с. 180.

2  Ленин   В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 123.

52

>>>53>>>

Понятие абсолютной истины дано классиками марксизма в соотношении с относительной истиной, т. е. в диалектике абсолютного и относительного наших знаний. Абсолютная истина заключается в неопровержимости наших знаний, выводов, получаемых в процессе познания того или иного конкретного предмета. Это свойство наших знаний является результатом разрешения противоречия «между характером человеческого мышления, представляющимся нам в силу необходимости абсолютным, и осуществлением его в отдельных людях, мыслящих только ограниченно»1. В самой природе человеческого познания заложена способность «давать... нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин»2. Но это не значит, что абсо* лютная истина — это полное, окончательное знание.

Абсолютная истина складывается из «зерен» относительной истины и обладает при этом «приблизитель< ностью» (неполнотой, незаконченностью в силу бесконечности человеческого познания), т. е. истиной в определенных границах: абсолютное превращается в относительное, относительное — в абсолютное. Эта диалектическая связь вытекает из диалектической природы вещей, явлений, их объективного содержания, познавая которое, мы имеем «относительность всякого знания и абсолютное содержание в каждом шаге познания вперед»3.

Диалектикой указанных моментов (абсолютное, относительное) характеризуется всякая истина, в том числе истина, познаваемая в судебном исследовании и достигаемая при квалификации.

В связи с этим возникает очень важный вопрос о соотношении истины и ее познания в уголовно-правовой оценке. «Квалификация как процесс оценки не имеет истинной характеристики. Квалификация как результат юридической оценки, выражающейся в определенных высказываниях, такой характеристикой обладает. Квалификация должна основываться на истинности знаний о содержании норм права и истинности знаний о фактических обстоятельствах. На основе истинности этих посылок вытекает истинность   выводов  (квалифич

'Маркс К.   и   Энгельс Ф.   Соч., т. 20, с. 81 2 Ленин В. И.   Поли. собр. соч., т.  18, с   137. * Л е н и н В. И.   Поли. собр. соч., т. 29, с. 162.

53

>>>54>>>

кации)»1. Однако если может быть истинной квалифи* кация как результат, то должна быть признана истинной и квалификация как процесс. Такой вывод соответствует мысли К. Маркса о том, что «не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины само должно быть истинно, истинное исследование — это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в конечном итоге»2.

Правильное представление о соотношении истины и ее познания (процесса установления) для юридической теории и практики имеет значение и в другом смысле: в плане установления абсолютного содержания правовой оценки. Для уголовно-правовой квалификации это позволяет различать неопровержимость оценки (абсолютность квалификации), т. е., с одной стороны, абсолютно истинную констатацию фактов, с другой стороны, совершенство уголовного закона. Этот водораздел позволяет определить содержание абсолютной истины в правовой оценке, абсолютно истинное установление, фиксирование юридически значимых фактов, на основе которых формируется состав преступления. Это знание приблизительное, не исчерпывающее всего преступного события, но оно есть неопровержимый результат познания отдельных его сторон. Это как раз те «плоские истины», которые считают, по словам Ф. Энгельса, окончательными и вечными, если «применять большие слова к весьма простым вещам»3.

На это обстоятельство указывает и В. Н. Кудрявцев. Он приводит такой пример: «Когда мы правильно решаем, что впервые совершенное лицом открытое похищение чужого чемодана без применения насилия подпадает под признаки грабежа (ч. 1 ст. 145 УК), мы тем самым устанавливаем точное соответствие конкретного преступления данной уголовно-правовой норме. В этом вопросе дальнейшие уточнения невозможны, так как он исчерпан»4. В этом, по мнению   В. Н. Кудрявцева, зак-

'Черданцев   А. Ф   Основные проблемы теории толкования             j

советского   права. — Автореф   докт.   дисс.  Свердловск.   1972,  с.   16.

2МарксК.   и  Энгельс   Ф.   Соч., т. 1, с. 7—8.

'Маркс К.   и   Энгельс   Ф.   Соч. т. 20, с. 88.

4 Кудрявцев В. Н.   Общая теория квалификации преступлений. М., 1972, с. 58.

54

>>>55>>>

лючается абсолютная истина квалификации данного хищения. Но имеются другие обстоятельства, которые, выходя за рамки состава данного преступления, тем не менее имеют для квалификации, для дальнейшей оценки большое значение. Поэтому, не ограничиваясь квалификацией, а учитывая всю совокупность признаков совершенного деяния, делается вывод, что полученная первоначально истина является относительной, т. е. уголовно-правовая квалификация данного похищения является и относительной, и абсолютной. В этом «двойственный» характер истины при квалификации1.

Однако в этом случае речь идет не о двух истинах в одном «образе» (одна — в пределах состава преступления, а другая — вне его). Истина в квалификации есть диалектическое взаимодействие абсолютного и относительного, т. е. абсолютное является относительным, а относительное — абсолютным в одно и то же время, в одном и том же отношении (в пределах ^состава преступления).

Относительность любой квалификации заключается в том, что мы устанавливаем эту истину в определенных пределах, отвлекаясь от массы других обстоятельств, с которыми вычлененные нами признаки «потеряли» связь. В силу этого, квалифицируя, мы лишь приблизительно отражаем преступление. Но эта приблизительность такова, что сколь долго и тщательно ни изучали бы мы данное преступление, это знание неопровержимо, абсолютно. Абсолютность квалификации является ее относительностью, так как абсолютное связано с законом, с возможностью его средствами отобразить совершенное деяние, описать его правовую природу, и этим оно относительно. Относительность оценки связана с тем положением, что она должна соответствовать как установленным фактическим обстоя* тельствам, так и применяемой норме уголовного закона.

Поэтому, на наш взгляд, в истинности квалификации преступления моменты абсолютного и относительного находятся в единстве, а не существуют в разных планах.

Очень важным обстоятельством, без которого анализ истины в квалификации преступления нельзя приз-

' См.: Кудрявцев В.  Н.   Общая Чеория квалификации  преступлений, с. 60.

55

>>>56>>>

нать убедительным, является понимание юридической практики как критерия истинности полученных знаний.

Марксисты всегда подчеркивали мысль, что основа наших знаний находится в общественно-исторической практике человека. «Точка зрения жизни, практики,— говорил В- И. Ленин,— должна быть первой и основной точкой зрения теории познания»1. Критерий истины, следовательно, должен быть независим от результата познания, должен находиться «не во мне, а в от: ношениях, существующих вне меня»2. Как и во всяком познании, в судебном исследовании практика является основным критерием правильной квалификации, единственным средством, чтобы отличить истинную оценку от ошибочной. Между тем в работах отдельных советских юристов утверждалось, что критерием судебной истины выступает не юридическая практика, а внутреннее убеждение судей.

Позиция, согласно которой критерием юридической истины является внутреннее убеждение, противоречит марксистско-ленинской теории познания. Поэтому она была подвергнута справедливой критике в советской филосбфекой и юридической литературе3.

Доводом в защиту4 субъективного критерия истины выдвигалось также положение: «Мы не можем воспроизвести преступление, чтобы убедиться в том, что мы его правильно поняли»4. Но это неосновательный довод, так как теория познания не сводит практику к отдельным ее видам и проявлениям (или к личному опыту), а имеет в виду историческую практику человечества, его производственную и общественно-политическую деятельность.

Естественно, что юридическая практика выступает критерием истины не столько отдельными действиями юристов,  сколько совокупным    историческим    опытом.

1  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 145.

2  Плеханов   Г.   В.   Избранные   философские     произведения, т. 1, М., 1956, с. 671.

3  См.:    Старченко   А.  А.    Проблемы   объективной   истины в теории уголовного процесса. — «Вопросы  философии»,   1956, № 2; Пашкевич  П.   Ф.  О   познании   истины   в   судебной  деятельности. ■—«Вопросы философии», 1957, №1, и др.

4  Голунский С. А. Об оценке доказательств в советском уголовном процессе. — «Сов. государство и право»,  1955, №7. В этой статье С. А. Голунский все же признает практику критерием истины (см. там же, с. 77).

56

>>>57>>>

всей практикой применения советских правовых норм. На базе этого опыта, который связан со всей человеческой практикой, может быть использован в качестве критерия истины по тому или иному конкретному делу опыт предварительного расследования, судебного разбирательства и практика кассационных и надзорных инстанций по данному делу. Ведь содержание истины объективно, и оно может быть познано, если будут найдены правильные пути к ее раскрытию. Поэтому критерием истинности окончательных выводов по конкретному делу и является обобщенная юридическая практика. Свойство юридической практики быть критерием истины, достигаемой по делу, целиком и полностью относится к квалификации преступления-

Как было отмечено, в результате квалификации возникает идеальный образ преступного события. Он фор* мируется на объективных и субъективных признаках преступного деяния и посредством уголовно-правовых норм. Если квалификация осуществлена правильно, точно установлены обстоятельства деяния и они тождественны признакам той или иной уголовно-правовой нормы, то наш субъективный образ является истинным. Требование материалистической гносеологии «практика — критерий истинности наших знаний» реализуется в очередном сопоставлении содержания понятия данного преступления (его оценки) с самим деянием. Мы достигнем успеха в квалификации, познаем истину по делу, если докажем тождество нашего понятия о преступном деянии объективной природе его общественной опасности.

Однако простота проверки истинности квалификации кажущаяся. Ведь вся трудность квалификации и заключается в познании природы преступного события, которое нам дано в своих объективных следах, в показаниях свидетелей, потерпевших, в протоколах осмотров, допросов, опознаний, в заключениях экспертов и т. п. Мы имеем как бы два взаимодействующих «образа» деяния: одно — в фактических обстоятельствах, а другое — в уголовно-правовых понятиях. Судебное разбирательство является практическим процессом, в ходе которого все его участники убеждаются в тождественности (или отсутствии тождества) различных указанных понятий преступного деяния. Оно есть одновременно установление истины и ее проверка.

57

>>>58>>>

Сказанное ни в коей мере не умаляет роли внутреннего убеждения юристов в установлении истины. Внутреннее убеждение следователя, прокурора, судьи складывается на глубоком изучении юридической теории, обобщении личной юридической практики, на всестороннем изучении материалов данного дела, на общетеоретической подготовке. Только через внутреннее убеждение практика становится творческим и целенаправленным процессом.

Очень большое значение для формирования внутреннего убеждения судьи, следователя имеет логическая, философская подготовка, высокий уровень которой предопределяет овладение диалектико-материалистической методологией. Требования, вытекающие из законов диалектики и формальной логики, являются необходимыми и для судебного познания. Если наши посылки верны и они соединены по законам логики, то вывод, по словам Ф. Энгельса, будет соответствовать действительности. В некоторых познавательных ситуациях, когда наши знания об изучаемом явлении фрагментарны, логическая последовательность становится необходимым методом раскрытия истины. А такие ситуации, как правило, имеют место в квалификации преступлений.

По своему генезису логическая необходимость есть своеобразное отражение многообразных, миллиарды раз повторяющихся связей явлений действительности. Неотвратимость логического вывода имеет прообраз в объективных закономерностях материального мира, поэтому, являясь продуктом исторической практики освоения человеком объективного мира, законы диалектики и логики в свою очередь служат интересам дальнейшего познания, интересам практики.

Выводы

1.  Выводы суда .о квалификации преступления являются составной частью судебной истины наряду с выводами о фактических обстоятельствах и мере наказания.

2.   В  квалификации  преступления есть содержание, не   зависящее   от   юриста,   квалифицирующего   деяние. Уголовно-правовая  норма  является  объективным  средством формирования правовой оценки, точно так же как объективно    квалифицируемое    деяние,    общественная опасность которого устанавливается в процессе квали-

58

>>>59>>>

фикации. Поэтому правильная юридическая (и политическая) оценка преступного деяния есть выражение объективной истины.

3.  Являясь по своей сущности объективной истиной, квалификация    преступления    по    форме    выражения (оценка субъекта) носит субъективный характер. Однако  субъективность юридической    оценки    означает  не произвол субъекта,  а  его относительную самостоятельность в выборе    путей    познания    фактических и юридических    особенностей    преступного    деяния.    Субъективность     уголовно-правовой     квалификации    подтверждает   вывод о том,   что   ошибочная   квалификация связана с искажением истины, а правильная — с ее достижением.

4.   Наряду с объективным  и с субъективным содержанием истинность квалификации преступления характеризуется  и  абсолютным   моментом.   В  квалификации преступления содержатся  и такие знания,  которые  исчерпывающе объясняют сущность конкретного преступления и не могут быть дополнены или изменены в процессе дальнейшего исследования ни при каких условиях. В качестве неопровержимого результата в квалификации преступления выступает фиксирование юридически значимых фактов, на основе которых устанавливается состав конкретного общественно опасного деяния.

5.   Любая  квалификация  преступления  носит  и  относительный  характер.   Относительность  квалификации преступления  заключается  в  «приблизительности»  познания  конкретного  преступного  деяния   (при   квалификации следователь или судья отвлекается    от    многих обстоятельств   совершения   преступления,   не   имеющих юридического либо криминологического значения).

6.   Истинность  квалификации  преступления   не ести механическое объединение объективной и субъективной, абсолютной и относительной истины, а есть их диалектическое взаимодействие.