§ XXXVIII НАВОДЯЩИЕ ВОПРОСЫ; ПОКАЗАНИЯ

Наши законы запрещают при расследовании дела наводящие вопросы, т.е. вопросы, которые, как говорят ученые, касаются не

146

преступления вообще, а отдельных его обстоятельств и, будучи непосредственно связаны с преступлением, наводят подсудимого на прямой ответ. Допрос, по мнению криминалистов, должен, как спираль, кружиться вокруг события преступления, но никоим образом не идти к нему по прямой линии. Это правило вызвано тем соображением, чтобы не навести подсудимого на ответ, который освободил бы его от обвинения, или, может быть, тем, что признание преступником себя виновным представляется всегда противным природе. Но и в том и другом случае явно противоречие законов, допускающих пытку одновременно с этим правилом. И действительно, какой же другой допрос является более наводящим, чем связанный с причинением боли? Первое соображение находит свое подтверждение в пытке, потому что боль внушит сильному упорное молчание, благодаря которому большее наказание заменится меньшим, слабому же внушит признание, чтобы избавиться от переживаемых мучений, более действительных, чем страдания в будущем. Второе соображение, вне сомнения, такого же рода. Если допрос, направленный на установление отдельных обстоятельств преступления, заставляет обвиняемого сознаться вопреки законам природы, то мучения пытки приведут к этому с еще большей легкостью. Но люди обращают больше внимания на различие названий, чем самих вещей. Замечательным примером такого рода злоупотребления словами является признание ничтожным и недействительным показания осужденного уже преступника. Он является граждански мертвым, говорят с важным видом юристы-перипатетики, а мертвый не способен ни к каким действиям. В жертву этой пустой метафоры принесено множество людей, и очень часто самым серьезным образом спорили о том, должна или нет истина уступать место судебным формулам. Если только показания осужденного не направлены на то, чтобы задержать ход правосудия, то почему же нельзя предоставить преступнику, хотя бы после осуждения, из внимания к его крайнему несчастью и в интересах истины возможность указать на новые обстоятельства, которые изменяют природу дела и могут оправдать его или других при новом судебном процессе? Формальность и торжественность необходимы при отправлении правосудия, чтобы ничего не оставлять на произвол судьи, чтобы народ знал, что суд творится на основании твердых правил, а не беспорядочно и пристрастно, наконец, и потому, что на людей, склонных к подражанию, рабов привычки, впечатления воздействуют сильнее, чем рассуждения. Истина бывает слишком простой или слишком сложной и, чтобы примирить с собой невежественный народ, нуждается в известной внешней торжественности. Но во избежание роковой опасности не следует придавать формальностям такой характер, чтобы от этого пострадала истина. В заключение скажу, что упорно отказывающийся отвечать на допросах заслуживает наказания, указанного

147

законом, и притом наказания, наиболее строгого из установленных законом, чтобы посредством молчания люди не уклонялись от необходимости послужить должным примером для народа. Но такое наказание не является необходимым, когда очевидно, что данное преступление совершено данным преступником, подобно тому, как излишне признание, когда виновность устанавливается другими доказательствами. Последнее встречается чаще всего, так как опыт показывает, что в большинстве процессов подсудимый отрицает свою виновность.