§ XLII О НАУКАХ

Хотите предупредить преступления? Сделайте так, чтобы просвещение шло рука об руку со свободой. Зло, порождаемое знаниями, находится в обратном отношении к их распространенности, а добро — в прямом. Невежественный народ преклоняется перед ловким обманщиком, который никогда не бывает обыкновенным человеком, а просвещенный народ освистывает его. Облегчая сравнение предметов, показывая их с разных точек зрения, знания противополагают многие ощущения друг другу. Эти ощущения проверяются взаимно и с тем большей легкостью, чем чаще у других встречаются такие же взгляды и такие же сомнения. Перед лицом просвещения, широко распространенного среди нации, смолкает клевещущее невежество и трепещет авторитет, лишенный доводов разума, тогда как непоколебимой пребывает могущественная сила законов. Нет поэтому ни одного просвещенного человека, кото-

151

рый не любил бы публичных, ясных и полезных договоров об общественной безопасности, сравнивая пожертвованную им малую частицу бесполезной свободы с суммой всей свободы, пожертвованной другими, которые при отсутствии законов могли бы замышлять против него. Если человек с чувствительной душой бросит взгляд на Уложение хорошо составленных законов и найдет, что он потерял только печальную свободу причинять другим зло, то он будет принужден благословить престол и того, кто его занимает.

Неверно, что науки всегда приносили вред человечеству. Когда так происходило, это было неизбежным для людей злом. Размножение человеческого рода по лицу земли вызвало войну, искусства, самые грубые и первые законы, которые являлись временными договорами, порождаемыми необходимостью и вместе с нею исчезавшими. Это была первая философия, немногочисленные положения которой были справедливы, потому что беспечность и малая умудренность предохраняли людей от заблуждений. Но с умножением числа людей всегда умножались и их потребности. Понадобились, следовательно, более сильные и более длительные впечатления, которые удерживали бы людей от неоднократного возвращения к первобытному, дообщественному состоянию, становившемуся все более гибельным. Первоначальные заблуждения, населившие землю ложными божествами и создавшие невидимый мир, управляющий нами, явились поэтому великим благом для человечества (говорю о великом благе политическом). Благодетелями людей оказались те, кто поразили людей удивлением и притащили послушное невежество к алтарям. Они говорили о предметах, недоступных чувствам, ускользавшим от людей, чем больше они верили, что они в руках у них, о предметах, которые никогда не презирались, потому что никогда не были хорошо известны. Благодаря этому они объединили и сосредоточили страсти людей на одном, сильно их поразившем предмете. Таков был жребий всех наций, образовавшихся больших обществ, такова была необходимая и, может быть, единственная их связь. Я не говорю об избранном Богом народе, которому необычайные чудеса и знамения милости заменили человеческую политику. Но так как заблуждению присуще свойство делимости до бесконечности, то порожденные им науки превратили людей в фанатическую толпу слепых, которые так теснились и сталкивались в замкнутом лабиринте, что некоторые чувствительные философы сожалели даже о древнем диком состоянии. Вот первая эпоха, в которой знания, вернее, мнения, приносили вред.

Вторую эпоху составляет переход от заблуждений к истине, от мрака, которого не сознавали, к свету. Страшное столкновение заблуждений, полезных немногим сильным, сближение и волнение пробужденных при этом страстей приносят бесконечные страдания несчастному человечеству. Кто вдумается в историю, кото-

152

рая повторяется в своих главных эпохах через известные промежутки времени, тот увидит, что часто ради последующих поколений приносится в жертву целое поколение во время печального, но необходимого перехода, приводящего от мрака невежества к свету философии и от тирании к свободе. Но когда улягутся страсти, когда погаснет пожар, очистивший нацию от зол, ее угнетавших, когда истина, сперва медленно, а затем все быстрее идя к торжеству, воссядет на престолах рядом с монархами и когда ее будут почитать и воздвигнут алтари в парламентах республик, кто может тогда утверждать, что свет, просвещающий массы, вреднее тьмы и что истинные и простые отношения, хорошо познанные людьми, гибельны для них?

Если слепое невежество является менее роковым, чем посредственное и путаное знание, потому что последнее к недостаткам первого прибавляет заблуждения, неизбежные у того, чей кругозор не достигает границ истинного, то суверен принесет драгоценнейший дар и нации, и самому себе, если назначит просвещенного человека хранителем и стражем священных законов. Привыкший бесстрашно взирать на истину, лишенный большинства надуманных потребностей, никогда достаточно не удовлетворяемых, но которыми искушается добродетель большинства людей, привыкший смотреть на человечество с более возвышенной точки зрения, он видит в своей нации семью людей-братьев, расстояние между знатными и народом будет для него тем меньшим, чем больше масса человечества, находящаяся перед его очами. Философам свойственны потребности и интересы, неведомые обыкновенным людям; они не отказываются при свете публичности от тех начал, которые они проповедовали втайне, им свойственна любовь к истине ради нее самой. Выбор таких людей составляет счастье нации, но счастье кратковременное, если хорошими законами их число не будет умножено настолько, что уменьшится вероятность другого выбора, как бы вообще она ни была велика.