§ XLVI О ПОМИЛОВАНИИ

По мере смягчения наказаний милосердие и прощение становятся менее необходимыми. Счастлива нация, в которой они считаются вредными! Милосердие — эта добродетель, являвшаяся иногда дополнением обязанностей суверена, должна быть исключена из хорошего законодательства, при котором наказания должны быть кроткими, а суд правильным и скорым. Эта истина покажется суровой тому, кто живет при беспорядочной уголовной системе, когда прощение и милость тем более необходимы, чем нелепее законы и чем жестче осуждения. Прощение и милость являются лучшей прерогативой престола, наиболее желанным атрибутом верховной власти. Но в них проявляется и молчаливое неодобрение, выражаемое благодетельными устроителями общественного счастья Уложению, которое со всеми своими недостатками опирается на предрассудки веков, на многотомное сооружение бесчисленных комментаторов, на тяжелый аппарат вечных формальностей и на сочувствие более пронырливых и менее внушающих страх полуученых. Но нужно помнить, что милосердие — добродетель законодателя, а не исполнителя законов, что она должна блистать в Уложении, а не в отдельных решениях. Показывать людям, что можно прощать преступления, что наказание не является необходимым их последствием, — значит питать в них надежду на безнаказанность и заставлять думать, что, раз может быть дано прощение, исполнение наказания над теми, кого не простили, является скорее злоупотреблением силы, чем проявлением правосудия. Что могут сказать, если государь дарует прощение, т.е. жертвует общественной безопасностью в пользу отдельного лица и частным постановлением создает общее представление о безнаказанности! Пусть будут непреклонны законы и их исполнители, но пусть будет кроток, снисходителен и человеколюбив законодатель. Мудрый строитель, он должен воздвигать свое здание на основе любви каждого к самому себе, и пусть общее благо будет итогом частных интересов. Тогда ему не придется особыми законами и беспорядочными поправками каждый раз отделять общественное благо от частного и на страхе и недоверии создавать призрак общественного благоденствия. Пусть он, как глубокий и мудрый философ, предоставит людям, своим братьям, мирно наслаждаться той малой частицей блаженства, которую неизмеримая система, установленная первопричиной всего существующего, дала им в удел в этом уголке вселенной.**

155