4. Хищение путем мошенничества

Мошенничество определяется как завладение имуществом или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

В отличие от других форм хищения мошенничество может состоять не только в немедленном завладении имуществом, но и в обманном приобретении прав на получение имущества в будущем, однако указанный предмет мошеннических действий, согласно украинскому законодательству, характерен только для случаев завладения частным имуществом (ст. 143 УК), а что касается посягательств на государственную или коллективную собственность, то в соответствии со ст. 83 УК предметом мошенничества может быть только имущество. Отсюда следует, что приобретение путем обмана или злоупотребления доверием права на государственное или коллективное имущество должно квалифицироваться по ст. 17, 83 УК как неоконченная преступная деятельность. По белорусскому и российскому законодательству предметом мошенничества может служить как имущество, так и право на него, независимо от формы собственности на имущество.

С объективной стороны мошенничество заключается в завладении чужим имуществом путем обмана или злоупотребления доверием. Под обманом понимается сообщение ложных сведений либо сокрытие определенных обстоятельств, умолчание о тех, сообщение о которых было обязательно. Злоупотребление доверием – это недобросовестное использование доверия со стороны потерпевшего или иного лица, в ведении которого находится имущество.

В учебной и научной литературе по формам обман принято подразделять на активный (в форме активного поведения) и пассивный (совершаемый путем бездействия, умолчания об обстоятельствах, о которых требовалось сообщить); обман в форме активного поведения подразделяется на словесный (вербальный) и обман действием, в свою очередь словесный обман подразделяется на обман в устной и письменной форме.

Словесный (вербальный) обман в устной форме выражается в сообщении ложных сведений путем произнесения слов (сюда же относится использование азбуки глухонемых).

Словесный (вербальный) обман в письменной форме подразделяется на два вида: письменный обман в частных документах (письмах, заявлениях, записках граждан) и письменный обман в официальных документах. Обман в документах может выражаться в интеллектуальном и материальном подлоге. Интеллектуальный подлог производится путем внесения в документ заведомо ложных сведений, фальсифицирующих его содержание. Материальный подлог – это нарушение правил оформления документов (подделка подписи, печати, заверение не той печатью, внесение дописок, исправлений и т. п.).

Обман действием выражается в поступках, телодвижениях, жестах обманывающего, которое несут информационную нагрузку и на основании которых можно сделать вывод об утверждении или отрицании каких-либо фактов. Обманные действия могут совершаться как самостоятельно, так и тогда, когда словесного обмана недостаточно для достижения преступного результата.

Путем обмана виновный вводит другое лицо в заблуждение о действительном положении дел, т. е. намеренно искажает истину относительно представлений о фактах действительности и стремится к тому, чтобы ложное представление о фактах возникло у обманываемого лица. «Таким образом,– отмечает Н. И. Панов,– заблуждение обманываемого в результате сообщения ложных сведений или же умолчания о сведениях, которые виновный должен был сообщить, является важным признаком, характеризующим содержание обмана. Оно выступает связующим звеном между поведением виновного и действиями обманываемого, а также его представлениями и суждениями о соответствующих обстоятельствах. Наконец, заблуждение является, так сказать, продолжением искажения истины виновным уже в сфере интеллектуальной и волевой деятельности обманываемого». Итак, содержание обмана составляют искажение истины виновным и возникшее в связи с этим заблуждение обманываемого.

Мошенничество представляет собой такое воздействие на поведение лица, ведающего имуществом, которое вводит это лицо в заблуждение относительно представлений о фактах действительности и обусловливает внешне добровольную передачу имущества виновному. Обязательным признаком мошенничества является добровольность передачи имущества или права на него, т. е. между действиями или бездействием виновного и заблуждением потерпевшего, определившим передачу имущества, должна существовать причинная связь. При этом не влияет на квалификацию содеянного то обстоятельство, что виновный воспользовался такими качествами потерпевшего или иного лица, ведающего имуществом, как излишняя доверчивость и неосмотрительность. Для наличия состава мошенничества достаточно, чтобы передача имущества виновному осуществлялась при действительном волеизъявлении обманываемого, который либо сам передает имущество, либо разрешает взять его. Поэтому понятием мошенничества не охватываются случаи завладения имуществом или правом на него, которое имеет лишь видимость добровольности. Так, если лицо, ведающее имуществом, а связи с возрастом, болезнью, физическими или психическими недостатками и иными обстоятельствами не могло правильно оценить свои действия или руководить ими, передачу им имущества или права на него нельзя считать добровольной. Завладение имуществом путем злоупотребления этими недостатками в интеллектуальной или волевой сфере лица, ведающего имуществом, квалифицируется как кража, а завладение правом на имущество – как недействительная сделка. Мошенничество следует отличать и от других случаев завладения имуществом или правом на него путем обмана. Различие между ними состоит в том, что при мошенничестве обман является средством за владения имуществом или правом на него, а не средством доступа к имуществу или его удержания. Обманные действия при хищении имущества путем мошенничества должны предшествовать моменту перехода имущества в пользу виновного и быть направленными на то, чтобы в результате этого обмана имущество было передано виновному. Поэтому не является мошенничеством обман или злоупотребление доверием с целью доступа к материальным ценностям и последующего тайного завладения имуществом. Такие действия квалифицируются как кража. Равным образом не считается мошенничеством завладение обманным путем имуществом, которое было вверено виновному для перевозки или хранения, и в зависимости от особенностей субъекта преступления квалифицируется как кража или присвоение, поскольку обман здесь используется в целях не получения, а обращения в свою пользу имущества, полученного на законных основаниях.

В то же время получение имущества под условием выполнения какого-либо обязательства может квалифицироваться как мошенничество, если еще до за владения им виновный имел намерение его присвоить, а обязательство не выполнить. Так, заключение договоров подряда или трудовых соглашений без намерения их выполнить и получение по ним авансовых денежных сумм или иного имущества с последующим обращением имущества в свою пользу и уклонением от исполнения обязательства образует состав мошенничества. Однако, если виновный после обращения имущества в свою пользу продолжает исполнять договорное обязательство, то может возникать вопрос об ответственности за присвоение вверенного имущества, а не за мошенничество.

Как мошенничество судебная практика расценивает и случаи обращения в свою пользу имущества, переданного по договору бытового проката, если будет установлено, что еще в момент заключения договора виновный не намеревался возвращать имущество, а воспользовался договором в целях его получения. Отсутствие предварительного намерения на безвозмездное завладение имуществом исключает состав мошенничества.

Если виновный, получая деньги или иные ценности от другого лица для передачи должностному лицу в качестве взятки, имел намерение их не передавать, а присвоить, содеянное квалифицируется как мошенничество. Однако, если при этом виновный сам склонил взяткодателя к передаче ему ценностей, то его действия квалифицируются не как мошенничество, а как подстрекательство к покушению на дачу взятки по ст. 19, 17 и соответствующей части ст. 170 УК Украины.

Нередко виновный при мошенничестве с целью обмана или злоупотребления доверием совершает другое преступление, в частности, самовольное присвоение власти или звания должностного лица, похищение, повреждение или подделку документов, а также использование заведомо подложных документов. Такие деяния диспозициями статей о мошенничестве не охватываются, и если они совершаются в целях хищения путем мошенничества, то требуют дополнительной квалификации по соответствующим статьям УК (ст. 191, 193 либо 194 УК Украины).

Наиболее типичными формами мошенничества с использованием подложных документов являются случаи незаконного получения премий, надбавок к заработной плате, пенсий и других выплат. Здесь виновный сознает, что путем представления подложных документов он получает имущество, на которое не имеет права и преследует цель незаконного обогащения. Если цель незаконного обогащения отсутствует, то отсутствует и состав мошенничества, хотя бы и были представлены подложные документы. Например, подтверждение поддельным документом фактически имеющегося стажа работы, служащего основанием для начисления надбавок к заработной плате или пенсии, не может квалифицироваться как мошенничество, а подпадает лишь под признаки ст. 194 УК Украины, предусматривающей ответственность за подделку документов и использование заведомо подложного документа.

Хищение имущества отсутствует и в тех случаях, когда лицо получает повышенную пенсию либо другие выплаты на основании представленных им документов вследствие ошибки, допущенной органом, производившим соответствующее начисление.

Мошенничество, совершенное должностным лицом, если оно в целях обманного завладения имуществом злоупотребляло властью или служебным положением, надлежит квалифицировать по совокупности мошенничества и должностного преступления (ст. 165 УК Украины).

В судебной практике возникают также вопросы о том, как квалифицировать действия, связанные с занятием по подложным документам определенной должности лицом, не соответствующим этой должности. В науке по этому вопросу нет единства мнении. Например, Б. С. Никифоров отмечает, что в тех случаях, когда виновный ни в малейшей степени не отвечает тем требованиям, которым должны удовлетворять лица, занимающие соответствующую должность, его следует привлекать за хищение, а если лицо, обладающее опытом работы по данной специальности, путем использования подложных документов занимает определенную должность и, получая вознаграждение, на которое оно формально не имеет права, удовлетворительно справляется со своими обязанностями, ответственность должна наступать только за использование подложных документов. Напротив, по мнению П. С. Матышевского, вряд ли правильно решение этого вопроса ставить в зависимость от объема производственного опыта и квалификации лица, получившего по подложным документам высокооплачиваемую должность. Поэтому независимо от того, в какой степени такое лицо оправдывает своей работой получаемое вознаграждение, такое деяние следует рассматривать лишь как посягательство на установленный порядок занятий должностей, поскольку виновный в осуществление своего умысла обращает имущество в свою пользу не безвозмездно, а за определенный трудовой эквивалент.

Мошенничество, как и любая форма хищения, есть безвозмездное изъятие имущества, виновный при хищении не представляет взамен соответствующего эквивалента, тогда как при занятии должностей по подложным документам имеется не безвозмездное изъятие, а получение денежных средств взамен на трудовой эквивалент, поэтому и ответственность здесь может наступать только за использование подложных документов, но не за хищение.

Неоднозначно решается в науке и вопрос о мошенническом обмане путем бездействия. Различаются два вида бездействия: 1) заведомое умолчание виновного о каких-либо обстоятельствах, приведшее к возникновению заблуждения потерпевшего относительно правомерности передачи имущества виновному и обусловившее такую передачу и 2) сознательное использование чужого заблуждения (в возникновении которого виновный не принимал участия), выразившегося в передаче имущества в большем, чем положено, количестве.

Большинство ученых единодушны в том, что в первом случае имеет место хищение путем мошенничества, так как молчаливый обман вызвал заблуждение потерпевшего и передачу имущества, а во втором признаки мошенничества отсутствуют, так как при присвоении излишне переданного отсутствует причинная связь между бездействием виновного и заблуждением лица, ведающего имуществом. Однако вопрос о том, что понимать под заведомым умолчанием, приведшим к возникновению заблуждения, ученые порой решают далеко не однозначно, относя одни и те же обстоятельства к разным видам бездействия.

Так, П. С. Матышевский не усматривает мошенничества в случае сознательного использования чужого заблуждения, в возникновении которого виновный не принимал участия, а лишь воспользовался ошибкой самого потерпевшего, передавшего имущество в большем, чем положено, количестве.

Напротив, Н. И. Панов в качестве разновидности мошенничества приводит случаи, когда потерпевший вследствие ошибки передает виновному свое имущество, а тот умалчивает о такой ошибке и завладевает имуществом.

Как отмечает Н. И. Панов, в таких случаях виновный, умалчивая о сведениях, которые он должен сообщить, поддерживает или укрепляет уже существующее заблуждение других лиц, в возникновении которого не принимал участия, однако такое пассивное поведение обманывающего обусловливает, в конечном счете, заблуждение обманываемого, а всегда предполагает его определенное поведение.

Следуя логике Н. И. Панова, мошеннический обман в форме пассивного поведения можно подразделить на две разновидности: 1) бездействие, вызвавшее заблуждение обманываемого лица и 2) бездействие, поддержавшее и укрепившее существующее заблуждение других лиц.

Именно эта позиция в последнее время находит поддержку в судебной практике, поэтому в тех случаях, когда виновному было известно о заблуждении потерпевшего еще до момента передачи имущества, но он умолчал об этом и воспользовался заблуждением в целях незаконного обогащения, деяние квалифицируется как мошенничество; если же виновный обнаруживает ошибку потерпевшего после получения имущества и обращает его в свою пользу, то состав мошенничества отсутствует. При известных обстоятельствах здесь может наступать ответственность за присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества.