§ 3. Структура вывода на основе свази преобразования

Многообразие средств и методов выявления невидимого прежде всего свидетельствует о многообразии условий, с которыми встречается исследователь в этой области.

Весьма различен материал штрихов (равно как и вещество всевозможных следов), различны и многооб-

56

разны обстоятельства, которые обусловливают невидимость объектов. Наконец, сами эти исследования представляют очень большие трудности, и вполне понятно стремление искать все новые и новые средства, основанные на различных физических и химических эффектах. Естественно, что существует некоторое взаимное «перекрывание» различных приемов преобразования. Так, «перекрывают» друг друга фотографические и электронно-оптические методы усиления контрастов, в известной мере взаимно перекрываются методы возбуждения люминесценции и съемки в отраженных невидимых лучах и т. д.

Тем не менее каждый из методов имеет свою сферу применения, свои условия, обеспечивающие эффективность применения именно данного метода. Это равным образом относится не только к отдельным методам, но и к их сочетаниям.

Если с самого начала задача является не вполне определенной, т. е. ничего неизвестно о том, каков материал предполагаемых штрихов или следов и в силу каких физических или иных причин они невидимы (выцветание, травление, стирание, смывание, применение симпатических чернил и т. п.), то вначале «перебор» методов выявления носит случайный характер, строится по схеме «проб и ошибок», весьма не экономичной, но неизбежной в данных условиях.

Если же из материалов дела может быть извлечена некоторая информация, устраняющая эту неопределенность, например удается что-либо узнать о том, чем был написан текст и каким способом он обесцвечен, то появляется возможность целесообразного выбора методов. Такая возможность появляется и по мере накопления информации в ходе самого исследования, начиная со стадии осмотра вещественного доказательства.

Если один из методов, выбранных наудачу или по определенной системе, не приводит к выявлению невидимого, то это может быть объяснено либо тем, что был избран неподходящий прием (например, прием выявления теневого рельефа к штрихам, в действительности не обладающим рельефом), либо прием в принципе подходящий, но недостаточно чувствительный, либо, наконец, тем, что никаких штрихов на документе вообще нет.

57

Последнее предположение, разумеется, носит вероятный характер.

Можно представить себе момент, когда будут испробованы все наличные методы (практически это никогда не делается, так как известно, что методы в известной мере «перекрывают» друг друга), и все же формально процесс не может быть признан исчерпанным. Это объясняется тем, что в настоящее время мы не располагаем полным знанием о всех свойствах материалов, которые могут быть использованы для нанесения записей или воспроизведения следов, равно как и знанием о всех возможных факторах, которые делают эти следы или записи невидимыми.

Однако, несмотря на явно «открытый» характер процесса исследования, т. е. на невозможность строго формализовать момент его окончания, он, несомненно, сопровождается возрастанием вероятности того, что никаких записей, никаких следов на объекте нет. Действительно, если мы убедились в том, что, несмотря на использование мощных средств усиления контраста, применение техники люминесценции, химических и иных средств преобразования предполагаемые штрихи не появились, убеждение в их отсутствии получает серьезное обоснование.

Но достаточно ли оно для того, чтобы сформулировать вывод в категорической форме?

Ответ на этот вопрос нельзя дать исходя из общих или формальных соображений. Он может быть разрешен лишь на основе практики, с учетом уровня наших знаний и состояния техники исследований в данный момент времени, с учетом реальных возможностей, которыми эксперт располагает, приступая к выявлению невидимого.

В практике в подобных случаях обычно приводится перечень использованных технических методов и просто констатируется, что ничего выявить в результате исследования не удалось.

Иногда, видимо, чтобы подчеркнуть специфический характер вывода, самый документ, исходящий от эксперта, называют не заключением, а справкой.

Разумеется, принять эту процессуальную вольность нельзя, ибо она противоречит смыслу закона: эксперт обязан дать заключение, высказать свое мнение по по-

58

ставленному вопросу, а не ограничиваться сообщением непосредственно наблюдаемых фактов, возложив истолкование их на следователя, суд и участников процесса.

Однако все эти попытки найти приемлемую формулировку косвенно характеризуют взгляд практики на недопустимость категорического утверждения, что неуспешность попыток выявить невидимый объект означает отсутствие объекта в действительности.

Отрицательные выводы, основанные на связи преобразования, не имеют той «глубокоэшелонированной» теоретической основы, какую имеют положительные выводы.

Если один из приемов или какая-то комбинация из нескольких (например, первичное выявление люминесценции штрихов с последующим контратипированием снимков) приводят к положительному результату, исследование оканчивается получением непосредственно воспринимаемого изображения. Это изображение может появиться на самом объекте исследования, как это бывает в результате химического воздействия, и сохранится на нем; оно может появиться в процессе воздействия и исчезнуть (возбуждение люминесценции), и тогда изображение «закрепляют», получая, например, его фотографический снимок; оно может вообще возникнуть только на копии, иногда лишь на копии с копии — как в случае сложения фотографических изображений или контратипирования. Должен ли эксперт еще что-то сказать по поводу выявленного изображения, процитировать его в заключении (если это текст) или описать (если выявлен след)? Должен ли он что-то обосновать, сформулировать свое мнение?

. В простейшем случае речь может идти о выявлении вдавленных следов записи, образовавшейся на листке, лежавшем под документом во время его заполнения. Рельефные штрихи текста невидимы, потому что они не отличаются ни цветом, ни яркостью от фона бумаги. . .:

Однако достаточно осветить этот листок пучком света, направленным под острым углом к поверхности листка, и рельефные штрихи станут видимыми за счет образования теней. Как ни проста эта операция, она является преобразованием, именно преобразованием пространственного распределения невидимого рельефа в видимое распределение яркостей.

59

Механизм преобразования и структура вывода в этом случае прозрачно ясны, самоочевидны настолько, что построение вывода и приведение оснований кажется ненужным и надуманным. Для любого адресата доказывания ход событий и его результат совершенно очевидны, понятны точно так же, как и его «физические основания».

Есть, впрочем, еще одно обстоятельство, которое служит дополнительным обоснованием достоверности преобразования, доказательством того, что изображение предмета отвечает самому предмету.

Действительно, если, например, при наблюдении в электронно-оптический преобразователь на месте чернильного пятна становится видимым находящийся под ним текст, то это явление можно объяснить, в частности, тем, что текст возник случайно, в виде комбинации темных и светлых точек, обусловленных собственными шумами прибора или внешними помехами; но если исследуется более или менее значительный текст или сложная фигура, подобное объяснение должно быть отвергнуто по тем же основаниям, по которым мы исключаем возможность «дактилографического чуда» или «чуда Джинса» (речь идет о количественной оценке вероятности случайными ударами по клавишам пишущей машинки напечатать осмысленный текст или вероятности того, что вода в печке замерзнет вследствие случайного подбора молекул с малыми скоростями)'.

Для построения такого вывода нет необходимости в привлечении эксперта и в формулировке последним заключения.

Рассмотрим более сложную процедуру, например случай, когда невидимый текст на документе выявляется в результате возбуждения инфракрасной люминесценции, картина последней фиксируется на фотоснимке, а фотоснимок, содержащий все еще весьма слабое изображение, подвергается многократному контратипирова-нию. Видимый, читаемый текст, таким образом, появляется лишь на последней из длинного ряда копий.

Как и в предыдущем примере, обосновывать, доказывать невозможность   «случайного» ' появления   этого

i Э. Борель,   _                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   »

Вероятность или    достоверность,    Физматгиз,

1961, стр. 99—100, 60

текста, по-видимому, нет никакой необходимости. Нет и надобности построения особого заключения, в котором бы с научных позиций обосновывалось появление копии, отвечающей своему оригиналу.

Но тем не менее очевидная непосредственность преобразования, ее физических механизмов, в сложном многоступенчатом процессе исследования во втором примере утрачена. Мы убеждены в том, что предъявленная нам копия отвечает оригиналу уже не в силу очевидности процесса преобразования, а исходя из предпосылки, что эксперт, осуществляя этот процесс, действовал правильно и объективно, в соответствии с данными его специальныхпознаний.

Чтобы это доверие было обоснованным, мы предъявляем определенные условия к личности эксперта, сформулированные в законе, и требуем описания тех действий, которые он произвел, осуществляя выявление невидимого.

Это косвенное обоснование результата исследования и служит, как кажется, достаточным поводом для назначения экспертизы в случаях применения сложных приемов выявления невидимого. Следует отметить, что практика идет именно по пути назначения экспертизы в подобных случаях, хотя формально ненужность «заключения», т. е. вывода, позволяет прибегать к иным процессуальным формам, например осмотру с участием понятых и специалиста.