3. Организация и деятельность следственно-оперативных групп  по расследованию тяжких и особо тяжких преступлений

                При решении вопроса о возбуждении дел о насильственных, имущественных и других преступлениях по оперативным и иным материалам, учитываемым по линии УР и ОБЭП объективно возникает необходимость в деловом сотрудничестве, поскольку ретроспективный характер (по отношению к совершенному деянию) следственных действий делает в ряде случаев затруднительным, а порою и невозможным выявление и полное раскрытие преступлений только процессуальным путем. В отличие от следователя, приступающего к расследованию, как правило, после совершения преступления или на какой-то стадии его совершения, разведывательно-поисковый характер мер, применяемых аппаратами УР и ОБЭП, позволяет оперативным работникам обнаруживать замыслы правонарушителей, открыто наблюдать и фиксировать поступки людей и другие фактические обстоятельства, являющиеся этапами самого хода преступных действий. Сведения, полученные из оперативных источников, помогают своевременно обнаружить готовящиеся или совершаемые преступления, установить причастных к ним лиц, выявить намерения преступников, принять предупредительные меры с целью их задержания, получить данные о намерениях, намеченной линии поведения в ходе предварительного следствия и т.д.

                В связи с этим, взаимодействие следователей и оперативных работников, организованное на начальном этапе расследования, зачастую целесообразно продолжать вплоть до его завершения в условиях следственно-оперативных групп, на что неоднократно указывалось в инструктивных документах МВД РФ. И все же до настоящего времени групповой метод расследования преступлений используется далеко не во всех необходимых случаях. Причем по делам, возникающим по линии ОБЭП, группы создаются гораздо реже, чем по делам УР.

                В подзаконных (ведомственных) нормативных актах МВД РФ был проведен анализ причин, негативно влияющих на эффективность совместного расследования аппаратами следствия и ОБЭП: неудовлетворительная организация предварительного следствия, недостаточное взаимодействие со службой ОБЭП, слабое функционирование следственно-оперативных групп. Такое положение во многом объясняется неправильным определением и недооценкой объема предстоящей работы по конкретным делам, излишним оптимизмом в определении “судебной перспективы” переданных на реализацию материалов, отсутствием согласованности и организационного взаимодействия в стадии возбуждения уголовного дела. Все это в свою очередь сказывается на своевременности постановки вопроса о применении группового метода расследования. Результаты изучения уголовных дел показывают, что при расследовании каждого третьего уголовного дела, возникшего по линии ОБЭП (28 %), решение о создании следственно-оперативной группы принималось спустя десять и более суток с момента возбуждения уголовного дела.

                Не полностью используется и имеющаяся оперативная информация, что во многом обусловлено неоднозначностью и противоречивостью ведомственных указаний по данному вопросу в директивах МВД СССР, а ныне МВД РФ.

                Ретроспективный обзор действовавших на притяжении последних лет и сохранивших свое значение в русле рассматриваемого вопроса нормативных актов наглядно иллюстрирует сказанное. Так, в приказе МВД СССР от 9 января 1989 г. определялось, что следователи ОВД могут быть ознакомлены с оперативными материалами без указания источников и способов их получения, что фактически повторило формулировку приказа МВД СССР № 64-1979 г. и приказа МВД СССР от 1 августа 1974 г. В приказе МВД СССР от 29 декабря 1984 г. предусматривалась возможность ознакомления следователя (с разрешения начальника ОВД) с материалами дел оперативного учета, подлежащими реализации, а в необходимых случаях — при принятии решения об их реализации.

                В приказе МВД СССР № 116 от 26 июня 1989 г., утвердившим Инструкцию по организации взаимодействия следственных аппаратов с оперативными и экспертно-криминалистическими службами ОВД при раскрытии и расследовании преступлений, отмечалось, что орган дознания, получивший оперативно-розыскным путем информацию, относящуюся к расследуемому следователем преступлению или к иным фактам преступной деятельности обвиняемых (подозреваемых), проходящих по уголовному делу, своевременно знакомит с нею следователя, принимая меры, исключающие разглашение источников и способов ее получения (п. 2.14).

                Известные приказы МВД РФ (1992 — 1994 гг.) фактически лишь повторяют формулировки, уже приводившиеся выше, констатируя, что оперативный работник с разрешения соответствующего руководителя (начальника ОВД и его заместителя по оперативной работе, вышестоящего руководителя) знакомит следователя с материалами предварительной оперативной проверки и оперативной разработки в объеме и способом, обеспечивающими соблюдение принципа конспирации                (п. 1.12 приказа МВД РФ от 1 июля 1994 г.).

                Часть 3 ст. 11 Закона РФ “Об оперативно-розыскной деятельности в РФ” от 12 августа 1995 г. определяет, что представление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами. Новейшие из них ясности в существо вопроса пока еще не внесли. Так, в специальном приказе МВД РФ от 22 мая 1996 г., объявившим “Наставление об основах организации и тактики ОРД ОВД”, сотрудникам оперативных аппаратов ОВД разъясняется, что оперативно-служебные документы, отражающие результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть представлены органу дознания, следователю, судье... (?) (п. 11.1), в целях реализации результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе руководитель ОВД, уполномоченный на осуществление этой деятельности... на основе имеющихся материалов определяет документы и сведения, которые без ущерба требованиям обеспечения конспирации и безопасности штатных негласных сотрудников ОВД и лиц, оказывающих (оказывавших) конфиденциальное содействие при проведении оперативно-розыскных мероприятий, могут быть переданы в орган дознания, следователю (прокурору) или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, либо для решения вопроса о возбуждении уголовного дела или производства по протокольной форме досудебной подготовки материалов... (п. 1.14).

                И, наконец, Инструкция по организации взаимодействия подразделений и служб ОВД в расследовании и раскрытии преступлений, утвержденная приказом МВД РФ № 334 от 20 июня 1996 г. предписывает, что орган дознания, получивший оперативно-розыскным путем информацию, относящуюся к расследуемому преступлению или иным фактам преступной деятельности обвиняемых (подозреваемых), проходящих по делу, своевременно знакомит с нею следователя, принимая меры, исключающие разглашение источников и способы ее получения (п. 4.3.3).

                Между тем, на практике необходимость в процедуре ознакомления следователя с оперативными материалами возникает значительно раньше. Причем не только с момента, когда оперативные данные выступают в качестве самостоятельного повода к возбуждению уголовного дела  (п. 6, ч. 1 ст. 108 УПК). Потребность в ознакомлении следователя с оперативными материалами может возникнуть буквально сразу же после получения оперативным уполномоченным УР или ОБЭП информации о готовящемся (совершенном) преступлении, то есть еще до постановки вопроса об их реализации процессуальным путем. Участие следователя, к которому поступит дело в случае его возбуждения, в определении “судьбы” собранных оперативными аппаратами материалов, следует признать целесообразным с учетом его компетентности. Совместное обсуждение оперативных материалов на этапе их формирования помогает избежать последующих конфликтов, возникающих между взаимодействующими подразделениями при решении вопроса о готовности оперативных материалов к реализации в форме возбуждения уголовного дела.

                Как к решению данного вопроса относятся сотрудники правоохранительных органов? Исследование, проводившееся с участием автора настоящего пособия по заданию МВД РФ, показывает, что 60,6 % следователей и 12,2 % оперативных уполномоченных считают возможным полное ознакомление следователей с имеющейся у оперативных работников информацией до возбуждения уголовного дела; 31,6 % и 72,9 % оперативных уполномоченных поддерживают такой порядок, при котором следователь знакомится лишь с отдельными документами, исключающими возможность расшифровки источника информации; 4,2 % следователей и 10,6 % оперативных работников ограничивают пределы ознакомления следователя справкой-меморандумом; и, наконец, только 3,6 % следователей и 4,3 % оперативных уполномоченных считают ознакомление недопустимым вообще.

                Нежелание оперативных работников знакомить следователей с имеющейся у них информацией часто объясняется недостаточной подготовкой следователей к использованию таких данных, тем более, если это выпускники так называемых гражданских вузов. Поэтому оптимальное использование оперативных материалов достигается в условиях взаимодействия, осуществляемого в рамках постоянно действующих следственно-оперативных групп, специализирующихся на раскрытии и расследовании преступлений определенных категорий. В подобных случаях обеспечивается устойчивое сотрудничество одних и тех же работников, что предполагает наличие хорошего, “рабочего” контакта и взаимодействия между следователями и оперативными работниками. Не следует забывать и о том, что главная опасность расшифровки заключается не в самом акте ознакомления, а в последующей реализации полученных сведений процессуальным путем. Именно поэтому приказ МВД СССР № 145 от 24 июля 1989 г. “О некоторых мерах по совершенствованию деятельности следственного аппарата ОВД и материального стимулирования его работников” предусмотрел обучение следователей оперативным возможностям органов внутренних дел и методике реализации данных, добытых оперативно-розыскным путем           (п. 1.2).

                Там, где налажено надлежащее взаимодействие, оперативные уполномоченные УР, ОБЭП совместно со следователями систематически анализируют подлежащие проверке материалы и своевременно намечают обстоятельства, нуждающиеся в дополнительном установлении, а также пути их получения. При этом ведомственное регулирование сотрудничества между аппаратами следствия и дознания на этом этапе не должно страдать чрезмерной формализацией, ибо категорическое предписание (нормирование) правил поведения не оставляет исполнителю возможности для маневра.

                Совместные обсуждения весьма полезны и при возбуждении уголовного дела по официальным материалам. Чаще всего при этом решается вопрос, можно ли возбудить дело без ревизии. Практика показывает, что преждевременное назначение ревизий в некоторых случаях приводит к потере фактора внезапности в организации неотложных и первоначальных следственных действий, а также оперативно-розыскных мер, что является одним из решающих факторов успешного разоблачения расхитителей и наиболее полного возмещения причиненного ими материального ущерба.

                Организация ревизий до возбуждения уголовного дела при наличии надежных оперативных сведений о замаскированных преступлениях не всегда целесообразна. Вместе с тем, нельзя не учитывать, что проведение ревизии после возбуждения уголовного дела самым отрицательным образом отражается на сроках расследования и содержания под стражей. Поэтому заслуживает распространения опыт назначения ревизий уже после создания следственно-оперативной группы, однако с тем, чтобы наряду с постановкой перед ревизорами всех интересующих вопросов, выделять из них небольшой круг, требующих первоочередного решения. Освещаемые в промежуточных актах ревизии такие сведения используются для планирования первого этапа совместной деятельности. Начальным моментом взаимодействия следует признать момент поступления в оперативные подразделения УР (ОБЭП) сообщения о подготовляемом либо совершаемом преступлении. На протяжении всего этапа подготовки оперативных материалов к реализации целесообразны консультации следователя с целью установления того или иного рода недостатков в собранном оперативным уполномоченным материале. Целесообразность такой формы содействия следователя сотрудникам органов дознания оправдана и практически полезна. Исследование, проводившееся нами по заданию МВД РФ, показало, что 47,6 % опрошенных оперативных уполномоченных аппаратов ОБЭП не имеют юридического образования. Если принять их за 100 %, то 34,4 % из них имели экономическое образование; 51,7 % — техническое; 1,7 % — сельскохозяйственное; 12,2 % — иное (не указали). В свою очередь, это предполагает положительное решение вопроса о допуске следователя не только к официальным, но и к иным материалам, имеющимся у оперативных работников (до возбуждения уголовного дела и в полном объеме). В ходе совместных обсуждений следователь и оперативный уполномоченный решают, как наиболее рационально использовать полученную информацию, каким способом предпочтительнее ее легализовать, как избежать расшифровки источника информации, какие данные требуют дополнительной проверки и т.п.

                Организационное сотрудничество, осуществляемое до возбуждения уголовного дела, позволяет не только своевременно определить готовность собранных материалов к реализации, но и заблаговременно решить вопрос о необходимости создания следственно-оперативной группы (с учетом сложности и объема прогнозируемой работы).

                Создание группы определяется целым рядом обстоятельств и зависит от усмотрения лиц, обладающих соответствующими процессуальными и административными правами.

                Анализ архивных уголовных дел показывает, что групповое расследование применялось, как правило, для раскрытия и расследования неочевидных преступлений (92 % по линии УР). При этом в 59 % случаев группы функционировали до завершения расследования; в 35 % — до установления лица, совершившего преступление; в 6 % случаев — только на первоначальном этапе (до 3-х суток), независимо от результатов совместной работы. В 100 % дел сотрудники дознания, работая в составе группы, принимали участие в производстве неотложных и первоначальных следственных действий; в 96 % случаев объем процессуальных мер был выполнен полностью; в 100 % случаев ими были получены новые доказательства о совершении преступления; в 66 % случаев  уже на первоначальном этапе удавалось установить лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого; в 34 % — в ходе проведения первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мер преступник установлен не был, однако до истечения сроков расследования, определенных в законе, преступление раскрывалось.

                Целесообразность в создании групп нельзя связывать с каким-то определенным этапом производства по делу. Чаще всего это необходимо уже в момент реализации данных, собранных оперативными уполномоченными УР (ОБЭП). Но необходимость в создании группы может возникнуть и одновременно с возбуждением уголовного дела, а также в ходе расследования. Прежде чем принять соответствующее решение, руководители следственного и оперативного подразделений определяют состав таких групп: количество следователей, оперативных уполномоченных и иных сотрудников, включенных в группу.

                Согласовав с начальником ОВД перечень участников расследования, на основании его приказа о выделении в группу конкретных оперативных работников, следователь, назначенный руководителем и принявший дело к производству, выносит постановление о создании следственно-оперативной группы, которое утверждается начальником соответствующего подразделения. Если группу возглавляет прокурор (начальник следственного отдела) — постановление выносится ими.

                Вполне очевидно, что управлять малой по численности группой легче, чем большой. Высокий профессиональный уровень членов группы может компенсировать ее малочисленный состав. По мнению В.А.Бакеева, организационная стратегия в этом вопросе должна быть направлена не на увеличение численности группы, а на выявление путей формирования высокого уровня ее функционирования. Соглашаясь с ним в принципе, следует, однако, заметить, что группы, создаваемые на меж-(республиканском) уровне для расследования тяжких и особо тяжких преступлений, комплектуются, как правило, путем привлечения следователей и оперативных работников с низовых звеньев горрайорганов внутренних дел, среди которых много молодых специалистов. Это, с одной стороны, мешает руководителю группы предоставить им максимальную самостоятельность, но с другой — является прекрасной школой для начинающих сотрудников, приобретающих навыки расследования сложных или больших по объему уголовных дел. При этом желательно, чтобы, если не весь состав группы, то хотя бы ее руководитель был из числа работников, специализирующихся на расследовании данного вида преступлений. Следователь, принимающий дело к производству, должен быть не только самым квалифицированным из членов группы, но еще и умелым организатором, способным сплотить общие усилия.

                Что касается оперативных уполномоченных, то отбор их в группу ни в коем случае не должен быть случайным; как правило, это должны быть лица, специализирующиеся на раскрытии данного вида преступления и участвовавшие в сборе материалов, на основании которых возбуждается уголовное дело, или ранее работавшие по нему.

                При определении оптимального состава группы следует учитывать и ряд других факторов, таких, в частности, как необходимость выездов, количество предстоящих экспертиз, требующих подготовки материалов к ним и т.д.

                Независимо от этапа, на котором создается группа, важным организующим началом ее деятельности является совместный план, в котором помимо следственных действий, указываются обстоятельства, подлежащие выяснению оперативным путем, сроки и исполнители. Целью совместного планирования является эффективное использование всех сил и средств, которыми располагают сотрудники аппаратов следствия и дознания для быстрого и полного раскрытия и расследования преступлений. План расследования сложного и трудоемкого уголовного дела не может расцениваться как нечто неизменное. Если он составляется в стадии возбуждения уголовного дела, возникшего по линии ОБЭП, он должен охватывать, прежде всего, комплекс неотложных и первоначальных следственных действий, а также оперативно-розыскных мер, направленных на обеспечение сохранности документов бухгалтерского и производственного учетов, внезапности и одновременности проведения обысков, выемок, пресечение попыток со стороны заинтересованных в исходе дела лиц, затруднить расследование, уклониться от следствия и суда и т.д.

                Очевидно, что единое согласованное планирование в большей степени способно “увязать” весь комплекс следственных действий и оперативно-розыскных мер, что нашло свое подтверждение в ходе проводившегося нами опроса сотрудников правоохранительных органов по данному вопросу. Так, 89,1 % следователей и 72,6 % оперативных работников выступили за целесообразность составления единого согласованного плана; 8,2 % следователей и 20,1 % оперативных работников — за составление двух согласованных планов (следственных действий и оперативно-розыскных мер); соответственно 2,7 % следователей и 7,3 % оперативных уполномоченных сочли приемлемыми оба варианта планирования.

                Аргументы противников единого согласованного планирования достаточно хорошо известны: смешение информации, полученной процессуальным и оперативно-розыскным путем; стеснение процессуальной самостоятельности следователя; вмешательство следователя в оперативно-розыскную деятельность и т.д.

                Все эти доводы уже подвергнуты критике в специальной юридической литературе.

                Вместе с тем, иногда высказывается и иное мнение. Например, В.М.Бурыкин считает, что единый совместный и согласованный план, включающий наряду со следственными действиями проведение негласных мер, подлежит засекречиванию и с ним не принято знакомить лиц, не обладающих соответствующими полномочиями.

                Представляется, что и эти опасения напрасны. Что здесь необходимо учитывать? Во-первых, то, что единый согласованный план не включает предполагаемый арсенал специальных тактических и технических средств и методов органов дознания (они, при необходимости, определяются в отдельном плане оперативно-розыскных мер). В нем лишь указываются обстоятельства, подлежащие установлению оперативным путем, определяются конкретные исполнители и сроки. Во-вторых, такая организация работы группы, при которой следователи выполняют только следственные действия, а оперативные работники — оперативно-розыскные меры (идеальное взаимодействие), в правоприменительной деятельности (особенно на уровне горрайорганов внутренних дел) осуществима, к сожалению, далеко не всегда. Чаще оперативным уполномоченным поручатся и следственные действия. Вследствие этого, неизбежным компонентом функционирования группы становится взаимозаменяемость, осуществляемая в рамках закона, то есть такая ситуация, когда один элемент системы, временно реализует специфические функции другого, выполняя несвойственные ему задачи. Вынужденное привлечение сотрудников дознания к выполнению следственных действий, предполагает внесение соответствующих корректив в планы следователя (руководителя группы), что наиболее удобно при едином согласованном планировании. Лишать оперативных работников возможности проводить следственные действия, особенно при выделении им самостоятельного участка работы, нецелесообразно. При этом оперативный работник полностью отвечает за законность следственных действий, поскольку протоколы проведения последних должны подписываться не от имени следователя (как иногда еще бывает), а от имени непосредственного исполнителя (то есть в данном случае — дознавателя).

                Такую практику подтвердили 66 % следователей и 73,2 % оперативных работников. Аналогичная картина была установлена и при изучении уголовных дел. В 63 % случаев следственные действия выполнялись оперативными уполномоченными самостоятельно в соответствии с планом расследования; в 45 % — по поручениям и указаниям следователя; в 89 % — в форме содействия следователю (обыск, выемка и т.п.), проводившему это следственное действие.

                Проведение оперативными работниками следственных действий без письменных поручений следователя наиболее характерно для первоначального этапа расследования. Это объясняется необходимостью в кратчайший срок выполнить максимально возможное количество следственных действий в целях обеспечения фактора внезапности при реализации материалов, собранных органов дознания. В ходе проводившегося интервьюирования только 24,9 % следователей отметили, что при составлении согласованного плана они ограничивали участие в группе оперативных работников рамками отдельных поручений; 21,6 % — определяли им самостоятельные участки работы; 53,5 % — использовали оба варианта привлечения оперативных уполномоченных к расследованию.

                Сложные и большие по объему уголовные дела, возникающие по линии ОБЭП (иногда УР), характеризуются значительным количеством эпизодов преступной деятельности, имеющими широкую географию. При корректировке, дополнении, а в некоторых случаях — при исправлении ранее составленных планов это необходимо учитывать, с тем чтобы сотрудник, направленный в командировку, выполнял по возможности весь объем предстоящей в этом месте работы.

                В практике встречаются случаи, когда следователя формально выводят из состава группы, сохраняя за ним правомочия (что оговаривается в постановлении) по производству отдельных следственных действий. Думается, что такое решение вопроса противоречит идее группового метода расследования преступлений, в соответствии с которой одно дело расследуется несколькими лицами, объединенными в группу.

                Текучесть в составе группы, к сожалению — явление распространенное. Средствами борьбы с негативными ее последствиями следует признать обеспечение преемственности и создание постоянно действующих следственно-оперативных групп. Отсутствие преемственности отрицательно сказывается на результатах расследования, в том числе и особенно — по многоэпизодным уголовным делам. Пока следователи и оперативные уполномоченные, заменившие выбывших из группы, не освоят часто весьма объемные и сложные материалы дела, они практически бывают лишены возможности приступить к производству предварительного следствия. Поэтому важно, чтобы на какой-то период времени новый сотрудник, включенный в группу, работал вместе с выбывающим. Такая организация предварительного следствия в значительной степени способствует установлению необходимых контактов с участниками процесса. Преемственность необходима и в тех случаях, когда принимается решение о выделении дела, что приобретает особую актуальность в свете постановления Президиума Верховного Совета СССР от 30 марта 1989 г. “О применении статей 14 и 15 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик при расследовании и судебном рассмотрении многоэпизодных уголовных дел”. Согласно этому постановлению, с поправкой на известные изменения общественно-политической ситуации а стране, Генеральный прокурор РФ и его заместители, признав собранные доказательства в отношении конкретного лица по отдельным эпизодам обвинения многоэпизодного дела достаточными для составления обвинительного заключения, вправе дать письменное указание об окончании расследования и направлении дела в суд по этим эпизодам. Поэтому, как бы тщательно ни были выделены материалы, для успешного расследования всегда необходимо, чтобы следователь, принявший выделенное производство, и иные члены группы были в достаточной степени осведомлены об обстоятельствах, установленных и послуживших основанием для принятия такого решения.

                На практике при решении вопроса о том, кто может быть назначен руководителем группы — следователь или оперативный уполномоченный — нет единообразия. Обычно исходят из того, объем какой работы (процессуальной или оперативной) будет больше. Такой подход во многом объясняет результаты проводившегося нами исследования: 17 % следственных работников заявили, что работали в составе групп только в качестве руководителей; 27,3 % — на правах членов групп, состоящих из следователей; остальные принимали участие в их работе и в том, и в другом качестве. Что же касается оперативных уполномоченных, то подавляющее большинство из них (93 %) отметили, что работали в следственно-оперативных группах в качестве рядовых членов; 7 % выполняли обязанности как руководителей, так и членов групп. Очевидно, что разночтений здесь быть не может, поскольку на этот счет существует прямое указание закона: руководит группой следователь, принявший дело к своему производству (ч. 3 ст. 129 УПК), а принять дело к производству вправе лишь лицо, к компетенции которого отнесено расследование дела.

                Говоря о руководящей роли следователя, необходимо учитывать еще одну важную рекомендацию. Целесообразно, чтобы следователь, консультирующий оперативных работников на этапе формирования оснований к возбуждению дела, сам же его возбуждал и участвовал в расследовании в качестве руководителя группы. Анализ изученных уголовных дел свидетельствует о том, что лишь в 19 % случаев руководителем группы в ходе расследования становился следователь, возбуждающий уголовное дело. Такое положение нередко обусловлено объективными причинами: выделение уголовного дела; возбуждение дела руководителем следственного подразделения (его заместителем), прокурором, судом и т.п. Но, если есть такая возможность, преемственность необходимо сохранить.

                Управление, заключающееся в интеграции всех сторон и аспектов деятельности участников в единое целое, не следует во всех случаях сводить к жесткой схеме “команда — управление”, поскольку, замечает А.М.Ларин, степень его жесткости (или гибкости) зависит от характера системы, ее специфических задач и целей. Данный факт целесообразно учитывать при выборе оптимального способа распределения обязанностей в следственно-оперативной группе. Анализ данных, полученных в ходе проводившегося автором исследования, показывает, что 29,9 % следователей и 29,5 % оперативных уполномоченных поддерживают порядок, при котором участие оперативного работника в группе определяется рамками разовых поручений и указаний руководителя группы; 22,2 % следователей и 19,6 % оперативных работников предпочитают выделение каждому члену группы, в том числе и оперативному уполномоченному, самостоятельного участка расследования; более же половины опрошенных — 51,1 % следователей и 54 % оперативных работников поддержали смешанную форму распределения обязанностей. Учитывая мнение практиков, ведомственное регулирование порядка распределения обязанностей в группе должно быть достаточно гибким и строиться с учетом опыта, квалификации и специализации сотрудников, а также применительно к проблемам того этапа расследования, на котором работает группа.

                С особым вниманием следует относиться к определению объема и характера работы руководителя группы. В этом отношении на практике наблюдаются две крайности: либо он вообще не ведет расследование, постепенно превращаясь в администратора, либо, напротив, увлеченный допросами, обысками, операциями по задержанию, перестает осуществлять руководство. Обе тенденции приводят к негативным последствиям: не участвуя в распределении как организатор, руководитель группы перестает ориентироваться в деле, принимает необоснованные решения.

                Слаженность в работе групп возможна лишь при такой организации, когда каждый из ее членов хорошо знает не только те данные, которые непосредственно относятся к выполняемой им работе, но и общее состояние расследования по делу. В этой связи важным фактором группового расследования является взаимный обмен информацией, который необходимо организовывать так, чтобы имеющиеся в материалах уголовного дела сведения были доступны всем членам группы. Эта обязанность также возлагается на руководителя группы, призванного хранить и систематизировать процессуальные документы, а также всю информацию, полученную в ходе оперативно-розыскной деятельности оперативной подгруппы. На него же возлагается ответственность за надлежащее использование сведений, полученных оперативным путем, и соблюдение правил конспирации при ее введении в расследование процессуальным путем. Известную помощь в решении этих вопросов руководителю группы может оказать старший оперативный работник, назначенный для координации действий в оперативной подгруппе. Большую помощь в организации этой деятельности руководителю группы могут также оказать современные средства вычислительной техники и компьютеры.

                Данные, полученные в ходе упоминавшегося ранее исследования, свидетельствуют о том, что 34,7 % следователей и 39,1 % оперативных работников выступили за такой способ оперативного обеспечения, при котором оперативный уполномоченный передает информацию только руководителю группы; 21 % следователей и 30,8 % оперативных работников высказались за участие посредника в этом звене, а именно — старшего оперативного работника, назначенного из оперативной подгруппы; 44,3 % следователей и 30,1 % оперативных уполномоченных считают эффективным взаимодействием оперативного работника со следователем на выделенном участке расследования.

                Приведенные данные отражают естественное стремление большинства следователей и оперативных сотрудников, входящих в группу, к максимально возможной самостоятельности. Это, в свою очередь, подтверждает, во-первых, правильность сложившейся практики группового расследования, когда следователям — членам группы обеспечивается полная процессуальная самостоятельность и, во-вторых, обосновывается необходимость и допустимость предоставления самостоятельного участка оперативным работникам в пределах их компетенции.

                Общим направлением совершенствования группового метода расследования преступлений представляется создание постоянно действующих следственно-оперативных групп (в том числе специализированных), преимущества которых неоспоримы. Характерно, что 91,2 % следователей и 84,6 % оперативных работников выступили в поддержку данного направления оптимизации предварительного следствия по сложным или большим по объему уголовным делам.

                На факторы, преодоление которых способствует практическому решению вопроса, вполне определенно указали противники создания постоянно действующих групп: кадровый дефицит, а также сохранение обязанностей по основному месту работы за сотрудниками, входящими в группу. Эти обстоятельства хотя и носят затяжной характер, но подлежат непременному устранению, если иметь в виду задачу повышения качества расследования на фоне роста уровня преступности, в том числе организованной.

                В плане эффективности группового метода расследования значительный интерес представляет вопрос и о сроках предварительного следствия по делам об особо тяжких и тяжких преступлениях. Анализ архивных уголовных дел показывает, что в подавляющем числе случаев (98 %) срок расследования по делам превышал 2 месяца; в 81 % он превысил 4 месяца; в 62 % — 6 месяцев; в 18 % дела расследовались свыше 1 года. Сложившийся на практике подход к расследованию данной категории дел относит их к оконченным с нарушенным сроком, что представляется неверным. Понятно, что соответствующие руководители, среди прочих, формируя группу для расследования сложного или трудоемкого уголовного дела, ставят целью и максимально возможное сокращение сроков расследования (в том числе и их соблюдение). Думается, однако, что в силу объективных причин расследование сложных и больших по объему уголовных дел нельзя через два — три месяца относить к числу производств с нарушенным сроком следствия. Правильнее говорить о делах с продленным сроком расследования, ибо терминологическое выражение “нарушенный” предполагает нерадивое отношение определенных сотрудников к выполнению профессиональных обязанностей, обусловленное волокитой, неумением и нежеланием работать, недисциплинированностью — всем тем, что принято называть некомпетентностью.