_ 2. Литературная и художественная собственность

Предупреждая и карая злоупотребления печатным словом, государство обязано охранять в то же время право собственности на произведения человеческого ума и воображения, т. е. прав собственности литературной и художественной*(33).

С первого взгляда представляется, что произведения эти не могут быть предметом частной собственности. Мысль человека, выраженная в слове, звуке или в образе, перестает быть его собственностью, становясь общественным достоянием. Математическая истина, высказанная ученым, усвояется всеми; мелодия великого композитора запоминается каждым; образ, нарисованный художником, может быть воспроизведен по памяти. Право частной собственности имеет своим предметом известную вещь, но такой вещи нет в том, что называют авторской собственностью. Проводя логически это воззрение, следовало бы признать, что всякое художественное и литературное произведение должно быть res omnium communis.

Литературная и художественная собственность имеет в основании своем тот же самый принцип, который держит в основании всякой собственности. Это принцип справедливости и общественной пользы. Каждый автор для создания своего произведения употребляет не мало косвенного или подготовительного, и непосредственного труда, и денежных затрат. Лишать его права на возвращение издержек и на вознаграждение за труд было бы такой же несправедливостью, как и подобное же деяние во всех других сферах человеческого труда. Таким же образом каждый издатель книги или художественного произведения несет определенные затраты, на вознаграждение которых он имеет право. Предоставление всем и каждому перепечатывать книгу отняло бы возможность осуществить это право. При таких условиях мало нашлось бы охотников производить затраты, вследствие чего общество лишилось бы пользования теми невещественными благами, которыми пользуется в настоящее время, благодаря признанию права частной собственности на них. Таким образом последняя санкционируется не только справедливостью и интересами авторов, но и общественною пользой.

Но собственность на произведения человеческого духа не может быть вполне тождественна с вещественной собственностью. Последняя, по законам наследования, переходит из рода в род и только по прекращении наследников становится государственным достоянием. Предоставление такого же перехода собственности на невещественные блага противоречило бы интересам общественным. Произведения великих авторов, которыми держится умственное и художественное образование, были бы не доступны массам населения. На этом основании государства за авторами признают пожизненное право собственности на их произведения, а за их наследниками право собственности в течении определенного времени.

Начало законодательства, обеспечивающего авторские права собственности, относится к средневековым привилегиям, устанавливавшим за издателями исключительное право на изданные ими книги. Первая такая привилегия была дарована издателям в Венеции (1491 г.), затем в Медиолане (1495 г.), во Франции (1507 г.), в Англии (1518 г.) и т. д. В Англии законами 1643 и 1662 г. учрежден был книжный цех, в книги которого записывались издаваемые членами цеха книги и перепечатка их преследовалась. В Германии еще во время жизни Лютера право собственности не признавалось. Лютер в 1525 г. в предисловии к "Истолкованию апостольских посланий и евангелие от Филиппова поста до Пасхи" увещевает занимающихся печатанием не грабить и не красть произведений своих ближних, при чем жалуется, что наборщик украл его рукопись и издал в свет. Также Эразм Ротердамский жалуется, что книги крадут из лавок, перепечатывают и по дешевым ценам продают. Лейпцигский юридический факультет в 1706 г. боролся с этим злом и высказал воззрение, что перепечатка книг, без согласия автора, есть воровство. Так медленно пробивается в жизнь воззрение, что автору, как и всякому рабочему, должно быть гарантировано право собственности на произведение его труда.

По ныне действующему у нас законодательству, каждый сочинитель или переводчик книги имеет исключительное право пользоваться во всю свою жизнь изданием, как имуществом благоприобретенным. По смерти сочинителя или переводчика исключительное его право переходит к его наследникам по закону, или по завещанию, или к тем лицам и учреждениям, коим от него право передано. Но право это не может продолжаться долее пятидесяти лет со дня смерти. Первые издатели народных песен, пословиц, сказок в повестей, сохранившихся одним изустным преданием, пользуются такими же правами. Сочинитель имеет право, не смотря ни на какие условия с издателем, печатать книгу свою вторым изданием, если в ней прибавлены или переменены по крайней мере две трети, или когда книге дана совершенно иная форма, так что она может быть почитаема за новое сочинение. Частные письма, не предназначавшиеся для публики, могут быть издаваемы в свет только с общего согласия как того лица, коим они писаны, так и того, к коему писаны, в случае же смерти обоих, или одного кого-либо, с согласия наследников. По истечении 50 лет со дня смерти автора книга становится общим достоянием и каждый может ее издавать. Перепечатка не более одного печатного листа не признается самовольным изданием (контрафакциею). Представители так называемых изящных искусств в течении своей жизни имеют право художественной собственности на свои произведения; по смерти их наследники сохраняют то же право в течении 50 лет со дня смерти наследодателя. Противозаконным копированием признается всякое повторение, для денежных выгод, художественного произведения в целом его составе, без формального согласия собственника. Но не признается контрафакцией, если какое либо произведение живописи с ее отраслями изображается посредством скульптуры, или наоборот. Право на печатание и продажу музыкальных произведений принадлежит сочинителям и их наследникам в таком же порядке, как и право сочинителей и издателей книг. Заимствование из чужого музыкального произведения признается позволительным только тогда. когда уклонения от идеи или формы оригинала так значительны, что такое произведение можно почитать новым сочинением.