КРОВЬ КАК УЛИКА

Еще в глубокой древности сложились народные пословицы: *Кровь путает» и «Кровь пути кажет». Как бы объясняя противоречие этих пословиц, третья говорит: «Виноватого кровь – вода, а невинного беда».1

История уголовных процессов в России и в зарубежных странах свидетельствует о том, что выраженная в пословицах народная мудрость отражает вековой опыт. По крайней мере так обстояло дело до начала XX в.

Значение крови как улики признавалось в законодательстве со времен «Русской Правды» (XI в.). В ст. 2 этого древнейшего русского законодательного акта говорилось: «Если кто-либо избит до крови или до синяков, то не искать этому человеку свидетелей, если же на нем не будет никаких следов (побоев), то пусть придут свидетели; если же не может (привести свидетелей), то делу конец».2

Прошло, однако, не одно столетие, прежде чем наука дала следственным органам достоверные способы распознавания крови и установления принадлежности ее человеку. Еще в конце XIX в. проф. Анреп в лекциях для слушателей училища правоведения говорил, что, хотя определение наличия крови во всех случаях поддается совершенно точному разрешению, но на вопрос, чья эта кровь – человека или какого-нибудь животного,–судебно-медицинская наука ответить не может. Поэтому, указывал он, «совершенно бесцельным будет предлагать экспертам вопрос об определении, какому именно животному принадлежит кровь; в исключительных случаях возможно лишь разрешить вопрос, принадлежит ли кровь какому-нибудь млекопитающему животному и травоядному или же рыбе или птице».3

1    Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка: В 2 т. Т. 2. М., 1955. С. 196.

2    «Русская Правда» в краткой редакции/ДТамятники русского права: В 8 т. Вып. .1. М., 1952. С. 81.

3    Анреп В. П. Лекции по судебной медицине. СПб., 1895. С. 118–119.

231

И все же судебные летописи прошлых столетий сохраняют немало примеров тому, как кровь указывала путь к открытию преступлений и изобличению преступников.

Вспомним в этой связи громкое уголовное дело середины прошлого века по обвинению студента Данилова в убийстве Попова и Нордман. Преступление совпало с большим литературным событием.

В январской книжке журнала «Русский вестник» в 1866 г. начал печататься роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», в котором бывший студент Раскольников убивает старуху-ростовщицу Алену Ивановну. Роман привлек внимание самых широких кругов русской общественности, усилившееся после известия о том, что московский студент Данилов 12 января того же года совершил убийство ростовщика Попова и его служанки Нордман. Эти события, будучи связаны между собой, свидетельствуют о гениальности Ф. М. Достоевского, предвосхитившего в романе явления реальной жизни.

Попов со служанкой Нордман проживали в самом центре Москвы, занимая отдельный флигель в Верхнем Кисловском переулке. Отставной штабс-капиган Попов обладал довольно значительным капиталом, но его не оставляло стремление к еще большему богатству. Для достижения этой цели он занимался ростовщичеством –• дачей денег взаймы под ручные заклады золотых и серебряных вещей и других ценных предметов. Клиентура его была не обширной, но постоянной.

Преступление было совершено 12 января, но обнаружено не сразу. Лишь 14 января водовоз, развозивший по домам воду, сделал заявление о том, что уже два дня у него не берут во флигеле воду. Это заявление и послужило открытию преступления. Прибывшие полицейские власти обнаружили во флигеле два трупа. Известный в те годы в Москве частный пристав, следователь Ребров, составил довольно подробный протокол осмотра места происшествия и вычертил масштабный план квартиры Попова и расположение обнаруженных в ней трупов.

Результаты осмотра места происшествия довольно ясно показали мотив убийства – оно было совершено с целью ограбления. Однако грабитель казался странным: он похитил лишь деньги, а заложенные вещи и имущество Попова и Нордман оказались в сохранности. Значит, либо что-то помешало преступнику, либо он не был грабителем обычного типа. Прямых указаний на личность убийцы найдено не было, но косвенные указания могла дать записная книжка убитого Попова, в которой содержались записи вкладчиков. Убийцей мог быть один из них. Косвенные указания могли дать и следы крови, обнаруженные на входной двери в квартиру и на перилах лестни-

232

цы, ведущей к ней. По расположению следов был сделан вывод о том, что они оставлены левой рукой, которая у преступника была поранена. Это были уже ниточки, ведущие к установлению личности убийцы, но ниточки очень тонкие. И все же в руках опытного следователя они не оборвались, а привели к желанной цели.

В первую очередь следователем была сделана публикация с вызовом хозяев вещей, находившихся в закладе у Попова. На нее отозвались все закладчики, перечисленные в записной книжке Попова, за исключением двух. Не явились Григорьев и старик Леонтьев. Можно было предположить, что один из них или оба являются убийцами. Отыскать этих лиц в Москве для тех лет было делом почти безнадежным, но следователь с этой трудной задачей справился.

Недалеко от квартиры Попова он обнаружил небольшую мастерскую золотых дел мастера. Разговор с владельцем мастерской оказался обнадеживающим. Выяснилось, что за несколько дней до убийства в мастерскую дважды заходил красивый молодой человек с просьбой об оценке перстня и еще какой-то вещи. Его внешность запомнил не только хозяин, но и мастера. Пользуясь наступившими праздничными пасхальными днями, следователь привлек рабочих мастерской к наблюдению за гуляющей публикой в надежде, что они могут опознать приходившего в мастерскую молодого человека. Его надежды оправдались. Один из наблюдателей увидел ехавшего по улице знакомого молодого человека и незаметно последовал за ним на извозчике. Таким образом было выяснено, что молодой человек проживал в доме на Покровке.

Теперь следствие встало на твердую почву. Явившись на квартиру к опознанному молодому человеку, оказавшемуся студентом Даниловым, следователь попросил его показать левую руку, на которой и обнаружил рану.

Дело по обвинению Данилова слушалось в Московском окружном суде 14 февраля 1867 г. В ходе судебного следствия выявилась картина преступления.4 Молодой человек, назвавшийся Григорьевым, 12 января 1866 г. пришел к Попову. Мирная беседа их была прервана уходом служанки Нордман в аптеку. Воспользовавшись находившимся в комнате косарем, Григорьев-Данилов наносит им сзади неожиданный удар Попову. Забрав имевшиеся деньги, убийца ожидает возвращения Нордман, которую решает также убить, опасаясь с ее стороны разоблачения. Затаившись в квартире, он набросился на вошедшую Нордман и в завязавшейся борьбе нанес ей смертельную рану в грудь. Убедившись, что Попов и Норд-

4 ГАОРСС МО (Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Московской области). Ф. 142. Оп. 3. Д. 162.

233

Май мертвы, Данилов потушил в квартире огонь и скрылся.

Данилову казалось, что никаких следов он не оставил, но в этом он ошибался. Следы крови послужили против него уликой. Данилов был осужден на каторгу.

Но кровь не всегда указывала путь к отысканию убийцы, нередкими были и случаи, когда она запутывала следствие. Снова приходится обратиться к гению Ф. М. Достоевского. В романе «Братья Карамазовы» с потрясающей правдивостью описана сцена ложного обвинения Мити Карамазова в убийстве его отца Федора Павловича Карамазова. Главным обвинительным' доказательством против Мити выступали обильные следы крови, оказавшиеся у него на платье. Их приняли за кровь убитого Федора Карамазова, а между тем в действительности кровь принадлежала слуге Григорию, которого Митя ранил, убегая из сада. Настоящим же убийцей Федора Карамазова был его лакей Смердяков. Таким образом совершилась судебная ошибка.

Подобная ошибка могла произойти и в отношении А. В. Су-хово-Кобылина, автора известной трилогии «Картины прошедшего» («Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелки-на»), необоснованно обвинявшегся в убийстве француженки Луизы Симон-Деманш.

Познакомился Сухово-Кобылин с Симон-Деманш в Париже в 1841 г. Вскоре знакомство перешло в интимную связь, и Симон-Деманш по приглашению Сухово-Кобылина приехала в Москву. Здесь на его средства она приобрела винный погреб и благодаря этому вступила в купеческое сословие. Прислуживали Симон-Деманш крепостные люди Сухово-Кобылина, с которыми, по их свидетельству, она обращалась далеко не ласково: «бивала из своих рук».

7 ноября 1850 г. Симон-Деманш неожиданно исчезла. Обеспокоенный Сухово-Кобылин заявил об этом московскому обер-полицмейстеру. Начались розыски. Уже через день пристав Пресненской части донес, что в районе Ваганькова кладбища обнаружено «мертвое тело женщины неизвестного происхождения». Как выяснилось, это был труп Симон-Деманш.

Наружный осмотр трупа показал, что у Симон-Деманш перерезано горло, а на шее имеется вдавленный рубец. Нарядное платье запачкано кровью. Кроме того, при вскрытии трупа был обнаружен перелом трех ребер.

Как только весть о событии распространилась по Москве, возникли слухи о том, что убийцей Симон-Деманш является Сухово-Кобылин. Шептались, что покойная ему надоела, что у него появилась новая привязанность. Соперницей Симон-Деманш называли Надежду Нарышкину. Рассказывали, что убийство якобы произошло в доме Сух/ово-Кобылина, где Симон-Деманш застала своего возлюбленного вместе с соперни-

234

цей. Во время бурного объяснения с неожиданно появившейся Симон-Деманш взбешенный Сухово-Кобылин будто бы нанес ей удар в висок тяжелым подсвечником. Удар оказался смертельным, и, чтобы скрыть следы совершенного преступления, Сухово-Кобылин якобы приказал дворовым вывезти труп на окраину города.

Эти слухи особенно укрепились после того, как полиция произвела осмотр дома Сухово-Кобылина. В результате осмотра в одной из комнат нашли два подозрительных пятна. Одно из них, по описанию лиц, производивших осмотр, было продолговатое, в виде распустившейся капли, другое величной в пятикопеечную серебряную монету, разбрызганное. Пятна крови были найдены также в сенях и на ступеньках крыльца дома.

Предполагая, что обнаруженные пятна были образованы кровью, вытекшей из тела Симон-Деманш, полиция обратилась в Медицинскую контору с требованием произвести исследование и подтвердить, действительно ли пятна кровяные, когда они возникли и принадлежит ли эта кровь человеку.

В наши дни следственные органы довольно быстро получили бы от экспертов ответы на эти вопросы, но в те далекие годы положение было иным. Произведя исследования, Медицинская контора ответила, что ей не удалось определить химический состав пятен, обнаруженных в комнате, «по причине незначительности того вещества, из которого эти пятна состоят». Не смогла Медицинская контора дать положительный ответ и относительно пятен, найденных в сенях и на крыльце дома. В заключении конторы по поводу этих пятен говорилось: «Что же касается вопросов, человеческая ли кровь на кусках дерева или нет и к какому именно времени должно отнести появление кровавых пятен, то решение этих вопросов лежит вне границ, заключающих современные средства науки».

В те годы, действительно, не могли еще распознать кровь животного и кровь человека, тем более не в силах были отличить кровь одного человека от крови другого человека. О групповой принадлежности крови узнали лишь в 1907 г., т. е. спустя почти шесть десятилетий. Вследствие этого у полиции и судейских чиновников была возможность толковать факты обнаружения крови по своему усмотрению, а часто и к своей выгоде.

Несмотря на приведенные ответы Медицинской конторы, в этом деле пятна крови до конца играли роль важной улики, якобы свидетельствующей о виновности Сухово-Кобылина. В течение долгих семи лет над Сухово-Кобылиным тяготело обвинение в убийстве. Более того, даже в наше время встречаются люди, сомневающиеся в его невиновности. Одни осторожно утверждают, что «мы и сейчас не знаем, кто убил Си-

235

мон-Деманш»,5 другие говорят прямо, что Сухово-Кобылин был причастен к ее убийству.6

В • разъяснении обстоятельств смерти Симон-Деманш большую роль сыграл видный советский судебный медик проф. Н. В. Попов. Спустя восемьдесят лет после убийства он провел по сохранившимся материалам уголовного дела научную экспертизу. В результате произведенного исследования ему удалось установить, что смерть Симон-Деманш наступила вовсе не от удара подсвечником, в чем обвинялся Сухово-Кобылин, а от асфиксии (удушения) вследствие удавления шеи петлей, сделанной из полотенца, платка, шарфа или тому подобного предмета. Горло Симон-Деманш, по мнению Н. В. Попова, было перерезано после ее смерти. Поэтому, как доказал он, пятна крови, обнаруженные в доме Сухово-Кобылина, не имели никакого значения для дела.7

В конце XIX в. прогрессивную общественность России глубоко волновало дело мултанских вотяков (удмуртов), обвинявшихся в убийстве крестьянина Матюнина с целью принесения его в жертву вотским языческим богам.8 О нем уже говорилось в очерке «Микроследы – немые свидетели преступлений». Поэтому фабулу дела воспроизводить мы не будем. Остановимся лишь на эпизоде, относящемся к следам крови.

Фабрикуя доказательства вины обвиняемых, полиция настойчиво искала такие следы. Особое внимание ее привлек дом и молельный шалаш, принадлежавшие крестьянину Моисею Дмитриеву, в котором, по версии обвинения, приносилась жертва. Отсюда при обыске были изъяты: корыто с запекшейся кровью, два пестеря (заплечных кузова), якобы служившие для сокрытия головы убитого, полог со следами кровяных пятен. Однако произведенное во врачебной управе исследование опровергло доказательственное значение всех упомянутых предметов. Кровь в корыте оказалась не принадлежащей человеку, а в пестерях были найдены лишь следы сока малины.

В то же время полицейские сознательно оставили без внимания следы крови на месте обнаружения трупа. Удмурты нашли на тропе щепки, на которых имелись капли крови, но полицейский пристав находку выкинул в воду, говоря, что это «вовсе не кровь». Между тем при надлежащем исследовании эти следы могли раскрыть тайну нахождения трупа на болотной тропе, указать, откуда он был привезен или принесен. Но раскрытие тайны опровергло бы версию обвинения,

5   Голяков И Т. Суд и законность в художественной литературе. М., 1959. С. 138.

6   Гроссман Л. Преступление Сухово-Кобылина. Л., 1927.

7   Заключение проф. Н. В. Попова см. в кн.: Гроссман В. Дело Сухово-Кобылина. М., 1936. Приложение.

8   Обстоятельства этого дела послужили сюжетом для романа М. Петрова (см.: Петров М. Старый Мултан. Ижевск, 1959).

236

разрушило ту программу доказательств, которая настойчиво проводилась в жизнь полицией.

Значение обнаружения крови в уголовных делах особенно возросло после трех открытий, происшедших в 1899–1908 гг.

В 1899 г. молодой русский ученый Ф. Я. Чистович открыл •явление преципитации крови.

В 1900–1901 гг. немецкий ученый Пауль Уленгут разработал метод, позволяющий отличать кровь человека от крови животных.

В 1907–1908 гг. чешский врач Ян Янский открыл групповую принадлежность крови. Ему удалось разделить кровь людей на четыре группы.

Открывший явление белковой преципитации, т. е. нахождения в крови чужеродного для организма белка, Федор Яковлевич Чистович (1870–1942) был воспитанником Петербургской военно-медицинской академии. Преципитация позволила отличать белок одного вида животного от другого. Основой для этого служили специфические для каждого вида животных антигены, находящиеся в сыворотке крови.

Именно результаты, полученные Ф. Я. Чистовичем, легли в основу последующих исследований Пауля Уленгута, разработавшего метод, с помощью которого стали отличать кровь человека от крови животных.

Впервые научный метод диагностики происхождения крови был применен в судебной практике в 1901 г. в Германии. В июле этого года на острове Рюген, расположенном в Балтийском море, было совершено исключительное по своей жестокости преступление: зверски убиты двое детей местного жителя Штуббе. Изуродованные трупы детей были найдены в лесу. Головы, руки, ноги оказались отделенными от туловища, а животы вспороты. Это преступление на острове не было первым. Еще не забылось нераскрытое убийство двух девочек, происшедшее за два года до этого случая.

Подозрение в убийстве пало на Людвига Тесснова – столяра по профессии. Одной из веских улик против него служили пятна крови, оказавшиеся на его одежде. Но Тесснов категорически отрицал свою вину. Происхождение одних пятен он объяснил производственными причинами: попаданием на одежду жидких химических веществ, применявшихся в столярном деле; другие пятна, по его утверждению, были пятнами крови коровы.

Следственные власти в это время уже знали, что в Грейфс-вальде доктор медицины Уленгут добился возможности дифференцировать различные виды крови. Одежду Тесснова направили Уленгуту. В результате ее исследования было опровергнуто заявление подозреваемого. На различных предметах «го одежды оказались множественные следы крови человека. На двух предметах (пиджаке и брюках), кроме того, оказались

237

следы крови овцы. Установление этого факта имело немаловажное значение для выявления истины в связи с следующими обстоятельствами: незадолго до убийства детей иа одном из пастбищ были заколоты и разрезаны на части шесть овец. Преступник был замечен хозяином овец, но ему удалось скрыться. Когда Тесснов был предъявлен этому человеку, он без колебаний опознал в нем злоумышленника. Тесснов был признан виновным в четырех убийствах и в 1902 г. казнен.

В августе 1904 г. профессор Уленгут обратился в русское министерство юстиции с письмом, в котором предлагал свои услуги по внедрению в России открытого им метода. В этом письме он писал: «Приемлю смелость почтительнейше преподнести министерству юстиции копию предписания прусского министра юстиции по поводу моего метода судебного исследования крови. Ввиду того значения, которое он имел в многочисленных важных уголовно-судебных случаях для исследования истины, обширное его применение, официально уже введенное в Пруссии, Австрии, Баварии, Румынии, Египте и других странах, должно быть признано особенно желательным. Имею при этом честь почтительнейше доложить, что в начале текущего месяца был командирован в Грейфсвальд, для изучения моего метода, доктор Туфанов, прозектор судебно-медицинского кабинета при Киевском университете. Я посвятил доктора Туфанова во все технические подробности и убедился, что он в состоянии давать судебно-медицинские заключения о наличности кровяных пятен человека или животного. Мне весьма приятно, что я мог доказать ему тут же на деле целесообразность рекомендованных приемов. Доктор Туфанов привез с собою из Киева покрытое сорока кровяными пятнами вещественное доказательство, данное ему для заключения о том, принадлежит ли кровь человеку или лошади. Обвиняемый утверждал, что это кровь лошади, у суда же имелось сильное подозрение относительно крови человеческой; обвинение касалось убийства человека.

Путем своего метода я мог доказать доктору Туфанову, что в данном случае имеются следы лошадиной крови, вследствие чего обвинение нельзя было поддерживать, и доктор Туфанов о результате исследования немедленно сообщил в Киев.

Подобное решение вопроса до сих пор не было возможно. Мой метод дает результаты настолько точные и верные, что путем его применения удается определить происхождение кровяных следов, оставленных за несколько десятилетий до исследования. Нельзя, однако, не обратить внимания на то, что продолжительный опыт и изучение этого метода необходимы.

Предлагая свои услуги советом и делом Министерству юстиции в России с целью введения в судебную практику означен-

238

кого метода, свидетельствую выражение истинного уважения. Профессор, доктор Уленгут»9.

Ю. Торвальд в книгах по истории криминалистики 10 посвятил Паулю Уленгуту несколько восторженных страниц, а его метод определения различных видов крови назвал «величайшим открытием, имевшим место в истории судебной медицины на рубеже XIX и XX столетий». Рассматривая предысторию этого открытия, Торвальд называет имена тех, кто внес свой вклад в исследование проблемы крови. Мы находим здесь фамилии многих ученых Запада и лишь одну – русского ученого Двор-ниченко, впрочем, без указания на то, что им сделано для решения данной проблемы. Это заставляет нас отметить, что С. П. Дворниченко, являясь приват-доцентом Харьковского университета, защитил в 1893 г. диссертацию на тему «К вопросу об отличии крови человека от млекопитающих животных в судебно-медицинском отношении».

Необходимо отметить также, что проблемой изучения следов крови в XIX в. в России занимались и другие ученые. Например, в том же Харьковском университете еще в 1866 г. Ф. А. Га-ном была защищена докторская диссертация, посвященная судебно-медицинскому исследованию кровяных следов. Среди тех, кто занимался в той или иной мере данной проблемой, были такие известные ученые, как Г. В. Струве, И. М. Гвоздев, А. Г. Леонтьев и др. Конечно, вклад их в решение проблемы не был однозначным, многие их исследования затрагивали лишь отдельные стороны проблемы. Тем не менее умолчание об этих трудах несправедливо.

Видный советский судебный медик проф. Н. В. Попов еще в 1929 г. внес обоснованное предложение о том, чтобы метод Уленгута называть «методом Чистовича-Уленгута». В советской специальной литературе он чаще всего так и называется.

В наши дни существует множество разработанных наукой способов, с помощью которых работники следственных органов определяют, являются ли подозрительные пятна следами крови. Одни способы можно назвать предварительными, другие точными. Предварительные пробы на кровь производятся с помощью перекиси водорода, бензидина или люминола.

Поименение перекиси водорода основано на том, что некоторые ферменты крови обладают способностью разлагать ее на составные части: воду и кислород. В этом процессе образуется как бы вспенивание, легко наблюдаемое невооруженным глазом.

9    ЦГИА (Центральный государственный исторический архив) СССР. Ф. 1405. Оп. 532. Д. 131 Л. 304.

10    В русском переводе они назывались «Сто лет криминалистики» (М., 1974) и «Век криминалистики» (2-е изд. М., 1984). См. также еще две его книги «Криминалистика сегодня. Развитие судебной серологии» (М., 1980), «Следы пыли. Развитие судебной химии и биологии». М., 1982).

239

Появление пены и свидетельствует о наличии крови. Однако данная проба не всегда является надежной, а по отношению к старым следам крови она вообще неприменима, ибо в них обычно разрушаются ферменты, вступающие в реакцию с перекисью водорода.

Более надежна бензидиновая проба в модификации, предложенной проф. В. И. Воскобойниковым. В раствор кроме основного вещества бензидина входит лимонная кислота и перекись бария. При воздействии на подозрительное пятно ватным тампоном, смоченным в растворе, вата при присутствии крови окрашивается в ярко-синий цвет. Наглядность результатов этой пробы выше, чем пробы перекиси водорода, но положительный результат может наступить при воздействии не только на кровь, но и на некоторые другие вещества, например, формалин. Достоинство данной пробы заключается в возможности применения ее для выявления не только свежих, но и старых пятен, в том числе замытых. Нередко в последние годы применяется проба раствора, основной компонент которого люминол. С его помощью выявляются не только старые следы, но и пятна, в которых кровь уже подверглась изменениям.

Все указанные пробы называются предварительными потому, что лишены доказательственного значения. Подобное значение имеют только точные исследования, производимые экспертами в лабораторных условиях.

Основные методы таких исследований могут быть подразделены на три группы: а) морфологические, б) микрокристаллические, в) спектральные.

Морфологический способ основан на отыскании в подозрительном пятне красных кровяных шариков (эритроцитов). Перед микроскопическим исследованием вещество, подозреваемое на кровь, обрабатывается соответствующими реактивами (раствором едкой щелочи и другими). На практике этот способ применяется редко.

Микрокристаллический способ определения крови основан на способности красящего вещества крови образовывать под воздействием некоторых веществ характерные формы кристаллов. Обнаружение их при микроскопическом исследовании служит достаточно верным доказательством присутствия крови. Для указанных целей обычно используются кристаллы солянокислого гемина и гемохромогена. Однако и этот способ в практике применяется не столь часто, ибо его вытеснили спектральные методы исследования.

Спектральный и микроспектральный анализы дают точное определение природы исследуемых веществ, поэтому их доказательственное значение неоспоримо. Сущность этих методов состоит в том, что красящее вещество крови и его производные поглощают волны света определенной длины, давая при этом характерные спектры (полосы поглощения).

240

Конечно, очень важно установить, кровью ли образованы подозрительные пятна, но это лишь начало исследования. Следующая задача заключается в установлении того, какому человеку принадлежит кровь. Пока наука способна решить эту задачу лишь частично. Она может говорить о групповой и типовой принадлежности крови, о региональном ее происхождении, чем существенно помогает раскрытию тайны многих преступлений. Но настанет время, когда задача будет решаться полностью, ибо индивидуальность вещества крови никем не оспаривается. Уже сейчас ученые утверждают, что кровь имеет более 1 млн разновидностей. Групповая принадлежность крови, как мы уже отмечали выше, была открыта в 1907–1908гг. чешским врачом Яном Янским, которому удалось классифицировать кровь людей на четыре группы. Это деление и поныне остается классическим, но не единственным. Современные достижения гематологии, иммунологии и серологии открыли возможности более широкого дифференцирования крови. Появились другие группы, составляющие ряд систем, с помощью которых удается установить принадлежность крови конкретному лицу, выбранному из нескольких тысяч людей.

Большое значение имели открытия, установившие групповые свойства не только крови, но и таких выделений человека, как слюна, пот, сперма и т. д. Групповая принадлежность указанных выделений аналогична групповой принадлежности крови, что способствует широкому и эффективному ее использованию в криминалистике.

Криминалистическое значение имеет не только сама кровь, но и форма образованных ею следов. Она зависит прежде всего от механизма образования следа, что позволяет различить четыре группы следов: 1) потеки и лужи; 2) брызги и пятна; 3) помарки и отпечатки; 4) мазки и комбинированные следы.

В зависимости от формы могут быть выяснены условия образования следа. Так, например, пятна крови, образовавшиеся от падения капель с высоты, имеют определенную конфигурацию, позволяющую судить о высоте, с которой они падали. Форма пятен крови зависит также от того, образовались они в статическом или динамическом состоянии. Если человек, из раны которого вытекала кровь, двигался, пятна всегда будут вытянутыми в направлении движения. Следовательно, изучая форму пятен крови, можно судить о высоте ее падения, о движении человека, о направлении движения, о скорости движения и т. д.

Существенное значение для исследования события преступления имеют и другие из названных выше форм следов крови. При этом нужно лишь учитывать, что форма следов зависит не только от механизма их образования, но и от других причин. Она может, в частности, быть обусловлена вязкостью и количеством крови, характером и конфигурацией поверхности, на которую падает кровь, и т. д. Кроме того, форма может изменить-

241

ся под умышленным или неумышленным воздействием человека, в результате природных факторов, например дождя.

Нельзя не отметить, что долгие годы в прошлом препятствием к эффективному использованию следов крови являлись количественные факторы. Если кровь обнаруживалась в малом количестве, исследование ее чаще всего оказывалось безрезультатным. Между тем в практике часто встречаются лишь капли, а иногда и меньшие количества крови.

В наши дни это препятствие преодолено. Ученые с успехом проводят исследования пятен крови размерами до 0,1X0,2 см. Современные методы позволяют установить групповую принадлежность крови в ниточках длиной до 0,5 см. Успешно решен вопрос о возможности определения половой и региональной принадлежности крови. Благодаря этим достижениям значительно повысилось криминалистическое значение следов крови.

Положительно решен вопрос исследования старых следов крови. Так, например, практике известен случай раскрытия убийства четырнадцатилетнего мальчика спустя восемь лет после его совершения. В числе доказательств, изобличивших убийцу, находились старые следы крови, обнаруженные на торцах досок сундука, в который в свое время преступник неудачно пытался поместить труп убитого. В другом случае сотрудники НИИ судебной медицины Министерства здравоохранения СССР спустя пять лет после совершения убийства исследовали пятна крови на гимнастерке, принадлежащей подозреваемому и случайно сохранившейся в районной прокуратуре. В результате им удалось установить групповую принадлежность крови и механизм образования помарок и брызг, из которых состояли пятна. Эти данные сыграли важную роль в изобличении убийцы, который к этому времени уже уверовал в свою безнаказанность.

После сказанного у читателей может возникнуть естественный вопрос, всегда ли современные научные методы исследования крови обеспечивают достоверность полученных результатов? Ответ на него может быть лишь однозначным: безусловно, обеспечивают, если эти методы действительно научны, а лица, применяющие их, в полной мере владеют методикой исследований. Если же эти условия нарушаются, нарушается и достоверность результатов. Убедительной иллюстрацией к этому служит печальная история, происшедшая три десятилетия назад в ФРГ с проф. Вальтером Шпехтом, выступавшим в суде в качестве эксперта по делу некой Марии Рорбах. Последняя обвинялась в убийстве своего мужа Германа Рорбаха. Согласно обвинительному акту, а затем и приговору суда, Мария Рорбах совершила убийство, предварительно усыпив мужа с помощью снотворного, труп расчленила на кухне, отдельные его части утопила в различных водоемах, а голову сожгла в кухонной плите. Обвиняемая приговорена была к пожизненному заклю-

242

яению в каторжной тюрьме. Важное, а может быть, даже главное значение в этом деле было придано экспертному заключению Шпехта. Мы не будем касаться подробностей дела,11 не будем подвергать рассмотрению и все детали экспертного заключения, изложенного на 350 страницах, остановимся лишь на той его части, которая относится к исследованию крови.

Следственные власти настойчиво, но безуспешно искали следы крови на кухне, где по версии обвинения происходило расчленение трупа. После них за дело взялся проф. Шпехт. В течение двух недель с помощью кварцевой лампы он сантиметр за сантиметром исследовал пол кухни. Эксперт считал себя вознагражденным удачей. В соскобах с одной из досок ему удалось обнаружить след человеческой крови нулевой группы. Но удача еще не была полной, ибо нулевую группу крови имел не только покойный Герман Рорбах, но и его жена Мария Рорбах. Возник вопрос, чья же это была кровь: убитого или убийцы? Профессор Шпехт дал категорическое заключение: кровь принадлежала убитому. Его заключение было обосновано находкой в следах крови титана, бария, свинца и других химических элементов, входящих обычно в состав малярных красок. Исходя из того, что убитый работал маляром и постоянно имел дело с красками, Шпехт сделал вывод о проникновении этих элементов в кровь Германа Рорбаха. Этот вывод, если он был правильным, составлял крупное открытие в науке. На основе исследования крови он позволял определять профессию человека. Переоценить полученный результат было невозможно.

Мария Рорбах уже более двух лет содержалась в каторжной тюрьме, но делом ее продолжал заниматься адвокат Гросс. Обращения к крупным ученым убеждали адвоката в судебной ошибке. Ученые опровергали заключение проф. Шпехта. Но лишь счастливый случай позволил Гроссу добиться пересмотра дела. Летом 1959 г. в одной из траншей, оставшихся после войны, был найден череп. Судебные медики, исследовав его, пришли к категорическому заключению о том, что он принадлежит Рорбаху. Об этом свидетельствовало множество индивидуальных признаков, возникших в результате челюстных операций, которые перенес при жизни Рорбах. Данная находка не только опровергла заключение Шпехта о сожжении головы в кухонной плите, но ставила под сомнение самый факт расчленения трупа на кухне.

Вторичное рассмотрение дела в Мюнстерском суде происходило в мае 1961 г. На этот раз оно вызвало огромный интерес печати и общественности. Интерес объяснялся разоблачением антинаучного заключения проф. Шпехта, который в течение 30 лет выступал в качестве эксперта по самым сложным уго-

11 Подробное описание обстоятельств дела см. Про д ль Г. Осуждение по «косвенным уликам»//Социалистическая законность. 1970. № 2, 3, 5.

243

ловным делам. С критикой его заключения по делу Марии Рор-бах, касающегося крови, на суде выступил известный специалист в этой области, голландский проф. Ян ван Калкер. Гюнтер Продль следующим образом воспроизводит сказанное им: «Наука о крови, без сомнения, сделала за последние годы огромный шаг вперед. Одно то, что коллеге Шпехту удалось классифицировать кровь по роду занятий, как то: «кровь политика», «кровь коммерсанта», «кровь пекаря», «кровь маляра», а возможно и «кровь эксперта», заслуживает Нобелевской премии и вызывает у меня, понятно, горячее желание узнать, как произошло это эпохальное открытие. Боюсь, впрочем, что коллега Шпехт самым элементарным образом ошибся. Он или его ассистенты упустили из виду, что пол в кухне был покрыт эмалевой краской, попавшей вместе с кровью и в исследуемый со-скоб. Именно этой краске и обязаны своим происхождением обнаруженные коллегой Шпехтом или его ассистентами химические элементы».12 К иронии, содержащейся в этих словах, добавить нечего.

Мария Рорбах при вторичном рассмотрении дела была оправдана, но непростительная ошибка эксперта стоила слишком дорого. Мария Рорбах расплатилась за нее более чем трехлетним заключением в каторжной тюрьме.

12 Там же. № 5. С. 86.