МИКРОСЛЕДЫ И МИКРОЧАСТИЦЫ - НЕМЫЕ СВИДЕТЕЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Если нескольким следователям или судьям задать вопрос, что называется микроследами в криминалистике, ответы их едва ли окажутся однозначными. Не дает однозначного ответа и специальная литература. Одни авторы микроследами называют микроскопические вещества, не воспринимаемые зрением человека, другие относят к ним также видимые частицы различных веществ малых размеров, третьи называют микроследами, кроме того, микроскопические царапины (трассы), возникающие на металле и других предметах в результате внешнего воздействия, и т. д. Советский криминалист М. Б. Вандер, признавая междисциплинарный характер учения о микроследах (микрочастицах), предложил учение о них называть судебной микрологией.

Если же вопрос о понятии микроследов будет задан представителям естественных наук, их ответ будет единым. Микроследами (микрокомпонентами, микропримесями) в естественных науках принято называть содержание вещества от тысячных до миллиардных долей, т. е. в отдельных случаях настолько низкие концентрации, что они не могут быть определены обычными аналитическими методами.1

Отсутствие общепринятого определения понятия микроследов затрудняет не только практическое использование их, но и дальнейшую разработку теоретических вопросов криминалистического учения о следах. Именно поэтому в 1972 г. криминалистами социалистических стран была предпринята попытка сформулировать такое определение на специальном симпозиуме, состоявшемся в Варшаве. Наряду с обсуждением проблем обнаружения, фиксации, изъятия и исследования мелких вещественных доказательств на симпозиуме была образована специальная комиссия для разработки определения микроследов, которая и сформулировала определение, принятое участниками симпозиума: «Микроследы – это слабовидимые либо невидимые невооруженным глазом частицы вещества, либо при-

1 Анализ следов элементов. Материалы симпозиума по анализу следов. М„ 1961.

194

знаки физического воздействия, имеющие связь с происшествием».2

Едва ли это определение может получить всеобщее признание. Сразу же возникают, по крайней мере, два критических замечания. Во-первых, микроследы могут иметь не только вид частичек (долек), но и целостных материальных образований. Сошлемся в качестве примера хотя бы на маковое зерно. Во-вторых, микроследы могут и не иметь связи с происшествием, но тем не менее эффективно служить выяснению обстоятельств, касающихся дела. Так, например, профессиональная пыль, обнаруженная на теле или одежде потерпевшего или подозреваемого, содействует установлению их личности, хотя и не находится в связи с происшествием.

В последующие годы за рубежом и в нашей стране были предприняты попытки дать более полное и точное определение понятия микроследов. Широкую известность получили определения, предложенные Г. Л. Грановским и В. И. Шикановым. Первый из них, впрочем, пользуется в своих работах термином «микрочастица», а не «микрослед». В этот термин им вкладывается понятие микрочастиц как небольших материальных объектов, форма и размеры которых не определяются невооруженным глазом. Конкретизируя предлагаемое понятие, автор указывает, что микрочастицы имеют размеры более 0,1 мм, но ни в одном из измерений (длина, ширина, высота) размеры их не превышают 2 мм. Однако далее Г. Л. Грановский замечает, что следует всегда помнить об условном характере деления вещественных доказательств на основании их размера. С этим замечанием нельзя не согласиться.

Более подробное определение понятия микроследов предлагает В. И. Шиканов. Нет необходимости рассматривать различные модификации его определения. Приведем последнюю формулировку: «Микроследы – это слабовидимые или невидимые невооруженным глазом материальные образования (в том числе признаки физического воздействия), которые в силу особенностей своей структуры, мизерного количества и размеров можно выявить и использовать для обнаружения преступления, преступника или иных обстоятельств расследуемого события, как правило, только с применением технических средств и специальных экспертных методов исследования».3

Нами уже были высказаны критические замечания по пово-

2   Цит. по: Бершадский Е. М., Ковшу н И. Н. Международный симпозиум криминалистов социалистических стран, посвященный исследованию микроследов//Криминалистика и судебная экспертиза Выи 13 Киев, 1976. С. 161.

3   Шиканов В. И. Актуальные вопросы уголовного судопроизводства и криминалистики в условиях современного научно-технического прогресса. Иркутск. 1978. С. 89.

195-

ду взглядов Б. И. Шиканова на понятие микроследов.4 Эти замечания сохранили свое значение и по отношению к только что приведенному определению. К микроследам В. И. Шиканов относит лишь различные материальные образования, выявляемые с помощью технических средств и специальных экспертных методов исследования. Тем самым из числа микроследов исключаются текстильные и иные волокна, пыль и другие объекты, относимые к макроследам в связи с тем, что они могут быть выявлены и использованы без помощи технических средств и специальных методов исследования. Подобное сужение понятия микроследов следует признать по меньшей мере спорным.

С учетом сделанных критических замечаний понятие микроследов может быть определено следующим образом: микроследы в криминалистике – это слабовидимые или невидимые невооруженным глазом целостные материальные образования, частицы различных веществ или же признаки физического воздействия, могущие иметь значение для выяснения обстоятельств дела и правильного его разрешения.

Мир микроследов огромен, что создает трудности при их классификации, так как для нее не удается найти единую основу. Вследствие этого все классификации, предлагаемые советскими и зарубежными учеными, построены на различных основаниях. Ниже мы рассмотрим отдельные из предложенных в литературе классификаций.

Видный венгерский криминалист Имре Кертес5 предлагает классифицировать микроследы по агрегатному их состоянию, относя, в частности, к микроследам и запахи. Далее микроследы («остатки материалов») дифференцируются им на три разновидности: макро-, микро- и субмикроостатки. Первые могут восприниматься непосредственно зрением, вторые – с помощью приборов, а третьи могут быть выделены лишь методом растворения. Если классификация микроследов по агрегатному их состоянию представляется обоснованной, то дифференциация на основе условий восприятия и методов исследования не убедительна. Микроскопическому исследованию нередко подвергаются и макроостатки, а растворение в зависимости от характера объекта может применяться как в отношении макро-, так и микроостатков.

Польский криминалист 3. Берначик6 в основу классификации микроследов положил механизм возникновения их на пред-метах-следоносителях. Исходя из данного признака им различаются микроследы контактные и односторонне занесенные.

4 К р ы л о в И. Ф. Криминалистическое учение о следах. Л., 1976. С. 181–182.

5Kertesz I. Belugui Szemle//Anoyn es az anyaagmazadvany fogalma. 1973. N 2.

6 Криминалистика и судебная экспертиза: В 34 вып. Вып. 13/Отв. ред. А. Е. Яворский. Киев, 1976. G. 161.

196

В зависимости от характера возникновения Берначик различает следы, связанные: а) с пребыванием преступника на месте преступления, например, частицы почвы на обуви; б) со способом совершенного преступления, например, металлическая пыль, образовавшаяся при сверлении сейфа; в) с непосредственным контактом преступника и его жертвы, например, волосы, текстильные волокна на теле или на одежде. Данная классификация имеет рациональную основу, но безупречной назвать ее нельзя. Достаточно заметить, что микроследы легко могут перейти с одного объекта на другой и тем самым нарушить «чистоту» классификации по характеру их возникновения.

Криминалист из ГДР К. Швенцер 7 в основу классификации микроследов кладет источник их происхождения. На этой основе он выделяет три их вида: 1) микрообъекты натурального происхождения: пыльца цветов, целые одноклеточные организмы или их части, пыль, запахи; 2) микрочастицы, отделившиеся от больших объектов: волокна текстильных изделий, волосы человека или животных, осколки стекла, угольная пыль и т. д.; 3) микроследы, составляющие включение в различные вещества: частицы земли в образцах зерна, загрязнения в химикатах и др. Как и в классификации Берначика, в данной классификации есть рациональное зерно. Однако нетрудно увидеть в ней негативные моменты. Так, например, микрочастицы, составляющие включения в те или иные вещества, могут быть натурального происхождения, различное происхождение может иметь пыль, что обусловливает отнесение ее автором к двум различным видам, и т. д.

Советский криминалист Е. М. Бершадский8 пытается подойти к классификации микроследов исходя из взаимодействия четырех объектов: место происшествия, орудие преступления, преступник и потерпевший. Каждый из названных объектов может контактировать с остальными. На этой основе автор и определяет круг микроследов. Например, при взаимодействии объектов место происшествия – орудие преступления частицы красящего покрытия автомашины могут быть обнаружены на дороге; частицы краски, которой окрашена ножовка, могут оказаться на полуперепиленной дужке замка и т. д. При взаимодействии объектов орудие – место преступления на автомашине могут быть найдены микроследы в виде частиц дерева, о которое она ударилась, а на ножовке могут оказаться частицы разрушенной ею деревянной, металлической или иной преграды.

Предложенная автором схема образования микроследов имеет практическую полезность с точки зрения правильного

7    Там же. С. 162.

8    Бершадский Е. М. Проблема микроследов в современной криминалистике//Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 14. Киев. 1977. С. 63.

197

определения круга тех объектов, на которых следует вести поиск микроследов, но она не имеет классификационного значения.

Не • решился разработать классификацию микроследов и другой советский криминалист – В. И. Шиканов, занимавшийся исследованием данной проблемы.9 Он лишь высказал мнение о том, что практически значимыми окажутся такие классификации микроследов, в основание которых положены следующие обстоятельства: а) механизм образования микроследов; б) их происхождение (органический или неорганический характер); в) имеют они свой предмет-носитель или же агрегатное состояние допускает их «самостоятельное» существование; г) выступают микроследы в качестве суммативного целого или отдельно взятый их объем или объем объекта-носителя сохраняют специфические признаки целого и поэтому имеют самостоятельное криминалистическое значение; д) «генерируют» они живой биологический источник или же созданы искусственным путем; е) составляют искусственные микроследы необходимый компонент соответствующих объектов или же их появление– случайный фактор; ж) если микроследы искусственно созданы, то преследовалась ли при этом индивидуализация объекта или иная цель.

Г. Л. Грановский, исследуя понятие и вопросы классификации микрочастиц, разделяет их по трем основаниям: а) по группам и классам их природы; б) по идентификационным признакам и видам исследования; в) по иным основаниям (происхождению, механизму возникновения, отношению к месту происшествия, объекту-носителю и т. д.).

Конечно, хотелось бы создать единую классификацию микрочастиц, но осуществить это желание едва ли возможно. Слишком велики различия, присущие разнообразным видам микроследов. Классификации общего характера могут быть построены лишь на основе деления микроследов по источнику их происхождения и по агрегатному их состоянию.

По своему происхождению микроследы могут быть разделены на три группы: 1) органического, 2) неорганического и 3) смешанного происхождения.

Первая группа включает в себя волосы человека и животных, волокна тканей растительного и животного происхождения, частицы всевозможных растений, злаков, животных организмов и т. д. Вторую группу составляют микрочастицы различных металлов, металлических сплавов и других объектов неорганического происхождения. Третью группу образуют микрочастицы, состоящие из смешанных различных по величине и форме

9 Шиканов В. И. Микроследы: понятие, криминалистическое значение, процессуальный статус//Проблемы Советского государства и права: В 12 вып. Вып. 7. Иркутск, 1974. С. 97.

198

мельчайших частиц органического и неорганического происхождения. Примером подобных микроследов может служить пыль.

По своему агрегатному состоянию микроследы могут принадлежать любому из трех физических состояний, т. е. быть твердыми (например, частицы металлов, каменного угля, кварцевого песка, цемента, асбеста и т. д.), жидкими (например, мельчайшие брызги крови) и газообразными (например, запа-ховые микроследы).

На базе происхождения и агрегатного состояния микроследов должны строиться более дробные классификации: по механизму образования – микроследы контактные и односторонние занесенные; по их природе – микроследы натуральные и искусственные; по месту возможного обнаружения – место происшествия, орудие преступления, преступник, потерпевший и т. д.

Роль микроследов в доказывании обстоятельств, имеющих значение в уголовных и гражданских делах, постоянно повышается, что объясняется не только применением новых технических средств и научных методов их обнаружения и исследования. Не меньшее значение имеет стойкость и практическая неустранимость микроследов.

Имре Кертес приводит интересные данные, полученные венгерскими криминалистами в результате исследования носовых платков, принадлежавших 23 солдатам-новобранцам. На самом чистом из исследованных платков оказалось 6, а на самом загрязненном несколько тысяч различных волокон. Общее количество микроследов, обнаруженных на платках, составило 18644, в котором 98,5% занимали волокна. Пользуясь специальным математическим критерием, удалось установить принадлежность ряда платков определенной группе солдат, а в отношении двух была установлена индивидуальная их принадлежность.10

Не менее интересные данные сообщают немецкие криминалисты Г. Шайдт и У. Михел, которые, в отличие от венгерских криминалистов, проводили исследование стойкости микроследов в экспериментальных условиях. Для участия в нем было привлечено 50 чел., в числе которых были домохозяйки, учащиеся и стоматологи. Каждый из участвовавших в эксперименте должен был провести ногтями по куску красной шерсти с искусственной ниткой. Было установлено, что одна группа участников эксперимента моет руки, но без применения щеток, а другая не моет. В результате эксперимента у всех его участников под ногтями были найдены волокна, в том числе и у тех, кто мыл руки, в частности у стоматологов. Разница заключалась лишь в их количестве.11

'"Бершадский Е. М. Проблема микроследов в современной крими-налистике//Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 14. С. 67–68. 11 Там же. С. 68.

199

Поучительный пример стойкости микроследов приводит А. П. Загрядская. По одному уголовному делу в качестве предполагаемого орудия преступления фигурировал перочинный нож, изъятый у подозреваемого. Не найдя на нем при визуальном осмотре следов крови и иных следов, экспертное исследование ножа было признано нецелесообразным. Около двух месяцев он хранился без каких-либо предосторожностей среди других вещественных доказательств. Лишь спустя названное время была назначена судебно-медицинская экспертиза для разрешения вопроса о возможности причинения потерпевшему множественных ранений указанным ножом. В процессе экспертного исследования на ноже были найдены очень мелкие текстильные волокна восьми видов. В совокупности с другими доказательствами данная находка сыграла свою роль в изобличении виновного.12

Устойчивость микроследов, разумеется, не дает основания медлить с их исследованием. В то же время приведенные примеры говорят о том, что исследование необходимо проводить даже в тех случаях, когда по тем или иным причинам оно не было осуществлено своевременно.

Из огромного количества микроследов в следственной и судебной практике чаще всего встречаются волосы, различные волокна, пыль и разнообразные микрочастицы органического и неорганического происхождения. Рассмотрим их подробнее.

Волосы представляют собой роговые нитевидные производные кожи, образующие у человека и млекопитающих животных волосяной покров. У человека свободными от волос остаются такие части тела, как ладони рук, подошвы ног, губы и др. У животных волосы распределяются неодинаково. У одних (лошадь, корова и др.) они распределены равномерно, у других (свинья, собака, кошка и др.) располагаются группами.

Филогенетически, т. е. в историческом своем развитии, волосы, вероятнее всего, произошли из кожных роговых чешуи, которыми в далеком прошлом было покрыто тело млекопитающих.

Волосы человека и животных состоят из двух частей: стержня, выступающего над поверхностью кожи, и корня, погруженного в волосяную сумку, находящуюся в толще кожи. Стержень волоса состоит из кутикулы, коркового слоя и сердцевины (мозгового вещества). В волосах человека сердцевина нередко отсутствует.

Кутикула представляет собой наружный слой волоса, образованный ороговевшими клетками, положенными друг на друга на манер черепицы. Корковый слой состоит из вытянутых (веретенообразных) ороговевших клеток, обычно содержащих

12 Загрядская А. П. Определение орудия травмы при судебно-медицинском исследовании колото-резаного ранения. М., 1968. С. 97–98.

200

пигмент, т. е. красящее вещество. Сердцевина (мозговое вещество) волоса состоит из крупных кубических ороговевших клеток.

У животных принято различать три основных типа волос: покровные, пуховые и осязательные (вибриссы).

Специфическое строение волос без особого труда позволяет при микроскопическом исследовании отличить их от растительных волокон и синтетических (искусственных) волос, не обладающих таким строением. Сложнее установить принадлежность волоса человеку или животному, так как волосы некоторых животных по своему строению близки к волосам человека. Признаки, отделяющие волосы человека от волос животного, состоят или в полном отсутствии в человеческом волосе сердцевины (мозгового вещества) или же в специфическом ее строении. Сердцевина в волосах человека значительно уже коркового слоя (не составляет даже 1/3 толщины волоса). В волосах же животных, наоборот, корковое вещество очень узкое, но зато сильно развита сердцевина. В сомнительных случаях исследованию подвергается также и кутикула волоса. Составляющие ее клетки в волосах животных по своим формам (листовидная, языковидная и проч.) значительно отличаются от формы клеток кутикулы волос человека. М. А. Бронникова и А. С. Гар-кави в работе посвященной методике и технике судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств, указывают: «Необходимо учитывать, что у каждого человека волосы даже с какой-либо одной области тела, например, с головы, не одинаковы, и что волосы разных людей могут быть сходными. Поэтому в процессе судебно-медицинских экспертиз всегда разрешается вопрос не о тождестве волос, а лишь об их сходстве».13 Противоположные этому утверждения можно найти в зарубежной литературе. В частности, не так давно в печати появилось сенсационное сообщение о результатах, якобы достигнутых в исследовании волос профессором Калифорнийского университета в США Паулем Кирком. Согласно этому сообщению идентификация (опознание) преступника по волосам становится более надежной по сравнению с традиционным методом исследования отпечатков пальцев. Основой столь надежной идентификации является химический анализ волос, с помощью которого устанавливается содержание в волосах золота, серебра и 14 других металлов. Соотношение их у разных людей, по утверждению П. Кирка, является настолько различным, что позволяет идентифицировать преступника.

Идея подобного исследования не является новой. Несколько подробнее мы расскажем о ней ниже. Сейчас лишь заметим, что замена идентификации личности по пальцевым отпечаткам ис-

13 Бронникова М. А., Гаркави А. С. Методика и техника судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств. М., 1963. С. 232.

201

следованием химического состава волос едва ли возможна, по крайней мере, в ближайшем будущем. Пока еще полностью сохраняет значение указание Рейсса о том, что установить полное тождество волос чрезвычайно трудно. «Наконец,– предупреждал он,– если оно и будет установлено, то, представляясь целиком уликою, оно все-таки не может играть роли такого безусловного доказательства, как отпечаток пальца».14

И все же волосы могут иметь важное криминалистическое значение, на что уже давно в своих сочинениях указывали криминалисты и судебные медики. О внимании русских судебных медиков к волосам говорят такие факты: на первом Пироговском съезде русских врачей, состоявшемся в 1885 г. в Петербурге, был заслушан и обсужден обширный доклад Н. А. Оболонского «О волосах в судебно-медицинском отношении», а спустя десять лет другой видный медик П. А. Минаков на ту же тему защитил докторскую диссертацию, которая до настоящего времени не потеряла своего значения.

Особенно большое количество работ посвящено исследованию волос в судебно-медицинской и криминалистической литературе, вышедшей после Великой Октябрьской социалистической революции. Редкий сборник в области этих наук и редкая научно-практическая конференция судебных медиков и криминалистов обходятся без статей и докладов на эту тему.

Невзирая на большое внимание ученых к проблеме исследования волос, практические работники в дореволюционные годы редко использовали волосы в целях доказывания в уголовных делах. Яркий пример пренебрежительного отношения к ним представляет уже описанное нами выше дело Мироновича, обвинявшегося в убийстве 14-летней девочки Сарры Беккер. Убийство произошло в принадлежавшей Мироновичу кассе ссуд, помещавшейся в доме № 57 по Невскому проспекту, т. е. в самом центре Петербурга. Отец убитой служил в кассе ссуд приказчиком, а убитая девочка помогала ему по хозяйству и в исполнении служебных обязанностей. В ночь убийства Сарра оставалась в кассе одна, так как отец уезжал к семье, проживавшей в Сестрорецке. Убийство было обнаружено утром 28 августа 1883 г. Прибывшие для осмотра места происшествия полицейские и следственные власти обнаружили труп девочки в кресле в задней полутемной комнате. Ноги у трупа были раздвинуты, юбка задрана, а в руке был зажат клок волос. Поза трупа дала основание предположить совершение двойного преступления: изнасилования и убийства. Сразу же явилась и фигура подозреваемого – владельца кассы Мироновича. Основанием для подозрения послужил отказ Мироновича войти в комнату, где находился труп.

14 Р е и с с Р. А. Научная техника расследования преступлений. СПб., 1912. С. 83.

202

Казавшаяся ясной картина преступления и возникшая уверенность в его виновнике повлияли на дальнейший ход осмотра места происшествия. Он производился без необходимой тщательности. Более того, производившие осмотр лица проявили халатность. Находившийся в руке жертвы преступления клок волос оказался утерянным. Эта утрата в последующем вызывала неоднократные сожаления, но восполнить ее, разумеется, уже не удалось.

Версия следственных властей о характере преступления пошатнулась после того, как отпал приписывавшийся Мироновичу мотив. Судебно-медицинская экспертиза установила, что убитая изнасилованию не подвергалась.

Оценивая утрату волос как утрату важного «вещественного доказательства», присяжный поверенный Н. П. Карабчевский в своей судебной речи говорил: «Утрачено нечто реальное, осязаемое. Вы знаете, что в первый же день следствия пропали волосы, бывшие в руках убитой девочки... Если бы это «вещественное доказательство» лежало здесь, быть может, даже вопроса о виновности Мироновича больше не было бы. Волосы эти не были седые, стриженые, какие носит Миронович. Волосы эти были женские, черного цвета. Они были зажаты в руках убитой. Это была, очевидно, последняя попытка сопротивления несчастной. Эти волосы могли принадлежать убийце. Но их – нет! Они – утрачены. Каждый судебный деятель, понимающий значение подобного „вещественного доказательства", легко поймет, что могло быть вырвано из рук защиты подобною утратою».15

Миронович с самого начала отрицал свою виновность. Дело рассматривалось в суде дважды. При первом рассмотрении Миронович был осужден, а при вторичном оправдан. Но и по сей день дело остается загадочным, и таким его сделали не обстоятельства дела, а те, кто его расследовал.

Прошло почти десять лет и волосы снова фигурировали в качестве доказательства в деле мултанских вотяков, которое привлекло к себе внимание не только русской, но и широкой мировой общественности. Но в этом деле картина была уже иной: волосы не утеряли, а, наоборот, нашли там, где их не было.

Фабула дела была необычной. Группа крестьян-удмуртов села Старый Мултан обвинялась в том, что «с обдуманным заранее намерением и по предварительному между собою сговору, с целью принесения в жертву вотским языческим богам, лишили жизни крестьянина деревни завода Ныртов Конона Дмитриева Матюнина».

Мы не будем описывать все детали этого дела, свидетельствующие о фальсификации доказательств, с помощью которых

15 К ар абчевски и Н. П. Речи. Пг.; ML, 1916. С. 81.

205

следственные и судебные власти пытались обосновать ритуальный характер убийства Матюнина.

Процесс длился четыре года. Дважды подсудимым были вынесены обвинительные приговоры, но оба приговора были отменены сенатом.

Прогрессивная общественность резко осуждала правила и методы, применявшиеся при расследовании дела мултанских удмуртов товарищем прокурора Сарапульского окружного суда Раевским, которого В. Г. Короленко назвал «ловкой, но совершенно бессовестной канальей». По-другому оценивало деятельность Раевского его непосредственное начальство. В рапорте, представленном министру юстиции в октябре 1895 г., прокурор Казанской судебной палаты доносил, что «Раевского можно упрекнуть разве лишь в некотором увлечении при обвинении заподозренных лиц».16

Весной 1896 г. состоялось третье судебное рассмотрение дела. Обвинителем по нему и на этот раз являлся Раевский. В числе доказательств в суде фигурировал волос Матюнина, «случайно» якобы найденный полицейским приставом Шмелевым в шалаше крестьянина Дмитриева, в котором, по утверждению обвинительной власти, был повешен и обезглавлен Матюнин. «Случайная» находка произошла спустя два года после происшествия, к тому же процессуально она была не оформлена. Тем не менее обвинительная власть придавала ей большое значение. Впрочем, находка не была случайной, как не случайно тем же Шмелевым был отыскан ссыльнокаторжный голова, давший свидетельское показание, будто владелец шалаша Дмитриев признался ему в убийстве Матюнина.

Интересный и убедительный анализ обстоятельств, относящихся к находке волоса, сделал присяжный поверенный Н. П. Карабчевский в своей защитительной речи на суде. Он говорил: «Вы знаете, что самые сочные и зрелые плоды от древа истины доставлены нам пришедшим последним «приставом другого уезда» г. Шмелевым уже к концу следствия, после того, как усилия Соковникова, Попугаева, Тимофеева и Жукова оказались недостаточными. Одно это знаменательное явление должно уже возбудить некоторое недоумение. В самом деле, как объяснить себе, что после двух лет почти бесплодной работы следствия г. Шмелев приходит... и отыскивает прилипший к балке настоящий волос Матюнина... Маг и чародей! – возразят мне. Но такое возражение только усилит необходимость разобраться в приемах самого чародейства... Волосы Матюнина есть и найдены при трупе. Это порядочный пучок никем не сосчитанных волос, несомненно фигурирующих на протяжении всего дознания, следствия, и здесь, на столе веществен-

18 ЦГИА (Центральный государственный исторический архив) СССР. Ф. 1405. Оп. 96. Д. 5606. Л. 37.

.204

ных доказательств. „Пучок" волос остается, конечно, пучком и когда из него вынут или „затеряют" один волос... Вы видите, это такая малая величина, о которой затруднительно даже говорить. В руках г. Шмелева как раз оказалась такая „малая величина" – всего только один волос! Следует ли углубляться мыслью в источник происхождения этого таинственного волоса? Не благоразумно ли будет поставить вообще крест на всем этом эпизоде и, основываясь на отсутствии протокола обыска и приобщения к делу находки г. Шмелева, просто признать, что волос этот оказался „неизвестного происхождения". „Чудо" г. Шмелева останется, таким образом, навсегда окутанным надлежащей дымкой таинственности. Это как нельзя больше приличествует истинному „чуду"».17 Дымка таинственности на самом деле была настолько прозрачной, что за ней ясно виднелись грязные руки фальсификатора – полицейского пристава Шмелева.

При третьем судебном разбирательстве присяжные заседатели вынесли всем подсудимым оправдательный вердикт. В оправдании немалую роль играла прогрессивная общественность страны, настойчиво разоблачавшая подлинное назначение судебного процесса, созданного с целью разжигания межнациональной розни. Со страстной речью на суде в защиту подсудимых выступил выдающийся русский писатель В. Г. Короленко.

В дореволюционной литературе криминалистическое значение волос признавалось главным образом по делам о расследовании убийств.18 Это соответствовало и данным судебной практики.

В настоящее время и литература, и практика говорят о более широком криминалистическом их значении. Круг преступлений, по которым могут быть обнаружены волосы, практически не ограничен. Правда, волосы и сегодня чаще выступают в качестве вещественных доказательств по делам о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, но нередко он>и фигурируют и в других категориях дел.

Приведем интересный пример по делу о хищении промтоваров в магазине одного из сельпо Калужской области. Вор был уверен в том, что преступление останется нераскрытым. В магазине была оставлена записка, адресованная заведующему: «Вася, не ищите. Я сделал чисто». Но преступник ошибся. Его нашли, и помогли этому в совокупности с другими доказательствами волосы. При обыске у подозреваемого К. в числе других предметов была обнаружена украденная из магазина машинка для стрижки волос. На режущих ее частях нашлись

17 Карабчевский Н. П. Речи. С. 331.

" См., напр.: Трегубов С. Н. Основы уголовной техники. Пг., 1915. С. 127.

205

приставшие волосы. Волосы подозреваемого были недавно острижены, и поэтому возникло подозрение, что для стрижки была употреблена украденная машинка. Следователь, соблюдая установленный порядок, отобрал образцы волос у подозреваемого и назначил по делу судебно-медицинскую экспертизу. Исследование волос, обнаруженных на машинке и изъятых в качестве образцов, привело экспертов к выводу о том, что те-и другие имеют общие свойства: одинаковое колебание максимальной толщины, строение сердцевины, характер и рисунок кутикулы, цвет и расположение пигмента. В заключении было сказано: «^Волосы, обнаруженные на машинке, имеют сходство с волосами подозреваемого К. и могут принадлежать ему».

Категорический характер носило заключение эксперта-почерковеда, исследовавшего записку, оставленную преступником в магазине. В нем говорилось: «Записка исполнена подозреваемым К.».

Приведем случай из области автотранспортных происшествий. На дороге был обнаружен труп мужчины. Рядом с трупом лежал велосипед. Осмотр места происшествия позволил построить версию о наезде автомашины на ехавшего навстречу велосипедиста. Исследование зеленого пятна на изгибе левой рукоятки велосипедного руля говорило не только о цвете автомашины, совершившей наезд, но и о том, что окраска ее была не заводской. Это значительно облегчило поиск автомашины в ближайших автохозяйствах. В одном из них была обнаружена автомашина марки ЗИС-5 светло-зеленого цвета. На бортовом запоре при осмотре удалось обнаружить два больших с проседью волоса и один небольшой волосок. При исследовании было установлено, что маленький волосок – с бровей, а два больших – с головы человека. Все они имеют сходство с волосами потерпевшего. И в этом случае в совокупности с другими доказательствами волосы помогли изобличить преступника.

Особую роль волосы приобретают в комплексе с другими микрочастицами, находимыми при осмотре места происшествия или производстве других следственных действий. Особенно часто находят их вместе с текстильными и прочими волокнами, причем иногда при неожиданных обстоятельствах. При-: мером подобного рода может служить следующий случай. При расследовании убийства несовершеннолетней Тани С. в одном из районов Гомельской области БССР следователь обнаружил два небольших пуховых волоса серого и коричневого цвета и три волокна растительного происхождения. Волосы и волокна' прилипли к капроновой веревке, с помощью которой была удушена потерпевшая. Следователю пришлось приложить огромные усилия, чтобы установить происхождение находки. Усилия его оправдались. Удалось выяснить, что веревка была похищена убийцей в одном из поселков соседней Черниговской области.

206

вместе с бельем, которое было развешено на ней для просушки. Владелица веревки держала кроликов, в том числе серой и бело-коричневой окраски. Тушки убитых кроликов обычно развешивались за лапки на капроновой веревке, на которой сушились также джутовые мешки. Таким образом на веревке и оказались волосинки кроликов и волокна джутовой ткани.

Конечно, и волосы, и волокна были лишь косвенными уликами, но в цепи других доказательств они заняли свое место. Уже из сказанного выше следует, что ответить на вопрос, где можно найти волосы, трудно. Их можно найти всюду. Однако чаще всего криминалист встречается с ними при осмотре орудий преступления, а также тела и одежды преступника и потерпевшего. Важно лишь во всех случаях^ помнить, что при поверхностном осмотре волосы легко могут остаться незамеченными. Хуже того, они могут оказаться безвозвратно утерянными.

Осмотр с целью обнаружения волос обычно производят вооружившись электрическим фонарем, пинцетом с резиновым (пробковым) наконечником и достаточно сильной лупой. Обнаруженные волосы с помощью пинцета помещаются в пробирку или в конверт. О месте и обстоятельствах обнаружения волос сразу же делается запись.

Для эксперта потребуются не только волосы, подлежащие исследованию, но также и образцы, с которыми их необходимо сравнить. Для успешного исследования в качестве образцов представляется 10–15 волос. Если по обстоятельствам дела можно предполагать, что подлежащие исследованию волосы происходят с разных частей тела, образцы берутся с каждой из них.

Задачи исследования волос в криминалистических целях сводятся к решению нескольких1 вопросов. Прежде всего решается вопрос – волос это или нет. При положительном ответе появляется новая задача: выяснить, чей это волос–человека или животного. Выяснив, что волос принадлежит человеку, необходимо определить, мужской он или женский, а также, с какой части тела он выпал или вырван. В ряде случаев бывает важно установить повреждения и изменения волос. В отношении волос животных обычно требуется выяснить, какому виду животных они принадлежат. В заключение исследования решается задача определения сходства или различия исследуемых волос с образцами.

Основным методом исследования волос до сих пор продолжает оставаться микроскопический метод. Исследование их обычно начинается с изучения морфологии, т. е. внешнего вида и внутреннего строения волоса. Однако результаты такого исследования не всегда удовлетворяют следственные и судебные органы. За последние годы в СССР и в зарубежных странах морфологический метод дополняется исследованием биологиче-

207

ских, химических и физических свойств волос. Одни из этих, методов уже внедрены в практику. Так, например, широкое распространение получил в практике метод иммунологического исследования волос, достаточно надежно обеспечивающий установление групповой их принадлежности. Так же надежно определяется по волосам пол на основе выявления полового-хроматина, содержащегося в эпителиальных клетках, и т. д. Другие методы достаточно хорошо зарекомендовали себя в экспериментальных исследованиях и тем доказали возможность практического их использования. Так, например, доказана эффективность применения нейтроноактивационного метода с целью исследования микроэлементов, содержащихся в волосах, применения электронной микроскопии для исследования пигмента волос и т. д.

Современные методы исследования существенным образом приблизили нас к возможности решения основного вопроса, который всегда интересует следственные и судебные органы–• о происхождении волос от определенного лица.

Значительно чаще, чем волосы, в числе доказательств фигурируют текстильные волокна. Их принято делить на два вида: природные и химические. К природным принадлежат волокна хлопка, льна, конопли, джута, шерсти, шелка и др. К химическим относятся волокна материалов, полученных из целлюлозы и других природных соединений (например, волокна вискозы и др.). Их принято называть искусственными. Наряду с ними к химическим относятся волокна материй, изготовленных из продуктов переработки нефти, каменного угля или природного газа (например, волокна капрона, лавсана и др.). Их принято называть синтетическими. В самостоятельную группу выделяются минеральные и металлические волокна.

В современной криминалистической практике встречаются все названные разновидности волокон, хотя удельный вес их неодинаков. Сравнительно недавно, например, волокна капрона или лавсана встречались часто, ныне же они значительно реже оказываются на предметных столиках микроскопов, которыми пользуются эксперты.

Волокна не одинаковы по своему строению. Так, например, волокна хлопка и льна представляют собой одиночные растительные клетки, различающиеся по внешней форме. Первые имеют вид скрученной ленты, а в готовых тканях приобретают цилиндрическую форму. Для вторых характерна веретенообразная форма с заостренными концами.

В волокнах шерсти различаются кутикула (наружный слой), корковый и мозговой слои. Однако строение их не у всех животных одинаково, а мозговой слой у некоторых видов животных вовсе отсутствует. В зависимости от способов и характера переработки внешний вид шерстяных волокон может существенно изменяться.

208

Волокна натурального шелка имеют цилиндрическую форму, химические же волокна могут быть как цилиндрическими, так и в виде лент с гладкой и штриховой поверхностью.

В современных кабинетах криминалистики, которыми располагают органы Прокуратуры СССР, тем более в научно-технических подразделениях МВД СССР, имеются все условия для исследования волокон и определения их природы. Однако та-.кие исследования носят лишь предварительный характер. Окончательное заключение может 'быть получено только в результате исследования, осуществляемого экспертом.

Криминалистическое значение волокон трудно переоценить. Следователь может найти их на месте происшествия, на одежде и теле потерпевших, на одежде и теле преступников. Волокнистые вещества используются преступниками в качестве упаковочных средств, являются объектами хищений, употребляются при совершении поджогов и т. д.

О возможности обнаружения волокон на теле жертвы или на орудии преступления известно давно. Их нередко находили при исследовании ран и орудий преступления судебные медики. Известный в прошлом веке судебный медик Эдуард Гофман писал в своем учебнике судебной медицины, выдержавшем в России во второй половине XIX в. несколько изданий, что обнаружение и исследование волокон может «содействовать обнаружению преступника или выяснению известных обстоятельств дела».19 В качестве примера он приводил случай, когда на карманном ноже подозреваемого в убийстве были найдены буро-красные волокна. При макро- и микроскопическом исследовании удалось установить тождественность их с волокнами шерстяной кофты убитой.

Следственная практика показывает, что волокна различного происхождения могут быть найдены не только на теле потерпевшего или на орудии преступления. Их можно найти на одежде, обуви, а также на различных предметах, находящихся на месте происшествия.

Какое значение подобная находка может иметь для раскрытия преступления, показывает широко известное в уголовных летописях России дело Гилевича, совершившего зверское убийство в Петербурге.20

3 октября 1909 г. в одной из квартир дома № 2 по Лешту-кову переулку обнаружили до неузнаваемости обезображенный и обезглавленный труп. Около кровати, на которой лежал труп, находилось аккуратно сложенное платье, рядом стояли ботинки.

Осмотр платья показал, что оно было сшито у одного из лучших московских портных, ботинки же оказались простой

19   Гофман Э. Учебник судебной медицины. СПб., 1901. С. 348.

20   Вестник полиции. 1909. № 42. С. 910; № 52. С. 1208.

209

рыночной работы. Кем и где шилось платье, удалось установить благодаря обнаруженному под подкладкой пиджака кусочку холста с личной меткой портного. Резкое несоответствие качества предметов заставило предположить одно из двух: либо платье, либо ботинки не принадлежали убитому, а были остаВ' лены с какой-то целью убийцей. При примерке ботинки пришлись по ногам трупа, платье же настолько точно подходило к размерам тела убитого, что казалось сшитым на него помер ке.

Неискушенный человек после этого, пожалуй, отбросил бы возникшее .сомнение, на что преступник и рассчитывал. Произошло же наоборот. Сомнение еще больше усилилось. Преступник упустил из виду, что после смерти отдельные части тела и все тело вытягиваются вследствие расслабления мышц. По этой причине платье, сшитое по мерке, всегда окажется мало трупу. Но сомнению суждено было пройти еще одно испытание. Некий Константин Гилевич опознал в обезображенном трупе своего брата, инженера Андрея Гилевича. По его утверждению, найденные около трупа платье и ботинки принадлежали последнему.

Казалось, что личность убитого установлена, теперь следует заняться выяснением того, кто убийца? Но криминалисты давно убедились, что к личности убийцы следует идти через личность убитого. До тех пор, пока не ясно, кто убит,, нельзя рассчитывать на быстрое установление личности убийцы. В данном же случае сомнения в том, кто убит, оставались.

Обнаружение на. подошве ботинка случайно прилипшего маленького кусочка воска и приставшей к нему крошечной красной ворсинки превратило сомнение в уверенность: убит не Гилевич, а кто-то другой. Ворсинка говорила о том, что человек,, носивший ботинки, очевидно, пользовался и галошами. Внутри галош в те годы часто укреплялись металлические буквы, обозначавшие инициалы владельца. Если такие буквы имелись в галошах, которые носил владелец ботинок, они могли оставить на каблуках хотя бы слабый оттиск. Набойки на каблуках подвергли специальному исследованию в косо падающем свете и обнаружили на них еле обозначившееся очертание буквы П. Этого уже оказалось достаточно для установления личности убитого. Им оказался Павел Подлуцкий, а убийцей – Андрей-Гилевич.

Невольно возникает вопрос, чем же объяснялась ошибка Константина Гилевича, опознавшего в убитом своего брата Андрея? Но это «опознание» вовсе не было ошибкой. На самом деле оно являлось эпизодом хитро задуманного и последовательно осуществленного преступления. Андрей Гилевич застраховал свою жизнь на очень крупную сумму. После его смерти страховое вознаграждение должен был получить Константин

210

Гилевич. С целью мошеннического получения денег А. Гилевич пошел на убийство студента Павла Подлуцкого, незадолго до того поступившего к нему на службу секретарем. Труп Подлуцкого он умышленно обезобразил до неузнаваемости, а сам -скрылся за границу. Теперь оставалось убедить всех в том, что А. Гилевич пал «жертвой преступления». Поэтому явился К. Гилевич и решительно «опознал» труп своего «погибшего» брата.

Преступникам казалось, что все ими предусмотрено, все продумано, и стотысячная страховая премия скоро окажется в их руках. Этому помешала непредвиденная «мелочь» – крошечная красная ворсинка, немой свидетель их тяжкого преступления.

Конечно, и кусочек воска, прилипший к подошве ботинка, принадлежавшего Подлуцшму, и приставшая к нему крошечная ворсинка явились в данном деле счастливой случайностью. Подобные случайности встречаются не так часто. Однако чем больше в наши дни стали обращать внимание на подобные микроследы, тем чаще стали их выявлять. Особенно это касается таких преступлений, как изнасилование. Сошлемся на случай, имевший место в одном из районов Горького. При задержании С., подозреваемого в совершении изнасилования, следователь изъял у него срезы с ногтевых пластин, с их содержимым, а также одежду, в которой он находился в день преступления. При исследовании в Научно-исследовательской криминалистической лаборатории Министерства юстиции РСФСР в содержимом, изъятом из-под ногтей подозреваемого, нашли волокна ткани, сходные с волокнами одежды потерпевшей, а на одежде потерпевшей – волокна тканей, сходные с волокнами одежды подозреваемого.

Едва ли можно говорить о решающем значении подобных находок в деле изобличения подозреваемых, тем более не могут они быть положены в основу обвинения и осуждения. Нельзя, однако, их и недооценивать. Правильно интерпретированные и оцененные, они всегда помогают установлению истины по делу.

Особое внимание в последние годы привлекли к себе так называемые следы наложений.

: Криминалистов и судебных медиков заинтересовал вопрос, "не, могут ли при определенных условиях случайности становиться закономерностями? Пытаясь ответить на этот вопрос, тщательному исследованию стали подвергать орудия преступления, соприкасавшиеся с одеждой жертвы преступления. Выяснилось, что на них, как правило, остаются следы, составляющие комплекс микрочастиц из хлопка, льна, шерсти и других текстильных тканей, через которые проникло колющее или рубящее орудие преступления. Если же оно проникло в тело потерпевшего, на нем остаются мельчайшие частицы тканей тела.

211

Комплекс подобных микроследов проф. А. П. Загрядская и назвала «следами наложений».

Может быть, данный термин нельзя считать вполне удачным, но он получил широкое признание в литературе и практике. Встречаясь с ним, следует лишь иметь в виду, что он не отражает природы следов, а говорит только о механизме их образования.

Характеризуя закономерность образования следов наложений, А. П. Загрядская пишет: «Наши наблюдения свидетельствуют о том, что волокна тканей на ножах, кинжалах и различных колющих предметах обнаруживаются во многих случаях нанесения ранений через одежду... Так, например, из 46 наблюдаемых нами случаев в 39 результаты исследований были положительными: на предполагаемых ранящих предметах выявлены волокна текстильных тканей, совпадающие с волокнами •–• образцами из одной или нескольких тканей одежды потерпевших».21

Визуально наблюдать следы наложений удается редко. Обнаружить их, как правило, возможно лишь с помощью микроскопического исследования, т. е. в лабораторных условиях.

Характеризуя устойчивость следов наложений, А. П. Загрядская приводит примеры, говорящие о способности их сохранения даже при самых неблагоприятных условиях. Так, например, шабер, использованный в качестве орудия убийства, был брошен преступником в болото и только через несколько дней там обнаружен. Невзирая на это, на самом шабере и на поверхности деревянной рукоятки удалось обнаружить волокна текстильных тканей из одежды, находившейся на убитом.22

Следы наложений в виде текстильных волокон могут возникнуть не только на орудиях преступления в результате контакта с одеждой потерпевшего. Они появляются также на одежде от контакта ее с другой одеждой. При расследовании некоторых преступлений подобные следы приобретают важное значение. В экспертной практике они получили наименование «одежда -j- одежда».23 Однако сам по себе факт обнаружения на одежде подозреваемого волокон, сходных с волокнами одежды потерпевшего (или наоборот), должен оцениваться с большой осторожностью. Такая осторожность необходима не только по причине широкого распространения в быту однородных (стандартных) тканей, но также и потому, что волокна легко могут перейти с одной верхней одежды на другую. Контакт их может возникнуть на вешалке, при поездках в общественном транспорте

21  Загрядская А. П. Определение орудия травмы при судебно-медицинском исследовании колото-резаного ранения. М., 1968. С. 108.

22  Там же. С. 111–112.

23  См., напр.: Петров Э. В. Некоторые вопросы экспертизы наложений//Криминалистика и судебная экспертиза: В 34 вып. Вып. 7. Киев, 1970. С. 279.

212

и т. д. Обладая летучестью, отдельные волокна могут перейти с одной одежды на другую и без непосредственного контакта между ними.

При экспертном исследовании волокон применяются главным образом микроскопические и химические методы. В результате произведенных исследований эксперты могут ответить на вопросы о природе волокон, их локализации на объекте, о сходстве или различии исследуемых волокон с образцами, представленными следователем. При значительном комплексе различных волокон могут решаться вопросы происхождения их от определенной одежды при условии установления такой совокупности признаков, которая является достаточной для подобного вывода.

А. П. Загрядская, говоря о выявлении волокон, указывает: «Визуально, невооруженным глазом, мельчайшие волоконца и волоски на ножах и других предметах замечаются редко. Для обнаружения их, как правило, требуется изучение объекта с увеличением, что легко достигается с помощью стереомикроскопа».24 Это указание относилось автором к следам наложений, но его с полным основанием можно отнести также к маловидимым и даже заметным глазу волокнам. Занимаясь выявлением их на том или ином объекте, никогда нельзя рассчитывать только на собственное зрение, всегда следует использовать хотя бы обычную лупу, а в необходимых случаях и микроскоп. Особенно часто это требуется тогда, когда цвет поверхности следоносителя одинаков с цветом волокон.

Обратимся теперь к микрочастицам пыли, которые, как и волокна, нередко выступают в роли «немых свидетелей» преступления. Происхождение пыли отличается большим разнообразием. Она образуется в процессе выветривания горных пород и поверхности слоя почвы, в результате распада органических веществ и т. д. Только из космоса на землю выпадает за сутки около ста тонн метеоритного вещества, значительная часть которого состоит из крошечных пылинок. Крупным источником образования пыли является промышленная деятельность человека. Большое ее количество дают предприятия по производству цемента, кирпича и других строительных материалов, по добыче каменного угля, пескоструйные и шлифовальные работы, текстильные и табачные фабрики и т. д.

Пыль неорганического происхождения может встречаться в виде любых химических веществ, но практически криминалисты имеют дело с нею чаще в виде частиц минерального происхождения: каменного угля, цемента, кварцевого песка, извести, алебастра и т. д. или же частиц металлов и различных металлических сплавов: железа, меди, стали, алюминия, бронзы

Загрядская А. П. Указ. соч. С. 106.

213

и др. Большое количество пыли составляют частицы органического происхождения.

Растительные частицы пыли происходят от живых или погибших растений (мельчайшие семена, частицы сухих листьев, лепестки цветов и т. д.), а пыль животного происхождения образуется в результате разложения всевозможных живых организмов (частицы мелких насекомых, бабочек и т. д.). Значительную долю пыли составляют микроорганизмы всевозможных микробов.

Частицы фекальных и рвотных масс, попадающие в пыль, содержат в себе остатки как растительного, так и животного происхождения.

Впрочем, в чистом виде частицы растительного или животного происхождения в составе пыли встречаются редко. Находясь во взвешенном состоянии, они обычно смешиваются друг с другом и поэтому выделение их осуществляется лишь в процессе исследования пыли. -

Пыль, находящаяся в воздухе, становится объектом криминалистического исследования при возбуждении уголовных дел о загрязнении воздуха вредными для здоровья людей отходами промышленного производства. Значительно чаще приходится встречаться криминалистам с пылью, осевшей на те или иные предметы. Известный французский криминалист Э. Локар писал: «...микроскопические частицы пыли, покрывающие нашу одежду и наше тело, являются немыми, но верными и надежными свидетелями каждого нашего движения и каждой нашей встречи».25

В Лионской криминалистической лаборатории, руководителем которой являлся Э. Локар, были проведены в свое время специальные исследования пыли. Интересно отметить, что идею их, по признанию Локара, он заимствовал у Гросса и Конан-Дойля.

Действительно, в своем руководстве для следователей Г. Гросс в конце прошлого века показал, какую роль играет пыль, собранная с одежды или с орудий преступления, для установления личности преступника.26

Еще раньше Гросса о криминалистическом значении пыли писал А. Конан-Дойль. Среди методов, которыми пользовался знаменитый Шерлок Холмс, неоднократно упоминаются исследования пыли, грязи, мела, табачного пепла.27 Наблюдая эти вещества, Шерлок Холмс делал свои умозаключения о том, откуда пришел к нему посетитель, чем он занимается, какой

25    Локар Э. Руководство по криминалистике. М., 1941. С. 390. Подробнее об использовании пыли в практике расследования преступлений: см.: Торвальд Ю. Следы пыли. М., 1982.

26    Г р о с с Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. СПб., 1908.

27    Конан-Дойль А. Тайна Боскомской долины. Знак четырех. Пять апельсиновых зернышек//Собр. соч. в 8 т. Т. 1. М., 1966.

214

табак курит и т. д.; фантазия и воображение писателя не были беспочвенными. Реальная действительность богата примерами, которые являются не менее поразительными. В частности, интересный пример этого рода приводит в своих дополнениях к книге немецкого криминалиста А. Гельвига советский ученый П. И. Люблинский. Фабула описанного им случая следующая. При помощи пылесоса в комнате была собрана пыль; затем она была передана судебному химику для определения того, кто были и чем занимались обитатели этой комнаты. При исследовании собранной пыли в ее составе были найдены: а) волосок кролика, окрашенный в серый цвет; б) волокна шерсти серого же цвета; в) человеческие волосы; г) мелкие зернышки и споры различных растений; д) частицы грязи, песка, глины и земли; е) мелкие кусочки волокон газетной и книжной бумаги; ж) волокна ковра. Определив возможное происхождение найденных микрочастиц и проанализировав вероятные их взаимосвязи, судебный химик представил следующее заключение: «Комната, из которой доставлена пыль, была занята человеком около 70 лет от роду, худощавым с седой бородой, подстриженным по типу Ван Дейка, волосы седые (первоначально рыжеватой окраски), прямые и довольно красивые; он чистоплотен по внешности и опрятен в привычках; носит серый шерстяной костюм и мягкую серую фетровую шляпу. Он является, вероятно, ботаником-любителем, совершающим пешие прогулки в окрестности города, он склонен к занятиям, выглядит джентльменом и ученым, замкнут в себе».28

Оценивая данное заключение, П. И. Люблинский делает следующий вывод: «Пример этот учит тому, что следует понимать под истолкованием данных. Нужно не только опознать и установить тождество частиц, видимых под микроскопом, но дать разумное, правдоподобное объяснение факту нахождения их в данном месте. В этом отношении работа химика напоминает работу врача, который ставит свой диагноз болезни на основании симптомов».29 Надо сказать, что истолкование должно быть не только разумным и правдоподобным, но и научно обоснованным. Без этого условия оно не может иметь доказательственного значения. Хотя приведенное заключение судебного химика является, безусловно, интересным, а, по сообщению П. И. Люблинского, оно было близким к истине, тем не менее научно обоснованным назвать его нельзя. В нем явно превышены пределы научной компетенции судебного химика.

Советские криминалисты уже в первые годы Советской власти обратили внимание на криминалистическое значение следов пыли.30 В последующие годы этот вид микроследов рассматри-

58 Гельвиг А. Современная криминалистика. М., 1925. С. 46.

29  Там же.

30  См., напр.: Значение платяной пыли при расследовании различного рода преступлений//Рабоче-крестьянская милиция. 1924. № 6.

215

вался в учебнике криминалистики с подробным описанием объектов, на которых может быть обнаружена пыль, способов ее изъятия и методов исследования.31

Собирание пыли связано с определенными трудностями. Правда, в свое время Г. Гросс применял для этой цели про,-стейший способ. Когда ему требовалось изъять пыль с одежды, он помещал ее в бумажный мешок, по которому затем ударял обыкновенной палкой или колотушкой для чистки мебели. Осевшая на дне мешка пыль извлекалась и помещалась в специальные бумажные пакеты. Разумеется, этот способ даже и для второй половины прошлого века не являлся лучшим. Единственное его достоинство заключалось в доступности.

С того времени сделано множество попыток конструирования для этой цели специальных приборов. Образцы их в разное время были изготовлены в Германии, Чехословакии и в других странах. Созданы были такие образцы и в СССР. Можно, например, упомянуть прибор, изготовленный ленинградским криминалистом М. Б. Вандером.32

Прибор для изъятия микрочастиц, в том числе пыли, имеется в числе оборудования, которым располагает передвижная лаборатория прокурора-криминалиста.

Однако отсутствие специального прибора не может служить причиной отказа от собирания пыли. Для этой же цели с успехом может быть использован обычный пылесос. Если же отсутствует и пылесос, пыль может быть собрана вполне успешно с помощью простого ножа и часового стеклышка, слегка смазанного глицерином. Металлическую пыль удобнее всего собирать, пользуясь достаточно сильным магнитом.

Выше уже отмечалось, что микроследы (микрочастицы) неорганического происхождения – это минералы, металлы, металлические сплавы и т. д. Микроследы ('микрочастицы) органического происхождения – это различные растения, злаки, семена, микроскопические животные организмы и т. д., а равным образом их части. По своей форме те и другие могут быть круглыми, нитевидными, кристаллическими, оскольчатыми, с острыми краями и т. д.

Какую роль подобные микроследы играют в уголовных делах, мы попытаемся показать на примерах, заимствованных из следственной и судебной практики. В одном из институтов Тбилиси преступники взломали несгораемый металлический шкаф и похитили хранившиеся в нем ценности. При осмотре места происшествия на задней стенке шкафа было обнаружено

31   Зицер Е. У., Терзиев Н. В., Бобров Н. А. и др. Криминалистика. М., 1938. С. 191.

32   В а н д е р М. Б. Прибор для собирания пыли и мелких частиц//Судебно-медицинская экспертиза. 1967. Т. 10. № 4. С. 46–48. См. также: Вандер М. Б. Работа с микрочастицами при производстве следственных действий. Л., 1980.

216

•отверстие размером 7X8.5 см с неровными зубчатыми краями, форма его давала возможность предположить, что отверстие проделано с помощью дрели диаметром 1,5 см.

Подозрение в совершении преступления пало на некоего Ч., который в этот же день был задержан. При его освидетельствовании на левой руке оказались свежие царапины, расположение которых указывало на возможность образования их в тот момент, когда Ч. просовывал руку в шкаф через отверстие с острыми зубчатыми краями. Подозреваемый категорически отрицал причастность к преступлению и объяснял имевшиеся царапины другими причинами.

На помощь пришли микроследы. Следователь правильно предположил, что на одежде Ч. могли остаться мелкие частички металла, попавшие туда в момент просверливания отверстия. Однако осмотр одежды невооруженным глазом результатов не дал. Микроследы обнаружены не были. Действуя с помощью лупы, следователь заметил на пиджаке еле видимые блестящие частички. Чтобы их собрать прибегли к сильному магниту с приклеенным к нему куском чистой бумаги. В процессе обработки пиджака магнитом к бумаге пр:истали имевшиеся на нем металлические микрочастицы разной формы и величины. При исследовании их было установлено, что это действительно частички металла. Результат исследования помог изобличению преступника.

На шоссе Львов-Киев был обнаружен труп мужчины с повреждениями в области головы. Рядом лежал сломанный велосипед. Картина происшествия говорила о наезде на велосипедиста грузовой автомашины. Машина, скорее всего, была нагружена щебнем, так как недалеко от трупа, в том месте, где автомашина заезжала в кювет, нашли кучку щебня, по-видимому, высыпавшегося из кузова, вследствие резкого поворота и наклона машины.

Подозрение в совершении наезда пало на шоферов трех автомашин, перевозивших в этот день щебень с железнодорожной станции на ремонтируемый участок дороги. После осмотра этих машин круг подозреваемых сузился, так как внешние следы наезда (вмятина, частично содранная краска) оказались на автомашине, управляемой шофером Аникиным. Однако Аникин отрицал свою виновность. К числу доказательств, могущих помочь изобличению преступника, относился щебень, обнаруженный на месте происшествия, но лишь при условии, если будет установлено, что он выпал именно из машины Аникина. К сожалению, свидетелей происшествия не было. Оставалось одно: попытаться установить однородность щебня, найденного на месте происшествия, и щебня, изъятого из кузова автомашины в момент ее задержания, а также щебня, изъятого с места ее последней погрузки. Следователь так и поступил. По делу была назначена минералогическая экспертиза. Эксперт

217

в результате исследования пришел к выводу, что щебень, доставленный ему из всех трех указанных источников, является однородным.

Все чаще предметом исследования становятся частицы почвы. Братья К. подозревались в изнасиловании двух женщин. На местах совершения преступлений были изъяты образцы почвы. Назначенная по делу почвоведческая экспертиза пришла к выводу, что почва, которой была испачкана обувь подозреваемых К., является однородной с образцами почвы, изъятой с мест совершения преступлений. Разумеется, наряду с заключением эксперта по делу были собраны другие доказательства, изобличавшие преступников. Их совокупность и позволила суду вынести обвинительный приговор.

Интересный случай использования микрочастиц пороха имел место в практике следственных органов Казахской ССР. В городе П. произошло ограбление кассы швейной фабрики. Осматривая место происшествия, следователь среди обломков штукатурки (преступник проник в помещение кассы путем пролома в потолке), обнаружил при ультрафиолетовом освещении еле заметные частицы вещества, светившиеся желтовато-зеленым светом. При экспертном исследовании было установлено, что эти частицы являются бездымным порохом марки «Сокол». Возникло естественное предположение, что преступник имел охотничье ружье или был причастен к продаже или хранению пороха. При проверке подобных лиц подозрение пало на некоего П. В карманах его одежды наряду с различными соринками и остатками табака оказались порошинки бездымного порох'а той же марки «Сокол». Кроме того, при исследовании верхней одежды П. на ней удалось обнаружить микрочастицы, представлявшие собой компоненты, одинаковые с составом штукатурки, которая была обнаружена на месте совершения преступления. Наряду с другими доказательствами обнаруженные микроследы сыграли свою обличительную роль в отношении П., который до этого совершил несколько преступлений, остававшихся нераскрытыми.

Классическим случаем использования в следственной и судебной практике микрочастиц растительного происхождения являются овсяные зерна, сыгравшие в начале двадцатых годов важную роль в раскрытии зверских преступлений, совершенных в Москве неким Комаровым-Петровым. Ему приписывалось более 30 убийств, из которых в 27 он признался. Жертв своих преступлений Комаров-Петров выискивал на конном базаре •среди крестьян, приехавших покупать лошадей. Под видом продажи имевшейся у него лошади преступник приводил очередную жертву в свой дом и здесь ударом тяжелого молотка в переносицу или в висок убивал «покупателя». Связанный особым образом труп упаковывал в мешок и вывозил ночью в глухие места московских закоулков. По способу упаковки следствен-

218

лые органы определили, что убийства совершаются одним и тем же преступником, а по обнаруженным в мешках овсяным .зернам построили версию о том, что преступник является либо извозчиком, либо лицом, причастным к фуражным лабазам. В этом направлении и шли поиски. Версия оказалась правильной: Комаров-Петров занимался ломовым извозом. Овсяные зерна помогли найти очень опасного преступника.

Прошло 50 лет, и зерна снова помогли найти убийцу. На этот раз это были зерна ячменя. В Мценском районе Орловской области в бумажном мешке были обнаружены части расчлененного трупа человека. В разрубах трупа, а также в самом мешке нашли несколько зерен ячменя, семена злаковых растений и различные минеральные примеси. Тщательные оперативно-розыскные меры позволили установить личность убитого С., а после этого и его убийцу Д. При обыске в доме Д. был обнаружен бумажный мешок, изготовленный тем же клеевым способом. В нем также оказались зерна ячменя, злаки и минеральные примеси, одинаковые с теми, какие были найдены в мешке с частями трупа. Заключение эксперта по этому поводу послужило одним из доказательств для изобличения Д. в убийстве.

Жители одного из эстонских колхозов обнаружили на поле труп девочки 15–16 лет с признаками насильственной смерти. Труп лежал в куче отходов соломы.

Подозрение в совершении убийства пало на Г., которого накануне видели вместе с убитой. Благодаря принятым оперативным мерам подозреваемый через три дня был задержан. При осмотре его одежды, белья и обуви внутри полуботинок и в носках были найдены маленькие кусочки ости (усиков злаков), мякины и ломаные стебли каких-то растений размером до 1–2 мм каждый.

У следователя по особо важным делам при Прокуратуре Эстонской ССР А. А. Квася возникла версия, не «захватил» ли Г. эти растительные остатки из кучи соломы, на которой было совершено убийство. Для проверки этой версии он обратился в Ленинградский Ботанический институт Академии наук СССР. По делу была назначена ботаническая экспертиза. В качестве сравнительных материалов эксперту были предоставлены образцы, взятые из кучи соломы, находившейся на месте происшествия.

Эксперт-ботаник в результате исследования пришел к следующим выводам: 1) чешуя колосьев и их ость являются ржаными; 2) кусочки листьев злака и соломы сходны по строению с эпидермисом ржи; 3) найденные в полуботинках Г. листочки обертки соцветия василька сходны с листочками обертки соцветия василька, имевшимися в отходах соломы, где был обнаружен труп; 4) найденная в полуботинках Г. летучка с плода растения из семейства сложноцветных сходна с такими же

219

летучками, находившимися в отходах соломы, где обнаружен труп.

Конечно, в основу обвинительного приговора, вынесенного Г., легло не одно заключение эксперта, а совокупность всех доказательств, собранных по делу. Однако в их числе свою роль сыграли и микрочастицы – немые свидетели тяжкого преступления, совершенного Г.

Остановимся, наконец, на случае, в котором раскрыть кражу помогли зернышки пшена, обнаруженные на рантах сапог и в меховом воротнике пальто, находившихся на преступнике. Попали они сюда при следующих обстоятельствах. Разыскивая тару для 'упаковки похищенных в магазине ценных предметов, преступник обнаружил мешок с пшеном, который и решил использовать в качестве тары, предварительно высыпав пшено на пол. В процессе этой операции к сапогам и воротнику пальто пристало несколько зернышек, оказавшихся впоследствии немыми свидетелями совершенного преступления.

Сейчас трудно судить о том, какие тайны откроют нам микроследы в будущем, но уже сегодня исследование микроследов позволяет открыть преступления, совершенные много &еков тому назад. Расскажем о двух таких исследованиях, осуществленных шведскими учеными.

Согласно шведским официальным историческим источникам епископ города Лунда Якоб Эрландсен, сосланный королем Эриком Клиппингом в 1254 г. на остров Рюген в Балтийском море, внезапно там умер. О насильственном характере смерти сведений не сохранилось. Между тем изучение истории того времени наводило на подозрение, что внезапная смерть Эрланд-сена не была естественной.

Ученым было разрешено исследовать сохранившийся скелет Якоба Эрландсена. Исследование показало, что подозрение было основательным. На черепе епископа оказались два отверстия, одно из которых – ромбовидной формы, что соответствовало форме наконечника стрелы. Однако это не давало достаточных оснований для вывода о том, что отверстие образовано стрелой. Оно могло иметь и иное происхождение. Другое дело, если бы стрела оставила еще какие-то следы. И они нашлись. На краях отверстий, образованных стрелой, физики обнаружили микроследы железа и цинка. Теперь сомнения отпали. Отверстие на левой части черепа было входным отверстием стрелы, которая в упор поразила Эрландсена. Тайна его смерти, хранившаяся 700 лет, была раскрыта. Эрландсен был убит из лука.

Вторая тайна, раскрытая шведскими учеными, связана также с насильственной смертью. На этот раз жертвой шведского короля Иоанна III стал его родной брат, бывший шведский король Эрик XIV. В междоусобной борьбе братьев за королевский трон вначале победил Эрик XIV, однако в конце концов

220

верх взял Иоанн. Заточенный в крепость Эрик XIV вскоре скончался. В момент смерти ему было немногим более 40 лет. Похоронили его с королевскими почестями, но уже современники задавались вопросом, в чем причина смерти? Шли слухи, что бывший король отравлен. На протяжении последующих столетий к этим слухам не раз возвращались, но они оставались только слухами, только предположениями. За подтверждение или опровержение их взялись шведские физики. Останки Эрика XIV были захоронены в Вестеросском соборе. Ученые решили исследовать их на присутствие мышьяка или ртути, так как именно эти яды чаще всего фигурировали в слухах об отравлении Эрика XIV. К тому же это были самые распространенные в средние века яды.

Исследование производилось с помощью нейтронного акти-вационного метода, т. е. путем облучения исследуемых проб интенсивным потоком нейтронов в ядерном реакторе. В результате оказалось, что 'вое восемь взятых учеными проб показали присутствие ртути. Мышьяка же обнаружено не было. Таким образом, слухи оказались не беспочвенными. Ученые доказали, что почти четыреста лет назад было совершено преступление. Бывший шведский король Эрик XIV был отравлен ртутью.